Вечером я сидел на веранде, пил пиво и наслаждался теплой погодой. Скоро должен заглянуть Гришка, старый школьный товарищ. Немного выпьем и поболтаем о жизни.
Гришка родился в очень бедной семье. Все его братья и сестры давно умерли от нездорового образа жизни. Гришка в этом плане оказался крепче, хоть и оставался дураком, гонявшимся за мечтой о роскошной жизни.
Помяни черта... Я взял второе пиво и пошел принимать гостя. Гришка был уже навеселе. С большой радостью сделал глоток холодного пенного и всучил мне грязный сверток.
— С днем рождения! — Гришка ударил меня по плечу. — Это подарок от меня и моих товарищей!
На этих словах я чуть не уронил загадочную вещицу.
— Приятно, конечно, но я не люблю сюрпризы, да и вообще...
— Обижаешь! Приличные люди все делали сами. Еще сто таких же ушли на продажу, так что все честно, все законно.
Я развернул подарок и увидел внутри небольшой охотничий нож с коротким, широким лезвием и гладкой рукояткой из дерева.
— А это уже от меня, за нашу многолетнюю дружбу, — Гришка достал из внутреннего кармана второй сверток, открыл его и протянул мне чехол для ножа. — Из натуральной кожи! Теперь нож можно повесить на пояс и всегда носить с собой.
— Спасибо, но зачем мне носить с собой нож?
Я уже начал беспокоиться, что Гришка хочет втянуть меня в одну из своих авантюр, но он лишь сказал:
— Как зачем? Ты же мастер на все руки, вдруг пригодится. Тем более, жизнь у нас такая...
Взгляд у Гришки помрачнел. Я знал о многих его похождениях, но некоторых вещей он никогда в разговоре со мной не касался. Чтобы сменить тему, я прицепил нож себе на ремень:
— А то! — снова засиял Гришка.
Я предложил ему присесть за столик возле мастерской. Оттуда был виден край деревни, за которым простирались поля и река. Красивый вид на природу дарил мне умиротворение и вдохновение. Я вдруг захотел опробовать нож в деле. Принес из мастерской пару брусков и дал волю воображению. Гришка же набросился на водку и соленья.
— Как Людка поживает? — вдруг спросил он.
— Все также: из дома не выходит, со мной почти не общается.
— Может ее в санаторий какой?
Я почувствовал, как начинаю закипать, но попытался успокоиться. Гришка задел тему, которая мне не нравилась, и прекрасно это осознавал.
— А здесь тебе чем не санаторий?! — спросил я его. — Природа, воздух, красота.
— Ты, Витька, не злись, я ж так, по доброте. Знаю ж, каково это - в четырех стенах сидеть. Там, в санатории-то, и врачи есть, и процедуры всякие, и с людьми бы она пообщалась нормально. А у нас тут что? Ванька-дылда, сосед твой, только жену в карты не проиграл. Лучший собеседник! Лизок из ларька, пять детей и все от разных мужиков. Спивается. Чем не подруга, а? А моя работа вообще не для мирской жизни...
Гришка начал наливать уже в стакан.
— Не с кем у нас разговоры водить… О! Есть еще эта, старуха больная, у кладбища живет со своим отпрыском.
Всю Гришкину тираду я старался пропускать мимо ушей. Когда он напивается, его заносит непонятно куда, и слушать это довольно утомительно. Хотя сейчас мне вдруг стало любопытно.
— Да, — Гришка сделал большой глоток. — У нее там вообще крыша поехала.
— Как это о чем? Недавно шел себе по делам, а она - мне навстречу. Идет, улыбается противно так, и вдруг кидает в меня каким-то мусором. Забирай, говорит, ворюга. Смотрю на нее, а она смеется и дальше идет. Вот что это было, скажи мне?
— А она в тебя случайно не этим кинула?
Я достал из кармана платок и развернул его. Золотой зуб засверкал в свете заходящего солнца. Гришка присвистнул. Он тоже достал откуда-то грязную тряпку и показал мне:
— Гляди, такой же подарочек. Видимо, чувствует скорую смерть и нажитое раздаривает.
Гришка засмеялся, а мне стало грустно. Я посмотрел на брусок, который теперь имел очертания человечка с очень большой головой. У Гришки в детстве голова казалась тоже раздутой.
— Зато у старухи внук есть, который о ней заботится. А о нас кто позаботится, когда мы такими же станем?
— Э-э, друг, что-то тебя не туда понесло. У тебя же юбилей, праздник все-таки! Бросай свои деревяшки и со мной лучше выпей. Что это вообще у тебя?
Я показал Гришке фигурку, и он искренне расхохотался:
— На тебя похож. С такой же башкой и ушами, как у мартышки! Дай-ка мне его сюда…
Он взял фигурку и выудил складной ножичек.
— Сейчас мы и его заставим веселиться.
Гришка нацарапал на лице человечка корявую улыбу и ряд зубов. Добавил выпученные глаза и треугольный нос. Фигурка стала похожа на щелкунчика, только без броской одежды и шикарной шляпы.
— Чего-то ему не хватает, — пробубнил Гришка и на месте улыбки человечка начал вырезать небольшую выемку. Мне было интересно наблюдать за потугами Гришки в искусстве. Я выпил пару рюмочек, а третьей чуть не подавился от смеха. Гришка вставил в выемку зуб цыганки и грозно произнес:
— Ар-р, тысяча чертей, каналья!
— Тебе десять лет, Степаныч? Опять в солдатиков играешь?
— Это мушкетер, — обиделся Гришка.
— Больше на пирата похож.
— Тогда за пиратов? — Гришка протянул мне стакан с водкой.
— Давай лучше за тихую и спокойную жизнь.
— И старость без маразма?
— И старость без маразма.
Мы рассмеялись и выпили каждый свою порцию. Взгляд Гришки тут же поплыл. Он медленно съехал со стула, что-то пробурчал под нос и вырубился. Я притащил Гришку в пустующую спальню на первом этаже, подальше от глаз Людки, а после вернулся к мастерской.
Солнце садилось за горизонт. На небе начали появляться первые звезды. Я вдохнул полной грудью свежий воздух, достал нож и, снова поддавшись вдохновению, начал вырезать следующую фигурку. Человечка я успел подложить Гришке под руку. Если он проснется посреди ночи, то пусть как следует испугается своей куклы-вуду.
Я просидел на улице еще пару часов. Водка и закуска с моей помощью подошли к концу. В глазах начало двоиться, и я почувствовал, что пора идти спать.
Я внимательно осмотрел получившуюся фигурку. Заяц. Толстый, с короткими ногами и большим круглым хвостом. Голова, как и у человечка, тоже получилась слишком большой. Я добавил зайцу объемные глаза и подумал, что было бы забавно и ему подарить зуб цыганки. Пара минут, и выемка во рту была готова. Я выудил платок с зубом, и, стараясь не касаться мерзкого подарка, вдавил его в фигурку.
Заяц получился уродливым и противным. Он смотрел на меня безжизненным взглядом, и я почувствовал исходящую от него угрозу. Он будто ждал момента, когда я отвлекусь, чтобы вцепиться мне в горло. Его деревянные глаза вдруг стали красными, будто налились кровью. Острый зуб угрожающе сверкнул во мраке.
Я понял: заяц хотел доделать то, что не смог сделать много лет назад. Какая прекрасная ему представилась возможность!
В ушах отчетливо звучали слова безумной цыганки: "убийца, убийца..."
Заяц зашевелился в моих руках, его рот исказился в крике, похожем на скрип колес. Я выронил фигурку и пнул ее подальше от себя. Заяц покатился по земле и вскоре замер.
Пользуясь моментом, я опрокинул в себя последнюю рюмку, набрался смелости, подобрал зайца и тут же выкинул его в сторону пролеска, который граничил с мастерской.
«Через забор он явно не перепрыгнет», - подумалось мне, и эта абсурдная мысль меня успокоила и даже развеселила. Неужели я напился настолько, что мне начало мерещиться всякое? Я вернулся в дом и заглянул в комнату к сестре. Как и ожидал, с ней все было в порядке. Она спала на кровати, обложенная со всех сторон разными книгами. Стараясь не разбудить, я погладил ее по светлым волосам и отметил, что кое-где начала пробиваться седина. Людка старела быстрее, чем я.