Работал на заводе 4 года
в малярно-сборочном цехе.

В среднем за день закручивали около 7000 болтов всем цехом.

За всё время было найдено всего 6 таких болтов .

Я медленно поглаживаю пальцем металлическую шестигранную головку, ощущая холодную, гладкую поверхность под подушечкой пальца. Металл слегка блестит в тусклом свете мастерской, отражая блики от старой лампы, что висит над верстаком. Указательным пальцем другой руки я не спеша зачерпываю смазку из заранее приготовленного ведерка. Она густая, слегка липкая, с характерным запахом машинного масла, который смешивается с ароматом стружки и железа, пропитавшим воздух вокруг. Плавными, выверенными движениями я наношу смазку на резьбу болта, следя за тем, чтобы каждый виток был равномерно покрыт. Это почти ритуал — неспешный, размеренный, требующий полной концентрации. Я чувствую, как смазка слегка нагревается от тепла моих рук, становясь еще более податливой.

И затем наступает самое главное. Ох, я беру эталонную гайку — идеально отшлифованную, с безупречной внутренней резьбой. Она лежит в моей ладони, холодная и тяжелая, но я будто ощущаю, как она вибрирует, словно в предвкушении. Это не просто кусок металла — это партнер, с которым мы сейчас сольемся в идеальном механическом танце. Я подношу гайку к болту, выравниваю их, чувствуя, как первые витки резьбы соприкасаются, словно робко здороваются перед началом чего-то большего.

И вот начинается оно — сладострастное завинчивание. Я начинаю медленно поворачивать гайку, чувствуя, как резьба болта входит в нее, мягко, но уверенно. Смазка делает свое дело: она выступает по краям, ее выдавливает из резьбы, и я вижу, как блестящие капли собираются на поверхности, поблескивая, словно роса на утренней траве. Я продолжаю движения — медленные, ритмичные, почти гипнотические. Болт ввинчивается в гайку, миллиметр за миллиметром, и я слышу едва уловимый звук трения металла о металл — легкий скрип, который становится все тише по мере того, как смазка равномерно распределяется.

По самую головку — вот оно, идеальное соединение. Я останавливаюсь, любуясь результатом. Болт и гайка теперь единое целое, их союз крепок, надежен, словно создан для вечности. Но я не спешу отложить их в сторону. Этот момент — момент завершения — слишком важен, чтобы торопиться. Я беру тряпочку, мягкую, слегка пропитанную растворителем, и аккуратно вытираю излишки смазки, которые выступили по краям. Металл снова блестит, чистый и совершенный, а я не могу сдержать улыбки. Есть что-то невероятно удовлетворяющее в этом процессе, в этой механической гармонии.

Мастерская вокруг меня тиха, если не считать легкого гудения старого холодильника в углу да редких звуков с улицы — где-то вдалеке проезжает машина, кто-то кричит, зовя ребенка домой. Но здесь, за моим верстаком, время словно застыло. Я кладу готовое соединение на стол и беру следующий болт. Этот чуть больше, с более грубой резьбой, и я знаю, что он потребует чуть больше усилий. Но это только добавляет удовольствия — каждый новый болт, каждая новая гайка — это как маленькое приключение, где я играю главную роль.

Я снова зачерпываю смазку, на этот раз чуть больше, потому что знаю, что грубая резьба может быть капризной. Пальцы скользят по металлу, оставляя за собой тонкий блестящий слой. Я беру гайку, проверяю ее на свет — резьба идеальна, ни одной заусеницы. Она чуть тяжелее предыдущей, и я представляю, как крепко она будет держать болт, как надежно они сцепятся. Начинаю завинчивать, и на этот раз процесс идет чуть медленнее — резьба сопротивляется, но смазка делает свое дело, смягчая трение. Я чувствую легкое тепло, которое исходит от металла, пока я продолжаю вращать гайку. Это тепло — результат трения, но оно такое приятное, такое живое.

В какой-то момент я замечаю, что напеваю себе под нос старую мелодию — что-то из детства, когда я проводил часы в гараже с отцом, наблюдая, как он возится с машиной. Он тоже любил такие моменты, когда можно было не спешить, а просто наслаждаться процессом. "Каждый болт, сынок, — говорил он, — это как маленький мост между двумя мирами. Ты соединяешь их, и они становятся сильнее". Тогда я не совсем понимал, что он имеет в виду, но теперь, спустя годы, я чувствую это каждой клеточкой.

Я заканчиваю с этим болтом и кладу его рядом с первым. На верстаке уже выстраивается аккуратный ряд — мои маленькие шедевры, каждый из которых идеально собран. Но я не останавливаюсь. Впереди еще целая коробка болтов и гаек, и я знаю, что проведу здесь весь вечер, а может, и часть ночи. Есть что-то медитативное в этом процессе, что-то, что помогает мне отвлечься от суеты внешнего мира. Здесь, в моей мастерской, я контролирую всё — каждый виток, каждую каплю смазки, каждое движение.

Следующий болт — настоящий вызов. Он старый, слегка покрыт ржавчиной, и я знаю, что с ним придется повозиться. Я беру щетку с металлической щетиной и начинаю аккуратно счищать ржавчину, стараясь не повредить резьбу. Металл поддается с трудом, но я не тороплюсь. Терпение — мой лучший инструмент. Когда ржавчина наконец уходит, я смазываю болт и беру подходящую гайку. На этот раз процесс идет с небольшим сопротивлением, но я чувствую, как металл оживает под моими руками, как он благодарно принимает смазку и начинает скользить.

Я продолжаю работать, теряя счет времени. За окном уже темно, и мастерская освещается только светом лампы. Но мне не нужен внешний мир — у меня есть мои болты, мои гайки и мой маленький ритуал, который приносит столько удовлетворения. Каждый новый виток, каждый скрип металла — это как музыка, которую я сочиняю сам. И я знаю, что завтра, когда я вернусь сюда снова, меня будет ждать новая партия, новый вызов, новая история, которую я напишу своими руками.

В какой-то момент я останавливаюсь, чтобы выпить воды. Горло пересохло, а руки слегка дрожат от напряжения. Но это приятная усталость, та, что приходит после хорошей работы. Я смотрю на свой верстак — десятки готовых соединений лежат ровными рядами, и я чувствую гордость. Это не просто болты и гайки — это символы порядка, надежности, того, что я могу контролировать в этом хаотичном мире.

Я беру следующий болт, и процесс начинается заново. Медленно, вдумчиво, с любовью. Потому что в этом простом действии — в завинчивании болта в гайку — есть что-то вечное, что-то, что связывает меня с прошлым, настоящим и будущим. И я знаю, что буду делать это снова и снова, пока у меня есть силы держать инструмент в руках.

"Я ложу болты на всё"

На складе говорят:
— Кто недоволен партией — иди к Лехе".
А я отвечаю:
— Кто доволен — тот не проверил".

Потому что мой брак — это не просто "ну не сошлось". Мой брак — это когда через полгода отваливается бампер на трассе или протекает крыша в новостройке.

И вот тут начинается правда.

Болт — он как совесть. Либо есть, либо нет.
Если он кривой — криво всё.
А я — тот, кто берёт его в руки и решает: "Ты — годишься. А ты — в утиль".

Бывает, смена уже кончилась, а ты всё сидишь, перепроверяешь. Потому что знаешь — где-то там, в этой коробке, прячется один косячный. И если его пропустить, он вылезет в самом неудобном месте.

Как-то раз зашёл начальник, посмотрел на мои проценты и говорит:
— "Да ладно, можно же и побыстрее!"
А я ему:
— "Можно. Но потом кто-то будет быстрее скорую вызывать."

И вот так, по одному болту, я кладу их на всё. На ваши машины, на ваши дома, на ваши детские коляски.

Потому что если не я — то кто?