На завтра намечалось великое, но только для землян, событие — пятьсот лет заселению двумя цивилизациями промежуточной планеты. Первый контакт состоялся задолго до этого. Обитатели экзопланеты Глизе оказались совсем рядом с Землёй, всего в двадцати четырёх световых годах. Самоназвание у них было Ыоу, как будто у них украли согласные звуки, но собратья по разуму принимали и то, как их стали называть люди, — «глизе».
Для глизе юбилеи не имели значения, как и многие другие земные порядки: они были менее индивидуалистичны и более растворены в своём социуме, и подобные традиции не входили в их контур жизни. Для них большей ценностью были гармония отношений внутри своего мира и стремление войти в согласие со Вселенной.
Поскольку цивилизация глизе значимо превосходила земную в развитии, то предложенная ими идея создать промежуточную планету и там в совместном проживании искать глубокого контакта встретила понимание на Земле, хотя и не бесспорное. Но в любом случае при контакте одна из цивилизаций оказалась бы более продвинутой, поэтому решили с данностью не спорить. Во всяком случае, пока. О разнице в уровнях развития говорили широкие возможности глизе в планетной инженерии. Создавать планеты они ещё не могли, но подобрать объект для заселения, найти для него рациональное место в другой системе и переместить его в заданную точку, задав расчётную траекторию, — такое было им под силу. На Земле многие даже испугались такого могущества, и волна противления проекту прокатилась по и без того истерзанной планете не один раз.
Самым странным в этой истории Рикс считал спад интереса по прошествии пусть даже немалого периода не только к промежуточной планете, но и к контакту как таковому. Его, как социального философа и технолога, такое задевало и лично, и профессионально. Поэтому по достижении середины жизненного пути он решил побывать в этом мире и внести свой вклад в этот важнейший этап превращения земной цивилизации в действительно межпланетную.
Режим посещения и пребывания на промежуточной планете был свободным — так сложилось само собой. И хотя полёты туда осуществлялись регулярно, но из-за относительно продолжительного путешествия — около двух лет в один конец — поток желающих постепенно снизился. Конечно, на месте уже появились свои колонии и выросли многие поколения, не видевшие родных миров, и кем те считали себя, тоже требовало осмысления. Участие в контакте считалось такой же работой, как и любая другая.
Дети Рикса уже выросли, жена занималась своими интересами, поэтому его особенно ничто не держало на Земле. А ещё он от всего устал. Скорее, конечно, не от окружающего мира, а от людей, от беспрерывного разрушения и мелкой натуры социума, разрыва между необходимостью будущего широкого пути в космос и мелким стадным соревнованием в агрессии, в борьбе с себе подобными. Одновременно он понимал, что будет непросто и стоит ожидать не просто встречи с иным, но и, возможно, больших неприятных сюрпризов.
В полёте Рикс познакомился с несколькими десятками других путешественников. Экипаж и пассажиры прошли за это время и через периоды эйфории, и через периоды взаимного отторжения и бытовой ненависти. Так на них действовал космос. Конечно, у каждого были свои страхи — в итоге мужчина составил для себя их укрупнённую иерархию. Во-первых, у всех страхи и опасения превосходили положительную мотивацию. Практически никто не верил в способность частного человека привнести что-то действительно значимое в контакт или вернуться на Землю с новой идеей. Такое настроение сформировалось под влиянием столетий Новых тёмных веков, когда само существование вида оказалось под вопросом. И кстати, это явление ещё не ушло: получалось побороть одни негативные факторы, но тут же возникали другие. Во-вторых, большинство сомневалось в своей способности привыкнуть к тому немалому набору различий с инопланетными созданиями, о котором они частично знали. И эта грань между спокойным и адекватным восприятием различий и возможной резкой и непредсказуемой реакцией была весьма тонкой, в чём никто не хотел себе признаваться. Встречались ещё десятки индивидуальных фобий, вынесенных из детства или из сложной жизни, собственного опыта и искажённого понимания действительности. Лично он в дополнение к этому боялся показаться неумным и недостаточно готовым к межпланетному юмору. Кстати, слава богу, у глизе юмор был тоже на уровне выше земного. Поначалу на Земле даже выпускали сборники их шуток, но постепенно эта мода почему-то сошла на нет.
В пути он заметил ещё одну страшную деталь — никто из них, включая его самого, не обращал внимания на красоту космоса.
Но импонировало, что путешественники были разного возраста и разных народов. Это означало, что люди движимы живым интересом и стремлением привнести в контакт что-то своё плюс приобрести для своего сообщества новое знание и понимание, пусть эти мотивы и не были осознанными.
Рикс особенно ценил заложенные в проекте промежуточной планеты принципы свободы контакта и открытого окончания первой ступени проекта. То есть никакие предустановки каждой из цивилизаций не имели права на доминирование, все формы взаимодействия были направлены на общее благо и благо Вселенной. Не ставились никакие искусственные цели и не определялись сроки для развития контакта. Пусть во многом наивные, особенно с точки зрения землян, установки могли и не сработать, но риск был обоюдным, и цена риска хотя и была высока, но всё же имела измерение — саму промежуточную планету и живущих на ней миллионы существ, а также неисчислимый моральный урон в случае неудачи.
— Привет! Вы что будете у нас делать? — спросила девушка земного происхождения.
Она и двое глизе встречали гостей планеты на месте прибытия, все были одеты в серо-синюю униформу. Как потом оказалось, работники гостеприимства ― единственные на планете, кто носил спецодежду. Это было сделано для удобства гостей: чтобы те сразу могли их найти и решить свой вопрос.
Рикс удивился такому прямому стилю общения. И постарался отвечать столь же прямо:
— Я философ. Буду читать у вас лекции, встречаться с… обитателями планеты.
— Ой, это у нас не в чести. И так всё говорим-говорим.
Встречающая потеряла к нему интерес и пошла к другим гостям. С ним остался один из глизе.
— А почему планете не дали никакого названия? Просто планета, — Рикс задал максимально банальный вопрос, но хорошо хотя бы заговорил на фоне нахлынувшей робости. — Думаем, это из-за взаимного уважения, чтобы ничьё название не перевешивало. И суть гораздо важнее названия, — инопланетяне общались мысленно, уже в пространстве их фразы преображались в речь (для этого по всей планете работали переводчики-ретрансляторы); при этом глизе старались шевелить губами, изображая говорение, но поскольку эта практика появилась только на промежуточной планете в знак благоволения к землянам, это выходило не в такт и выглядело неестественно, если не сказать комично. — Ага, — только и нашёлся Рикс.
Мужчина стал разглядывать встреченного им впервые живого, не на картинке, инопланетянина, а тот спокойно осматривал прибывших. «Привыкать потребуется больше ожидаемого!» — Рикса внутренне передёрнуло.
Представители другой цивилизации были гуманоидами в широком смысле слова. То есть строение тела и габариты походили на человеческие, но имелась серия отличий, к которым и следовало привыкать. Инопланетяне были процентов на двадцать крупнее средних землян, и у них сохранились признаки наличия среди предков пресмыкающихся, а именно: на некоторых участках тела располагались грубые чешуйчатые островки. Например, на щеках и по бокам шеи, на внешней части кистей рук. Но главное — их глаза были в три раза крупнее человеческих, круглые и неморгающие, без век. Казалось, что эти гуманоиды за тобой постоянно следят и не просто следят, а знают о тебе всё: не только твои тайны, но и намерения.
Вместо волос у них был щетинистый ёжик, что казалось землянам немного комичным.
Какими были мы для них, стоило бы выяснить отдельно.
Рикс был не робкого десятка. Он не скрывал от инопланетянина свой интерес и стал искать взгляда нового знакомца. Тот периодически встречался с ним глазами, но через несколько секунд деликатно отворачивался, чтобы не испытывать землянина сверх сил последнего.
— Отвечу вам сразу на незаданный вопрос. Да, мы действительно в течение жизни многократно меняем пол, — инопланетянин транслировал эмоцию, имитирующую ухмылку. — А… а как это у вас бывает? И сейчас вы кто? — Рикс, конечно, знал про это, но никак не мог принять для себя такую возможность с точки зрения непреодолимых, на его взгляд, психологических сложностей, которые должен переживать каждый инопланетный индивид как в целом в жизни, так и при каждом переходе из одного пола в другой, и потому смущался и запинался. — А вам бы как хотелось, чтобы кем я был сейчас? — инопланетянин «рассмеялся».
Рикс тоже заулыбался. Напряжение его немного отпустило.
— Вы и сами, что ли, путаетесь? — землянин пошутил над собратом по разуму.
Собеседник задвигался всем телом — наверное, это означало приступ смеха.
— Ну, мы всегда можем посмотреть в зеркало, — возможно, таким образом инопланетянин повышал градус юмора, но Рикс этого не понял, и тогда первый пояснил: — Как внешний вторичный признак, у нас меняется цвет радужки глаз. Вам Эя подробнее расскажет.
Инопланетянин кивнул на коллегу-человека.
«Надо же, имя у нашей девушки на манер инопланетного, только гласные. И скорее всего, она и родилась здесь», — Риксу не нравилось в себе свойство думать в ответственный момент о каких-то несущественных деталях: такое отвлекало.
— Спиртное везёте? — спросил инопланетянин, добавив голосу строгости. — Немного везу. Чтобы было и на подарки. Вам, например, нужен такой презент?
Рикс искренне хотел бы одарить своего первого контактёра. Из полудюжины прихваченных им бутылок виски он готов был оставить себе одну-две, а остальные раздать всем местным желающим, просто так, без какой-либо корысти, а от любви ко всем этим прогрессивным гуманоидам, которые кладут свою жизнь на неясное, мерцающее вдали прекрасным сиянием общее будущее. Эта любовь — к идее и её зримому и осязаемому воплощению в каждом из людей (так он уже называл для себя и своих, и чужих) и предметов на промежуточной планете — вспыхнула в нём мгновенно. Возможно, оттого, что он не мог в полной мере растрачивать свою душевную энергию на Земле, ведь та не позволяла этого, не принимала многих добрых движений, считая за слабость. А может быть, и от состоявшегося возврата к себе изначальному, к своему детскому самосознанию, открытому и чистому, незримо выполняющему своё действительное, не привнесённое вселенское предназначение.
И ещё в состоянии детской влюблённости ценно то, что оно не признаёт скрытых смыслов, не ищет их, не даёт этим теням влиять на светлое чувствование. Хотя, конечно, скрытые смыслы находятся совсем рядом, прячутся за недомолвками и ложью, кусают, не стесняясь ни света, ни тьмы. Это осознание грозило омрачить настроение Рикса, но от свежести впечатлений и прямо щенячьего восторга он был пьян сильнее, чем от самого крепкого алкоголя.
— Нет, спасибо! Пока не нужно. Но буду иметь в виду.
Любовный порыв к новому миру вылился у Рикса в стремление прикоснуться к своему первому инопланетянину. Он обнял того за плечи, а встречающий не ответил, но и не отстранился.
Потом несколько минут молчали. Рикс не знал, о чём продолжить разговор, инопланетянин — неизвестно почему. Но землянин не расстраивался, ведь ему предстояли сотни и тысячи новых встреч, контактов и бесед. Было бы, если бы всё шло ему навстречу и становилось мгновенно понятным.
Но хотя бы из вежливости стоило поддержать разговор.
— А как вы всё-таки… э-э-э… «переключаетесь»? Это естественное событие, или вы как-то на него влияете? — Рикс решил не стесняться детских вопросов, возвращаясь к теме гермафродитной природы инопланетян: ведь на то и есть контакт и промежуточная планета. — У всех по-разному. Некоторые могут влиять. И вы же философ. Получается, что мы одновременно несём в себе и женское, и мужское начало. Мы доверяемся естеству, не торопим природу. Это вы, земляне, всегда спешите. Кстати, я Ыу.
Теперь уже инопланетянин приблизился и коснулся груди человека, Рикс сделал ответное приветствие. Так сложилось на промежуточной планете вместо земного рукопожатия. Этот особый знак выделял контактёров. Даже возвращаясь на Землю, те, кто побывал на планете, приветствовали друг друга этим способом. Планетное братство считало необходимым доносить до каждого соплеменника ценности контакта, которые продолжали затираться за земными заботами.
— Я Рикс. — Да, знаю, — Ыу задержал взгляд на землянине дольше обычного.
Вновь возникшая пауза оказалась заполнена всего одним действием: инопланетянин достал платок и громко в него высморкался, потом, слегка стесняясь, поковырял пальцем в носу.
— Немного болею, — пояснил Ыу.
Наконец группа прибывших собралась полностью, и Эя разделила её на две неравные части. Большинство отправилось в отель, а небольшая часть решила жить в отдельных домах. Рикс решил тоже отправиться в отель: есть с кем пообщаться, происходит какая-то общественная жизнь.
После двухлетнего перелёта путь из космопорта до поселения по ощущениям пролетел за секунду.
Эя вела экскурсию, которую Рикс слушал вполуха. Но мозг всё запоминал — ничего нельзя было упускать.
— В начале проекта, ещё на этапе разработки идеи промежуточной планеты, первые контактёры договорились о том, что здесь не будет никаких правительств, а вся жизнь будет строиться на принципах саморегулирования. Единственное, от каждой из цивилизаций можно было безоговорочно наложить по три запрета, — в этом месте Эя сделала паузу, чтобы вновь прибывшие уделили важности последующей информации особое внимание.
Пользуясь минутным молчанием, Ыу и его спутник, второй глизе, что-то обсудили накоротке. На это сидевшая в первом ряду, как и все лицом по направлению движения, Эя резко повернулась и зыркнула на коллег. Те сразу замолчали.
— Итак. Наши собратья попросили, чтобы не было оружия, не было никаких камер слежения и не было никаких… символов. Последнее требование может показаться особенно странным. Но мне, например, оно вполне понятно. Вот, может быть, профессор философии скажет почему.
Эя специально развернулась к Риксу. Тот вздрогнул.
— Э-э-э… — не сразу нашёлся он. — Наверное, потому, что символы способны влиять на будущее, даже формировать его. — Да, спасибо! А что же потребовали земляне? — девушка умело выстраивала драматургию, погружаясь в неё вместе со слушателями. — Уверена, не все знают. Вы — я, кстати, так умышленно говорю, потому что те, кто родились здесь, мы считаем себя жителями именно Планеты и пишем, и произносим её название с большой буквы — наложили запрет на религиозные ритуалы, даже если они сокрыты под видом других действий. Также запрещены браки между представителями двух цивилизаций — и формальные, и фактические. И есть запрет на чтение мыслей. Причём мы до сих пор не знаем, способны ли на это наши друзья.
Эя опять повернулась и выразительно посмотрела на инопланетян. Те с невинными лицами смотрели на окружавших их землян, ничего не отвечая на немой вопрос в её взгляде.
— По умолчанию также у нас невозможны никакие закрытые формы социальной организации или тайные события. Конечно, есть ещё десятки негласных правил, сложившихся в ходе этих пятисот лет. Кстати, поздравляю вас с этой знаменательной — для вас — датой! Хотя ни мы, новые люди, ни наши друзья не придают юбилеям особенного значения.
Рикс достал из кармашка сбоку кресла буклет с краткой информацией о Планете и её обитателях. Читать всё детально не хотелось, он проглядел его наискосок. Запомнилось только, что индекс подобия Земле у Планеты был доведён до показателя 0,85. При этом индекс подобия миру глизе оказался значимо меньше — 0,7. Например, мир глизе был гораздо более тёплым, то есть пребывание для них здесь было сродни, возможно, земным арктическим экспедициям. «Получается, наши друзья сделали в сторону землян немалый реверанс, адаптируя новый мир в большей мере под нас, чем под себя! Что ж, молодцы!»
По прибытии в отель Рикс поднялся в номер, чтобы оставить вещи и потом сразу спуститься в лобби: хотелось начать вживаться, почувствовать местную атмосферу, а может быть, и встретить какие-нибудь приключения. Бросив поклажу прямо на постель, он уже было развернулся к двери, но одна мысль заставила его остановиться: «А может, стоит немного виски? Всё-таки два года не пил, и можно отметить окончание путешествия и успешное прибытие! Да и греха никакого вроде нет».
Рикс заранее знал, чем завершится этот внутренний диалог. Он, конечно, себе разрешит одну маленькую. Его второе, рассудочное «я» сопротивлялось недолго. Оно только сказало: «Главное, не продолжать! Ты же сам знаешь!» — «Да, знаю», — устыдился своей скрытой натуры первый Рикс. — «Постараюсь!»
Мужчина, теперь уже не просто гомо сапиенс, а один из контактёров, представитель человечества перед лицом инопланетной цивилизации, да что там ― перед лицом Вселенной, достал на ощупь одну из литрушек виски. Поискав глазами стакан и не найдя его в пределах досягаемости, открутил пробку и выпил прямо из бутылки. В процессе он замер на секунду, оценивая, делать ли второй глоток, — и, конечно, сделал. В итоге вышло «сто с горкой». «Ой, хорошо! Вот теперь можно и вживаться!»
Отель был малоэтажным, поэтому всем предлагалось перемещаться по лестницам. По пути Рикс нагнал Эю.
— А вы тоже здесь живёте? — Да, но иногда переселяюсь в посёлок. И даже бывала на выселках, — Эя разговаривала с ним, не поворачиваясь к нему лицом, а будто общалась сама с собой.
«Интересная маленькая странность — надо запомнить!» — Рикс любил составлять коллекцию подобных наблюдений, возможно, из них сложатся какие-то выводы, а то, глядишь, и теория.
— Что за выселки? — Часть и землян, и глизе перенесли свои дома в лес. Можно сказать, ушли в отшельники. Неподалёку от нас, километра полтора. Вы увидите огоньки их окон. — И почему? — Кто их знает почему. Мы их не трогаем. Они живут каким-то своим укладом. Живут и живут, — Эя сама с собой пожала плечами и хмыкнула.
«Ещё совсем ребёнок!» — Рикс попробовал также разговаривать, не глядя на собеседника, но это оказалось некомфортным. — «Интересно, а взрослеют здесь быстрее или так же, как на Земле?»
— А какого-то пограничного, что ли, напряжения не создаётся? Между не-выселками и выселками. Получается, они де-факто хоть немного, но другие.
Эя, закатив глаза, взглянула на Рикса и ничего не ответила.
Уже на последних ступенях она сказала:
— Мы здесь вам не экскурсоводы — просто помогаем на первых порах. Поэтому просим проявлять больше самостоятельности. — Угу, — по-простому ответил Рикс в спину удаляющейся девушке.
Мужчина огляделся — холл был просторным и светлым. Сквозь стеклянные стены от пола до потолка проникали лучи местной звезды, чуть более тусклые, как показалось Риксу, чем на Земле. Несколько десятков круглых столов располагались по всему пространству. За ними сидели несколько компаний и семей землян и глизе. Некоторые отдыхающие были с его рейса, Рикс кивнул им. Но сел он отдельно — так захотелось.
Из разрозненной информации он уже знал, что и еда, и напитки здесь конвергентные. То есть в них совмещены полезные свойства и для землян, и для глизе. Как и когда пришли к этому, Рикс на запомнил.
И без того хорошее настроение восходило на всё новые высоты: от свежих впечатлений, нового мира, новых… людей и глизе — от всего.
Зайдя в мужскую секцию, Рикс стал изучать обозначения, где для кого кабинки. Он на мгновение замер. «А может, зайти в глизевскую?! Просто из любопытства. Почему нет?! Интересно же».
Рикс нашёл унитаз практически таким же, как для землян. Только этот был чуть выше и основательнее. Вероятно, из-за того, что глизе просто крупнее. На всякий случай мужчина оглядел установку и сбоку, и снизу — чтобы не оказалось каких сюрпризов. Нет, всё было понятно и больше ничем не отличалось от земных аналогов.
Через тройку минут землянин уже вернулся на место и для начала нажал на экране меню позицию «Сок универсальный».
Вскоре к нему заспешила всё та же Эя. В её руках был высокий стакан с переливающейся разными цветами жидкостью. Девушка подошла к Риксу вплотную и встала прямо над его правым плечом. Она пока не спешила подавать ему напиток.
— Не стыдно вам?! — Чего стыдно? — Рикс отодвинулся на стуле и стал смотреть на неё снизу вверх. — Ну вы же… в туалете. Сами знаете. — Вы что, следили за мной? Там всё-таки камеры? — Никто за вами не следил. Просто вы вышли оттуда красным от внутреннего стыда. Да и, к сожалению, так делают почти все новенькие. А ещё профессор! Ведёте себя как… как самый банальный представитель, — на последних словах Эя расстроилась почти до слёз. — Да. Сделал. А что такого? — Просто есть разница. Наши продукты жизнедеятельности по-разному перерабатываются и используются из-за разницы в биохимии. Но уже давно от отеля всё направляется в глубокие пласты — вы же такой не первый. — Ну и что… — Рикс заговорил так тихо, что даже Эя не слышала; ему необходимо было самооправдаться. — А что посоветуете из еды? — Рикс тут же нашёл удобную, хотя и некрасивую позицию клиента, гостя, пытаясь перевести разговор.
Рикс заметил, что за ними издалека, от дверей к выходу во внутренний двор отеля, смотрит Ыу. По глазам и мимике глизе невозможно было понять, с каким чувством, но то, что тот взирает именно на них, было несомненно.
— Что же вы, земляне, такие?.. такие?..
Эя разволновалась, её руки затряслись, и она опрокинула стакан с соком на голову Рикса. Не извинившись, девушка убежала в подсобное помещение.
Мужчина глупо улыбнулся, ещё раз посмотрел на Ыу и стал вытираться многочисленными салфетками. Потом он долго собирал большой их стопкой жидкость с пола. «Хорошо, сок не сладкий — пальцы не липнут». Образовавшуюся гору грязных салфеток профессор отнёс в мусорку. В туалет решил не ходить — пусть знают, что у него есть гордость.
Как ни странно, это происшествие — не столько с пролитым соком, сколько с его раскрытым хулиганством и назидательным разговором с юной, в разы младше него, но где-то более мудрой девушкой — не повлияло на его настроение. Он даже по-своему был рад, что его раскрыли: значит, нет необходимости что-то скрывать, можно снова жить с чистого листа. «Ну да, пусть знают, что я такой, как все! Может быть, я для этого сюда и прилетел. Где там у них всё?»
Тут же в нём включилось его первое «я» (которое могло быть весьма неприятным в состоянии опьянения, и землянин это знал) и сказало внутри: «А вдруг это какой-то эксперимент с пролитым соком? Например, над нашим поколением землян или моим половозрастным срезом…» Это «я» продолжало ещё говорить что-то неприятное, бросать в сознание своего носителя другие пакостные измышления, но Рикс заткнул его, просто перестав слушать.
Он направился к бару. Бармен-глизе приветствовал его поднятием руки.
— Можно я сам? — Пожалуйста!
Бармен открыл дверцу к себе за стойку, показал рукой на выбор напитков, в том числе алкоголя.
Рикс взял сок плюс самую большую бутылку виски местной марки (такое делали на местном сырье, но культурном или диком, он не знал) и переместился за бар с клиентской стороны.
— Хорошо тут у вас! — землянин сделал неопределённый жест в воздухе, очерчивая и пространство зала, и местность на планете. — Да, мне нравится. Гениальные, конечно, те, кто это придумал и сделал! — глизе охотно шёл на контакт, выражая и словами, и голосом своё расположение к новому гостю. — Но, похоже, пятьсот лет вы не собираетесь праздновать. Тогда я один.
Рикс налил и выпил две стопки алкоголя подряд.
— Вы бы так не спешили! — дружелюбно сказал бармен. — А то что? — ответил Рикс, задираясь.
Землянин стал вглядываться в лицо глизе, пытаясь уловить эмоции собеседника. Но пока считать их не получалось.
— Да ничего. Мы же на острове — всё равно здесь никуда не деться. — Правда, остров-то немаленький, — Рикс остыл. — Да, а кстати, что с едой? — Потерпите минут сорок — у нас сейчас звёздное стояние.
Бармен и другие глизе потянулись к выходу во внутренний двор, за ними прошли Эя и некоторые другие земляне. Рикс тоже встал и двинулся в ту же сторону. Но на всякий случай задержался, не доходя немного до Ыу и двух землян, стоявших рядом с ним, — эта команда явно обозначала сторожевой пост. Наш герой решил подождать, что же станет происходить.
Больше сотни глизе и чуть меньше людей начали строиться неровными рядами, замирая в статичных позах. Глизе становились спиной к лучам звезды, земляне — лицом. «А как же больше трёх не собираться?! Никаких ритуалов?!» Самое простое объяснение, которое нашлось у Рикса, — это то, что глизе греются, получают недостающее им тепло. И становятся спиной к его источнику, потому что у них незакрывающиеся глаза и свет просто их слепит. Но зачем с ними люди? И есть ли в этом какой-то скрытый, может быть, даже сакральный смысл?
Эти плавные размышления уступили у мужчины место потребности в движении, порыву к действию.
— А, конвергентная эволюция [1]! — с этими словами он врезался в корпус Ыу, чтобы прорваться наружу.
От удара крупного тела Ыу попятился, чуть отступил, но устоял.
— Ты ещё не готов! — сказал ему, повысив голос, Ыу. — Почему? Почему ты не даёшь мне погреться? Это же так просто. И чем я плох? — язык Рикса заплетался, ему приходилось концентрироваться, чтобы говорить нормально. — Ты не плох, просто надо подготовиться! — Ыу подошёл к нему вплотную и всем корпусом стал теснить агрессора внутрь зала.
Рикс отступил. Но не сел, а остался стоять, пошатываясь, на некотором удалении и завёл для одного глизе и двух землян такой монолог:
— О, в самом широком смысле все разумные создания во Вселенной, в ноосфере проходят конвергентную эволюцию. Конечно, очень медленно. Ну или должны проходить — в масштабе эонов и что там ещё очень длительное бывает. Но мы, земляне, постоянно всё нарушаем, рушим себя и окружение. Саморазрушаемся. Вот! — он икнул. — Мы не следуем естеству! — Рикс добавил театральной жестикуляции, вздевая руки над головой и обращаясь уже ко всему миру. — Мы, можно сказать, не греемся на солнце! — и, закончив речь, полностью поник.
Он подступил снова к Ыу, ему навстречу выступили земляне, чтобы оградить товарища.
Рикс зарыдал. Он протянул руки и коснулся ими большой груди Ыу. Тот не отпрянул и не воспротивился.
Остальные земляне, присутствовавшие в холле, стали потихоньку уходить. Рикс на полминуты повернулся и стал следить долгим взглядом за уходящими. Ему стало совсем грустно.
— Мы!.. — закричал он в сторону землян. — Куда же вы уходите? Мы обречены! А-а-а!..
За секунду Рикс перешёл из состояния плачущего ребёнка в состояние зверя. К лестнице двинулись самые любопытные, кто хотел увидеть всё до конца. Рикс махнул в их сторону рукой и вновь развернулся к стражам.
— «Не быть!» Значит, «не быть!» — Вы сможете быть со всеми, но чуть позже, — наконец заговорили люди. — Поверьте нам. Как же вы к нам без… доверия? — Ну, ударь меня! Пожалуйста, ударь!
Рикс схватил Ыу за руки и стал трясти что есть мочи. Он то заходился в рыданиях, то злился и скрежетал зубами, отскакивал и вновь приближался.
— Получается, мы без вас обречены?! — он снова вернулся к ключевой мысли. — Ты сказал!
Любой, любой другой ответ не вызвал бы последующей реакции Рикса. Мужчина, как учили, собрал весь корпус, развернул его для замаха, сделал крепкий кулак и дал инопланетянину в морду. Тот скрючился от боли, отступил, но не ответил.
Рикс давно не дрался. Кроме того, глизе были крепкой кости. Землянин от боли в кисти и от всего своего состояния упал и стал кататься в угасающей истерике. Дальнейшее он уже не помнил.
Ранним утром Рикс обнаружил себя в том же холле лежащим на диване. Вокруг никого не было. Голова практически не болела — о вчерашнем напоминали только боль в руке и гадливое отношение к себе.
Он посидел некоторое время.
— Ау! Где все? Ау! — мужчина прокричал в пустоту, ему ответило только слабое эхо.
Потом землянин стал ходить по первому этажу, затем по второму, но никого поначалу не встретил. Наконец, в конце коридора он увидел других ранних землян, которые вышли из одного номера и скрылись в другом. Стало чуть легче.
«Значит, всё образуется! Я везучий. Немного побудет стыдно, ну и всё!» — его первое «я» сказало свою привычную утреннюю реплику.
Он пошёл за свой столик. Подумал, что здесь будет жить больше, чем в номере.
Вскоре, подобно ещё одному хорошему природному явлению, пришла Эя. Она сухо помахала ему рукой и, ничего не говоря, села с ним за стол.
Долго молчали — оба то глядели друг на друга, то отводили глаза. Как старый опытный человек, Рикс мог молчать долго, со смыслом или без — это сообразно обстоятельствам. Он даже гордился таким элементом самообладания. Но до бесконечности молчание длиться не могло.
— А вы знаете, они улетели!!! Все!!! Они все улетели!!! — Эя начала смаргивать подступающие слёзы. — Как?! — в волнении Рикс вскочил, с грохотом опрокинув стул. — Почему? Вы же их знаете, вы же можете хотя бы предположить. Как вы думаете?
Эя посмотрела ему в глаза и усмехнулась.
— Думаю, им с нами стало неинтересно!
[1] Конвергентная эволюция — это процесс, при котором различные животные, не имеющие родственных связей, приобретают внешнее сходство. Причиной тому служат идентичные условия обитания и образ жизни, а также занимаемая ими экологическая ниша.
Редактор: Глеб Кашеваров
Корректоры: Татьяна Максимова, Катерина Гребенщикова
Другая художественная литература: chtivo.spb.ru
