Картина Константина Маковского «Болгарские мученицы» уникальна для русской живописи. Эта одна из немногих отечественных картин, написанных на внешнеполитическую тему; полотно объединяет в себе блестящую технику салонной живописи и два жанра, atrocity propaganda и sexploitation (на русский язык эти термины непереводимы), весьма редких для России. Картина действительно послужила политическим призывом: по преданию, переданному Александром Бенуа, чувствительный и добросердечный Александр II прослезился, увидев ее на выставке осенью 1877 года; средства, полученные от продажи картины, были направлены художникам на помощь болгарам – жертвам турок. Попробуем разобраться во множестве интереснейших обстоятельств, приведших к появлению этого незаурядного полотна.
1. Картина изображает жестокости, совершаемые турками при подавлении Апрельского (1876 года) восстания в Болгарии; картина не претендует на изображение какого–либо конкретного эпизода зверств, а дает обобщенные образы. Болгарок мучают башибузуки – бойцы временных, нерегулярных и неоплачиваемых (считается, что они прокормятся грабежом) турецких отрядов, собираемых из всякого сброда для подавления восстаний; один из башибузуков смахивает на черкеса (тут своя история, см. далее), другой на албанца, ну а третий, видимо, происходит из Северной Африки. Зверства имели место в апреле–мае 1876 года, а известия о них широко распространились в Европе в июне–июле 1876 года. «Болгарские ужасы» подогрели интерес российской общественности (ранее мало интересовавшейся балканскими делами) к начавшейся в то же время Сербско–Турецкой войне, и общее сочувствие к братьям–славянам привело к отправке в Сербию около 2 тыс. русских добровольцев и сбору различными общественными организациями около 3 млн. рублей помощи. К тому моменту, когда Маковский написал свою картину, то есть к весне 1877 года, Россия уже начала войну против Турции, но картина по–прежнему была политически актуальной – теперь она оправдывала ничем не спровоцированное нападение России на соседнюю страну, столетиями владевшую болгарскими землями на самом прочном, по понятиям того времени, правоосновании, то есть по праву завоевания.
2. Известия о болгарских зверствах попали в Россию кружным путем. Болгария была глухой, достаточно бедной провинцией Османской империи, еле–еле поддерживавшей контакты с окружающим миром и не связанной с Европой железной дорогой; так что непосредственно в момент подавления восстания европейцев в охваченной им зоне не оказалось. Антиосманские болгарские эмигранты в Лондоне первыми в Европе поняли, что произошло, и попытались заинтересовать известиями британскую прессу. Неожиданно для всех, события в забытой всеми и малоинтересной стране получили огромный резонанс. Дело в том, что правительство консерваторов, возглавляемое Дизраели, державшееся традиционной линии realpolitik – какое нам дело, кто кого в Болгарии режет, имеют значение только интересы Англии – столкнулось на этой почве с оппозицией либералов, возглавляемой Гладстоном. Либералы, догадавшиеся, что эпоха изменилась и моральное основание внешней политики (Британия за всех хороших против всех плохих) с каждым годом становится всё важнее и важнее для публики, построили свою атаку на обличении бесчувствия кабинета.
К чести либералов и связанных с ними газет, было принято решение проверить на месте ужасные известия из Болгарии, послав независимых наблюдателей. В зону подавления восстания отправились американский журналист Januarius MacGahan (Википедия), американский консул Eugene Schuyler (Википедия ) и русский консул князь Александр Церетелев. MacGahan написал о поездке подробный отчет, который ужаснул британцев, а за ними и всю остальную Европу и Россию. Вот эта небольшая книга, полная описаний ужасающих жестокостей турок (link). Необходимо заметить, что все участники экспедиции были настроены антитурецки, абсолютно отрицали любое насилие со стороны болгар (что, интересно, тогда делали восставшие и зачем они были вооружены?), и, описав те кошмары, которые они действительно видели, пошли далее и перешли к количественным оценкам, для чего они не имели основания. Современный историк, занявшийся этим вопросом, считает, что никакая оценка числа жертв восстания не может быть признано обоснованной, так как регистрация населения отсутствовала, а подробного расследования событий не проводилось (R.Millman. The Bulgarian Massacres reconsidered. link).
История с «болгарскими ужасами» была важной вехой в зарождении социальной технологии atrocity propaganda (объяснение термина в Википедии), потом не раз еще послужившей самым разным правительствам. Младенец на нашей картине – предок распятого мальчика в Славянске.
3. Все персонажи нашей картины имеют весьма оперный внешний вид и наряды. Болгарки представляют собой любимый типаж Маковского – это чуть пухловатые (но идеально стройные по стандартам красоты того времени), ослепительно белокожие красавицы, с большой и чрезвычайно упругой грудью, с подчеркнуто европеоидными чертами лица; для правой болгарки и младенца позировали 17–летняя жена художника с сыном. Костюм их имеет мало связи с реальной повседневной одеждой болгарской крестьянки. Честно говоря, и общий типаж, и ухоженный внешний вид мучениц больше намекает то, что эти девушки только что сошли со сцены парижского кабаре, чем на то, что они ухаживали за скотом, работали на огороде, а потом прятались в подвале от злодеев. Про башибузуков не приходится и говорить, очевидно, что их одели костюмеры того же кабаре, выбрав самые живописные из костюмов разбойников.
Именно такая опереточность и показывает, что перед нами произведение жанра sexploitation, то есть софт–порно (а для той эпохи наша картина уже и есть софт–порно), слегка замаскированное под праведное возмущение жестокостями. С одной стороны, как бы всё очень благородно, ты за всё хорошее против всего плохого, а с другой стороны предоставляется отличная возможность попялиться на сиськи. Чтобы понять это жанр получше, надо посмотреть на его полное развитие – серию Balkangruel (Балканские ужасы), созданную в 1909 году австрийским художником Готфридом Зибеном по мотивам жестокого подавления турками народного восстания в Македонии (link); это уже полноценное порно. Современные гендерные исследования особо выделяют «болгарские ужасы» как важную веху в истории сексуализации образа военного насилия в европейской культуре (A.Buturovic, I.Schick. Women in the Ottoman Balkans, link).
4. Кроме очевидного сексуального подтекста картины, в ней есть еще и ощутимая расистская нотка. Жертвы акцентированно европеоидные и белые, а насильники – акцентированно восточные и небелые; для пущего эффекта Маковский сделал одного из башибузуков негром (что мало соответствует исторической правде). Напомню, что самый распространенный предлог для традиционного куклуксклановского линчевания это предполагаемое изнасилование чернокожим белой женщины; несексуальные преступления негров (а также и изнасилования ими черных же женщин) значительно меньше волнуют сердца линчевателей. В общем–то, посыл картины простой: проклятые «черные» насилуют наших, «белых» женщин. Доколе! Поскольку сами сведения о балканских жестокостях дошли до России через британские источники, расизм не удивителен – для британских политических мыслителей той эпохи это просто общее место. В частности, благородный и добрый Гладстон считал причиной жестокостей расовые (но ни в коем случае не религиозные мусульманские) свойства турок, которых он определял как the one great anti–human specimen of humanity (Bulgarian Horrors and the Question of the East, стр. 9).
5. Фигура в папахе, стоящая за спиной у грудастой болгарки с младенцем, воспринималась публикой как черкес. За появление черкесов на болгарской земле мученица может поблагодарить Россию. С начало 1862 годов российская армия сгоняла черкесов, самый крупный из народов Кавказа, с их земель, предоставляя им переселяться либо на менее соответствующие их хозяйственным навыкам низины Кубани, либо эмигрировать в Турцию. Около 200 тыс. человек (цифра условна) выбрали Турцию, и некоторая их часть была размещена турецким правительством на Балканах. Изгнание черкесов сопровождалось страшными жестокостями и множеством смертей, но отношения казаков с черкешенками в мечетях русских живописцев не заинтересовали. То ли дело болгарки.
6. Дружба России с болгарами длилась недолго. Россия не смогла предугадать, по какой траектории станет развиваться болгарская политика. После года оккупационного правления Россия передала власть болгарам, была принята Тырновская конституция, избран парламент и призван на престол гессенский князь Александр Баттенберг. И тут болгарские дела поскакали дикими скачками в таком темпе, какого русские не ожидали. Болгарские парламентские политики ссорились и мирились с князем, выгоняли его и призывали снова, приостанавливали и вводили в действие конституцию. Русские дипломаты и офицеры (первоначально игравшие огромную роль в болгарской армии) не попали в этот темп и сбились с ноги. В 1886 году Александр III решил, что более участвовать в зигзагообразной болгарской политике невозможно (ибо всё, что Россия не делает, оказывается неуместно и болгарам не годится) и разорвал дипломатические отношения с Болгарией.
Хотя дипотношения были восстановлены через 10 лет, Болгария успела превратиться в устойчиво пронемецкую страну и воевала против России в двух мировых войнах. Половая неприкосновенность болгарских девушек снова перестала волновать русских художников.
