Польская открытка, начало Второй мировой войны
Нашел открытку среди бумаг прадеда в его доме. Про родственников/друзей прадеда, живущих в Польше, никогда не слышал. Взываю к силе Пикабу, помогите понять, что написано рукописным текстом. Скорее всего, на польском, но почерк ужасный)
Экскурсия в историю
Экскурс в историю – Париж, Варшава, Краков, Осло во время Второй мировой войны 80 лет назад немецкие нацисты устанавливали знак V в оккупированных городах как знак своей победы.
Найти братскую могилу прадеда...
Сила Пикабу, помоги!
Дед рассказывал, что его отец погиб в январе 1945 года под Варшавой. Что было их шесть человек, и ходили они за "языком" в фашистский тыл. Когда возвращались, нарвались на мину. Погибли все, кроме того, что шёл последним и тащил на себе немца. Он и написал письма родным погибших. Прадела разорвало пополам...
Дедушка пытался искать место захоронения, писал письма, но ответа не было, а то письмо не сохранилось. И было это так. В 1949 году прабабку посадили на десять лет за "кражу" десяти килограммов муки. Ну как кражу... Жила у неё квартирантка, была каким-то начальником на хлебобулочном предприятии. Однажды сказала ей, мол, приходи, дам тебе муки. Время голодное, послевоенное, детей двое у моей прабабки было, муж погиб. Пошла, взяла, спасибо сказала. А на проходной остановили и обвинили в краже. Квартирантка отперлась, а прабабушку посадили на 10 лет. Детей хотела накормить...
Уже в колонии начальник написал письмо на имя самого госсекретаря, объяснил ситуацию, просил, и через четыре года её амнистировали. Когда вернулась, писем с фронта не было. Сестра сожгла, почему, не объяснила. Так точный адрес места захоронения остался неизвестным.
Так вот, к чему это всё. Я не знаю, но ведь должны же существовать какие-то поисковые отряды или данные о захоронениях советских солдат? Кто-нибудь может подсказать, куда обратиться? Верю в силу Пикабу, вы всё знаете!
Дедушка хотел съездить на могилу отца, да так и не смог. И не сможет уже. А я... И живу-то не слишком далеко - вдруг я смогу?!
Краев Кузьма Михайлович, 1908 г.р. Памяти пост.
Так вот она, наша Победа! Юбилей взятия Варшавы
75 лет назад – 17 января 1945 года – советскими войсками был взят город Варшава – некогда один из крупнейших населенных пунктов Российской империи, нынешняя столица Польши.
Сейчас многие думают, что всегда была такая страна Польша, и её столицей всегда была Варшава. Оба утверждения ошибочны, особенно второе. Древней столицей Польши в течение многих веков являлся Краков, расположенный, как и Варшава, на реке Висла (в 300 километрах выше её по течению, у подножия Карпатских гор). Варшава же в давние времена была центром княжества Мазовия (ныне одна из областей Польши), где живёт народ «мазуры». Лет 200 назад ими целенаправленно заселяли Западную Украину, потому у нас так популярна фамилия Мазур и производные от неё.
В Семнадцатом веке, дворец в Кракове сильно пострадал от пожара, поэтому королевская резиденция была перенесена в Варшаву. Такова официальная версия: вот загорелся дворец, и потушить смогли лишь методом самовыгорания, и королю в Кракове стало жить негде. На самом деле здесь, очевидно, мы сталкиваемся с ещё одним из череды драматических и загадочных событий Семнадцатого века, когда по всей Европе полыхала тотальная Гражданская война, поляки в те годы штурмом брали Москву, а затем на российский престол взошла талантливая семья Гольштейн-Готторп-Романовых. Как известно, в те годы недалеко было до того, чтобы польская столица переехала из Кракова прямо в Москву.
Как мы знаем, благодаря усилиям ополченцев под командованием Минина и Пожарского, этот вариант не состоялся, отсюда и возникла Варшава, как один из этапов польской экспансии на восток. При этом, даже после переезда королевской резиденции в Варшаву, церемония коронации польских монархов по-прежнему проводилась в Кракове, точно так же как германских – в Аахене, а французских – в Реймсе (кто сейчас помнит эти города?).
Википедия целомудренно сообщает нам, что, по одной из распространенных версий, название города Warszawa появилось в результате соединения имени рыбака по имени Wars и русалки, прозванной Sawa, на которой рыбак женился. Очевидно, это не просто механическое соединение двух имён (русалки и рыбака), а отголоски истории их взаимоотношений: не секрет, что в древней Европе процветало скотоложество и тому подобные вещи. В дальнейшем образ русалки Савы, что была с рыбаком как жена, стал символом этого города, ей (русалке) поставлен памятник на Рыночной площади, в стиле городской скульптуры.
Официально Варшава стала столицей только в 1791 году, но не Польши, а Речи Посполитой – союзного государства Польши и Литвы – благодаря тому, что находилась ровно посередине между Краковом и Вильнюсом (столицей Литвы), и достаточно близко к портам Балтийского моря. А также ровно посередине на линии Москва – Париж. Последнее и определило судьбу данного города: все европейские армии по несколько раз перекатывались через него в ходе бесконечных войн, являвшихся отголоском той, неоконченной Гражданской войны Средних веков. Естественно, что большие ребята рассматривали Варшаву как пограничный опорник, где можно разместить несколько передовых дивизий.
Став столицей Речи Посполитой в 1791 году, Варшава через 4 года утратила этот статус в связи с ликвидацией включающей страны: территория Польши была поделена между Россией и тогдашней Германией, при этом Варшава оказалась в составе России, и достаточно надолго – до 1915 года. Она была третьим по величине городом Российской Империи (после Москвы и Санкт-Петербурга), а сейчас она примерно как наш Харьков – отстала в развитии, и тому были причины.
После очередной европейской войны, известной как Первая мировая, Варшава воспользовалась своим шансом и стала столицей республики Польша (с 1918 года). Но в 1939-м большие ребята снова поделили Польшу, причём Варшава оказалась на немецкой территории и утратила столичный статус: немцы сделали на этой земле «Польское генерал-губернаторство», столицей которого стал Краков.
Во второй половине 1944 года, когда советские войска в ходе операции «Багратион» вошли на территорию Польши (не на ту, что мы забрали в 39-м, а на ту, что была «Польшей под немцами» по состоянию на 22 июня 1941 года), то сложилась уникальная ситуация. Одновременно существовали две польские столицы, и ни одна из них не была Варшавой. Та часть Польши, что оставалась под немцами, по-прежнему имела своей столицей Краков, как сказано выше (после отхода немцев из Кракова, другой «немецкой столицы Польши» не возникло: мы одновременно выкинули их и из Кракова, и из Польши в целом). А в той части Польши, что была занята советскими войсками, столицей был провозглашён город Люблин, поскольку это – самый крупный город в восточной части Польши (по нашим меркам – областной центр). Люблин был взят советскими войсками 24 июля 1944 года, и с этой даты здесь находилась «советская столица Польши». Переезд столицы в Варшаву состоялся только после 17-го января 1945 года.
Мало того, что Варшава «очень выгодно расположена» (есть одна украинская пословица, в переводе звучит примерно так: «живём и маемся, как орех возле дороги: кто не захочет, тот не дёрнет, проходя мимо»), так ещё и население её оказалось очень воинственным. Если где-нибудь во Львове немецких «освободителей» встречали с цветами, то Варшава прославилась сразу двумя антинемецкими восстаниями, которые часто путают, объединяя в одно – «Варшавское восстание». Последнее имело место быть в конце лета 1944 года, и представляло собою масштабную вооруженную акцию под патронатом британского Управления сил специальных операций и лично г-на Черчилля. А было ещё «Восстание в Варшавском гетто» весною 1943 года: именно его сюжет лёг в основу фильма «Пианист», хотя часто ошибочно утверждают, что «Пианист» снят по событиям 1944 года. Оба восстания имели чрезвычайно бескомпромиссный характер для обеих сторон, ведь треть населения Варшавы были евреями, а немцы готовы были подписаться под фразой Сергея Бодрова-младшего из фильма «Брат»: «… Я евреев не очень» (с). В результате подавления обоих восстаний, город был разрушен немцами на 90%, и примерно столько жителей потерял. Мы пришли практически на дымящиеся развалины, зато восстанавливали его как раз мы. Всё, что вы сейчас видите в Варшаве, с нуля восстановлено нами и за наши деньги. До сих пор, архитектурная доминанта Варшавы – это 231-метровая «сталинская» высотка – Дворец труда и науки.
История взятия нами этого непростого города – под стать ему самому, такая же непростая.
Впервые советская авиация нанесла удар по Варшаве на второй день войны – 23-го июня 1941 года, и в нём принимал участие Александр Лисичкин – родной брат моего деда (Петра Лисичкина), командовавший экипажем из состава 242-го дальнебомбардировочного авиаполка. Известно, что они взлетели со Смоленского аэродрома, облетели Варшаву с юга и легли на обратный курс, развернувшись над её западными окраинами, подвергнув бомбардировке железнодорожный узел, вокзал и склады на восточных окраинах.
Летом 1944 года, войска Первого Белорусского фронта подошли к Варшаве вплотную, и развернули бои в её восточных пригородах, т.е. на левом берегу Вислы. В наше время, левобережная и правобережная часть Варшавы равны по площади, но в те времена ситуация была иная: центр города был на правом берегу, а восточные окраины имели такой же, малозначимый статус, как сейчас Левобережье Киева, Днепра и Запора. Но даже и им советские войска овладеть летом не смогли. Руководитель операции, маршал Рокоссовский, организовал боевые действия таким образом, что вверенные ему части достигли Варшавы в изнеможенном состоянии, как говорится – голые и босые. Естественно, что попытки взять город в такой ситуации ни к чему не привели: немцы фанатично удерживали это место крупными, превосходящими силами. Овладеть Левобережьем Варшавы, Рокоссовский смог только к середине сентября, и не в последнюю очередь благодаря как раз Варшавскому восстанию, бушевавшему в тылу у немцев: те были вынуждены отойти на правый берег, чтобы не распылять силы.
Задача брать центр Варшавы у них на плечах – не ставилась и не могла ставиться. Дело в том, что города, стоящие на двух берегах реки, берут в следующем порядке: отдельно один берег, отдельно другой, при этом само форсирование реки производится только за пределами города. В городской черте, как правило, берега реки (набережные) одеты в гранит, поэтому танки не могут, перебравшись через реку, выехать на том берегу: гусеницы соскальзывают с гранита при попытке вертикального въезда. Овладев одним из берегов, город объезжают и в удобном месте переправляются через реку, затем штурмуют городскую застройку на втором берегу. Так было, например, в Киеве, Будапеште и, если угодно, в Севастополе (где вместо реки – бухта).
Соответственно, сама по себе оперативная пауза в полгода, между взятием Левого и Правого берегов Варшавы – она нормальна. Форсирование Вислы было произведено у города Магнушев – 60 км южнее Варшавы – ещё летом 1944-го, то есть советские войска оказались на правом берегу Вислы даже раньше, чем овладели Левобережьем Варшавы. Однако и здесь Рокоссовского преследовала неудача: его части не смогли воспользоваться описанной выше схемой и нанести удар на Варшаву, двигаясь вдоль правого берега Вислы. Как и в случае со знаменитым Букринским плацдармом, немцы заблокировали Рокоссовского на Магнушевском плацдарме, не оставляя шансов отойти от берега (говоря военным языком – вскрыть плацдарм).
Учитывая столь неубедительный военный результат, и исходя из того, что после Варшавы, Первому Белорусскому фронту предстояло брать Берлин (где подобные компромиссы просто недопустимы), Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин снял Рокоссовского с должности и отправил на другое, менее важное направление (зачищать побережье Балтийского моря). А вместо него, Первый Белорусский фронт возглавил маршал Жуков.
Теперь, в январе 1945 года, приступая к Висло-Одерской операции, Жуков перед Варшавой находился в совсем другом положении, чем Рокоссовский полгода назад.
Во-первых был сильно ослаблен противник. В самом начале января, с Варшавского направления был снят 4-й танковый корпус СС, состоявший из двух, широко известных дивизий: «Викинг» и «Тотенкопф». Они отправились в Венгрию, имея задачей деблокировать Будапешт, который наши окружили в конце декабря.
Более того. Севернее Варшавы, на территории нынешней Калининградской области, дислоцировался армейский (в смысле не эсэсовский) танковый корпус «Великая Германия» - и он был переброшен на юг, проехав мимо Варшавы, на участок Первого Украинского фронта (тот перешёл в наступление на несколько дней раньше). И последний из имевшихся у немцев в Польше, 24-й армейский танковый корпус генерала Брейта, тоже вступил в бой в полосе Первого Украинского фронта.
Соответственно, в районе Варшавы у противника не осталось сильных танковых соединений, которые оборонялись здесь в 44-м.
Зато Первый Белорусский фронт стал сильнее, причём в два раза. Здесь надо пояснить, что и у нас, и у немцев, Сухопутные Войска состояли как бы из двух антагонистических слоёв. Первый, элитный и немногочисленный слой – это соединения танков, САУ, и пехота на бронетранспортёрах – высокомобильные, моторизованные войска, совершающие рывок вглубь обороны противника, перерезая его коммуникации и создавая окружение. Второй слой – это массовая пехота, словно бы застрявшая в эпохе наполеоновских войн, которая передвигается пешком (у немцев чаще на грузовиках), с артиллерией на конной тяге и обозами на телегах. Она идёт сзади, заполняет пространство, уничтожает окруженного противника и закрепляет территорию.
Так вот, половина – три из шести советских танковых армий (войск «первого слоя»), в 1944 году действовали в составе Первого Украинского фронта. Тогда как на всю операцию «Багратион», проводимую силами четырёх других фронтов, оставалось лишь две танковые армии. И только одна из них – на Первом Белорусском фронте у Рокоссовского – 2-я танковая армия. К Варшаве она подошла после тяжелейшей операции «Багратион», потеряв своего командира: генерал Богданов был тяжело ранен при штурме Люблина, его сменил начальник штаба – генерал Радзиевский. Не считаясь с этим, Рокоссовский гнал армию впереди своего фронта – на Варшаву. Обычно в мемуарах великие полководцы сваливают всё на Сталина: мол, это он требовал от них поскорее брать города к праздникам. Но вот что пишет в своих мемуарах маршал Конев, командовавший соседним Первым Украинским фронтом, о событиях тех же самых дней. Напомним, у Конева были три танковые армии, и он форсировал Вислу примерно в 100 километрах южнее Варшавы:
«… На переправу через Вислу мне был подан прямой провод подвижной станции высокочастотной связи. Из Баранува я доложил И. В. Сталину обстановку, которая сложилась в связи с захватом плацдарма на западном берегу Вислы, а также с выходом и переправой на западный берег частей 13-й, 1-й танковой армии и с переправой 3-й гвардейской танковой армии. Причем я доложил И. В. Сталину, что в западном направлении на Краков особого сопротивления передовой отряд 3-й гвардейской танковой армии не встречает.
И. В. Сталин задал мне вопрос: — Не собираетесь ли вы 3-ю гвардейскую танковую армию двинуть на Краков?
Я сказал, что сейчас войска фронта ведут бои за расширение плацдарма на Висле. Соседи 1-го Белорусского фронта дальше не продвинулись и тоже ведут бои за захват плацдарма на Висле. Что касается левого фланга 4-го Украинского фронта, то он далеко отстал. Далее я сказал, что в таких условиях я не считаю целесообразным начинать действовать на краковском направлении и посылать танковую армию на Краков. Танковая армия сейчас главным образом имеет задачу расширить и закрепить сандомирский плацдарм и отразить танковые атаки врага.
Это удовлетворило И. В. Сталина. Разговор был закончен…».
Как видим, Конев сказал – «не считаю целесообразным», и Сталин сразу отвалил. А как разговаривал Рокоссовский? Его мемуары содержат, например, такую фразу: «… Малинин (начальник штаба фронта) трижды вызывался из Генштаба к проводу для сообщения о занятии противником малозначащей высоты на участке одного из полков 70-й армии. Я бы постеснялся по этому вопросу вызывать к проводу начальника штаба дивизии, не говоря уже об армии…».
Жуков был не такой стеснительный, поэтому первым делом, сменив Рокоссовского на должности командующего фронтом, он «выбил» у Сталина ещё одну танковую армию: у Конева с Первого Украинского фронта забрали 1-ю гвардейскую танковую генерала Катукова и отдали Жукову. Она провела очень большой объём работы в Варшавско-Познанской наступательной операции, начавшейся 14 января 1945 года, но в саму Варшаву не заходила, её полоса наступления пролегала южнее.
На Варшаву же пошла обновленная и пополненная до штатной численности 2-я танковая армия, которая в сентябре 44-го под той Варшавой полностью полегла. Теперь, снова возглавляемая вернувшимся в строй прямо из госпиталя генералом Богдановым, не имея перед собою достойного противника, она обходила Варшаву с юга, а с севера в это же время обходила город общевойсковая 47-я армия, действовавшая на крайнем правом фланге Первого Белорусского фронта.
16-го января штаб немецкой группы армий «А» доложил в Берлин, что город удержать не получится ввиду слишком неравного соотношения сил. Начальник немецкого генштаба, генерал Гудериан отдал распоряжение, которым командованию группы армий «А» разрешалось самостоятельно принимать решение относительно продолжения обороны Варшавы. Гитлер, узнав об этом, пришёл в ярость и потребовал отменить приказ, однако радиосвязь с гарнизоном уже прервалась.
17-го января, сбивая заслоны противника и малочисленные отряды прикрытия, советские войска полностью овладели Варшавой. В тот же день Гитлер отстранил от занимаемой должности командующего группой армий «А» генерала Гарпе и подчиненного ему командующего 9-й армией генерала фон Лютвица.
А маршал Сталин и Родина поприветствовали свои войска салютом первой категории, что означало – «европейская столица»; пожалуй, впервые салют гремел так рано – в 19 часов, обычно давали ближе к полуночи, после тщательной проверки информации:
«Командующему войсками 1-го Белорусского фронта
Маршалу Советского Союза Жукову
Войска 1-го Белорусского фронта, совершив стремительный обходный маневр к западу от Варшавы, заняли город Жирардув, перерезали дороги на Сохачев, форсировали Вислу севернее Варшавы и, отрезав таким образом Варшаву с запада, сегодня, 17 января, путем комбинированного удара с севера, запада и юга овладели столицей союзной нам Польши городом Варшава – важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на реке Висла.
…
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение городом Варшава, представить к присвоению наименования “Варшавских” и к награждению орденами.
Сегодня, 17 января, в 19 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, в том числе 1-й польской армии, овладевшим столицей Польши городом Варшава, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, в том числе войскам 1-й польской армии, участвовавшим в боях за освобождение Варшавы.
Верховный Главнокомандующий
Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
17 января 1945 года, № 223»
Сейчас о тех событиях напоминает кладбище-мавзолей советских воинов, увенчанное 38-метровым обелиском, что находится в центральном районе Варшавы – Мокотув, по дороге из центра в аэропорт (на фото к статье). Здесь похоронены 21 468 воинов Красной Армии. Часто пишут – погибшие «при освобождении Варшавы», на самом деле большинство из них погибли не в самой Варшаве при её освобождении 17 января 1945 года, а летом-осенью 1944-го в ходе боёв на левом берегу, а также при вскрытии плацдармов южнее Варшавы в январе 1945-го.
Президент из России, Владимир Путин, 17 января 2002 года (да-да, он тогда уже был Президентом), отметил эту годовщину, возложив венки на мемориальном комплексе Варшавы, вместе с представителями польской стороны. В этом году, похоже, пропускает, озабоченный отставкой правительства и другими неотложными делами.
20 марта 2017 года, как сообщает Википедия, кладбище было осквернено неизвестными.
На фото: памятник на советском военном кладбище в Варшаве.
Интерактивная карта боевых действий:
https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3A16e84d680b372eaceb3...
Поляки кричали: «Вот придут русские, побьют вас как следует». 75 лет назад была освобождена Варшава
Начало наступления советских войск в Польше намечалось на 20 января 1945 г. Но 6 января в связи с крупной неудачей англо-американских сил в Арденнах премьер-министр Великобритании У. Черчилль обратился к И.В. Сталину с просьбой оказать помощь и срочно провести наступление «на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте».
Для поддержки союзников Ставке Верховного Главнокомандования пришлось ограничить время подготовки к Висло-Одерской операции, начало которой было перенесено на 12 января. Важной частью этой операции стала проводившаяся силами 1-го Белорусского фронта Варшавско-Познанская операция, в ходе которой планировалось расчленить и уничтожить по частям группировку противника. Одной из задач операции являлось освобождение столицы Польши. Об освобождении Варшавы вспоминают участники штурма.
Кавалерист Жаркынбаев Сейдалы:
«В 1945 году мы на Висле стояли. Мы на одному берегу, а на другом — немцы. Висла река глубокая, но наши саперы через нее мост построили, и вот 12 января 1945 года сначала наши самолеты по немцам отбомбили, потом артиллерия била, так сильно била, что на нашей стороне земля дрожала, а потом посылали нас, кавалеристов, чтобы немцы не могли где-нибудь укрепиться. Мы же передвигались на конях, а вот в бой шли как пехотинцы. Так мы наступали. 17 января освободили Варшаву и пошли дальше».
Кавалерист Аюшиев Батомунко Аюшиевич:
«Под Варшавой мы часто встречались с польской армией Костюшко Григоровича. Солдаты и офицеры носили польскую форму, у них были трех или четырехугольные фуражки. Солдатов называли "пане жолнежи". Польские жолнежы были веселые ребята, все хорошо говорили по-русски, так как армия формировалась у нас в Советском Союзе.
Говорили, что когда немцы узнавали, что перед ними поляки, специально усиливали нажим на них. Поляки вынуждены были бежать и при этом кричали: "Вот придут русские, вас побьют как следует". После боев под Варшавой мы с ними больше не встречались».
Танкист Головачёв Владимир Никитович:
«В городе сложно воевать из-за отсутствия пространства для манёвра. Здесь расстояние между воюющими сторонами минимальное, поэтому необходима высокая скорость реакции и точность стрельбы. От этого зависит твоя жизнь. К тому же в европейских городах очень узкие улицы, на которых невозможно развернуться, из-за чего часто происходили заторы, затруднявшие движение. Припоминаю, как в Варшаве во время уличного боя я видел маршала Жукова. Прямо посреди улицы горел танк, из-за которого образовалась пробка. Жуков стал стучать тростью по люку ближайшего танка, и, обматерив командира, приказал убрать с дороги подбитую технику».
Врач Ткаченко Дмитрий Ильич:
«Под Варшавой был один казус. Ночью возвращаюсь из штаба, и во дворе дома, где мы стояли, я поймал одного поляка, который что-то загонял нашей лошади в копыто. Наши часовые, шоферы куда-то подевались, и он, видно, решил воспользоваться моментом. Я достал пистолет: "Побежишь, дернешься — убью!" Потом посмотрели, а там какая-то металлическая стружка, чтобы у лошадей резало копыта. Того поляка, конечно, арестовали и увели в штаб, но чем эта история закончилась, не знаю. Вот за этот эпизод, бдительность так сказать, да и вообще за бои в Польше я получил орден "Красной Звезды"».
Санитар Самохвалова Татьяна Александровна:
«Дивизия участвовала в освобождении Варшавы. Мы двигались вторым эшелоном. Помню, был приказ: остановиться у какого-то озера или реки и намочить плащ-палатки. Варшава горела. Мы накрылись мокрыми плащ-палатками, и машины на скорости неслись по большой улице, а по сторонам горели здания. С них на нас летели раскалённые угли. Несмотря на намоченные плащ-палатки, у некоторых полы шинелей оказались прожжены. Ехали ночью, нас обгоняли наши войска на машинах и мотоциклах…
В отличие от Прибалтики, в Польше местное население нас радостно приветствовало. В каждой деревне выходили люди. В основном молодежь и женщины. Приветствовали, кричали, улыбались».
17 января 1945 г. Варшава была освобождена. Светлая память героям
Источник - Я помню
Осень Европы: Юбилей взятия Праги (варшавской)
75 лет назад – 14-го сентября 1944 года – советские войска овладели Прагой (пригородом польской столицы Варшавы, не путать с городом Прага – столицей Чехии). Город Варшава находится в основном на западном берегу реки Висла, а его район на восточном берегу называется Прага, что-то вроде нашего Левобережного района Киева или Днепропетровска. С этой операцией связан ряд драматических событий, которые по своему масштабу и политическим последствиям стоят существенно выше, чем просто овладение городским районом.
Боевая задача на взятие Праги впервые была поставлена Верховным Главнокомандующим, маршалом Сталиным, перед 2-й танковой армией Первого Белорусского фронта ещё в середине июля 1944 года, на исходе Люблин-Брестской операции, и звучала так: «… После овладения районом Брест и Седлец правым крылом фронта развивать наступление в общем направлении на Варшаву с задачей не позже 5-8 августа овладеть Прагой и захватить плацдарм на западном берегу р. Нарев в районе Пултуск, Сероцк. (…) Сталин, Антонов».
2-я танковая армия, которой в те дни командовал генерал Радзиевский (предыдущий командующий, генерал Богданов, был ранен 23-го июля в ходе штурма Люблина и надолго выбыл из строя), состояла из трёх корпусов. Эта армия повела наступление по правому берегу реки Висла в общем направлении на север после неудачной попытки 25 июля прорваться на западный берег Вислы с ходу по железнодорожному мосту у Демблина. На Прагу сначала пошли 3-й и 8-й гвардейский танковые корпуса, а 16-й танковый корпус остался под Демблином (между Магнушевским и Пулавским плацдармами), ожидая, пока его сменит пехота; он догнал их в конце июля-начале августа.
Уже вечером 26 июля, мотоциклетный авангард 2-й танковой армии, столкнулся с частями немецкой 73-й пехотной дивизии у Гарволина, города на восточном берегу Вислы к северо-востоку от Магнушева. Это стало прелюдией сложного маневренного сражения. 73-я пехотная дивизия была поддержана прибывающими в Варшаву подразделениями танковой дивизии «Герман Геринг» и другими разрозненными частями. 27-го июля советский 3-й танковый корпус сокрушил позиции разведбата «Германа Геринга», и 8-й гвардейский танковый корпус также добился прорыва в своей полосе. 28-29 июля продолжались тяжёлые бои: советские танкисты пытались перехватить шоссе Варшава – Седлец, но не смогли пробить оборону в полосе основных сил «Германа Геринга», которые непрерывно прибывали из Варшавы к месту сражения. Более успешными были удары по 73-й пехотной дивизии: в районе Отвоцка было нащупано слабое место в её обороне, её стали охватывать с запада, в результате она начала неорганизованно отступать на север, а её командующий генерал Франек был захвачен в плен 30 июля.
Но в это время к месту сражения начали прибывать, помимо основных сил «Германа Геринга», эсэсовские «Викинг» и «Тотенкопф», и армейские 4-я и 19-я танковые дивизии. В совокупности эта группировка противника состояла уже из 51 тысячи человек при 600 танках и САУ, тогда как атаковавшая её советская 2-я танковая армия располагала 32 тыс. чел и 425 танками и САУ, а её быстрое продвижение привело к отставанию тылов: горючее и боеприпасы подвозились с перебоями.
30-го июля генерал Радзиевский поставил задачу овладеть Прагой до 14:00. 30-31 июля передовые силы 2-й танковой армии приблизились к Праге. 31 июля они вели бои местного значения: 8-й гвардейский корпус взял Окунев (21 километр восточнее Варшавы) и Минск-Мазовецкий (40 километров восточнее Варшавы), а 16-й корпус оттеснил противника от варшавской дачной области Свидер. 3-й танковый корпус двигался, нацеливаясь глубоко на северо-запад с целью охвата Праги, через Воломин, прорываясь через узкий зазор между немецкими силами, в условиях накопления частей противника на флангах. 30 июля немцев выбили из городов Воломин и Радзымин, располагавшихся в 25 километрах от Варшавы. В то же время из-за острейшей нехватки топлива и отсутствия подкреплений, наступление 2-й танковой армии постепенно останавливалось. К 1 августа её передовые силы вышли в районы Кобылка (8 км северо-северо-восточнее Праги) и Медзешин (5 км юго-юго-восточнее Праги). Немецкие войска оказались в более выгодном положении, так как опирались на Варшавский укрепленный район. Попытка взять Прагу с ходу провалилась. Немецкие танковые дивизии «Герман Геринг» и 19-я армейская атаковали из района Праги, 4-я танковая наступала с севера, а «Викинг» и «Тотенкопф» с востока.
1-го августа, в 14:10 генерал Радзиевский приказал своей армии прекратить наступление и перейти к обороне. В этот же день немецкие войска завладели населенными пунктами Радзимин и Воломин, тем самым отрезав пути отхода 3-го танкового корпуса в двух местах. На следующий день 8-й гвардейский танковый корпус нанёс деблокирующий удар снаружи и проломил узкий коридор навстречу окруженному 3-му. Соединившись, два танковых корпуса заняли круговую оборону против превосходящих сил противника. К 4 августа к месту сражения прибыла советская пехота в лице 125-го стрелкового корпуса, благодаря чему удалось стабилизировать положение окруженных танкистов.
В тот же день две немецкие танковые дивизии («Герман Геринг» и 19-я армейская), после безуспешных атак на Окунев, были выведены из боя и начали перебрасываться к Магнушевскому плацдарму, имея целью его уничтожить. Безрезультатные атаки немцев на Окунев продолжались частями 4-й (армейской) танковой дивизии до 5 августа, после чего силы атакующих иссякли. Окунев и Медзешин остались в руках Советской Армии.
После этого сражения под Радзимином, 3-й танковый корпус был отведен к Минск-Мазовецкому для отдыха и пополнения, а 16-й и 8-й гвардейский переброшены на Магнушевский плацдарм. Там они остановили немецкое наступление на плацдарм и оставили в своих руках предмостные укрепления. Однако расширить плацдарм советским войскам не удалось, тем более вскрыть его.
Таким образом, директива на захват Праги и плацдарма за Наревом не была выполнена в установленный срок. Ведь эта директива была выпущена в момент, когда сведений о наличии у немцев крупной группировки в районе Варшавы не было. Наличие же массы немецких танковых дивизий в районе Варшавы само по себе делало малореальным прорыв в Прагу, а тем более, за реку Нарев, для сравнительно малочисленной 2-й танковой армии генерала Радзиевского.
Однако описанные выше действия советских танкистов привели к очень существенным военно-политическим последствиям. В Варшаве уже давно шла подготовка к вооруженному восстанию: оно было организовано, скажем так, местными патриотами (Армия Крайова), с истинной целью: выгнать из Польши и немцев и русских, и самим тут зарабатывать деньги. Соответственно, им критически важно было выбрать момент начала восстания: когда немцы уже начнут уходить из Варшавы, но советские танки туда ещё не войдут – и в этот момент громко заявить о себе, плюнуть немцам в спину, а русским сказать: «Мы теперь тут хозяева, мы сами себя освободили. Словом, бабушка приехала, гребёнка не нужна. Всем спасибо».
Когда наши танки подошли к Праге на расстояние вытянутой руки, руководители восстания решили – пора, и начали его 1-го августа (через 12 часов после того, как генерал Радзиевский дал приказ на прекращение операции по овладению Прагой). Каково же было их разочарование потом, когда Прага не была взята в установленные Сталиным сроки, и они оказались один на один с немцами. Естественно, восстание было подавлено немцами: у него изначально не было шансов. Так, «5-го августа И.В. Сталин выразил сомнение относительно действий Армии Крайовой, заявив, что в современной войне армия без артиллерии, танков и авиации и даже без достаточного количества стрелкового оружия не имеет никакого значения, и он не представляет, как Армия Крайова может изгнать немцев из Варшавы».
Что ж, Сталина услышали: в эпоху горбачёвской перестройки была коренным образом реформирована система вооружения Советской Армии. Подробнее об этом будет рассказано в другой раз, основная суть: теперь регулярная армия государства сражается с бандформированиями на принципах «равного оружия», поэтому такие конфликты (на Донбассе, в Чечне, Сирии) по длительности превышают Великую Отечественную войну, не говоря уже о результатах. Не так было в Варшаве в 1944-м: немцы покончили с повстанцами в течение одного-двух месяцев, силами полка спецназа эсэсовской дивизии «Дирлевангер» и прочих неустойчивых на фронте частей: власовцев, бендеровцев и бойцов из «Восточных легионов» т.е. бывших граждан СССР.
26-го августа, подробно и эмоционально высказался о Варшавском восстании маршал Рокоссовский, руководитель боевых действий на данном участке, командующий Первым Белорусским фронтом. Он не упустил случая потроллить соседей из Воронежского (Первого Украинского) фронта, мол: я – не они, проводя параллели между Варшавой с одной стороны, Харьковом и Житомиром с другой, а руководителей восстания назвал клоунами:
«Вооруженное восстание в таком месте, как Варшава, могло бы оказаться успешным только в том случае, если бы оно было тщательно скоординировано с действиями Красной Армии. Правильный выбор времени являлся здесь делом огромнейшей важности. Варшавские повстанцы были плохо вооружены, и восстание имело бы смысл только в том случае, если бы мы были уже готовы вступить в Варшаву. Подобной готовности у нас не было ни на одном из этапов, и я признаю, что некоторые советские корреспонденты проявили 1 августа излишний оптимизм. Нас теснили, и мы даже при самых благоприятных обстоятельствах не смогли бы овладеть Варшавой раньше середины августа. Но обстоятельства не сложились удачно, они были неблагоприятны для нас. На войне такие вещи случаются. Нечто подобное произошло в марте 1943 года под Харьковом и прошлой зимой под Житомиром» … «командование Армии Крайовой совершило страшную ошибку. Мы ведем военные действия в Польше, мы — та сила, которая в течение ближайших месяцев освободит всю Польшу, а Бур-Коморовский [командующий Армии Крайовой] вместе со своими приспешниками ввалился сюда, как рыжий в цирке — как тот клоун, что появляется на арене в самый неподходящий момент и оказывается завернутым в ковер… Если бы здесь речь шла всего-навсего о клоунаде, это не имело бы никакого значения, но речь идет о политической авантюре, и авантюра эта будет стоить Польше сотен тысяч жизней. Это ужасающая трагедия, и сейчас всю вину за неё пытаются переложить на нас».
После отхода советских танкистов от Праги, в районе Варшавы осталась только одна 47-я общевойсковая армия, растянувшая свои порядки на 80 км. 12-го августа Рокоссовский поставил перед этой армией боевую задачу: выйти над Вислу и овладеть Прагой. 47-я армия, к которой позже присоединилась 70-я, 1-я польская армии и 8-й гвардейский танковый корпус, на протяжении августа вели наступательные бои и к концу месяца вышли к Висле. В районе Праги они наткнулись на укреплённые позиции противника и после нескольких неудачных попыток прорвать их, остановились. 9-го сентября командующий 8-м гвардейским танковым корпусом генерал Попов поставил задачу захватить мост через Вислу в районе Праги и переправиться на западный берег Вислы в районе Варшавы, но выполнить её тоже не удалось.
Тем временем, в Варшаву (на западный берег) были заброшены советские офицеры-корректировщики, которые на основе данных поляков направляли удары советской авиации и артиллерии по немцам вокруг города и в самой Варшаве. Штаб маршала Рокоссовского договорился о совместной операции с восставшими: части 1-й польской армии с советской стороны должны были форсировать Вислу и удерживать плацдарм в городе или организовать коридор для выхода восставших в случае их поражения. Однако в ночь перед атакой подразделения Армии Крайовой оставили без боя свои позиции на западном берегу, предназначенные для высадки частей 1-й польской армии. Немцы тут же заняли эти позиции и встретили сильным огнём лодки с десантом. Польские десантники несколько дней безуспешно пытались захватить и расширить плацдарм, но высадка провалилась, части 1-й польской армии понесли потери (больше 3000 человек, в том числе около 2000 человек — непосредственно в боях на территории восставшей Варшавы) и были эвакуированы обратно на восточный берег Вислы, а попытки деблокировать Варшаву с советской стороны на этом были прекращены.
Одновременно с танкистами, 2-го августа были вынуждены остановить наступление и перейти к обороне 69-я и 8-я гвардейские армии, попав под немецкий контрудар из района Гарволин. Основные их усилия были направлены на то, чтобы захватить и любой ценой удержать плацдармы севернее и южнее Варшавы, с которых, развивая наступление, можно было замкнуть кольцо окружения западнее польской столицы. Здесь сражение продолжалось до 10 августа. В результате немецкий контрудар был остановлен, плацдармы и предмостные укрепления в районах Магнушев и Пулавы остались в руках Советской Армии.
28-я армия на протяжении августа 1944 года вела наступательные бои, к 15 августа достигнув рубежа Ядува – Дзежанува – Вуювка (52-60 км северо-восточнее Варшавы) и наткнувшись на сильно укреплённые позиции противника, после нескольких неудачных попыток их прорвать остановилась и отражала контратаки противника, занимаясь укреплением достигнутых рубежей.
В середине августа 1-й Белорусский фронт начал наступление севернее Варшавы, в междуречье Буга и Вислы, и к 18 числу отбросил немецкие соединения за Буг. 22 августа в наступление перешёл и 2-й Белорусский фронт. В результате к 31 августа советские войска вбили несколько глубоких клиньев в порядки немецких войск, но задуманного прорыва не вышло. 3 сентября наступление возобновилось: немцев отбросили за Нарев и организовали несколько плацдармов возле Пултуска. К 16 сентября наступление выдохлось, и фронт стабилизировался по линии реки Вислы, при этом за немцами остался город Модлин.
В начале сентября советская фронтовая разведка обнаружила несколько германских частей, участвовавших в сражении со 2-й танковой армией севернее Варшавы, в районе плацдармов на Висле. Речь шла о танковой дивизии «Викинг», незадолго до этого переброшенной в район Модлина для отдыха и пополнения, но вынужденной вступить в бой с наступающими советскими частями. Полученные данные позволили принять решение об очередном штурме в районе Праги, что после мощной артподготовки было проделано 10 сентября 47-й армией совместно с 70-й армией, 8-м гвардейским танковым корпусом и 1-й польской армией. 14 сентября немцы очистили Прагу, переправив остатки своих войск на другой берег и взорвав мосты. Попытка советских войск высадить разведывательные соединения на противоположном берегу реки с ходу, на плечах отступающего противника, не удалась. Варшава будет взята уже зимой 1945-го.
Приказ Верховного Главнокомандующего, изданный 14 сентября, гласил:
«Маршалу Советского Союза Рокоссовскому
Войска 1-го Белорусского фронта в результате продолжительных упорных боев сегодня, 14 сентября, овладели крепостью Прага – предместьем Варшавы и важным опорным пунктом обороны немцев на восточном берегу Вислы. …
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение крепостью Прага, представить к присвоению наименования “Пражских” и к награждению орденами.
Сегодня, 14 сентября, в 23 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, в том числе войскам 1-й польской армии, овладевшим крепостью Прага, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Праги.
Верховный Главнокомандующий
Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
14 сентября 1944 года, № 187»
Интерактивная карта боевых действий:
https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3Ab7ef00a29f40d70768f...
Myl Polska (Польша): Польша пытается разрушить самосознание россиян
Автор статьи, анализируя суть мероприятий, организованных в Польше к 80-летию начала Второй мировой войны, приходит к выводу, что Варшава методично старается разрушить историко-международное самосознание современной России и, хотя не добивается в этом заметных успехов, предстает в образе последовательного и не признающего никаких правил врага российской государственности. Аргументация автора убеждает в его правоте.
Матеуш Пискорский (Mateusz Piskorski)
Мероприятия, приуроченные к 80-й годовщине начала Второй мировой войны, в очередной раз стали ареной для столкновения двух типов международного самосознания. Так, правда, происходит с начала 1990-х годов, в том числе и в контексте годовщин других исторических событий.
Казалось бы, 1 сентября следует посвятить размышлениям на историческую, политическую и даже геополитическую тему. В этот день должны проходить дискуссии профессиональных историков, интеллектуалов и других авторитетных представителей общественности, обсуждения документальных и художественных фильмов, показывающих причины и обстоятельства начала Второй мировой войны, интернет-дебаты на тему положения Польши накануне конфликта, а также встречи во всевозможных форматах с исследователями из других стран, в том числе — Германии и России.
Однако, все происходит иначе: 1 сентября, как и прочие годовщины, превращается усилиями политиков, не отличающихся высоким интеллектуальным уровнем, в спектакль, существенной частью которого становится обсуждение состава приглашенных заграничных гостей и разглагольствования о том, кого не пригласили и почему.
Послание Щерского
Разумеется, как легко было предвидеть, приглашать отказались Российскую Федерацию. Глава президентской канцелярии Кшиштоф Щерский (Krzysztof Szczerski) со свойственным ему отсутствием элементарного чувства такта заявил, что список гостей составлялся в соответствии с современными реалиями, то есть в него включили только страны, входящие в Европейский союз и НАТО или участвующие в программе «Восточное партнерство». Как будто принадлежность к этим инициативам имеет какое-либо значение в контексте годовщины событий восьмидесятилетней давности.
Еще менее подкованным в дипломатическом плане оказался другой политик из правящего лагеря — Яцек Сасин (Jacek Sasin). Он заявил, что Владимир Путин — это «лидер страны, которая совершает вооруженные нападения на соседей, и было бы неуместно вспоминать годовщину агрессии против Польши в присутствии политика, использующего сейчас те же самые методы в отношении других стран».
Суть вопроса заключается, однако, в другом, и она выходит далеко за рамки сомнительной глубины умствований политиков из партии «Право и справедливость» (PiS) на политическую или историческую тему. В символической сфере происходит следующее: Варшава методично старается нанести удар по историко-международному самосознанию современной России и, хотя не добивается на этом поприще заметных успехов, предстает в образе последовательного и не признающего никаких правил врага российской государственности.
Профессор Анджей Валицкий (Andrzej Walicki), самый выдающийся ныне живущий польский эксперт по России, пишет в своей последней книге: «Следует осознавать, что великая победа в справедливой войне всегда была для россиян источником национальной гордости, а после краха коммунизма он стал важнейшим, если не единственным» («О России иначе», Варшава, 2019 год). Легко понять, что польские попытки нанести удар по основам государственного, национального и исторического самосознания Российской Федерации выступают элементом агрессии в символической сфере, и именно так они могут восприниматься в Москве. Терпеливость российской стороны и ее выдержка перед лицом провокационных действий, предпринимаемых очередным руководством Польши, впрочем, поистине огромна.
Демонстративный отказ от приглашения представителей РФ на мероприятия, посвященные 1 сентября 1939 года, на этот раз вызвал чуть менее сдержанную реакцию, чем обычно, хотя это вовсе не свидетельствует о том, что терпение россиян лопнуло окончательно. Конечная цель польского руководства состоит в том, чтобы разверзнуть пропасть между Польшей и Россией не только на государственном, политическом и международном уровне, но и на уровне любых межчеловеческих связей и имиджевых процессов. Для достижения этой цели используются провокации на почве переосмысления истории, объектом воздействия которых выступают три группы.
Первая — это сами поляки. Обращаясь к ним, власть стремится укрепить свою позицию. Здесь больших успехов ей, пожалуй, добиться не удастся, хотя, принимая во внимание, как выглядит наша система образования, можно предположить, что отсутствием критического мышления будут страдать все более широкие круги населения. Между тем сам отказ приглашать Москву на 80-ю годовщину начала Второй мировой войны, по всей видимости, никоим образом не ослабит существующих в польском обществе разногласий.
Второй адресат действий польского руководства — это международная общественность, которой Варшава старается навязать антироссийский дискурс, одновременно демонстрируя англосаксонским покровителям, что она согласна с их восточной политикой. Они, однако, сочли 1 сентября 2019 года не самым подходящим моментом для участия в антироссийском спектакле. Об этом свидетельствует отсутствие на торжественных мероприятиях представителей ключевых стран Европейского союза и даже некоторых лидеров постсоветских государств (например, Белоруссии и Армении).
Третьим адресатом наступления в символической сфере, которое предприняла администрация президента Дуды (Andrzej Duda), выступали, по всей видимости, сами россияне. Их реакция (естественно, оказывающаяся в таких случаях эмоциональной) должна была послужить детонатором критических выступлений, которые можно было бы представить как пример разгула в России полонофобии. Как мы видим, польские власти ведут довольно рискованную игру, провоцируя негодование не только на уровне политических кабинетов или телевизионных программ, но и всего общества.
Удалось ли Варшаве в этом году добиться такой реакции?
Отчасти да, о чем свидетельствуют, в частности, начавшиеся в России дискуссии на тему роли и значения пакта Молотова — Риббентропа. Хорошо отражает настроения, царящие в кругах российских общественных деятелей (особенно тех, кто интересуется тематикой исторической памяти), многочисленные комментарии различных неправительственных организаций на тему отсутствия делегации из Москвы на варшавских торжествах. Стоит заглянуть в один из таких документов, чтобы понять, как выглядят российские эмоции и логика рассуждений. К дискуссии подключился, в частности, Форум «Сохранение памяти о Второй мировой и Великой Отечественной войнах». Его представители обращают внимание на несколько важных с точки зрения России фактов, которые в Польше часто считают несущественными.
Во-первых, Форум указывает, что приглашение принять участие в торжественных мероприятиях направили большинству постсоветских государств за исключением России, хотя она выступает правопреемницей Советского Союза, который принимал участие в войне. «Оставляя в стороне давний „спор славян между собою", мы понимаем подлинные цели, которые хочет достичь польская сторона. Форматируя юбилей катастрофы по-своему, Польша сводит все ужасы и беды Второй мировой войны лишь к собственной национальной трагедии и выставляет себя безусловной и главной жертвой», — говорится в его заявлении, отражающим убежденность россиян в том, что их народ тоже пролил в этом конфликте достаточно много крови.
Далее в тексте идет речь о том, что Варшава делит жертв войны на разные категории, позволяя чтить память только некоторых из них. В заявлении Оргкомитета Форума содержатся также элементы политической оценки, все чаще встречающейся в российской публицистике: «Очевидно, что претендовать на роль политического, духовного, нравственного лидера в Центральной и Восточной Европе польское руководство может только при условии выведения за скобки России — правопреемницы СССР, победителя во Второй мировой войне. Появление ее делегации на мероприятиях 1 сентября неминуемо привело бы к предъявлению исторически достоверных оценок и срыву планов устроителей юбилейных торжеств, стремящихся на свой лад переписать летопись Второй мировой войны через искажение ее подлинной истории».
Трудно отрицать их правоту, памятуя хотя бы об открытом письме Владимира Путина к полякам, которое было опубликовано в 2009 году накануне его визита в Польшу. В нем российский лидер призывает трактовать события прошлого несколько иначе, чем обычно делают это дежурные комментаторы, эксперты и политики, относящиеся к нынешнему польскому правящему лагерю.
«Между странами — членами Евразийского экономического союза и Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь старательно вбивается клин», — пишут в заключение своего заявления представители Форума. И с ними, пожалуй, можно согласиться, ведь как иначе понимать причудливый принцип составления списка приглашенных, если в него вошли лишь те постсоветские страны, которые принимают участие в программе «Восточное партнерство».
Другой интересный элемент реакции России на польскую историческую политику (а также, в данном случае, на политику, которую проводят страны Балтии) — это законодательная инициатива российского министерства обороны, касающаяся конкретных шагов, направленных на защиту советских памятников и мемориалов за пределами РФ. Проект закона под названием «О мерах воздействия на лиц, причастных к уничтожению, повреждению или осквернению памятников выдающимся российским военачальникам и значимым событиям истории» представляет собой, пожалуй, самый убедительный ответ ведомства Сергея Шойгу на возмущающие российскую общественность решения из сферы исторической политики, которые принимаются в Польше и странах Балтии. Следует напомнить, что хотя мемориалы теоретически защищаются международными договорами, за их нарушение не предусмотрено никакого наказания, а поэтому работают они (по крайней мер,е в Польше) весьма условно.
Законом — по разрушителям памятников
В проекте называются три категории граждан других государств, которым пришлось бы отвечать перед российским правосудием. Это участники актов вандализма, люди, публично призывающие к таким действиям, а также политики и чиновники, которые способствуют им. Ограничительные меры в отношении представителей этих трех групп включают в себя арест их активов, а также запрет на въезд в Россию и ведение любой экономической деятельности на российской территории или заключение гражданско-правовых договоров с российскими компаниями.
В статье 2 законопроекта приводится список субъектов, которые будут иметь право подать запрос в МИД на введение санкций в отношении конкретных физических лиц. Это члены обеих палат парламента, уполномоченный по правам человека, политические партии, Общественная палата (орган, в которых входят представители неправительственных организаций) и другие государственные органы.
В ближайшие недели документ наверняка пройдет все этапы согласования на парламентском уровне и будет ждать (скорее всего, не слишком долго) подписи президента. Это означает, что уже в этом году Россия предпримет наступление против людей, которые несут ответственность за формирование исторической политики в занимающих наиболее антироссийскую позицию странах Восточной и Центральной Европы. Очевидно, что в список тех, на кого распространят ограничительные меры, войдут политики «Права и справедливости» и "Гражданской платформы (PO), а также сотрудники польского Института национальной памяти и представители отдельных местных органов власти.
Мало кто из них наверняка вообще бывал в России, а тем более занимался там какой-либо предпринимательской деятельностью, так что российский закон будет оказывать сдерживающий эффект максимум на отдельных политиков из стран Балтии. Очередные запросы на дополнение списка, составлением которого займется МИД, будут, однако, провоцировать все новые, порой эмоциональные дискуссии на исторические темы.
Таким образом польское руководство постепенно добьется упоминавшейся выше цели: спровоцирует усиление антипольских настроений в современной России. Ответ на вопрос, выгодны ли такие действия Польше, вполне очевиден. Судя по всему, однако, мы имеем дело с необратимым процессом, политические и социальные последствия которого будут ощущаться еще не один десяток лет.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Оригинал публикации: Wrześniowa agresja tożsamościowa