За могильной оградкой три мраморных надгробия:
— Под этой плитой лежит наперсточник Вася.
Мозг — это кубик Рубика. Можно собирать, разбирать, оставить как есть, получать удовольствие от комбинации — потом все перекрутить снова — и снова удовольствие от сочетаний.
Правильно собранный кубик скучен, а мне нравится непредсказуемость.
Один эпизод детства терзал меня довольно долгое время. И даже в зрелом возрасте, случись его вспомнить — ночь вычёркивалась из жизни, внутренний монолог утихал только к утру.
Мне было лет 4-5, родители подарили мне трактор-бульдозер с ковшом — и даже по нынешним временам он был в высшей степени хайтеком: гусеницы с зацепами, под капотом - пластиковый прозрачный мотор, в котором были видны работающие поршни. В открытой кабине были два рычага, двигая которыми можно было управлять движением трактора, он мог поворачивать или разворачиваться на месте. А ещё у него были два прожектора!
И мне очень хотелось попробовать его в деле — не дома, на паркете, а там, где настоящий песок и камни. То есть — во дворе.
— Можно я гулять с трактором пойду?
— Нет, — слышал я, — ты его потеряешь!
Как я могу потерять трактор, огорчённо думал я, спускаясь по лестнице, это же не пуговица, не какая-то мелкая игрушка, а целый трактор!
И однажды! я таки уговорил маму — немного поиграть с трактором во дворе.
— Только никому его не давай!
Ну, конечно же, как я могу отдать кому-то свой прекрасный трактор!
Едва я разместился в песочнице, вдруг откуда-то появились три пацана лет 8-10:
— О, какой у тебя трактор красивый!
— Да, а у него ещё лампочки загораются!
— О! А можно мы поиграем немного?
— Мне мама не разрешает, наругает!..
— Да мы вон там, за углом дома поиграем, чтобы она не увидела, и быстро вернём!
До сих пор возвращают, разумеется.
Дома был скандал. Скандалище! Сперва ругала мама и поставила меня в угол. Потом с работы вернулся папа:
— Только бы мама ему не рассказала! — не успел подумать я....
— Этот растяпа трактор прохлопал! — заявила она ему сразу. И папа тоже меня сильно ругал и опять поставил в угол — и стал ругать маму:
— Зачем выпустила с трактором? Я же говорил — уведут!
Дальше начался совсем ад. Целую неделю папа брал меня за руку, ходил со мной по всему микрорайону и останавливал каждого пацана:
— Этот мальчик у тебя трактор забрал?
Мне было стыдно. Мне хотелось провалиться в самый жар летнего асфальта, прожигавший мои сандалики. Мне хотелось превратиться в песчинку в трещинках этого асфальта.
И этот же жар накрывал меня всякий раз, когда игра моего блуждающего ума — уже взрослого сосем дяденьки — случайно задевала ту историю.
— Почему мама меня не пожалела? Ведь меня только что обманули!
— Почему папа позорил меня перед всеми и теперь мне не с кем играть, на меня все показывают пальцем?
— Зачем они кричат друг на друга, ведь мне от этого страшно, очень страшно!
По такому кругу ходил поток моих обид, снова превращая меня в умытого своими слезами мальчика в углу.
И однажды я решил разобраться с ней — раз и навсегда! Почему она занимает такое большое место в памяти о моём детстве? Почему в сотый, в стотысячный раз я задаю одни и те же вопросы и снова не нахожу ответа?
— Хорошо, театр этой истории мне знаком с моей стороны, — подумал я. — А как он выглядел со стороны моих родителей?
И вот тут бестолково вертевшиеся в голове вопросы стали превращаться в пазлы ответов и внутренний монолог значительно изменился:
— Это ведь было лето! — осенило меня. Такой трактор явно был дорогой игрушкой, значит был какой-то повод...
— А! Так ведь это, наверное, был подарок мне на день рождения!!! — два студента 70-х годов скинулись со стипендий (а папа ещё и подрабатывал!) и купили мне, любимому сыну — страшно подумать сколько стоил! — самую лучшую, самую сложную игрушку! Папа был студентом одного из лучших технических ВУЗов и явно хотел — пусть у сына будет инженерная игрушка! Управляемый трактор с поршнями! Он ведь с таким удовольствием и сам со мной играл, объясняя — как управлять трактором, как работает двигатель и для чего эти поршни...
И, конечно же, они, мои молодые родители, и сами очень расстроились! Ну, как же я так, я действительно растяпа, мне же говорили, предупреждали!
Тут стало понятна и вторая часть моего позора с поиском воров.
Детство моего папы прошло в послевоенной голодной Алма-Ате. Подростки сколачивались в дворовые банды и дать себя в обиду — означало стать изгоем, жертвой всей округи. Вот он и вступился за меня, хотел восстановить справедливость и защитить меня!
Страшно обидная история развернулась другой стороной, театр сменил декорации с мрачных на самые тёплые:
— Меня любили! — и в этот момент я живо представил, как они выбирали мне подарок и с нетерпением ждали момента вручения!
— Меня защищали! — и стыд сменился на гордость. Если бы мы нашли тех пацанов — папа им показал бы! И трактор, конечно же, отбил бы из вражеского плена!
Конечно, они, мои родители, могли бы и без скандалов объяснить мне всё, и пожалеть меня, конечно же. Но ведь им было чуть больше 20 лет, они ещё и сами — вчерашние мальчик и девочка первого послевоенного поколения, у них не было таких игрушек, им было очень! очень-очень обидно — и за меня, и за мой трактор!
История, отягощавшая мне разум, внезапно, стала ещё одним лучом солнца моего детства!
Наша память — тоже, оказывается, кубик Рубика! И я смог собрать новые смыслы из старых обид!
Мы всего лишь осваиваем мир внутри стен, которые воздвигли в детстве — сами, усваивая правила взрослых, подражая им или, наоборот, возражая. Выйти за эти пределы — увидеть новый, неизведанный мир.
Но дело не в стенах, а во внутреннем страхе — как же без этих стен, они сопровождают меня с детства, а значит — вечны, бесконечны, нерушимы. Баран действительно не может войти в новые ворота — привычный мир дороги привел к непривычному, незнакомому. Шаг вперед должен привести домой, но дом перестал выглядеть домом.
Если в конюшне происходит пожар и вывести лошадей через ворота уже нельзя, люди разбирают стену. И тут животные оказываются заложниками памяти своего восприятия, невозможности перешагнуть через правила, возникшие с детства — они привыкли к стене и не верят глазам.
Люди пытаются их вывести, но лошади — все, как одна — отказываются идти «через стену». И только когда огонь подступает — животные прыгают к спасительной свободе — но прыгают грудью вперед, как они прыгнули бы на настоящую стену!
Жар обиды толкнул меня в самый огонь своих чувств — и я смог выбраться из опостылевших стен своих страхов и обрести— и новые смыслы, и новые степени свобод!
И так я разобрался с каждой такой ситуацией — и теперь они меня не тревожат, они меня поддерживают, окрыляют, двигают вперёд! Эти истории перестали жечь меня по ночам, теперь они освещают мне путь в самые тёмные периоды сомнений!
Для мозга нет разницы между прошлым и будущим. Для него — все НАСТОЯЩЕЕ! неотличимо от РЕАЛЬНОСТИ! Поняв и приняв это — искренне...
...Если вы будете иметь веру с горчичное зерно...
Попробуйте проделать такую же работу с каждой из вашей золотой коллекции обид — ваше детство расцветёт самыми цветными красками!
Можно выбрать себе прошлое, можно спроектировать себе будущее. Будь собой, будь каждым, кого ты встретил, будь любым из своих родителей — бесконечное количество вариантов свобод.
Так ты сможешь выбрать себе новую жизнь — или новые стены.
— Кручу-верчу, обмануть хочу...
Напоминаю, для психологического исследования мне нужны участники анкетирования - в обмен на бесплатную консультацию - вы узнаете много нового, интересного и неожиданного о себе:
Приглашение к анкетированию 02
