Начало: https://pikabu.ru/story/andkhoyskaya_zasadach1_6224905

Остатки колонны к полуночи притащили в крепость. Все были измотаны, пыльные, грязные, прокопченные, но живые. Васе Башкатову было очень плохо. Глаза заволокло раздувшимися багрово-синими пузырями век, из-под которых струилась сукровица, оставляя кровавые следы на запыленных и прокопченных щеках бойца.

Он ничего не видел и не мог шевелить руками. Раненных собрали в «дежурку», подняли санинструктора мл. сержанта Новикова, чтобы он обработал и перевязал раны.

Но наш «Таблеткин» до армии учился на железнодорожника, и, оставаясь им же, лечил нас исключительно при помощи записей в блокноте одними таблетками. Увидев искалеченного бойца, он по-началу растерялся. Жора рявкнул, чтобы он оставил санитарную сумку и убирался. Пришлось дежурному с дневальным работать санитарами.

Размотав с Васькиных рук окровавленные бинты, увидели месиво рваных мышц и неестественно белых раздробленных костей. Как смогли, приложили куски тканей к костям, обработали и перебинтовали. Боец стонал, стиснув зубы, но терпел. Обработав, как смогли глаза, отвели Васю в кубрик, раздели и уложили. Санинструктор, придя в себя, обработал ногу раненного водителя. Жора Расюк ему не доверился, велел заняться его спиной дежурному. Черный танковый бушлат замбоя был весь изрешечен осколками, как дуршлаг.

Спина оказалось такой же, как будто он встал с кучи битого стекла. Осколки оказались очень тонкие и вошли глубоко, без специальных приспособлений не достанешь. Пришлось просто замазать всю спину йодом и наложить повязку. В голове из-за волос их вообще не заметили. Капитан, еще не остыв от боя и боли, матерился, грозил сравнять с землей все в радиусе пяти километров от крепости. Потом вспомнил про Иванова, похвалил.

- «Копченый» меня такими матюгами обложил, стервец, но молодец, черт, пулею летал.

Далее следовали новые порции матюгов в адрес «бесов». После перевязки всех уложили. Возле Башкатова бойцы, несмотря на усталость, сами организовали дежурство до утра. Утром Васю совсем развезло. На глаза наплыли фиолетовые пузыри величиной с кулак, любое шевеление вызывало боль, он непрерывно стонал. Замполиту тоже было очень плохо, контузия была сильная, к тому же уже третья. Жора и раненный водитель из роты подвоза держались.

С рассветом за раненными прилетели борты. К немалому удивлению бойцов заставы, вслед за раненными в борты полезли Шибирганские офицеры и прапора, отсидевшиеся весь бой в придорожном арыке за городом. Они все вдруг оказались «контужены». Но тогда было не до них, все переживали за своих. Да еще и не отошли от вчерашнего. На следующий день стало совсем плохо молодому бойцу, который ехал наводчиком на 770-ом БТРе.

Его рвало, и голова раскалывалась, на боевом расчете пацан потерял сознание - контузия оказалась тяжелая. Пришлось вновь срочно вызывать борты. Думали, что в госпиталь отправят и инструктора Витю Запару, он ведь тоже под броней был, когда их подбили. Но НЗ рассудил по-другому, раз ходит - значит, здоров и может тащить службу.

После Андхойской засады в службе заставы произошли изменения. Нужно было срочно восстанавливать разбитую технику. Виктор Лигун упросил начальство вернуть его обратно на родную заставу восстанавливать 768-ой БТР. Из Шоры приехал зампотех с комиссией для осмотра и принятия решения по подбитой технике.

Многострадальный 770-ый с развороченной башней решено было отогнать на базу в Шибирган. Привезли два новеньких движка для замены прожженных в 768-ом. Решено также было снести ближайшие к крепости брошенные дома и дувалы в кишлаке Тавачи. Их подорвали и разровняли БАТом, отодвинув кишлак на полсотни метров от заграждения.

Организовали позицию радиолокационного наблюдения. На крыше казармы поставили РЛС «Фару» и сориентировали ее с минометом.

Первые же дежурства на посту технического наблюдения принесли результаты и показали его эффективность. С помощью РЛС в темноте засекались движущиеся цели, и по указанным координатам работал миномет. По крайней мере, одну группу передвигавшихся ночью басмачей удалось накрыть, о чем сообщили разведчики. Правда, НЗ вскоре закрыл этот пост, сославшись на нехватку личного состава.

Недели через две из госпиталя выписался капитан Расюк. У нас возобновились стрельбы и рейды с охотами. Замполит пролежал в госпиталях больше месяца. Только вернулся, на заставу нагрянула очередная комиссия, на этот раз в лице парторга и начальника опергруппы – майора Рогова. Он, похоже, запомнил дерзость Неходы еще по январской операции в Акче и решил отыграться. Собрали открытое партсобрание.

Замполит, как провинившийся школьник, стоял, опустив голову, а парторг разносил его в пух и прах. Ему припомнили и драку в Керках, и нарушение инструкций при следовании в колонне и еще много всего. Забыли только, что это живой человек с присущими всем людям недостатками.

К тому же настоящий боевой офицер, не прятавшийся в отличие от НЗ за спины подчиненных, имеющий три контузии. Замполиту влепили «строгача», лишили очередного звания (капитанские погоны уже лежали в отряде), а также «зарубили» представления к награждению. Для него это было серьезное потрясение, да и личному составу казалось, что начальство просто сводит счеты со строптивым молодым старлеем.Капитана Расюка тоже «по голове не погладили». Его представили к ордену «Красного Знамени», но отрядское начальство зарубило представление, якобы он, будучи старшим колонны, не смог обеспечить надлежащего исполнения офицерами должностных инструкций.Однако было совершенно очевидно, что ему не простили, что он, обматерив начальство, действовал самостоятельно. Бойцам заставы было очень обидно за своих командиров.

Евсеев Юра у подбитого 768-го (фото из архива Евсеева Ю.А.)

Башкатов Вася на своем 770-м до засады

Про Васю Башкатова (на фото) мало чего было известно, хотя отрядское начальство обещало сообщить о его судьбе. Все что удалось узнать - зрение практически полностью потеряно и рука не двигалась. Его представили к «Красному Знамени». Летом на заставу пришло письмо из госпиталя, где сообщалось только, что «его комиссуют, с глазами хреново, рука плохо сгибается и пальцы на руке не сгибаются». Дальнейшая его судьба долго была не известна.

Зато «солдатское радио» сообщило, что все Шибирганские «герои» недавней засады были представлены к наградам.Из оставшегося в строю личного состава заставы медалью «За отличие в охране государственной границы СССР» был награжден мл. сержант Иванов Олег, медалью «За боевые заслуги» прапорщик Дидок Сергей и сержант Черных Сергей (секретарь комсомольской организации заставы).

В апреле в районе Андхоя провели крупную войсковую операцию возмездия совместно с частями 40-й армии ОКСВА. Перед ней случилась еще одна «духовская» засада.

На этот раз досталось 1-ой ММГ, совершавшей марш из Меймене в Андхой. Колонна, как обычно, ночевала под Давлятобадом и была обстреляна из минометов. У наших четверо получили ранения (к сожалению один смертельное - ряд. Негрея Иван из минометной батареи) и одна мина попала в БТР, но экипаж не пострадал, укрывшись в окопе.

Большие потери были у сопровождающих колонну сарбозов. Заставу подняли по тревоге поздно вечером, приказав светом ориентировать с земли борты, летящие на помощь колонне. Вслед за этими событиями и началась Андхойская операция возмездия, котрая прошла успешно, на некоторое время очистив район от присутствия крупных банд.

Капитан Расюк Георгий Викторович прослужив в должности замбоя Андхойской заставы до ноября 1987 г. (почти три года в Афгане), майором вернулся на прежнее место службы в Таллинн. После развала Союза перевелся на ОКПП «Печоры», дослужившись до подполковника. Носил в голове осколки душманской гранаты и мучался постоянными болями в травмированном позвоночнике. Едва дожив до 50 лет, скончался 16 ноября 2005 г., так и не дождавшись обещанного жилья. Сослуживцы по ОКПП сумели выбить у чиновников квартиру для семьи ветерана (жены и троих детей) в Новгороде.

Старший лейтенант Нехода Сергей Иванович в сентябре 1986 г. по замене убыл из Афгана на Камчатку. Прослужив на разных должностях на Камчатке и Курилах около 6 лет, в 1992-93 гг. служил в Приднестровье. Затем в погранведомстве Украины, дослужившись до подполковника, вынужден был уволиться. С большими проблемами перевелся в Россию. В возрасте 46 лет, потеряв здоровье, скончался 10 августа 2006 г., похоронен в Голицино.

Из воспоминаний Михаила Суровцева, в 1985-86 гг. сержанта, командира отделения Андхойской заставы:

Время бежит неумолимо, уходят в историю героические и трагические события афганской войны, уходят из жизни ветераны. Посвящается Георгию Расюку, заместителю начальника заставы по боевой подготовке, - настоящему ОФИЦЕРУ и ЧЕЛОВЕКУ.

P.S :Сылку на сайт не дает вставить.