Купили на днях в Пятерочке улитку косичку. Решили съесть, но запах отпугнул. И тут оказалось, что ценник с двойным дном, а еда порядком воняет.

А вот что обнаруживается при отклеивании наружного слоя.

То есть, при сроке годности сутки, наклейка-ценник говорит нам о том, что данное изделие лежало на момент покупки уже как трое суток.

Грустно это все короче. Будьте бдительны

Освоившись в Миэрине, девушка надевает воистину королевский белый цвет. В каждом платье теперь обязательно  появляется символика дракона Таргариенов в виде чешуи или украшений. Волосы всегда уложены подобающе королеве, хотя существует мнение, что Дейенерис заплетает волосы в косы из-за дотракийского обычая - чем больше побед, тем больше кос. Еще одна отсылка к дотракийской жизни - брюки под  каждым платьем.

В результате нападения Сынов Гарпии, Дейенерис покинула город на драконе и попала к дотракийцам, где ей ничего не приходится кроме как одеваться подобающе, так что здесь какой-то особой психологии в ее костюмах нет.

После возвращения в Миэрин девушка впервые надевает черный - цвет своего дома. Платья выглядят по-королевски нарядно. Пусть и без имитации чешуи или фибул, но все  же так Дейенерис больше напоминает истинного Таргариена. Она уже готова плыть в Вестерос.

В Семь Королевств Дейенерис прибывает как истинный член своей семьи - сочетание красного и черного, брошь в форме дракона, плащ похож на чешую, да и весь наряд состоит из плотной ткани, напоминающей нам о пришедшей зиме. Стоит отметить прическу - вот что действительно похоже на дотракийский обычай. Все же среди всех этих платьев-плащей выделяется одно - белое, в нем Бурерожденная предстает перед зрителями в образе настоящей снежной королевы

Данное произведение принадлкжит не мне, а моей близклй подруге.

Часть 18-8
К истоку

Илья Громов стоял на балконе президентского номера лучшего в Нижнем Новгороде отеля и пил кофе, встречая рассвет и сражаясь с головной болью. С Волги наполз туман, сквозь который пробивался яркий солнечный свет, и бывший бог, а ныне святой, хмуро пялился на эту картину.
Сзади в номере застонал Аполлон.
- Зачем я столько пил?
- Что, Дионис тебе не подкинул одну из своих чудо-пилюль, позволяющих пить сутками?
- Не упоминай этого козла… - воспоминание о давнем сопернике вызвало у грека приступ тошноты. – А нам еще ехать…
Илья взглянул на экран телефона:
- Можем и задержаться… День-два в нашей ситуации ничего не решает.
- Это почему? – лежавший до этого на кровати Аполлон даже привстал.
- Время. 
- А… Купальская ночь…
- Вот именно. А до неё почти месяц. Нам двоим ему противопоставить нечего, тем более в его нынешнем состоянии. Так что нам всего лишь надо выдумать как избавиться от этих двух недоумков, которые считают себя умнее всех. 
- Лучше всего было бы столкнуть их с этим черным ублюдком, и пусть убивают друг друга сколько угодно. 
- Только его бы желательно найти к тому моменту.
- Есть у меня подозрение, что он где-то рядом… Вот бы только понять где… Еще и Воеводин, сука. Говорил я ему: разберись со своими бабами. Но нет, он туда же… А его помощники – сборище бритых недоумков. Хорошо хоть он дом во Владимирском снял заранее.
- Это там, где нужное место?
- Почти, но ногами оттуда идти пол часа от силы. Ближе не подобраться. Проблема в том, что в нужное время людей там будет валом, поэтому надо надежная охрана, отгонять лохов. Разве что для этого и надо поехать заранее: обосноваться, найти обходные пути, чтобы когда настанет час – сделать всё быстро и четко.
- Отлично… - Аполлон упал на подушки, закрыл глаза. – Так и сделаем…

Несмотря на раннее утро, на нижегородском автовокзале царила суета. Иван, закинув на одно плечо рюкзак, стоял у входа в здание и высматривал Павелину. Хотя она и просила не опаздывать, сама не появилась, и азиат меланхолично рассуждал о специфике женского восприятия времени.
Иван уже почти потерял надежду дождаться хоть кого-то и продумывал альтернативный маршрут, как к нему подошел парень, с которым его вчера познакомила Павелина, Петр. Вид у него был встревоженный и не выспавшийся:
- Тебя ведь Иван зовут? – вместо приветствия спросил он. – Павка с тобой вчерась пол дня гуляла… Помочь просила…
- А что произошло? – вопросом на вопрос ответил Иван.
- Слушай, тут такое дело… В общем это… У нас тут всё переигралось, так что ты…
В этот момент Петра окликнули. Он нервно оглянулся, протянул Ивану руку для прощания. Иван ответил на рукопожатие, но руку парня не выпустил, дернув его на себя:
- Что произошло? 
- Слушай не твоё это дело, так что ты здесь, мы туда…
Иван твердо смотрел на парня:
- Павелина пообещала мне помочь. Я считаю, что в долгу перед ней. Так что рассказывай. У неё неприятности?
- Сказано, не твоё дело! Отвали! – Петр вырвал руку. Иван заметил в толпе движение. К ним подошли четверо: трое мужчин и женщина в возрасте, в длинной синей ситцевой юбке в цветочек и темной кофте в мелкий горошек. Её голова была покрыта ярким платком.
- Ты, - ткнула она пальцем в грудь побледневшего Петра. – Отступись. Не твоя она. 
Женщина достала из-за пазухи узелок, высыпала из него себе на ладонь какой-то бело-серый порошок и дунула в лицо парню. Иван хотел вмешаться, но троица перекрыла плечами ему дорогу:
- Не встрявай, паря, - посоветовали они. Женщина же что-то прошептала и дала команду отступления. Петр покачнулся, и Иван поддержал его под руку, чтобы тот не упал, не забыв взглянуть на часы. 
- Куда тебя довести?
- Я сам… - попытался вырваться Петр, но из хватки Ивана вырваться было невозможно.
- Не дури.
Петр попытался сделать шаг, но ноги его не держали. Иван закинул его руку себе на плечо:
- Пошли. Какой троллейбус?
- Лучше автобусом… 
Азиат почти тащил на себе Петра к остановке. По дороге он задержался у ларька и купил бутылку воды, почти насильно влил ее в парня.
- Пей, дурилка… В воде сила…
Петру явно полегчало, он даже смог сам переставлять ноги. Автобус перевез их через Оку и довез их до квартала дореволюционной застройки. Всё еще с помощью Ивана, Петр доплелся до одного из дворов:
- Слушай, ну не вмешивайся ты… - почти упрашивал он азиата, полностью игнорировавшего слова парня. 
- Проклятые должны помогать друг другу, - подмигнул он Петру, чем привел того в полное замешательство. 
Пройдя в низенькие двери, ребята оказались в темном подъезде.
- Ты чокнутый, - сказал Петр, указывая на дверь, обитую дермантином, из разрезов в котором торчали клочья ваты.
- У меня нет выбора, - улыбнулся в ответ Иван, открывая дверь.


А в просторном обеденном зале лучшего нижегородского отеля грека и русского уже поджидала парочка архангелов. Рафаил с отсутствующим видом пил кофе. Гавриил аккуратно оперировал ножиком и вилочкой, вкушая глазунью. Завидев Аполлона, он помахал рукой, зовя их к столу.
- Как самочувствие? – сочувственно обратился он к Илье. Тот пробурчал в ответ что-то неопределенное.
- Полагаю, это подтверждает тот факт, что у Вас всё готово и проблем не будет?
- Кому-то надо меньше пить… – Илья неприязненно посмотрел на Рафаила. - Может дождемся, пока кое-кто отойдет?
Рафаил зарылся носом в кофе и не реагировал на внешние раздражители. Гавриил бросил взгляд на напарника, возвел очи к небу.
- Нам ехать до места два часа. И у нас масса времени, - успокаивал всех Аполлон. – Потратим его с пользой.
- Рад, что Вы разделяете наши убеждения. Мы достигнем максимальной эффективности, если будем действовать сообща. 
Рафаил задумчиво поглощал кофе. Он некоторое время держал чашку у рта, безрезультатно пытаясь выпить отсутствующий в опустевшей чашке напиток. Заметив это, Гавриил отвел его руку ото рта. Рафаил удивленно посмотрел на руку, перевернул чашку вверх дном. Еще больше удивился, когда по ее стенкам скатилась крупная капля и упала на скатерть.
- Ой, пустая… - Рафаил смотрел на перевернутую чашку и улыбался. Гавриил отобрал ее и аккуратно поставил на блюдце.
- Пожалуй… Сегодня стоит посветить день отдыху… 
Рафаил продолжал сжимать несуществующую чашку. Гавриил почти нежно взял его под локоток и повел обратно в номер. Илья и Аполлон переглянулись. Часть проблемы была решена. А вот что было делать с оставшейся частью – они представляли только в самых общих чертах. 

А оставшаяся часть проблемы в лице азиатской наглой морды как раз заходила в квартиру в старом доме. Длинный коридор с окрашенными до середины стенами вел в некое подобие холла с четырьмя дверями и маленьким боковым ходом, который шел к ванной и кладовой. Петру явно полегчало, и он сам открыл одну из дверей, впуская Ивана в тесную от обилия старой мебели комнату. На стене висел черно-красный ковер с длинным ворсом, истинную окраску которого, впрочем, понять было затруднительно из-за огромного количества пыли на нем. На стульях, стоявших вокруг стола, диване и двух креслах разместилось пятеро парней. Они дружно повернулись на скрип открываемой двери. Увидев, что с их приятелем пришел кто-то чужой, выражение их лиц приобрело враждебное выражение.
- Ты кого притащил? – раздраженно спросил худой светло-русый парень с растрепанными волосами, сидевший во главе стола. – У нас своих проблем хватает.
- Спокойно, ребят, - Иван примирительно поднял руки. – Вашему другу стало плохо, так что я всего лишь ему помог. 
- Ну спасибо, раз помог. А теперь можно тебя попросить уйти. У нас горе, так что посторонним тут не место, уж прости.
- Воды ему дайте, - попросил Иван, показав на Петра. – И ребят. Сам я не местный, а Павелина обещала мне помочь кое-куда добраться…
- Павка? – крепкий парень с круглым добродушным лицом и перекаченными плечами вскочил с кресла. – Может этот тоже из этих?
- Уймись, Мишаня, - буркнул ему Петр. – Я сам виноват, позволил ведьме меня подловить. 
- Петюнь, ты не пизди! Павка вчера с этим узкоглазым мудилой закорешилась, ночью её уже - тю-тю! А тут ты с утра с тем же мудилой заявляешься, вещаешь всякое, и опять гемор на наши задницы!
- Молодой человек слышал о таком феномене, как стечение обстоятельств? – Иван был холоден. 
- Мужик, берега попутал?! – Миша сорвался с места, с целью вломить нахалу, но его кулак, не найдя точки приложения, последовал дальше, увлекая своего владельца за собой прямо в трюмо с семеркой слоников на мятой салфетке. От встречи со стеклом его спасло то, что кто-то его схватил за шиворот. Миша ошалело обернулся. Азиат с интересом держал его, как котенка на вытянутой руке, а его приятели дружно хихикали при виде этой сцены. Миша решил обидеться и опять сжал кулаки.
- Уймись, - первый парень поднялся с места, подошел к Ивану, протягивая ему руку. – Святослав Федоров, можно просто Сват. Павка мне звонила, просила отвести тебя к Светлояру. Я с ней работал, в музее, а летом вожу группы к озеру. Но ты прости, сейчас ситуация не совсем подходящая.
Азиат отпустил неудачливого нападавшего, и Миша обиженно опустился на пол, угрюмо поглядывая на обидчика, который пожимал руку их лидеру:
- Иван Кузнецов, очень приятно. И да, мне надо на Светлояр, по личному делу…
- Личные дела в попсовом месте для гуляний, которое пиарят все кому не лень: от православных до любителей бегать голыми по кустам на Ивана Купалу и называть это языческими игрищами? – Сват рассмеялся. Иван чуть развел руками:
- Ну вроде того. Но я стал невольным свидетелем того, как Ваш впечатлительный приятель столкнулся с толченым порошком из костей и золы. 
- А ты прям так и сразу узнал порошок? – черноволосый парень с орлиным носом и карими глазами скептично смотрел на пришельца. Иван ответил на его взгляд:
- Всего лишь немного опыта.
- Так ты что, из этих, из неоязычников? Танцы с бубнами, все дела? – спросил еще один: полный рослый детина с волнистыми темными волосами. До Ивана некоторое время доходила полученная информация, после чего он расхохотался.
- Я? Танцы? Не ну до слез! – отсмеявшись он покачал головой. – Увы нет, ни в коем случае. Простите, если разочаровываю. 
- Да не, нормально… 
Петру тем временем принесли воду, которую он жадно выпил. Его взгляд приобрел осмысленное выражение:
- Мы тут разговоры разговариваем, а они непонятно что там с Павкой делают! Её папаша, он же отморозок, от него что угодно ожидать можно!
- Петь, мы тебя, конечно, понимаем, но кипеш делу не поможет, - попытался успокоить его Сват. – В общем, тут у нас кое-какая фигня случилась, так что вот так. Извини, в следующий раз в общем.
- Из ваших разговоров я так понял, что с Павелиной приключилась какая-то беда. Она мне помогла, показала город, так что я, кау уже говорил Вашему другу, в какой-то степени чувствую себя у неё в долгу. Поэтому с радостью готов вам помочь. 
- Слушай, а не засланный ли он казачок? – Миша вернулся на своё место и недоверчиво смотрел на азиата.
- Проверить вы это сможете только на личном опыте. Я не прошу вас мне верить, потому что на вашем месте точно так же отнесся бы к внезапному появлению кого-то бы то ни было. С другой стороны, если я связан с теми, кого вы подозреваете, тем более глупо отказываться от моей помощи. Слышали о таком феномене, как дезинформация?
- А он хорош, - усмехнулся полный детина. – Меня зовут Дима, но эти придурки называют меня Обжирало. 
- Это потому, что ты слишком много жрешь, - наконец высказался последний присутствующий в комнате: парнишка с тощей бородкой и волосами, стянутыми в хвост.
- Кто бы говорил, Митянь. Или лучше называть тебя Упивало?
- Но но! – обиделся бородач.
- Ну вроде как и познакомились… - усмехнулся Стас. – Компания у нас разношерстная, но дружная. 
Иван кивнул, отодвинул один из стульев, устраиваясь на нем поудобнее:
- Рассказывайте.

В комнате старого дома царила собранно-деловая атмосфера. Черноволосый, которого, как выяснилось, зовут Гена, притащил разношерстные чашки и чайник, и наспав из мягкого пакета растворимый кофе, залил его кипятком. Иван подозрительно принюхался к кофе, отказался от сахара и пряников, вежливо дожидаясь, когда перейдут к сути дела.
- Диспозиция, значица, следующая… - Сват сделал большой глоток, закашлялся, - Что за хрень они туда подмешивают? Но не отвлекаюсь. В общем, края наши испокон веков тянули к себе всяких интересных личностей. Вспомнить хотя бы патриарха Никона и прочих старообрядцев. Движение это оказывает сильное влияние на местных жителей, до сих пор существуют закрытые общины, куда не пускают чужаков. В восьмидесятых начали возникать группы неоязычников, живущих по законам предков, как они их представляют, уход от цивилизации, дауншифтинг, вся фигня. А в девяностые годы, когда вокруг процветал бардак, подобных сообществ развелось чуть больше чем дофига. Различаются они степенью упоротости духовных лидеров и размером коммерциализации. Ну и одна из самых ярких и влиятельных общин – это Свидетели Последних Дней. Их духовный лидер, самопровозглашенный святой, считается сильным лекарем, к нему со всей области на лечение возят. В прошлом, как водится, комсомольский лидер, но потом познал просветление, сообщил, что в него вошел древний дух, который страдал за людей и был несправедливо обвинен и забыт, официально сменил имя на Кощей Чернобогов и начал собирать вокруг себя сподвижников. 
Иван поперхнулся кофе и долго чихал и кашлял, пока услужливый Митяй стучал его по спине. 
- Кощей? – наконец смог выдавить из себя он.
- Вот именно, окаянный наш, мать его за ногу.
Иван перевел дух:
- А откуда такие подробные сведения? 
Сват скривил лицо:
- Моя тётка к нему ходила, когда у неё рак нашли… 
- И что, помог он ей? – Иван был серьезен.
- Помог… - Сват сжал зубы. – А когда перестала к нему ездить – сгорела за месяц. Красавица была… Но после встречи с Кощеем изменилась, стала дерганой какой-то… Плакала… Решила бросить, но не сложилось… Бабка потом убивалась очень, хотела в милицию заявлять, но к ней в дом приезжал кто-то, соседи рассказывали, что приходили трое, и у бабки случился инсульт. Так что…
Иван кивнул:
- Сочувствую… Но причем тут Павелина?
- Тут дело в чем… Павка, она… 
- Дочка она ему будет, - перебил Свата Петр. – Когда её достали порядки в отцовском доме, она сбежала в Нижний. Училась тут, работала. Отец ее особо не трогал, иногда звал обратно, но сильно не настаивал. А пару месяцев как с цепи сорвался. Она говорила, вроде жениха ей какого-то нашел, только ей оно триста лет не впало. 
- Понятно… То есть в данный момент надо проникнуть в тоталитарную секту, руководитель которой предположительно, обладает некими способностями, и большими связями, и выкрасть дочь духовного лидера? Я ничего не пропустил? – Иван обвел ребят взглядом. – Никого ничего не смущает?
- Вот ты такой умный, а с ней там сейчас!.. – Петр сжал руками голову. Гена сочувственно похлопал ему по плечу:
- Да понимаем мы, все видели, как ты к ней относился. Ничего, вытащим твою красавицу. Или мы не мы будем.
Азиат отставил чашку.
- А можно еще кофе? Ну а что до ваших планов… Ребят… Выглядит, конечно, всё здорово, но нахрапом, судя по тому, как действовали ваши противники на автовокзале, вы ничего не добьетесь. 
- Это мы понимаем, не дураки. Но и сидеть сложа руки не можем.
- Уважаю. Ладно… Помогу я вам… 
- А ты кто, Девид Копперфильд инкогнито?
Иван поднялся, с чашкой в руке подошел к грязному окну, сквозь которое с трудом пробивались лучики солнца:
- Да какая вам разница… Выступить против самого Кощея… Я такой шанс упустить не могу ни в коем случае!
- В таком случае – велком к нашему столику, так сказать, - улыбнулся Сват. – Мы тут уже кое о чем подумывали…
- Именно, - Генка энергично закивал головой. – У меня один дедок есть, типа ведуна что-то. Глянет на человека, и всё скажет, как оно есть, глаз у него такой, сильный. 
- Я поеду с вами. Должен же будет кто-то разумный вас вытаскивать из всего этого безобразия… - Иван поднял рюкзак, но перед выходом набрал воды и протянул её Петру. – Пей.
- Слушай, может хватит? Меня уже вроде как попустило…
- Пей, кому говорю, - Иван всучил парню в руки чашку и проследил, чтобы вода была полностью выпита. Сделав последний глоток, Петр удивленно посмотрел на азиата:

- Это что такое?
- Вода. Иногда хватает стакана воды, чтобы смыть с себя слабый наговор. Полегчало?
- А то! У меня как глаза открылись.
- Ну, будем считать, что тебе повезло, и ты отделался легким испугом… 
Иван оценивающе смотрел на новых знакомых. В себе то он не сомневался, но они были лишь людьми. Впрочем, в этом имелись свои сильные стороны, и он собирался ими воспользоваться в полной мере.

Серый УАЗ-Патриот побирался по разбитой проселочной дороге. За рулем сидел Сват, которому указывал путь Гена. Переехав Волгу, они некоторое время ехали по основной трассе, а с час назад свернули на второстепенную дорогу, не отмеченную никаким указателем. Асфальт вскоре перешел в бетонку, которая в свою очередь сменилась грунтовой дорогой. Иван пристроился на заднем сидении у окна и любовался российскими просторами, основной составной частью которых был лес, дорога, петляющая между полями и лесом, рытвины, ухабы и снова лес. 
- А ты ваще кто по жизни? – Миша решил разнообразить выяснение отношений между Сватом и Геной относительно качества дороги, глуши, в которую забрался Генкин протеже и личности Свата в совокупности с его водительскими навыками, а также качеством отечественного автопрома. Иван оторвался от своих мыслей.
- По жизни? Не поверишь. Врач.
- Гонишь, - не поверил Миша. – Еще скажи, что у тебя дом в Майями, тачка крутая и тёлка сочная.
- Увы, здесь вынужден тебя разочаровать, с домом в Майями не сложилось, а вот машина есть. И еще кое-кто и имеется, - Иван улыбался, щурясь на солнце.
- Ну ты заливаешь, блин. 
- В какой-то степени ты прав, несомненно.
- Ну и если ты такой прям ваще, то с какого приперся в наши ебени? – не унимался Миша.
- Не поверишь, - азиат откровенно смеялся. – Но из-за Кощея.
- Что, прям из-за самого? – Генка даже повернулся назад, прервав свою длинную тираду касательно того, какие у Свата кривые руки.
- Из-за самого, - подтвердил Иван.
- Гонишь, - дружно не поверили все.
- Гоню, - согласился тот.
- Ну и хрен с тобой. Куды, ты, бля, рулишь? – он вернулся к работе навигатора, показывая попеременно то на дорогу, то на невесть откуда взявшуюся корягу, то на незадачливого водителя. Иван закрыл глаза и задремал.

Наконец, проехав через крохотную деревеньку с покосившимися домишками и традиционными бабками на завалинках, они остановились у края леса, где за забором из березовых жердей стояла опрятная изба. У ворот их уже ждал сухонький старичок в кепке и поношенном пиджаке. Гена первым вышел из машины, следом выбрались остальные. Иван чуть подотстал, не спеша присоединяться к остальным.
- А я вот тебя уж заждался, - старичок хитро щурился на Гену. – Заходи, заходи, постреленыш, а я его еще голозадым пацаненком помню, как он пешком под стол ходил.
- Ну что Вы такое говорите, Афанасий Матвеевич, - смутился брюнет под смешки приятелей. – Видите, а я что говорил. Я ему и не позвонил, а он сам знал, что мы приедем. 
- Заходи, гостем будешь. И друзей своих зови. У меня уже всё готово. Банька истоплена, щи наварены, пироги дымятся, только в рот. Так что милости просим. И ты иди, чего прячешься, аль боишься? – Старичок махнул рукой Ивану, который чуть задержался за дверцей машины. Захлопнув её, азиат подошел ближе и протянул старику руку, как это делали до него другие ребята. Улыбающийся дед ответил на рукопожатие, но когда заглянул парню в глаза, отшатнулся. Иван спокойно выдержал дедовский взгляд, и тот опять засуетился:
- Что же, гостюшки дорогие. Пожалуйте в баньку. У нас говорят: сначала добра молодца накорми, напои, а потом и разговоры разговаривай. 
- А машина? – забеспокоился Сват.
- Да бросай её тут, кому она, окромя медведей, нужна то будет? – усмехнулся дед и погнал ребят к баньке, стоявшей за домом перед прудом, в который стекала вода из бившего из-под земли ключа, накрытого рубленым навесом. К посторонним с дружным лаем подбежали двое здоровенных черно-белых псов, но старик на них прикрикнул, и они сменили гнев на милость, ограничиваясь обнюхиванием. Иван присел на корточки и протянул руку одному из псов. Тот обнюхал её и подставил шею, чтобы его почесали, чем Иван и занялся. Второй пес подошел сбоку и ткнул черным мокрым носом в щеку азиата. 
- Дела… - старик наблюдал за сценой. 
- Меня собаки любят, - пояснил Иван, поднимаясь. Оба пса старательно к нему ластились. Дед выдохнул:
- Коли был бы ты злой, собаки бы себя так не вели. Они зло чуют, и на порог не пускают. Входит, ты добрый человек.
- Внешность обманчива… - тихо произнес Иван.
- Э, не скажи. Животина, она нутром чует.
- Ну… спишем это на их природу… - парень еще почесал за ушами собак, что-то пробормотал, и они сорвались прочь, громким лаем извещая округу о своем появлении. Дед покачал головой:
- Удали в тебе много, а дури еще больше.
- Согласен, - согласился Иван и вошел в паркую темноту бани.

В бане было, как и положено, жарко, даже слишком жарко. Миша расположился под самым потолком и с удовольствием потел. Дима стучал веником по тощей тушке Мити, который кряхтел и повизгивал. Иван устроился внизу и вытянул ноги.
- По тебе что, трактор проехался? Или ты где-то в горячей точке выполнял какой-то там долг? – Гена с интересом рассматривал коллекцию шрамов на теле азиата. 
- Ни то, ни другое, - лениво ответил он. 
- И не на зоне чалился. Будь ты на зоне, у тебя бы наколки были. А их нет, - продолжал рассуждать Гена. 
- А можно обсуждать что-то более интересное, чем мои кости?
- Не. Ты человек новый, незнакомый. Надо ж нам понять с кем дело имеем. Тебе что, сердце резали? – он показал на шрам на левой стороне груди. Иван коснулся шрама. 
- Лезвие прошло точно между ребрами, попав в левый желудочек. Как и было задумано, кровь выходила толчками, на сокращениях сердечной мышцы…
- Иди ты, псих! – Дима плеснул Ивану на голову воды из шайки. Тот рассмеялся:
- Вы прослушали краткий рассказ о том, как быть неудавшимся самоубийцей. 
- Что, серьезно? – заинтересовался Сват.
- Нет, конечно. 
- Шутки у тебя, однако…
Иван улыбнулся, но что-то заставило его насторожиться. Он поднялся и вышел в предбанник. Там, спиной к парилке, стоял старичок и копался в вещах азиата. Тот положил деду руку на плечо:
- Нехорошо брать чужие вещи… 
Дед вздрогнул, отшатываясь от кармана, в котором тихо тикали старинные часы. Иван достал их сам, откинул крышку, посмотрел на циферблат, на деда. Потом спрятал их обратно. Нащупал сквозь ткань заветный камешек, ответивший на прикосновение нежным теплом. Старик внимательно наблюдал за этими манипуляциям.
- Зачем ты сюда пришел, гость непрошеный? – наконец решился он.
- Я хочу того же, что и ты, помочь ребятам.
- И всё?
- А разве это не достаточный повод?
- Леший тебя знает… - проворчал дед. – Но смотри мне, коли чего…
Иван кивнул с самым серьезным видом:
- Можете не беспокоиться. 
- Из-под земли достану! – пригрозил дед и вышел из баньки, прикрыв за собой дверь. Иван задумчиво смотрел ему вслед.
- Это вряд ли… Эх… Как говорит мой знакомый иудей: прости им, ибо не ведают, что творят…
- Чего ты копаешься? – позвал его Митя. Иван вернулся к остальным, где были березовые и дубовые веники, квас и травяной чай в термосе. 
Напарившись и переодевшись в чистое исподнее, принесенное дедом, ребята переместились к столу под большой березой, где их ждал накрытый стол и дымящийся самовар. Старичок наливал чай в чашки, а парни по кругу передавали их. Ивану подумалось, что это чем-то похоже на чайную церемонию, с поправкой на местный колорит. 
- Медок берите, сам собирал, у диких пчел. Вареньице, малиновое, земляничное, клюква вот, все сам, своими руками.
- А чего покрепче нету? – с надеждой спросил Митя. Дед усмехнулся, ставя на стол бутыль с мутноватой жидкостью. Парни оживились.
- Ну, за встречу, - поднял стопку Матвеевич.
Откушав и испив чем бог послал, а послал он пироги с рыбой и с творогом, жареных рябчиков, соленые грибочки и картошечку с укропчиком, под самопальный коньячок, как его назвал старичок, ехидно посмеиваясь, компания переместилась в дом. Старик занял место в углу, под образами. На табурет перед собой он поставил плошку из бересты, свечу и флягу с чеканкой в виде креста:
- Воду брал на Крещение, самая она для этого дела подходящая, - пояснил дед. 
Он налил воду в плошку, зажег свечу, и, читая Отче Наш, начал водить ею по часовой стрелке над плошкой. Иван старательно смотрел в противоположную сторону. Остальные наблюдали за каждым движением деда, сдерживая волнение от приобщения к таинствам. 
Проведя несколько манипуляций, старик нахмурился, вышел на порог и выплеснул воду:
- Ты бы вышел, паря… - попросил он Ивана. Тот не стал спорить, и под удивленные взгляды парней вышел вон. 
Иван сидел на крыльце и гладил сидящую у него на коленях пеструю кошку, которая пришла к нему и принялась тереться о ногу. Прошло около получаса, когда дверь приоткрылась и в щель высунулась голова Гены:
- Давай внутрь, тут Матвеич чего-то углядел. Говорить будет.
Иван согнал кошку, которая крайне неохотно переместилась на крыльцо и тут же начала умывать мордочку. В доме Иван увидел, что парни собрались вокруг старика, заглядывая ему через плечо в плошку. 
- Ждет вас дорога дальняя, - показывал он внутрь, - Дорога дальняя, да путь неблизкий. Пойдете вы за горлицей, и выведет она вас прямо к порогу большого дома. 
- А как нам против Кощея то идти? Говорят, смерть его не берет, а стоит ему захотеть, так противники его падают замертво.
- Сильный он колдун, и сила его в камне. Найдите бел горюч камень, а как не станет у него камня, так и сила его уйдет, как не бывало.
- Бел-горюч камень? – переспросил Иван. 
- Так показали огонь да вода, - ответил старик. Азиат нахмурился, потом покачал головой:
- Да не может такого быть…
- Тебе что-то ведомо?
- Алатырь-камень слишком большой, поднять его никому не под силу. 
- А если это не весь камень, а его кроха малая.
- Паршиво… - азиат сел на лавку. – Похоже, мы имеем крупные неприятности…
- А что на счет девушки? – задал Петр мучавший его всё время вопрос. Старичок улыбнулся ласково:
- Вернешь ты свою кралечку, если за тобой пойдут голод ненасытный да жажда неутолимая, да тьма непроглядная. 
- Э, дед, ты на что намекаешь? – в один голос возмутились Митя и Дима. 
- Спокойно, ребят, старик явно иносказательно говорил, - успокаивал всех Сват. – И у нас появляется план. Чтобы помочь Павелине нам надо забрать у её отца некий камень, и мы вполне сможем справиться, если пойдем туда вместе. 
- Истинно так. А через кордоны проведут вас тропки тайные. Дам я вам с собой флягу с водой и краюху хлеба, еды там не ешьте, воды не пейте, иначе будет вам беда большая. Есть же и пить можно только двум из вас, братцы-Димитрии, только вам никакого вреда не будет, кроме пользы. Как придете, сразу идите внутрь, не сворачивайте, а придете сразу к Кощею и прямо ему скажите, мол пришли мы так и так. Даст он вам задания – не бойтесь, всё вам будет сделано. Вот вам платок, да гребень, да точило. Они вам пригодятся. А сейчас – отдыхайте, сынки, перед дорогой неблизкой…
Дед протянул Петру сумку, в которой лежала давешняя фляга. В отдельную тряпицу была завернута буханка круглого домашнего хлеба. Тем же лежали прочие предметы, которые дал им старик. Петр удивился, но взял котомку.
- Будешь тверд, как камень, именем которого тебя нарекли, сможешь и сам живым выйти, и друзей вывести. А не справишься – не сносить тебе головы… - серьезно сказал старичок. 
- Не подведу, - твердо произнес Петр. Иван усмехнулся, глядя на ребят. А за ним встревожено наблюдал старый ведун. 

Ночевать устроились в овине, на снопах мягкого сена , заготовленного дедом для коровы и двух коз. Растянувшись в полный рост и заложив руки за голову, Сват жевал соломинку:
- А большое хозяйство у твоего деда, - сказал он Гене.
- Приличное, - согласился Гена.
- Как он только с ним управляется сам то? Тут же работы начать и кончить.
- А черт его знает. Может он двужильный какой-то. Старики, они такие.
- Это да… 
- Только говорит он уж больно путано. Есть нельзя, пить нельзя, а жить как?
- Тебе то он тебе то жрать разрешил, Димон. 
- А тебе бухать, Митянь.
- Дай пятюнь, братело!
Ребята рассмеялись. Петр встревожено мял в руках котомку. Миша зевнул:
- Ложитесь спать, уроды, - он закрутил фитиль керосинки. – Завтра опять вставать чуть свет.
Парни угомонились, свежий воздух и усталость взяли своё. Когда в овине воцарился храп, в углу заскреблась крыса. Иван тихонько слез с сеновала, вышел на крыльцо. К нему выбежала крыса и уселась рядом с ним скорченным старичком.
- По здорову будь, - поздоровался он с азиатом, любовавшимся мерцавшим над его головой Млечным Путем. Тот не ответил, и овинный почтительно ждал, пока черный человек вдоволь налюбуется на звезды.
- Хорошо ли ты делаешь свою работу? – наконец спросил тот. Овинный закивал:
- И я и Митрич, это домовой тутошний, верой-правдой. Хозяин нас не забижает, краюху хлеба да крынку молока завсегда оставляет, как заведено. 
- Он знает о вас?
- Как не знать? От бабки ему глаз достался, слово он заповедное ведает. Добрый дед, дай то каждому. 
- А обо мне он знает?
- Не от нас уж точно. Мы – то, могила! Слышали, что в стольном граде то приключилось, слухами русская земля полнится. Поклон земной за то, что сделал. 
Иван закрыл глаза, опустил голову, его лицо исказила гримаса боли. Овинный забеспокоился:
- Не кручинься, господарь ты наш.
- Давно уже нет… Уже очень давно как нет…
- То для тебя, а у нашего рода память долгая. Мы же меньшие перед набольшими. Куда нам до тебя то…
- Ладно. Заботьтесь хорошенько о старике. 
- А… - во взоре овинного застыл вопрос. Кощей усмехнулся.
- Долго ему еще. По человеческим меркам, само собой.
- Хух, прям от сердца отлегло. Ну, побежал я. Дела, дела, в хлеву убрать, яйца собрать, до рассвета корову подоить да сыр козий заквасить.
Парень кивнул, отпуская домашнюю мелкую нечисть, и пошел спать. Под мысли о том, что иногда даже ему приходилось следовать правилам, чтобы дойти до конца дороги, и что это могло оказаться даже забавным, он уснул