Они дышали пылью! А как же техника безопасности?

Зачем так далеко ходить. Почитайте, как велась работа по добыче гранита всего лишь лет 100-200 назад. В этой статье кратко освещена история гранитного карьера в Абердине, Шотландия. Публикуем перевод с небольшими сокращениями.

«Гранит — один из самых прочных строительных материалов. На северо-востоке Шотландии его использовали веками — для строительства каменных кругов, погребальных курганов, а позднее и замков. Значительная часть величественного собора Святого Махара в Старом Абердине построена из гранита. Но все эти сооружения возводились с использованием собранных на полях камней.

Целенаправленная добыча гранита началась в 1730 году, когда в районе Лоанхед в Абердине открылся карьер. Выросла целая отрасль: камень добывали в каменоломнях и там же изготавливали из него брусчатку. С 1830-х годов на гранитных заводах начались резка и полировка надгробий и памятников, а затем полировка облицовки для зданий. Наконец, появились строители, чьи методы и техники развились из подходов их предшественников, включая тех, кто работал с песчаником.

Независимо от того, были ли вы каменщиком, изготовителем брусчатки, каменотесом, полировщиком или строителем, ваша работа была медленной, тяжелой и часто опасной.

Самая тяжёлая и рискованная работа была, пожалуй, в каменоломнях, и она стала гораздо опаснее, когда для добычи камня начали применять взрывчатку, в связи с чем происходили несчастные случаи.

Каменоломням требовались крупные и сильные мужчины. Инструменты изготавливались из железа со стальными наконечниками и были поначалу гораздо тяжелее, чем в конце XIX века.

Вот описание обработки камня на гранитном складе, сделанное в 1877 году: «Одной лишь остроты металла едва ли достаточно для гранита; чтобы раздробить его, требуются вес и сила удара. Придание формы материалу, издающему при ударе глухой железный звук, требует безграничного запаса терпения и очень прочного скелета, способного выдерживать постоянные удары по, казалось бы, неподатливой поверхности». Даже в начале XX века работа с гранитом требовала большой силы. Когда некоторые из каменщиков устроились на работу на локомотивный завод Инверури, где срезали заклёпки с котлов, они обнаружили, что это сравнительно легко, и представитель профсоюза предупредил их, чтобы они работали медленнее, поскольку от других рабочих ожидалось, что они будут работать с той же скоростью.

У них была репутация пьяниц, и их обходили стороной, когда они посещали таверны в Олфорде и других местах в базарный день.

Обработка камня на гранитных складах также была сопряжена с серьезными опасностями. Работа велась в постоянном шуме и пыли. Одним из частых несчастных случаев было попадание раскаленных осколков стальных инструментов в глаза. Это усугублялось практикой «двухэтажных лесов», когда мужчины работали в сарае в два ряда, один над другим. Известный местный историк Г. М. Фрейзер начал свою жизнь на гранитном складе, где потерял глаз.

Лишь в начале XX века появились защитные очки, но рабочие их не носили — поначалу в очках использовалась марля, а не стекло, и поэтому видимость была плохой. Кроме того, в них рабочие сильно потели. Неудивительно, что гранитные компании числились среди основных доноров Абердинского офтальмологического института.

Величайшим страхом среди работников был силикоз – хроническое заболевание лёгких, вызванное длительным вдыханием каменной пыли. Работодатели отрицали его существование вплоть до XX века. Когда силикоз начали изучать, выяснилось, что рабочие карьеров редко страдали от него, потому что работали на открытом воздухе. На гранитных складах мужчины тоже трудились практически под открытым небом, в сарае с открытыми стенами. Около 1891 года один из ведущих работодателей, Чарльз Макдональд, построил полностью закрытые сараи для своих рабочих, из самых лучших побуждений, чтобы защитить их от непогоды. Но это ухудшило ситуацию.

В середине 20 века работники по граниту рассказывали, что уходили с работы, выглядя так, будто они покрыты снегом, от гранитной пыли. Иногда они использовали новые пневматические инструменты, чтобы сдувать с себя пыль, и благодаря этому только разносили пыль повсюду.

Работа была бы долгой и утомительной. Простейшие паровые механизированные пилы для работы с гранитом появились в середине XIX века. И даже с помощью такого устройства, в котором в качестве абразива использовался песок, распилка большого гранитного блока могла занимать месяцы.

Полировщики тоже не были застрахованы от производственных травм, не считая пылевой болезни. Полировщик Роберт Тейлор рассказывал, как он застрял в машине и сломал руку в четырёх местах – по его собственным словам, рука стала похожей на букву S! Роберт также вспоминал, что повсюду была вода, так как её использовали для охлаждения лезвий пил. Она смешивалась с измельчённым гранитом, образуя жидкую грязь. Поэтому рабочие носили деревянные башмаки со стальным ободом и мешками на ногах.

В отличие от кирпичей, гранитные блоки не прибывали на стройплощадку готовыми к использованию. На месте их дорабатывали каменщики, раскалывая до нужного размера. Фред Каргилл был среди подмастерьев, работавших на последнем крупном проекте по строительству гранитного жилья в Абердине, после Второй мировой войны. Фред пишет, как в первый день ему сказали, что ночью его рука будет напоминать фунт сырого фарша.

А вот воспоминания Рега Сондерса, работавшего в гранитном карьере совсем в другом месте, в Новом Южном Уэльсе в Австралии, куда в начале XX века эмигрировали каменщики из Шотландии. Сондерсу пришлось на собственном горьком опыте научиться вбивать восьмидюймовый стальной «штамп» в твёрдый гранитный блок четырёхфунтовым молотом. Когда он в первый раз промахнулся и попал себе по руке, оставив кровавое месиво, «ко мне подошёл шотландец и сказал: „Эй, дружище, твой молоток любит мясо“».

Сегодня кажется немыслимым, но в XIX веке на эту опасную работу привлекали совсем юных мальчиков. В мемуарах некоторые бывшие работники гранитного карьера писали, что начинали работать уже в 7 лет, и даже после принятия Фабричного закона обычным явлением был 10-летний возраст. В частности, производители брусчатки нанимали своих юных сыновей в качестве помощников. В 1953 году Уильям Хендерсон числился самым старым работником в карьере Кемней. Ему было 76, а начал он работать в карьере в возрасте 10 лет. На гранитных складах мальчиков нанимали в качестве подручных. Если хватало сил, юные работники толкали тачку, в которую складывали инструменты, чтобы везти их кузнецу для заточки. Подобная работа выполнялась и в карьерах. Кроме того, мальчишкам поручали подачу абразива в пилы, что требовало бега между механизмами. Это было совсем небезопасно: случалось, что одежду рабочих затягивало внутрь пилы.

«Гранитщики» прошлого наверняка позавидовали бы сегодняшним условиям труда, где большую часть работы выполняют машины. В 1980-х, когда полировщик Роберт Тейлор вышел на пенсию, он мог ходить на производство в костюме, поскольку, по его словам, на работе просто нажимал кнопки. Новый завод Robertson Granite, открытый недалеко от Абердина в 2017 году, — это совершенно не то, что мы видим на старых чёрно-белых фотографиях".

"Пайксис" (паксида, пиксида) — это название небольшой коробки или сосуда, часто цилиндрической формы, с крышкой. Слово происходит от греческого púxis и в переводе означает "маленькая коробка". В Древней Греции так называли сосуды для хранения косметики, благовоний или других мелочей, а также ёмкости для урн с прахом умерших. 

Великолепный меч с рукоятью, покрытой золотом и серебром, и деревянными ножнами с серебряной накладкой. Разломан на несколько частей. Он был обнаружен осенью 1933 года Ричардом и Олавом Кьеллингландом на ферме Снартемо в Южной Норвегии.

Аттические золотые серьги, период около 750–725 гг. до н. э. Центр диска когда-то был украшен инкрустацией, возможно, из горного хрусталя, стекла или янтаря, а кольцо инкрустации окружено полосами зерни. Инкрустация обрамлена широкой полосой двойных аркад зерни, с дополнительными полосами зерни по краю.

Гето-дакийский шлем из Коцофенешти, 450 г. до н.э. Изготовлен из электрума (природного сплава золота, серебра и меди), 25,5 см × 20 см. В январе 2025 года был украден на экспозиции в Нидерландах.

Пара серег из греческого золота и агата, Эллинистический период, около I века до н. э. Каждый из них увенчан закругленным навершием, обрамлен парой закругленных штифтов, под овальным коробчатым оправой с зернистой каймой, инкрустированной полосатым агатом, под двумя круглыми оправами, инкрустация которых сейчас утрачена.

Золотой браслет викингов, около IX–X вв. н. э. Состоит из скрученных витков, сплющенных на концах.

Золотые браслеты с головами антилоп.

Церемониальный кинжал, Османская империя, XVI век, подарен Габору Бетлену, принцу Трансильвании. Черное дерево, изумруд, рубин, серебро, сталь, бирюза.

Золотой барабан древнего королевства Чам. Над корпусом в форме песочных часов расположены четыре ручки-петли, украшенные меандровым и спиральным узором. Единственный зарегистрированный золотой дождевой барабан, известный археологам. Жан-Франсуа Юбер датирует золотой барабан X–XII веками, основываясь на его стилистических особенностях.

Браслет Тутанхамона со скарабеем считается шедевром древнеегипетского ювелирного искусства. Этот жёсткий золотой браслет состоит из двух частейв, соединённых шарниром с одной стороны и застёжкой с другой. Центральная пластина украшена изображением скарабея, выполненным в технике перегородчатой эмали и инкрустированным лазуритом.

Скарабей, символ утреннего солнца, возрождения и защиты в древнеегипетской культуре, был самым популярным мотивом в ювелирных изделиях. Размер браслета позволяет предположить, что он был изготовлен для фараона Тутанхамона, когда тот был ещё ребёнком.

Пара серег из греческого золота, камня и эмали, лебеди подвешены на зернистом диске, который напоминает декор македонских щитов из-за полукругов, отходящих от края. С боков свисают цепочки, украшенные изумрудными бусинами.

Ссылка: https://lenta.ru/news/2025/08/12/rybak-vylovil-iz-reki-sredn...

В 2002 году археологи, работавшие в Крумловском лесу на юге Чехии, наткнулись на находку, которая сначала больше напоминала сюжет из детективного романа, чем обычные раскопки.

Глубоко под землёй, в выработанной шахте, лежали два женских скелета. Один из них — в верхнем ярусе, другой ниже, причем на груди второй погребенной покоились крошечные кости новорождённого.

Рядом нашли останки небольшой собаки.

Место, где это произошло, не было случайным. В Крумловском лесу в древности находилось одно из крупнейших месторождений кремня в Европе. Люди добывали его здесь с мезолита и вплоть до железного века. В эпоху энеолита, примерно с конца V до середины IV тысячелетия до н. э., на этой территории жили представители ленгельской культуры — и именно они облюбовали склон холма для устройства своих шахт.

Когда-то мы уже писали о находке женских захоронений в этом месте. Теперь кости женщин исследовали более тщательно.

Почему же здесь оказались эти люди и собака? Первое предположение — жертвоприношение. Но новое исследование не выявило явных следов насильственной смерти. Возможно, это была просто могила. Выработанные штольни оказались удобными естественными гробницами: глубоко, прохладно и копать не нужно.

Положение тел говорило о преднамеренном погребении. Первую женщину (H1/2002) уложили на спину. Вторую (H2/2002) — тоже на спину, закинув её руки вверх, а новорождённого положили ей на грудь.

Он умер при рождении или в первые дни после него. Как ни странно, ДНК-анализ показал, что младенец не был родственником ни одной из женщин.

Исследования выявили множество сходств между женщинами. Обе жили между 4340 и 4050 годами до н. э., были родственницами — возможно, сестрами, — и обе родом из этих мест. Их крайне маленький рост — 148 и 146 см — был ниже среднего для той эпохи. Обеим на момент смерти было 30–40 лет, обе обладали хорошими зубами, но также редкой патологией височной кости — дегисценцией.

Это состояние делает костные стенки очень тонкими, что влияет на слух и координацию. Женщины могли хуже слышать или, наоборот, страдать от собственного «внутреннего шума» — шагов, жевания. Громкие звуки, скорее всего, вызывали у них головокружение. У индивида H1/2002, кроме того, были сверхкомплектные зубы — пара лишних за третьими молярами.

На костях ученые обнаружили «линии Харриса», указывающие на периоды недоедания в детстве, из-за чего женщины и выросли невысокими.

Но согласно изотопному анализу, во взрослом возрасте рацион женщин был богаче мясом, чем у большинства современников. Они обладали развитой мускулатурой, а значит, много и тяжело работали — скорее всего, добывали кремень. У одной был плохо сросшийся перелом локтевой кости, приведший к образованию ложного сустава, но и это не остановило её труд.

Когда женщины умерли, их спустили в шахту в последний раз. Интересно, что её не сразу засыпали: туда успели провалиться заяц и лягушка, чьи кости нашли рядом.

Сегодня, благодаря анализу генома и реконструкции, выполненной по черепам, мы можем взглянуть на лица древних «шахтёрок». Установлен даже вероятный цвет глаз и волос. Мы до конца не знаем, что именно привело этих женщин сюда в день смерти, но теперь известны некоторые детали их жизни: тяжёлое детство, изнурительная работа, вознаграждаемая мясом, и здоровье, подорванное нагрузкой на позвоночник и суставы.

В музее Болтона в Англии только что завершился чрезвычайно кропотливый процесс восстановления войлочной шляпы, которую вероятно использовал некий римский воин, расквартированный в Египте в начале нашей эры. Всего в мире известно только три таких головных убора и этот сохранился лучше остальных. На протяжении 114 лет он находился в музейном хранилище, так как был слишком ветхим для экспонирования на публике. Так и лежал этот древний предмет гардероба, сплющенный и весь изъеденный молью, пока до него не дошли руки специалистов по консервации. Зато теперь недостающие фрагменты и оригинальный объем восстановлены.

По своему внешнему виду шляпа схожа с подобной, изготовленной около 200 года н.э. Считается, что она принадлежала римскому солдату, несшему службу в Египте. Всё в ней служило для того, чтобы переносить тяжёлые условия местного климата: высокая, отстоящая от головы тулья и широкие поля защищали владельца от палящего египетского солнца и песка.

Интересно, что её облик также напоминает греческий головной убор петас, хорошо известный по изобразительным источникам. Петас выглядел практически точно так же, имел такие же широкие поля, но тулья его была ниже и вплотную примыкала к голове. Это была самая обыденная шляпа, которую носили пастухи, путешественники и воины-всадники. И цели у петаса были те же ー солнцезащитная шляпа, незаменимая на походе или при работе в поле. Этот предмет был настолько привычен, что оставил след и в культуре: петас плотно ассоциировался с богом Гермесом, покровителем путников и пастухов.

Происхождение предмета до конца неясно. Известно, что он был передан в дар музею ещё в 1911 году сэром Уильямом Петри, одним из первопроходцев в британской археологии. На протяжении многих лет Петри вел раскопки в Египте, а город Болтон с середины XIX века славится как центр текстильной промышленности. Во многом поэтому в городском музее сложилась богатая коллекция древнеегипетских тканей, частью которой и стала данная шляпа.

Как вам этот последний писк древнеримской курортной солдатской моды?

P.S. Нравятся наши познавательные посты? Поддержите нас любым донатом тут, на Пикабу ^_^

В 2003 году во время раскопок в Пскове археологи обнаружили захоронение 10 века с останками богатой женщины. Рядом с ней были найдены различные украшения, среди которых бросались в глаза две византийские серебряные монеты, превращенные в подвески. Анализ находок навел исследователей на предположение: покойница могла сопровождать княгиню Ольгу в путешествии в Константинополь, где и получила монеты в качестве подарка. Основания для такого предположения были найдены в древних текстах, о которых сейчас и поговорим.

Русская летопись ("Повесть временных лет" как всегда кратка и лаконична:

В год 6463. Отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду.

Куда более развернутую картину дают византийские источники. По ним можно реконструировать следующую картину. Летом 957 года Константинополь переживал необычные дни: из Черного моря в пролив Босфор вошел целый караван судов. Они прибыли с севера, оттуда, откуда часто являлись морскими набегами безжалостные воины «народа рос». Через сто лет византийский историк Иоанн Скилица напишет об этом событии:

«Эльга, жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского архонта, когда умер ее муж, прибыла в Константинополь».

Как ни странно, это был не военный поход: Ольга плыла к Царьграду с миром. В наше время историки, верящие лишь в прагматичный подход, считают, что главной целью Ольги были переговоры с императором Константином VII Багрянородным. Ее интересовал то ли династический брак, то ли пересмотр торговых соглашений, то ли повышение платы за военные услуги русских наемников, то ли все вместе. Правда, ничто из этого не отражено в источниках. Но не может же княгиня на самом деле плыть в Царьград исключительно ради крещения! Скилица же пишет просто:

«Она предпочла истинную веру и крестилась, после чего удостоилась великой чести и вернулась домой».

Константинополь на протяжении столетий был центром притяжения для правителей маленьких полузависимых государств. Но никогда прежде не случалось, чтобы правители столь большой, далекой и самостоятельной страны, как Русь появлялись на берегах Босфора с мирными целями. Как не будет такого и в последующие годы. В этом смысле Ольга - совершенно уникальное явление. Она приняла крещение и получила новое христианское имя Елена в честь матери императора Константина Великого. Некоторые записи об этом событии сохранились в книге «О церемониях» (Περί τῆς Βασιλείου Τάξεως , дословно «О царском устройстве»), авторство которой обычно приписывают императору Константину VII Багрянородному. Судя по всему, Константин, действительно, прикладывал свою руку к этому произведению, однако значительную его часть сформировали по его заказу другие люди. При этом они пользовались официальными документами, которые сухо и протокольно отразили жизнь Большого императорского дворца.

В 15 главе второго тома в разделе с заглавием Ετερα δοχη΄ της ΄Ελγας της Ρωσε΄νης (Второй прием — Эльги Росены) написано, что 9 сентября 957 года в среду палаты Большого дворца были украшены и приготовлены к торжественному приему "Эльги, архонтиссы Росии" ( ΄Ελγας της αρχοντι΄σσης Ρωσι΄ας). Обратите внимание, если Повесть временных лет говорит о том, что Ольга как бы вообще одна отправилась в путь (хотя очевидно, что это не так) то в этом византийском тексте мы получаем полный список ее спутников. С нею в Константинополь прибыли её родственники, приближенные, слуги, послы и купцы, всего около 140 человек:

Княгиня Ольга
Священник Григорий
Переводчик княгини
Племянник княгини
8 приближенных людей
18 прислужниц княгини
16 приближенных женщин
18 рабынь
22 апокрисиария
6 людей из свиты апокрисиариев
44 купца
2 (как минимум) представителя сына Ольги, князя Святослава
1 (как минимум) переводчик

В дворцовых залах помимо императора и членов его семьи, собрались жены высших сановников. Княгиня вошла вместе с переводчиком в триклиний Юстиниана во главе группы родственниц и избранных прислужниц. На определенном расстоянии от трона полагалось совершить проскинесис, склонившись ниц перед императором. В это время начинали играть скрытые за шелковыми завесами органы, а трон вдруг начинал подниматься. Таким образом, когда посетитель вставал, он вдруг видел императора вознесенным вверх. Приблизившись еще к трону, посетитель должен был ответить на церемониальные вопросы во время чего механические львы, сидевшие по бокам от трона, начинали рычать и бить хвостами, а птицы — щебетать на ветвях золотого дерева, стоявшего рядом.

После впечатляющей постановки, сопровождавшейся демонстрацией чудес механики и инженерной мысли имперских мастеров, Константин Багрянородный пригласил княгиню побеседовать.

Далее, когда василевс с августой и его багрянородными детьми уселись, из Триклиния Кенургия была позвана архонтисса. Сев по повелению василевса, она беседовала с ним, сколько пожелала.

После официальной части приема в том же триклинии Юстиниана состоялся званный обед в честь княгини Ольги, в то время, как для послов и прочих прибывших с княгиней столы были накрыты в Хрисотриклинии — «Золотой палате».

Больше месяца после этого княгиня оставалась в Константинополе, осматривая его достопримечательности. Но время поджимало: чтобы вернуться в Киев в навигационный период, покинуть берега Босфора нужно было не позже второй половины октября. В книге «О церемониях» сохранилась запись о третьем приеме, вероятно, прощальном, который был дан 18 октября в Хрисотриклинии для княгини и в другом здании для прочих русов. Книга упоминает, что во время двух последних встреч русы получили подарки, в числе которых было не меньше 2385 милиарисиев (серебряных монет). Я думаю, дамы из свиты Ольги часть из них потратили там же, в Константинополе. Но что-то должно было доехать до Руси, в качестве напоминания о далекой и столь впечатляющей поездке. Кроме того, во всех странах, окружавших Византийскую империю, любили превращать золотые и серебряные монеты в украшения. Вероятно, с такой целью одна из спутниц Ольги и привезла монеты с собой на Русь.

Путь между Константинополем и Киевом занимал обычно 30-40 дней. Русское посольство отправилось на север, хотя ромеи после 26 октября старались не выходить в Черное море из-за начала сезонных бурь. Несмотря на опасности пути, Ольга со свитой благополучно вернулась в свою столицу. По древней легенде княгиня родилась в «Выбутовской веси», то есть в селе Выбуты, лежавшем на берегу реки Великой в 13 километрах от Пскова. В «Житии Святой Ольги» говорится, что после крещения она отправилась в родные края. По ее воле в Пскове был возведен храм во имя Святой Троицы, а на берегу реки напротив Псковского кремля поставлен дубовый крест.

Вероятно, вместе с Ольгой в Псков отправилась и одна из ее спутниц, с которой связана дальнейшая история византийских серебряников. Судьба этих монет оставалась неизвестной на протяжении тысячи лет, пока в декабре 2003 года археологическая группа, проводившая раскопки в Пскове, не обнаружила некрополь второй половины X века. В одном из захоронений археологи нашли останки женщины из богатой семьи, сколь можно было судить по окружавшим ее предметам.

Женщина имела скандинавские корни, поскольку само по себе захоронение относится к скандинавскому типу камерных захоронений. В яме размером 4 м х 4,5 м был установлен сосновый сруб 2,7 м х 3,3 м, разделенный на два «помещения». В северном помещении и находились останки. Дама 25-35 лет была расположена на погребальном ложе в полусидячем положении. Ее окружали более 60 предметов, значительная часть которых представляли собой ювелирные украшения. В целом погребальный инвентарь повторял стандартный набор предметов, которые сопровождали покойников в мир иной, и которые хорошо известны по могильникам в других городах Древней Руси. Примечательным в этом захоронении были две монеты, ровно такие, которые подарил император Константин VII русскому посольству.

Монеты лежали с двух сторон от головы. К ним оказались прикреплены ушки для подвешивания. Возможно, они использовались как серьги или подвески. Это были два византийских милиарисия из серий, напечатанных в 920-945 и 945-959 годах. Для пущей красоты обе монеты были покрыты позолотой. Е.А. Яковлева, руководитель археологической группы, предполагает, что монеты носили символическую и меморативную функции. Хозяйка носила их при жизни, как напоминание о своем путешествии и демонстрацию своей веры - судя по находкам, она была христианкой. На каждой монете изображены христианские кресты, кроме того, в могиле был обнаружен серебряный нательный крест. Вероятно, летом 957 года в Константинополе крестилась не одна княгиня Ольга, но некоторые спутники, включая эту женщину из ее свиты, которая жила, умерла и была похоронена в Пскове.

Телеграмм канал "Свиток Клио"