Летом 1992 года на стол главы генштаба ВС РФ Виктора Дубынина легла аналитическая записка, в которой говорилось о том, что территориальная целостность страны находится под угрозой. В ней сообщалось, что в ходе визита президента России Бориса Ельцина в Японию будет рассматриваться вопрос о передаче Курильских островов в обмен на финансовую помощь. Осознав, что государство готово принять ошибочное и опасное геополитическое решение, Виктор Петрович решил действовать наперекор правительству и затеял свою игру, прекрасно понимая, чем это ему грозит в случае неудачи.
Прошедшему Афганистан и получившему там прозвище от сослуживцев “некабинетный командарм”, Дубынину не раз приходилось принимать трудные решения, зачастую шедшие вразрез с требованиями “сверху”. Так в одной из операций советскими солдатами были захвачены несколько мешков с афганскими деньгами. После составления акта и пересчета афгани, Дубынин распорядился направить их не наверх, как того предусматривал порядок, а для выкупа пленных советских военнослужащих, чтобы спасти благодаря этим деньгам хотя бы несколько человеческих жизней. Риск никогда не пугал Дубынина, если вопрос стоял о спасении людей. Так во время одной из атак противника в мае 1986-го года, когда массированный обстрел командного пункта советской армии осуществлялся с территории Пакистана, а Москва не отвечала на запрос о разрешении на ответный огонь, командарм самостоятельно принял решение об артиллерийской атаке территории суверенного государства. Это фактически означало объявление войны, но он не мог просто стоять и смотреть, как под огнем гибнут молодые ребята. На тот момент приоритеты для него были совершенно ясны, независимо от последствий, которые могли лишить его всех заслуженных звездочек.
Когда в августе 1991-го года в самый разгар переворота Виктор Петрович послал членам ГКЧП телеграмму со словами поддержки, он прекрасно понимал, что после такого шага может распрощаться не только с карьерой, но и со свободой. Любого другого человека после такого поступка руководство, скорее всего, стерло бы в порошок. Но никто не посмел тронуть Дубынина, напротив, вскоре после путча его вызвали в Москву и Павел Грачев предложил своему бывшему командиру занять пост Начальника Генерального штаба Вооруженных Сил России. Выбор был не случайным, ведь в условиях полной неразберихи после развала Союза и происходящего передела армии, обстановке полного нигилизма и разговоров об упразднении вооруженных сил в связи с их дальнейшей ненадобностью, только такому принципиальному и честному человеку с огромным опытом было по силам начать работу практически с нуля. Теперь же, к этому вороху проблем добавился и вопрос с Курилами.
Курильский вопрос впервые всплыл на повестку дня в апреле 1991 года во время официального визита Горбачева в Японию. До этого момента, советская сторона отказывалась даже признавать наличие территориальной проблемы. Но в 1991 году страна все больше погружалась в кризис, 2 апреля прошло трехкратное увеличение всех потребительских цен. И Горбачев спешно искал по всему миру кредиты для срочного латания дыр. Разрешение территориальных споров с Японией в условиях чрезвычайно тяжелой внутриэкономической ситуации наряду с «западным» открывало также и «восточный» источник кредитов. Так, по сведениям из японских дипломатических источников, после урегулирования территориальной проблемы Япония готова была дать Советскому Союзу кредиты для развития советской автомобильной, нефтехимической, нефте- и газодобывающей промышленности. Помимо этого, урегулирование застарелого вопроса советско-японских отношений могло существенно поднять международный престиж Горбачева. Однако Горбачев не успел довести начатое дело до конца. Продолжать переговоры японцам пришлось уже с правительством независимой Российской Федерации. Ельцин, который еще совсем недавно, в пику Горбачеву, громогласно объявлял, что не позволит никому отторгать российские земли, продолжил его курс, причем с еще большим энтузиазмом. Министру иностранных дел Козыреву был дан карт-бланш на разработку схемы передачи островов Японии. События стали развиваться стремительно.
Для подготовки жителей Курил к переселению и приходу японцев Козырев в октябре 1991 года направил на острова группу высокопоставленных «агитаторов» в составе замминистра иностранных дел РСФСР Г. Кунадзе, члена Комитета по правам человека при Верховном Совете России С. Сироткина и народного депутата СССР, бывшего генерала КГБ О. Калугина. После встречи с жителями Курильска и Рейдово (остров Итуруп — А.К.) парламентеров тут же окрестили «главноуговаривающими». У многих курильчан сложилось однозначное мнение, что столичные гости приехали подготовить их к мысли о неизбежности передачи родных островов.
А уже в марте 1992 года Козырев втайне от российской и японской общественности предложил министру иностранных дел Японии Митио Ватанабэ следующий вариант: «Мы заключаем российско-японский мирный договор. Россия, следуя положению Совместной декларации 1956 года, передает Японии южные острова Малой Курильской гряды(Хабомаи) и Шикотан. По поводу принадлежности островов Кунашир и Итуруп стороны продолжат переговоры». Это был разработанный в российском МИД сторонниками уступок Японии план сдачи Южно-Курильских островов в два этапа по пресловутой схеме «два плюс альфа». Осуществить задуманное руководство МИД намеревалось в ходе запланированного на сентябрь 1992 г. официального визита президента РФ в Японию. Все шло по задуманному Козыревым плану до тех пор, пока этот план не попал в руки Дубынину.
Получив весть о готовящейся передаче Южных Курил под японскую юрисдикцию, Дубынин решил лично провести серию встреч с мидовцами. После одной из них он был сильно расстроен. Оказалось, что у Дубынина произошел конфликт с чиновником восточного департамента, который пришел в ярость после вопроса Виктора Петровича:
— Кому мы там на своей земле мешаем?
Генералу дали понять, что международная политика — не дело военных, от него ждут, прежде всего, предложений по плану отвода войск с островов. Тогда Дубынин поинтересовался, прорабатывает ли наш МИД компенсационные меры. Допустим, сокращение американского контингента на Окинаве или адекватный отвод японских войск с приграничных северных островов. Узнав, что это не предусматривается, не скрыл своего недовольства. Дубынин понимал, что если Кремль и МИД уже приняли окончательное решение о передаче островов, то вмешательство Генерального штаба с его отрицательной точкой зрения будет политически опасным. Тем более что еще со времен Горбачева на Смоленской площади стало дурной модой принимать некоторые крупные политические решения, игнорируя мнение военных. Но еще не все было потеряно. В политике, как и в военном искусстве, часто успешно действуют одни и те же законы: если высоту нельзя взять в лоб, ее обходят с флангов.
Вскоре в Генеральном штабе стали частенько появляться гражданские люди с депутатскими значками. Они подолгу засиживались в кабинете Дубынина, куда офицеры Главного оперативного управления приносили большие оперативные карты дислокации ДВО и ТОФа и множество других документов. НГШ провожал их довольный. В конце июля 1992 года по инициативе группы народных депутатов (в том числе и тех, которые приходили в ГШ) были назначены закрытые парламентские слушания по Курилам.
По распоряжению Дубынина, Управление информации ежедневно отслеживало ход дискуссии о Курилах, развернувшейся в прессе. Было дано задание в меру возможного оказывать влияние на позицию газет в интересах военного ведомства. Выполнить эту задачу было непросто: многие издания (за исключением оппозиционных режиму и, пожалуй, еще «Независимой газеты») категорически отказывались публиковать материалы, подготовленные экспертами и аналитиками ГШ. Они не отвечали установкам Кремля и МИДа. Включилась в дискуссию и газета Минобороны «Красная звезда», хотя для нее было весьма небезопасно публиковать материалы, явно идущие вразрез с «официальной линией». 9 июля 1992 года в «КЗ» было опубликовано, в частности, весьма «опасное» для военного ведомства письмо одного из читателей, в котором были такие строки: «Ельцин может повторить с Курилами ошибку прежних правителей России, отдавших американцам Аляску».
В МИДе и в администрации президента «недопустимую» публикацию засекли. Пошли звонки в МО и Генштаб. Суровые и негодующие чиновные голоса по «кремлевке» допытывались:
— Кто дал право президента России называть правителем России?
— Почему Ельцина газета назвала так неуважительно?
— Ничего страшного, — отвечали им из Генштаба, — плюрализм и свобода слова.
А с Дальнего Востока продолжали идти на Арбат тревожные донесения. В наиболее категоричной форме свое отрицательное отношение к возможной передаче Курильских островов Японии высказывали казаки. Уссурийское казачье войско предупреждало, что не отдаст ни одного сантиметра русской земли и готово с оружием в руках выступить на защиту Курил. Его позицию поддерживали Забайкальское, Енисейское и Сибирское казачьи войска. Камчатские казаки (атаман Пянкин Н. В.) тоже заявляли, что никакого территориального вопроса не признают и готовы воевать с теми, кто выступит за передачу островов Японии.
Дубынин добивался, чтобы такие сведения оперативно попадали на стол прежде всего тех политиков и дипломатов, которые готовили президентский визит в Японию. Это тоже была одна из форм «борьбы за острова».
Обеспокоенный таким развитием ситуации Козырев вынужден был слетать на Камчатку для проведения «разъяснительной» работы среди гражданского населения и военнослужащих. Во время посещения Петропавловска-Камчатского в июне 1992 года он вынужден был маневрировать и для успокоения разъяренной толпы заявил, что «никто не собирается отдавать Южные Курилы», что острова «могут быть переданы лишь в порядке концессии». В этих словах министра иностранных дел легко можно было заметить явное противоречие. И потому из толпы раздался резонный вопрос:
— Так «никто не собирается отдавать» острова или они «могут быть переданы»?
Козырев сделал вид, что не расслышал этой меткой подколки. Его поездка на ДВ ничего не изменила.
В Генштабе еще в марте 1992 года обратили внимание на многозначительную фразу Козырева, заверившего японцев, что «Россия не будет больше дразнить Японию». И уже тогда на Арбате стали замечать, что разворачивается мощная информационная операция, призванная обеспечить успех визита Ельцина в Японию и передачу островов. Нетрудно было догадаться, кто именно сделал идеологический заказ некоторым российским исследователям проблемы, которые яростно начали «готовить общественное мнение».
В печати, на радио и телевидении все чаще стали появляться научные работы, статьи, интервью, репортажи, очерки, в которых открыто пропагандировалась якобы чисто японская принадлежность Курил.
— Я никак не пойму, как могут русские люди с такой яростью отстаивать интересы чужой страны, — сказал однажды Дубынин.
В Генеральном штабе очень внимательно наблюдали за ходом подготовки визита Ельцина в Японию и за тем, как «заинтересованные круги» в Кремле, в МИДе и в правительстве «готовили общественное мнение», как реагировали на все это парламент и Россия. Внимание это было вполне объяснимо, ведь вопрос касался возможного изменения военно-стратегических позиций России на Дальнем Востоке в случае потери даже двух малюсеньких островов.
К прогнозированию последствий такого поворота проблемы был подключен и Центр военно-стратегических исследований Генштаба. Эксперты в докладах руководству ГШ констатировали, что обстановка вокруг курильской проблемы накаляется. Растет и международный интерес к ней. Этому свидетельствовало и обращение к вопросу о «северных территориях» во время визита Б. Ельцина в Вашингтон в июне 1992 года, и характер переговоров премьер-министра Японии К. Миядзавы во время визита в Вашингтон в начале июля, и итоги встречи «семерки» в Бонне…
К тому времени в ГШ уже знали, что во время визита Ельцина в США у него состоялся разговор с писателем А. Солженицыным, который убеждал президента, что он изучил историю островов начиная с двенадцатого века и пришел к выводу, что «Курилы надо отдать, но дорого». Конечно, такое мнение авторитетного писателя играло на руку «японскому лобби» в России и самое главное — подталкивало президента к опасному шагу… На мнении Солженицына стали спекулировать некоторые политики и дипломаты, выдавая его чуть ли не как истину в последней инстанции. В ГШ были люди, которые думали по-другому: «Солженицын тоже может заблуждаться. Есть историки, которые изучили историю еще глубже, но столь категоричные выводы делать не рискуют…»
Дубынин приказал нескольким специалистам Главного оперативного управления, Главного организационно-мобилизационного управления, Центра военно-стратегических исследований ГШ, Главного разведывательного управления ГШ, Управления внешних сношений, Военно-научного управления в срочном и строго конфиденциальном порядке подготовить для него несколько документов самого различного плана — от подробного состава сухопутной и морской группировок на ДВ (и особенно — в районе Курил) и противостоящих ей японо-американской и американо-южнокорейской группировок до прогноза наших позиций на Дальнем Востоке в случае передачи двух или всех островов Курильской гряды Японии. Этот «разведпризнак» свидетельствовал о том, что Дубынин решил «драться» всерьез. Он несколько раз ездил в Верховный Совет и в МИД. Готовились новые парламентские слушания по Курилам, на которых планировалось и выступление Дубынина. В то время Дубынин задал новую головоломку дипломатам: правомерно ли начинать отвод нашего воинского контингента с островов, если еще не выработана точка зрения Верховного Совета и не получено его «добро». Это опять вызывало недовольство кое у кого в международном ведомстве, где начальнику Генштаба открыто давали понять, что в общем-то «парламент не указ» — надо действовать в соответствии с указаниями президента. Тогда Дубынин попросил убедить его в том, что распоряжение главы государства на передислокацию крупного воинского контингента без согласования с Верховным Советом не противоречит существующему законодательству. Дубынин далеко не из праздного любопытства ставил вопрос именно в такой плоскости…
В начале июля в Верховном Совете состоялось совещание по проблеме Курил, на котором присутствовали и представители Генштаба. Позиция МИДа на нем была подвергнута очень резкой критике. И особенно беспощадно дипломатов костерили за то, что они «протолкнули» преждевременную демилитаризацию Курил, не определив до конца позицию на предстоящих переговорах. Их «рвение» зашло так далеко, что начальник Генштаба был вынужден обратить внимание на грубое нарушение последовательности решения вопроса, предписанной в «плане Ельцина».
В те дни специалисты ГШ подготовили документ, в котором анализировались международные политические последствия возможной передачи островов Курильской гряды Японии. Они заключались в следующем:
1. Возможно понижение престижа Российской Федерации на международной арене, поскольку территориальные уступки иностранной державе, как правило, не прибавляют уважения государству и вызывают сомнения в независимости ее внешней политики.
2. Будет создан прецедент территориальных притязаний для других стран. Решение вопроса о передаче Курильских островов Японии по существу явится шагом к пересмотру итогов второй мировой войны, за которыми, например, могут последовать территориальные претензии Германии к России (Калининград), Польше (Силезия), Чехии и Словакии (Судеты) и др.
3. Передача островов вряд ли решит курильскую проблему. Во-первых, можно предположить, что аппетиты Японии не ограничатся только двумя — четырьмя островами, она может поставить вопрос о всей Курильской гряде, а затем, возможно, и Сахалине. Во-вторых, в России вполне могут найтись силы, которые будут считать это решение несправедливым и бороться за ревизию договора, причем с использованием всех возможных средств, в том числе и насильственных, что будет постоянно осложнять российско-японские отношения в дальнейшем…
В те дни в Генштабе стало известно, что парламентская экспертная комиссия, которую возглавлял Олег Румянцев, подготовила брошюру по Курилам. Данный трактат был выпущен ограниченным тиражом и содержал сведения стратегического характера. Поэтому на него навесили гриф «для служебного пользования». У доклада было два больших плюса: во-первых, он обоснованно констатировал, что вопрос об исторической принадлежности островов еще достаточно не изучен и запутан. Во-вторых, в материале, пожалуй, впервые были систематизированы и названы те колоссальные запасы стратегического сырья (в том числе и очень редкостные виды), которые потеряет Россия, если отдаст Курилы. К тому же в ГШ уже располагали сведениями, что на Курилах еще сохранились законсервированные шахты на месторождениях и рудниках, где японцы до 1945 года вели добычу стратегически важного сырья. Острова обладают огромным запасом полезных ископаемых и биологических ресурсов. Здесь залегают золото, серебро, многие черные и цветные металлы…
В брошюре содержались и некоторые оценки, касающиеся военно-стратегических аспектов проблемы, что для Генштаба тоже было очень важно и позволило нашим специалистам изучить позиции и взгляды наших парламентариев на эту сторону вопроса, помочь Дубынину основательно «вооружиться» перед слушаниями в парламенте.
Самым «опасным» для Генштаба в ельцинском плане был пункт о демилитаризации островов. Он вызывал у специалистов большие сомнения по многим причинам. Логика была проста: если еще не решен исторический спор о принадлежности Южных Курил, то зачем убирать с них наши войска? К тому же их было на островах не так уж много. А отвод их мог серьезно осложнить и без того хилое прикрытие государственной территории.
В МИДе были недовольны тем, что и Дубынин, и некоторые другие высшие генералы высказывали сомнения по военным аспектам президентского плана. Создавалось впечатление, что эту проблему считали почти решенной и потому не слишком прислушивались к мнению Генштаба. ГШ же продолжал гнуть свою линию и представил доклад о том, какие последствия могут быть для обороноспособности России, если Курилы будут переданы Японии.
В то время между МИДом и Министерством обороны стал складываться весьма странный тип отношений, при котором наше внешнеполитическое ведомство нередко игнорировало военно-экспертные оценки Генштаба, а те из них, которые не вписывались в конкретную мидовскую концепцию, попросту замалчивались.
Безусловно, что к лету 1992 года для нашего МИДа, задумавшего «курильский прорыв», идеальным было бы положение, при котором Минобороны и Генштаб с покорным молчанием участвовали бы в подготовке предстоящего визита Ельцина в Японию и не мешали бы своими «неудобными» расчетами, раздражавшими мидовских идеологов сдачи островов. Эти расчеты были еще одной формой борьбы за предотвращение передачи Курил Японии.
По мере приближения даты визита президента России в Токио в ориентированных на Кремль и МИД газетах валом шли материалы, в которых доказывалось, что «Россия не имеет достаточных юридических прав на владение островами», что Япония в качестве платы за уступку островов может оказать значительную экономическую помощь РФ.
Было принято решение оказать противодействие такой позиции, акцентируя внимание на военно-стратегической стороне вопроса. С этой целью в некоторых наших штабах и была подготовлена для опубликования серия соответствующих материалов. Их вывод был ясен: в случае сдачи Курил мы потеряем возможность эффективно контролировать океаническое и морское пространство в регионе. Все это можно было рассматривать как открытый протест военных моряков против намечающейся с подачи МИДа курильской акции.
Именно в это время в чьей-то генштабовской голове и родилась идея, которая понравилась Дубынину…
В середине августа 1992 года он вызвал к себе Виктора Баранеца (в то время занимавшего должность старшего военного корреспондента Управления информации МО). Виктор Петрович изложил суть своего поручения: собрать группу «своих» гражданских и военных журналистов и на военно-транспортном самолете отправиться с ними на Курилы. Там подготовить серию объективных материалов об островах, особый упор делая на военные аспекты. Дубынин сообщил, что некоторые редакции газет уже сами обратились к нему с просьбой помочь их сотрудникам добраться на Курилы на попутном военном транспорте, чтобы сэкономить деньги. На его столе лежало несколько писем на фирменных бланках газет, среди которых было и прошение главного редактора «Правды» Геннадия Николаевича Селезнева. Генерал посоветовал как можно аккуратнее проработать этот вопрос.
— Непростое это дело, — сказал Виктор Петрович. — Они своими материалами шуму наделают, президента и МИД раздраконят, а в конце какой-нибудь статьи малюсенькая такая приписочка: «Благодарим Генштаб за помощь». Представляете, что может быть после этого?.. И отказать грех. Ведь люди благородное дело затеяли.
Отправляясь с группой журналистов на Курилы с благословения Дубынина, Баранец еще не знал, что вся эта затея уже находится «под колпаком»… Их борту, едва успевшему взлететь с подмосковного Астафьева, тут же приказали сесть в Рязани, где продержали часов семь. Потом вместо того чтобы идти прямиком на Владивосток, самолет сел в Саратове и всей бригаде объявили, что дальше они полетят лишь на следующий день рано утром. Вместо этого они взлетели лишь под вечер и вскоре опять стали снижаться. После Белой оказались на Украинке (Амурская область), где опять коротали почти два дня. Но и это было еще не все: после Украинки не разрешили идти на Владивосток, а посадили в Хабаровске, где их продвижение на острова основательно застопорилось: объявили, что полеты туда отменены на «неопределенный срок». Тогда журналисты плюнули на все и решили пробираться сами на гражданском самолете. Оказавшись на Сахалине, тоже долго сидели — не было якобы мест до Итурупа. Пришлось дать взятку летчикам, и все мигом пошло как по маслу: уже вскоре они летели в полупустом самолете, разглядывая в иллюминаторы Охотское море…
Баранец тогда не знал, что несмотря на разрешение начальника Генштаба на полет и работу в частях, впереди их бригады по войскам, аж до Курил, пошла шифровка еще одного зама министра обороны, обязывающая командиров строго ограничить доступ журналистов в курильские гарнизоны. Вместо запланированных 12–15 часов их группа добиралась до Курил шесть с половиной суток. На островах, летчики, узнав о цели приезда журналистов, валом валили в их номера, чтобы выразить возмущение: разномастные русские и японские агитаторы уже достали их своими проповедями о том, что «надо уходить». Возмущение часто выражалось в ненормативной лексике, но для газетчиков это было самое то. Яркий и темпераментный материал сам шел в руки. Баранец еле успевал перематывать кассеты, думая о том, что во время предстоящих в парламенте слушаний у начальника Генштаба будет прекрасный иллюстративный материал. Беседуя с десятками людей, он постоянно убеждался, что идея возвратить острова Японии злит и нервирует всех. Эти люди, радующиеся помидору и арбузу, словно малые дети, ползающие летом на службу по уши в грязи, а зимой по горло в снегу, постоянно ощущающие свою оторванность от Большой земли, тем не менее, считали острова частью Родины и готовы были погибнуть за Курилы.
К удивлению журналистов, на островах оказалось немало людей, охотно раздававших интервью и рассказывающих японцам страшные истории о том, как русские «захватили» острова. Особенно почему-то доставалось коммунистам. На одном из домов висел плакат: «Коммунистам и злым собакам вход воспрещен!». К тому времени Баранец уже знал, что японцы ведут в регионе Курил активную разведывательную деятельность. В последние годы резко активизировалась агентурная работа среди российского населения Курил, имеющая целью сформировать у людей мнение о необходимости возврата островов Японии, потому что они якобы «исконно принадлежали ей». Разведуправление УНО Японии (Управления национальной обороны) значительно увеличило финансовые расходы на «покупку» агентов влияния среди коренного населения Курил. Наши источники на островах и на «том берегу» сообщали, что эти усилия японских спецслужб «увенчались успехом»: на островах уже действует целая «колонна» российских граждан, за соответствующее вознаграждение (деньги, видеоаппаратура, лодки и шхуны, яхты, машины) ведущих активную пропагандистскую работу в пользу «возвращения» Курил Японии или создания совместной экономической зоны. В Южно-Курильске шла острая борьба между противниками и сторонниками передачи Курил японцам. Уже создавались общества защиты Курил и инициативные группы по «восстановлению исторической справедливости». Баранец вспомнил слова Дубынина: «Как могут русские люди с такой яростью отстаивать интересы чужой страны?». Позже он узнал, что японцы приглашали их в свою страну, обещали им златые горы, жилье, дарили машины и видеотехнику. Получали все это и некоторые наши лоббисты из местной власти. Затем добросовестно отрабатывали «аванс».
Публикация в газете, август 1992 г.
Возвратившись с островов, Баранец доложил Дубынину о результатах поездки, передал ему диктофонные кассеты, газетные материалы, фотоснимки, обращения гражданских и военных.
Летом и осенью 1992-го начальника Генштаба генерал-полковника Дубынина не однажды приглашали на консультации в Верховный Совет, в правительство и МИД. Он доказывал, что Курилы занимают одно из центральных мест в сохранении и укреплении наших стратегических интересов на Дальнем Востоке. Тем более что по-прежнему сохраняется американское военное присутствие в Японии и Южной Корее. Дубынин пришел к выводу, что в реально создавшейся ситуации вокруг Курил интересам России больше отвечала бы не демилитаризация островов, а реформирование и военно-техническое обновление нашей группировки войск, адекватное тому, как развивается военно-политическая ситуация в регионе.
Принесла свои плоды и работа журналистов на Курилах - неприятие курильским народом вероятности передачи островов Японии передалось и всему российскому народу. Под шквалом общественного негодования визит Ельцина в Японию был отменен. Хотя в Токио уже были переброшены президентские «ЗИЛы» и уже было даже известно, когда именно Ельцин побывает на матче по национальной борьбе «сумо». Переговоры о передаче Курил больше не возобновлялись.
Это была победа. Последняя и возможно, самая главная победа в жизни Дубынина. Победа, одержанная не в Афганистане, а на своей родной земле.
22 ноября 1992 года Виктора Петровича не стало.
При подготовке материала использовалась книга «Ельцин и его генералы» Баранеца Виктора Николаевича а также статьи сайтов:
https://topwar.ru/26185-viktor-dubynin-spasti-lyuboy-cenoy.h...
https://tvzvezda.ru/schedule/programs/201509181301-qpj0.htm/...
https://www.km.ru/news/kak-gorbachev-i-eltsin-sdavali-kurily
https://regnum.ru/news/polit/2336864.html
