Снегом укутан хрустальный купол - где-то на самом краю Вселенной.

Глыбы песчаника смотрят скупо взглядом не в силах поднять с колена

чёрную тень в поржавелых латах - нет у теней никакого веса.

Нет никого у теней крылатых... есть только в сердце своя принцесса.

Падают капли на плиты склепа - может быть слёзы, а может плесень.

Сердце принцессы на слёзы слепо, нету ни радости в нём, ни песен -

мёртвый хрусталь, ледяная зона - тихо ступает сквозь сны столетий.

Нет ничего в этом царстве звона. Нет вообще ничего на свете...

Тишь и покой в ледяном кристалле - спящим царевнам тепла не надо.

Лица на фресках глазеть устали, до белизны измозолив взгляды,

время скользит, и всё так же мимо лентой змеится и вьёт по кругу,

вертятся стрелки неутомимо то потеряв, то найдя друг друга.

Снова вступает ночное право на перекрестие циферблата.

Время не в силах найти управу, справиться с тем, кто любил когда-то,

с тем, кто шептал её имя... имя..., с тем, кому вторило эхо... эхо...

Тот, кто держал свою смерть за вымя, выменял жизнь и весь мир объехал

ради улыбки с высокой башни, брошенной будто случайно... будто...

Быстро забудется день вчерашний в пользу Колтрейна и Рунге-Кутта,

всё переврут и зайдут с изнанки, сеть наводнится несносной чушью,

рыцари станут рядиться в панки, имя забыв в городском удушье.

Впрочем не всё в этом мире гадко - там, среди гор, в ледяной пещере,

светит и светит души лампадка тем, кто ещё хоть во что-то верит.

Мечутся в полночь по стенам блики, в вое ветров утопают звуки.

Можешь не рыть понапрасну вики, зря не мозолить глаза и руки -

в каждой легенде лишь доля доли... правды, что колет до боли жутко.

Лучше спроси у Лукойе-Олле - он позабыл, что такое шутка.

Каждую полночь приходит чудо - тень оживает, расправив жилы -

это не магия и не вуду, просто любовь это заслужила -

снова драконы штурмуют замки, с треском ломая когтями стены,

рыскают гоблины-куртизанки в поисках вечной как вечность темы,

гномский топор высекает искры, люди и эльфы, и стрелы градом...

Сотни столетий проходят быстро - только любовь остаётся рядом.

Слышится шёпот, за словом слово - имя, что помнят снега и скалы,

плавится лёд наважденья злого в той, что надежду его ласкала,

словно из пепла встают картины - статую сложно согреть руками,

смерть и взаправду необратима - даже любовь обращает в камень.

Мельница времени сушит жёрнов - всё так и было, и есть доселе.

Там, высоко, в небесах оффшорных, кружатся вечности карусели.

Жизнь наползает на брови кепкой - любим, живём, навсегда прощаем.

Тянем потянем за хвостик репку, вытянув сдуру кислотный щавель.

Там, далеко, на скалистой выси, падает тень на хрустальный мостик,

смотрит и щурится глазом лисьим, людям любовь посылая в гости.

2010