Надя Рушева. Гениальная девочка – художник так рано ушедшая и так много успевшая
Здравствуйте уважаемые пикабушники. Во вчерашней публикации «Мистика Новодевичьего кладбища. Могилы Гоголя и Булгакова» я обещал рассказать о судьбе удивительной девочки- художницы ставшей первым иллюстратором романа Булгакова «Мастер и Маргарита», что с удовольствием и выполняю.
Её звали Надя Рушева.
Большинству сегодняшних молодых людей это имя ничего не скажет. Люди старшего поколения которым отношусь и я возможно слышали или читали о уникальной девочке-художнице которую в 60-е годы прошлого века знали не только в нашей стране но и за ее пределами. К 17 годам у нее было 15 персональных выставок, первая из которых прошла в 1964 году, когда художнице было 12 лет. Но давайте обо всем по порядку.
Найдан-Вечно живущая
Надя Рушева родилась в столице Монголии Улан-Баторе где работали её родители.
Семья была творческой, тесно связанной с искусством.
Отец Николай Константинович Рушев был достаточно известным театральным художником.
Мама Наталья Дойдаловна Ажикмаа-Рушева балерина. Она стала основательницей монгольского национального балета. При рождении девочка получила монгольское имя Найдан, что означает Вечно живущая, но в семье и потом в детском саду и школе её всегда называли Надя. Под этим именем она и осталась в истории изобразительного искусства.
Летом 1952 года семья переехала в Москву. Родители решили не делать из девочки вундеркинда, а дать ей насладиться детством и самой определиться со своими интересами. Интерес к рисованию у нее проявился очень рано. Причем уже в пять лет родители начали обращать внимание, что Надя рисует практически постоянно, причем отец, будучи профессиональным художником, НИКОГДА не учил ее никаким приемам, не объяснял, как держать карандаш, пользоваться красками и т.д. Она до всего доходила сама.
Когда Наде было 7 лет, и она училась в первом классе, произошел такой случай.
Папа решил почитать дочке «Сказку о царе Салтане» Пушкина. Надя взяла блокнот, карандаш и пока папа громко, по театральному, с выражение читал, все время, что то рисовала. Когда сказка закончилась, закончился и блокнот. В нем было 36 иллюстраций к только что услышанной сказке.
И это не были детские рисунки. Персонажи были вполне узнаваемы, в них чувствовался характер героев, фигуры не были статичными. Сейчас эти рисунки хранятся в Государственном музее А.С. Пушкина в Москве.
Рисование стало для Нади жизненной потребностью. Каждый вечер она садилась к столу брала альбом и рисовала, выплескивая на бумагу впечатления прожитого дня.
У Нади была необыкновенная способность. Она никогда не делала никаких набросков, эскизов и даже не пользовалась ластиком. Каждый штрих ложился именно туда, куда было нужно.
Когда её спрашивали, как ей это удается, она говорила:
«Я их заранее вижу… Они проступают на бумаге, как водяные знаки, и мне остаётся их чем-нибудь обвести».
В 1962 году Надя начала заниматься в только что открывшемся Дворце Пионеров на Ленинских горах у педагога Людмилы Александровны Магницкой, которая сразу поняла, с каким уникальным дарованием ей пришлось столкнуться.
Она познакомила Надю со скульптором-анималистом академиком Василием Алексеевичем Ватагиным.
Академик Ватагин и Надя Рушева
Просмотрев рисунки девочки, Василий Алексеевич подарил ей свою книгу «Записки анималиста» с надписью:
«Милая Надя! Жду, желаю и верю в твои большие успехи. Твой дедушка В. Ватагин. 9 марта 1963 года»,
а родителям посоветовал:
«Не будем мешать её саморазвитию, оно и так бурлит. Не надо её учить – надо лишь воспитывать. Пусть по прежнему ходит в обычную школу, а через год другой вернемся к этому разговору».
В 1963 году её рисунки опубликовала «Пионерская правда», тогда же состоялась встреча Нади с известным итальянским детским писателем Джанни Родари, который пришел от них в восторг и способствовал тому что работы одиннадцатилетней школьницы были отправлены на выставки в Геную, а затем в США.
Иллюстрации к Сказкам
В 1964 году писатель Борис Полевой устраивает выставку работ Нади Рушевой в редакции журнала «Юность», а затем печатает подборку её рисунков и большую статью о необычайно одаренной девочке в июньском номере журнала. Осенью того же года более 80 работ выставляют в главном здании МГУ.
До начала 1969 года состоялось пятнадцать персональных выставок юной художницы в СССР, Польше, Чехословакии, Румынии, Индии.
Девочка росла, и её работы становились все серьезнее. Она создала большие циклы иллюстраций к «Войне и миру», «Маленькому принцу», «Мифам Древней Греции», произведениям Байрона и других западных классиков. Отдельное место в творчестве Нади Рушевой занимает цикл «Пушкиниана», где собраны не только иллюстрации к произведениям великого поэта, но и много рисовала его самого и Натали Гончарову.
Из цикла Пушкиниана
В 1966 году журнал «Москва» впервые начал печатать роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» ставший огромным событием в культурной жизни страны.
Цикл иллюстраций к этому произведению специалисты считают вершиной творчества юной художницы. Только одну сцену знакомства Мастера и Маргариты она нарисовала 36 раз, а ведь были еще портреты Мастера и похожего на него как брат Иешуа, Маргарита и конечно же Воланд со своей свитой. Просто невероятно, как девочка шестнадцати лет могла творить такое. Наверное действительно образы сами рождались перед ней на бумаге.
"Мастер и Маргарита"Надя стала первым и как считают многие критики лучшим иллюстратором "Мастера и Маргариты" Полный цикл включает в себя несколько сотен рисунков. К сожалению это был последний цикл работ гениальной девочки.
Последние дни Надежды
28 февраля 1969 года Надя Рушева и вместе с отцом отправились в Ленинград, где она принимала участие в съемках документального фильма «Моя Пушкиниана».
Девочка была весела и счастлива. Она так молода. Через несколько месяцев закончит школу, а впереди её ждет учеба во ВГИКЕ на отделении художников –мультипликаторов и длинная длинная наполненная творчеством жизнь.
На следующий день после возвращения домой, она встала, с аппетитом позавтракала, и начала собираться в школу. Отец, находившийся в другой комнате, вдруг услышал вскрик и звук падения из прихожей.
Выбежав на непонятные звуки он увидел, что его, никогда ничем особо не болевшая девочка лежит на полу без сознания. Приехавшая «скорая», забрала Надю в больницу, где она умерла, через несколько часов не приходя в сознание.
Диагноз врачей :
«Врожденная аневризма сосуда головного мозга, внезапный разрыв которой, привел к кровоизлиянию»
Похоронили Надю Рушеву на Покровском кладбище расположенном вблизи района Царицыно, который был тогда окраиной Москвы.
На памятнике воспроизведен её рисунок «Кентаврёнок» из цикла «Мифы древней Греции».
В 1975 году рядом с дочерью был похоронен отец Николай Константинович, в 2015 мама Наталья Дойдаловна.
После смерти юной художницы осталось около 12 тыс. рисунков.
Многие её рисунки хранятся в музее Льва Толстого в Москве, в музее-филиале имени Нади Рушевой в городе Кызыле, в Пушкинском доме Академии наук в Петербурге, Национальном фонде культуры, Городском музее Сарова Нижегородской области и Государственном музее А. С. Пушкина в Москве.
Так же работает музей Нади Рушевой в Московской школе № 470, где она училась и которая сегодня носит ее имя.
Рисунки Нади Рушевой побывали в космосе. 31 января 1975 года в день рожденья юной художницы космонавт Георгий Михайлович Гречко находясь на станции «Салют-4» рассказал о Наде и её судьбе, и показал рисунки которые он специально попросил у её родителей перед полетом. Репортаж транслировался на весь Советский Союз и многие зарубежные страны.
После смерти Надежды Рушевой прошло более 160 её выставок Японии, Германии, США, Индии, Монголии, Польше и многих других.
Вот такая история о девочке, которой было отпущено так много таланта и так мало земного времени.
А может быть правы были её родители дав дочери имя Найдан- Вечно живущая? И она останется Вечно живой в своих работах.
Источник публикации канал "Московский некрополь" Яндекс Дзен
[•REC] TED - Почему стоит прочитать «Мастер и Маргарита?»
Однажды в городе появился Сатана. Но не волнуйтесь: ему всего-то надо устроить сеанс чёрной магии. На этой безумной предпосылке
строится основная сюжетная линия литературного шедевра Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».
Удачно вспомнил
Приходит ребенок со школы очень довольный .Произошло следующее зашла речь на уроке про творчество Булгакова в частности про роман Мастер и Маргарита .Он единственный в классе вообще про него слышал ,имел представление о сюжете и помнил цитаты из него.это было вдвойне приятно потому что он их от меня нахватался .роман этот один из моих любимых и когда шел фильм по нему последняя экранизация многосерийная ещё актеры не успели сказать текст а я его уже озвучил.
Хочу все знать #529. "Как давно это было..", подумал Воланд и руководить балом назначил...
... дирижера, у которого все написано на лице..
Она будто и создана, для того чтобы, однажды, исполнить этот концерт!
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором
город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой
башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом,
Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды...
Пропал Ершалаим -- великий город, как будто не существовал на свете. Все
пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях. Странную
тучу принесло с моря к концу дня, четырнадцатого дня весеннего месяца
нисана.
Марш Воланда и его свиты.
Музыка: Игоря Корнелюка
Обработка: Рустама Мамедова (автора обработки уже, увы, нет на этом свете...)
Дирижирует: Шмаленко Дарья
Исполняет учебный хор Восточно - Казахстанского училища искусств имени Народных артистов братьев Абдуллиных.
Руководитель: Темирова Асель
Её глаза так и внемлют..."заканчивать бал, только по моему мановению!!"
Этот взгляд дирижера заставляет поверить в существование Марка-Крысобоя и Маргариты, которая так верила в Мастера...а так же в тех, кто то так или иначе, однажды, появился на Патриарших...
И так...марш начинается!!
Автор видео: Дарья Шмаленко
https://www.youtube.com/watch?v=rd6FKVX_fJQ&list=LLTe_g3...
Собеседование в 21-м веке
"Извините, но вы нам не подходите"
Если бы профессор Нимнул работал врачом
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Рукописи не горят или великая литературная офера
«В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошёл молодой человек лет двадцати восьми» («12 стульев»).
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…» («Мастер и Маргарита»).
- Всё неожиданное и талантливое рано или поздно обязательно начинает вызывать у исследователей нестерпимое желание приписать авторство кому–то другому (более "правильному"). Началось это ещё с Шекспира?
- Блин, с Гомера же!
«Всем читателям, читающим запоем, известно чувство досады от того, что книга прочитана и все удовольствие “жизни в произведении” осталось позади. Возвращаться в реальность не хочется, и поневоле тянешься за следующим томом полюбившегося автора. Вот так, на протяжении многих лет, перечитывая роман “12 стульев”, я плавно перетекала в “Золотого теленка” и затем… натыкалась на то, что дальше продлить удовольствие мне было нечем.
Ни рассказы, ни фельетоны Ильфа и Петрова не шли ни в какое сравнение с прочитанными ранее романами. Более того, меня не оставляла в покое мысль о какой-то подмене. Что это, — думалось мне, — может, они, как Дюма-отец, подписываются под произведениями начинающих авторов? Быть может, они разругались и перестали генерировать юмор? А, может, они просто исписались?
Куда, скажите на милость, подевалась живость повествования, калейдоскопическая смена картин, невозможность прервать чтение и отложить книгу до завтра? На сегодняшний день литературное наследие Ильфа и Петрова составляет пять томов, а если спросить у среднестатистического человека, читающего книги, что ему знакомо из их прозы, — 99 процентов назовут “12 стульев” и “Золотого телёнка”. Может, вспомнят “Одноэтажную Америку”. И всё.
Исследователи, критики и просто читатели сыплют цитатами из обоих романов, любимые герои – тоже из этих произведений, и уже стали именами нарицательными. А почему осталась в стороне повесть “Тоня”? Почему забыты многочисленные герои из их рассказов и фельетонов? Почему объединяются только в общества любителей Остапа Бендера? Так продолжалось до 1999 года.
В тот раз вместо Фейхтвангера, который обычно перечитывался мною после Булгакова, был взят в руки роман “12 стульев”. И вдруг, с первых его строк, я услышала тот же знакомый ироничный, местами язвительный смех, узнала ту же музыкальность, четкость и ясность фраз. Я наслаждалась чистотой языка и легкостью повествования, легко и просто вживаясь в произведение, куда меня “пригласил” тот же автор. В этом надо было разобраться. Вот, дорогой читатель, две фразы:
“Лизонька, в этом фокстроте звучит что-то инфернальное. В нем нарастающее мученье без конца”. (“Зойкина квартира”)
“В этом флотском борще плавают обломки кораблекрушения”. (“Золотой телёнок”)
Как считают литературоведы, музыка, ритм этих фраз практически совпадает. И не только этих фраз, но и множества других. Если продолжить этот, начатый Амлински анализ ритма прозы «12 стульев» и «Мастера», то нетрудно убедиться, что ритм – с небольшими вариациями повсюду – тот же. В прозе и «Мастера», и «12 стульев» постоянно имеют место аналогичные по звучанию, «длинные» периоды, перемежающиеся короткими фразами, и ритмическая основа её в обоих случаях идентична.
Но ритм прозы у каждого автора индивидуален, если не заимствован. А Ильф и Петров во всех своих произведениях до «12 стульев» и «Золотого телёнка» писали, как отмечают литературоведы, совершенно другим, «рубленым» стилем, характерным даже не столько именно для них, сколько вообще для советской прозы 1920-х – короткими предложениями.
1. «12 стульев» и «Золотой телёнок» — действительно гениальные произведения, а журналисты Ильф и Петров кроме этих двух книг ничего подобного, даже близко, больше не написали.
2. Романы были созданы буквально за считанные недели – немыслимая скорость для любителей, которые будто бы писали их вместе, что почти всегда замедляет любой процесс.
3. Отсутствие рукописей, есть только намёки на какие-то шутки в записных книжках Ильфа.
4. У Булгакова после публикации «12 стульев» внезапно появилась трёхкомнатная квартира.
5. В «12 стульях» и «Золотом телёнке» – единый стиль с булгаковскими произведениями, есть множество заимствований из Булгакова, что убедительно показали литературоведы. Он, как правило, очень нервно реагировал на подобное, а тут молчал.
Несмотря на тайное покровительство Сталина, который смотрел его «Дни Турбиных» во МХАТе 14 раз, Булгаков был под колпаком ГПУ и подвергался в советской печати остервенелой критике.
Как следует предположить, как раз в это время в ГПУ и возникла идея в рамках кампании по дискредитации троцкистской оппозиции создать сатирический роман, который показал бы противников Сталина, персонажей отжившего режима в самом смешном и неприглядном виде. В этой связи и было решено обратиться к Булгакову как мастеру сатиры, а во-вторых, как к человеку, который висел на волоске и от такого «сотрудничества» никак не мог бы отказаться.
Как считает В. Козаровецкий, в «переговорах» и с ГПУ, и с Булгаковым посредником стал Валентин Катаев. Он же убедил Ильфа и Петрова, что, с одной стороны (со стороны ГПУ), мистификация ничем им не грозит, а с другой – может сделать имя; при этом они делали доброе дело, выручая Булгакова. Но как Валентин Катаев, сам талантливый писатель, вообще мог стать участником этого литературного подлога?
Но, во-первых, как бывшему деникинскому офицеру ему всякий час грозило смертельное для тех времен разоблачение, и портить отношения с ГПУ он никак не мог. А во-вторых, в дневнике Бунина есть запись от 1919 года, в которой он так пишет о Валентине Катаеве: «Цинизм нынешних молодых людей прямо невероятен. Говорил: “За сто тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу, отличные ботинки”». По сравнению с этим, литературный подлог – пустяки…
Но как Булгаков мог написать эти романы, чтобы никто из его близких этого не заметил? Козаровецкий объясняет это тем, что писал Михаил Афанасьевич легко и быстро, главным образом по ночам, а потому и ни одна из жён Булгакова ни сном ни духом не ведали о его литературных мистификациях. А как могли согласиться принять участие в такой невероятной операции Ильф и Петров? Но если их об этом попросило ГПУ, как они могли отказаться? К тому же если Петров-Катаев и в самом деле служил в ЧК.
Но все равно они чувствовали себя не в своей тарелке. Дочь Ильфа вспоминала:
«Петрову запомнилось поразительное признание соавтора: «Меня всегда преследовала мысль, что я делаю что-то не то, что я самозванец. В глубине души у меня всегда гнездилась боязнь, что мне вдруг скажут: “Послушайте, какой вы к чёрту писатель: занимались бы каким-нибудь другим делом!”».
Другая версия. Уверен в том, что «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» написал Булгаков и известный философ и литературовед Дмитрий Галковский, но версию о заказе ГПУ он начисто отвергает.
«Когда Булгаков принес рукопись Катаеву, – предполагает он, – тот понял две вещи. Во-первых, это деньги. Большие деньги. В своих зашифрованных мемуарах Катаев описывает свое обращение к Ильфу и Петрову: «Молодые люди, — сказал я строго, подражая дидактической манере Булгакова — знаете ли вы, что вашему пока еще не дописанному роману предстоит не только долгая жизнь, но также и мировая слава?».
«Полагаю, – считает Галковский, – что это сказал Катаеву и компании сам Булгаков. Когда вручал рукопись. Но Катаев понял и второе: ставить под такой вещью свою подпись нельзя. Прямо там ничего нет, но он лицо в Москве заметное, так что будут копать. Будут копать – докопаются. А с сосунков взятки гладки. И действительно, Ильф и Петров были настолько наивны, что так до конца и не поняли, на что подписались. Поэтому понятна настойчивость Катаева с посвящением.
С Булгаковым был уговор, что будут стоять три фамилии и его фамилия из всех трёх самая важная. Сохраняя посвящение, он обозначал свое присутствие в проекте: из дела не уходит, прикрытие книги будет осуществлять, с изданием поможет.
«Идея созрела среди писательского окружения Булгакова и конечно, могла осуществиться только при его доброй воле, – убеждён Галковский. – К 1927 году Булгаков догадался, что критике его подвергают не за какие-то конкретные произведения, а просто потому, что его имя подвёрстано в список врагов советской власти. Поэтому что бы он ни писал, всё будет плохо. Открыто советской вещи он категорически писать не хотел, это выглядело бы как двурушничество… Писать же Булгакову хотелось очень. Писал он быстро и метко…
У Катаева было понимание этого настроя Булгакова, но конечно, помогать из идейных или дружеских соображений он бы не стал. Им двигала жажда наживы. Он прекрасно понимал, что Булгакову ничего не стоит написать бестселлер. Понимал это и Булгаков, и это его угнетало ещё больше. Деньги ему были нужны не меньше, чем Катаеву, в отличие от Катаева, он мог их легко заработать, но заработать не давали… Ну, вот так и созрело. Булгаков пишет, Катаев публикует, а деньги поровну.
Чтобы убрать стилистические подозрения, Катаев привлек двух соавторов, чтобы было на кого кивать. Булгаков, естественно, постарался убрать прямое самоцитирование и характерные обороты – для стилиста его класса это было нетрудно. Кроме того, Булгаков мог попросить влиятельного Катаева похлопотать о возвращении конфискованных рукописей из ГПУ.
Действительно, их скоро вернули. С деньгами тоже всё вышло – в 1927 году Булгаков переехал в отдельную трехкомнатную квартиру».
«Вероятно, – продолжает Галковский, – сначала Булгаков отнесся к затее как к халтуре, но по настоящему талантливый человек халтурить не способен, идея его увлекла и он написал первоклассный роман. Было ли ему жалко его отдавать? Думаю, не очень – в силу изложенных выше соображений. В дальнейшем он, конечно, надеялся раскрыть мистификацию, но это было бы возможно только после ослаблении власти ГПУ и кардинальной перестройки политической жизни СССР».
Но этого при жизни Булгакова не произошло, и тайна осталась тайной. Быть может, она раскроется, если будут найдены рукописи двух сатирических романов. Ведь обнаружили же недавно рукопись романа Шолохова «Тихий Дон».
А потому в заключение еще одна фраза из эссе Галковского о Булгакове:
«Сейчас ясно, что Булгаков был единственным великим писателем на территории России после 1917 года. Причем он не только сформировался после революции, а и начал формироваться после революции. По временным рамкам это человек советской эпохи. Советская власть носилась с Булгаковым, как кот с дохлым гусём – вещь была не по чину, и зверушка заметалась, не зная, что делать. В конце концов, дело дошло до того, что часть произведений отняли и присвоили себе – причём от Булгакова не убыло.
В какой степени сам Булгаков понимал сложившееся положение? Разумеется, не до конца, но понимал. Издерганный бытом, Булгаков однажды в семье пожаловался, что в таких условиях, как он, не работал даже Достоевский. На что Белозерская – его жена (любившая болтать по телефону рядом с его письменным столом) возразила: «Но ты же не Достоевский». Проблема была в том, что Булгаков себя считал именно Достоевским. И ещё большая проблема заключалась в том, что он Достоевским и являлся».
Но вот, что странно. Казалось, что публикация И. Амлински должна была вызвать сенсацию в академических литературных кругах, инициировать семинары, научные дискуссии, тщательное обсуждение предъявленных исследователем фактов, причем более чем убедительных. Но вместо этого – тишина! Маститые академики и профессора, за исключением немногих, в основном литературоведов-любителей, брезгливо промолчали. Мол, какой-то любитель написал, а издал где-то в Германии… По крайней мере, на просторах интернета никаких сведений на этот счет нет. Только несколько голосов раздалось в поддержку Амлински, которые мы уже здесь перечислили.
Ситуация в какой-то мере напоминает ту, которая в свое время сложилась вокруг археолога-самоучки Генриха Шлимана, раскопавшего легендарную Трою. Профессиональные археологи, маститые профессора и академики всего мира тоже никак не могли поверить, что это мог сделать какой-то никому неизвестный энтузиаст-любитель. Шлимана обвиняли даже в том, что найденное им античное золото на холме Гиссарлык в Турции он будто бы изготовил сам, а потом подбросил в раскопки. А он потом взял еще и раскопал царские могилы в античных Микенах… Может быть и так, в этом и есть причина.
Однако, добавим, пьесу «Батум» о молодом Сталине он все-таки потом написал! Так что литература – не археология, – там можно предъявить что-то извлеченное из земли, то, что можно пощупать руками. А когда речь идет о произведении нематериального характера, такого сделать, увы, нельзя. Так что вопрос насчет авторства двух гениальных произведений остается открытым. Хотя… Проведем эксперимент сами. Попробуйте открыть сразу после прочтения «Двенадцати стульев» тоже, но уже бесспорно, написанную Ильфом и Петровым «Одноэтажную Америку». И вам тут же станет ясно: нет, эти две книги писали совершенно разные авторы…