Реставрация картины. Бабадин В.В.
Бабадин Валериан Витальевич, кон. XIX в.–начало XX.
Картина поступила на реставрацию в аварийном состоянии. Холст снят с подрамника, авторский подрамник в повреждённом состоянии.
Бабадин Валериан Витальевич, кон. XIX в.–начало XX.
Картина поступила на реставрацию в аварийном состоянии. Холст снят с подрамника, авторский подрамник в повреждённом состоянии.
Родители купили участок с домом под снос. Когда разбирали хлам, наткнулись на 2 венских стула. Жена у меня реставратор, поэтому решила их оставить. Когда приступила к работе, увидела, что стулья производства польского завода Войцехов (работал с 1872 по 1933), весьма раритетные. В каталогах, которые находил на просторах, их нет (в теме не особо разбираюсь, может просто плохо гуглил). Пикабу, взываю к Вашей помощи, может кто из Вас разбирается в таких вещах?)
В минуты особенно безвыходных ситуация я прибегала к крайнему средству: вставала на колени у дивана и глядя на бабкино благословение на гвозде просила строго белорусского бога – помоги.
Одна из ситуаций была не то что бы крайней, но – пограничной.
Стремилась к полному ауту.
Я увольнялась с одной работы и уходила на другую. Увольнялась красиво, по истечении срока контракта. Начальник, много-много лет обращавшийся со мной как с серийным убийцей мотающим пожизненный срок в его частной тюрьме, сделать ничего не мог.
Кроме как, не заплатить.
Меня напоследок лишили премии, отказали в компенсации и удержали все надбавки. А на новой работе, в риэлтерском агентстве, труд оплачивался по системе «процент от добытого охотой». Без оклада.
Трезво рассудив, что сразу на мамонтов охотиться я не смогу и даже трофейные зайцы косяком ко мне не побегут, а жить на что-то надо – я решила молиться.
Занять было - не у кого, продать – нечего, оставалось только обращение к суровому бабкиному богу через прямой портал над диваном.
До тех пор, пока совсем затекли ноги я шептала – «Господи, помоги» и приводила ему доводы того, что я сама не справлюсь. Ещё называла конкретную сумму помощи. Исходя из биологического минимума семьи из трёх божьих душ: женщины, девочки-подростка и пожилого кота.
И он помог.
То ли от жалости к нам, то ли в благодарность за знание «Богородица дева, радуйся», а может, от неоспоримости доводов нищеты.
Бог бабки Оли спас нас троих от голодной смерти. Он дал чёткий путь как это сделать.
На коленях, на полу, меня внезапно осенило, что икона-благословение представляет культурную ценность для антикваров. Оставалось их найти и продать её.
Всё.
Дальше было совсем просто.
Сняв с гвоздя деревянную доску в чеканном окладе я убедилась, что в таком состоянии ни до какого антиквара я её не довезу.
Или довезу – но составляющими: труха и гвозди вместе, а оклад - отдельно. Маловероятно, что кто-то даст много.
Жалостливый бог бабы Оли за ночь нарисовал мне пошаговый план действий. И даже послал все составляющие компоненты.
Ключевым звеном была Марина-реставратор.
В соседнем райцентре был музей деревянного зодчества со среднедневной посещаемостью 0,3 экскурсанта. В его штате, кроме директора, билетёра и рабочего по обслуживанию придомовых территорий, была ставка реставратора на которой числилась Марина.
При целом Советском Союзе радиактивное облако с Чернобыльской АЭС пролилось стронциевым дождём именно над этим районом, часть деревень пришлось срочно отселять в большие и чистые города. Отселяемые исповедовали старообрядчество и власть решила создать музей из покинутых вещей в бывшем цехе бывшего мясокомбината. Мало того, в надежде на иностранные экскурсии и самоокупаемость музея, власть отправила заявку на единицу реставратора.
Марину родина распределила в районный музей из московского ВУЗа на совершенно пустяковый оклад и наверно, необъятное поле деятельности.
У Марины была самая бесполезная специальность в десятитысячном райцентре. И - практически неоплачиваемая. Муж-экскаваторщик, трое Марининых детей, корова и куры – именно так и считали.
Другой работы по специальности для Марины в радиусе пятисот километров не было.
По богопосланному телефону музея я договорилась о личной встрече с Мариной. И привезла бабкино благословение в коробке из-под зимних сапог бережно завёрнутое в махровое полотенце.
Марина очень волновалась – это был первый и последний случай спроса в её жизни на профессиональные услуги реставратора. Двадцать лет жизни в райцентре, куры, огороды и нищета превратили выпускницу художественного училища имени памяти 1905 года в серенькую тётеньку неопределённых лет.
На всякий случай она принесла диплом.
Не вдаваясь в лишние подробности я объяснила: это наследство. И мне надо сделать так, чтобы его можно было перевозить без коробки и полотенца. На дальние расстояния.
Марина распеленала наследство, достала набор щипчиков и сняла оклад. Из набора специальных терминов я запомнила только: левкас, поморская школа и столпник.
Благославляя нынешним содержимым обувной коробки бабка рассказывала мне что некая тётка её бабки была настоятельницей некого женского монастыря и это Сергий Радонежский.
А ещё – что в отечественную войну итальянские солдаты предлагали поменять икону на мешок зерна. Значит, она ценная. Всё.
Маринино мнение несколько расходилось с семейной легендой. По её словам, это был Нил Столбенский полученный при разграблении мужского монастыря. Старообрядец и молчальник в серебряном окладе и ужасном состоянии.
Но – ценная она точно, говорила Марина. И делала круглые глаза.
Посмотрев на лучшее трикотажное платье реставратора и туфли (со свадьбы с мужем-экскаваторщиком в лихие девяностые) я не смогла мысленно перевести ценность в какую-либо валюту.
Мы договорились на пятидесяти долларах за работу. Марина назвала цену шепотом и не глядя мне в глаза.
Когда я сказала «Да» она радостно предложила сделать бонусное бесплатное заключение по иконе на бланке музея, с печатью и за подписью директора.
(Шоколадку директору она купит сама.)
Меня всё устроило и через неделю я забрала освежённую икону в потребном состоянии и заключение с синей печатью и ветвистой подписью.
Вывезенная мной контрабандой (в сумке из-под ноутбука) икона была продана вместе с заключением в антикварную лавочку на московском Арбате за сорок тысяч рублей.
Больше никто не дал.
На всех нумизматических форумах читаю, что нельзя чистить монеты гравером и пастой ГОИ, но вопрос, почему?
От отца осталась большая коллекция, в том числе достаточно редких и ценных монет. Результат меня устраивает. Убитые и ржавые монеты, получают новенький блеск. Почему они теряют в цене, почему портяться? В чем подвох, или это нытье старых нумизматов?
Вчера на свалке нашел буфет и комод. Хочу восстановить и поставить дома. Помогите понять год и примерную стоимость. Ну очень интересно. Как правильно снять мебельный лак?
Немного из истории подобных часов - производились на Заводе Имени Масленникова(ЗиМ), который проработал с 1911 до 1990 годов. Механизмы данных часов, как и всех остальных, имел свой калибр, самым распространенным стал "2602", созданный в середине 70-ых годов. Механизмы с данным калибром имели отдельную секундную стрелку под минутной и часовой.
Знакомый часовщик отдал несколько убитых механизмов с циферблатами, вот я и решил поэскперементировать.
Кто же знал, что не имея опыта, и посмотрев один лишь ролик на youtube, опыт станет удачным.
Начнем. Так выглядит циферблат:
Снимаем все стрелки, откручиваем от механизма
Поскольку этот механизм мне не восстановить, я возьму другой, в котором надо поставить лишь пружину баланса:
он же, с другой стороны
Вставляет циферблат в механизм:
Закручиваем крепежные болты:
Вставляем стрелки: секундная, потом часовая и минутная:
вставляем в корпус, учитывая расположение отверстия заводной головки
защелкиваем крышку, вставляем стекло, ставим браслет и вуаля - часам подарена вторая жизнь
Ну и на последок подарок мне от деда танкиста - командирские часы
Спасибо за просмотр)
Если данная тема будет интересна публике - будет продолжение)