Начало тут
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком"
Последний пост и хронология всех постов тут
История о том как я жила с бомжами или "Похороните меня под поребриком" (Часть 12 - последняя)
Хронология всех бонусов по первой части тут
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Слово Божие
Бонус про Кнопку
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонусы. Платье. Кнопка
Бонусы по второй части происходящего (начинается в части шесть)
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Литейный
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Лыцарь
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Вадик
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Бей!
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Звонок
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Сестра
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Маршрут
Действие данного поста происходит в шестой части, после Маршрута.
Дисклеймер. Внимание! во всех постах очень много мата. В этом посте всё очень странно, трэш, длинные разговоры ни о чём, ничего не понятно.
Напоминаю что вы читаете авторский рассказ и такого не бывает. Все персонажи ведут себя как уёбки, и автор их осуждает.
Все картинки из интернетов. И их очень мало. Первые попавшиеся. Реально тяжело на всё это найти картинки.
_______________________________________________
Сто одиннадцатая
На завтра Кот маршрут не сдал, и после завтра тоже, и после-после... Мы идём к Вадику через три дня. В парадной слышится два громких «Ваф!» и ещё одно через паузу, дверь опять открывается без вопросов. Теперь понятно, что это какой-то условный лай для своих.
На кухне у Вадика сидит Кот с целым альбомом своих «раскрасок». Ром забирает у него стопку листов.
– Хуя, ты настрочил! Давай, чё тут?
– Маршрут гавно!
– Совсем?
Кот перелистывает листы:
– Единственное что нашёл – тут!
– Ну вполне…
– Но он там не бывает. Надо Санька наверное…
– Санька сделаем.
– Короче, смотри, тут выход, – Кот тыкает в какие-то одуванчики на своих раскрасках, – тут вход. Но ты можешь прям через главный зайти, там охрана – я ебал! Хоть дохлого слона через них тащи – вообще по хуям!
Ром смотрит на одуванчики и кивает:
– Вполне! Если прокатит считай всё отдал.
Кот кивает:
– Чё? Я погнал тогда?
– Давай!
Мы остаёмся сидеть втроём.
Ром задумчиво пялится в лист на котором есть «вход» и «выход». Смотрит на Вадика:
– Чё думаешь?
– Думаю мы ему простим…
Блять! Да он охуел что ли?! Я уже открываю рот что-то ему ответить, но Вадик продолжает:
– Нормально поработал. Ты это видел? – он тыкает пальцем в один из листов.
Становится понятно, что он про Кота, а не про Гарика.
Ром смотрит и заливисто ржёт. Я не выдерживаю:
– Что там?
– Срёт с утра по пол часа. В четверг срал сорок минут и опоздал на работу!
Я смеюсь вместе с ними. Это конечно может быть и весело, с другой стороны мне немного не по себе от того что рядом со мной сидят люди, которые могут следить за тем, кто и сколько срёт. И если с этим ещё более-менее понятно, то как блять вообще Кот узнал про место в котором Гарик не бывает? И за что торчал Кот, что бы ему было, не отдай он своих долгов?
Ром ещё сидит, листает одуванчики, встаёт резко:
– Лан, чё, я погнал тогда, – смотрит на Вадика – ты за Санька.
Вадик кивает, Ром показывает ему глазами на меня:
– Проводишь!
Вадик кивает снова.
Я открываю рот что-то сказать, но я ничего не поняла… Всё что у меня вырывается:
– Удачи!
– Я постараюсь.
Хлопает дверь, я остаюсь сидеть вместе с Вадиком. Это как-то не очень… если бы я знала, что Ром просто уйдёт оставив меня тут, я бы вообще не приходила. Мы так не договаривались! Мне неловко, неудобно и я даже не знаю о чём мне поговорить с Вадиком, мы как-то не друзья особо. Я просто хочу свалить.
– Я, наверное, сама дойду, не поздно ещё.
– Посиди, Ром наберёт, вместе пойдём.
Это тот неуютный момент, когда свалил общий друг и ты не знаешь, что делать с посторонним по сути человеком. Раньше я решала такие проблемы алкоголем, под рюмочку все весёлые и разговорчивые, но Вадик не пьёт, Вадик на медикаментозе. Вот блять…
Закуриваю и осматриваю квартиру с целью придумать себе какое-то занятие на неопределённое время. В раковине гора немытой посуды, не думаю, что она там постоянно, у Вадика более-менее прибрано, скорее это временное, вероятно, не очень удобно с простреленными руками мыть сковородки.
– Давай я тебе посуду помою?
Вадик смотрит на меня как на идиотку. Наверное, с моей стороны это звучало как-то унизительно для него. Блин, я не хотела.
– Забей, я сам могу. Не инвалид пока.
Кажется, я его обидела.
Курю, молчу. Встаю иду кругом по комнате. На стенах у Вадика висит пара глянцевых плакатов с викингами, кажется когда-то это были календари, самодельный флаг-растяжка с надписью «Питер Зенит», на циферблате самых простых часов весьма криво нарисован коловрат, на стене у шкафа висит самая обыкновенная фанатская роза. Почему-то мне ужасно сильно хочется её потрогать. Я только тяну руку, как слышу за спиной холодный, ледяной голос:
– НЕ ТРОГАЙ, БЛЯТЬ!
С другой стороны комнаты к голосу добавляется «Ваф!» и звучит утробное рычание. Сука! Снова потным страхом по спине, комом в горле, выдох. Замираю.
Если бы я не знала точно, что в комнате никого кроме Вадика, я бы в жизни не поверила, что это он сейчас сказал. Перетрясает. Уже своим обычным голосом Вадик говорит:
– Хэл, тихо! Место!
Урчание стихает. Я откровенно, блять, пересрала. Люто, блять, трясёт, и текут слёзы по щекам. Хельга, сука – сущая блять, Сатана во плоти.
Мои мокрые щёки, это явно не то, чего хотел добиться Вадик. Он просто хотел, чтобы я не трогала его шарф. Молча встаёт, идёт к Хельге и надевает ей намордник. Смотрит на меня:
– Ну чего ты, блять? Она не страшная. Она не кинется если я не скажу. – трепет Хельгу за загривок – Правда, жопа волосатая?!
Это не смешно. Сажусь обратно, вытираю слёзы, закуриваю по новой. Вадик садится обратно на стул с которого встал.
– Извини. Это… Короче, это просто нельзя трогать. И всё. Это батин был…
Мне надо было бы извинится перед Вадиком в ответ, но я никак не могу унять свою трясучку и ляпаю первое что подворачивается на язык:
– А что с батей?
Вадик молчит, хмурит брови, затягивается, поднимает глаза к потолку и отвечает через долгую паузу:
– Повесился…
Вот бляяя! Я поднимаю глаза к Вадиковой люстре. Люстра висит на крюке. Чёртово любопытство тянет меня за язык.
– Прям тут?..
Вадик кивает:
– Сказали тут.
– Кто сказал?
– Вонять стало, у соседа ключ был, – у Вадика хмурое лицо, и он разговаривает не со мной, а с потолком на который смотрит, – и мы блять, не попрощались…
– Как это вышло?
Мне, наверное, надо участвовать в конкурсе по тупым вопросам, я по-любому выиграю. Вадик снова смотрит на меня как на идиотину.
– Поздно узнал. Мне там как раз ШИЗО пятнадцать суток дали…
– Прости…
– Да ничё…
– За что ты сидел?
– Сто одиннадцатая.
Меня напрягает как они все, начиная с Рома, говорят о любых преступлениях сразу статьями. Когда я жила в сквоте, местные урки говорили нормально – «спиздил», «покоцал», «ёбнул», причём обычно к рассказу добавлялось «сшили» или «пришили». Похуй, например, сидел первый раз за то, что «двух мудаков ёбнул», причём второго ему «пришили», потому что он не сразу «кони двинул», а в больничке.
– Сто одиннадцатая, это что?
– Тяжкий вред здоровью. Уёбка одного изувечил. И второго чуть помял.
Вадик говорит это с глубоким сожалением. Жалеет, что много дали? Жалеет, что попался?
– Жалеешь, что поймали?
– Да я бы там и так не убежал, мне в ногу два раза ткнули. Жалею, что не прирезал суку! И второго не успел…
– Что они сделали?
– Да, бля! Ёп! Иду вечером с гаража, слышу блять, хуйня какая-то происходит. Пошёл глянуть. Ёбана! Смотрю двое пидоров пацана раздевают, он им уже блять всё отдал, а они, сука, чёта всё ржут, ножики там показывают. Пизда нахуй! Так и вышло.
– Много тебе за этого пидора дали?
– Просили десять, дали три. Там батя много отнёс, тачку продал, со счёта снял. Голыми остались. Хотел вообще отмазать, сказал я за этого хача не сяду, резать их блять, надо! Он же у меня ещё Афган прошёл и первую чеченскую…
Мне становится жалко Вадика, я не могу вспомнить среди своих знакомых людей у которых был бы батя, о котором они бы вспоминали хорошо. У детей девяностых вообще отцов не было. У Вадика отец был. Мне хочется расспросить его дальше, почему повесился батя, что у них были за отношения? Но это, наверное, уже перебор. Судя по чёртовой розе с которой всё началось, нормальные у них были отношения, на футбол, наверное, вместе гоняли, в гараже может ковырялись…
– А с пацаном с тем что?
– Да ничё, нормально. Порезали чуть-чуть. Живой. Мамаша его пару раз приезжала, сиги передавала, печенье. Батя хотел с них взять чего, ну, судье типа что б докинули. Но они это, ну, бедные короче. Там и за сиги спасибо.
– А с уёбками чё?
– Да ничё! Первый умный, съебать успел, ебёт там ща овец на ощупь. Второй тут остался, с братом. Ну он может не хотел оставаться, но не успел.
У Вадика грустная история, нельзя сказать, что он не прав. К тому же, наверное, надо иметь определённое мужество, что бы после этой истории сожалеть о том, что не убил человека, а не о том, что просрал три года, возможно, спасая чью-то жизнь.
– А почему сто одинадцатая? Там не должно быть типа самооборона, ну или там задержание преступника гражданами, или как там всё это называется?
– Ну, бля! Я ж блять, хуй знал что не уйду, я ему глаза выдавить успел. Не прокатило за самооборону.
Вот это пиздец!.. Фраза «ебать овец на ощупь» дошла до меня только сейчас… Я вспоминаю Бэху, которому хотела воткнуть нож в спину. Дойти до мысли о том, чтобы пырнуть человека ножом на много проще, чем до мысли о выдавливании глаз. Перетряхивает. Я бы не смогла…
– А тот пацан, ему сколько лет было?
– Да хуй знает, восемнадцать где-то.
– А тебе?
– Тогда двадцать почти.
– И вы теперь не общаетесь?
– А хули нам общаться? Он мне ничё не должен. Чё он мне теперь каждую днюху звонить поздравлять должен, или чё?
– Ну… Ну я бы тебе звонила. На его месте…
– Ну с тебя я может чё и взял бы… – Вадик улыбается глядя мимо меня.
Какой он блин простой! Сделал и сделал. Отсидел и отсидел. Поблагодарили сигами и нормально. Была бы баба, а не пацан, потрахался бы… Мне даже как-то завидно что ли, я постоянно думаю о том, что со мной было. Я хочу поменять своё прошлое. Прошлое поменять нельзя. Вадик об этом знает.
Мы ещё сидим, курим, я спрашиваю Вадика где он сидел и не было ли страшно. Он рассказывает так же по-простому, совсем не как урки из сквота с упором на «мусора – пидоры». Его интересно послушать.
Звонит его телефон. Судя по всему, это Ром. Вадик слушает, кивает, в конце говорит, что сейчас всё сделает. Перебирает оставленные Котом листы и глядя на какие-то закорючки набирает номер.
– Алё! Игорь! Здорова, узнал? Ну ты чё?! Это Санёк! В смысле? Ну с гаража, со второй линии, ну ё! Ну помнишь я к тебе за баллоником приходил, ты сказал нет у тебя нихуя! Ну бля! Тридцатый же твой гараж? Во! Ну я так и записал – «Игорь тридцатый»! Чё ты мне?! Короче тебя тут вскрыли походу, ты бы подъехал, глянул. Да, дверь нараспашку почти, замок попиленный валяется. Да, я до них сходил, там Семён дрочит сидит, говорит ничё не видел. Ну бородатый который. Ага! Подъезжай короче, посмотришь. Ценное было чё? Ой, пиздееец! А мне пиздел баллоника нет. Ну теперь у тебя его и правда нет. – Вадик гыкает Игорю в трубку. – Давай короче подъезжай, я тут пока, посторожу что бы ещё никто не полез, пока едешь. Полчаса? Добро, давай жду тебя! Ага! Да не за что! Всё, давай! – Вадик кладёт трубку и выдыхает.
Теперь понятно, что значит «быть за Санька».
– Почему именно Санёк, а не Васёк, например?
– Потому что какой-нибудь Санёк есть везде, а Васёк – редко. Ну ещё Вовчик какой, обычно тоже есть, но там сложнее, кто Вова, кто Володя, кто Вован, можно короче не угадать. А Санька, хоть он какой Александр Валерьевич, кто-нибудь всё равно Саньком зовет.
Как сложно…
– Вадик? А ты почему Вадик, а не Вадим? Красивое же имя, редкое…
– Да хуй знает! Мама так звала…
Я опять чё-то не то спросила. Видимо с Вадиковой мамой тоже что-то произошло. Это, наверное, на много хуже, когда у тебя были нормальные родители, но сейчас их нет, чем как у меня или у Сида, когда они есть, но лучше бы их не было… Впрочем, с Сидом всё хуже, Сида нет, а его предки вполне себе возможно живы…
– Лан, чё? Собирайся, ща Рому наберу, пойдём с Хельгой, потом до тебя. Я там с тобой ещё посижу, а то мало ли чё.
Детский сад какой-то…
Мы идём гулять с Хельгой. В Питере у людей очень мало собак, это не удивительно, тут мало парков, зелени, и в центре с собакой совершенно негде гулять. Но мы не в самом центре, тут есть парк, но он больше «человечий».
– Ей не тесно в городе? Её бы на дачу куда, вольер там, территорию побегать…
Вадик кивает:
– Я с ней езжу иногда, в лес, или ещё куда беру. Иногда на месяц в школу отдаю, ей там норм, у них много места.
– В школу?
– Ну, в собачью. Она же в начале вообще, сука, дикая была, сам боялся. А сейчас вон какая жопа культурная…
– Ты её не щенком взял? Или она с детства такая злая?
– Я её с боёв выкупил. Даром считай. Её там против кобеля выпустили, подрали друг друга – жесть! Вообще не по правилам было. Ну её короче на усыпление хотели, а я забрал. – Вадик останавливается – Чё мне? Дома никто не ждёт, а то вон – жопа бегает. Меня в начале напрягало, теперь нормально.
– Хельга?
– Квартира. Думал продать, но мне район нравится. Привык.
Я представляю каково это – жить в квартире в которой повесился твой батя… Брр!.. Жесть! Наверное, я бы тоже завела себе Хельгу…
Мы ещё гуляем, отводим Хельгу, и идём ко мне. Я пытаюсь слить Вадика у подъезда, но он поднимается.
В общем коридоре у своей двери стоит Никита.
– Привет!
– Привет!
Вадик не здоровается.
– А Рома в курсе что ты сюда мужиков водишь, пока его нет?
Сука! Что это блять, было? Он рили больной! Точно! Я бы блять, не удивилась такую фразу от Никитичны услышать, но не от Никиты.
Вадик останавливается. Смотрит на Никиту, мне кажется он может убить его без рук, одним взглядом.
– А я не к ней! Я может к тебе! Твоя мама в курсе что ты мужиков водишь, пока её нет? Пидр ёбаный!
Я смеюсь. У Никиты бегают глаза, и он вжимается в стену.
– Чё?! На чужих мужиков засматриваешься? Попку мыл сегодня?
На Никиту жалко смотреть.
– Хули молчишь, педрила? Пойдём проверим!
Никита плачет. Я беру Вадика за руку и тяну.
– Отстань от него, пошли.
Вадик выдёргивает руку с шипением, кажется я сделала ему больно. Заходим к нам.
– Зачем ты с ним так? Он же просто больной. Довёл инвалида до слёз.
Вадик тушуется.
– Да бля! Этот гоблин постоянно что-то пиздит не в тему.
– Ты кушать не хочешь?
– Чё-то может быть пожрал.
Открываю холодильник:
– Есть суп – рыбный, рагу из курицы, рис с овощами, блинчики с мясом, и с творогом, котлетки – тоже рыбные, и оладьи из кабачков.
– Хуя меню! Я блять, уже забыл чё в начале было. Нормально Ром кушает! Чё там про мясо было?
– Рагу из курицы и блинчики с мясом.
– Блинов давно не жрал.
– Может ещё суп? А то он пропадает.
– Давай суп тоже.
Я переливаю суп в маленькую кастрюлю, забираю блины и иду греть всё это на кухню. На кухне сидит Никитична.
– Здрасте!
– Здрасте!
– Вы знаете, вам Никита между прочем всё правильно сказал. Он хоть и молодой, но умный, всё понимает.
Подслушивала с кухни, старая карга! Демонстративно закуриваю. Как у меня бомбит от этой старой суки!
– Так ему тоже всё правильно сказали, пусть жопу идёт моет!
Никитична цокает:
– Вернётся Рома, я ему лично всё расскажу! Что вы сюда мужчин водите! Рома тут хотя бы прописан, а всяких проституток детдомовских, мы тут терпеть не обязаны!
До этого, в глаза она меня проституткой не называла.
– Ну расскажите!
– И расскажу!
– Расскажите!
Грею еду и иду к себе. Сидим с Вадиком кушаем. Узнаю по шагам Никиту, который подходит к двери и молча там стоит. Больной. Что он там делает, слушает, или опять сигарет? Он же понимает, что тут сидит Вадик?
Вадик тоже его слышит, встаёт, на цыпочках идёт к двери и резко её открывает.
– Чё? Жопу вымыл?
Ещё на слове «Чё?» Никита срывается и убегает к себе.
– Ебать вы с конченым живёте, я бы его уже решил нахуй.
Меня Никита тоже заебл.
– Вадик? А если бы Никита был на месте того пацана? Ты бы как сделал?
Вадик хмурит брови, молчит секунд пятнадцать.
– Так же бы сделал…
– Почему?
– Ну бля! Ну его надо пиздануть за то, что он следит, слушает, ну за дело короче. Если бы его просто пиздили, ну помог бы чё…
Думаю, над тем что сказал Вадик.
Где-то через час возвращается Ром. Слышу его шаги в общем коридоре и как Никитична зовёт его на кухню. Мы с Вадиком подлетаем к двери и открываем её что бы было лучше слышно:
– Рома! Она там не одна! Привела мужчину! Сразу было…
– Ебло завали, сука старая! Я в курсе!
Мы с Вадиком ржём. В след Рому с кухни слышится громкое, возмущённое:
– ХАМ!!!
Ром заходит и плюхается на диван.
– Пиздец нахуй!
Кидаюсь его обнимать. Ром смотрит на Вадика с улыбкой:
– Мне сказали ты сюда поебаться пришёл!
– Вообще хотел Никиту выебать, но он сбежал…
Мы все смеёмся.
– Чё, пойдёмте в баре посидим, я чё-то заебался блять пиздец! – Смотрит на Вадика – Тебе компот возьмём! – Ржёт – Ну или нулёвку если есть…
Вадик кивает:
– Идём.
Я толкаю Рома в плечо:
– Погоди, а что с Гариком?
– А он норм. Заехал в гараж после работы, пивка попил, утомился, уснул. Машину правда зря не заглушил, и изнутри зря заперся. Недельки через две может по запаху найдут, может раньше, если Света искать будет. Вообще прям сейчас он, наверное, ещё живой.
– Как ты вылез из запертого гаража!?
– Я там может и не был. Он всё сам. А так у него там лист железа от стены отходит.
Вадик спрашивает:
– Может ещё раз Кота? До утра?
– Да там точно нормально, он даже машину сам загнал. Не парься…
Детали я, наверное, никогда не узнаю, да это уже и не важно. Мы собираемся и идём в бар. По общему коридору коммуналки я иду последняя, заглядываю на кухню, среди прочих там сидит Никитична. Машу ей ручкой:
– Хорошего вечера, Анна Никитична! Не скучайте!
Никитична шипит мне в след:
– Проститутка!
___________________________________________
Друзья! Всем спасибо за отзывы и коменты!
Новые части выходят редко, извините, автору тоже хочется кусочек лета. Но я потихоньку пишу)
Кто боится пропустить, можно оформить подписку в специальном коменте.
Так же новость для тех кто хотел подкинуть автору денег на выпуск книги, теперь с помощью кнопки "донат" это можно сделать. Напоминаю что автор не голодает и у автора вполне всё хорошо. Деньги скинутые донатами автор потратит на корректора и художника. Это не бесплатно. Сейчас отрисовывается первая часть, по основным моментам. Проделано очень много работы. Книга будет!
