Страх
Лежал в онкологии уже месяц. Была неудачная операция: всю злокачку удалили, сделали пересадку кожи, а эта зараза не прижилась. Дней 10 кусок плоти на мне активно гнил и, в конце концов, отвалился. 10 дней было очень больно, причем постоянно. А обезболивающие у нас выдают так, как деньги в долг. То есть ты лежишь и дуреешь от боли. Иногда забываешься на несколько часов, но потом, к сожалению, просыпаешься.
Не знаю, что произошло неделю спустя, то ли сепсис и воспаление спали, то ли мой монолог врача убедил, что если через день-другой боль не станет легче, то утром умываться я пойду не в ванную, а в окно, там-то всего седьмой этаж. Короче подействовало. Боль ушла. Я перевел дух. Но, как оказалось, ненадолго.
Мне нужно было лежать и ждать, пока нога заживет, чтобы сделать новую операцию и закрыть жуткую рану. Я и ждал. И думал, что все хорошо и я спокоен. Но потом увидел кое-что. Последствия ампутации. У соседа по палате. Той же самой ноги, в том же самом месте, где была проблема и у меня. Не, ампутация мне вроде как не грозила, но это не точно.
Я даже и не думал, что могу так эмоционально реагировать, как-то спокойнее себя считал. Подумал, что в отделении мне находиться не стоит, ни к чему людей пугать. Быстро собрался и вышел, благо онкоцентр был за городом, практически в лесу. Полувыбежал за территорию, там начинался ноябрьский лес. Он был наполовину затоплен болотом, кое-где почва была мягкой, но ночью слегка подморозило, и идти было просто. Вокруг мертвые, полусгнившие, местами трухлявые деревья, высокая жухлая трава и заброшенные ржавые ЖД пути. А людей не было, что и требовалось.
Когда я начал отходить от дороги, я уже не мог «держать лицо» и перестал даже пытаться контролировать свои эмоции. Начал то ли рычать, то ли выть, не помню. Потом просто рыдать. В голос, как в детстве. Я думал боль – это неприятно, но страх – вот он меня доконал. Я понимал, что не знаю, что будет дальше, и совсем не могу на это повлиять. И молиться не кому. Ужас захлестывал не волнами, а как будто из кадушки окатили. Скоро я понял, что не могу идти, ноги подкашиваются. Сел на упавшее дерево, обхватил голову руками и, некоторое время, просто кричал. Или хрипел, не знаю. Потом стало чуть легче. Полез в карман, закурил сигарету. Просто, чтобы руки занять. Дыма почти не чувствовал. Посидел. Эмоции стали спадать. Появилось легкое безразличие. Закурил еще. Толку не было, дым почти не чувствовался, но руки выполняли привычный ритуал, так что, возможно, это и успокаивало. Докурил, достал зубочистку, сижу, в зубах ковыряюсь.
Внезапно, метров за пятьдесят – шестьдесят от себя, я увидел бабушку-бомжиху, которая, полусогнутая, стояла и копошилась, то ли в куче мусора, хотя в лесу мусора-то вроде и не было, а то ли в муравейнике. Удивился, что она так близко, я бы к себе, издававшему такие звуки, как минут 5-10 назад, не подошел бы. Нафиг. Ну ладно, может она глухая. Потом думаю, может помочь ей чем? А хотя чем? Кошелек я все равно в больнице оставил, лицо у меня красное и распухшее, только напугаю еще. Да и потом, не то у меня состояние, чтобы помогать, мне бы помог кто.
Потом пригляделся, – а бабушка то метра 2 ростом, не меньше. И шуба ее поношенная – не шуба вовсе, а шерсть. Ну, или шуба из шерсти свалявшейся, не понятно. Да еще и глаза у меня от слез опухли, вижу хреново. Остановилась, смотрит на меня. Лица я не вижу, вижу только глаза. Человеческие и старые. Но без выражения усталости, как у почти всех стариков. Просто внимательные глаза. На улице около нуля, но трава вокруг начинает покрываться серебристым инеем, и воздух густеет от холода.
А я смотрю на нее, зубочисткой в зубах ковыряюсь и наблюдаю. Мне не страшно, мне уже никак. Я даже улыбаюсь слегка. Не от бравады, просто и правда эмоций нет, а что будет дальше мне не важно. Я не чувствую в существе врага. Друга тоже, понимаю, что мне с нм не тягаться вообще, мы как песчинка и прилив.
- А вот уже и не страшно! – говорю бодро. Не наигранно, просто страха и правда больше нет. И продолжаю в зубах ковыряться.
Существо издает странный звук, что-то среднее между хмыканьем и бульканьем, отворачивается и, странно двигаясь, заходит за дерево. Причем дерево раза в два тоньше существа, но оно за ним срывается полностью. Я даже привстал посмотреть, может там ложбинка какая. Нет. Ничего за деревом нет. Да и не было, скорее всего.
Встал, вздохнул, постоял минут пять, прислушивался к далекому шуму дороги и своим ощущениям. Тишина. Спокойствие и тишина. Только далекие гудки автомобильных клаксонов с шоссе. Поправил куртку и пошел обратно в больницу, дальше судьбы своей дожидаться. А на душе легко и покойно. Я больше не боюсь.