warhead.su

warhead.su

На Пикабу
127К рейтинг 1760 подписчиков 0 подписок 640 постов 501 в горячем
Награды:
5 лет на Пикабуболее 1000 подписчиков
286

Дебоши и галлюцинации: 8 коронованных безумцев

Ра́бота монархом предполагает наличие мудрости, здравого смысла и ответственности? Ага, сейчас! Безумных правителей в истории хватало. Английский король Георг III разговаривал с подушкой, король Дании Кристиан VII любил нападать на ночные дозоры, а вдовствующая Хуана Кастильская правила в обнимку с гробом мужа. Об этих и других коронованных безумцах — в материале WARHEAD.SU.

1. Карл Безумный, он же Возлюбленный (1368 — 1422)


Бывает так: отца твоего называют Мудрый, а тебя — Безумный. И ведь, что острохарактерно, за дело.


В молодости французский дофин Карл, которого тогда ещё называли Возлюбленным, перенёс болезнь, сопровождавшуюся длительной высокой температурой и, по-видимому, затронувшую мозг. С тех пор окружающие стали замечать его резко подурневший характер.


Всё это можно было списывать на королевские прихоти. Однако в какой-то момент не замечать резко выросшую вспыльчивость короля стало невозможно. Карл шёл с собственным войском, когда в приступ безумия его поверг крик какого-то оборванца: «Остановись, король! Тебя предали!». Монарх немедленно воспринял эту реальность, заколол пажа и бросился истреблять собственных рыцарей, чудом не убив родного брата. Не сразу и с огромным трудом его королевское величество удалось остановить, бережно стащив с лошади (бросать на землю нельзя — вдруг помнётся).

(Карл Безумный)


Болезнь обострялась. В следующий раз Карлу стало плохо, когда на нём загорелась одежда на балу. Он несколько дней не признавал себя королём, не узнавал близких и требовал, чтобы к нему не пускали жену, потому что эта незнакомая неприятная женщина за ним следит.


Вообще, король довольно мужественно боролся с болезнью, старался самоизолироваться, чувствуя приближение обострения, но увы — к концу его жизни просветлений почти уже и не было. Супруга предпочла жить подальше от безумного Карла. Зато дочь королевского конюшего полюбила его — говорят, чистой и искренней любовью — и не отходила от него шестнадцать лет, успокаивая во время приступов.


А он то впадал в безумную ярость и крушил предметы, то вдруг приходил к выводу, что сделан из стекла и может разбиться в любой момент.


В такие моменты он начинал требовать себе железные доспехи для защиты от разбивания. Как-то он попытался заменить лилии Валуа на льва, пронзённого шпагой. Но дальше отскребания лилий с королевской посуды дело не пошло.


Что было причиной безумия короля — неизвестно. Возможно, это была шизофрения, запустившаяся от вирусного заболевания — той самой перенесённой в юности горячки. Возможно, последствия близкородственных связей. Или же короля потихоньку травили спорыньёй недоброжелатели. Такие дела.

2. Хуана Кастильская (1479 — 1555)


Кастильская королева сошла с ума после смерти мужа, Филиппа Красивого (не того, которого прокляли тамплиеры, а другого — бургундского герцога). Хуане было семнадцать лет, когда её выдали за красавца-принца. И если до того её помыслы были обращены к богу, то тут они шквалисто обрушились на мужа.

(Хуана Кастильская с гробом мужа)


Поскольку Филипп — действительно красивый — щедро одаривал своей любовью не только жену, возникали коллизии.


Хуана не стеснялась бросаться на соперниц с кулаками, а одной даже остригла волосы.


В любви и страсти, не всегда нежной, супруги прожили десять лет, а потом Филипп вдруг то ли отравился, то ли заболел оспой — от чего и скончался. Любившая его супруга, ставшая к тому времени королевой, не поверила. С гробом Филиппа наперевес она продолжила править. Серьёзно: Хуана не расставалась с покойным супругом ни на миг, возила его с собой по стране и периодически вскрывала гроб, чтобы взглянуть в обожаемое лицо. В итоге несчастную королеву признали невменяемой и отправили в монастырь.

3. Эрик XIV Шведский (1533 — 1577)


Этот достойный наследник викингов вёл довольно успешную внешнюю политику. А вот во внутренней государь проявлял временами некоторую эксцентричность.


Примечательно, кстати, что отец Эрика Густав хотел сделать королём другого своего сына, Магнуса, но тот страдал галлюцинациями с уклоном в фэнтези, общался с эльфами и русалками и был как-то слишком не от мира сего для такой ответственной должности.


Эрик же был умён, талантлив, знал несколько языков, увлекался искусством и любил казнить людей. Судили даже тех, кто критиковал недостаточно удачное изображение королевского герба.


Двух охранников король приговорил к смерти за то, что они оставили в уборной кувшин, плащ и недоуздок.


Эрик казнил слуг и придворных направо и налево, везде ему чудились злоумышленники, соперники, отравители.

(Эрик XIV)


Не удалось жениться на английской королеве Елизавете? Это заговор красавчиков-придворных, которые явно сами положили на неё глаз. Придворный астролог нагадал, что следующий король может быть светловолос? Известный аристократ Нильс Стуре вместе со всей семьёй был брошен в темницу за то, что обладал этой столь редкой в Швеции мастью. Потом Эрик решил сослаться на слуг — дескать, это они его дискредитировали. Пошёл пообщаться со Стуре — и дело кончилось тем, что король заколол пленника. А после потребовал казнить всех узников тюрьмы, кроме некоего «господина Стена».


В общем, параноидальная жестокость короля привела к тому, что его сместили. От греха подальше его посадили в тюрьму, но Эрик не унялся и попытался вступить в сговор с Иваном Грозным.


«Да они ж аннигилируют!», — испугались в Швеции и быстренько Эрика отравили. Мышьяком.

4. Мария Благочестивая, она же Мария Безумная (1734-1816)


Южный темперамент — он, видимо, предполагает столь страстную любовь к супругу, что после кончины оного любовь приобретает пугающие формы.

(Мария I)


Португальская королева Мария правила в восемнадцатом веке. Похоронив супруга, она ударилась в благочестие настолько, что вместо политических мероприятий во дворе проходили исключительно религиозные церемонии.


Дело кончилось тем, что королева лежала в кровати и сутками кричала от нестерпимой душевной боли.


Временами ей являлись пугающие видения — черти, демоны, преисподняя. Туда несчастная Мария погрузилась при жизни — в галлюцинациях она видела почерневшие трупы умерших родственников, мучившихся в аду.


Тем временем в Португалию вторглись французы, и Марию, так и не пришедшую в себя, перевезли в Рио — всё это было ей безразлично. Там, в Бразилии, она и умерла.

5. Георг III (1738-1820)


Парадоксально: Англия потеряла Соединённые Штаты благодаря безумному королю на троне. В пятьдесят лет британский король Георг III тяжело переболел, и с тех пор у него время от времени начали проявляться приступы неадекватности. Он мог разговаривать по шестнадцать часов подряд и не спать сутками.


Иногда Георгу казалось, что Лондон затоплен, и для прогулки он приказывал подать свою яхту.


Бывало, рубил кусты в дворцовом парке, принимая их за нелюбезных сердцу прусского и голландского королей. Мог надеть на голову наволочку — а раздетую подушку считать Октавием, своим недавно скончавшимся сыном. Случались и вспышки физической агрессии, и любовный бред — он доказывал графине Пембрук, что именно она, а не королева Шарлотта, является его женой.

(Георг III)


Какое-то время медики считали болезнь короля маниакально-депрессивным психозом. Однако современная версия заключается в том, что это была порфирия — редкое наследственное заболевание, при котором проявляются мании, бессонница и спутанное сознание. В общем, не повезло Англии на изломе восемнадцатого века — когда решался один из важнейших для неё геополитических вопросов…


6. Кристиан VII Безумный (1749-1808)


Кристиан VII, король Дании и Норвегии, был занят более важными вещами, чем управление престолом, поэтому правили в основном его советники. Сам же монарх то страдал, то наслаждался шизофренией с садистскими наклонностями.


Итак, оставив страну на компетентных людей, он отправлялся в ночные рейды со своим приятелем Конрадом Хольке и любовницей — проституткой Анной Бентхаген. Они любили нападать на ночные дозоры (однажды после этого король хвастался во дворце отобранной булавой), дебоширили в трактирах и борделях, обожали публичные казни.


Иногда Кристиан заставлял Хольке избивать себя до полусмерти, имитируя настоящую казнь.


Когда троица натурально разгромила бордель, советники встревожились и выслали Анну из страны. Король не вылечился. Теперь он буйствовал во дворце — издевался над придворными, ломал мебель и бил окна. Вместо уехавшей Анны он выдумал себе воображаемую любовницу и рассказывал всем о своих фантазиях на тему того, как они дебоширят в ночном городе.

(Кристиан VII)


Правил в это время любовник его жены Струэнзе. Впрочем, в конечном итоге сводный брат короля Фредерик и его мачеха захватили власть, аннулировали королевский брак и заставили ничего не понимающего короля подписать Струэнзе смертный приговор. Остаток дней Кристиан прожил в изоляции. Считается, что он умер от страха во время очередной галлюцинации — когда ему привиделись испанские войска на его земле.

7. Людвиг Баварский (1845-1886)


Король Баварии Людвиг II был безумен, но довольно безобиден. Его прозвали Сказочным королём: музыка Вагнера и строительство красивых замков интересовали его больше, чем реальная власть. Под конец он удалился от мира, зажив тихой жизнью в построенном им же замке Нойшванштайн. Министрам зачастую приходилось долго бегать по горам, чтобы получить королевскую подпись.


Неизвестно, однако, был ли он действительно психически болен. Комиссия признала его таковым заочно.


Пункты обвинения были следующими: Людвиг настроил множество «никому не нужных» замков, не участвовал в политической жизни страны и был гомосексуалистом.


Действительно, король всю жизнь тщательно подавлял своё влечение к мужчинам, однако полностью этого скрыть не смог. Что ж, в девятнадцатом веке этого всего было достаточно, чтобы признать человека невменяемым и лишить дееспособности… Людвига поместили в госпиталь — и на второй день нашли на дне паркового озера в обнимку с лечащим врачом. Был ли это суицид или политическое убийство — никто до сих пор не знает.

(Людвиг II)


Отто, младший брат Людвига, к слову, тоже был весьма необычным правителем. Но он пошёл по другому пути.


Э-ге-гей, чад кутежа, обжорство, распутство! Театр? Театр — это хорошо, а певички ещё лучше.


В общем, так получилось, что к моменту смерти сказочного Людвига Отто тоже превратился из живого, весёлого и умного юноши в располневшего мужчину с признаками невменяемости. А какой престолонаследник был, того и короновали. Отто-король ходил в чёрном, взгляд его обычно был устремлён в пустоту, оживляясь только при перспективе добыть кружечку пива. Он не узнавал людей, зато бурно общался с воображаемыми собеседниками. Приступы лихорадочной активности сменялись угасанием и апатией. Ненавидел запертые двери, боялся выходить на улицу. Любил подолгу лежать в ванне, много есть и пить. Как и брата, Отто низложили по причине невменяемости, а вскоре он умер от заворота кишок.

(Отто I)


8. Шарлотта, королева Мексики (1840 — 1927)


Бельгийская принцесса Шарлотта могла рассчитывать на блестящее будущее: она была дочерью не худшего европейского правителя, молода и красива. В результате она вышла замуж по любви, да ещё и удачно — за младшего брата австрийского императора Франца Иосифа I эрцгерцога австрийского Максимилиана.


Некоторое время Максимилиану благодетельствовал Наполеон III. Настолько успешно, что способствовал получению протеже короны Мексики. Полтора года супруги правили далёкой и такой чужой им страной. Однако вскоре Мексика стала неинтересна потомку Бонапарта — Максимилиан пытался удержать власть, а Шарлотта бросилась в Европу за поддержкой. Не получив её у Наполеона, она сошла с ума.


Шарлотта явилась к папе римскому на приём, взволнованно утверждая, что вокруг шпионы Наполеона и они хотят её отравить.


Отказавшись пить свой шоколад, она проглотила залпом тот, что был в чашечке у папы — так, словно несколько дней ничего не ела. Она убедила дать ей разрешение переночевать в Ватикане — так она боялась выходить.

(Шарлотта Бельгийская)


На следующий день королеву попытались препроводить в монастырь, но Шарлотта устроила истерику. Она пила воду из фонтанов и громко кричала, что её хотят отравить. Безумие её теперь уже было очевидно всем. Двадцатишестилетнюю Шарлотту вернули в родной город Лекен. Она так и не пришла в себя за всю свою долгую жизнь, и каждую ночь всё писала и писала письма мужу. И даже не узнала, что через пару лет после её отъезда в Мексике произошёл переворот и Максимилиана расстреляли.


Короли могли вполне подолгу править, даже если с головой у них было не всё в порядке. Могли отдавать решения другим, могли принимать их сами и даже весьма успешно — тот же Эрик XIV, например, неплохо укрепил позиции Швеции на международной арене. И если они хоть как-то пытались контролировать свои приступы, были способны подписывать нужные указы и вели себя в обществе более-менее прилично, то вполне могли досидеть на троне до самой смерти. Так что главное — приличие!

Показать полностью 10
265

Меткость — не главное: каким было гладкоствольное оружие Галантного века?

«Войны в кружевах» запомнились современникам не только эффектной военной формой и манёврами, более похожими на балет. XVIII век стал временем торжества огнестрельного оружия, ставшего главным средством поражения неприятеля. Но как же стреляли в это время и какими были ружья в армиях Румянцева и Фридриха Великого?

Долгое время конструкция главного огнестрельного оружия всех европейских армий — мушкета — почти не изменялась. Гладкоствольные ружья с кремнёвым замком немного совершенствовались, становились легче, прочнее, надёжнее. Но суть не менялась.


Это продолжалось до 1840-х годов, когда началась гонка лёгких пехотных вооружений. Она привела к тому, что за следующие полсотни лет сменилось множество самых разнообразных моделей пехотного оружия.


Технические характеристики


Но пока оружие не претерпевало серьёзных изменений. И такой консерватизм в военном ремесле сделал своё дело: ружья, принятые в разных странах, были довольно близки по техническим характеристикам, размеру, весу, калибру. По мере развития оружейной промышленности все государства стремились унифицировать своё оружие, приняв для использования одну-единственную модель. Получалось это так себе, и на вооружении одновременно могли находиться сразу несколько разных мушкетов.


Одни и те же модели ружья использовались десятилетиями. Из «Браун Бесс» британцы стреляли и в Семилетнюю, и в наполеоновские войны, а прусский «Потсдамский мушкет 1723 года» применялся ещё при Ватерлоо.

(Изображение: Солдаты 34, 35 и 36 пехотных полков с ружьями «Браун Бесс», 1755 год)


Калибр ружей находился в пределах от 19 до 15 мм. Причём постепенно и мушкет, и пуля становились всё легче, а калибр уменьшался.


Французы в эпоху революции дошли до того, что диаметр боеприпасов уменьшился аж до 15,5 мм. Причина проста — из-за развала производства в революционные годы стволы ружей стали менее качественными, и плотно прилегающая пуля могла послужить причиной разрыва. Да и солдат начали обучать гораздо хуже. Они больше не могли поддерживать принятый темп стрельбы, тратя слишком много времени на заряжание.


Так что все наполеоновские войны «непобедимая» французская пехота провела с болтающимися в стволе мушкета пулями, что не самым лучшим образом сказывалось на точности.


Англичане и пруссаки, гордившиеся своими ружьями, работу французских оружейников не ставили ни в грош.


Вес изделий обычно находился в пределах 4,6-4,7 кг — что заметно тяжелее современного стрелкового оружия пехоты, но не слишком отличается от винтовок конца XIX века, с которыми европейские армии воевали ещё во Второй мировой войне.


Точность и дистанция выстрелов


Если взять мушкет XVIII века, установить его под углом в 45 градусов и выстрелить, то предельная дистанция полёта пули составит всего тысячу метров. Конечно же, никто таким экзотическим способом не стрелял, и потому максимальная дистанция выстрела при горизонтальном положении ружья не превышала 250 метров. Причём даже это — совсем небольшое — расстояние считалось не слишком-то эффективным. Рекомендовалось начинать пальбу с 200 метров, а самый лучший результат достигался при стрельбе почти вплотную — 100 метров и меньше.


Но это ещё что. Вооружённым пистолетами кавалеристам предписывалось делать залп в упор, потому что уже на расстоянии двадцати шагов попасть из гладкоствольного пистолета по врагу крайне затруднительно. Тем более верхом на лошади.

(Фото: Реплики английских кремнёвых пистолетов XVIII века)


Стрельба на большом расстоянии лишь расходовала патроны и потому всячески пресекалась командирами. Более того — противник, отличающийся хорошей подготовкой и стойкостью, мог, не делая выстрелов, сблизиться, сделать мощный залп всей линией пехоты и «ударить в штыки».


Такая тактика принесла немало побед и революционной французской армии, и русским полкам Суворова.


Но даже с ближней дистанции точность была никудышной. В среднем отклонение пули от линии стрельбы составляло более полуметра, так что для поражения врага мог применяться лишь массированный огонь плотно построенных в линию боевых порядков.


Темп стрельбы


Заряжание мушкета XVIII века происходило в 12 приёмов. Все они чётко регламентировали действия солдата — от изготовки ружья к выстрелу до нажатия спускового крючка.

(Изображение: Заряжание мушкета в 12 приёмов)


Рекруты заучивали приёмы до автоматизма, чтобы в бою обеспечивать максимальный темп стрельбы. Именно скорострельность пехоты была ключевым средством победы.


На малой дистанции боя та сторона, которая могла обеспечить наибольшую массу свинца, летевшего в неприятеля, чаще всего становилась победителем.


Поэтому солдаты прусского короля Фридриха Великого, чья армия состояла из отребья, собранного вербовщиками по всей Европе, полагались не на стойкость, а на выучку и скорость стрельбы. И чаще всего это отлично работало.


В 1783 году прусский генерал-лейтенант граф Ангальтский с гордостью писал, что во время учений его пехотинцы в минуту делали семь выстрелов и шесть раз успевали перезарядить ружья. Прусский устав 1779 года требовал от всех пехотных командиров добиваться темпа в четыре выстрела в минуту. Такой результат давался лишь при идеально построенном ежедневном обучении и требовал больших расходов на порох и пули. Поэтому бо́льшая часть европейских армий считала достижение темпа в два-три выстрела в минуту вполне достаточным для победы.

(Изображение: Прусская пехота прикрывает отступление своих войск в Колинском сражении, 1757 год)


Именно с такой частотой стреляли русские и французские войска эпохи наполеоновских войн. Но как только во время больших кампаний в полки приходили плохо подготовленные новобранцы, скорострельность резко падала.


Уход за оружием


Несмотря на простоту конструкции, ружья требовали постоянного ухода. Это было связано с применением дымного «чёрного» пороха, который быстро загрязнял ствол сажей и несгоревшими частицами. Считалось, что, сделав не более 60-65 выстрелов, необходимо прекратить огонь и тщательно промыть ствол. Для этого надо было разобрать оружие — то есть во время боя такая операция была совершенно невозможной.


Так что в ходе большинства сражений эпохи «войн в кружевах» солдат успевал сделать совсем немного выстрелов.


Ровно 60 патронов лежало в патронной сумке русского пехотинца в 1812 году. Считалось, что такого запаса вполне достаточно для самого ожесточённого сражения. Немного? Но ход боя в те времена состоял из долгого ожидания, порой под артиллерийским огнём противника, медленного — строевым шагом — сближения с неприятелем, а потом обмена выстрелами, после которого слабейшая сторона ретировалась.

Кстати, разнобой вооружения совершенно не мешал воевать, потому что пули в то время или изготавливались полковыми мастерами, или даже отливались самими солдатами. Пехотинец должен был сам позаботиться о том, чтобы ему было чем стрелять.


Ещё быстрее, чем ствол, продуктами горения забивалось затравочное отверстие, через которое пламя с полки кремнёвого замка поджигало порох в стволе. Его очистка была куда проще и могла осуществляться прямо в бою с помощью специальной длинной и прочной иглы. Такую иглу носили на цепочке, прикреплённой или к ремню патронной сумки, или к пуговице мундира.


Несмотря на уход, кремнёвые мушкеты отличались частыми осечками. Одна на шесть выстрелов считалась приемлемым результатом. А у нерадивого солдата мог сорваться и каждый второй выстрел.


В сырую погоду порох терял свои горючие свойства, и число осечек возрастало. Ну а воевать в дождь считалось почти невозможным.


Очень важной частью оружия был небольшой кремень, удар которого вызывал искры, поджигавшие порох. Его хватало на 50 выстрелов, после чего надо было ослабить винт и установить новый. Запас кремней солдат всегда носил с собой.


У англичан ружья кирпичом не чистят


Атмосфера пышности, царившая на полях сражений XVIII столетия, требовала, чтобы оружие было самым лучшим образом вычищено, металлические части блестели на солнце, а кожаные ремни покрыты свежим слоем белой краски.


Сразу вспоминается рассказ Н. Лескова «Левша». «У англичан ружья кирпичом не чистят», — говорил русский оружейник императору о том, как ухаживают за мушкетами будущие противники русских в Крымской войне. Но на самом деле, слова Левши имеют отношение к позднейшей эпохе распространения нарезного оружия, которое действительно не стоило чистить песком или кирпичной крошкой.

На протяжении всего XVIII века именно так чистили гладкоствольные мушкеты и англичане, и русские, и французы. Прочная ружейная сталь почти не страдала от грубого абразива, а если за долгие годы ствол оказывался «расточен» и немного увеличивал свой калибр, — ничего страшного. Всё равно вести прицельный огонь не требовалось.


Несмотря на то, что в работах XIX и ХХ веков часто принято отзываться об огнестрельном оружии XVIII века с пренебрежением, мушкеты армий Румянцева, Фридриха Великого или Морица Саксонского были эффективным оружием. Они полностью справлялись с теми задачами, что ставили перед ними полководцы. Хотя изобретатели Галантного века предвосхитили почти все инженерные решения, принятые уже в XIX столетии, производить сложное оружие было слишком дорого. Полученный эффект не окупал затрат. Революция вооружения случилась, лишь когда возможности индустриальной эры сделали доступным то, что раньше считалось вершиной оружейного мастерства.

Показать полностью 7
110

Забытые крылья: как Британская империя потеряла превосходство в воздухе

Старая Британия — это мощь! Увы, Вторая мировая обратила это утверждение в пыль. Но что, если бы этого не случилось? Как огромные пассажирские лайнеры и сверхзвуковые бомбардировщики могли стать гордостью империи и почему у них ничего не вышло — в нашей статье.

Новая королева океана


Долгое время одним из символов Британской империи были её великолепные океанские лайнеры. Настоящие морские дворцы, способные развивать огромную скорость на воде. Каждый следующий корабль стремился быть больше, шикарнее и быстрее. Именно такими были три предвоенных лайнера: Mauretania, Queen Elizabeth и Queen Mary. Два последних в прессе прозвали королевами Атлантики — и в этом не было иронии. Прославились они и перевозя обычных пассажиров, и — в годы войны — выступая в роли военного транспорта.

Однако после Второй мировой эра морских лайнеров окончилась. Всё внимание ушло к стремительно развивающейся авиации. Новые воздушные лайнеры с каждым годом летели быстрее и дальше, везли больше пассажиров с бо́льшим комфортом. И Британия не собиралась отставать от остального мира.

На смену морским королевам на трансатлантические маршруты должна была выйти воздушная принцесса.


С 1945 года на фирме Saunders-Roe работали над пассажирской летающей лодкой SR.45 Princess. Она могла перевезти через океан 105 пассажиров, обеспечив им невиданный для авиации комфорт при перелёте. На борту имелись даже столовая, коктейль-бар и курительная комната! Но это было только начало.

Saunders-Roe SR.45 Princess


На чертёжных досках Saunders-Roe уже возник проект гигантской летающей лодки P.192 — не принцессы, а настоящей воздушной королевы Атлантики. Размеры лодки поражали — размах крыла 95,5 метра, гигантский фюзеляж разделён на пять палуб, из них четыре пассажирские. За один раз P.192 мог перевозить тысячу пассажиров! При этом уровень комфорта был не ниже, чем на SR.45. Пассажиры первого и второго классов имели доступ к четырём барам, трём столовым и одной панорамной комнате. В движение этого монстра приводили 24 реактивных двигателя Rolls-Royce Conway, расположенных в крыле.

Saunders-Roe P.192


Летающая лодка P.192 могла бы стать настоящим символом могущества империи, связав метрополию с колониями и доминионами. Но после войны Британия была уже совсем не та. Средств не хватило и на менее амбициозный проект SR.45, да и первенство в перелётах осталось за быстрыми, но не такими шикарными обычными пассажирскими лайнерами. В этой сфере Британии даже удалось ненадолго удержать первенство.

Примеры интерьеров Saunders-Roe P.192

Последняя причина для гордости


К середине 50-х годов британская авиапромышленность ещё казалась одной из сильнейших в мире. Не было сомнений, что, хоть американцы и ушли далеко в отрыв, британцы ещё покажут свои способности. Одним из таких «доказательств могущества» предстояло стать проекту TSR.2.


Программа была крайне амбициозна, ведь предполагалось создать не просто замену существующему бомбардировщику Canberra в качестве тактического носителя ядерного оружия и разведчика. Новая машина должна была летать на скорости в 1,8 М с огибанием рельефа, быть полностью всепогодной и способной к взлёту с не очень больших аэродромов.

GOR.339, ранняя программа по замене Canberra. Отличалась множеством необычных дизайнов. Bristol Type 204 GOR.339


Задача была сложной, но не невозможной.


Первые проекты представили уже в 1956 году, а к 1959-му известный облик самолёта практически полностью сформировался. Именно тогда родилось необычное название: TSR.2 — Tactical Strike & Reconnaissance 2 (TSR.1 задним числом присвоили заслуженной Canberra).


Разработкой самолёта занимались сразу две фирмы — Vickers-Armstrong и English Electric. Это одновременно и упрощало работу (за счёт доступа к многочисленным наработкам этих компаний), и усложняло из-за проблем во взаимодействии.

Были даже идеи сделать будущий бомбардировщик с вертикальным взлётом и посадкой

Но в итоге решился и этот вопрос. У англичан уже не хватало средств, чтобы финансировать множество разных фирм, и в 1960 году британское правительство вынудило бо́льшую часть из них объединиться в British Aircraft Corporation. Главным детищем новой корпорации должен был стать TSR.2.


В сентябре 1964 года машина совершила первый полёт. Хоть проблемы у TSR.2 и были, самолёт явно получился отличным. Новейшая электроника, разработанная американцами, была на голову выше всего, что имелось у британцев, и даже превосходила то, что шло в серии в самих Штатах. Новые двигатели оказались сыроваты и требовали доведения до ума, но в целом были сконструированы хорошо (в будущем они встали на «Конкорд»). То же самое можно сказать и о планере самолёта.


В итоге TSR.2 серьёзно превосходил своего ближайшего коллегу, палубный бомбардировщик А-5 Vigilante, и не уступал перспективному F-111.

ВАС TSR.2


В том же 1964 году к власти в Англии пришли лейбористы, настроенные против военных расходов. Программа TSR.2 подверглась серьёзной критике, её назвали самой дорогой в истории Британии. Правительство не было готово потратить почти 700 миллионов фунтов на собственный самолёт. В это же время ушлые американцы предлагали свой F-111 за ценник в полтора раза меньше. Более того, в 1963 году им удалось убедить австралийцев отказаться от закупки TSR.2 в пользу F-111.


В английской прессе тут же развернулась целая кампания, в которой рассказывалось, что вся английская авиация ужасного качества и надо покупать американское оружие, а сэкономленные деньги потратить на нужды народа. Так и решили.

General Dynamics F-111К


В 1965 году программу TSR.2 закрыли, а в 1966-м объявили о закупке 110 F-111К. Но и эти планы долго не просуществовали. В 1967 году курс фунта стерлинга по отношению к доллару резко рухнул, и неожиданно оказалось, что «дешёвый» американский самолёт теперь сто́ит больше, чем «слишком дорогой» TSR.2. Пришлось спешно брать в лизинг американские же F-4 и закупать не самый современный и подходящий на эту роль дозвуковой Blackburn Buccaneer.


А ведь TSR.2 мог стать гордостью королевских ВВС, одним из лучших или лучшим самолётом в своём классе! Но этому помешало мелочное желание сэкономить.

Ответ летающем слонику


В 60-е годы английская авиационная промышленность медленно, но верно сдавала позиции — в том числе и в гражданской авиации. Ещё недавно DH.106 Comet гремел на весь мир как первый реактивный пассажирский лайнер, а спустя полтора десятилетия даже британские авиаперевозчики летали в основном на американских «боингах» и «дугласах». Ситуацию должен был исправить новый лайнер Vickers VC10.


Спроектированный специально для дальних полётов в регионы с жаркими климатом, способный садиться на относительно небольшие и даже высокогорные аэродромы, лайнер идеально подходил для британских авиалиний и авиакомпаний Содружества (ну и бывших английских колоний, куда же без них).

Vickers VC10


В те годы пассажиропоток рос очень быстро. Ничего удивительного, что ещё до того, как VC10 встал на линии, в уже единой авиакорпорации ВАС, поглотившей Vickers-Armstrong, задумались, как бы возить больше пассажиров. Целью было создать лайнер на 300 человек, не теряя ни в скорости, ни в дальности.


К 1965 году было исследовано несколько компоновок будущего самолёта — в итоге остановились на двухпалубном широкофюзеляжном варианте. Он получил название Superb VC10.

Одно из радикальных предложений — трёхфюзеляжный пассажирский лайнер


Проект представили прессе в 1965 году, и, разумеется, его сразу стали сравнивать с недавно анонсированным аналогом — Boeing 747. Британский лайнер казался значительно скромнее, был адаптирован к использованию с не самых больших аэропортов, да и цена у него была меньше. Всё это могло бы принести реальный успех британцам, если бы не одно «но».


Богатая фирма Boeing могла самостоятельно финансировать разработку своего 747 (даже с учётом мощного «предзаказа» от огромного авиаперевозчика PanAm). А вот у ВАС таких денег не было — им требовалась или помощь от правительства, или множество заказов на самолёт, который даже ещё не начали строить.

ВАС Superb VC10


Разумеется, рисковать никто не хотел, и про проект Superb VC10 быстро забыли. Не удалось продать и обычные VC10. А ведь позаботься правительство о финансировании, Superb VC10 вполне бы мог обойти слишком большой 747 — или хотя бы частично занять его нишу. Но не вышло.

Основная вертикалка


Главным достижением британской авиации в 60-е годы, несомненно, можно назвать СВВП Hawker Siddeley Harrier. Британия оказалась единственной из западных стран, которая смогла не только построить летающий и боеспособный самолёт вертикального взлёта, но и довести его до принятия на вооружение и успешно поставить на экспорт. Но к концу 70-х Harrier, даже серьёзно модернизированный, начал устаревать, и англичане задумались о замене.

Ранние варианты замены ещё напоминали Harrier


Конструкторы были уверены, что им под силу не просто разработать замену для Harrier. Они нацеливались на создание полноценного сверхзвукового истребителя-бомбардировщика вертикального взлёта и посадки. Этот самолёт должен был заменить все СВВП у флота и ВВС. Кроме того, у последних он бы пришёл на замену ранним версиям истребителя-бомбардировщика Jaguar. Из этого исходили и требования к самолёту. Но обязательного вертикального взлёта уже не требовалось, хватило бы и укороченного — максимальная длина разбега не больше 80 метров с полной боевой нагрузкой.

Исследовался и вариант с использованием крыла обратной стреловидности


Британским инженерам в своём проекте удалось не только достигнуть требуемых характеристик, но и даже немножко перевыполнить план. Истребитель-бомбардировщик P.1216 представили военным в трёх версиях.


Первая была полноценным СВВП и могла использоваться с небольших авианосцев и вертолётоносцев, а также с переоборудованных грузовых кораблей. Платить за это приходилось самой маленькой дальностью и боевой нагрузкой. Флотская версия с укороченным взлётом имела средние показатели и дальности и нагрузки. И наконец, версия для ВВС имела самый длинный разбег, но и по остальным параметрам превосходила два других варианта.

Взлёт P.1216 с авианосца класса Invincible


К началу 1986 года «бумажный» этап работ над P.1216 практически завершился — более того, удалось серьёзно продвинуться и в создании нового двигателя под самолёт, а также довольно много времени было потрачено на исследования конструкции отклоняемого сопла.

Проект на голову превосходил американские аналоги того периода и ничем не уступал нашему будущему Як-141. Но на первый план снова вышла политика.


В то же время шли работы над будущим Eurofighter Typhoon, ниша которого пересекалась с P.1216. И, хотя военные считали, что им пригодятся оба самолёта, надо было чему-то отдать приоритет. Выбор сделали в пользу Typhoon, поскольку английские политики уже не верили, что английская авиапромышленность может сделать что-то сама — доверия к международной кооперации было больше.


Проект P.1216 закрыли, но у него всё же остался один знаменитый потомок.

ВАе P.1216

Внимательный читатель наверняка уже подметил сходство концепции P.1216 с американской программой JSF, будущим F-35. И тут ничего удивительного нет — после того как своё правительство отказало в финансировании BAE Systems, пришлось идти на поклон к американцам. Именно британские наработки во многом сформировали F-35 таким, каким мы его знаем. А сложись история иначе — серийный P.1216 повторил бы успех Harrier.


Подобных примеров в истории послевоенной британский авиации можно набрать ещё на пару статей. Роднит их в большинстве своём схожая история — инженеры были готовы, промышленность тоже, но политики хотели сэкономить и не верили в свои силы, отдавая предпочтение «опытным и талантливым» американцам.


Что ж, этот пример — другим наука.

Показать полностью 15
18

Нам нужен дуче: эпичный бред британской разведки перед Второй мировой

Джеймс Бонд, хитроумные и дерзкие операции, взлом «Энигмы» — британская разведка считается одной из лучших в мире. Но всё это было после Второй мировой. Раньше британская разведка была известна скорее громкими провалами и диванной аналитикой уровня «нам тут астрологи сказали», и называли её не иначе как «бандой любителей, игравших в профессионалов».

Так себе шпионаж


После Первой мировой войны произошло обвальное снижение финансирования спецслужб. В результате этого уже в 1920 году сотни шифровальщиков, разведаналитиков и оперативных работников покинули госслужбу и перешли на работу в частный сектор. Банки, транспортные и телефонные компании были только рады такому пополнению.


С 1923-го по 1939 год внешней разведкой Британии рулил адмирал Хью Синклер. Ему удалось несколько поправить дела. Аппарат МИ-6 даже начал расти. Однако больше, чем собственно разведдеятельность, Синклера заботили конкуренты из МИ-5, которую он пытался подмять под себя. Потом он ввязался в преследование «подрывных элементов» внутри страны, куда скопом записали ирландцев, профсоюзы, коммунистов и до кучи — лейбористов.


Все эти шараханья были не к добру. Разведку стали держать на голодном пайке. Людей не хватало. Дошло до того, что в зарубежные резидентуры на работу в поле стали назначать аналитиков или слабо подготовленных любителей. Шпионаж у них был поставлен так себе, и вскоре начались проблемы.


Тут есть что вспомнить. Например, провалы в рейхе в 1936 году английской разведсети, которую ликвидировало гестапо. Или захват нацистской СД двух агентов МИ-6 в Нидерландах 9 ноября 1939 года (инцидент в Венло). В результате стратегически важная голландская резидентура была уничтожена в самом начале Второй мировой войны.


Короче, поставь флотофила руководить ведомством — тут-то оно и утонет. На радость врагам.

Голый король


Не лучше обстояли дела и у собратьев из МИ-5 (контрразведка). С 1914 по 1940 год ею руководил Вернон Келл. После мировой войны бюджет спецслужбы был резко сокращен — от 850 сотрудников осталось в лучшем случае 50.


Высшим достижением Келла и компании в межвоенное время стало поддельное «письмо Зиновьева». В нём глава Коминтерна якобы призывал коммунистов к разложению британских армии и флота и подготовке военизированных кадров для будущей гражданской войны. Письмо обрушило рейтинги лейбористов перед выборами 1924 года. Победили консерваторы. Торговый договор между СССР и Великобританией не был ратифицирован.


Позже выяснилось, что фейк сварганили белоэмигрант Сергей Дружиловский и известный британский разведчик Сидней Рейли. А организатором был друг Черчилля — работник МИ-5 майор Десмонд Мортон.

(Фото: Уинстон Черчилль и Десмонд Мортон)


Что касается контрразведки, то с ней дела обстояли убого. Особенно на ирландском направлении, с которым англичане не справлялись.


К началу 1930-х годов ирландцы не просто знали всю английскую резидентуру в Белфасте. Они прослушивали правительственные линии, взломали шифры дипломатической переписки и открыто читали сообщения английских дипломатов в Дублине. К каждому «засланному казачку» из Британии аккуратно приставляли парочку ирландских агентов. Дошло до того, что буквально вся развединформация, которая поставлялась британскому кабинету, вначале фабриковалась или просматривалась Дублином, а уже потом отправлялась в Лондон.


Английские спецслужбы ничего не подозревали годами.


Помимо этого, ирландская разведка располагала массой агентов на территории Объединённого королевства. Они проникали куда угодно в виде обычных рабочих — или в качестве членов ИРА, куда ирландская разведка с удовольствием внедряла своих агентов. Были они и в числе обычных граждан королевства, и даже в британском истеблишменте.


Если глава британского генерального штаба шёл в сортир — ирландская военная разведка (G2) уже назавтра знала все подробности. Первый лорд адмиралтейства тайно сбежал к любовнице, а посреди ночи — ещё к одной? Ирландская разведка на следующий день была в курсе фасонов их трусов. И только после 1940 года, когда между руководством G2 и Ми-5 были налажены хорошие личные связи, англичане наконец-то получили возможность приобщиться к настоящей высокой политике, творящейся в Дублине.


Несмотря на все это, ирландцев во всём мире считали пьяницами и разгильдяями. А англичан — расчётливым и трезвомыслящими.

Диванная аналитика высокого полёта


Статья главы британской разведслужбы в журнале Foreign Affairs приоткрыла дверцу в логово демонов и того безумия, которому с потрохами отдались британские военные перед войной.


Статья появилась в апрельском номере журнала за 1939 год. Написал её некий «Си». Сейчас считается, что её автор — глава МИ-6 Хью Синклер, написавший текст лично или с помощью сотрудников.

Намёк содержится в использованном псевдониме. Так ещё со времён Мэнсфилда Смит-Камиингса, первого шефа МИ-6, подписывался глава разведки. «Си» © — первая буква в английском слове «шеф» (Chief).

Тянуть быка за рога Синклер не стал и пошёл с козырей. Мол, демократических лидеров ввели в заблуждение «националистические и расистские слоганы гитлеристов и фашистов», поэтому они ошибочно поверили во вражду коммунистов с ультраправыми. Но на самом деле это те же яйца, вид сбоку.

(Фото: Хью Синклер (слева) в Таллине)


Ударный посыл «коммунизм = фашизм», а «Сталин = Гитлер», повторялся на протяжении всей статьи.


Следующая мысль была не менее мощная: Гитлер стал заложником своих успехов. Он обманул бедных англичан в Мюнхене и не использовал возможность сохранить мир в Европе. Просто-таки плюнул в протянутую Чемберленом руку дружбы!


А всё почему? Потому что нацистский вождь — просто идиот, параноик, истерик, мистик и «обладает грубым крестьянским умом… склонным все упрощать».


Да, у Гитлера есть чувство времени, он знает, когда надо действовать решительно! Но зато дома у него творится полный швах.


А дальше — диванная аналитика на стероидах. Экономика рейха валится! Вот, написал Синклер, даже глава «Дойче Банка» Ялмар Шахт уволился. Совпадение? Не думаю! Генералы бунтуют, а «умеренные элементы нацистской партии» (куда автор записал Германа Геринга), не хотят воевать. Рабочие недовольны, зарплаты маленькие, предвыборные обещания не выполняются.


Словом, глава — на минуточку — МИ-6 считал, что всё это делало режим нацистов в Германии неустойчивым. Настолько, что на внешней арене Гитлер действовал бы через Муссолини.


Чемберленовская политика умиротворения во многом строилась на попытках сохранить связи с Италией. Часто — за счёт Франции. Синклер был не самым убеждённым последователем этого курса, однако бо́льшая часть его статьи касается сохранения связей с Италией. Он даже надеялся перетянуть её на сторону Англии и Франции. Сделать это надо, дав жёсткие гарантии Франции. Мол, дуче как увидит, что англичане настроены серьёзно, так сразу же захочет стать их верным другом. Что мешало дону Бенито стать таким другом пять или десять лет назад — этого Синклер предусмотрительно не касался. Если факт не укладывается в концепцию, его, как известно, выбрасывают на помойку, чтобы не мешался.


Вдобавок автор предсказал, что Италия будет воевать против Германии. Потому что Гитлер, как и Муссолини, мечтал о колониальной империи. Автор статьи заверял читателей, что, помимо Африки, их интересы столкнутся на Балканах. В апреле 1939 года Италия как раз вторглась в Албанию…

(Фото: Итальянские войска высаживаются в Албании)


Из всего этого выходило, что Британии надо сохранять и укреплять связи с Италией. Потому что она — будущий противник Германии. Гитлер находится в подвешенном состоянии и войну с западными противниками не начнёт. Объединённому королевству оставалось только поддерживать Францию и закрыть глаза на передел границ в восточной Европе. (В марте 1939 года рейх оккупировал остатки Чехословакии).


А если рейх в итоге столкнётся с СССР — это и хорошо. Ведь оба они — враги западных демократий.

Негодяи плюнули на хитрый план


Синклер, как и весь британский истеблишмент, вскоре увидел последствия своих решений, основанных на весьма поверхностных предсказаниях. Первого сентября рейх вторгся в Польшу. Началась Вторая мировая война.


«Хитроплановость» Чемберлена и постоянные попытки «договориться с каннибалами» совмещались у него с попытками перевооружения флота и армии. Но шараханье из стороны в сторону не пошло на пользу королевству. Его вооружённые силы были не готовы к войне. И разведка тут не стала исключением.


Она во всём следовала политике Чемберлена. Здравые соображения — Гитлер будет воевать на востоке Европы — были перемешаны с вопиющим бредом и глупостями. «Хитрый план» по удовлетворению нацистского фюрера подавлял любые доводы разума. Понадобились война во Франции, оккупация стран Бенилюкса и Скандинавии, чтобы это понять и начать воспринимать реальность такой, какая она есть. А не такой, какой её хотели видеть в кабинете премьер‑министра.

Показать полностью 4
65

Первое танковое сражение в истории: когда не помогают миллиметры

Когда речь заходит о сражении танковых корпусов, любители начинают считать танчики и меряться миллиметрами. Битва при Жамблу прекрасно показывает тщетность подобных усилий.


Что забыли французы в Бельгии?


На плато Жамблу сражались французы и немцы. Казалось бы, что они там не поделили? На самом деле это сражение было неизбежно.


Линия Мажино обезопасила франко-германскую границу. Арденнские горы и леса, как казалось, оберегают границу с Люксембургом и южную Бельгию. Кроме того, манёврам мешали реки Шельда и Маас. Так что естественной дорогой для вторжения во Францию оставалось это плато. Так как от наступательных планов французы давно отказались, их естественным желанием было обороняться где-нибудь подальше от своей территории, дабы не превращать виноградники Шампани в смесь грязи, крови и стали. С точки зрения французов, нейтральная территория соотечественников Пуаро подходила для этого куда больше. Да и длина линии фронта получалась меньше.


Чтобы занять линию обороны, к ней надо ещё выйти, для чего желательно задержать немцев. Для сдерживания их в начале 30-х годов предполагалось использовать кавалерию. С середины 30-х именно в кавалерии начинают формироваться танковые дивизии, называвшиеся DLM (Division Légère Mécanique). Когда в мае 1940 года началось немецкое наступление, задача сдерживания была поручена кавалерийскому корпусу генерала Приу. С лошадьми там были трудности, зато он состоял из двух дивизий DLM. Им нужно было продержаться всего несколько дней, пока пехота не займёт позиции на плато.


Плащ тореадора


Тореадор дразнит быка с помощью плаща, а затем убивает его шпагой. В роли шпаги у немцев выступала армия А. В роли плаща — группа армий Б, в частности армейский моторизованный корпус Гёпнера. Его задачей было наступать настолько энергично, чтобы французы поверили, что именно тут наносится главный удар. Путь корпуса шёл через плато Жамблу.

Силы сторон


У французов имелось две танковые дивизии — всего порядка 20 000 человек, более 400 танков, а также несколько десятков весьма неплохих броневиков Panar 178. При этом если танки фирмы «Гочкис» H-35 и H-39 могли, хоть и не всегда, поражаться немецкими 37-мм пушками, то «Сомуа» S-35 были малоуязвимы — зато сами легко могли поражать любую немецкую бронетехнику. Артиллерия была представлена сорока восемью 75-мм пушками и таким же количеством 105-мм гаубиц. Имелось несколько десятков противотанковых пушек калибром 25 мм и 47 мм, легко пробивавших все немецкие танки.


У немцев было две танковые дивизии. В плане артиллерии и пехоты немецкие дивизии превосходили своих французских визави. Танков у немцев было более шестисот, однако среди них лишь 82 Pz.III и 50 Pz.IV. Остальное — «единички» и «двойки». Если сводить всё к сравнению миллиметров брони и пушек, то шансов у немцев вообще не должно было быть. Одни только «Сомуа» должны были устроить им танковый погром.


Начало


Утром 12 мая передовые части корпуса Гёпнера подошли к небольшому селению Анню, окрестности которого в ближайшие часы станут ареной для крупного танкового сражения. Столкнулись разведдозоры противников.


Наступление длилось третий день, и немцы испытывали проблемы. Число танков упало до примерно 560 из-за потерь и аварий. Не хватало топлива, с чем немного помогло люфтваффе. Но этого было мало — в бои с французскими танками немцы вступали по частями.

В городок ворвалась 5-я рота 35 танкового полка Эбербаха из 4-й тд.


Через год тот же самый Эбербах будет противостоять 4-й тбр Катукова и 11-й тбр у Мценска.


Сначала французы не препятствовали, если не считать перестрелок с разведкой, но вскоре рота подверглась обстрелу с фланга из деревни Креан пятью «гочкисами». Немцы заявили, что сражались с одиннадцатью французскими танками.


С обеих сторон в сражение вступали подкрепления. Бой был жарким и длился несколько часов. В итоге французы вынуждены были оставить деревушку, потеряв 11 из 21 «гочкиса».

Бо́льшую часть подбитых танков отнесли на счёт Pz.III, хотя их было мало — в целом большинство составляли Pz.I или Pz.II. Тем не менее заявлялось, что оберлейтенант Мальгут (Malguth) подбил сразу три танка из своей 20-мм пушки. Впечатлённые эффективностью немецкого оружия французы якобы бросали свои танки. Но, мягко говоря, не все. И су-лейтенант Жёнест, командовавший исходной пятёркой танков, и командир третьего эскадрона второго кавалерийского полка капитан Сен-Мари-Перри погибли. Оставшиеся танки отошли в Тин.


Чтобы занять Креан, Эбербах ввёл в бой целый 1-й батальон своего полка. Вступление в бой более крупных сил задерживалось недостатком топлива. Лишь к вечеру, получив 30 000 л топлива от люфтваффе, немцы начали наступление на Тин. И то — наступала всего лишь группа Эбербаха, состоявшая из первого батальона его 35 полка, батальона мотопехоты и двух батарей артиллерии. Французы подготовились, и немцам пришлось преодолевать баррикады, прикрытые танками и противотанковой артиллерией. Сражение было тяжёлым. Пехота отстала и, возвращаясь в сумерках, Эбербах оказался в окружении трёх французских танков.


Есть три главных вопроса русской интеллигенции: «кто виноват?», «что делать?», и «почему пехота не идёт за танками?»


Танк командира был подбит, сам Эбербах получил ранение в лицо. При этом французские танки обстреливались двумя немецкими «двойками». Многочисленные попадания не дали видимого эффекта, несмотря на небольшую дальность стрельбы. Затем французские танки уже в темноте оказались среди танков 3-й роты, которые сначала не определили их как вражеские, потому что французы не стреляли. В итоге один танк ушёл, один был подбит с 20 метров из 20-мм пушки, а третий умудрились остановить ручной гранатой.

Пока шло тяжёлое сражение у Тина, французы провели рейд, чтобы помочь частям, оставшимся с утра в Креане. Точнее, это было целых два независимых рейда с одной целью, но вылились они в удачное контрнаступление. «Сомуа» прорезали немецкую оборону и даже уничтожили несколько грузовиков. Задача была выполнена, более того — немцам пришлось отойти из Тина. Впрочем, к утру и французов в нём не осталось.


Стоило это четырёх из девяти атаковавших S-35. Легко видеть, что опустошительные потери, казалось бы, малоуязвимых танков характерны не только для Красной армии. Но что-то никто не кричит «их бросили на убой» про французские танки.

Продолжение и поражение


К следующему дню немцы подготовились основательно. Доставили знаменитые «ахт-ахт» — 88-мм зенитки. Была подтянута артиллерия и вызвана авиация. Из-за этого наступление запланировали только на середину дня.


Немцам сильно повезло, что в боях почти не участвовала 2-я DLM. Она провела утром 13 мая небольшой контрудар, однако вскоре была окончательно связана боями с немецкой пехотой. А вот к немцам подошли подкрепления — 4-я танковая дивизия. Она должна была наступать севернее 3 тд. Таким образом, немцы навалились двумя дивизиями на одну, и так уже потрёпанную 3-ю DLM.


В полосе 3-й тд немцы готовили лихой удар обоими танковыми полками дивизии. Мотопехота должна была следовать сзади. Французы занимали деревни около ручья Пти Жет, обороняя переправы. Немцы наступали через открытое пространство и понесли немалые потери. Но масса танков сделала своё дело, и нацистам удалось захватить переправы, хотя при этом боевые порядки полков смешались.


Одна за другой захватывались деревеньки. Направление удара дивизии было изменено на юг, чтобы сминать фланг обороняющихся перед 4-й тд. Проблемой стала ещё одна переправа у того же петляющего ручья Пти Жет. Найденный мост оказался подходящим только для лёгких танков, «тройки» и «четвёрки» остались ждать сапёров.


Наступление на Жандрен началось после артиллерийской подготовки. Но его обороняли и пехота, и «гочкисы», включая Н-39 с длинноствольными орудиями. В результате лёгкие немецкие танки были с потерями отбиты. Подошедшая мотопехота из 4-й тд окружила селение.


Французы сдались только вечером.

Пехотные части четвёртой танковой дивизии немцев готовились наступать на деревни, танки должны были поддерживать наступление и обогнать пехоту уже после выхода на открытое пространство.


Наступление началось только около полудня — после артподготовки и 30-минутного удара «Штук». Продвижение происходило достаточно успешно — благо две захваченные немцами деревушки были лишь аванпостами. Танки устремились на Мердор и Васеж. А вот севернее немцам пришлось выдержать серьёзное сражение за мосты через всё ту же речушку Пти Жет. Танки первоначально были отбиты и мосты удалось занять только с помощью пехоты. Пятый танковый полк обошёл укрепления, занимаемые драгунами, и устремился в прорыв, а 6-й развивал успех на юг.


В это время 35-й танковый полк вёл тяжёлый бой в Мердоре. Французы эффективно поддерживали пехоту и танки с помощью артиллерии. Немцы с помощью Pz.III и Pz.IV начали обстреливать танки противника с 1000 м, но результатов не наблюдали — зато прекрасно видели рикошетирующие 75-мм снаряды.


Несколько более эффективно действовали 88-мм зенитки, заставив французов отступить вглубь селения. Тем не менее, первоначальный натиск на деревню был отражён с большими потерями немцев. Эбербаху пришлось направить свои танки на запад, чтобы нейтрализовать ими артиллерию. В это время французские танки атаковали немецкую мотопехоту, заставив отступить. Немецкие танки развернулись и атаковали французов. По оценке Эбербаха, было подбито восемь из одиннадцати французских танков с дистанции 400-600 м, остальные ушли. На самом же деле французы за все бои за городок потеряли шесть танков.


Теперь немцы обратились против города. К успеху привели действия мотопехоты, которая сумела просочиться в Мердор и уничтожить пехоту и противотанковую артиллерию противника. Теперь уже оттуда отступили оставшиеся танки французов.


Немцам пришлось признать хорошее бронирование французских танков. Один обстреливался и 20-мм, и 37-мм, и 75-мм снарядами, но, несмотря на явные попадания, был впоследствии найден стоящим в обороне без повреждений.


Это был S-35, чьё вооружение и бронирование вызывали у немцев уважение.


После занятия Мердора уже вечером немцы атаковали высоты между Жандрен и Жандренуй. Первоначально наступление было сорвана огнём танков и противотанковой артиллерии противника, а также пулемётным огнём — Эбербах назвал поля между селениями «ведьминым котлом». К тому же кончались боеприпасы. Лёгкие танки посылались в тыл, чтобы привезти боеприпасы для более ценных «троек» и «четвёрок». Ещё до конца дня немцы повторили наступление. Атака с помощью пехоты и противотанковой артиллерии увенчалась полным успехом несмотря на то, что пришлось выдержать ещё одно танковое сражение. Третья рота полка на «двойках» и разведвзвод атаковали Жандрен, отчитались о четырёх подбитых «гочкисах», четырёх захваченных противотанковых орудиях, множестве пулемётов и четырёхстах пленных. Ещё три танка были захвачены после боя в 800 метрах южнее водонапорной башни того же селения. Всего за день полк отчитался о 22 подбитых французских танках.


В итоге 3-й DLM пришлось отступить на промежуточный рубеж в девять километров от основной линии обороны, 2-я DLM начала отход только с наступлением темноты.


Корпус Гёпнера начал преследование следующим утром. Благодаря корректировке артогня с воздуха, 35-му тп Эбербаха удалось преодолеть бельгийские противотанковые заграждения, прикрываемые французами. На других участках прогресс был медленнее — тем не менее, наступление продолжалось до встречи с марокканской пехотой, которая с помощью ПТО и танков R-35 остановила наконец немецкий шестой танковый полк у селения Эрнаж. Это означало начало конца успехов Гёпнера — таранить занятую французской пехотой и артиллерией оборону было нереально и корпус застрял здесь на несколько дней, до общего французского отступления. Да и потери были велики. Списано было 48 танков, из них по шесть Pz.III и Pz.IV. Ещё 174 были подбиты или сломались. Впрочем, французы также понесли тяжёлые потери — 40 S-35 и 90 H-35/39. Однако вышедшие из строя танки оставались на территории, занятой немцами, и потому они могли отремонтировать свои машины, а французы — нет.

Большие потери понесла и пехота французов. От полка драгун остался всего один батальон. После выполнения задачи корпус расформировали, а дивизии начали интенсивно «растаскивать» на отдельные батальоны, получавшие оборонительные задачи. Всё как в Красной армии 1941 года.


Так кто же выиграл?


С тактической точки зрения, несмотря на потери, успех за французами. Задачу сдержать немцев до занятия основными силами оборонительной линии они выполнили. С оперативной точки зрения всё ровно наоборот. Задачей Гёпнера было привлечь внимание противника к плато. И он это сделал блестяще, приковав к второстепенному направлению лучший корпус французской армии. У немцев было десять танковых дивизий, у французов — всего три DLM и три DCR (танковых дивизий другого типа, меньших по размерам и в целом менее удачных по структуре). У Жамблу действовали две DLM, так что неудивительно, что затыкать огромную дыру у Седана французам оказалось просто нечем.


Почему так получилось?


Банальная мысль — воюют не танки, а соединения — познавалась в 1940 году с трудом. Немцы показали умение применять во взаимодействии все рода войск. Ключевой для сражения успех в селении Мердор обеспечила именно мотопехота. Французские танки часто действовали без её помощи и не могли закрепить даже имевшиеся успехи.


Но и с танковыми частями как таковыми у французов всё было грустно. Эбербах в своём отчёте отмечал, что немцы показали превосходство в рвении к атаке и лидерских качествах, что французские танки плохо управлялись. При этом вряд ли можно французов упрекнуть в недостатке боевого духа. В том же отчёте признаются факты, когда экипажи подбитых танков продолжали сражаться с пистолетами в руках.


Отчасти проблема — в недостаточной подготовке только что сформированной 3-й DLM. Отчасти — во французской доктрине, базировавшейся на централизации. В манёвренном сражении немецкая практика «открытого приказа», когда подчинённым обрисовывали задачи, но не методы их выполнения, и предоставлялась большая инициатива, работала лучше.


Ещё более ухудшали ситуацию свойства французских танков. В миллиметрах брони и вооружения они имели превосходство. Но со связью была беда. Радиофицированы были далеко не все французские танки, и качество радиостанций оставляло желать лучшего. Наоборот, немцы отмечали безотказность своих радиостанций. Впрочем, и у них радиопередатчиками оснащались лишь танки командиров.

Совсем плохо у французских танков было с обзорностью. Они вели бой с закрытыми люками — тем более, что их танки не имели люка на крыше башни: командир залезал в неё через дверь на корме башни. Французские командиры могли лишь сидеть, высунувшись из двери, но, когда начинался бой, приходилось «нырять» в башню и закрывать дверь.


Впрочем, нельзя сказать, что из немецких танков было всё идеально видно. Немецкие командиры уже тогда имели традицию во время боя вести наблюдение из открытых люков. Так как вокруг была Франция, а не Сталинград, то это работало. К французским танкам удавалось приближаться на дистанции порядка 100 метров и даже по хорошо замаскированным машинам открывать огонь первым. Кроме того, всё тот же Мальгут обнаружил, что скорость поворотного механизма башни французских танков недостаточна, чтобы отслеживать движение его Pz.II. Это уже напоминает сцены из World of Tanks.


Наконец, у французов командир был мастером на все руки — кроме прямых обязанностей он был и наводчиком, и заряжающим. У немцев с этим было проще — в «тройке» и «четвёрке» было три человека в башне.


В целом французские танки настолько не впечатлили Эбербаха, что он полагал, что наибольшие потери 12 мая немцы понесли от противотанковых пушек. Это вполне возможно, учитывая их высокую эффективность и сложность поиска в кустах 47-мм орудия — и тем более 25‑мм.


Видимо, неслучайно французские танки — в отличие от, например, чешских — не использовались в вермахте в частях первой линии.


Выводы


Немцы сумели достичь оперативного, даже стратегического успеха за счёт концентрации усилий и эффективного взаимодействия войск. Немецкие танки показали себя как минимум способными противостоять намного более сильным на бумаге французским танкам.


Источник

Показать полностью 8
95

Неудобная война: как тушили пожар Боксёрского восстания

Об этой войне не любят рассказывать. Летом 1900 года китайская артиллерия обстреливала Благовещенск, а российские войска вместе с союзниками штурмовали Пекин. Что же там произошло?


Поднебесная в поисках выхода


Поражение в Опиумных войнах и масштабное Тайпинское восстание в XIX веке показали слабость империи Цин. Ответом на это стала так называемая «политика самоусиления». Её воплощали в жизнь чиновники на местах, а финансирование военных программ шло не только за счёт казны. Использовались поборы с провинций, которые контролировали сановники, а также средства, награбленные во время подавления Тайпинского восстания.


Известный китаист Леонид Васильев отмечал, что для Срединного государства это было нормой примерно с конца династии Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.). Когда имперские власти не могли справиться с какими-то проблемами — например, крестьянскими восстаниями, эту роль брали на себя «сильные дома».


Однако эффективность «политики самоусиления» в конце XIX века остаётся под вопросом. Армия получила современную технику, но там не было инициативных командиров и мотивированных солдат. И войны с Францией (1884-1885) и Японией (1894-1895) закончились неудачно.


Империю Цин выдавили из Индокитая, затем она потеряла Корею и Тайвань. Почуяв запах добычи, на пир слетелись хищники.


В конце XIX века Китай находился не в списке хозяев этого мира, а в меню.


Северные и заморские варвары делили его на сферы влияния — и грызлись из-за лакомых кусков. О чувствах китайцев можно догадываться — радости от этого они не испытывали.

Китай стоял перед необходимостью проведения модернизации на западный манер. Предлагалось провести не только реорганизацию армии, но и целый комплекс реформ во всех сферах… Однако всё это — иностранное, «западное» — вызывало раздражение в массах, которые видели в чужестранцах зло. Именно их винили в ухудшении положения. И действительно, из-за проникновения в Китай современных технологий и товаров несколько миллионов человек лишились заработков.


Аллергия на варваров


В конце XIX века на севере Китая возникло антизападное движение, которое возглавляли тайные общества. Благодаря наиболее известному из них — «ихэтуань» — это движение получило известность как Боксёрское восстание.


Восстание началось в 1900 году в провинции Шаньдунь, где хозяйничали немцы, а затем переместилось ближе к столице. Оно было направлено против иностранных держав и христиан вообще. Повстанцы разрушали церкви, а заодно грабили иностранных торговцев и громили иностранные консульства. Всего были убиты около тридцати тысяч китайских христиан (католиков, православных и протестантов).


А вот участники Тайпинского восстания 1850–1864 годов, напротив, были сторонниками христианства. В той форме, как они его понимали.


Считалось, что ихэтуани не умирают, а погибнув, воскресают на третий день. Ну или через месяц. Сначала цинские власти пытались бороться с повстанцами. А затем, осознав силу движения, перешли к их поддержке.

Ситуация обострилась в мае 1900 года. Двадцать восьмого мая была перерезана телеграфная линия, связывавшая Пекин с Тяньцзинем — да и с внешним миром вообще. В начале июня ихэтуани осадили посольский квартал.


В Пекин для охраны дипломатических миссий в конце мая отправили международный военный контингент, который возглавил английский адмирал Эдвард Сеймур. В его отряде было свыше двух тысяч человек, в том числе свыше трёхсот русских.


Международная гуманитарная интервенция.


Союзники двинулись по железной дороге Тяньцзинь-Пекин. Отправились в спешке, взяв с собой небольшой запас провизии и по 200-250 патронов на человека.


Однако маршрут оказался долог и небезопасен — приходилось восстанавливать разрушенные железнодорожные пути и отражать атаки ихэтуаней… Вскоре отряд остановился. Было принято решение двигаться к Пекину не по железной дороге, а по реке Байхэ («Белой реке»).


Пятого июня в бой с заморскими солдатами вступили войска генерала Дун Фусяна. После нескольких часов боя китайцы отступили, понеся заметные потери.


Строго говоря, войска Дун Фусяна — это не регулярная армия, а мусульманская милиция из провинции Ганьсу. Они участвовали там в подавлении мусульманского восстания и были зачислены в состав правительственных сил.


Отряд Сеймура так и не пробился к столице. Шестого июня он начал отступление, сплавляясь на баржах вниз по реке. Через несколько дней отряд занял импань Сигу — китайский военный городок недалеко от Тяньцзиня, где обнаружил большой запас риса и патронов. Вскоре его атаковали китайцы, но их атаки отбили.

Двенадцатого июня из города к Сеймуру прорвался отряд под командованием подполковника Ширинского и привёл экспедицию британского адмирала в Тяньцзинь.


Взлом Байхэ


Устье реки Байхэ запирал порт Дагу (Таку). На внешнем рейде стояли корабли союзных держав. Третьего (16) июня на борту русского броненосного крейсера «Россия» состоялся международный военный совет. Китайским властям вынесли ультиматум о передаче фортов в устье реки под международный контроль. В противном случае их ждал штурм.


Американцы от участия в операции отказались, объявив о своём нейтралитете.


Поскольку крупные корабли не могли подняться по реке, то для операции выделили канонерские лодки и миноносцы. Из двенадцати кораблей пять были российские. Командовал операцией капитан 1-го ранга А. Н. Добровольский, командир канонерки «Бобр».


У китайцев также имелись военные корабли. Бронепалубный крейсер стоял на внешнем рейде, а четыре китайских миноносца находились в доках.


Ночью, ещё до истечения срока ультиматума китайские форты открыли артиллерийский огонь по кораблям союзников. Они заранее навели орудия на цели, но не учли отлив, поэтому снаряды вначале перелетали через корабли, не нанося им вреда. Впрочем, затем китайцы вполне пристрелялись.


На канонерской лодке «Гиляк» от попадания снаряда ниже ватерлинии взорвался носовой снарядный погреб. Корабль был изуродован взрывом, но продолжил бой. На пробоину навели пластырь. Несколько попаданий получила и канонерская лодка «Кореец». Начавшийся пожар угрожал взрывом, но его потушили при помощи помп.

В ходе артиллерийской дуэли, которая длилась несколько часов, победа осталась за союзниками, которые разгромили и захватили все укрепления. Трофеями стали и китайские миноносцы. У союзников наиболее тяжёлые повреждения получили канонерские лодки «Гиляк» и «Кореец».


Осада Тяньцзиня


Ключевым событием войны стала битва за Тяньцзинь. Иностранный квартал в этом городе находился в осаде китайских регулярных войск и повстанцев со 2 (15) июня.


Первоначально его защищал 12-й полк полковника Анисимова. Кроме полутора тысяч русских, в городе было также около двухсот европейских и американских солдат и моряков.


Как вспоминал один участник осады, пережить артиллерийский обстрел помогало то, что китайцы действовали шаблонно и стреляли по графику. В восемь утра они делали небольшой перерыв на завтрак. В полдень — перерыв на обед и дневной сон, до трёх часов. Затем стреляли до сумерек. Потом плотно ужинали, отдыхали и вновь начинали обстрел около полуночи.


Война войной, а обед — по расписанию.


Вскоре гарнизон усилили — 10 июня туда во главе союзных войск со второй попытки пробился генерал Анатолий Стессель и фактически разблокировал осаждённых.


В ходе боёв китайцы несколько раз пытались захватить вокзал. В свою очередь, союзные войска смогли занять два близлежащих арсенала. Они известны в литературе как Восточный и Западный арсеналы.


Восточный был штурмом взят русскими войсками при поддержке союзников 14 июня. Среди трофеев оказалось много артиллерийских снарядов. Двадцать шестого июня союзники заняли Западный арсенал.


К китайцам подходили подкрепления, но после очередного неудачного штурма вокзала и конфликта с солдатами ихэтуани покинули лагерь.


В ночь на 30 июня русские войска вместе с немцами (восточный отряд) нанесли удар от Восточного арсенала, прочие союзники (южный отряд) — от Западного арсенала. Китайцы в районе Тяньцзиня потерпели поражение. Впрочем, их отступление связывают с тем, что накануне погиб командующий Тяньцзиньской группировкой генерал Не Шичэн.

По сведениям корреспондента Дмитрия Янчевецкого, общие потери союзников в этом бою составили 882 человека убитыми и ранеными, в том числе 38 офицеров. Среди раненых был и генерал Стессель. Но самые большие потери понесли японцы — 402, в том числе 18 офицеров.


Дмитрий Янчевецкий — старший брат писателя Василия Яна, автора известной трилогии о монгольском нашествии. Ян — это сокращение от Янчевецкий.


Война — как степной пожар


Повстанцы в Пекине 7 (20) июня начали артиллерийский обстрел дипломатического квартала, а на следующий день империя Цин официально объявила войну союзным державам.


Маховик войны раскручивался. В июне китайские войска атаковали КВЖД, убивая рабочих и разрушая железнодорожные пути. На российском Дальнем Востоке объявили мобилизацию, а 2 (15) июля китайская артиллерия начала обстреливать Благовещенск, вызвав жертвы и панику среди мирного населения города. Это была инициатива Шоу Шаня, командовавшего цинскими войсками в провинции Хэйлунцзян, так как «народного возмущения» там не было. В ответ был нанесён удар по посёлку Сахалян (ныне город Хэйхэ).


В ночь на 5 (18 июля) произошло вторжение китайцев на северный берег Амура.


На лодках переправился, видимо, небольшой отряд. Но распространялись панические слухи о большом китайском вторжении.


Итак, ситуацию раскачали. Последовал приказ выселить на южный берег Амура китайцев и маньчжур, которые жили и работали на русском берегу. При этом погибло не менее нескольких сот человек.


В начале августа российские войска переправились на правый берег Амура и, нанеся поражение китайцам, положили конец обстрелам Благовещенска.


Звучали предложения присоединить эти территории к Российской империи, но Николай II отказался.


Деблокировали и Харбин. Но бои в Маньчжурии продолжались.


Битва за Пекин


Был сформирован альянс восьми наций, куда вошли Россия, США, Великобритания, Германия, Япония, Франция, Австро-Венгрия и Италия. В начале августа спешно созданная союзная армия выступила из Тяньцзиня на Пекин.


Первым к столице с целью рекогносцировки подошёл отряд генерала Николая Василевского. Возле городских ворот Дунмэнь рота штабс-капитана Горского захватила китайскую заставу. Василевский решил воспользоваться случаем — и в ночь на 1 (13) августа начал штурм города. Вскоре Пекин атаковали и японцы.


Как саркастично отмечал Дмитрий Янчевецкий, очевидец и участник событий, русские и японцы сражались насмерть, а американцы лезли на уже взятые русскими стены, чтобы водрузить там свой флаг. Англичане же прошли в город без боя.


Потери русских при штурме составили около 130 убитыми и ранеными, японцев — чуть выше, порядка 150. Генерал Василевский, командовавший русским отрядом, находясь на крепостной стене, был ранен в грудь пулей навылет.

В тот же день императрица и китайские войска покинули Пекин.


Дипломатический квартал был спасён. Но город стал добычей победителей.


Пятнадцатого (28) августа в Пекине прошёл парад союзных войск. Первыми, в знак уважения их заслуг, шли русские войска, за ними — японцы…


В сентябре 1900 года императрица Цыси отказалась от поддержки ихэтуаней и перешла на сторону союзных держав. Китайские войска начали сражаться с повстанцами.


Повстанческое движение в Маньчжурии удалось подавить к концу 1901 года.


В 1901 году был подписан Заключительный протокол, по которому суверенитет Китая в очередной раз урезался, и он выплачивал большую контрибуцию. Доля России составляла 30 процентов. Отношения с Пекином были сильно испорчены.


Советское правительство в 1919 году отказалось от получения своей доли выплат. Правда, до весны 1920 года китайцы выплачивали контрибуцию посланнику князю Кудашеву, который использовал эти средства на финансирование белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке.


Источник

Показать полностью 6
200

Мидуэй: чёрный день американских торпедоносцев

Сражение при Мидуэе стало первой крупной победой флота США во Второй мировой и одновременно — самым чёрным днём американских торпедоносцев. Из 51 боеспособной машины в результате остались лишь две. Что произошло тогда — в нашей статье.


Комар с кувалдой


Как говорил наполеоновский генерал Антуан де Лассаль: «Гусар, который не убит в 30 лет, не гусар, а дерьмо!». Гусарами морской авиации времён Второй мировой стали экипажи торпедоносцев.


С одной стороны, их самолёты несли самое грозное оружие — лишь торпеды тогда могли с одного-двух попаданий если не потопить, то как минимум вывести из строя тяжёлый корабль. С другой, они были наиболее уязвимы в бою.

Выходя на цель, торпедоносец вынужден был двигаться на низкой скорости, малой высоте и предельно предсказуемым прямым курсом, что делало эти самолёты идеальной мишенью и для истребителей, и для зениток. В случае США всё это усугублялось ещё и отсталостью техники.


Американские авиаторпеды Mark XIII были слишком «нежными».


Их можно было сбрасывать с высоты не более 15 метров и на скорости не более 200 км/ч. Для сравнения, у японских торпед обр. 91 эти показатели составляли 100 метров и 480 км/ч соответственно. Впрочем, тогдашние американские торпедоносцы «Девастейтор» с «рыбой» под пузом всё равно больше ста узлов могли набрать только в пикировании.

На момент появления в 1935 году это были очень продвинутые машины — первые цельнометаллические торпедоносцы-монопланы в мире. Но прогресс в авиации шёл такими бешеными темпами, что к началу 1940-х эти красивые самолёты со старомодной гофрированной обшивкой плоскостей безнадёжно устарели.


8-я торпедоносная


Американцы всё это прекрасно осознавали. Накануне сражения при Мидуэе командир 8-й торпедоносной эскадрильи авианосца «Хорнет» капитан 3-го ранга Джон Уолдрон раздал пилотам памятки, оканчивавшиеся словами: «И если в воздухе останется хоть один самолёт, я хочу, чтобы он держал курс и добился попадания».


Как в воду глядел!


Именно 15 «девастейторов» этой эскадрильи первыми из американских палубников обнаружили японское соединение. Пикировщики и истребители из их авиагруппы где-то заблудились, так что торпедоносцам пришлось идти в атаку в гордом одиночестве. А встречали их 26 «Зеро». Результат был немножко предсказуем.

Уолдрон собрал самолёты в плотный оборонительный строй — в надежде на 15 спаренных 7,62-мм пулемётов, которые он выбил у начальства вместо одиночных, чтобы хоть как-то повысить шансы своих устаревших машин. Но для серьёзного противостояния скоростным и манёвренным истребителям их оказалось явно недостаточно.


На километр к ближайшему авианосцу «Сорю» смогли прорваться лишь три «девастейтора». А на дистанцию сброса вышел всего один, с уже мёртвым стрелком-радистом в кокпите. Пилот этой машины выполнил приказ своего командира и успел сбросить торпеду. Через несколько секунд он тоже был сбит. Добиться попадания ему не удалось.


6-я торпедоносная


Ещё одной странностью американских торпед была их несуразная дальность, достигнутая за счёт низкой скорости — всего 33,5 узла. Столько же, сколько у тогдашних авианосцев и крейсеров, не говоря уж об эсминцах. Так что даже тяжёлые корабли были в состоянии от них если не убежать, то без особых проблем увернуться.


Единственным вариантом результативной атаки была тактика «молота и наковальни». Когда две группы торпедоносцев одновременно атакуют с правой и левой скулы корабля. Так что, уворачиваясь от торпед одной группы, он неизбежно подставит борт другой. Или получит обе, если сохранит начальный курс.

Именно этот приём пытались провести 14 «девастейторов» 6-й торпедоносной эскадрильи с авианосца «Энтерпрайз», появившиеся над «полем боя» спустя считанные минуты после гибели коллег с «Хорнета». Разделившись на две группы, они попытались взять в клещи ближайший к ним авианосец «Кага».


Они тоже шли без истребительного прикрытия, но поначалу им повезло. В воздухе в тот момент находились уже 30 «Зеро», но бо́льшая их часть находилась в нескольких километрах — рядом с «Сорю». К тому же многие уже расстреляли куцый боекомплект своих 20-мм пушек.


К цели прорвалось уже «целых» пять торпедоносцев из 14.


Но японцы к тому времени успели нарастить количество истребителей до 39. Зашедшим с разных курсов двум маленьким группам «девастейторов» не дали шанса провести синхронную атаку, и «Кага» спокойно увернулся от разделённых по времени «залпов». Стоило это десяти сбитых торпедоносцев, ещё один был вынужден сесть на воду.


3-я торпедоносная


В тот момент, когда не отягощённые больше торпедами остатки 6-й торпедоносной пытались сделать ноги, к японскому соединению уже направлялась третья за час группа «девастейторов». Это была 3-я торпедоносная эскадрилья с «Йорктауна». И она была единственной, что шла в атаку не в гордом одиночестве.

Четырьмя километрами выше летели пикировщики, но главное — там были ещё и истребители. «Основные силы» из четырёх «уайлдкэтов» на высоте две тысячи метров, и ещё два — в виде непосредственного охранения торпедоносцев. Планировалось тоже четыре, но в последний момент перед взлётом численность и так скромного эскорта была урезана.


Японское соединение в тот момент прикрывали 39 «Зеро» — три из них сели для пополнения боекомплекта, но взамен подняли сразу шесть свежих. Сорок два «Мицубиси» A6M2 против шести перетяжелённых «Грумман» F4F-4 — результат, казалось бы, опять был «немножко предсказуем».


Однако на этот раз безответного избиения не получилось.


Четвёрка командира 3-й истребительной эскадрильи капитана 3-го ранга Джона Тача не только оттянула на себя половину «Зеро», но и ухитрилась сбить четыре из них ценой потери одного своего. Пара из охранения тоже не подкачала и отправила на дно ещё три. Двенадцать «девастейторов» 3-й торпедоносной получили шанс.

Однако намеченная цель — скорее всего, «Сорю» — удачным манёвром ушла из-под удара, и командир эскадрильи решил атаковать другую. Эти лишние километры стоили потери половины машин. Синхронной атаки опять не получилось, и теперь уже «Хирю» увернулся от двух разрозненных торпедных «залпов». Из всей эскадрильи уцелело лишь две машины, но и им пришлось садиться на воду.


Торпедоносцы с Мидуэя


Логично предположить, что столь чудовищные потери были вызваны несовершенством устаревших «девастейторов». Однако первыми американскими самолётами, атаковавшими японцев в тот день, были совсем другие торпедоносцы.


За два с лишним часа до палубников к японскому соединению вышли шесть новейших ударных самолётов «Авенджер». Эти крепкие скоростные машины были гораздо лучше вооружены и, кроме того, несли хоть и те же торпеды Mark XIII, но с увеличенными, благодаря нехитрой модификации, высотой и скоростью сброса.

Однако их встретили 28 «Зеро», и лишь один изрешечённый «Авенджер» смог дотянуть до первого подвернувшегося корабля — тяжёлого крейсера «Тикума» — и сбросить торпеду. От гибели самолёт спасло лишь то, что японские истребители были вынуждены переключиться на новых гостей.


Это были ещё более мощные, уже двухмоторные армейские скоростные бомбардировщики «Мародёр», модифицированные для несения торпед. Но быстро выяснилось, что в ситуации, когда на каждого приходится по восемь «Зеро», и скорость, и пять пулемётов, включая три калибра 12,7-мм, помогают слабо.

Тем не менее, двум повреждённым машинам удалось прорваться к авианосцу «Акаги» и сбросить торпеды, от которых огромный корабль последовательно увернулся. К счастью для них, японские истребители получили команду не преследовать уже не представляющие опасности бомбардировщики, а готовиться к приёму следующих гостей.


Итоги


Всего в атаках на японское авианосное соединение в тот день участвовал 51 американский торпедоносец. Прорваться к целям и сбросить торпеды удалось лишь 14 из них.


И ни одного попадания.


Долго было принято считать, что главным их вкладом в победу в этом сражении было то, что они «опустили» японские истребители практически на уровень моря, тем самым дав возможность пикировщикам беспрепятственно вынести авианосцы. Однако это вряд ли соответствует действительности.


В случае своевременного обнаружения американских пикировщиков, «Зеро» со своей скороподъёмностью почти километр в минуту без проблем успели бы их перехватить. Но вот как раз со своевременным обнаружением у японцев оказалось очень плохо. А ещё хуже — с организацией и управлением истребительным прикрытием.

Основной заслугой торпедоносцев стало то, что в течение критически важного часа они заставляли японские корабли непрерывно маневрировать, мешая тем самым механикам в ангарах перевооружать ударные самолёты. А также вынуждая непрерывно поднимать, а главное — сажать, всё новые истребители, то есть держать лётные палубы «чистыми».


В результате японцы так и не смогли поднять ударные группы до роковой атаки «донтлессов».


Потери


Торпедоносцы заплатили за это очень дорого. Из 41 «девастейтора» 35 были сбиты, ещё три сели на воду, а из трёх вернувшихся один был сразу списан. Итого потери составили 95 процентов техники. Погибли 68 лётчиков — 83 процента, — не считая раненых. Шестерых сбитых удалось найти и спасти, включая единственного выжившего из 8-й торпедоносной.


Но так повезло далеко не всем.


Трёх американских лётчиков, включая пилота торпедоносца с «Йорктауна», подобрали японцы. После короткого «форсированного» допроса всем троим раскроили головы пожарным топором и выкинули за борт. Маленький штрих к распространённому заблуждению, что японский флот был «цивилизованней» их армии.

Из десяти «авенджеров» и «мародёров», что взлетели с Мидуэя, потери «железа» составили все 100 процентов — семь машин было сбито, три дотянувших до атолла ушли в ремонт. Потери лётного состава — 30 погибших (65 процентов) и пятеро раненых.


К полудню 4 июня 1942 года в строю оставались лишь два «девастейтора». Их экипажи рвались в бой отомстить за товарищей. Спустя два дня им предоставили такую возможность, отправив с группой, летевшей на перехват последних жертв Мидуэя — двух японских крейсеров, — но уже с чётким приказом «не приближаться к вражеским кораблям, если с них будет вести огонь хоть одна зенитка».


Источник

Показать полностью 10
790

«Никому не нужный АК», или Что скрывается за шильдиками иностранных винтовок

И треснул мир напополам… Одна его половина любит автомат Калашникова и гордится им, вторая считает, что его время давно прошло. Последнюю точку зрения мы не разделяем — и у нас есть железные аргументы.


Продолжаем цикл статей, в которых сурово порицаем интернет-секту хулителей автомата Калашникова. WARHEAD.SU уже подробно разобрал мифы про безграмотного сержанта, который не мог ничего изобрести и про «после АК Калашников ничего не создал». Тут бы в очередной раз бросить неодобрительный взгляд в сторону почитателей теории «Шмайсер в Ижевске делал Калашникову автомат!!!», но мы лучше займёмся мифом «этот автомат никому не нужен, все приличные страны от него отказываются!».


«ТТХ — фигня, главное — политика и логистика!»


Распространённость того или иного оружейного стандарта — вопрос, как правило, в большей степени политический. К реальным ТТХ «стрелковки» он имеет отношение в самую последнюю очередь.


Если ваша страна, к примеру, вступила в НАТО, то армия должна будет пользоваться снаряжением стандарта НАТО — для пущей взаимозаменяемости. Даже если вы упираетесь рогом и отчаянно протаскиваете штурмовую винтовку собственной конструкции (например, как британцы свою SA80, извольте подогнать её под единые правила. Патрон должен быть у всех одинаковый. И магазины под него. Логично же?

А если ваша страна присоединяется, совсем наоборот, к Варшавскому договору, — она всё равно следует точно таким же устоям. Один патрон. Один магазин. И даже если вы и тут упираетесь и стараетесь протащить автомат собственной конструкции (например, чешский SA Vz.58)… Ну, вы помните. Если магазин не получается, то хотя бы патрон должен быть у всех одинаковый.

Но есть нюансы. Положим, вы — Финляндия и душою тяготеете к НАТО, но непосредственно под боком имеете страшного русского медведя, который только что размолотил гитлеровскую Германию и по-прежнему является самой мощной военной силой на континенте. Финские горячие парни, как известно, на самом-то деле необычайно рассудительны. И именно поэтому в 50-е годы прошлого века решили, что душевные порывы надобно отложить в сторону и обратиться к банальной логике: в НАТО лучше не соваться, а с Большим Соседом — дружить и пользоваться его самыми передовыми наработками (в том числе и в области «стрелковки»). Если что нехорошее случится, финская армия не будет лезть в танковые сражения, а начнёт активно партизанить, доставляя Советскому Союзу неиллюзорные неприятности. А поскольку всякий партизан должен самообеспечиваться за счёт противника, «общий» патрон 7,62×39 мм будет очень к месту.


С точки зрения производства и патентного права финны также поступили очень мудро.


Вместо того чтобы напрямую связываться с СССР, они честно-благородно купили лицензию на автомат у Польши, которая к тому времени уже начала самостоятельно его производить.


Выпуском в Финляндии должен был заняться один из местных оружейных производителей, нужно было скопировать и модернизировать «поляка» наилучшим образом. Так и появился первый опытный М58 фирмы «Валмет» (у Sako получилось чуть похуже, но в итоге армию вооружали оба предприятия).

Фактически это был «стопроцентный АК», отличавшийся лишь прицельными приспособлениями: мушка установлена на газблоке, а целик смещён на крышку ствольной коробки для увеличения длины прицельной линии. Позже деревянную фурнитуру заменили на пластиковую и металлическую. Так появился Rk.62, на долгий период ставший основным оружием финской армии.

Производился он с 1965 по 1994 годы, общий выпуск составил более 350000 единиц. А позже в серию пошла модернизированная версия. С новым прикладом, планками Пикатинни и всем прочим, что отличает модное современное оружие от «морально устаревшего».

Так сугубо «коммунистический» автомат стал «капиталистическим» — и это, пожалуй, был главный подарок финских военных мировому сообществу.


На Синайском на полуострове…


Историю появления АК на вооружении израильской армии давным-давно разобрали по косточкам. Поэтому кратенько напомним: после шестидневной войны 1967 года израильтяне обнаружили, что бельгийская FN FAL в условиях пустыни и постоянного запыления работает не лучшим образом. К тому же размеры оружия и мощность патрона можно было бы и урезать. Между тем у арабов очень удачно отбили несколько тысяч АК, которые подверглись самому тщательному изучению.


Как выяснилось, «калаш» — штука хорошая.


Правда, впрямую копировать образец, которым пользуется противник, как-то уж совсем неловко. Но есть же финны!


И вот уже откуда-то появились финские Rk.62, и на базе их ствольных коробок стали собирать первые израильские штурмовые винтовки. Правда, пришлось помудрить с газоотводом и прицельными приспособлениями, прикладом, стволом, предохранителем, сошками и прочим…


Но во-первых, вышло тяжеловато, во-вторых, руки связывал советский боеприпас.


Посмотрим правде в глаза: патрон 7,62×39 с точки зрения баллистики неидеален. Да и разворачивать его производство «с нуля» — дело довольно накладное. А уж если США оказывает (а временами и навязывает) военную помощь, почему бы этим не воспользоваться? Так на свет появился «Галил» под натовский боеприпас 5,56×45 мм. И его рождение было очень непростым.

Сам Михаил Тимофеевич Калашников признавался, что АК-74 под малоимпульсный патрон ему фактически пришлось создавать заново: необходимо было снова делать все расчёты. Перед израильскими оружейниками стояла точно такая же проблема и справились они с ней неплохо. «Галил» также был переработан под 7,62×51 мм и 7,62×33мм (.30 Carbine).


Правда, единственным и неповторимым оружием ЦАХАЛ и прочих силовых структур винтовка так и не стала — дешевле было использовать американские М16/М4. Так что официально «Галил» состоял на вооружении с 1972 по 2000 годы. Но выпускается и продвигается на рынке он по сию пору, да и лицензиями Израиль приторговывает довольно активно.


Кстати, о лицензиях…


Как говорится, почему бы одному благородному капиталистическому дону не помочь другому? Разумеется, за деньги. Наверное, самая известная лицензионная версия АК/«Валмет»/«Галил» — южноафриканская.


Израиль и ЮАР в 70-е годы прошлого века активно сотрудничали (разумеется, не афишируя это), обменивались технологиями и даже делали атомную бомбу. То же коснулось и стрелкового оружия.


Уж коли АК неплохо воюет в пустыне, то, наверное, хорошо себя покажет и в саванне.


Так и вышло. Штурмовая винтовка Vektor R4 и в Южной Африке пришлась к двору (кстати, снова потеснив при этом уже упоминавшийся FN FAL) и стала основным образцом в армии и полиции этой страны.

Правда, потомки буров отказались от рукояти для переноски, а приклад сделали пластиковым. Да ещё и добавили ему длины, простодушно пояснив, что «среднестатистический солдат ЮАР несколько крупнее израильского».


Также по лицензии «галилы» выпускали итальянская компания «Бернарделли», колумбийская «ИНДУМИЛ», «Ка Па Са» из Мьянмы и индийская «Пандж Ллойд Ракша». А уж список стран, использующих эту винтовку в армии или полиции, включает полсотни государств, среди которых бывшие члены Варшавского договора и экс-республики СССР.

Ирония судьбы: всячески открещиваешься от любого наследия советского прошлого, а в результате держишь в руках всё тот же старый (и, напомним, «никому не нужный») автомат Калашникова, но зато с иноземным шильдиком.


Ну, это ж совсем другое дело, хе‑хе.


Источник
Показать полностью 8
Отличная работа, все прочитано!