21 марта мусульмане отмечают Новый год – Навруз. Накануне этого дня все гарнизоны советских пограничников в Афганистане переводились на усиленный вариант несения службы. На боевых расчетах Андхойской заставы офицеры-разведчики настойчиво доводили до личного состава информацию о готовящихся провокациях.

Говорили о возможности обстрела заставы ракетами «земля-земля» недавно завезенными в Фарьябскую провинцию, о подкопе под крепость, о подрыве бетонного моста через арык. Разведчики предупреждали, что один из крупных отрядов собирается в Пакистан за деньгами и оружием, что им нужны весомые доказательства своей успешной деятельности, поэтому нам необходимо быть готовым к любым сюрпризам. Однако басмачи приготовили таки нам «новогодний гостинец».

Несмотря на предупреждения разведки, атака душманов оказалась неожиданной, коварной и предельно наглой.

Это случилось 18 марта 1986 года около 16 часов по местному времени. Духи, переодетые во все черное, прямо в городе средь бела дня атаковали нашу колонну из Керков, зажав между дувалами и расстреливая буквально в упор с трех-пяти метров. Причем рядом был стационарный сарбозовский пост, но вероятно «духи» или купили, или припугнули «неверных союзников». Банда большими силами спокойно заняла позиции в городе, и никто не предупредил заставу об этом, хотя по всему городу были посты и полно осведомителей. И на помощь из шести сотенного гарнизона города не пришел ни один.

Это была обычная колонна из Союза, каких «Андхойцы» перетаскали сотни. Чаще колонны шли в Шибирган, оставляя на заставе необходимые грузы и почту. «Андхойцы» сопровождали их от границы до начала асфальтового шоссе рокадной кольцевой дороги, где передавали «Шибирганцам».

Город всегда считался самым безопасным участком, кроме западной окраины, где начинался басмаческий кишлак Баги-Бустан, но это было на противоположной окраине. В тот раз колонна была небольшая, всего пять грузовиков с дровами для нашей заставы.

На сопровождение отправились три экипажа БТРов: 770-ый, 768-ой и 771-ый. Старшим колонны на 770-ый БТР был назначен капитан Георгий Расюк (Жора). Начальник заставы (НЗ) м-р Р-ков (Репа) посадил наводчиком молодого, только что прибывшего с учебного пункта бойца, который к тому же учился на связиста. Но парень рвался в дело и соврал, что обучался на наводчика, хотя понятия не имел, как управляться с вооружением БТРа.

Начальника интересовали исключительно хозяйственные специальности. Сам он после операции в Альмаре в апреле 1985 г. уже почти год дальше Андхоя не выезжал, предоставив эту работу «замбою» и замполиту. В экипаже еще был инструктор минно-розыскной собаки мл. сержант Запара с собакой и штатный водитель 770-го Василий Башкатов. Экипаж 768-ого вообще состоял из двух человек: водителя ряд. Калинина и командира мл. сержанта Евсеева. Калинин впервые отправился в самостоятельный выезд. Старый опытный водитель 768-ого ефр.

Лигун Виктор был переведен на новую 4-ую отдельную заставу в Джангали-колон. На БТРе № 771 водитель и наводчик были штатными – Иван Данилюк и Виктор Яровой, а командиром назначили земляка-ярославца мл. сержанта Иванова Олега (Шоколада). Штатного командира сержанта Черныха Сергея НЗ отправил на пост.

Не припомню, чтобы когда-либо раньше молодых водителей или наводчиков в первый же рейс отправляли без дублирования опытными солдатами, и уж тем более, чтобы отправляли неукомплектованный экипаж. И это накануне Навруза и после неоднократных предупреждений разведчиков… НЗ нужны были рабочие руки в лагере, а колонны и за выезд уже не считались, настолько это было обыденно, практически еженедельно. «Духи» на то и рассчитывали, что только подтверждает, как хорошо они нас изучили.

Колонну встретили на границе в районе линейной 7-ой заставы «Имамназар». В колонне на заставу из Союза возвращался замполит ст. лейтенант Нехода Сергей (Резкий), а также несколько офицеров и прапорщиков из Шибиргана (Шоры).

Замполит был в 10-дневном отпуске по случаю приезда жены. Такую возможность офицерам предоставляло командование помимо ежегодного 45-суточного отпуска. От тоски, замполит, проводив молодую жену на самолет, с горя малость «приняв на грудь», отправился в город в полевой форме. Это было запрещено, но ему уже «море было по колено».

На городской танцплощадке повздорил с туркменами и завязалась драка. Местные вызвали патруль из отряда, возглавляемый замполитом отряда. Патруль с трудом смог утихомирить распалившегося офицера – кандидата в мастера спорта по самбо. Остыв и осознав, какая его ждет перспектива, Резкий возвращался в Андхой в мрачном настроении. На границе он должен был пересесть на броню неукомплектованного 768-го БТРа, но после случившегося в Керках, ему уже было все равно. Как ехал в первом УРАЛе, так и рванул впереди всей колонны.

Водитель УРАЛа оказался молодым бойцом, первый рейс в Афган, побоялся ослушаться мрачного офицера и перестроиться в хвост 770-му «броннику». Так впереди брони УРАЛ и влетел в город, и первый нарвался на душманскую засаду. По словам замполита, дух выскочил прямо перед машиной с его стороны, весь в черном и, почти не целясь, выпустил гранату.

Выстрел снес правый передний скат, крыло, ударив прямо под сиденье офицера, вывернув мужику бедренный сустав и выбив челюсть на левую сторону. От осколков его спас бушлат, воткнутый между дверью и сиденьем. Кумулятивная струя ушла в двигатель. В ногах у замполита стоял ящик с долгожданными новыми книгами, которые остались целы и невредимы.

Водитель вдавил педаль до упора, и покалеченная машина практически без переднего колеса и с пробитым движком пронеслась через город, разогнав толпу на базарной площади, и ткнулась носом в пыльную дорогу в полукилометре от крепости.

Замполит, оставив бойца охранять машину, на одной ноге прискакал в лагерь.

Застава уже была поднята к бою. Личный состав, свободный от службы и от выезда в это время находился в ленкомнате на политзанятиях. Услышав очереди в Андхое, многие думали, что это очередное нападение на сарбозовский пост, кои случались практически ежедневно.

Кто-то даже пошутил – «не нашу ли колонну обстреливают или Жора (известный и уважаемый афганцами охотник) устроил охоту прямо в городе». Ни у кого даже в мыслях не было, что басмачи осмелятся в городе напасть на колонну. Но ворвался дежурный с круглыми глазами и заорал, что наши попали в засаду на въезде в Андхой и подбит 770-ый БТР. Все выскочили как ошпаренные, минометчики бросились на позицию.

В воротах увидели замполита с перекошенным серым лицом и укороченной ногой, бросились к нему. С часовым дотащили его до кубрика и уложили. Говорить он не мог, просто мычал и жестами показывал на дорогу. Бросившись за ворота, увидели уткнувшийся носом УРАЛ. Побежали к нему. Водитель стоял впереди машины белее снега, со стеклянным взглядом, вцепившись в автомат, как под гипнозом.

С помощью 760-го (самого старого и разбитого БТРа) приволокли УРАЛ в крепость. На позиции уже во всю работал 120-милиметровый миномет, все свободные от службы бойцы вязали пороховые заряды на мины. Репа, не отрывая зада, сидел на прямой связи с отрядом и Москвой. Капитан Расюк по рации успел сообщить, что подбиты 770-ый и 768-ой, горит 131-ый ЗИЛ, что с бойцами - пока не знает. Москва требовала, чтобы немедленно доложили, где оружие пропавших бойцов. Кабинетные стратеги явно не понимали, что происходит.

Молодец Жора, он просто послал всех этих умников на х.. и отключил связь, надо было выручать ребят. Эфир замолчал. Было так жарко, что про связь больше никто не вспоминал. Огонь миномета по началу взялись корректировать вдруг откуда-то появившиеся сарбозы, но ни одна мина по их корректировке рядом с засадой не упала.

Как часто бывает помог случай, еще у границы на 771-ом БТРе порвался тросик газовой тяги, пришлось сержанту Иванову лезть в движковый отсек и «газовать» вручную по командам водителя Вани Данилюка. Поэтому их экипаж прилично отстал и при нападении на колонну еще не успел втянуться в город, получив возможность сразу открыть огонь и прикрыть остальных. Олег Иванов, сидя под пулями в движках с открытыми жалюзями, шевелил заслонками.

И потом при эвакуации раненных он проявил себя молодцом, чем заслужил не только похвалу Жоры, но и его покровительство до своего дембеля. Замбой вел себя как подобает боевому командиру. Во многом благодаря его самообладанию не было паники, и все остались живы.

Сам Жора получил множественные осколочные ранения спины и головы. «Дух» стрелял в 770-ый сверху из-за дувала с нескольких метров. Граната вошла прямо в верхнюю плоскость башни. Именно в этот момент Вася Башкатов, остановив БТР, перезаряжал КПВТ, потому что молодой наводчик не справился с его заряжанием, произошло утыкание патрона.

Граната пробила броню и от кумулятивной струи сдетонировал боекомплект пулеметов прямо под руками Василия. Кисти разорвало в клочья, осколками посекло оба глаза и перебило нерв на руке. Струя осколков срикошетив о броню вонзилась в тело сидевшего в командирском люке спиной к башне капитана Расюка. ......

Водитель 768-го БТРа Миша Калинин, увидев впереди разрывы, резко затормозил и попытался развернуть БТР, но из-за отсутствия пространства между дувалами БТР застрял, превратившись в неподвижную мишень. Юра Евсеев бросился за пулеметы, но у него тоже сразу заклинило КПВТ. Он лупил из ПКТ, пока одна из гильз, встав «на попа», не застопорила опускание ствола.

Юрик, упершись ногой в броню и таща на себя рукоятку вертикального управления пулеметом, пытался согнуть гильзу стволом ПКТ, но сил не хватило.

«Духи», поняв, что пулемет не опускается, стали смело высовываться из-за дувалов и спокойно целить из РПГ практически в упор. Можно представить, что испытывает человек, видя через прицел, как в паре метрах прямо в него наводится кумулятивная граната. Ожидая разрыва, парень прощался с жизнью, но бог вновь оказался на нашей стороне. Не подвела и советская техника.

Граната попав в покатую башенную броню, срикошетила в дувал, оставив полуметровый след на башне как от сварки. Но басмачам удалось пробить боковую броню в движковом отсеке. Кумулятивная струя прошила насквозь оба движка, оставив только ровные отверстия в металле. БТР заглох. Хорошо, что не попали в десантный отсек, тогда бы… крышка обоим.

Вслед за первым УРАЛом, шел ЗИЛ-131, водитель которого увидев выстрел по первой машине, резко затормозил. В это время из-за дувала на капот машины бросили гранату, которая чтобы не скатилась, была замотана в мешок или панаму. После разрыва машина вспыхнула. Водитель горящего ЗИЛа из роты подвоза отряда не растерялся.

Парень нырнул под машину и отстреливался оттуда, пока не пробились с подмогой и не вытащили. Другому водителю 131-го ЗИЛа «повезло» меньше. Его встретили очередью из пулемета прямо в лобовое стекло. Боец успел нырнуть на сиденье, но ногу прошило насквозь. Благо, что машина не загорелась. Все это случилось в первые же минуты боя. Затем Жора Расюк смог организовать оборону, благодаря огневой поддержке экипажа 771-го. Разрывы мин в городе, тоже сказались на моральном настрое нападавших. Басмачи стали оттягиваться от дороги, но обстрел из стрелкового оружия велся еще долго.

Минут через сорок к Андхойской крепости подкатили три новеньких БТРа с недавно организованной 4-ой заставы из Джангали-колон. На одном из них был Витя Лигун, еще недавно водитель подбитого теперь 768-го. К ним присоединился наш 760-й БТР, возглавляемый прапорщиком Дидком. Они спешили на помощь попавшей в засаду колонне. Когда от них стало известно о таком количестве подбитой техники и ничего о ребятах, всех охватил приступ звериной ярости. Казалось, что попадись в тот момент «душара», разорвали бы его голыми руками и даже зубами. Чувство дикой ненависти и мести у большинства бойцов заставы не проходило долго. Все крутились как шестеренки в часах.

Необходимо было вести непрерывный огонь из миномета, а боекомплект на позиции расстреляли очень быстро. Ключи от склада боеприпасов в суматохе увез с собой прапорщик. Пришлось монтировкой выдирать замок и, взваливая пятидесятикилограммовые ящики на плечи, бойцы бегали от склада к позиции как заведенные.

Кто выдыхался, оставались на позиции приматывать пороховые заряды. Потом догадались подогнать прожекторную станцию, накидывали полный кузов ящиков и увозили сгружать на позицию. Гнали мысли, что от ударов мины могут встать на боевой взвод. Бой продолжался несколько часов. Огонь корректировали уже наши экипажи, приехавшие на подмогу. Они же передали о тяжелом ранении Васи Башкатова. Сколько выпустили мин сказать трудно, но впервые на стволе миномета ближе к станине образовалось черное кольцо. Стали опасаться, как бы не разорвало ствол. Позиция представляла собой огромную гору ящиков, расчет не было видно.

Все это время НЗ так и не вылез из-за рации. Дежурный по заставе мл. с-т Перевозчиков («Удмурт») буквально валился с ног, его не меняли вторые сутки. Пришлось заступать во внеочередное дежурство старослужащему сержанту и организовывать внутри лагерную службу без боевого расчета. Все бойцы понимали остроту ситуации, поэтому, несмотря на усталость, каждый действовал предельно четко и слаженно.

Самым тяжким была неизвестность - как там наши, все ли живы? Особенно волновала судьба 768-го, про экипаж которого не было никаких вестей. Наконец, на связь вышел прапорщик и сообщил, что Евсеев с Калининым живы! Их удалось вытащить из подбитого БТРа. Эвакуировали и водителей подбитых грузовиков. Капитан Расюк принял решение вытащить подбитую технику, чтобы «духам» не досталось вооружение. Это удалось сделать только с наступлением темноты. Бросили только сгоревший ЗИЛ, от него остался только остов. ....

Из воспоминаний Михаила Суровцева, в 1985-86 гг. сержанта, командира отделения Андхойской заставы