Начало: https://pikabu.ru/story/khlebalova_foreve_mashina_vremeni_ak...
Утром, позавтракав, Андреев попросил Компьютер поискать модели одежды восьмидесятых. Потом, выбрав среди найденных понравившиеся, друзья принялись создавать брюки, юбку, рубашки и обувь на 3D-принтере. Закончив, они переоделись и собрались уже было на улицу, но на пороге Матильда замешкалась:
– Я знаю академика, сколько себя помню, – подумала она вслух, – может быть, попробовать позвонить в его квартиру? – Давай попробуем. Попытка не пытка, – согласился Юрий. Молодые люди спустились на третий этаж. У двери, пока ещё не академика, Хлебалова, засомневавшись, притормозила, но Андреев уже нажал кнопку звонка. – И кто тама? – послышался из-за двери женский голос. – Татьяна Юрьевна? – удивилась Матильда. – Нет ещё, – с незнакомой интонацией ответила женщина и открыла, наконец, дверь. Перед молодыми людьми, вытирая руки об фартук и свысока глядя на них тёмными бархатными глазами, стояла, как бы это сказать, фактурная женщина неопределённого возраста. – Не подскажете, Яков Моисеевич здесь живёт? – с уважением поглядывая на выдающийся бюст, спросил Юрий. – Почему не подскажу?! Разве мы с вами поссорились? – вопросом на вопрос ответила удивительная женщина. – Не ссорились, – чувствуя себя вступающей на скользкую дорожку демагогии, пришла на помощь Юрию Матильда. – Яшенька, до тебя пришли! – крикнула дама вглубь квартиры и царственно удалилась на кухню. В прихожую, поправляя на ходу ярко-рыжие взлохмаченные волосы, вышел молодой человек, круглолицый и веснушчатый, похожий на подсолнух Ван Гога. – Здравствуйте, вы из института? – спросил молодой Яков Моисеевич. – Не совсем… – с трудом оторвала взгляд от юного незнакомого лица Хлебалова. – Мы не из института. Мы по другому вопросу, – Юрий понизил голос, и Матильда расслышала сочувственные, успокаивающие нотки. – Проходите в кухню, мы с мамой завтракаем, – пригласил Кац. Друзья сняли обувь и пошли по длинному коридору за Яковом Моисеевичем… За Яшей, который был сейчас моложе их лет на десять. На кухне женщина с высокой причёской повернулась к ним от плиты. – Яша, твои друзья – евреи? – спросила она у сына. – Мама, Вы шовинистка! – смутился юноша. – Нет, я таки на любителя, – умело разрядила обстановку мадам. – Меня зовут Софья Марковна, – представилась она и тут же спросила: – Так ви будете таки кушать, или мне забыть вас навсегда?Гости согласились выпить чаю, и Софья Марковна загремела у плиты чайниками и посудой. Молодые люди за столом тихонько беседовали. Юрий, мягко объяснял растерянному Яше сложившуюся ситуацию. Наконец будущий академик сумел взять себя в руки и сосредоточиться. – Скорее всего, вы попали сюда через временной тоннель, – пробормотал он через некоторое время. – Земля вращается вокруг своей оси и Солнца, поэтому координаты постоянно меняются. Нужно рассчитать временнЫе координаты так, чтобы вы вошли в Квартиру, но оказались в СВОЁМ времени… – Та не морочьте мне голову! Вы хочете сказать, что в новом доме уже завелись какие-то тоннели?! Азохен вей! – послышалось от плиты. – Яша, кушай скорее, мы уезжаем к Борису Иосифовичу в Одессу! Там тоже есть катакомбы, но это не делает таки людям проблем! – Борис Иосифович сам живёт в коммунальной квартире! –А где ещё ему жить?! Воронцовский дворец давно заняли пионэры!Хлебалова молча вертела головой, такую экспрессивную семью она видела впервые. – Мне срочно нужно в институт, – засобирался Яков, – всё это очень интересно! – Яша, надень шапочку! Ты застудишь таки ум! – Мама, на улице лето! – Яша, шлимазл, ты загонишь маму в гроб и даже глубже! – Мама, Вы шантажируете меня! – У мамы смертельно болит голова, и я уже молчу за материнское сердце! Хлопнула входная дверь. Матильда осторожно посмотрела на маму Якова Моисеевича: – Софья Марковна, ведь если мы пойдём по Северодвинской к набережной, там будет яшин институт? – О! Ви таки спрашиваете за серьезное. Но тут всё просто. Знаете, он там будет, даже если вы туда не пойдёте, – ответила мадам Кац, провожая гостей к двери.
Оказавшись на улице, молодые люди направились в сторону набережной. Через некоторое время они догнали Олькину, тащившую за руку чуть менее вчерашнего чумазого Петьку в детский сад. – Юра, подожди, – Хлебалова заступила женщине путь. Та остановилась и посмотрела на Матильду забитым, испуганным взглядом. Таким же, какой был у жены Петьки в потерявшемся настоящем. – Если у вашего сына перед глазами будет пример его отца-алкоголика, ничего путного из Петьки не вырастет, – взяла быка за рога Хлебалова. – Он проживёт короткую никчёмную жизнь и погибнет, вывалившись с собственного балкона. Внуков, кстати, у вас тоже не будет.Олькина крепче перехватила Петькину руку и заверещала: – Ведьма! Чернокнижница! Дитя не пожалела, такое сказать! Роди своих и командуй! – громкостью голоса она явно пыталась компенсировать испуг и отсутствие логики. Матильда отошла в сторону. Олькина потащила ребёнка дальше, нервно дёргая его за руку, но не оглядываясь. – И зачем я вмешиваюсь? – сама себя спросила Хлебалова. – Всегда недоверчиво относилась к таким ситуациям в фантастике. Попадёт человек в прошлое и давай всем умные советы раздавать! Кто когда кого слушал?! Все же всё сами лучше всех знают! Юрий притянул Матильду к себе и зарылся лицом в её тёмные волосы: – Не расстраивайся. Во всяком случае, что могла ты сделала. Друзья взялись за руки и пошли по деревянному тротуару к набережной. Огромные, на века сделанные красные щиты предрекали скорую победу коммунизму, славили КПСС и заодно прикрывали ветхие, покосившиеся деревянные дома. Автомобилей практически не было. По Обводному просвистел битком набитый троллейбус, а ближе к институту, на набережной, гремели сцепки и колёса трамваев.
В вестибюле института тоже кипела жизнь. Благодаря компьютеру будущего, Хлебалова и Андреев не слишком выделялись в толпе студентов. – Посмотри, все девушки, как и я, одеты в туфли и белые носочки. Честно говоря, я до последнего думала, что это – дурной тон! – прокричала Матильда куда-то в сторону Юрия. Шум в институте стоял ровный, но разобрать что-нибудь без привычки было сложновато. – Синтетические носки и коричневые сандалии, – Андреев показал рукой вокруг себя и выставил вперёд ногу в носке «ёлочкой». Всё это, явно, было трендом сезона. Скорее всего, даже не одного. Юрий поймал за рукав молодого человека в вязаной жилетке: – Не подскажешь, где мы можем найти Яшу Каца? – перекрывая шум голосов, прокричал он. – Яшу Кацакова? В лаборатории посмотрите, – юноша махнул рукой, видимо, показывая направление. – А почему Кацакова? – удивилась Матильда. – Дружба народов! – засмеялся молодой человек. – Я Истомин – Истомян, Пашка Лисицын – Ли Си Цын. Шутки, юмор, афоризмы! Хлебалова и Андреев отпустили весёлого Истомина и принялись пробивать себе путь в направлении лаборатории. Высокие двери аудиторий были, к счастью, подписаны.
В лаборатории никого, кроме Яши, не было. На столах в беспорядке валялись листы с расчётами. На доске каким-то чудом держалось три слоя записей. Сам будущий академик стоял тут же. В одной руке он держал кусочек мела, а в другой – сухую тряпку. Мел покрывал его одежду, руки, стёкла очков. Побелённым лицом Яков походил на японскую гейшу. Кудрявую и в очках. Посмотрев сквозь вошедших, молодой человек вновь воззрился на исписанную доску. – Земля вращается вокруг собственной оси, значит, любой предмет на её поверхности, устремившись в будущее или прошлое, может оказаться в том времени, но не в том месте. В открытом космосе, например… – Не хотелось бы…– подала голос Матильда. – Это понятно, – не стал спорить Кац, – получается, нужно рассчитать точное время перехода с лестничной площадки в Квартиру с учётом пространственных координат.Яша потянулся мелом к доске и что-то исправил в одному ему понятных записях. Молодые люди потоптались ещё немного в лаборатории. Кац их больше не замечал. Друзья взялись за руки и вышли из института на улицу.
– Пойдём, на трамвае покатаемся, – предложила Хлебалова. – У нас нет денег на проезд, – напомнил Андреев. – Когда зайдём, проходи к кассе. Я тебе фокус покажу. Вспомним время молодое, – довольная Матильда вышла чуть не на середину дороги, высматривая вагон. В трамвае друзья оттеснили от одной из касс находчивых во все времена мальчишек. – Все деньги, которые граждане передают за проезд, в кассу не бросай. Парой копеек звякни, а остальные в кулаке спрячь, – шёпотом учила Хлебалова, – мы так в мелком детстве и на мороженое, и на кино «зарабатывали»! Андреев учился быстро: – Приглашаю тебя в кино, – шепнул он через некоторое время, – кажется, денег должно хватить.
У Главпочтамта вагон наполнился пассажирами. Молодых людей крепко прижали друг к другу. Обоим стало почему-то неловко. Они опустили головы и так, чувствуя другого каждой клеточкой тела, проехали ещё одну остановку до кинотеатра «Мир». Матильда первый раз видела его работающим и не обнесённым забором. – О! В «синем» зале «Ирония судьбы»! Я бы посмотрела на большом экране. Юрий пересчитал мелочь: – Две серии. Может не хватить, – констатировал он. – Пойдём, ещё кое-что покажу, – потянула его через дорогу Хлебалова. У киоска Союзпечати она нагнулась и стала пристально вглядываться в окружающий мелкий мусор. – Ну вот, двадцать и две по десять! Помнят руки-то! – вернулась с добычей и в хорошем настроении Матильда. Наши герои поднялись по крутой лестнице кинотеатра, купили билеты в кассе и после второго звонка подошли к билетёрше. Женщина открыла для них дверь, за которой оказалась синяя бархатная занавеска. Зал был практически пустой, и молодые люди заняли места в самом последнем ряду. Прозвенел третий звонок, и свет стал медленно гаснуть. Перед кино показали сатирический журнал «Фитиль», и это было последнее, что видели Юрий и Матильда. Виноват был во всём последний ряд. Ну и отсутствие освещения, конечно. В общем, опомнились ребята, когда фильм закончился, и зрители зашевелились, пробираясь к выходу. Хлебалова судорожно застёгивала пуговицы на блузке. Андреев смотрел на неё счастливыми глазами.
На улице было особенно солнечно после полутёмного зрительного зала. Мимо гремели трамваи, но друзьям хотелось прогуляться. Глядя друг на друга, они взялись за руки и пошли по проспекту. Пару лет назад нетерпение и желание не позволили бы им медлить. Теперь, напротив, спешить не хотелось. Растягивая момент душевной близости, не осознавая этого, впрочем, влюблённые медленно шли по тротуару. Матильда смотрела под ноги, время от времени поднимая светящиеся нежностью глаза на Юрия. Юра перебирал и гладил её тонкие пальцы в своей ладони. Свернув на свою, в этом времени почти полностью деревянную улицу, они, не сговариваясь, остановились в тени старого тополя и снова прильнули друг к другу.
Только ближе к вечеру молодые люди оказались, наконец, во дворе своего дома. Решив разузнать об успехах будущего академика, они поднялись на третий этаж. Андреев позвонил в дверь. Открыла Софья Марковна. Хлебалова, стараясь быть вежливой, преувеличенно громко сказала: – Добрый вечер, Софья Марковна! Как ваша головная боль? – Ещё не возвращалась с института! И шо ви у меня спрашиваете за мою голову? Спросите у нашей соседки, она таки лучше знает! Не стойте так, проходите уже в кухню, Яша скоро придёт, с минуты на минуту – я его три часа жду. Мадам понесла было высокую строгую причёску в сторону кухни, когда снова позвонили в дверь. На площадке стояла совсем молодая девушка, кареглазая и тёмноволосая: – Здравствуйте, Яша дома? – спросила она толпящихся в прихожей людей. – Нет, – отрезала Софья Моисеевна. Её во всех отношениях выдающийся бюст закрывал дверной проём, как какую-нибудь амбразуру. – Я хотела у него конспекты попросить… – Конспекты – это хорошо, но могут быть и дети! – не дала ей договорить Софья Моисеевна. – Мне кажется или это Татьяна Юрьевна – жена академика? – прошептала Матильда Юре на ухо. – Девушка, вас не Татьяна зовут? – повысил голос Андреев. – Татьяна, – подняла на него большие глаза Татьяна Юрьевна. – У вас всё будет хорошо! Он Вас любит! Ну или полюбит в ближайшее время…– не сдержалась Хлебалова. Будущая невестка Софьи Марковны попятилась к лифту. – Лифт вниз не поднимает! – предупредила её будущая свекровь.Каблучки отстучали лёгкую дробь вниз по лестнице. Гости прошли в кухню и сели за стол. – Сейчас будем кушать фаршированную рыбу. Сядьте там и слушайте сюда, отсюда будет проистекать! – распорядилась хозяйка. – Ви знаете Гроссмана? А! Ви не знаете Гроссмана, лучшего повара Одессы! Когда он готовил, вся наша семья плакала вот такими слезами! – мадам Кац отмерила большим пальцем руки бОльшую часть указательного. – А из чего я должна готовить ЗДЕСЬ, я вас спрашиваю? Только не говорите мне за треску! Как я должна её фаршировать?! Хорошая рыба должна помещаться на тарелку!Юрий и Матильда переглянулись. Вечер хотелось провести наедине. – Спасибо Вам, мы, пожалуй, завтра зайдём, – выразил общее с Матильдой мнение Юра. – Да, спасибо, мы уже ужинали, – поддержала Хлебалова. – Ви ещё молодые, вам весело живётся. Подождите, будет ещё и язва. У вас всё впереди, – напутствовала их Софья Марковна, провожая до двери. Молодые и весёлые попрощались и на лифте поднялись на девятый этаж. Чуда не произошло: за дверью по-прежнему блестели пол и стены Квартиры будущего. Компьютер явно обрадовался и сам материализовал стол, стулья и водопроводный кран. Влюблённые автоматически поужинали и, не спуская друг с друга глаз, прошли к матрасу-кокону. Тот уже развернулся, разбух и завис в воздухе, в десяти сантиметрах от пола. Раздеваясь и раздевая друг друга, они упали на постель. Ощущения были необычные и удивительные. Бельё отсутствовало в принципе, а удивительный "спальник" совершенно не стеснял движений и не мешал переплетавшимся в нём телам. Закончившиеся год назад, оставшиеся, казалось, в прошлом отношения, заиграли вдруг новыми красками. Появившаяся душевная близость изменила ВСЁ. Матильда проснулась первой и долго лежала не шевелясь, слушая ровное дыхание Юрия. Внутри всё сжималось от нежности. Не открывая глаз, мужчина притянул её к себе и крепко прижал. Хлебалова явно ощутила его желание. Горячая волна накатила на неё, накрыла обоих и безо всяких умных расчётов остановила время. Оторваться друг от друга они сумели нескоро, поэтому позавтракали, когда солнце уже скрылось за необыкновенными домами, построенными креативными потомками.
На улице наши герои оказались, когда аборигены уже возвращались с работы. И долго бесцельно гуляли по городу, оставаясь под впечатлением от прекрасного дня. В чувство влюблённых привела длиннющая очередь перед магазином, которую они не сразу смогли обойти. – Я помню такие «хвосты» и пустые полки девяностых, – поймав себя на том, что не чувствует обычной ностальгии, сказала Матильда, – и зелёные помидоры в бочках. – А позже «окорочка Буша», крупы и бульонные кубики в общаге…
Вернувшись во двор, путешественники с неподдельным интересом посмотрели на окна девятого этажа, но смогли всё-таки взять себя в руки и не броситься к вожделенному лифту. К подъезду как раз подкатила редкая в этом времени и в этом дворе чёрная «Волга». Хлебалова насторожилась. Её родители в её детстве работали «по комсомольской линии». Хлопнули дверцы, машина плавно отъехала, на тротуаре у подъезда стояли молодые мужчина и женщина. Те самые, в лица которых на фотографиях много лет вглядывалась Матильда. Мужчина держал под мышкой кожаный портфель. Женщина поправляла тёмные, как у дочери, волосы. Ноги сами понесли Хлебалову к родителям. Она остановилась совсем рядом с мамой и всё пыталась и не могла выдавить из себя хотя бы слово. Старшие Хлебаловы скрылись в подъезде. Матильда осталась на тротуаре, растерянная и поникшая. Юрий подошёл и обнял её за плечи: – Может быть, не сегодня, – тихо сказал он. Хлебалова, молча, кивнула.
Яша Кац вернулся из института и сразу прошёл в свою комнату. Все горизонтальные поверхности его «кабинета» покрывали листы с расчётами, диаграммами и графиками. Не отвлекаясь на то, чтобы переодеться и поесть, юноша вывалил из портфеля новую партию исписанных листов и тут же углубился в их изучение. Софья Марковна неотвратимо, как судьба, возникла в дверях комнаты сына: – Яша, посмотри на маму! Мама день и ночь волнуется за твоё здоровье! – Мама, о чём Вы? Я здоров, – не отрываясь от бумаг, будущий академик бухнулся на диван, служивший ему стулом, столом или постелью, в зависимости от обстоятельств. – Яша, не дрожи диван – лопнешь все пружины! – отреагировала мама. – С этой учёбой ты стал похож на спирохету! Такой же бледный и худой! Азохен вей! Сейчас иди и кушай курочку, и шоб ты сдох, ты должен поправиться! В дверь очень вовремя позвонили. Софья Марковна впустила Юрия и Матильду и проводила их в комнату Якова. Молодые люди остановились на пороге – шагнуть от исписанной бумаги было некуда. Яша не обратил на них внимания, более того, он вдруг сорвался с дивана, бросился к столу и начал с остервенением рыться в куче покрывавших его листов. Друзья оставили его и прошли в кухню. Софья Марковна колдовала у плиты. В прихожей зазвонил телефон: – Я сегодня отмечаю юбилей. Десятую годовщину своего сорокалетия, – объяснила она гостям, проплывая мимо них в прихожую. Через минуту Юрий и Матильда стали свидетелями телефонного разговора. Кричала мадам Кац так, как будто говорила по межгороду без аппарата: - Здравствуйте, Борис Иосифович, шоб ви были здоровые! Спасибо Вам на добром слове! Ой, шо Ви, этим уже не гордятся, в этом уже подозревают! Комплименты? Ви знаете, каждый день, но сегодня в первый раз! – кокетничала она с невидимым собеседником. – Будут Сигизмунд Яковлевич и сестра его из Кишинёва. Да. Поездом. А хухэм а ид! Шоб они так жили, как прибедняются! Оставляют хозяйство на детей. Малолетние бандиты, шоб они были здоровы! – и чуть позже: – Ай-яй-яй, я уже слышала! Такое горе! Такое горе…Именинница положила трубку и, слегка понизив голос, обратилась к протискивавшейся мимо неё Матильде: – Ви знаете, в Бориса Иосифовича выскочил таки чиряк! – В самом деле? – с трудом нашлась Хлебалова. – Нет, рядом, – закрыла за молодыми людьми дверь Софья Марковна.
На лестнице наши герои столкнулись со старшими Хлебаловыми, те как раз выходили из своей квартиры. – Здравствуйте, – второй раз за вечер остолбенела Хлебалова младшая. – Здравствуйте, товарищи! – у папы была широкая плакатная улыбка и бодрый голос. – Здравствуйте, – развернулась от двери мама. – А где бабушка? – задала мучивший её вопрос Матильда. – Светлана Андреевна, вы имеете в виду? – папина улыбка стала чуть менее плакатной. – Уехала с Мотей в Калугу к родственникам. На Хлебалову нахлынули воспоминания детства. Они с бабушкой в Калуге, маленький деревянный домик на окраине в Малинниках… Когда Матильда смогла вернуться к окружающей действительности, родителей рядом не было. «Собственно, как всегда…– пронеслось в голове Хлебаловой. – Их никогда не было рядом…» На её плечо легла рука Юрия: – Не расстраивайся. Всё это давным-давно прошло. И ты это пережила много лет назад, – тихо сказал он. – Да, – прошептала Матильда, – но я думала о них всю жизнь, – Хлебалова помолчала. – Всё это прошлое – одно большое разочарование! Всё, кроме тебя, конечно, – подняла она мокрые от слёз глаза на Андреева. Юра гладил её плечо и кивал, успокаивая. – В детстве всё видишь по-другому и потом вспоминаешь, как что-то яркое и доброе. Скучаешь даже… А сейчас… Сейчас я понимаю, что для меня здесь нет места. Чужие люди. Родители – со своим Лениным, комсомолом и утомляющим комсомольским задором – тоже чужие. Даже трава не такая зелёная, как в детстве! – Матильда всё-таки разревелась. Юрий повернул её к себе и целовал мокрые от слёз щёки. Потом глаза. Постепенно Хлебалова перестала всхлипывать, высморкалась и успокоилась, но не спешила отстраняться, пряча заплаканное лицо на груди любимого. Андреев на всякий случай ещё пообнимал её немного, профилактически. По лестнице поднимались мужчина и женщина, очень колоритные, видимо, гости Софьи Марковны из Кишинёва. Пора было возвращаться к себе, в будущее. – Здравствуйте, Софочка Марковна, шоб ви были здоровые! Ви как всегда прекрасно выглядите! – Ха! Это я ещё себя плохо чувствую! – слышали они, уже поднимаясь в лифте на девятый этаж.
В Квартире всё было по-прежнему. Пневмолифт уже готов был сервировать стол вафельными «летающими тарелками», из стены торчал старый добрый водопроводный кран, мягкий свет успокаивал. Умный Дом, явно, ждал своих необычных постояльцев. На душе у Хлебаловой потеплело. Душ в углу комнаты светящимися струями смыл последнее напряжение. Когда она появилась из размытого пространства, окружающего «кабину», Андреев лежал в постели-коконе перед трёхмерным изображением реалити шоу будущего. В данный момент перед ним, в режиме онлайн, из яйца пытался вылупиться какой-то птенец. Он уже справился со скорлупой и теперь медленно вылезал на выстланное перьями дно гнезда, помогая себе лысыми крыльями. – А ведь завораживает, – оторвался от компьютера Юрий, – и из равновесия не выводит, в отличие от нашего телевидения. Когда Матильда подошла ближе, Андреев резко распахнул «пОлы» закрывавшего его под горло кокона. Совсем, как нехорошие дяди в тёмных переулках. Согласно законам жанра, одежды на нём не было. И Хлебалова, и Умный Дом поняли этот жест правильно. Компьютер выключил реалити шоу, а Матильда скользнула в постель к любимому.
***
Яша Кац на ерунду не отвлекался. Расчёт нужного времени захватил его целиком. Будущему академику предстояло, кроме всего прочего, создать самый точный в мире хронометр. Радио-модуль, который он установил в старые наручные часы, должен был, по замыслу изобретателя, с помощью специальной частоты уловить уникальное электромагнитное излучение тоннеля. Роль «антенны» в данном случае отводилась человеку, часы – надевшему. Синхронизироваться хронометр должен был непосредственно с тоннелем. Для большей точности механизма Яков использовал в нём специальное колесо баланса, которое вибрировало за шестьдесят минут триста шестьдесят тысяч раз! Восхищённый читатель сейчас, несомненно, в который раз, поражён гением будущего академика и Самого Великого Человека, по версии Компьютера Умного Дома будущего! Яша практически не спал и ничего не ел, к вящему ужасу мамы. Он даже немного «спал с лица» и чаще прежнего поправлял очки на переносице. Исписанные листы, не умещаясь в комнате, покрывали уже бОльшую часть прихожей. Утром Софья Марковна нашла сына за столом в «кабинете», там же, где оставила накануне вечером: – Я таки имею задать парочку вопросов…– начала, было, она, но Яша, посмотрев на Хронометр, внезапно сорвался с места и бросился к выходу из квартиры. – Не бежи так шустро, а то ты, не дай бог, догонишь свой инфаркт! – успела только прокричать ему вслед встревоженная мать.
***
Юрий и Матильда только проснулись после удивительно короткой насыщенной ночи, а Яша Кац уже вернулся из института. Расчёты, наконец, увенчались успехом! Яша точно знал, КОГДА дверь квартиры вдовы Олькина откроется перед потерявшимися во времени путешественниками, не перенося их из прошлого прямо в далёкое будущее! Влюблённые не спеша позавтракали и привычно спустились во двор, где их ждал сгорающий от нетерпения гений. Их ДОБРЫЙ ГЕНИЙ, даже сказали бы мы, не преувеличив ни капли! – Скорее! Время перехода приближается! – закричал он, от волнения переходя на несвойственный ему, выросшему на севере, одесский говорок, – Или вы думаете, что не опаздываете? Так я вам скажу, шо таки да! Молодые люди смотрели на растрёпанного учёного с немым удивлением: «Какого ещё перехода?», – читалось на лицах наших безмятежных героев. – Да скорее же! – не отставал Яков. До путешественников во времени поневоле, наконец, дошло. Вслед за своим спасителем они бросились обратно к подъезду. В лифте Андреев на секунду задумался: – А будущее? Оно непременно будет таким, каким мы его видели? – спросил он у молодого Якова Моисеевича. – Нет. Будущее напрямую зависит от настоящего. И это хорошо. Это значит, что от нас многое зависит. Мы – строители будущего! – последнее, очевидно, было цитатой. Похожий транспарант висел недалеко от института, в котором, в числе прочего, учился философии марксизма-ленинизма Яша Кац. Будущий академик поддёрнул рукав рубашки и, не отрываясь, смотрел на стрелки Хронометра. Юрию казалось, что он упускает момент узнать что-то важное: – А сколько дней мы отсутствовали? По тому, по-нашему времени? – По моим расчётам, вы должны вернуться в тот самый день и час, из которого пришли, – Яша помолчал. – Мы ведь, наверное, встретимся с вами там, в будущем? – Встретимся. Но у Вас, Яков, будет очень много дел, поэтому добрыми друзьями мы не станем, – улыбнулся Андреев. Яков Моисеевич растерянно кивнул. Лифт остановился на девятом этаже. Академик сосредоточился, стал собранным и решительным: – Не трогайте дверную ручку без моего сигнала, – скомандовал он, глядя на Хронометр. Молодые люди в волнении застыли перед дверью. – Три секунды, две, одна… Открывайте! – Юрий рванул ручку двери, как кольцо парашюта… – Я тебя очень, очень люблю, – успел сказать он Матильде на пороге прошлого.
– Я тоже, – откликнулась та уже в настоящем. В прихожей олькинской квартиры. Или не олькинской? Вместо старых выгоревших обоев стены украшала отделка из камня, белели потолки, блестел паркет. Из чистой уютной кухни им навстречу вышла моложавая, слегка поседевшая женщина в фартуке. Ни дорогой стрижкой, ни аккуратным маникюром дама не напоминала забитую и несчастную маму Петьки Олькина. И всё-таки это была она. Андреев и Хлебалова сделали пару шагов и остановились. Олькина старшая с недоумением всматривалась в лицо Матильды. – Я Вас знаю, – сказала женщина Хлебаловой. Сквозь сомнение в её голосе прорывались вопросительные нотки. – Я вспоминала Вас все эти годы… – сомнения одолевали, но Олькина не сдавалась: – Выгнала в тот же день мужа-алкоголика и тянула Петю, без алиментов, на свою зарплату… Несмотря ни на что, это были хорошие дни. Они очень сплотили нас с сыном. Спасибо Вам! Только теперь Матильда заметила висящие на стене фотографии. Петя женится. Рядом мама и его бывшая вдова. Мальчуган на трёхколёсном велосипеде. Петин сын? Вот все трое в туристической байдарке, лица счастливые! Узнаваемые виды разных городов. – Чем теперь занимается Ваш сын? – спросила она у Петиной мамы. – Петя – юрист в серьёзной фирме, – с гордостью ответила женщина. – Он купил мне отдельную квартиру! Вы меня застали, здесь только потому что я встречаю из школы внука. – Ну вот и хорошо! – переглянулись молодые люди. – А теперь нам пора.
***
А где-то в параллельной реальности вдова Олькина с тоской смотрела на фонтан, бьющий из прогнившей насквозь трубы, и воду по колено. Пахло канализацией и скандалом.
***
Оказавшись на лестничной клетке, наши герои радостно обнялись. Юрий вдохнул аромат волос любимой, не сдержавшись, поднял её и закружил по площадке. Лифт не работал. На третьем этаже их ждала приоткрытая дверь квартиры, с выглядывающим из-за неё котом. Молодые люди расхохотались, вид у Василия был растерянный. Хлебалова посмотрела на дверь академика: – Знаешь, а Софья Марковна, похоже, таки уехала в Одессу, к своему Борису Иосифовичу!
***
Через месяц, в конце августа, Матильда призналась любимому, что беременна. — Бежим жениться! — обрадовался молодой папаша. Родственников у молодых не было, потому запись в ЗАГСе получилась чисто формальной. Но это никого не напрягало. Счастье, наконец-то, поселилось в квартире Матильды Хлебаловой! А в июне на свет появился их с Юрием сын – единственный пока в истории человек, зачатый за тридцать лет до рождения.
