valyndrik

valyndrik

Пикабушница
Дата рождения: 04 мая 1984
поставилa 71970 плюсов и 2359 минусов
отредактировалa 2 поста
проголосовалa за 2 редактирования
Награды:
10 лет на Пикабу
281К рейтинг 911 подписчиков 55 подписок 576 постов 248 в горячем

Почему «нелюбимым» детям бесполезно обижаться на своих родителей.

Почему «нелюбимым» детям бесполезно обижаться на своих родителей. Психология, Статья, Родители

«Часто я слышу, да и сама периодически стенаю, что родители многого не дали: любви, поддержки, денег, ласки, присутствия и далее по списку. А список „хотелок“ у современного человека, утопающего в перепотреблении, бесконечен», — пишет психотерапевт Аглая Датешидзе.

«Но вот если посмотреть на родителей как на реальных людей, а не вымышленных гигантов — что именно они могли дать?

Мой отец родился в 1946-м году, сразу после войны. Если бы я появилась у него в 20, мне было бы сейчас 52 и я попала бы совсем в другую мясорубку. Но мне повезло, я поздний ребенок, дитя 90-х и далее. Хотя и там сложностей хватало.

Тепла и заботы в отце не было, потому что его не научили. А вот критики, умения видеть патологию, способности расщеплять и калечить своим вниманием — хоть отбавляй. Но он рано ушел из семьи и не дал мне этого отравленного внимания, которого я так жаждала. И хорошо, что не дал, потому что костей бы не собрала.

Зато в соседней музыкальной школе был чудесный преподаватель баяна, теплый и понимающий, папа двух дочек. Я пришла к нему в класс и на 5 лет втихаря «удочерилась». На баяне я так и не играю, но каким должен быть папа, поняла основательно. А потом были еще учителя биологии, математики, истории, литературы, айкидо, заведующий кафедрой, старшие коллеги, авторы мудрых книг и десяток массажистов. И все они составили мозаичный образ, который хорошо работает.

В защиту моего папы могу сказать, что все ценное и здоровое он мне отдал беспрепятственно: умение говорить, писать, трудолюбие, любовь к стихам, вкус к литературе, любовь к эстетике. В эти моменты он был и есть прекрасен, и вдохновение льется из него водопадом. И я его люблю.

Многие родители не дали детям достаточно. Особенно те, которые сами недополучили. Но что они могли, например, дать? Незрелую картину мира, зависимость, напрочь больные отношения с родом, трудоголизм, апатию, депрессию, неуважение к своему телу, бесчувственность и еще список тем — по году терапии каждая. Все это стояло у родителей в тех местах, где должны были бы быть любовь к себе, интерес, призвание, умение переживать, спокойствие, присутствие. Но этого там не было. Поэтому и не дали ничего.

Здоровое не сложно давать. А вот отравленное разными неосознанными способами задерживается... Представьте, что ваш ребенок просит пить, а у вас есть только отравленная вода, приносящая страдания. Каков выбор: поить или не поить? В любом случае будет неприятно: либо жажда, либо болезнь.

Поэтому многие родители подсознательно выбирают отправлять детей в мир «дырявыми», нуждающимися и голодными, нежели «наливать» в них свою патологию. Они всеми правдами и неправдами уходят из контакта, пропадают из семьи, отмораживаются, отвергают, отправляя детей на поиски съедобного в другое место. Грустно, но спасибо им за это.

Приятным, любимым, изобильным, доставляющим радость легко делиться. Это естественный процесс, приносящий радость. Больным делиться больно для обеих сторон.

Поэтому предлагаю вам посмотреть на своих родителей и представить себе, что было бы с вами, если они бы вам все отдали. Отдали не то, что вам нужно, а то, что у них есть. Как бы вам тогда жилось бы?

А возможно, у вас есть брат или сестра, которым много дали и еще вдогонку нагрузили. Список может быть такой: деньги, квартира, ожидания, контроль, манипуляции, развал семьи, ответственность за чужие судьбы, эмоциональное супружество, обязанность быть эмоциональной пищей для родителей. Как сложилась их судьба?

Родителю, который собирается что-то дать ребенку, стоит сначала проверить это на свежесть и здоровое начало. И если здоровья там нет, эти дары стоит нести терапевту, а не детям. А детям пока что-то может дать другой, более здоровый в этом «месте» взрослый. Для того и нужно тщательно подобранное социальное окружение. А от родительства не убудет. Эта такая связь, которую уже ничем не разорвешь.

Главное, знать, чем не наполнить. И делать это внимательно. Удачи!"

Источник: ADME.

Показать полностью

Лучший мотивационный постер!

Лучший мотивационный постер! Мотивация, Юмор
Показать полностью 1

Волшебное северное сияние

Исландия

Волшебное северное сияние Фотография, Полярное сияние, Исландия, The National Geographic, Instagram

Фотограф журнала National Geographic Babak Tafreshi

Фото из Instagram автора

Показать полностью 1

Еще раз о созависимости

Еще раз о созависимости Психология, Статья, Созависимость, Отношения, Длиннопост

Почему всё-таки нельзя заставить близкого бросить пить или пойти к врачу, и лучше вообще отказаться от этой идеи


Мы все умные начитанные люди и знаем, что никого нельзя переделать, заставить измениться против его воли. Но если честно, почти все мы время от времени хотим этого и начинаем строить планы, как бы добиться от близкого желаемых изменений.


Не то, чтобы это норма – совсем не норма. Но у нас созависимая культура. Очень трудно найти модели хороших равноправных отношений. Зато созависимых – хоть отбавляй. Папа алкоголик, а мама пытается регулировать его пьянство и всю остальную жизнь семьи. Учитель говорит классу: «Но это же так интересно! Какие вы нелюбопытные, ленивые», – как будто «интерес» общий на всех, унифицирован, и дети бы могли проявить его, если бы как следует напряглись (идея, что чувства можно «вызывать» сознательным усилием). Врач говорит ребёнку «Ничего это не больно, не придумывай» (идея, что даже про ощущения нашего собственного тела кто-то другой знает лучше нас).


Неудивительно, что взрослые люди то и дело задаются вопросом, как убедить своего партнёра бросить курить, сделать так, чтобы он или она не изменяли, больше зарабатывали или записались к психологу (я же вижу, что ему нужно!). Если всю жизнь вас приучают к идее, что можно контролировать мысли, чувства и поведение других людей, расстаться с этой моделью поведения трудно. Для того, чтобы всё-таки перестроиться, приходится прикладывать большие сознательные усилия. Социум это усилие не поддерживает, скорее противодействует. «А что это у тебя муж такой худой? Ты корми его получше»; «Мама твоя совсем за здоровьем не следит, вот тебе телефон хорошего врача, запиши её».


Размышления о том, почему созависимая модель совсем не хороша, и что ждёт человека, который решил от неё отказаться. На примере отношений с партнёром – при желании вы можете примерить то же на родителей, близких друзей или выросших детей.


Мысль о «глобальной переделке» даёт иллюзию контроля. Вам кажется, что вы вовлечены в какой-то процесс, который должен привести к улучшению отношений. Рациональными доводами, или наездами и слезами, или договорённостями «по обмену благами» (давай я тебе – а ты тогда мне), вы пытаетесь добиться от близкого изменений: пусть устроится на работу, бросит пить, станет дарить вам подарки хотя бы на дни рождения, будет меньше кричать и чаще спрашивать, как у вас дела. Перестанет вам изменять или флиртовать с другими людьми. Станет приходить домой раньше полуночи по будням и проводить выходные с вами, а не ездить к своей маме.


Вам кажется, что нужно объяснить ещё лучше, привести ещё больше доводов или ещё красочнее рассказать, как вам плохо, записать его/ её к психотерапевту – и тогда, наконец, он(а) всё поймёт, изменит поведение и ваша жизнь улучшится.


А на самом деле происходит вот что. Вместо своих чувств (которые находятся в раздрае), своего (не лучшего, очевидно) эмоционального и физического состояния и собственных дел вы пытаетесь взять под контроль поступки, мысли и чувства другого человека. Поскольку ни одному смертному это ещё не удавалось, вы вовлечены в отнимающий силы, бесконечный и совершенно безрезультатный процесс. Тем временем близкий, с переменным успехом, продолжает обращаться с вами так, как вы бы НЕ хотели. Изменяет, пьёт, приходит домой к утру, флиртует с другими, не работает или бросает вас на все выходные.


Окей, ну и где тогда выход? Может, ещё раз попробовать его/её убедить?..


Выход длинный и похож на тоннель. По дороге будет темно и неприятно, но где-то вдалеке виднеется просвет – который, правда, не видно, пока вы в этот тёмный и мрачный тоннель не шагнёте. Первый шаг в мрачный тоннель такой: признать, что ваш близкий человек делает что-то, чего вам бы не хотелось или не делает то, что вам бы хотелось. Не делает, и всё. И ещё признать, что вам от этого плохо.


Возможно, это «плохо» очень локальное. Например, вы мечтаете танцевать парные танцы, а он/она ненавидит спорт, двигаться и танцплощадки, и вообще лучше бы дома посидел(а). Или вы очень хотите, чтобы ваш партнёр/партнёрша вкусно готовил(а) или мыл(а) посуду, а он или она ненавидит стоять у плиты и мойки. Вы хотите цветов, а вам их не дарят.


А возможно, это глобальное «плохо». Она или он пьёт, принимает наркотики, изменяет вам, не проводит с вами свободное время, привык(ла) общаться в унижающей и критикующей манере, высмеивает вас, повышает голос.


Общий знаменатель любой из этих ситуацией: к сожалению, вы не можете взять под контроль её или его поведение. Это невозможно, таких средств не существует. Если кто-то (коуч, психолог, врач, маг) обещает вам подобное – он мошенник. Более того, печальное наблюдение: если у вас уже состоялась пара разговоров, и человек своё неприятное для вас поведение продолжает – с огромной вероятностью, так дальше и будет. Шансы на изменение невелики. Вы должны прикинуть, что оставшись с этим человеком, вероятно, подпишетесь на продолжение точно такой же жизни.


Важно! Есть случай, когда дальнейший шаг – не обдумывать, а уходить, как только вы осознали происходящее. Это любое физическое насилие. Побои, толчки, кидание предметов в вас или в стену рядом, хватание за руки до синяков, секс без согласия и любые другие формы насилия. Диалог с человеком, совершающим его, бесполезен. Вам стоит уходить как можно скорее, вместе с детьми, если они есть. Не уведомляя насильника и желательно такое место, о котором он не знает. Попросите помочь вам друзей, родных, обратитесь в шелтер или на телефон доверия с просьбой помочь вам выработать план действий.


Во всех остальных случаях – когда нет физической угрозы жизни – это тот самый момент, когда пора прислушаться к своим чувствам. Что происходит с вами, когда ваш муж / жена разговаривают с вами в таком тоне? Каково вам снова проводить в одиночестве все выходные? Что вы ощущаете, когда видите своего партнёра флиртующим и танцующим весь вечер не с вами? Когда вы везёте его домой в полужидком от алкоголя или наркотиков состоянии, когда ловите сочувственные взгляды друзей?


Что вы чувствуете, когда представляете такую жизнь на протяжении ещё многих лет, до старости?


На эти размышления можно потратить несколько дней, а может быть, и несколько недель. Обычно, если вы сумели отказаться от магической идеи контроля, вас охватывает разочарование и другие неприятные чувства: гнев, обида, подавленность, а иногда ярость или бессилие. Часто – злость на себя или стыд. Вспоминается, как вы плакали и кричали, а через два дня всё повторялось снова. Нередко в этот момент люди осознают, что этот цикл «крутится» уже очень долгое время, порой годами и десятилетиями. А они всё это время находились в плену созависимой идеи, что сейчас они поднапрягутся как следует и что-то поменяют.


Простите себя. Вы не виноваты, что попали в этот цикл – в него сложно не попасть, живя в нашем обществе. Так случается довольно часто. Как только вы начинаете его осознавать, у вас появляется возможность изменить что-то. Не кого-то, не партнёра – а что-то изменить для себя. Это хорошая новость.


Дальше следует разговор с близким человеком. В максимально спокойной форме изложите факты. Угроз не надо, говорите только то, что думаете. Говорить о возможном расставании следует только в том случае, когда вы действительно готовы расстаться. Если не готовы, так и говорите: «Я люблю тебя и хочу и дальше жить /встречаться с тобой. Но такое положение дел меня не устраивает совсем. Мне от него больно, плохо и неудобно. Скажи, возможны ли какие-то изменения?»


Дальше многое зависит от партнёра. Он может закончить разговор, сказав, что его всё устраивает, что вы всё придумываете, что надо «легче ко всему относиться». Может слиться: «Ой, смотри, птичка полетела, я так устал, давай не сегодня и не завтра», – что примерно то же самое. Тут вам придётся вернуться к пункту о чувствах и пережить их все заново. Возможно, будет ещё один разговор или его попытка. Но в целом прогноз печальный: человек только что сказал вам, что не собирается переставать делать вам больно и плохо. Выводы делайте сами.


Если она или он готовы обсуждать изменения – это хорошо. Хотя всё ещё ничего не гарантирует. Вам нужно договориться о том, каким образом осуществлять эти изменения. Хорошо будет спросить: «Могу ли я что-то сделать, чтобы поддержать себя?».


Стоп-стоп, что, опять созависимые игры в переделку? Нет. Важно понимать, что вы можете поддержать партнёра на пути к изменениям. Но не произвести их за него. Поэтому если он просит давать ему час побыть в одиночестве после прихода с работы – это просьба о поддержке, которая обсуждаема и выполнима. А вот если он просит прятать от него выпивку или хранить у себя все наличные, чтобы он не потратил их на героин – это про созависимость: вы не можете управлять тратами взрослого человека и его паттерном употребления психоактивных веществ.


Тут может понадобиться и семейных психолог, и какие-то книги по самопомощи для пар, а может, и то и другое вместе. И да, к сожалению, нет гарантий, что даже после всех этих мер какие-то изменения наступят. В таком случае вам придётся решать, готовы ли вы на такую жизнь или хотите расстаться.


Довольно мрачная картина. А какие тогда плюсы? Плюсы в том, что вы перестанете допускать плохое отношение к себе. Признать его бывает не просто, но постепенно вы научитесь его замечать и оно перестанет быть для вас нормой. Вместо бесполезных попыток управлять поведением другого человека вы научитесь говорить «мне так не подходит, давай что-то менять» или уходить. А значит, станете больше контролировать свою собственную жизнь и то, что в ней происходит. Это единственный работающий способ сделать её лучше.


Автор: Яна Шагова, психолог.

Показать полностью

По берегам Телецкого озера, январь 2019

По берегам Телецкого озера, январь 2019 Республика Алтай, Фотография, Телецкое озеро, Лед, Длиннопост
По берегам Телецкого озера, январь 2019 Республика Алтай, Фотография, Телецкое озеро, Лед, Длиннопост
По берегам Телецкого озера, январь 2019 Республика Алтай, Фотография, Телецкое озеро, Лед, Длиннопост
По берегам Телецкого озера, январь 2019 Республика Алтай, Фотография, Телецкое озеро, Лед, Длиннопост
По берегам Телецкого озера, январь 2019 Республика Алтай, Фотография, Телецкое озеро, Лед, Длиннопост
По берегам Телецкого озера, январь 2019 Республика Алтай, Фотография, Телецкое озеро, Лед, Длиннопост
По берегам Телецкого озера, январь 2019 Республика Алтай, Фотография, Телецкое озеро, Лед, Длиннопост

Фотограф: Светлана Казина

Показать полностью 7

Граммар-наци негодуют

Правила переноса слов не для Мегафона.

Граммар-наци негодуют Граммар-наци, Мегафон, Грамотность, Реклама, Длиннопост

ТЦ Атриум, Москва

Показать полностью 1

Главное отличие психологии от псевдопсихологии

Главное отличие психологии от псевдопсихологии Психология, Статья, Психолог, Facebook, Длиннопост

Один из самых частых вопросов, которые мне приходится слышать - "что ты думаешь о таком-то?" (здесь следует фамилия очередного раскрученного психолога).


Интерес к психологии и психотерапии сейчас настолько силен, что итернет переполнен статьями, видеороликами и постами на самые разные психологические темы. Многие из них откровенно токсичны, некоторые попросту безумны, и у потребителей контента возникают разумные сомнения в адекватности разных источников.


В какой-то момент мне стало интересно самому сформулировать максимально точный критерий, по которому можно определить неадекватные источники. Я читал и смотрел как самых одиозных представителей рынка, так и более осторожных и деликатных шарлатанов. И в какой-то момент паззл сложился.


Есть один признак, который практически во всех случаях, практически безошибочно позволяет определить псевдопсихолога или психолога, не имеющего достаточной подготовки и/или личной терапии. Этот признак - обвинительное отношение к людям.


На заре практической психологии в ней было предостаточно жестоких тенденций - клиентов часто обвиняли в их проблемах, высмеивали, уличали в том, что они играют в игры, занимают позицию жертвы. В руках харизматичных и многопытных гениев вроде Перлза или, скажем, Фарелли подобные дозированные провокации, поддержанные добрым отношением терапевта, часто давали хороший и здоровый результат. В руках менее опытных, талантливых и здоровых специалистов такие приемы часто становились мандатом на вседозволенность и становились поводом для проявления садизма и психопатических наклонностей.


Где-то к 80-м годам прошлого века все более-менее сориентировались поняли, что развитие личности может происходить только в экологичных и безопасных условиях. Там, где есть угроза стыжения, осуждения, обвинения, отвержения - никакого развития быть не может - может быть только ретравматизация и закрепление патологических паттернов. Поэтому профессиональные психотерапевты в процессе обучения и личной терапии тратят огромные усилия для выработки внутренней устойчивости, позволяющей реагировать на самые разные проявления человеческой природы с пониманием, не впадая в какие-либо оценки и не наклеивая ярлыков. С пониманием - не значит с одобрением, речь идет лишь о способности сохранять контакт с тем простым фактом, что в каждый момент жизни каждый человек делает наилучшее из того, что может исходя из своей внутренней и внешней ситуации (даже очень плохой человек, делающий ужасные вещи). Ни в коем случае не потому, что психологи такие святые люди, которые всех любят и гладят по головке - совсем нет, а лишь потому, что без этого они не могут эффективно выполнять свои профессиональные задачи.


Параллельно с этим осталось огромное количество психологов, коучей, гуру личностного роста, по разным причинам продолжающих использовать и тиражировать устаревшие психопатические тенденции и приемы и не имеющих адекватной современной подготовки и личной терапии. Самый простой способ их опознать - это их обвинительный и оценочный тон. Все эти "вы сами виноваты в своих проблемах", "никаких проблем у вас нет", "здесь нужны жесткие методы", "надо выбивать из вас эту дурь", "только невротик будет так поступать", "нормальные люди так не делают" и т. п. - список можно продолжать бесконечно.


Если вы хотите быстро понять, находится ли психолог в адекватной профессиональной позиции по отношению к своим клиентам (читателям, слушателям), достаточно задать себе три вопроса:

- Есть ли ощущение, что психолог воспринимает людей, испытывающих трудности, как равных себе по ценности и правам в жизни?

- Есть ли ощущение, что психолог верит в способность людей решать, какая помощь им нужна, уважает их автономность и не пытается навязать им свои точки зрения и способы разрешения ситуации в качестве правильных?

- Есть ли ощущение, что психологу в целом приятно искреннее общение с людьми, даже если они не согласны с его точкой зрения?


Ответ "нет" даже на один из этих вопросов позволяет с высокой долей вероятности предположить, что вы встретились не совсем с тем, что можно назвать современной профессиональной психологией или психотерапией. Ответ "нет" на все три вопроса со стопроцентной вероятностью говорит о том, что вы имеете дело с псевдопсихологией.


Автор: Андрей Юдин.

Показать полностью

«Я чувствовал себя хуже среднего идиота». Евгений Гришковец — о том, как тяжело было учиться в школе из-за дислексии

«Я чувствовал себя хуже среднего идиота». Евгений Гришковец — о том, как тяжело было учиться в школе из-за дислексии Психология, Дислексия, Гришковец, Длиннопост
Писатель Евгений Гришковец по просьбе Ассоциации родителей и детей с дислексией впервые — и очень откровенно — рассказал о том, каково было мальчику с дислексией в советской школе (плохо), как работает мозг у таких детей (по-другому) и как он помогает своим дочерям с дислексией преодолеть трудности в учёбе.

Все думали, что я умный, но ленивый


Я пошёл в школу в 1974 году в Ленинграде. Я был приезжим мальчиком из Сибири, и это всем вокруг было хорошо известно. Ленинград тогда был особенно чувствительным городом: приехавшим, тем более из Сибири, было тяжело. Я читал хуже и медленнее всех. Учительница понимала, что я не идиот, но думала, что я очень ленивый. Она была жёсткая и безжалостно ставила мне плохие оценки. Писал я с большим количеством ошибок и медленнее всех. У меня был красивый почерк, хорошая память, я лучше всех рассказывал или пересказывал. Но я никогда не успевал, никогда не укладывался в нормативы — это было очень тяжело.

Родители не понимали, что со мной происходит. И мама, и папа учились блестяще. Поэтому, когда я приносил двойки, я слышал: «Этот учебник написан для среднего идиота. Почему же ты с этим не справляешься?». Я чувствовал себя хуже среднего идиота — это было унизительно. Чтобы добиться минимальных результатов, мне нужно было учиться через скрип зубов. Мои родители этого не видели, потому что просто не знали, что может быть причиной. Меня никогда не водили ни к каким специалистам. Они тоже думали, что я умный, но ленюсь. По всем основным предметам — алгебра, геометрия, физика и русский язык — у меня тройки в аттестате.


У папы случались иногда припадки педагогики. Тогда он решал сидеть со мной за уроками или стоять у меня над душой, чтобы я под его контролем делал всё правильно. Это всё довольно быстро заканчивалось истерикой, брошенным учебником в стену и сломанной линейкой. Ситуацию спасала только его любовь ко мне.


Ждали мальчика из Ленинграда, а мальчик читать не может!


Когда мне было девять лет, я вернулся обратно в Кемерово. И учителя, и одноклассники обращали на меня внимание, потому что я был мальчиком, который пожил в большом городе. И что же? Все же ждали мальчика из Ленинграда, а он читать не может! Тут мне, правда, чуть больше повезло: учительница была внимательнее и сердобольнее, чем в ленинградской школе. Но я всё равно не мог сдать ни один норматив по чтению.

Я не укладывался в нужное время — один-единственный в классе. Это было ужасно и невыносимо для меня, вплоть до судорожных рыданий


Потом учительница, не понимая, почему так происходит, тайком давала маме текст для чтения. Я быстро выучивал его наизусть и изображал, что читаю, чтобы сдать норматив.


Я много мотался по разным школам, но мы жили на окраинах — и это были плохие школы. Однажды, например, меня перевели в школу с английским уклоном, где дети с третьего класса изучали язык, а я был на уровне «the table» и «may I come in». Мне нужно было — с моими особенностями — сразу же влиться в класс, где дети четыре года по усиленной программе изучают английский и читают Джека Лондона в оригинале.


Я выходил вечером во двор с карточками, по которым часами заучивал слова. Ещё я столкнулся с тем, что не запоминаю, как пишутся слова на английском языке. Когда у нас начались уроки так называемого технического перевода, я единственный из класса не мог освоить клавиатуру. Это получалось даже у тех, кто потом пошёл в ПТУ! Я не мог — и всё.


Что со мной происходит, я узнал от Лары Флинн Бойл


Я не понимал, что со мной происходит лет до 25. Я же никогда не представлял себе, как можно думать и видеть иначе! Конечно, я понимал, что со мной что-то не так. Однажды я прочитал статью про Лару Флинн Бойл, где она рассказывала про свою дислексию. Я узнал в этом описании себя.


Я был фанатом сериала «Твин Пикс», и мысль о том, у нас с Флинн Бойл похожие особенности, мне понравилась. Но, главное, я наконец-то понял, что со мной! Я не стал думать, что я лучше или хуже остальных, какой-то «человек дождя». Просто понял, что с этим надо научиться жить, что дело не в безалаберности и лени, как мне вдалбливали в голову всю жизнь.

Я до сих пор медленно читаю. Например, обычно люди читают художественную литературу с одной скоростью, а газеты — с другой. Я же одинаково медленно читаю всё, поэтому в какой-то момент я просто перестал читать газеты. Они дурно написаны, а я читаю их так же внимательно и медленно, как и художественную литературу.


Я не могу читать инструкции. Смена мобильного телефона или обновление системы — это катастрофа.


У меня случаются истерики, поэтому я живу фактически без компьютера, без электронной почты, чтобы никому не отвечать


Это отнимает у меня массу времени. Я пишу все тексты от руки. У меня проблема ещё и с цифрами — я их не воспринимаю вообще. Мне проще записать цифры словами. Зато я идеально чувствую время: не глядя на часы, могу сказать, что прошло 15 минут разговора.


У меня странно работает память. Мои друзья знают, например, что я точно запоминаю, как кто был одет вчера на вечеринке, где лежали вещи, кто и что ел. Это, конечно, хранится в памяти не безгранично, но я понимаю, что у меня память намного лучше, чем у большинства людей, которых я знаю. При этом я многократно пытался учиться водить машину, но сдался в конце концов, потому что для меня оказалось мукой попытка сосредоточиться на панели приборов, смотреть только вперёд, отключить боковое зрение. Меня всё отвлекает!


Дислексия определила то, что я стал писателем


Я написал первый литературный текст в возрасте 37 лет. Первую пьесу — в 33 года. До этого я делал только спектакли, сначала полностью запоминая, а потом записывая текст. Я могу в уме полностью редактировать текст, меняя композицию. Однажды писатель Сорокин пытался меня проконсультировать: «Тебе нужно вести дневник произведения, чтобы избежать литературных ляпов». Я попытался, а потом понял, что мне не надо вести дневник, потому что я помню весь текст до запятой, постранично. Каждую строчку в огромном тексте. Легко держу в голове семь спектаклей. Могу производить очень быстрые действия по редакции этого текста в процессе спектакля.

Я не знаю, как фантазируют другие люди. Я по-другому никогда не мыслил — это моя норма. Но я также знаю, что гораздо точнее умею формулировать. Я вижу картинками, поэтому могу описать всё в самых мелких и точных деталях. Правда, записать мне это очень сложно. Я пользуюсь большим количеством слов, но не запоминаю, как они пишутся. Например, каждый раз, когда я пишу слово, я применяю правило. Я же филолог ко всему прочему! Поэтому надо мной все смеются. Однажды я написал слово «пылесос» с двумя ошибками: «полиссос». Мои рукописи может читать только моя жена, потому что всем остальным показывать стыдно — там в каждом слове ошибки.


Когда у моих детей обнаружили дислексию, я уже был подкован


С детьми та же самая история. У старшей дочери Наташи — дислексия, и у сына тоже, но получше. А у младшей, как мы сейчас понимаем, совсем сложная форма. Например, она начинает делать домашнюю работу со второго задания. Мы спрашиваем: «Почему ты начала со второго?». А она просто не видит то, что написано с левой стороны! Ей нужно отдельное усилие, чтобы выполнять самые простые задания учителей.


Поэтому так важно просвещать педагогов. Нужно, чтобы одноклассники все понимали, потому что насмешки могут стать серьёзной травмой для ребёнка. К ним просто прилипает «дебил» или что-нибудь в этом роде. Поэтому учителей и родителей нужно обязательно информировать. Ведь в некоторых семьях, я знаю точно, доходит до того, что дети готовы на себя руки наложить.


Когда я понял, что у моих детей те же особенности, я не удивился. Сам я уже был подкован, но мне нужно было это объяснить жене. Я её успокаивал и пытался объяснить, как работает моя — и детей — голова.


Жена реагирует спокойно и даже смеётся: «Как я живу среди вас, дислексиков-дисграфиков!»


Поскольку мы с ней учились в одной группе в институте, она видела, что в учёбе мне очень нужен посредник — человек, который перевёл бы для меня сказанное педагогом. Нашёл какие-то другие слова, если я просто не врубаюсь и всё. А когда врублюсь, дальше я уже сам. Мне хватало немного времени, чтобы подготовится к экзамену, но один я этого сделать не мог.


С детьми мы не говорим о дислексии. Наша задача — чтобы у них не было серьёзных комплексов. Поэтому мы не говорим, что с ними что-то не так. Если сказать восьмилетнему человеку, что у него есть какая-то особенность, это может его травмировать. Конечно, до поры до времени. Старшая дочь всё понимала про себя уже к 14 годам.

Мы скорее говорим об этом с их учителями. Какие-то учителя охотно идут нам навстречу, а другие думают, что так мы решили «отмазать» детей от учёбы. Но мы продолжаем объяснять им те простые правила, которые помогают детям-дислексикам в учёбе.


Во-первых, нельзя требовать от такого ребёнка выполнения общих нормативов. Ведь для них многие вещи просто непреодолимы. Не просить читать вслух. Не издеваться, не заставлять писать диктанты. Не давить на ребёнка, потому что результатом этого давления будет только одно — вы сломаете человека. И этот маленький человек будет абсолютно несчастен. Он будет идти в школу, как на каторгу.


Когда учитель всё это делает при классе, это совсем невыносимо. Моя учительница в Ленинграде заставляла меня (я картавил) вставать и произносить «Крейсер Аврора» до тех пор, пока я не научусь выговаривать букву «р». И в этом самом чудесном возрасте, когда человек должен заряжаться на всю жизнь счастьем, я был абсолютно несчастлив.


Главное, что вы должны помнить: если у ребёнка дислексия, он не ленится — он не может. Не надо ужасаться тому, что ваш ребёнок плохой — он чудесный! — просто в этом смысле у него есть особенности. Я точно знаю, что мои дети чудесные: умные, остроумные, удивительные. При этом не надо в них культивировать мысль, что они особенные или гениальные. Просто помогите ребёнку принять свою особенность и как-то научиться с ней жить. Попытайтесь понять, какие преимущества она может ему дать в жизни.

Ассоциация родителей и детей с дислексией разработала памятку для родителей и учителей, которая поможет им выявить признаки дислексии у ребёнка на самых ранних этапах и помочь ему в обучении и жизни. Вот сложности, с которыми сталкиваются более 20% учеников с особыми образовательными потребностями.


- Ребёнку не удаётся держать ложку и пишущие предметы правильно.

- Он плохо различает и воспроизводит звуки (например, парные буквы).

- Не узнаёт слова, которые встречает постоянно (например, вход/выход).

- Речь развивается медленнее, чем у сверстников.

- Возникают сложности при чтении и письме.

Иногда дети могут замыкаться в себе, не могут наладить контакт со сверстниками.

- Проблемы с развитием мелкой моторики (например, проблемы со шнурками).

- Не может правильно повторить серии ударов по столу (карандашом) с длинными и короткими интервалами.

- Может игнорировать стоящие слева знаки, буквы и даже страницу.

- При чтении и письме: переставляет, пропускает или не дописывает буквы и слоги, искажает слова, добавляет к ним лишние буквы и слоги.

- Ребёнок не может правильно в заданном порядке повторить несколько цифр.

- У него есть трудности с запоминанием букв, слов и понятий.

- Ребёнок отказывается читать вслух.

- Он видит одно, а произносит другое (буквы, слова, цифры).

- Не может определить границы слов, предложений.

- Он путается во временах года, днях недели или времени суток.

- Ребёнок плохо ориентируется в понятиях «право — лево».

- Он плохо запоминает стихотворения или таблицу умножения.

- Проблемы с короткой памятью.

- Отвлекается, тяжело сосредотачивает своё внимание.

- Трудности с организацией и соблюдением инструкций.

- Теряет школьные принадлежности и прочие вещи, забывает про задания.

- На занятиях в может выкрикивать ответ до того, как учитель закончит свой вопрос.

- Перебивает, когда говорят другие, ему трудно дождаться своей очереди.

Автор статьи: Юлия Варшавская

Источник: https://mel.fm/pisateli/2857610-dyslexia_grishkovetz

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!