Сине-белый, будто бы из фарфора, паук сплёл тугую бледно-жёлтую паутину, соединив землю и бок плиты. Получилось своеобразное ячеисто-волокнистое крыло. Замечтавшийся Хейзозер потянулся сорвать это нехорошее крыло и прогнать паука.
И лицом вперёд шмякнулся на могилу дочери. Кто-то сочно треснул его по плечу. Не на шутку взбеленившись, Краснощёк вскочил и резко обернулся, готовый растерзать обидчика, коим оказался ухмыляющийся Ерёма, давнишний приятель и кузнечный подмастерье. Призрачная вариация Ерёмы отличалась фартуком, закрывающим перед от груди до колен, и глазами, горящими, как раскалённые угли.
Автор просит прощения у читателей, что не дал описание Ерёмы в его первое появление в таверне “Синий рог”, но такая тогда толчея творилась: шум, гам, суета… любой растеряется. Кстати, не забудьте представить многоглазый кузнечный горн.
– Ты меня на могилу дочери уронил, кретин долбанный! – возмутился Хейзозер.
Ерёма перестал ухмыляться.
– Вот же, блин. Помнишь, как Глазутый отделал того певуна, а? Вот мне и захотелось проверить, как один призрак даванёт другого.
Хейзозер скривился и потёр ушибленную лопатку.
– Больно?
– А ты как думаешь? Ну конечно, бесову мать, больно! Как дал бы тебе сейчас!
– Так давай же, Хей, вмажь по моей спине! Я заслужил.
– Не пристало на кладбище драться, – наставительно произнёс Краснощёк. – Тем более, возле могилы дочери.
– То есть если бы мы находились возле чуждой нам могилы, ты бы мог не удержаться и долбануть меня?
– Ннууу... – неуверенно протянул Хейзозер. – Драк на кладбищах боги не одобряют. Не тревожьте мёртвых, и они не потревожат вас.
– Ещё бы одобряли, – хмыкнул весельчак Ерёма. – Я вызываю вас на кладбище! У неизвестной могилы! А удобно, слушай, убил и тут же закопал. Два в одном.
– Балбес. Меня искал или так, мимо проходил?
– Пролетал. Да вот о тебе вспомнил, думаю, где ты шляешься? И угадал, ты здесь оказался. Чего в “Синий рог” не заглядываешь?
– А чего там делать? Глазутого, бандита, слушать? У меня от него мурашки по коже.
– У тебя не то, что мурашек, у тебя и кожи-то нет.
– Не придирайся. Что за манера придираться к словам?
– Ладно тебе. Между прочим, Глазутый свалил в горы и создал там лагерь. И всех повстанцев, смудьянов и матюжников, бывших в таверне, туда призвал, чтобы потом смудьяничать, матюгать и повставать против кородента.
– Может, смутьянов и мятежников?
– И их тоже. Но сказал, кто вякнет короденту о лагере, тот позавидует участи певуна. Сказал, у него повсюду свои… призраки. С Глазутым намылились аж целых трое типчиков, и те - один торгаш и двое каких-то бродяг. Значит, лагерь повстанцев на сегодня состоит из четырёх повстанцев. Самое то повставать. Глазутый не уточнил, где именно будет лагерь. Сказал, желающие пускай отправляются в горы, а там он их и разыщет. Ещё сказал, у кородента сейчас мало вооружённых гвардейцев, - не все оказались на острове, - и перевес на нашей стороне. Мол, когда как не сейчас, кто ещё, если не мы. И откуда ему всё известно?
Хейзозер чуть челюсть не уронил и вытаращился на Ерёму.
– Чегооо?! – заорал он.
Ерёма заморгал от неожиданности:
– Ну против ставленника богов пошёл, чего орать-то как резаный и глаза пучить?
Но именно сейчас Хейзозеру было начхать и на Глазутого, и на ставленника богов. Он уставился не на Ерёму, а сквозь него, на могилу своей дочери, из которой поднималось нечто прозрачно-синее, вырастало будто гриб.
– Доченька! Миленькая! – от волнения сипло выкрикнул Хейзозер, поддавшись вперёд и вытянув руки (да, у призраков нет голосовых связок, но почему-то же они разговаривают).
Однако из могилы поднялась вовсе не миленькая доченька, а вылез Зенниспар собственной персоной, который при всём своём желании (будь у него таковое) не мог сойти за миленькую доченьку.
– А!! – заорал Хейзозер. – Ты!! Опять ты!! Хер учёный, лекторишка вшивый! Теперь и до могилы моей дочери добрался, тварь начитанная! Склонился и плешью над ней трясёшь, проклятый?! Я тебе сейчас потрясу!
С таким вот простым набором незатейливых эпитетов Хейзозер набросился на пожилого теоретика. Быстро сообразив что к чему (годы в академии прошли не зазря), пожилой теоретик пустился наутёк. Лишённый бремени своего престарелого тела, Зенниспар Мао-Ивен стряхнул старину, как пыль, и летел, словно на крыльях любви, не зная никаких преград и не ведая усталости.
– Это случайно вышло! Случайно! – оправдывался он на полном ходу. – Я исследовал недра! Недра!
– Какие ещё недра ты исследовал в могиле моей дочери, старый подонок?! – верещал Хейзозер.
– Я искал причину!
– Причину, говоришь, сучье ты отродье?! Как пиздану сейчас по причинному месту! Вмиг дорога к могилам из башки твоей выветрится! Куда же вы смотрите, боги?! Мне бы ваше долготерпение!
Зенниспар, пройдя сквозь ближайший валун, ловко ушёл вправо и притормозил, глядя, как пролетевший прямиком Хейзозер сбавляет скорость и разворачивается аки бык на арене.
– Всё! Хейзозер, хватит! Хва-тит! – Зенниспар умоляюще выставил руки вперёд. – Мы так весь день проносимся! Нет мышц и нервов - нет усталости! Твоя погоня за мной бессмысленна, понимаешь? Бес-смы-слен-на!
Хейзозер подлетел к нему с весьма угрожающим видом и занесённым назад кулаком.
– Сначала статуя дракона, теперь могила моей дочери! Да ты издеваешься надо мной, старый хрен!
– Это нелепейшее недоразумение! Я же не нарочно! Уж не думаешь ли ты, Хейзозер, что я нарочно? Я, я не понимаю, как так вышло. Наверное, краем уха услышал твой голос и, сам того не осознавая, выплыл на поверхность.
– Что за отборную чушь ты несёшь?
– Это не чушь! Это гипотеза! Сам не понимаю, как такое могло произойти!
Подлетел Ерёма. Он хохотал как ненормальный.
– Да вы все надо мной издеваетесь! – взревел Хейзозер аки всё тот же бык.
– Извини, Хей, извини! – Ерёма старался унять свой неуместный смех. – Это… ха-ха-ха! Это... ха-ха-ха! Это хохот раскаяния!
Прошлая прода: Сага о призраках - 54 (любовь, любовь, любовь)
Книга: https://author.today/work/168329
