warhead.su

Американский шпион из Зоны 51 убил американского же пилота, разбил новейший самолёт — а потом вообще сбежал в СССР! Причём шпион был роботом! Как секретный беспилотный разведчик оказался у Туполева — в нашей статье.

Дочки-матери, или Шпионские страсти

Как полагается хорошей истории про шпионов, всё началось с ЦРУ. Сия фирма очень хотела узнать, «что там у красных». Но после конфуза с Пауэрсом, когда сбитый «мирный метеоролог» оказался кадровым военным, рисковать новыми лётчиками было как-то боязно.

Поэтому в октябре 1962 года фирма «Локхид» получила «зелёный свет» на проектирование для ЦРУ скоростного беспилотного разведчика, в просторечии — дрона. Камера с разрешением фото в 15 см, малая заметность для радаров. Прямоточный двигатель разгонял бы дрон до скорости выше трёх Махов.

Но чтобы этот движок заработал, агрегат нужно было как-то «догнать» до нужной скорости, а именно — больше трёх Махов. То есть дрону нужен скоростной носитель. Выбрали A-12, предшественника легендарного разведчика SR-71. И на его основе быстро сделали два двухместных носителя дронов.

В комбинации «мама-дочка» носитель официально называли по-старому — А-12, но сами разработчики, чтобы не путать, придумали заменить букву A на M, шутливо расшифровывая это как М от Mother — «мама», а D у дрона — как от Daughter («дочка»). Весь комплекс вместе назвали MD-21, а потом оттуда пошло название М-21 для носителя.

Каждый полёт дрона — «в один конец». Дрон стартовал с пилона над фюзеляжем носителя, и делал своё шпионское дело во враждебном небе. А затем контейнер с системой навигации, дорогой фотокамерой и плёнкой отстреливался от дрона над нейтральными водами и выпускал парашют, после чего всё это сокровище подхватывали прямо в воздухе. Сам дрон геройски погибал, подорвав заряд взрывчатки на борту. Обломки падали в воду — никаких следов.

Двенадцатого августа 1964 года машину с бортовым номером 501 послали в Зону 51 — ту самую, где инопланетяне и всё такое. Наземные испытания прошли удачно. А 22 декабря состоялся первый полёт спарки МD-21. Маневрировать с дроном «на крыше» приходилось о-о-очень аккуратно.

Но лишь 3 марта 1966 года М-21 с новыми движками смог разогнаться до скорости, требуемой для успешного запуска дрона. Сам запуск — прямо цирковой номер. При скорости в 3,12 Маха и высоте почти 22 км носитель чуть опускал нос — и улёт. Правда, дрон улетел в Тихий океан и разбился, но начало было положено.

Второй полёт, 27 апреля, — полный успех! Скорость — 3,3 Маха, дальность полёта — 1200 морских миль (более 2200 км), высота — 27 км.

Двадцать девятого апреля Кларенс Джонсон, легендарный глава секретных разработок «Локхид», предложил — а давайте Стратегическое командование ВВС тоже будет пускать дроны, но с В-52. Это и дешевле, и безопаснее, и дальность носителя выше. А поскольку В-52 — дозвуковые, то пусть дрон стартует с ускорителем.

И Джонсон как в воду глядел!

Третий полёт — дрон улетел ещё дальше. Тридцатого июля — четвёртый полёт. Носитель летел строго прямо, а не опустив нос. Дрон отделился — но его движок не набрал полной мощности. Дрон рухнул обратно на самолёт.

Экипаж катапультировался. Пилота Билла Парка спасли вертолётом. А лётный инженер Рэй Торик по непонятной причине открыл «забрало» гермошлема слишком рано — и захлебнулся в воде.

Теперь дроны пускали только с В-52, добавив шеститонный ракетный ускоритель. И после нескольких испытаний (чаще неудачных) послали D-21B шпионить над Китаем. Но первый же «боевой» полёт пошёл «не так».

Объект «Р», или Восстание машин

Полвека назад, 9 ноября 1969 года, дрон номер 517 вместо того, чтобы вернуть плёнку… улетел в Советский Союз. Вскоре его нашли в казахских (по другим данным — монгольских) степях.

Видят — лежит непонятный чёрный самолёт, без пилота, почти целый. Подогнали вертолёт, подцепили, полетели. И тут дрон начал болтаться! Пришлось его сбрасывать обратно на землю.

Но позже ценный трофей всё-таки доставили в ОКБ Туполева, назвали Объектом «Р» и внимательно изучили. Выяснилось, что отсек со шпионской аппаратурой дрон честно подорвал. Однако и уцелевшее было весьма интересным. И что же увидели?

Дрон — бесхвостка, с тонким стреловидным крылом. Сварен из титана, причём довольно грубо по меркам авиации — сплошные неровности. Но сверху титан покрыт пористой массой теплоизоляции, а потом чёрной эластичной плёнкой. В итоге — всё чисто и гладко.

По конструкции и технологии «отличается совершенством». Многие решения просты, но эффективны. Например, почти вся система навигации для защиты от перегрева в полёте «плавала» в керосине топливных баков.

Внутри дрона, скорее всего, был панорамный фотоаппарат с большим фокусным расстоянием — 400-600 мм.

Доклады учёных выслушал лично Андрей Николаевич Туполев, которому шёл восемьдесят второй год. Туполев и подвёл итоги. Ему понравилось сочетание огромной скорости — выше трёх Махов, — высоты полёта (23-27 км) и дальности — более 4000 км со стартовой массой чуть больше шести тонн.

А главное — малая масса и габариты как оборудования дрона, так и полезной нагрузки. То есть всё нужное для стратегической разведки можно запихать в тринадцатиметровый корпус.

Советское правительство подумало — и в марте 1971 года поручило туполевцам сделать дальний сверхзвуковой разведчик «Ворон». Практически один в один D-21.

Стартовать «Ворон» должен был с Ту-95К, а позже — с перспективного Ту-160. В теории он мог оперативно шпио… вести разведку в любой точке мира.

А на практике он мог бы делать снимки лишь днём и в хорошую погоду. Советская электроника всепогодной радиотехнической разведки давала бы слишком мало информации. Да и спутники уже были лучше.

В итоге проект свернули.

Тем временем США не успокаивались и запускали D-21 в небо Китая один за другим. Пока четвёртый дрон вновь не пропал — теперь в КНР, а не в СССР. И в середине 1971 года верхи сказали «хватит».

А 1 октября 2019 года американские зрители увидели на параде из Пекина новейший китайский разведчик. Который им что-то смутно напоминал.

Вправду ли Китай принял эстафету скоростных разведчиков у США и СССР? Скоро увидим.

Источник

Ты молод, полон сил, веришь в свою звезду и хочешь жечь фашистские танки, но под рукой у тебя — только лёгкий самолёт, а всё оружие — личный «кольт» в кобуре? Не беда: немного изоленты и проволоки — и вот ты почти Ил-2, shturmovik! Брони, правда, маловато — зато у пилота наверняка стальные, гм, сердечные клапаны…

Историк-футболист — страшная сила

Преподаватель истории из Иллинойса Чарльз Карпентер был человеком довольно мирным. Ну подумаешь, играл в колледже за местную футбольную команду. Однако где-то в душе он всё же не наигрался — и в 1942 году вступил добровольцем в Армию США. Будь это во вселенной комиксов «Марвел», наверное, он бы попал в отборочную команду на «Капитана Америку», но…

Хорошая новость — его выучили на лётчика. Отличная — он получил назначение в 1-ю бомбардировочную дивизию. Плохая — ему предстояло стать пилотом лёгкого разведывательного и связного L-4 Grasshopper в части обеспечения 3-й армии Паттона. «Кузнечик» был очень лёгким самолётиком. Он мог поднять в небо пилота, наблюдателя, рацию… и, если наблюдатель был не очень толстый, то чугунную сковородку для подкладывания под зад. В общем, рядом с ним даже У-2 мог ощутить себя грозной боевой машиной. Но именно «кузнечикам» выпало стать основными «глазами» союзной артиллерии в ходе высадки в Нормандии.

Поскольку майор Карпентер был прикреплён в качестве личного пилота к командиру 4-й бронетанковой дивизии генералу Джону Вуду, на разведывательные и корректировочные миссии вылетать ему приходилось не так часто, как другим «кузнечикам». Но и этого хватило, чтобы он в полной мере ощутил чувство глубокого разочарования — когда видишь «вкусную» цель, а пушкари на связи заняты чем-то другим, равно как и более «взрослые» самолёты. Вот если бы можно было врезать по немцам самому…

Бей своих, чтобы чужие боялись…

Подходящий случай вскоре вроде бы представился: высматривая на джипе подходящие для «аэродромов подскока» участки рядом с Авраншем, Карпентер встретил отступавший американский отряд и тут же скосплеил Ленина и Гагарина одновременно — то есть вскочил на танк и скомандовал «Поехали!», а для убедительности ещё и дал очередь из установленного на башне крупнокалиберного — как утверждают, всё-таки в сторону немцев. Вышло весьма убедительно и солдаты бодро рванули за Карпентером обратно в атаку. Но… не обошлось и без досадного ЧП — тот самый танк, который Карпентер использовал в качестве трибуны, выстрелив по его команде… подбил свой же «Шерман».

Плохая новость — за свои подвиги Чарльз угодил под трибунал. Хорошая — когда дело дошло до Паттона, тот поржал и велел выпустить героя, да ещё и представил к «Серебряной звезде» за храбрость. Но в целом геройствовать на земле Карпентеру как-то расхотелось. Обзорчик слабоват, да и нервные какие-то эти «мазуты». А ну как при следующей ошибке до трибунала не доведут, шлёпнут прямо на месте?

На флейте водосточных труб…

Положение личного пилота комдива давало бонусы не только в плане большей свободы от «рядовых» миссий, но и возможности «чего-нибудь раздобыть» — а с этим у американской танковой дивизии было богато. Сначала Карпентер подвесил на своего «Кузнечика» две «базуки». Затем ещё две. А, убедившись, что самолётик взлетает и даже не разваливается при пуске, довёл число ракетных труб до шести. Теперь небольшая скорость «Кузнечика» и способность летать «низенько-низенько» становились плюсом. Как и тот факт, что немцы не рассматривали лёгкий самолёт как нечто, способное угрожать бронетехнике.

Дебют «Рози-Ракетчицы» (Rosie the Rocketer) — так, в честь девушки с рекламного плаката, назвал свой самолёт Карпентер — состоялся в сентябре 1944 года. Двадцатого сентября, в ходе немецкого контрудара под Арракуром, несколько подразделений 4-й бронетанковой дивизии попали в тяжёлое положение. Из-за низкой облачности, переходящей в сильный туман, авиация союзников не могла поддержать наземные войска, но после полудня Карпентер всё же поднялся в воздух. За три вылета он израсходовал 16 ракет «базук». Позднее наземные войска подтвердили уничтожение двух «пантер» и нескольких бронетранспортёров. На следующий день авиация союзников смогла начать атаки наземных войск, но именно Карпентер на своём «Кузнечике» оказался той ложкой, которая дорога к обеду, заставив немецкую боевую группу прекратить атаки.

Очень скоро и лётчик, и его самолёт стали широко известны по обе стороны фронта. История о том, как бывший школьный учитель устроил на лёгком связном самолётике свою личную войну с немецкими танками в американских СМИ приняли «на ура». Солдаты же прозвали Карпентера Чарли-Базука и Сумасшедший Майор — нормальный человек, по их мнению, никогда не рискнул бы атаковать вражескую технику на «этой летающей козявке». Впрочем, то ли Чарли действительно безумно везло, то ли всё же в его действиях опыта и расчёта было не меньше, чем отваги, — до конца войны он сделал множество вылетов, не получив и царапины. Даже пробоина в крыле оказалась событием, достойным упоминания в письме дочери, — много лет спустя эту дыру обнаружил реставратор.

К маю 45-го на счету «Рози-Ракетчицы» и её пилота числились уже шесть немецких танков, из которых два были «тиграми». Неплохой результат для «Кузнечика».

Но после победы над Германией для Чарли-Базуки наступили трудные дни. Сумасшедший Майор был хорош на войне, но подполковник Карпентер оказался не очень удобен для армии в мирное время. К тому же подвернулся и убедительный повод — у Чарльза диагностировали болезнь Ходжкина (смертельное заболевание лимфоидной ткани. — Прим. ред.). С таким заболеванием долго не живут, не говоря уж о полётах, — отправляя лётчика в запас, ему давали пару лет оставшейся жизни на гражданке.

Но и тут Чарли-Базука сумел ещё раз обмануть смерть. Пока старуха с косой искала лихого пилота, Карпентер вновь превратился в мирного учителя истории в средней школе Урбана, штат Иллинойс. Умер он лишь в 1966 году.

История стала легендой…

Много лет спустя, когда историю Чарли-Базуки многие уже рассматривали как очередной рождённый войной миф, дочь Карпентера Кэрол Апаки (Carol Apacki) написала о нём статью в журнал Warbirds. И — неожиданно получила звонок от одного из исследователей истории американской авиации. Как оказалось, до наших дней дожили не только газетные вырезки — самолёт Карпентера, та самая «Рози-Ракетчица», нашёлся в австрийском авиационном музее.

Самолёт был выкуплен и отправлен Колину Пауэрсу — бывшему директору по реставрации аэрокосмического музея в Мак-Минвилле, руководившему, в частности, работами по восстановлению хьюзовского Spruce Goose. Пауэрс уже восстановил до лётного состояния два Piper L-4H. Сейчас он планирует поднять «Рози» в воздух летом 2020 года.

Источник

Как с помощью одной бомбы вывести из строя целый флот? Первые морские испытания ядерного оружия позволили американцам надолго вперёд обеспечить себя мировым рекордом… по раздолбайскому отношению к радиоактивным железкам. Об операции «Перекрёстки» и её последствиях — в материале WARHEAD.SU.

А может, бахнем?

Первый в истории атомный взрыв произошёл в пустыне. Второй и третий — над японскими городами. То есть тоже на суше. Поэтому американских военных осенью 1945 года очень волновал вопрос:

А как оно будет работать по корабликам?

Военного значения это уже не имело. Но адмиралам нужно было всех убедить, что с появлением ядерного оружия их огромные лоханки ничуть не устарели и их рано списывать со счетов. А вот армейскому и авиационному лобби хотелось доказать строго обратное. Со вполне понятной целью — перекроить пирог финансирования вооружённых сил.

У дяди Сэма ещё много!

Право на организацию и руководство первыми морскими испытаниями флот отстоял. Под это им выделили целых три плутониевые бомбы Мк. III по 23 килотонны каждая. Таких же, как уничтоживший Нагасаки «Толстяк».

А сам флот обеспечил самое дорогое «мишенное поле» в истории: пять линкоров, пара авианосцев, четыре крейсера, 13 эсминцев, восемь подлодок и куча всякой вспомогательной мелочи — всего 95 кораблей и судов, включая три трофейных.

Хватило бы на ВМС немаленькой страны!

Бахать решили в лагуне атолла Бикини, что входил в отбитые у японцев Маршалловы острова. Операция получила название «Перекрёстки» (Crossroads) и была назначена на лето 1946 года.

Первый блин

Первое испытание прошло первого июля. Подрыв был воздушным, и с ним случился небольшой конфуз: доблестные летуны промахнулись на 650 метров, и взрыв потопил лишь пять кораблей и судов. Причём три из них даже не сразу. Ещё 14 получили различные повреждения, включая пожары. Большинство же мишеней отделались лёгким испугом.

Испытание «Эйбл», первое июля 1946 года. Мощность — 23 килотонны, воздушный подрыв — на высоте 158 м. Хорошо виден фронт ударной волны. Для масштаба — ближайший крупный корабль, авианосец «Саратога», находится в двух километрах от эпицентра

Как и положено при атмосферном взрыве, бóльшая часть продуктов распада ушла в стратосферу, и выпадение радиоактивных осадков на мишени было минимальным. А на наведённую радиоактивность тогда вообще забивали. Так что в тот же день на повреждённые корабли и суда отправились пожарные и ремонтные партии.

Естественно, без всякой защиты.

А ещё через день туда начали возить экскурсии. Пресса была разочарована слишком скромными, на их взгляд, повреждениями. Флотские же, наоборот, гордо заявляли, что корабли испытание выдержали. Про то, что будь там при взрыве экипажи, то они бы по полной отгребли от всех поражающих факторов, — скромно молчали.

Экскурсия на крейсере «Пенсакола» через день после первого испытания, 650 м от эпицентра. Надпись на носовой башне главного калибра: «Внимание, посетители: не курить, сувениров не брать». Третье июля 1946 года

Что-то пошло не так…

Следующее испытание состоялось 25 июля. На этот раз взрыв был подводным и промахнуться было сложно. Все корабли и суда, что находились в радиусе километра от эпицентра, получили серьёзные повреждения от гидравлической и воздушной ударных волн. А затем на лагуну обрушилось всё, что было поднято взрывом.

Пара миллионов тонн радиоактивной воды и грунта.

Продукты реакции распада, остатки плутония плюс радиоактивные изотопы, созданные ионизирующим излучением взрыва из подвернувшихся химических элементов. Весь этот джентльменский набор накрыл и те мишени, что получили некритичные механические повреждения или не получили их вообще.

Испытание «Бейкер», 25 июля 1946 года. Мощность — 23 килотонны, подводный подрыв — на глубине 55 м. Диаметр «ножки» атомного гриба — 610 м. Через доли секунды вся эта масса воды и грунта обрушится обратно в лагуну

Внезапно выяснилось, что к такому никто не был готов. Даже физики-ядерщики из «Манхэттенского проекта». Конечно, все понимали, что подводный взрыв вызовет радиоактивное заражение. Но никто и близко не предполагал такого масштаба. Плана действий на этот случай не существовало.

Повреждённые корабли и суда набирали воду, и после разведки обстановки к наименее «фонящим» в тот же день направили спасательные партии — восстановить плавучесть или хотя бы отбуксировать на мель. Всего за первые шесть дней с пиковым уровнем радиации на заражённых кораблях побывало около 4900 человек. Без защиты.

Швабра против радиации

Второй взрыв отправил на дно «всего» девять кораблей и судов. Четыре — немедленно, остальные — в течение нескольких часов. Ещё трём не дали затонуть, успев вытащить на мелководье. Десяток безнадёжной мелочи затопили сами.

Пресса была опять разочарована и вскоре уехала, а военные остались думать, что делать с оставшимся на плаву.

Прежде всего заражённые железки нужно было как-то дезактивировать. Хотя бы для того, чтобы их можно было использовать в третьем испытании. Но как это делать — никто не знал.

Оставалось импровизировать.

Первичная «дезактивация» проводилась с помощью залива пеной с пожарных катеров, и затем смывом её из брандспойтов. Всё это, естественно, с использованием радиоактивной забортной водички. А после того как уровень радиации уменьшился, на наименее заражённые корабли были отправлены люди с мылом и старыми добрыми швабрами.

«Дезактивация» трофейного немецкого крейсера «Принц Ойген». Фотография сделана третьего июля 1946 года, после первого взрыва, но и после второго мероприятие выглядело примерно так же

Средствами защиты командование их снабдить не могло, но хотя бы контролировало уровень радиации, исходя из которого определялось, сколько часов или минут в день матрос может работать на том или ином заражённом объекте. Правда, тогдашние представления о безопасных дозах облучения очень сильно отличались от сегодняшних.

Радиоактивное селфи

Эффективность этой импровизированной «дезактивации» оказалась близка к нулевой. Вскоре специалисты пришли к выводу, что для очистки кораблей от источников радиации нужно как минимум убрать с них всю органику: от деревянных палубных настилов до краски, которой всё было покрашено. Сделать это подручными средствами было нереально.

Уже в первых числах августа ответственный за радиационную безопасность ветеран «Манхэттенского проекта» полковник медицинской службы Стаффорд Уоррен начал убеждать командующего испытаниями вице-адмирала Уильяма Бланди, что пора сворачивать лавочку. Одним из решающих аргументов стало обнаружение следов плутония даже во внутренних помещениях кораблей — а также вот эта фотография:

Сейчас это называют «селфи», тогда использовали более наукообразное слово «автофотография». Выловленную в лагуне Бикини вполне себе живую рыбу-хирург в темноте положили на лист фотоплёнки, который затем проявили

Десятого августа 1946 года наконец было принято решение свернуть дезактивацию на месте и продолжить работы там, где вокруг хотя бы не будет плескаться радиоактивная вода. Этим местом стала находившаяся в 350 км бывшая японская военно-морская база на атолле Кваджалейн.

В последний путь

До конца августа оставшиеся корабли и суда переместили на Кваджалейн. Что-то на буксире, а что-то и своим ходом, с минимальными аварийными экипажами на борту. Многочисленные десантные суда и эсминцы там и оставили. Официально — «для дальнейшего изучения».

А в реальности — дожидаться своей участи.

Крупные боевые корабли, от большого ума, решили всё же попытаться дезактивировать «в более подходящих условиях». Два радиоактивных линкора ушли в Пёрл-Харбор, а крейсеры и подлодки — на четыре крупных верфи ВМС на Тихоокеанском побережье, от Сан-Франциско на юге до Сиэтла на севере.

В течение почти полутора лет их честно пытались дезактивировать. Убрали с них всё дерево и ободрали пескоструйкой всю краску. Детали из цветных металлов обрабатывали сильными кислотами, экспериментировали и с другими химикатами. Пока к концу 1947 года не пришли к выводу, что овчинка выделки не стоит.

Последние строки в «жизнеописаниях» всех этих кораблей и судов выглядят предельно однообразно: «такого-то числа 1948 года выведено на глубину у побережья» Кваджалейна, Пёрл-Харбора, штатов Калифорния и Вашингтон, а затем потоплено в качестве мишени артиллерийским огнём или торпедами.

Эпилог

Из почти 70 кораблей и судов, что остались на плаву после ядерных испытаний «Перекрёстки», успешно дезактивированными были признаны лишь восемь: две подлодки, продолжившие службу в качестве учебных, и шесть транспортов, которые сразу отправили в резерв, а затем продали на металлолом. Всё остальное ушло на дно.

Одна-единственная атомная бомба вывела из строя целый флот.

Однако нельзя было допустить, чтобы у кого-то появилась крамольная мысль, что великие и ужасные ВМС США превратились в бумажного тигра. Поэтому в официальные потери записали лишь 14 единиц, потопленных непосредственно двумя взрывами. А о прочих долгие годы предпочитали просто не вспоминать.

Источник

Идея расписывать самолёты родилась в головах пилотов ещё до Великой войны. Кто-то использовал её, чтобы обозначить лётное умение или заслуги, а кто-то откровенно развлекался, пока была возможность. О самых безбашенных ноуз-артах — в материале WARHEAD.SU.

8. «Бутылка виски заходит на штурмовку, сэр!»

На войне часто скучают о ставших дефицитными развлечениях: женщинах и алкоголе. И если пышногрудые красавицы на фюзеляжах уже прочно вошли в американский «лётный топ», то горячительные напитки всё ещё остаются на втором плане.

Впрочем, Дик Рейнбольд из 345-й бомбардировочной авиагруппы под звучным прозвищем «Воздушные апачи» с этим явно был не согласен. Бутылка виски Old Shenley и стакан коктейля гордо красовались на фюзеляже его B-25D, находящегося где-то в Новой Гвинее.

Пройдёт день-два, а может несколько часов, — и бомбардировщик зайдёт в атаку на какой-нибудь японский транспортник. Затем застрекочут крупнокалиберные пулемёты и полетят бомбы — бутылка виски выйдет на тропу войны.

7. Русский минимализм

Чтобы расписать самолёт не только красиво, но и внятно, не обязательно снабжать его богатой и подробной композицией. Порой достаточно быть лаконичным — как этот счастливый обладатель биплана Р-1 из авиаотряда с говорящим названием «Дальневосточный ультиматум».

В 1929 году лётчикам отряда выпала возможность пошвыряться бомбами в вероломных китайцев. Возможно, в честь этого один из Р-1 обзавёлся минималистичным, но ярким ноуз-артом — сжатым для удара кулаком и короткой надписью «Н-Н’Аа!». Вышло отлично.

6. «Луна, дай мне силу»

Расквартированные на Гуаме пилоты B-29 совершали налёты на японские города. Бомбардировщик был новый и крупный. И летал он далеко — именно это и позволяло вообще дотягиваться до Империи восходящего солнца. Однако имелся и минус — дорога была настолько дальней, что экипажи буквально выбивались из сил.

Эту усталость, не без самоиронии, и решил отобразить на своём самолёте один из экипажей — вдобавок поигравшись со словами. Moonshine — может означать как «лунный свет», при котором B-29 засыпали «зажигалками» японские города, так и самогон.

5. Советская ведьма

В начале Гражданской войны охваченные революционным энтузиазмом красные не стеснялись ассоциировать себя с нечистой силой — скорее всего, в пику «старым порядкам». Не миновала чаша сия и 1-й Южный авиационный отряд — одну из первых красных авиачастей.

Летать часто приходилось на чём попало, а уж про обслуживание согласно инструкциям никто и не заикался. Зато можно было вовсю развлекаться с краской и кистями. Например, украсить свой «Ньюпор-23» огромной ведьмой, хватающей беззащитный неприятельский самолёт, — как у лётчика Петренко.

4. Жарить Гитлеров в сортирах

Унижения германского фюрера — отдельная художественная дисциплина на технике антигитлеровской коалиции. Один из наиболее зажигательных примеров жанра — nose art на B-17F из 91-й бомбардировочной авиагруппы.

Картинка предлагает хоть и не мочить, но по крайней мере испепелить ненавистного Гитлера молниями — прямо во время отправления им естественных надобностей. Без жалости и пощады. Исполнителями, вероятно, видятся сами авторы композиции — экипажи славной 91‑й.

Что же, настрой более чем боевой — можно только похвалить.

3.Мастера рекурсии из 869-го

Хорошая и к месту сказанная шутка на войне редко бывает лишней — подвергающие себя опасности люди обычно ценят любую возможность разрядить нервы. Не упустили такого шанса и летуны 869-го бомбардировочного авиакрыла.

Один из тамошних экипажей, летавших на B-29, решил не страдать ложной скромностью и изобразил на борту самолёта себя — в неповторимой шаржевой манере. А потом ещё и сфотографировался рядом, с жизнерадостными лицами. Вышло офигенно.

Только финал у этой истории грустный. В январе 45-го весь экипаж погиб при налёте на завод «Накадзима».

2. Когда сел не на свой авианосец

Технически, то, что сделали с этим истребителем «Баньши» палубные авиатехники, ноуз-артом, конечно, не является. Но раз ныне даже граффити считается изобразительным искусством, почему бы и нам не расширить слегка рамки терминологии? Тем более, случай (отнюдь не единичный!) интересный.

Всё дело в том, что США — во-первых, морская держава, а во-вторых, держава богатая. Как следствие — в американском флоте довольно много авианосцев. А там, где количество, там и путаница — время от времени какой-нибудь лётчик нет-нет да и садится не на тот корабль, к которому приписан.

Для техников это означает гору сверхурочной работы и бумажной писанины. Вот и развлекаются они от души, украшая самолёт незадачливого пилота слоями издевательских надписей, общий смысл которых сводится к «чего же ты, балбес, забыл на нашем авианосце?».

1. Красные черти

Как бы то ни было, всё вышеперечисленное пасует перед творчеством техников и пилотов 13-го Казанского разведывательного авиаотряда. Поначалу эти красвоенлёты Гражданской войны художественные таланты не реализовывали. Но в 1919 году к ним в гости залетел тот самый лётчик Петренко, о «ведьме» которого говорилось выше. Идея с личной эмблемой понравилась — и началось.

Лётчики решили обыграть 13-й номер своего отряда, и стали массово малевать на машинах чертей. Общая стилистика была примерно одинаковая — видимо, всё вышло из-под кисти одного и того же художника. Но занятия чертей были довольно разнообразными. Один, например, «доминировал» гуся. Другой, наоборот, катал на себе маленького чертёнка, а третий — самый харизматичный — гонялся за перепуганной до ужаса вороной, гордо восседая на бутылке водки.

Ну вот скажите — как этому не присвоить первое место?

Источник

Гвельфы и гибеллины в Италии ненавидели друг друга давно и страстно. Особых причин для взаимной резни им не требовалось — скорее поводы. Популярная история гласит, что однажды они устроили крупную битву из-за украденного из колодца ведра. И ведь могли бы. Но… почему это не совсем так?

Войны не раз начинались по самым нелепым причинам. За ухо Дженкинса, например. Из-за футбольного матча.

Если кто-то хочет воевать, он найдёт для этого повод, даже если придётся докопаться до столба.Бывает и без хитрых планов: копящееся недовольство прорывается от «последней соломинки». Пример конца 2019 года — Сантьяго с горящими небоскрёбами после повышения стоимости проезда в метро на 30 песо. «Просто накопилось».

Как гласит легенда, подобное случилось в 1325 году в Болонье. Горожане стерпели отжим врагами-моденцами важнейшей крепости — но украденное ведро стало последней каплей. Теперь про это в Модене рассказывают туристам и демонстрируют трофей, который так и не вернули болонцам.

Увы, или к счастью для разума человеческого, «война ведра» — легенда. Впрочем, ведро было. Только «не в преферанс, а в дурака, и не выиграл машину, а продул штаны».

Итальянские страсти

С XII века Северная Италия была ареной вражды гвельфов и гибеллинов: сторонников власти пап и императора. Если упростить, за Рим были города, видевшие императора и феодалов в гробу. А за империю — аристократы и тираны, захватывавшие власть в городах.

Гвельфы и гибеллины ненавидели друг друга больше, чем демократы и республиканцы в США.

Они старались отличаться во всём: привычках, еде, одежде, архитектуре. И не стеснялись пускать в ход ножи и мечи. По одной из версий, гибеллины Монтекки и гвельфы Капулетти вдохновили шекспировский сюжет.

Гвельфы и гибеллины ненавидели друг друга больше, чем демократы и республиканцы в США.

Они старались отличаться во всём: привычках, еде, одежде, архитектуре. И не стеснялись пускать в ход ножи и мечи. По одной из версий, гибеллины Монтекки и гвельфы Капулетти вдохновили шекспировский сюжет.

Даже раздвоенные зубцы московского Кремля — наследие этой вражды. Такими украшали стены своих крепостей гибеллины — гвельфы делали прямоугольные. В Москве решили, что уподобляться папежцам православному государю негоже, а император Максимилиан как раз становился партнёром против Ягеллонов.

Уж три сотни лет война

Болонья и Модена, расположенные в 38 километрах друг от друга у северных отрогов Апеннин, враждовали давно. Главной причиной была не идеология, а земли.

Болонья славилась университетом, в который стекались студенты со всей Европы. Студенты во всех смыслах увеличивали численность населения — растущему городу требовались земли.

Которые можно было купить или отжать. Отжать дешевле. Отжимали у моденцев.

К началу XIV века вражда двух городов шла сотни лет. В 1249 году при Фоссальте гвельфы-болонцы разгромили гибеллинов-моденцев и их имперских союзников. В 1296 году отобрали у моденцев спорные Баццано и Савиньяно. Папа Бонифаций объявил отжим богоугодным и справедливым. В июле 1325 года болонцы опять набежали на моденцев, пограбили и пожгли посевы.

В сентябре моденцы нанесли ответный визит и с помощью предателя взяли ключевой замок Монтевельо. Он стоял на горе аккурат между Моденой и Болоньей и господствовал над угодьями Баццано и Савиньяно.

У Болоньи в спорных землях остался лишь замок Дзапполино. Болонцы были в бешенстве.

Легенда о похищенном ведре

Как гласит классическая версия, в один из набегов моденцы гнались за болонцами до городских ворот Сан-Феличе. Поорав оскорбления и на скорую руку ограбив дома перед стеной, добычу сложили в ведро.

Некоторые авторы усугубляют картину для пущей абсурдности. И пишут, что это было ведро для черпания навоза.

Нет. Это было хорошее ведро. Дубовое, окованное железом. Муниципальное ведро из общественного колодца. Прочное, надёжное и добротное.

Оно до сих пор висит в башне моденской ратуши, напоминая о подвигах предков.

Болонцы, как гласит канон, смирились с грабежом частной собственности — сами они были не лучше. А вот ведро было муниципальной собственностью. Ведро Болонья потребовала вернуть. Моденцы отказались. Тогда болонцы пришли в ярость, собрали большое войско и союзников и пошли бить своих врагов.

Легенда описывает события так:

Моденцы отжимают у болонцев стратегический замок.

Болонцы: «ну-у-у о-о-ок, не объявлять же войну…»

Моденцы: отжимают хохмы ради ведро с колодца.

Болонцы: «WAAAAAAGH!!!»

Увы, хроники о похищении ведра не упоминают. Болонцы действительно собрали армию и пошли воевать — но из стратегических соображений. Они хотели вернуть замок Монтевельо, который господствовал над плодородными угодьями Баццано и Савиньяно. И эти самые угодья. Никакого ведра.

Пёс и воробей против юнца и труса

Моденцы прекрасно знали, что болонцы собирают войско. И призвали на помощь лучшие силы гибеллинов.

Неопытный и юный Малатестино да Римини и не очень смелый капитан Фульчьери да Кальболи вели две тысячи всадников и тридцать тысяч пеших на Монтевельо. Разведку они упустили. В последний момент гвельфы узнали, что армия гибеллинов угрожает замку Дзапполино, — и бросились туда через холмы.

Бежать было недалеко. Дзапполино и Монтевельо разделяют три километра, и крепости прекрасно видны друг из друга — но управляемость и без того слабо организованной толпы была потеряна.

Гибеллинов вели Пёс и Воробей. Воробей — тиран Мантуи Ринальдо Бонакольси, прозванный так за невеликий рост и драчливость. Модена входила в его сферу влияния: «на город» он поставил своего внебрачного сына Франческо.

Большой Пёс, Кан Гранде, — Франческо делла Скала, генерал-капитан гибеллинов Северной Италии, тиран Вероны и покровитель Данте.

Конницей командовал Аццоне Висконти, сын правителя Милана. Только что он разгромил флорентийских гвельфов при Альтопашо. Теперь пришёл бить болонских гвельфов. Ещё на стороне моденцев был Муццарелло да Куццано — кровожадный владелец части спорных земель, превосходно знавший местность.

Резня при Дзапполино: когда численность вредна

Тридцать тысяч пеших гвельфов были большей частью кое-как вооружёнными ополченцами. Кто-то пошёл воевать с мотыгами и вилами. На стороне гибеллинов были опытные рыцари и пехота. Пехоты было в шесть раз меньше, чем у болонцев, но её составляли умелые и хорошо оснащённые профи.

Выждав момент, после обеда моденцы атаковали, гибеллинские пехотинцы ударили в лоб и начали резню. Конница врезалась во фланг болонцев, используя знание местности. Толпы гвельфов смешались, лишили пространства манёвра конницу и арбалетчиков и превратились в стадо. Болонцам не помогли ни численное превосходство, ни позиция на возвышенности, ни прикрытый речкой фланг. Они продержались два часа и обратились в бегство во главе с впавшим в панику капитаном да Кальболи. Солёные луга, Prati di Saletto, превратились в луг смерти — Prato dei Morti.

Тела двух или трёх тысяч убитых валялись на протяжении двух миль. Несколько десятков знатных гвельфов угодили в плен. Разбитым повезло, что опустилась темнота, — кто-то закрылся в замке Дзапполино, кто-то рассеялся по окрестностям и фортам, кто-то сумел добраться до Болоньи.

На сцене появляется ведро

Разгром был полным. Победители двинулись к вражеской столице, занимая городки и уничтожая слабые форты. Гибеллины не пытались штурмовать Болонью. Они сломали горную плотину и испортили водоток, который поставлял воду Аппенин в город. На три дня разбили лагерь у стен, глумились над осаждёнными и даже устроили турнир.

В процессе они размахивали ведром с колодца у ворот Сан Феличе, издеваясь над болонцами, — дескать, тем пить-то особо и нечего. Удалённые от гор на 20 километров моденцы использовали для добычи воды изобретённые монахами артезианские скважины. А болонцам из-за испорченного водовода приходилось доставать воду вёдрами из колодцев, которых не хватало на многотысячный город.

Это самое ведро они и захватили на память как трофей — и повесили в башне в центре города. Потом оригинал для лучшей сохранности убрали в подвал, а в башне по сей день висит копия.

Война унесла жизни двух-трёх тысяч человек и окончилась… почти ничем. В январе 1326 года стороны подписали мир и вернулись к статус-кво. Моденцы даже возвратили болонцам Монтевельо.

Поговаривают, что такой выгодный мир богатые болонцы попросту купили. Гибеллины же утвердили своё превосходство в регионе, прославились и подзаработали.

Откуда же взялась легенда о «войне за ведро»?

В 1621 году увидела свет ироническая поэма Алессандро Тассони «Похищенное ведро». Саркастичная и сюрреалистичная «деконструкция рыцарского романа», изобилующая прозрачными намёками на современников автора и войны XVII века.

Родившийся в Модене и окончивший университет в Болонье поэт творчески переосмыслил события для большей выпуклости «абсурда» давней феодальной войны. Строфеенное после победы ведро под его пером превратилось в casus belli.

Поэма стала знаменитой и послужила прообразом множества других — вплоть до «Энеиды» Котляревского. А миф о войне за ведро зажил своей жизнью и вытеснил гораздо более скучную разборку двух городов за пашни и спорные замки. Чем и продолжает заниматься по сей день — в том числе и в Рунете.

Источник

История атаки английского крейсера «Норфолк» «электролодкой» U 2511 более чем известна. «Немка» могла спокойно торпедировать этот корабль. Но её командир уже получил стоп-приказ на боевые действия и не стал стрелять. Эта история превозносит суперлодку как немецкое чудо-оружие, перед которым союзники были бессильны. Но так ли всё было на самом деле?

Подводная революция

К середине 1943 года командующему кригсмарине гросс-адмиралу Карлу Дёницу стало ясно, что его подводники с треском проиграли союзникам Битву за Атлантику.

Спроектированные ещё в мирное время немецкие подводные лодки уже не отвечали требованиям подводной войны. И даже их массовое строительство не могло повлиять на ситуацию.

В Атлантике господствовали противолодочные силы союзников, а не «серые волки».

Но гросс-адмирал не терял надежду. Он делал ставку на чудо-оружие.

Немецкие конструкторы создали суперсубмарину — подлодку XXI серии. Она могла действовать, практически не всплывая на поверхность. Развивать невиданную для той поры подводную скорость в 17 узлов и выпускать за пять минут 12 торпед (двумя залпами).

Действительное грозное оружие!

Третий рейх успел заложить более сотни таких подводных лодок. Но проверить в бою немцы их не успели. Исключением стал единственный боевой поход U 2511 подводного аса Адальберта Шнее в последние дни войны. Тогда она «торпедировала» английский крейсер, охраняемый эсминцами.

Атака крейсера «Норфолк»

Третьего мая 1945 года подводная лодка U 2511 вышла в море из норвежского порта Берген. Её точное задание неизвестно. Предположительно, она должна была пересечь Атлантику и действовать в районе Карибского бассейна.

Четвёртого мая гросс-адмирал Дёниц радировал своим подводным лодкам прекратить боевые действия. Когда радист U 2511 доложил об этом командиру, Шнее собрал на военный совет своих офицеров.

Один из них предложил остаться в море, пока не кончится провизия. Ведь в Германии скоро жрать будет нечего — а тут можно отъесться впрок. Другой офицер в шутку предложил махнуть в Аргентину и продать суперсубмарину местным. Это вызвало смех. Но всем было ясно, что война уже закончена.

Шнее решил возвращаться в Норвегию и приказал взять курс на Берген. Спустя несколько часов акустик доложил командиру U 2511 о шуме винтов. Шнее всплыл на перископную глубину и поднял перископ.

Прямо на него шёл крейсер «Норфолк» в сопровождении четырёх эсминцев!

Командир электролодки ругался на чём свет стоит. Такая цель, а ему запрещено её атаковать!

Но Шнее не смог отказать себе в удовольствии пошалить. Он объявил торпедную атаку и начал маневрировать, выходя на торпедный залп.

U 2511 легко прошла под эсминцами и вышла на удобную позицию для торпедной стрельбы. До крейсера оставалось всего лишь несколько сот метров — его борт заполнил всю линзу перископа.

В Шнее здравый смысл боролся с охотничьим азартом. Он приник к перископу, страстно желая отдать команду на пуск торпед. Но нарушить приказ Дёница командир субмарины не посмел.

Вместо команды «Пли!» Шнее громко выругался.

После этого он увёл свою подводную лодку на глубину. Англичане его так и не обнаружили.

Сказка или быль?

Впервые эта история была рассказана бывшим военным журналистом кригсмарине Вольфгангом Франком в одной из его послевоенных книг. Франк утверждал, что находился в тот момент на борту лодки Шнее как военкор.

Его повествование оказалось настолько правдоподобным, что стало очень популярной темой для военно-морских историков. В результате упоминание атаки «Норфолка» электролодкой можно встретить даже в трудах авторитетов морской войны — С. Роскилла и Ю. Ровера.

Точности ради, члены экипажа U 2511 отрицали, что Вольфганг Франк находился на её борту в том боевом походе.

Немецкие публицисты часто воспевали действия U 2511 в этой ситуации — как превосходство субмарины XXI серии над противолодочной обороной союзников. Однако никому долгое время не приходило в голову проверить, что же было на самом деле.

Так как журнал боевых действий U 2511 не сохранился, нельзя было уточнить детали этой атаки. Единственным её очевидцем был командир U 2511, который должен был наблюдать всё происходившее на поверхности в перископ.

Любопытно, что Адальберт Шнее после войны никогда не опровергал версию с атакой «Норфолка». В своих интервью он подогревал к ней интерес любителей истории.

Однако оказалось, что подводный ас немного лукавил. Правда всплыла наружу лишь спустя пятьдесят лет после окончания войны.

Атака, которой не было

Первым, кто поставил под сомнение эту историю, стал немецкий историк Аксель Нистле. В 1998 году он опубликовал статью, где изложил иной взгляд на атаку Шнее.

Изучив английские документы, Нистле пришёл к выводу, что всё было не так. «Норфолк» действительно был в тот день в море. Но он шёл в одиночку, без эсминцев, на высокой скорости.

Поэтому никакого охранения U 2511 не прорывала!

По мнению историка, описание атаки крейсера имело множество нестыковок с реальными событиями и является вымыслом или просто обыкновенной мистификацией ради создания грозного образа новой немецкой лодки XXI серии.

Так что Вольфганг Франк сочинил сказку. Но ещё многим хочется в неё верить — уж больно красиво!

Источник

Помните седого спокойного капитана из фильма «Дюнкерк»? Его прототипом был реальный человек — Чарльз Лайтоллер. Он ловил акул, искал золото на Аляске, спасал людей на «Титанике», таранил германскую подлодку — а глубоким стариком совершил подвиг под Дюнкерком.

«Жил отважный капитан»

Как все мальчишки, Чарльз Лайтоллер мечтал о море. И в 13 лет стал юнгой стального четырёхмачтового барка Primrose Hill. Первым делом мальчик научился бить крыс кофель-нагелем — корабельной снастью наподобие дубинки, а затем и просто босой ногой. Представили романтику эпохи паруса?

На руках Лайтоллера от печально знаменитого Жёлтого Джека (лихорадки) умер его друг. Позже и сам он переболел малярией — и прошёл по краю, едва не погибнув.

Одна тигровая акула оставила Лайтоллеру на память о себе шрам на руке.

В 1889 году судно Holt Hill, на котором служил Лайтоллер, было выброшено сильным штормом на самый настоящий необитаемый остров у берегов Австралии. Матросам пришлось питаться чем придётся — пингвинами, рыбой, раками и яйцами. Даже закалённые люди с трудом выносили вкус такого «меню».

Лайтоллер решил, что морской романтики с него достаточно, и отправился… на Аляску, искать золото. Золота он почти не нашёл. Но обогатил личный опыт путешествиями на лошадях по грудь в снегу, при сильных морозах.

Местная публика предпочитала решать все споры пулей в живот. Однако Лайтоллер выжил и на Клондайке. Бродяжничая, он смог вернуться в Англию. Теперь моряка снова потянуло в плавание.

Однако всего одна шутка чуть не угробила карьеру Лайтоллера в престижнейшей компании «Вайт Стар Лайн». Во время англо-бурской войны он и ещё несколько моряков тихо подплыли на шлюпке к австралийскому форту Деннисон у Сиднея, вывесили на башне самодельный бурский флаг, зарядили пушку и выпалили из неё. Зачем? Вероятно, просто потому что могли.

Лайтоллеру устроили выволочку — но перевели в Атлантику, на лучшие лайнеры компании — «Маджестик» и «Океаник».

«Раз пятнадцать он тонул»

Четырнадцатого апреля 1912 года второй помощник капитана Лайтоллер как раз ложился спать после вахты, когда почувствовал удар. Его красавец-лайнер напоролся на айсберг. Вы уже догадались, как назывался корабль?

Под музыку того самого оркестра Лайтоллер до конца спускал шлюпки с «Титаника». И чудом избежал смерти, когда лайнер резко ушёл под воду. Он стал самым старшим по званию из выживших... Последовавший суд оправдал Лайтоллера.

Первая мировая война. Роскошный лайнер «Океаник» переделали во вспомогательный крейсер — и зачем-то послали к прибрежным Шетландским островам. Где корабль и сел на мель. Первый офицер Лайтоллер привычно организовал эвакуацию.

Теперь Лайтоллеру дали торпедоносец HMTB 117. Он встретил германский дирижабль и огнём из корабельной пушки заставил того сбросить бомбы в море.

Тогда Лайтоллеру дали миноносец Falcon. Вы будете смеяться, но 1 апреля 1918 года, почти ровно шесть лет после «Титаника», Лайтоллер вновь отдыхал от вахты, когда его корабль столкнулся… теперь с траулером John Fitzgerald — и затонул. Старый моряк благополучно пережил и четвёртое кораблекрушение, и новый трибунал.

На следующем эсминце Лайтоллер обнаружил германскую подлодку, обстрелял её из пушки, а затем таранил. Дважды. Едва не оторвал эсминцу нос — но добил врага и довёл свой корабль до порта.

«Но ни разу даже глазом не моргнул»

Весной 1940 года 66-летний Лайтоллер мирно выращивал цыплят. Тем временем на континенте случился Дюнкерк. Надо срочно и любыми способами вытаскивать сотни тысяч солдат. А как? Очевидцы видели, как французский офицер и два бельгийских солдата пытались добраться до Англии на… двери, имея «на борту» полдюжины бутылок вина.

Тогда ещё англичане не знали, что группу их солдат во Франции эсэсовцы попросту расстреляли.

Тридцать первого мая Лайтоллеру позвонил приятель из Адмиралтейства — с просьбой одолжить для флота его 19-метровую яхту Sundowner, купленную в 1929 году. Команду флот обеспечит. Лайтоллер ответил, что если кто и поведёт яхту — то это будет он сам и его старший сын Роджер. Третьим в экипаже стал 18-летний моряк Джерард Эшрофт.

Первого июня яхта отплыла и благополучно достигла Дюнкерка. По пути Лайтоллер подобрал двух матросов с небольшого корабля Westerly, ещё трёх — из моря.

Однако мол в порту был слишком высок для яхты, поэтому солдаты перебирались на неё с борта эсминца Worcester, стоящего на погрузке. Семьдесят пять человек набились внутрь яхты, ещё 50 смогли уместиться на палубе. Спасённые постоянно повторяли, что они подвели страну.

Но нужно было ещё доставить их на родину. Лайтоллер даже на перегруженной яхте смог увернуться от атак немецких самолётов — выжидая до последнего момента и затем делая резкий разворот.

Яхта, на которую никогда не помещалось более 21 человека, привезла в Англию 130, считая экипаж.

Младший сын Лайтоллера Брайан, пилот бомбардировщика «Бленхейм», погиб в первом же налёте на Германию — 4 сентября 1939 года. Старший, Роджер, после Дюнкерка пошёл на флот и погиб 9 марта 1945 года при немецком набеге на Гранвиль.

Надо для полноты картины отметить, что всего детей у нашего моряка было пятеро.

Даже не знаю, что тут добавить. «Он герой»? Да он не просто герой — за десятки лет он спас кучу людей! «Хладнокровный»? Лайтоллер пережил все мыслимые беды, какие только тогда были возможны — и не рехнулся! Были люди…

Источник