Начало здесь.
Глава 14. Горин.
Станислав Витальевич поднялся с кровати и подошёл к зеркалу в туалете. Он несколько секунд пристально смотрел себе в глаза, словно пытаясь что-то разглядеть, а за тем, совершенно неожиданно для меня, произнёс:
- Ты знаешь, что я задумал и попытался мне помешать. Я не в обиде - ты хочешь жить, и я это понимаю. Но твоя беда в том, что ты, как и миллиарды тебе подобных, не живёте - вы существуете. И существует только ради того, чтобы жрать, бухать и трахаться, попутно загаживая всё вокруг себя. Убери любого из вас — ничего не изменится. Вот ты — ты умрёшь и что произойдёт? Абсолютно ничего! Да, конечно, какое-то время тебя будут помнить друзья и знакомые, а кто-то даже поплачет несколько дней, а может и месяцев, но в целом — в твоём городе, в твоей стране, вообще в мире — ничего не изменится. Как твоё присутствие в твоём мире не меняет ничего, так и твоя смерть пройдёт незамеченной. Потому что ты — ничтожество, червяк, роющийся в земле. Хотя нет, червяка хотя бы птица может сожрать, а от тебя, пока ты живой, пользы вообще никакой. И лишь когда ты умрёшь, а земля поглотит и растворит твою тушку, лишь тогда ты принесёшь хоть какую-то пользу — в качестве удобрения.
Он говорил медленно, часто делая паузы, восстанавливая дыхание, но я не обращал на это никакого внимания. В начале его речи я невольно воспринял сказанное на свой счёт, и во мне даже начало расти негодование, но я вовремя опомнился — он же считает, что говорит это тому, чьё тело собрался занять, а мне до этого нет никого дела — есть проблемы поважнее. А Станислав Витальевич, отдышавшись в очередной раз, продолжил:
- Ты наверняка со мной не согласен, и я понимаю почему. Но ведь ты не станешь отрицать, что до моих посланий твоя жизнь, по большей части, была чередой всего двух событий: работа на заводе и пьянка. С друзьями или в одиночку, перед телевизором. Конечно, ты можешь сказать, что ты чего-то достиг, чего-то добился, что ты, например, лучший в своём цехе или вообще на всём заводе, но настоящая твоя беда в том, что ты даже не в состоянии осознать насколько всё это мелко и незначительно. Как живущий в огромной куче навоза червь не в состоянии осознать размер поля, на котором лежит эта самая куча.
А ведь ты мог добиться большего. Гораздо большего! Мог стать, как минимум, одним из самых богатых и влиятельных людей в своей стране, каждое слово, каждое решение которого, меняет жизнь нескольких миллионов таких же, как ты.
Он усмехнулся:
- Уверен, что ты сказал бы, что для этого нужны деньги и связи, а у тебя не было родителей и никто тебе не помогал, но я тебя огорчу: всё это только попытки оправдать то, что ты, как и другой, подобный тебе биомусор, выбрал бутылку и диван, в то время как я зубами цеплялся за любую возможность вылезти "наверх"! И я это сделал!
Он остановился, успокаиваясь, и в очередной раз пытаясь отдышаться, он по-прежнему не сводил глаз со своего отражения. Вскоре он продолжил гораздо спокойнее:
- Вот поэтому, люди подобные мне и достигают того, что тебе даже не снилось. Поэтому для нас вы — ничтожества, существующие только чтобы служить нам. Быть для нас источником денег, рабочей силы, а в моём случае, даже внутренних органов. - Он расстегнул рубашку и в отражении я увидел, что его грудь и живот покрыты тонкими полосками операционных шрамов разной степени давности.
- У меня неоперабельный рак мозга. Он пустил метастазы, и многие внутренние органы в моём теле были заменены уже несколько раз. И все они были изъяты у таких, как ты! - На лице Станислава Витальевича появилась кривая ухмылка, - И я не спрашивал, хотят ли эти люди отдать мне их — ведь я просто взял у них то, что мне надо!
Он застегнул рубашку:
- И лишь одно я никак не мог получить - молодость! Но теперь я знаю, как получить и её. Конечно, разница между твоим и моим возрастом не большая — всего пять лет — но для меня это только начало пути, всего лишь первое перемещение из десятков, сотен, а может и тысяч!
Он снова начал возбужденно жестикулировать:
- И ты, со своим примитивным мозгом, даже не в состоянии представить какие перспективы открываются передо мной! Я проживу не одну жизнь, а тысячи! И каждый раз это будет иной мир! Я смогу делать что угодно, не заботясь абсолютно ни о чём! Ни о здоровье, ни вообще о последствиях! И мне не придётся каждый раз начинать с нуля — ведь я всегда могу подготовить всё заранее.
Станислав Витальевич помолчал пару секунд, остывая:
- И если ты всё ещё надеешься мне помешать — зря! После сегодняшнего случая у тебя нет ни единого шанса, а финальный переход состоится, - он взглянул на часы, - всего лишь через пару часов — сразу как только я сделаю последнее из подготовки твоей смерти — закреплю сеть и засуну в неё тебя.
- КАК ВСЕГО ДВА ЧАСА?! - взвился я от его последних слов.
Конечно же ответ на свой вопрос от моего "тюремщика" я не получил — он, больше не глядя в зеркало, ополоснул лицо водой, вытерся, и вышел из туалета, невнятно мурлыча себе под нос какую-то мелодию. А я впал в полую прострацию.
Если раньше во мне теплилась надежда на то, что у меня есть ещё день и всё-таки представится случай либо захватить это тело, либо удрать в другой мир, то теперь шансов у меня точно не было.
- П...ец! - поникнув, подвёл я окончательный итог.
В палату вошла Екатерина, а следом Исаев. Замыкал шествие помощник профессора, кативший тележку с нагромождением какого-то оборудования.
- О, Пётр Семёнович! - "он" улыбнулся, - Добрый день! Я рад, что вы выполняете нашу договорённость и прибыли так быстро, да ещё и с оборудованием.
Исаев, нервно облизав губы, покосился на Екатерину:
- Екатерина Геннадиевна очень ясно дала понять, что это не просто ваше желание снова увидеть меня, и я прихватил с собой все, что может потребоваться для перехода.
Он махнул рукой застывшему в дверях помощнику:
- Что встал?! Давай к кровати! - тот вздрогнул от неожиданного окрика и, откатив тележку на указанное место, начал суетиться с проводами.
Станислав Витальевич, проводив взглядом помощника, снова обратился к Исаеву:
- Профессор, наши планы немного изменились. Надо провести не две, а четыре процедуры. - Станислав Витальевич улыбнулся Екатерине, - Первой, на один час, мы отправим Екатерину.
Исаев опешил:
- Екатерину… эээ... Геннадиевну? Но… - он растерянно посмотрел на девушку, - вы же не проходили подготовку! Это же огромный риск!
Екатерина подошла к Станиславу Витальевичу и встала рядом, глядя на Исаева:
- Вы ошибаетесь, Пётр Семёнович, - она улыбнулась, - Станислав Витальевич любезно оплатил мою подготовку, и я обучалась параллельно с ним.
Сорвав очки, Исаев остервенело потер их тряпочкой, затем водрузил обратно на нос и возмущенно уставился на Екатерину:
- То, что вы готовы психологически, совершенно не отменяет отсутствие процедуры синхронизации с органами тела-реципиента! Кроме того, в отличие от Станислава Витальевича, вы не практиковались в управлении новым телом и выработки необходимых навыков и рефлексов! И даже если вы сможете подавить сознание реципиента, вы будете двигаться как новорожденный ребёнок!
Станислав Витальевич улыбнулся:
- И снова вы ошибаетесь, Пётр Семёнович, вашему помощнику деньги нужны не меньше чем вам, и он отлично провёл сеансы для Екатерины, правда, Павел? - он обернулся к замершему при его словах помощнику Исаева.
Исаев подскочил к своему помощнику и схватил его за лацканы форменной куртки:
- Ты! Ты! Как ты посмел!
Павел, видимо, настолько привык уступать авторитету профессора, что, несмотря на более крупные габариты, в руках Исаева болтался как тряпка, терзаемая щенком.
- Пётр Семёнович! - вмешался Станислав Витальевич, - Оставьте парня в покое, он действовал по моему указанию! У нас с вами много дел, давайте не будем терять время! Павел, сколько тебе ещё надо на подготовку?
- Минут пять, - отозвался помощник Исаева, поправляя одежду. Он виновато взглянул на своего начальника и снова нырнул за тележку, на ходу разматывая какой-то провод.
- Профессор, - "он" снова повернулся к Исаеву, - новый план таков: сначала мы перемещаем Екатерину на один час — она проверит, всё ли готово к её окончательному переходу. После её возвращения такой же заход сделаю я и, если всё пойдет, как я запланировал, мой финальный переход должен произойти строго в течение пяти минут после моего возвращения.
Он повернулся к Екатерине и улыбнулся:
- Катенька любезно согласилась помочь поставить точку в моём присутствии в этом мире. А как только я уйду — вы, Пётр Семёнович, отправите Екатерину.
Исаев недовольно нахмурился:
- Знаете, Станислав Витальевич, раз Павел подготавливал Екатерину Геннадиевну, пусть он и доводит дело до конца!
Павел, только что закончивший возиться с техникой и выпрямившийся в полный рост, застыл на месте:
- Профессор, - робко начал он, но Исаев зыркнул на него из-под очков:
- Что "профессор"?! Начал сам — вот и остальное делай сам!
Павел замялся, затем жалобно протянул:
- Пётр Семёнович, вы же поможете сделать смертельную инъекцию?
- Нет! - отрезал Исаев, - Всё сделаешь сам! Деньги получил?! Отрабатывай!
- Кстати, о деньгах! - вмешался Станислав Витальевич, - Как только наши, с Катей, сердца перестанут биться, на ваш, профессор, счёт будет переведена сумма равная той, что вы уже получили. Это вам, так сказать, бонус, за двойную ответственность и хлопоты. Вы, Павел, - "он" глянул на смущенного парня, - тоже получите повторный платёж.
Станислав Витальевич положил ладонь на щеку Екатерины и улыбнулся:
- Надеюсь, ты не возражаешь против моего решения о переносе твоего перехода?
Положив свою руку поверх его, Екатерина потёрлась об его ладонь щекой и подняла глаза полные слёз:
- Я тебе очень благодарна!
Глава 15. Горин.
Со спокойствием и отрешенностью преступника, смирившегося с приговором к смертной казни и уже сидящего на электрическом стуле, я наблюдал за последними приготовлениями профессора и его помощника. Все их действия были мне давно знакомы и лишь немногим отличались от тех, что предшествовали перемещениям сознания в обычных условиях — в кабинете профессора.
- Прошу вас, Екатерина Геннадиевна, присаживайтесь. - Павел, стараясь не смотреть на полностью обнажённую Екатерину, закончил усеивать её тело присосками датчиков и указал на кровать Станислава Витальевича, трансформированную в кресло.
Исаев нахмурившись, очень внимательно наблюдал за действиями своего помощника. Проследив, как Екатерина заняла удобное положение, он прервал своё молчание:
- Павел, ты всё помнишь?
- Да, Пётр Семёнович, - без сомнения отозвался тот, и Исаев кивнул:
- Хорошо, тогда делай, а я буду ассистировать.
Профессор подошёл к монитору развёрнутого оборудования и, устроившись на стуле, прошёлся пальцами по клавиатуре. Бегло проглядев данные на экране и что-то набрав на клавиатуре, он кивнул Павлу:
- Готов.
- Получить контроль над датчиками! - скомандовал Павел, начав выполнять свою роль.
Екатерина пару раз тихо ойкнула, а профессор подтвердил:
- Есть контроль! - и через мгновение отчитался, - Синхронизация выполнена!
Павел, достав из ящика в тележке шприц-пистолет, приставил его к шее Екатерины:
- Готовы?
- Да, - зажмурившись, ответила девушка, и пистолет в руках Павла вздрогнул, с шумом выталкивая сыворотку.
Екатерина обмякла и все взгляды устремились к Исаеву, а тот не сводил глаз с бегущих по экрану строчек. Когда в повисшей тишине напряжение достигло предела, профессор выдохнул:
- Сознание в приёмнике! Показатели в норме!
- Отлично! - тут же отозвался Станислав Витальевич, - Ждём час! Павел — засеки время!
- Уже, Станислав Витальевич! - отозвался помощник Исаева и "он" кивнул:
- Молодец!
"Он" повернулся к Исаеву:
- Профессор, я хотел бы обсудить с вами кое-что.
Пётр Семёнович, кивнув Павлу на монитор, - Контролируй! - поднялся со стула:
- Вы хотите поговорить конфиденциально?
- Да, давайте выйдем в коридор, чтобы не отвлекать Павла.
Станислав Витальевич двинулся первым, а профессор засеменил следом. Выйдя в коридор и отойдя на пару шагов, "он" остановился и обернулся к Исаеву:
- Как давно вы знаете, что во мне есть другое сознание?
Пётр Семёнович побледнел:
- С чего вы так решили? Он с вами контактировал? Что он вам сказал?
- Отвечу по порядку: узнал сегодня, случайно — во время моего сна он получил управление телом и, видимо, попытался выброситься в окно. Когда это не удалось, он попытался усыпить меня снотворным, но по счастливой случайности рядом была Екатерина и смогла это предотвратить. Из-за этого происшествия я вынужден перенести свой переход, поэтому так срочно вызвал вас.
Исаев удивленно вытаращил глаза:
- Даже так! Не ожидал, что он решится на крайние меры!
- Значит моё предположение верно — вы действительно знали об этом! Как давно, профессор?! Почему ничего не сказали? Вы понимаете, какому риску подвергли меня?!
От "его" ледяного тона Исаев побледнел ещё сильнее, затем покраснел, а спустя секунду снова побледнел.
- Я.. я… - запинаясь, заблеял профессор, а "он" неожиданно улыбнулся:
- Успокойтесь, Пётр Семёнович, не нервничайте так сильно. Мне, - он пристально взглянул в глаза Исаева, и тот моментально съежился, словно пытаясь стать как можно меньше, - и вам, Пётр Семёнович, повезло — всё обошлось. Это могло стать большой проблемой, но сейчас стало совсем неважным.
Станислав Витальевич ободряюще похлопал профессора по плечу:
- Соберитесь! Вы нужны мне в адекватном состоянии!
Оставив Исаева истуканом стоять посреди коридора, "он" вернулся в палату.
- Сколько ещё? - войдя в дверь, "он" обратился к Павлу. Тот, глянул на монитор:
- 45 минут.
- Хорошо, ждём. - Станислав Витальевич кивнул и, пройдя к окну, сел на подоконник.
Последние полчаса в палате царила тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом вентиляторов оборудования да периодическими отчетами Павла об оставшемся Екатерине времени.
- 15 минут, - в очередной раз отрапортовал помощник профессора, и Станислав Витальевич, как и в его предыдущие отчеты, только кивнул.
Вскоре он отложил планшет, в котором в очередной раз просматривал данные о новом мире, и повернулся к профессору, севшему возле входной двери сразу по возращению в палату:
- Пётр Семёнович — в продолжение нашего разговора — вы сможете обеспечить безопасность моего тела на время предстоящего мне перемещения? Я не хочу быть неприятно удивлен при возвращении. Вы же больше не подведёте меня?
И хотя на лице Станислава Витальевича была дружелюбная улыбка, от его слов повеяло таким холодом, что Исаев в очередной раз побледнел и поёжился:
- Конечно, Станислав Витальевич! Я сделаю всё, что необходимо!
- Надеюсь, - кивнул "он" - тогда, не будем отвлекать Павла от встречи его подопечной. - Павел, увлёченно следящий за их разговором, тут же уткнулся в экран, и Станислав Витальевич, заметив это движение, усмехнулся краешком губ.
Следить за тем, как с каждой минутой мне остаётся жить всё меньше и меньше, стало совсем невмоготу. Поразмыслив, и не видя никакой возможности на спасение, я сдался и, окончательно смирившись с неизбежным, решил, что не хочу видеть, как игла вгонит смертельную дозу яда в тело, покинутое сознанием его хозяина. Я совершенно не горел желанием испытать муки и боль отравленного и умирающего организма.
Привычно сосредоточившись, я стал отключаться от потока информации, поступающего от тела, стремясь погрузиться в состояние, которое помогло мне пережить последние месяцы.
Постепенно картинка перед глазами подёрнулась белесой дымкой, а вскоре и вовсе скрылась в непроглядной белой пелене, а следом произошло "отключение" слуха: сначала стих шум окружающей среды, а затем и звуки, порождённые самим телом — биение сердца, ток крови…
Я "засыпал".
- Прощай - шевельнулась последняя мысль, адресованная самому себе.
(продолжение следует)
