user9696797

Знаете, есть такие крылатые слова: «Талант – это вера в себя». А по-моему, талант – это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой, своими недостатками, чего я, кстати, никогда не встречала у посредственности. Они всегда так говорят о себе: «Сегодня я играл изумительно, как никогда!», «Вы знаете, какой я скромный? Вся Европа знает, какой я скромный!»

Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на беседы Завадского о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала:
– Я не люблю мессу в бардаке.

Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм – это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.

Мне попадались люди, не любящие Чехова, но это были люди, не любившие никого, кроме самих себя.

(О том времени, когда начали выдавать паспорта.) «Можно было назвать любую дату – метрик никто не требовал. Любочка (Л. Орлова) скостила себе десяток лет, я же, идиотка, только год или два – не помню. Посчитала, что столько провела на курортах, а курорты, как известно, не в счет!»

Старость – это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.

Талант – он как прыщик, не выбирает, на чьей заднице вскочить. (Это – о чрезвычайно глупом артисте.)

Успех – единственный непростительный грех по отношению к ближнему.

Лучше быть хорошим человеком, «ругающимся матом», чем тихой, воспитанной тварью.

Что-то давно мне не говорят что я бл*ь. Теряю популярность.

Вторая половинка есть только у таблетки, мозга и ж*пы. Я изначально целая!!!

Что такое облысение? -Это медленное, но прогрессивное превращение головы в жопу. Сначала по форме, а потом по содержанию.

Вы знаете милочка, что такое г*вно? Так вот оно по сравнению с моей жизнью ПОВИДЛО!

Всё приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.

Божеду́рье (еще: луд, дубото́лк, негора́здок, несмы́сел, осто́лбень, толоко́нный лоб) – дурак от бога, глупец, идиот;
Балахво́ст – мужчина, который волочится за всеми подряд женщинами;
Безпелю́ха – неуклюжий человек, да ещё и неряха к тому же;
Бзы́ря – гуляка, повеса;
Бо́лдырь (он же еро́пка или бу́ня) – человек с огромным самомнением, чванливый и надутый;
Бры́длый – омерзительный человек, мерзкий (прилагательным «обры́длый» мы пользуемся, пусть нечасто, и сегодня);
Валанда́й – лодырь (глагол «вала́ндать» ещё находится в употреблении);
Визгопря́ха (она же свербигу́зка) – молодая девка, которая не может усидеть на месте, егоза́;
Вы́месок – моральный урод, выродок;
Вяжихво́стка – женщина, которая разносит по всей округе сплетни;
Глазопя́лка – тот, кто пя́лит глаза, чрезмерно любопытствует (выражение «Пялить глаза» время от времени находит себе место в нашей современной речи);
Гульня́ (она же ёнда, волоча́йка, шлёнда, мамо́шка, пле́ха и безсоро́мна баба) – гулящая женщина, буквально - проститутка;
Ерохво́ст – тот, кому хлеба не надо, а дай только поспорить на любую тему;
Ерпы́ль – малорослый, торопливый мужичонка;
Загуза́тка – толстая деваха (или замужняя женщина) с огромным задом (гузном). Сегодня корень этого слова присутствует в слове "подгузник".
Заови́нник – тот, кто тискает девок за ови́ном, мужик-волокита (овин – лёгкое строение, где сушили сжатые снопы перед обмолотом);
Затете́ха – высокая и очень крупная женщина;
Заху́хря – непричесанная девка или мужичок, который не следит за своим внешним видом;
Каще́й (он же скаред) – скряга, жадина;
Колобро́д – бездельник (отсюда и глагол «колобро́дить»);
Колото́вка – глупая и сварливая женщина, которая к тому же может и руку поднять на обидчика (вспоминаем глагол «колотить»);
Киселя́й (он же колупа́й) – вялый, очень медлительный человек, от которого мало толку;
Ло́ший – негодный, плохой;
Ля́бзя – пустомеля;
Михрю́тка – очень неуклюжий человек;
Мордофи́ля – дурак, к тому же хвастливый, чванливый;
Москолу́д – проказник;
Насу́па (он же насупоня) – сердитый человек, угрюмый («глагол «насу́питься» не исчез из нашей речи и сегодня);
Обдува́ло – человек, с которым не стоит иметь дела, обманщик;
Обло́м – грубиян;
Около́тень – непослушный ребенок/юноша, дурачок к тому же;
Оха́льник – проказник, чинящий всякие непотребства, безобразник;
Печная ендо́ва (он же печегнёт) – тот, кто не слезает с печи, т.е. лентяй;
Пустобрёх – лгун или попросту болтун;
Пы́ня – женщина, которая высоко себя несет, неприступная, очень гордая;
Разтетёха – очень толстая и неповоротливая женщина;
Скоблёное рыло – мужчина с обритой бородой, что считалось на Руси постыдным;
Сте́рва – буквально «падаль», последний из последних, никчемный человечишка;
Страхолю́д – ужасно уродливый человек, такой, что людям становится страшно от одного его вида;
Тарты́ра – тот, кто любит приложиться к бутылке, а потом на пьяную голову буянит;
Трупёрда – неуклюжая, неповоротливая женщина;
Тюрюхайло – очень неаккуратный, неряшливый человек;
Фофа́н – глупый человек, которого легко обмануть, простофиля;
Хмы́стень – воришка;
Чужея́д (или шлы́нда) – тот, кто живет за чужой счет, нахлебник, тунеядец;
Шалопу́т – человек, от которого мало толку, беспу́тный.

Величайшим пророком израильтян после Моисея был Самуил. Многие десятилетия он исполнял в Израиле роль и первосвященника, и верховного судьи (т.е., был фактически правителем страны). Когда же состарился, то люди стали настаивать. чтобы он дал им царя..
- Вы хотите царя! - возмущённо выкрикнул Самуил. Но тут он услышал голос Бога: «Дай этим людям то, чего они хотят». Самуил покорился божьему гласу.

Помазание Саула на царство.

Жил в те беспокойные времена в городе Гибеоне зажиточный человек по имени Кис из колена Вениаминова. Был у него единственный сын Са́ул, юноша богатырского телосложения. Однажды у отца пропали ослицы, и он отправил на их поиски Саула с рабом. Перешли они горы Эфраима, прошли всю страну Вениамина, а беглянок не отыскали.
И сказал тогда Саул рабу: - Давай вернемся. Отец мой, наверное, перестал думать об ослицах и беспокоится о нас.
Раб же, бывший из этих мест, сказал: - Здесь есть город, где обитает Божий человек. Всё, им сказанное, сбывается. Почему бы нам не справиться у него, куда задевались эти ослицы?
- Испытаем этого мужа! , согласился Саул. - Но что мы ему принесем? Хлеб в наших торбах давно кончился.
- У меня осталась четверть серебряного сикля", - ответил раб. - Отдадим его провидцу.
В городских воротах путникам попался на глаза мужчина в возрасте. Это и был провидец, ибо он сам обратился к Саулу, назвал его по имени и пригласил к себе.
За длинным столом сидело тридцать человек. Два почетных места были свободны.
- Это для вас! - сказал провидец, обращаясь к Саулу и его рабу.
Не мог знать Саул, что за день до его прихода Яхве сообщил Самуилу: «Завтра Я к тебе пришлю человека из земли Вениаминовой по имени Саул. Помажь его царем над народом Моим. И спасет он Мой народ от филистимлян».
Дождавшись конца трапезы, провидец пригласил Саула на кровлю своего дома и там сказал ему:
- Имя мое Самуил. Я судья в моей стране. Несколько дней назад ко мне явились старейшины Израиля с просьбой назначить им царя. Этим царем Бог повелел назначить тебя.
Наутро пошел Самуил проводить Саула и, когда они подходили к городским воротам, повелел ему пропустить вперед раба своего и остановиться. И вылил он на его голову елей из сосуда, говоря: - Теперь ты помазан на царство!
Саул растерялся, не зная, куда девать руки свои и что сказать. Но, словно не замечая замешательства юноши, Самуил продолжал:
- Когда ты вернёшься домой в землю Вениаминову, перед городскими воротами встретишь толпу пророков с тимпанами и гуслями. И услышишь ты, как они пророчествуют, и сойдет на тебя Дух Божий, и начнешь ты пророчествовать вместе с ними, и станешь иным человеком. И когда сбудется это знамение, ты поймешь, что с тобою Бог. И поспеши тогда в Гилгал, чтобы прибыть туда раньше меня, и жди меня там семь дней, пока не приду я к тебе и не скажу, что ты должен делать дальше.
Так и случилось, как предсказал Самуил.
Некоторое время спустя пришло ко всем старейшинам распоряжение от Самуила явиться всему народу в Массифу. Туда и пришли все двенадцать колен.
И сказал Самуил сынам Израилевым:
- Вот вы отвергли Бога вашего, который вывел вас из Египта и избавил вас от недругов ваших. Вы сказали Ему: «Царя поставь над нами». Теперь предстаньте перед Господом по коленам вашим.
И одно за другим подходили колена Израилевы к Самуилу, пока не подошло колено Вениаминово. И проходили мимо Самуила племена из этого колена, а он пристально всматривался, пытаясь отыскать Саула.
- Кого ты ищешь, отче? - спросил кто-то из проходящих.
- Самого высокого из вас, Саула, - ответил Самуил.
- Да он в обозе! - объяснили Самуилу люди Вениамина.
- Приведите его! - приказал старец.
- Вот ваш царь! - объявил Самуил. - Царь, избранный Господом, и мною помазанный от Его имени. Нет во всем народе ему подобного.
- Да живет царь! - раздались крики.

Но были и такие, которые пожимали плечами, говоря:
- Откуда взялся такой царь на нашу голову? Ему ли спасать нас?

Показав народу царя, Самуил отпустил народ по домам.

Саул и Самуил

Саул выиграл первую битву над филистимлянами, и власть его укрепилась. Но Самуил рассматривал Саула лишь как военачальника и запретил ему совершать жертвоприношения (как первосвященнику). Однажды, когда Самуилу стало известно о том, что филистимляне готовят нападение на Израиль, он приказал своему сыну Ионафану возглавить войско и ждать своего прихода (он должен был принести жертву Богу). Прошла неделя, и, не дождавшись Самуила, Ионафан с Саулом выступили в поход и одержали победу над сильным противником.
Но Самуил был разгневан непослушанием и обрушился на Саула с угрозами.
- Ты нарушил договор. И Бог отнимет у тебя твою власть и лишит твоих сыновей права на престол!
И разошлись после этого Саул и Самуил каждый в свой город. И не захотел Самуил больше видеть Саула, ибо Бог раскаивался, что воцарил его над Израилем. И до дня смерти своей не встречался он с Саулом.

Избранник Божий (помазание Давида).

Отринув Саула, Бог стал искать, кого бы сделать царем над своим народом вместо Саула, и, найдя такого человека, призвал к себе Самуила:
- Иди в Бетиль и возьми с собою немного елея. Посети там Иессея, ибо Я выбрал одного из его сыновей царем.
- А если об этом узнает Саул? - встревожился Самуил. - Не убьет ли он меня?!
- А ты притворись, что пришел для совершения великого жертвоприношения, — подсказал Бог.
Велика была радость жителей Бетиля, когда они узнали, что Самуил намерен совершить особое молебствие и жертвоприношение. К радости примешалось удивление: пророк пожелал, чтобы среди участников ритуала был простой земледелец Иессей вместе со своими сыновьями. После молитв и песнопений вместо того, чтобы участвовать в пире, к которому старейшины задолго готовились, пророк захотел встретиться с семьей Иессея наедине.
- Иессей, - обратился Самуил к потрясенному вниманием земледельцу. - Я бы хотел познакомиться с твоими сыновьями поближе. Представь мне своих сыновей.
И прошли перед Самуилом пять сыновей Иессея. Ни один из них не выглядел достойным царского трона. Бог не подавал Самуилу никаких знаков. Совсем растерявшись, пророк спросил Иессея:
- Все ли сыновья твои здесь?
- Есть еще один, Давид, - отозвался Иессей. - Но он совсем мал и сейчас присматривает за овцами.
- Приведи-ка его! - распорядился Самуил.
Младший сын явился босым, в залатанном, не по росту плаще, но приятно было его лицо, обрамленное белокурыми волосами, прекрасны глаза.
- Это он, - послышался глас Божий.
К изумлению Иессея и его сыновей, пророк вытащил свой священный рог и пролил из него елей на голову Давида, и с тех пор с ним был Дух Господень.

Юноша же достал арфу и запел, подыгрывая себе на струнах, запел так хорошо, что Самуилу открылась истинная суть, о которой говорил Бог, - Божественный Дух.

Злой дух

И тогда же Божественный Дух покинул Саула, и место его занял злой дух, который стал смущать разум царя всяческими тревогами и страхами. Взгляд царя стал блуждать. Он стал часто оглядываться, словно бы ожидая удара. Двери своих покоев он приказал держать на замке, а тех, кого он к себе допускал, обыскивать.
Заметив странное поведение господина, слуги стали думать, как ему помочь. Кто-то вспомнил, что лучшее лекарство против злого духа - это музыка, и предложил привести в дом Давида, сына Иессея, умеющего играть на арфе.
Царь не возражал, и Давид появился в царских покоях. Конечно же, Саул не знал о том, что Давид уже помазан на царство, да и вряд ли сам Давид догадывался о смысле церемонии, участником которой он был.
И отправил Саул к Иессею гонцов с повелением:
- Пошли мне сына твоего, который при стаде.
И взял Иессей осла, навьючил на него мешок с зерном, мех с вином, привязал козленка и послал вместе с Давидом, сыном своим, к Саулу.
Мы видим, что отец ПОСЛАЛ Давида к царю, но сам туда не отправился. Ниже мы видим, что отец отправился к царю ВМЕСТЕ с Давидом.
Наградил царь отца Давида и отослал его. Удалил он из покоев и слуг своих. Оставшись наедине с отроком, он дал ему знак. Настроил Давид струны своей арфы и запел. Был его голос полон юношеской чистоты и порою звенел, как ручей. Вслушавшись, Саул вспомнил свою молодость, когда он на заре, босиком, поеживаясь от холода, гнал отцовских овец к ручью, когда у него не было никаких забот и страхов.
С этого дня остался Давид при царе и был при нем оруженосцем. Когда же на Саула нападал злой дух, он призывал Давида и тот извлекал из струн звуки. Тогда царю становилось легче и отраднее, ибо злой дух не выносил музыки.

Праща и меч.

Собрались филистимляне и двинулись в Иудею. Саул со своими воинами занял склон поросшего лесом холма. Так они стояли друг против друга на склонах холмов, разделенные долиной, пока от филистимлян не отделился могучий воин по имени Голиаф. Один вид его внушил израильтянам ужас. Ведь был он ростом в шесть локтей и одну пядь, закован с ног до головы в медь.
Голову его прикрывал бронзовый шлем. Туловище было покрыто чешуйчатым панцирем весом в пять тысяч сиклей (один сикль – примерно 11 - 12 гр.) меди. Ноги защищены бронзовыми по́ножами. Древко его копья напоминало веретено, наконечник же был из железа весом в шестьсот сиклей. Его щит держал оруженосец.
Спустившись в долину, откуда голос его был слышен, он обратился к израильтянам:
- Зачем вы явились сюда, рабы Саула? Разве вы ослепли и не видите, что перед вами не какой-нибудь израильтянин, а филистимлянин?! Попробуйте мою силу! Пусть кто-нибудь спустится ко мне. Если я одолею его, вы будете не Сауловыми, а нашими рабами. Если же он одолеет меня, мы будем служить ему.
Страх в стане Израиля был столь велик, что никто не отозвался на призыв филистимлянина. А выходил он с вызовом утром и вечером сорок дней подряд.
В войске Саула было трое братьев Давида. Сам же он в это время вернулся от Саула к отцу своему и пас овец и баранов в степи. Услышав, что воинство Саула отправилось на войну с филистимлянами, он оставил стадо сторожу и явился в израильский стан, чтобы осведомиться о своих братьях и отнести им сушеных плодов и десять хлебов.
Придя в стан, юноша затесался в ряды воинов, рассуждавших о позоре, который навлек Голиаф на весь Израиль. Один из старцев, обращаясь к юным воинам, вопрошал их:
- Мужи вы или не мужи? Видите, как возгордился этот человек, а вы стоите с опущенными руками, как бабы! И даже выгоды собственной не блюдете! Только сегодня Саул обещал озолотить того, кто избавит Израиль от позора, выдать за храбреца свою дочь и ввести его и всю его семью в число тех, кто свободен от податей и находится на царском кормлении.
Явившийся к середине речи, Давид не понял, что надо сделать, чтобы получить эти невиданные блага. Он отправился прямо к Саулу, чтобы узнать, что нужно сделать, и предложить ему свои услуги.
- А знаешь ли ты, с кем должен сражаться? - спросил Саул, выслушав юношу. - Ведь филистимлянин - воин с малых лет, а ты - просто пастух! (Здесь видна несуразность - перед этим Давид был представлен, как певец и оруженосец Саула, а теперь он Саулу незнаком и назван им пастухом).
- Это верно, - кивнул Давид. - Я пасу мелкий скот отца моего. Но и мне приходилось сталкиваться с более сильным, чем я. Не раз на стадо нападали львы и медведи. И я не убегал, не прятался, а выходил им навстречу и вырывал из их пасти ягненка! Я готов сразиться и с этим чужеземцем, и с каждым другим, кто поносит воинство единого Бога.
Эта речь, которую менее всего можно было бы ожидать от юноши, почти мальчика, настолько удивила Саула, что он сказал:
- Что ж! Иди! Да будет с тобою Бог!
Давид повернулся, чтобы идти, но царь его остановил:
- Сначала вооружись!
Оруженосцы Саула опоясали Давида мечом и хотели надеть на него доспехи, но он, скинув меч, сказал:
- Не привык я к такому оружию. Буду сражаться своим.
Он показал им пастушью пращу в виде палки с углублением для камня (как мы видим, праща Давида была совсем непохожа на классическую пращу).
С этими словами Давид отправился к ручью, где долго отбирал обкатанные водой голыши, взвешивая каждый на ладони. Набив ими торбу, он стал спускаться в долину.
Судя по тому, как развеселился филистимлянин, появление Давида не осталось незамеченным.
- Это ты! - сказал Голиаф, давясь от хохота. - Взгляните на него! Он принял меня за собаку и идет с палкой! Но я не кусаюсь! Я убиваю.
Эти слова не испугали Давида. Он спустился еще ниже и остановился шагах в двадцати от Голиафа.
- Ага, струсил! - захохотал филистимлянин, поднимаясь вверх. – Подойди-ка ближе! Я разорву тебя на части и выброшу потроха на корм птицам и зверям.
В ответ Давид неторопливо снял с плеч торбу, достал оттуда камень, вложил его в пращу и, занеся за спину, швырнул что было сил. Камень врезался в место, не защищенное медью, в лоб Голиафа. Гремя доспехами, тот упал на землю вниз лицом.

Подойдя к павшему, Давид вынул из его ножен меч и отсек им голову, которая покатилась вниз по склону горы. Видя это, филистимляне бросились врассыпную. Израильтяне же гнали их до ворот городов. И заполнилось все пространство их трупами.
Тем временем Давид содрал с Голиафа доспехи, а с головы снял шлем. Взяв все это в одну руку, а голову Голиафа за волосы в другую, он отправился в стан.
- Как зовут этого молодца? - спросил Саул военачальника Авенира (мы опять видим ту же несуразность: Саул, который приблизил перед этим к себе Давида, сделал его придворным певцом и своим оруженосцем, теперь его даже не узнает).
- Это пастушок Давид! - ответил он.
- Да! Я Давид, сын твоего раба Иессея из Бетиля, - подтвердил юноша, помахивая головой Голиафа.
Саул поставил Давида над войском. И было это приятно не только всему народу, но и царским слугам. Во время возвращения победившего воинства выходили из городов Израиля женщины, чтобы встретить Саула пением и плясками. И возглашали они: «Саул поразил тысячи, а Давид - десятки тысяч!».
Очень досадно было это слышать Саулу, и он сказал в сердцах: «За мною числят тысячи, за ним - десятки тысяч! Недалеко до того, что ему отдадут и царскую власть».

И стал Давид внушать Саулу подозрение.

Мелхола

Злой дух то неожиданно покидал Саула, то, внезапно для окружающих, и для него самого, овладевал им вновь. Однажды, когда Давид тихо перебирал струны арфы, он вдруг ощутил какое-то дуновение и повернулся. Копье, брошенное царем, едва не угодило ему в лоб. Давид решил покинуть дворец, где на каждом шагу его могла ждать гибель. Но этому помешала дочь Саула Мелхола, ее девичья красота. Конечно же, о браке с ней сын Иессея не мог и мечтать. И надо же! Саул, каким-то образом догадавшись о чувствах юноши, сам предложил Мелхолу ему в жены. «Конечно, - подумал Давид, - злой дух покинул царя, и он, как до победы над Голиафом, видит во мне не соперника, а сына». Но вскоре он понял, что это ошибка. За предложением стояла хитрость. Саул, улыбаясь, спросил:
- А что ты намерен подарить невесте?
- Я не богат, мой господин, - ответил Давид.
- Это я знаю, - подхватил Саул. - Но ты силен и известен всему Израилю. Пусть твоим свадебным даром будут сто голов филистимлян, которых ты убьешь.
Саул рассчитывал, что, добывая свадебный дар, Давид погибнет. Но тот отправился со своими ратниками в поход и принес двести отрубленных рук филистимлян и представил их царю. Тогда отдал ему Саул в жены Мелхолу. Узнав же, как она любит Давида, Саул еще больше стал его бояться и сделался заклятым его врагом. И говорил он слугам своим, что надо умертвить Давида.

Беглец.

Окончательно убедившись в ненависти Саула, Давид поспешил в жреческий город Ноб. Увидев Давида одного, жрец Ахимилек заподозрил неладное и боязливо приблизился к царскому зятю.
- Почему ты без свиты? - спросил он у него.
- Я отослал своих людей, - ответил Давид, - потому что у меня к тебе от царя тайное дело. Слугам своим я назначил место для встречи. Мне же от тебя нужен хлеб и иная провизия.
- Есть у меня хлеб! — отозвался жрец. - Но он освященный и годится только для людей, воздерживающихся от женщин.
- Тогда он для нас! - сказал Давид, улыбнувшись. - Вот уже три дня, как моя одежда и одежда моих людей чисты.
И вынес Ахимилек Давиду из храма еще теплые хлебы от трапезы Господней.
- А нет ли у тебя под рукой копья или меча? - спросил Давид Ахимилека, укладывая хлебы в мешок.
- Мы не держим оружия! - отозвался жрец. - Впрочем, есть у меня меч филистимлянина, которого ты поразил на склоне горы, под дубравой. Он лежит, завернутый в холст. Возьми его, если хочешь.
И снял Давид со своего плеча пращу и передал ее жрецу со словами:
- Служила она мне правдой и верой. И не моя вина, что приходится брать в руки меч.
И убежал Давид в Адулламскую пещеру. Туда пришли к нему братья и слуги, а вслед за ними все притесняемые заимодавцами, все угнетенные духом. Таких набралось у него до четырехсот душ. Пошел с ними Давид в Массиву в стране моавитян и сказал их царю:
- Позволь моему отцу и матери моей прийти к тебе и быть рядом со мною, пока Бог не определит мою судьбу.
- Пусть придут! - сказал царь.
И пришли отец и мать Давида в Массиву и находились в этой крепости вместе с сыновьями.
Провидец Гад между тем посоветовал Давиду отправиться в Иудею, и пошел Давид, и остановился в лесу Харел.

Далее мы перейдём к гибели Саула и воцарению Давида.

Гибель Саула

Филистимляне готовились к битве с израильским воинством. В их рядах был и Давид, бежавший от преследований Саула. Царь филистимлян Ахис, зная о судьбе Давида, верил ему как самому себе. Но военачальники воспротивились его участию в сражении, подозревая его в том, что во время сражения он ударит им в спину. Давид со своим отрядом был отослан и не стал свидетелем трагедии.
Израильтяне не выдержали натиска филистимских колесниц, всадников и тяжеловооруженной пехоты. Они обратились в бегство. Филистимляне преследовали по пятам, и Саул был поражен несколькими стрелами.
Наутро рассеялись филистимляне по полю боя, чтобы завладеть оружием и одеждой павших. Так были найдены тела Саула и его сыновей. У Саула была отрублена голова и вместе с его доспехами передана в капище Аштарот, а тело его пригвождено было к стене Бет-Шана. Впрочем, иудеи из Иависа. помнившие о том, как Саул спас их когда-то от филистимлян, похитили тело Саула, и оно было захоронено с почестями, под тамариском, где ранее Саул собирал своих подданных.

Давид, царь Иудеи

После гибели Саула Давид со всею своей семьей и свитой поселился в Хевроне, а его воины - в других городах колена Иуды. Произошло несколько событий, в том числе убийство (не по указанию Давида) сына Саула - Иевосфея.
По прошествии времени к Давиду через пророка Натана обратился Бог с такими словами: «Я взял тебя из шалаша, увел тебя от стада, чтобы ты был вождем Моего народа. И Я был с тобою всюду, где бы ты ни был, куда бы ты ни ходил. Истребил Я всех врагов твоих и сделал имя твое великим. Поэтому Я возвещаю тебе, что будет Мною устроен дом твой, а твой сын, когда ты удалишься к праотцам, построит дом для имени Моего».

Было тридцать лет Давиду, когда стал он царем над иудеями. И Хеврон стал столицею царства его. Через семь же лет и шесть месяцев пришли к Давиду в Хеврон все колена Израилевы и сказали ему:

— Ты водил наш народ в походы и назад приводил его с победами еще в те времена, когда Саул был над нами царем. Будь же нашим царем, пастырем народа Израилева.

Давид в Иерусалиме.

Став царем Израиля и Иудеи, Давид овладел Иерусалимом.
И поселился на Сионе, назвав его градом Давидовым. И укрепил он его валом. И мощь его все время росла, ибо Яхве был с ним заодно.
И прислал Хирам, царь Тира, к Давиду послов с кедровыми стволами, плотниками и каменщиками. И построили они дворец. И увидев, что утвердил его Бог царем над Израилем и что высоко вознесено царство его, взял Давид себе еще новых жен и наложниц в Иерусалиме, от которых у него было много сыновей и дочерей.

Перенос ковчега.

Одержав победу над филистимлянами, решил Давид перенести в Иерусалим Ковчег Завета. Он направился вместе со своими людьми к гражданам Иудеи. Они сохраняли ковчег Яхве, восседающего на керубах (херувимах).
Давид и весь дом Израиля двигались перед ковчегом, приплясывая, громко распевая песни, размахивая кипарисовыми ветвями. Звучали арфы, тимпаны, бубны, кимвалы.
Когда же Давид возвратился в свой дом, то Мелхола, дочь Саула, вышла ему навстречу и сказала:
- О как же удивительно вел себя царь Израиля! Он выступал перед девками слуг, как какой-нибудь плясун-простолюдин.
- Яхве, - ответил Давид, - предпочел меня твоему отцу и всему твоему дому, назначив меня вождем над Израилем, народом Господним, перед Яхве я веселился. И для Него я унижу себя еще больше, как до меня никто другой.

Давид и Вирсавия.

Было это вечером. Покинув ложе, Давид прогуливался по крыше дворца, и увидел он сверху омывающуюся женщину необыкновенной красоты. И послал Давид узнать, кто она. И ему донесли: «Это Вирсавия, жена Урии, хеттеянина».
Тогда Давид приказал ее привести. Вирсавия явилась, и он взял ее к себе на ложе и затем отпустил домой. Через некоторое время она известила царя о своей беременности.

Узнав, что Урия находится вместе с войском в стране аммонитян, Давид послал за ним. Когда Урию привели, Давид спросил о здоровье военачальника своего Иоаба и успехе войны
Когда Урия ответил, Давид сказал ему:
- Иди домой и смой с себя пыль.
Урия удалился, за ним пошли слуги с подарками от Давида.
Но Урия, как сообщили слуги, домой не пошел и провел всю ночь у ворот дворца.
И вновь послал Давид за Урией.
- Скажи, - спросил он его, - почему ты не пошел в свой дом? Ты же с дороги?
- Как же я могу идти домой, есть, пить, спать с моей женой, когда Израиль и Иуда на поле в шатрах. Клянусь твоей жизнью и жизнью души твоей, такого я себе не позволю.
Тогда Давид сказал Урии:
- Оставайся здесь еще один день. Завтра я тебя отпущу.
И пригласил Давид Урию за свой стол, напоил и накормил его. Но вечером Урия все равно не пошел к себе домой.
Утром же написал Давид письмо своему военачальнику Иоабу и, запечатав его, отправил с Урией. В письме значилось: «Поставь этого человека там, где идет самый жаркий бой, и оставь его одного, чтобы он был ранен и погиб».
Иоаб сделал так, как ему было предписано. Он поставил Урию в том месте, где против осаждающих город находились самые храбрые противники. Осажденные совершили вылазку, и Урия погиб с частью воинов Давида.
Услышав о смерти супруга, Вирсавия его оплакала. Когда же время плача прошло, Давид приказал ввести ее во дворец. Она стала его женой и родила ему сына, будущего знаменитого царя Соломона.
Но совершенное Давидом пришлось Яхве не по душе.

Старость Давида

Царь Давид состарился. Хотя его окутывали одеждами, он не мог согреться.
А между тем Адония, сын Давида от Агифи готовился занять престол. На его стороне были военачальник Иоаб и некоторые священники. Устроив жертвоприношение у источника Рогель, Адония пригласил своих сторонников и братьев своих, а брата Соломона, сына Вирсавии, и пророка Натана не пригласил.
Тогда сказал Натан Вирсавии, матери Соломона: «Слышала ли ты, что воцарился Адония, сын Агифи, а господину нашему это неведомо? Поэтому я тебе советую: спасай жизнь свою и сына своего Соломона. Иди прямо к царю Давиду и скажи ему: «Разве ты не клялся, господин и царь, своей рабе, что после тебя будет царствовать Соломон, что он займет твой трон? Зачем же воцарился Адония?» Пока ты будешь разговаривать с царем, я подойду, чтобы подтвердить твои слова».
И сделала Вирсавия так, как ей посоветовал Натан. Он же явился и подтвердил ее слова.
И сказал царь Давид:
- Посадите Соломона, сына моего, на мула моего собственного и отвезите к Гиону. Помажьте его там на царство, затрубите в трубу и возгласите: «Да живет царь Соломон!» Потом пусть он явится сюда, и сядет на мой трон, и царствует вместо меня. Его я назначаю своим преемником над Израилем и Иудой!
И выполнили верные слуги повеление царя. И возгласил народ: «Да живет царь Соломон!».
Приблизился к Давиду его последний неотвратимый день. И вызвал он к ложу своему Соломона для отцовского напутствия:
- Вот я отхожу путями всех живущих. Ты же будь сильным и держись как муж. Выполняй все, что твой Бог тебе прикажет, следуй Его путями, придерживайся Его повелений и установлений, записанных Моисеем. Тогда будет у тебя удача во всем.
Наставив наследника, как жить и как поступать, когда его не станет, Давид поручил сыну выполнить то, чего он не успел завершить и отомстить его врагам.
С этими словами Давид умер и был похоронен у подножья холма, который был назван Градом Давида.
Все указания Давида были выполнены, всем врагам своего отца Соломон отомстил.

Суд Соломона

К Соломону пришли две незамужние женщины-блудницы с просьбою их рассудить.
- О господин мой! Я и эта женщина занимаем одни покои, и я родила при ней младенца мужского пола. На третий день после того родила и она. Были мы с нею вместе. Ночью она придавила своего сына во сне и, проснувшись, взяла моего сына, а своего, мертвого, положила у моей груди. И встала я утром, чтобы покормить сына моего, и вижу, что он мертвый. А когда я всмотрелась в него, то вижу, что это не мой сын.
- Неправда! Неправда! - заголосила другая женщина. - Твой сын мертвый, а мой живой.
И начали они, набрасываясь друг на друга, кричать и призывать в свидетели Бога, так что Соломону стало невмоготу.
Он встал с трона и, обращаясь к страже, сказал:
- Пусть принесут мой меч.
Блеск меча отрезвил женщин, и они сразу замолкли.

- Разруби этого младенца пополам, - приказал Соломон. - И отдай одну половину одной женщине, другую - другой.
Тогда одна из женщин, упав на колени, обратилась к царю:
- Не надо рубить. Отдай ей ребенка живого.
Другая же исступленно вопила:
- Руби! Руби! Пусть будет ни тебе, ни мне.
И приказал Соломон:
- Отдайте ребенка той, которая не хочет смерти ребенка. Она его настоящая мать.

Храм Соломона

До воцарения Соломона у Бога Яхве не было на земле постоянного прибежища. Спускаясь с небес, Он кочевал вместе с патриархами на всем пространстве от Месопотамии до Египта.
Вся надежда была на Давида, обещавшего соорудить в Иерусалиме грандиозный храм, хранилище для Ковчега Завета. Но для этого у него не хватило сил, времени и, по преданию, благословения Яхве. Ковчег оставался в шатре (скинии) под охраной жрецов.
Взял эту задачу на себя его сын Соломон и приступил к ней на четвертом году своего царствования.
После того как были заготовлены все части храма и его внутреннее оборудование, быстро воздвигли фундамент и начали собирать храм, собрав же, стали наряжать, как Божью невесту, чистить его медную кровлю, устанавливать мебель и светильники, развешивать пурпурные, шитые золотом завесы.
Так была кончена вся работа, которую производил царь Соломон для дома Божьего.

И после этого собрал Соломон всех старейшин Израиля, всех начальников колен и глав родов, чтобы перенести Ковчег Завета из города Давидова (цитадели в Иерусалиме), где он находился, в храм. И понесли ковчег всем обществом Израиля, принося в то же время в жертву крупный и мелкий скот в количестве неисчислимом из-за его множества. И был он поставлен на постамент в святая святых под распростертые золотые крылья херувимов.
Едва священники вышли из святилища, как оно наполнилось светлым облаком. Это Яхве вступил в свое новое жилище. И сказал тогда Соломон, обращаясь к Богу: «Вот Тебе дом для пребывания во веки веков».

Богатство и мудрость

Молва о славе Соломона и о Боге его достигла далекой страны Савской. И решила их царица посетить Иерусалим, чтобы испытать царя загадками. Явилась она в окружении пышной свиты, с верблюдами, навьюченными благовониями и великим множеством золота и драгоценных камней. И вел Соломон с нею беседу, и облегчил сердце царицы от всего, что на нем лежало, ибо не было для царя неразрешимых тайн.
Не было пределов ее удивлению и восторгу, так что она сказала царю:
- Верно все, что я слышала в земле своей о деяниях твоих и мудрости твоей, однако не верила слышанному, пока не пришла и не увидела все глазами своими, и теперь знаю, что преуменьшила молва обо всем, чем ты обладаешь, вполовину. Блаженны люди твои, блаженны слуги твои, стоящие с тобою рядом и слышащие мудрость твою. Да будет благословен Бог, благоволящий тебе, посадивший тебя на престол Израиля.

И отправилась она со своими слугами обратно в свою землю.

Жены Соломона. Нарушение Завета.

Всё было по душе Яхве в Соломоне, но так случилось, что подпал царь под влияние своих жён - иноплеменниц, которых было 700 главных жён и 300 наложниц. Стал Соломон на старости лет служить Астарте и Молоху, , равно как и другим чужеземным богам, которым нет числа, и построил он им капища на горе перед самым Иерусалимом, чтобы жены и наложницы могли им кади́ть и совершать всесожжения.
Тогда сказал Яхве Соломону:
- Надо бы отторгнуть царство от тебя и передать его рабу твоему, но не сделаю Я этого ради отца твоего Давида, служившего Мне одному, а из рук сына твоего исторгну Я царство. Лишь два колена Я оставлю ему ради Давида, верного раба Моего, ради Иерусалима, который Я избрал.
Вскоре после этого Соломон умер, а десять северных колен откололись вместе с территориями от единого царства. От него осталось только два колена: Иуды и Вениамина.
И померкла слава единого и независимого Израильско-Иудейского государства.

Продолжение следует.

Если спросите - откуда
Эти сказки и легенды
С их лесным благоуханьем,
Влажной свежестью долины,
Голубым дымком вигвамов,
Шумом рек и водопадов,
Шумом, диким и стозвучным,
Как в горах раскаты грома? -
Я скажу вам, я отвечу:

«От лесов, равнин пустынных,
От озёр Страны Полночной,
Из страны Оджибуэев,
Из страны Дакотов диких,
С гор и тундр, с болотных топей,
Где среди осоки бродит
Цапля сизая, Шух-шух-га.
Повторяю эти сказки,
Эти старые преданья
По напевам сладкозвучным
Музыканта Навада́ги».

Если спросите, где слышал,
Где нашёл их Навадага, -
Я скажу вам, я отвечу:
«В гнёздах певчих птиц, по рощам,
На прудах, в норах бобровых,
На лугах, в следах бизонов,
На скалах, в орлиных гнездах.

Эти песни раздавались
На болотах и на топях,
В тундрах севера печальных:
Читове́йк, зуёк, там пел их,
Манг, нырок, гусь дикий,Ва́ва,
Цапля сизая, Шух-шу́х-га,

И глухарка, Мушкода́за».

Если б дальше вы спросили:
«Кто же этот Навадага?
Расскажи про Навадагу», -
Я тотчас бы вам ответил
На вопрос такою речью:

«Средь долины Тавазэ́нта,
В тишине лугов зеленых,
У излучистых потоков,
Жил когда-то Навадага.
Вкруг индейского селенья
Расстилались нивы, долы,
А вдали стояли сосны,
Бор стоял, зелёный - летом,
Белый - в зимние морозы,
Полный вздохов, полный песен.

Те веселые потоки
Были ви́дны  на долине
По разливам их - весною,
По ольхам сребристым - летом,
По туману - в день осенний,
По руслу́ - зимой холодной.
Возле них жил Навадага
Средь долины Тавазэнта,
В тишине лугов зеленых.

Там он пел о Гайавате,
Пел мне Песнь о Гайавате, -
О его рожденье дивном
О его великой жизни:
Как постился и молился,
Как трудился Гайавата,
Чтоб народ его был счастлив,
Чтоб он шёл к добру и правде».

Вы, кто любите природу -
Сумрак леса, шёпот листьев,
В блеске солнечном долины,
Бурный ливень и метели,
И стремительные реки
В неприступных дебрях бора,
И в горах раскаты грома,
Что как хлопанье орлиных
Тяжких крыльев раздаются, -
Вам принёс я эти саги,
Эту Песнь о Гайавате!

Вы, кто любите легенды
И народные баллады,
Этот голос дней минувших,
Голос прошлого, манящий
К молчаливому раздумью,
Говорящий так по-детски,
Что едва уловит ухо,
Песня это или сказка, -
Вам из диких стран принес я
Эту Песнь о Гайавате!

Вы, в чьём юном, чистом сердце
Сохранилась вера в бога,
В искру божью в человеке;
Вы, кто помните, что вечно
Человеческое сердце
Знало горести, сомненья
И порывы к светлой правде,
Что в глубоком мраке жизни
Нас ведёт и укрепляет
Провидение незримо, -
Вам бесхитростно пою я
Эту Песнь о Гайавате!

Вы, которые, блуждая
По околицам зеленым,
Где, склонившись на ограду,
Поседевшую от моха,
Барбарис висит, краснея,
Забываетесь порою
На запущенном погосте
И читаете в раздумье
На могильном камне надпись,
Неумелую, простую,
Но исполненную скорби,
И любви, и чистой веры, -
Прочитайте эти руны,
Эту Песнь о Гайавате!

Трубка мира

На горах Большой Равнины,
На вершине Красных Камней,
Там стоял Владыка Жизни,
Ги́тчи Ма́нито могучий.
Он с вершины Красных Камней
Созывал к себе народы,
Созывал людей отвсюду.

От следов его струилась,
Трепетала в блеске утра
Речка, в пропасти срываясь,
И́шкудой, огнем, сверкая.
И персто́м Владыка Жизни
Начертал ей по долине
Путь излучистый, сказавши:
«Вот твой путь отныне будет!»

От утёса взявши камень,
Он слепил из камня трубку
И на ней фигуры сделал.
Над рекою, у прибрежья,
На чубук тростинку вырвал,
Всю в зеленых, длинных листьях;
Трубку он набил корою,
Красной ивовой корою,
И дохнул на лес соседний,

От дыханья ветви шумно
Закачались и, столкнувшись,
Ярким пламенем зажглися;
И, на горных высях стоя,
Закурил Владыка Жизни
Трубку Мира, созывая
Все народы к совещанью.

Дым струился тихо, тихо
В блеске солнечного утра:
Прежде - темною полоской,
После - гуще, синим паром,
Забелел в лугах клубами,
Как зимой вершины леса,
Плыл всё выше, выше, выше, -
Наконец коснулся неба
И волнами в сводах неба
Раскатился над землею.

Из долины Тавазэнта,
Из долины Вайоми́нга,
Из лесистой Тоскалузы,
От Скалистых Гор далеких,
От озер Страны Полночной
Все народы увидали
Отдаленный дым Поква́ны,
Дым призывный Трубки Мира.

И пророки всех народов
Говорили: «То Поквана!
Этим дымом отдалённым,
Что сгибается, как ива,
Как рука, кивает, манит,
Гитчи Манито могучий
Племена людей сзывает,
На совет зовет народы».

Вдоль потоков, по равнинам,
Шли вожди от всех народов,
Шли Чокто́сы и Команчи,
Шли Шошо́ны и Омо́ги,
Шли Гуроны и Мэндэ́ны,
Делавэры и Мого́ки,
Черноногие и Поны,
Оджибве́и и Дакоты -
Шли к горам Большой Равнины,
Пред лицо Владыки Жизни.

И в доспехах, в ярких красках, -
Словно осенью деревья,
Словно небо на рассвете, -
Собрались они в долине,
Дико глядя друг на друга.
В их очах - смертельный вызов,
В их сердцах - вражда глухая,
Вековая жажда мщенья -
Роковой завет от предков.

Ги́тчи Ма́нито всесильный,
Сотворивший все народы,
Поглядел на них с участьем,
С отчей жалостью, с любовью, -
Поглядел на гнев их лютый,
Как на злобу малолетних,
Как на ссору в детских играх.

Он простёр к ним сень десницы,
Чтоб смягчить их нрав упорный,
Чтоб смирить их пыл безумный
Мановением десницы.
И величественный голос,
Голос, шуму вод подобный,
Шуму дальних водопадов,
Прозвучал ко всем народам,
Говоря: «О дети, дети!
Слову мудрости внемлите,
Слову кроткого совета
От того, кто всех вас создал!

Дал я земли для охоты,
Дал для рыбной ловли воды,
Дал медведя и бизона,
Дал оленя и косулю,
Дал бобра вам и казарку;
Я наполнил реки рыбой,
А болота - дикой птицей:
Что ж ходить вас заставляет
На охоту друг за другом?

Я устал от ваших распрей,
Я устал от ваших споров,
От борьбы кровопролитной,
От молитв о кровной мести.
Ваша сила - лишь в согласье,
А бессилие - в разладе.
Примиритеся, о дети!
Будьте братьями друг другу!

И придёт Пророк на землю
И укажет путь к спасенью;
Он наставником вам будет,
Будет жить, трудиться с вами.
Всем его советам мудрым
Вы должны внимать покорно -
И умножатся все роды,
И настанут годы счастья.
Если ж будете вы глухи, -
Вы погибнете в раздорах!

Погрузитесь в эту реку,
Смойте краски боевые,
Смойте с пальцев пятна крови;
Закопайте в землю луки,
Трубки сделайте из камня,
Тростников для них нарвите,
Ярко перьями украсьте,
Закурите Трубку Мира
И живите впредь как братья!»

Так сказал Владыка Жизни.
И все воины на землю
Тотчас кинули доспехи,
Сняли все свои одежды,
Смело бросилися в реку,
Смыли краски боевые.
Светлой, чистою волною
Выше их вода лилася -
От следов Владыки Жизни.
Мутной, красною волною
Ниже их вода лилася,
Словно смешанная с кровью.

Смывши краски боевые,
Вышли воины на берег,
В землю палицы зарыли,
Погребли в земле доспехи.
Гитчи Манито могучий,
Дух Великий и Создатель,
Встретил воинов улыбкой.

И в молчанье все народы
Трубки сделали из камня,
Тростников для них нарвали,
Чубуки убрали в перья
И пустились в путь обратный -
В ту минуту, как завеса
Облаков заколебалась
И в дверях отверстых неба
Гитчи Манито сокрылся,
Окружен клубами дыма
От Йоква́ны, Трубки Мира.

Детство Гайаваты

В летний вечер, в полнолунье,
В незапамятное время,
В незапамятные годы,
Прямо с месяца упала
К нам прекрасная Ноко́мис,
Дочь ночных светил, Нокомис.

Как дитя, она играла,
На ветвях на виноградных
Меж подруг своих качалась,
И одна из них, сгорая
Злобой ревности и мести,
Эти ветви подрубила,
И на Му́скодэ упала,
На цветущую долину,
Замирая от испуга,
Летним вечером Нокомис.
«Вон звезда упала с неба!» —
Говорил народ в селеньях.

Там, на мягких мхах и травах,
Там, среди стыдливых лилий,
В тихой Мускодэ, в долине,
В звёздном блеске, в лунном свете,
Стала матерью Нокомис,
Назвала дочь первородной -
Назвала её Вено́ной.
И, как лилия в долине,
Расцвела её Венона:
Стала гибкой, стала стройной,
Точно лунный свет, прекрасной,
Точно звездный отблеск, нежной.

И Нокомис часто стала
Говорить, твердить Веноне:
«О, страшись, остерегайся
Мэджеки́виса, Венона!
Никогда его не слушай,
Не гуляй одна в долине,
Не ложись в траве меж лилий!»

Но не слушалась Венона,
Не внимала мудрой речи,
И пришёл к ней Мэджекивис,
Тёмным вечером подкрался,
С тихим шёпотом склоняя
На лугу цветы и травы.
Там прекрасная Венона  
Меж цветов одна лежала,
Там нашёл её коварный
Ветер Западный - и начал
Очаровывать Венону
Сладкой речью, нежной лаской -
И родился сын печали,
Нежной страсти и печали,
Дивной тайны - Гайава́та.

Так родился Гайавата;
А коварный Мэджекивис,
Бессердечный Мэджекивис  
Уж покинул дочь Нокомис,
И недолго после билось
Сердце нежное Веноны:
Умерла она в печали.

Долго с криками рыдала,
Долго плакала Нокомис:
«О, зачем жестокий По́гок
Не меня унёс с собою?
Лучше б мне лежать в могиле!
Вагономин, вагономин!»

На прибрежье Ги́тчи-Гю́ми,
Светлых вод Большого Моря,
С юных дней жила Нокомис,
Дочь ночных светил, Нокомис.
Позади её вигвама
Тёмный лес стоял стеною -
Чащи тёмных, мрачных сосен,
Чащи елей в красных шишках,
А пред ним прозрачной влагой
На песок плескались волны,
Блеском солнца зыбь сверкала
Светлых вод Большого Моря.

Там, в тиши лесов и моря,
Внука нянчила Нокомис,
В люльке липовой качала,
Устланной кугой и мохом,
Крепко связанной ремнями,
И, качая, говорила:
«Спи! А то отдам медведю!»
Там, баюкая, певала:
«Эва-ия, мой совёнок!
Что там светится в вигваме?
Чьи глаза блестят в вигваме?
Эва-и́я, мой совёнок!»

Много-много рассказала
О звездах ему Нокомис;
Показала хвост кометы -
И́шкуду в огнистых косах,
Показала Танец Духов,
Их блистающие рати
В небесах Страны Полночной,
В Месяц Лыж морозной ночью;
Показала серебристый
Путь всех призраков и духов -
Белый путь на тёмном небе,
Полном призраков и духов.

Вечерами, тёплым летом,
У дверей сидел малютка,
Слушал тихий ропот сосен,
Слушал тихий плеск прибоя,
Звуки дивных слов и песен:
«Минни-вава!» - пели сосны,
«Мэдвэй-ошка!» - пели волны.

Видел мушку, Ва-ва-тэйзи,
Что, сверкая белой искрой,
Светит в сумраке вечернем
Над травою и кустами,
И тихонько пел ей песню,
Что Нокомис научила:
«Ва-ва-тэйзи, Ва-ва-тэйзи!
Крошка, огненная мушка,
Крошка, белый огонёчек!
Потанцуй ещё немножко,
Посвети мне, попрыгунья,
Белой искоркой своею:
Скоро я в постельку лягу,
Скоро я закрою глазки!»

Видел, как над Гитчи-Гюми,
Отражаясь в Гитчи-Гюми,
Подымался полный месяц,
Видел тень на нём и пятна
И шептал: «Что там, Нокомис?»
А Нокомис отвечала:
«Раз один сердитый воин
Подхватил старуху-бабку
И швырнул её на небо,
Зашвырнул на месяц прямо.
Так она там и осталась».

Видел радугу на небе,
На востоке, и тихонько
Говорил: «Что там, Нокомис?»
А Нокомис отвечала:
«Это Му́скодэ на небе;
Все цветы лесов зеленых,
Все болотные кувшинки,
На земле когда увянут,
Расцветают снова в небе».

Если сов он слышал в полночь —
Вой и хохот в чаще леса, -
Он, дрожа, кричал: «Кто это?»
Он шептал: «Что там, Нокомис?»
А Нокомис отвечала:
«Это совы собралися
И по-своему болтают,
Это ссорятся совята!»

Так малютка, внук Нокомис,
Изучил весь птичий говор,
Имена их, все их тайны:
Как они вьют гнезда летом,
Где живут они зимою;
Часто с ними вёл беседы,
Звал их всех: «мои цыплята».

Всех зверей язык узнал он,
Имена их, все их тайны:
Как бобёр жилище строит,
Где орехи белка прячет,
Отчего резва косуля,
Отчего труслив Ваба́ссо.
Часто с ними вёл беседы,
Звал их: «братья Гайаваты».

И рассказчик сказок Я́гу,
Говорун, хвастун великий,
Много по свету бродивший,
Верный друг Нокомис старой,
Сделал лук для Гайаваты:
Лук из ясеня он сделал,
Стрелы сделал он из дуба,
Наконечники - из яшмы,
Тетиву - из кожи лани.

И сказал он Гайавате:
«Ну, мой сын, иди скорее
В лес, где держатся олени.
Застрели-ка там косулю
С разветвлёнными рогами».

Гордо взял свой лук и стрелы
Гайавата и отважно
В лес пустился; птицы звонко
Пели, по лесу порхая.
«Не стреляй в нас, Гайавата!» -
О́печи пел красногрудый;
«Не стреляй в нас, Гайавата!» -
Пел Ове́йса синепёрый.

На дубу над Гайаватой
Вниз и вверх скакала белка,
Меж зеленых листьев дуба
С кашлем прыгала, смеялась
И, смеясь, пробормотала:
«Пощади, о Гайавата!»

И вприпрыжку белый кролик
Робко бросился с тропинки,
Стал вдали на задних лапках
И охотнику промолвил
Хоть и в шутку, но трусливо:
«Пощади, о Гайавата!»

Но не слушал Гайавата, —
Точно сонный, брёл он лесом,
Думал только об олене,
След его искал глазами,
След, что вёл к речному броду,
По тропе к речному броду.

За ольховыми кустами
Сел и выждал он оленя,
Увидал два глаза в чаще,
Увидал над ней два рога,
Ноздри, поднятые к ветру,
Увидал и морду зверя
Под листвою, в пятнах света,
И, как легкий лист березы,
Сердце в нём затрепетало,
Как ольха, весь задрожал он,
Увидав над бродом зверя.

На одно колено ставши,
Он прицелился в оленя.
Только ветка шевельнулась,
Только листик закачался,
Но олень уж встрепенулся,
Отшатнувшись, топнул в землю,
Чутко встал, подняв копыто,
Прыгнул, точно ждал удара.

Ах, он шел навстречу смерти!
Как оса, стрела запела,
Как оса, в него впилася!

Мёртвый, он лежал у брода,
Меж деревьев, над рекою;
Сердце в нём уже не билось,
Но зато у Гайаваты
Сердце так и трепетало,
Как домой он нёс оленя
И ему рукоплескали
Старый Ягу и Нокомис.

Из оленьей пёстрой шкуры
Внуку плащ Нокомис сшила,
Созвала соседей в гости,
Пир дала в честь Гайаваты.
Вся деревня собралася,
Все соседи называли
Гайавату храбрым, сильным -

Сон-джи-тэгэ, Ман-го-тэйзи!

30 августа 1945-го, всего через две недели после капитуляции Японии, генерал-майор Лорис Норстад, заместитель начальника штаба ВВС по планированию, направил генералу Гровсу документ, где в качестве целей возможного будущего ядерного удара фигурировали 15 «ключевых советских городов» во главе с Москвой и 20 «крупных советских городов», а также указывалось количество атомных бомб, необходимых для уничтожения каждого из них. Москве и Ленинграду предназначалось по шесть бомб.

Однако у Соединенных Штатов не было такого арсенала атомных бомб в 1945 году. В конце года они располагали только двумя. К 30 июня 1946-го в арсенале находилось девять бомб.

Начиная с конца 1945 года, один военный план войны с Советским Союзом неизменно сменялся другим. При этом каждый из этих планов обещал американцам безоговорочную победу в войне. Аргументов для проявления оптимизма по поводу возможного конфликта было достаточно, а самый главный заключался в том, что у Вашингтона на тот момент уже была готовая атомная бомба, а Москва это оружие только создавала. Дебютный американский план войны против СССР под названием «Пинчер» (Лом) был готов 2 марта 1946 года.
В последующие годы в американских штабах составили немало планов, поставив их разработку практически на поток. Один за другим увидели свет планы «Бушвэкер» (бродяга, партизан, снайпер), «Кранкшафт» (коленчатый вал [поскольку слово Crank в английском языке - причуда, чудачество, а коленвал действительно имеет причудливую форму, его название и было выбрано в качестве названия проекта]), «Хафмун» (полумесяц) и другие.
Первый официальный план войны против Советского Союза, датированный ноябрем 1947 года, предусматривал нанесение удара по 24-м советским городам с использованием 34 бомб. Однако к тому времени в арсенале США было всего 13 бомб, из которых, похоже, только семь находились в состоянии боеготовности. Эта информация была сверхсекретной. Президента Гарри Трумана официально не информировали о количестве ядерных боеприпасов до 3 апреля 1947-го года, и он был потрясён, узнав, что их так мало.

Динамика увеличения количества ядерного оружия, которым обладали СССР и США по годам (Таблица находится в свободном доступе в интернете).

Двумя месяцами ранее Объединённый комитет начальников штабов уведомил военного министра и министра ВМС о том, что запасы атомного оружия «неадекватны» требованиям национальной безопасности. Вплоть до конца 1948 года все произведённые боеприпасы (плутониевые имплозивные бомбы типа сброшенной на Нагасаки) были штучными изделиями и считались «экспериментальными образцами». Объединённый комитет начальников штабов по результатам испытаний на атолле Бикини летом 1946-го (для испытаний были использованы два из девяти имевшихся на тот момент боезарядов) «…заключил, что из-за дефицита делящихся материалов бомбы должны использоваться как “стратегическое” оружие против населённых и промышленных центров противника». Генерал Лемей, отвечавший в то время за исследования и разработки в ВВС, обобщил основные выводы отчета следующим образом:

1. Атомные бомбы, количество которых меньше того, что мы получим в обозримом будущем, способны уничтожить военный потенциал любой страны и разрушить её социально-экономическую систему (Казуистика какая-то, других слов нет).

2. В сочетании с другими видами оружия массового уничтожения оно позволяет истребить население на огромных участках земной поверхности, оставив на них лишь следы человеческой деятельности.

В октябре 1947 года Объединенный комитет начальников штабов под председательством адмирала Уильяма Ли́хи направил в Комиссию по атомной энергии (AEC), которая теперь отвечала за все аспекты производства атомных бомб, отчёт с долгосрочными требованиями к ядерному оружию. За два года до этого Лихи - глава Администрации Трумэна, если верить словам в его мемуарах, в душе осуждал бомбардировку Хиросимы и Нагасаки, и считал, что «…применяя ядерное оружие первыми, мы переходим на нравственные нормы варваров мрачного Средневековья. Меня не учили вести войну таким способом, и войны нельзя выигрывать путём уничтожения женщин и детей…». Теперь же он уведомлял AEC о том, что «с военной точки зрения требуется примерно 400 атомных бомб, эквивалентных по мощности бомбе, сброшенной на Нагасаки», для нанесения удара примерно по 100 городам СССР. Целевой датой обретения способности «уничтожить страну» (концепция, которая родилась в штабе ВВС, занимавшемся подготовкой рекомендаций) было 1 января 1953 года.

Америка обладала монополией на ядерное оружие. Ей, как полагали президент Трумэн и генерал Гровс , ничто не угрожало на протяжении жизни целого поколения, а может быть, и дольше. Гровс и Трумэн наивно верили в то, что секретная программа позволит им контролировать все известные источники богатых урановых руд. Гровс, как он говорил позднее, проглядел запасы богатых залежей урановой руды в Восточной Германии, оккупированной Советским Союзом (действительно, в то время основными источниками поставки урановой руды в СССР были Германия и Чехословакия). Именно благодаря этой ложной уверенности Трумэн добился согласия сената взять на себя обязательство по защите Западной Европы.

К середине 1948 года планы ВВС пришли в соответствие с запасами оружия, хотя эти запасы все равно были ниже тех, что Объединенный комитет начальников штабов считал адекватными (см. представленную выше диаграмму). Комитет Начальников Штабов Вооруженных Сил США к 1948 году разработал план войны с СССР, названный «Чариотир» (возничий). Этот план предполагал первым ударом с применением атомного оружия разрушить большинство крупных городов СССР. За первые 30 дней войны 133 атомные бомбы должны были превратить в радиоактивный пепел 70 городов. Предполагалось, что после этого народ СССР "предпочтёт" демократию. На Москву было нацелено 8 атомных бомб, на Ленинград - 7. Остальные бомбы были нацелены на другие города и важные узлы коммуникаций и предприятия. После образования блока НАТО у Вашингтона появилось больше союзников, а, значит, возрос и военный потенциал. Планы американских военных становились при этом всё более жестокими и циничными.

Нападение планировалось на 1 апреля 1949 года. Первая фаза должна была длиться 30 дней. Предполагалось, что после этого СССР капитулирует. А если нет - начиналась вторая фаза вторжения, которая должна была длиться до нашего полного поражения. Планировалось за это время массово бомбить города СССР обычными бомбами и ещё 200 бомбами атомными.

Причиной войны была избрана «советская угроза», нависшая над США и всем цивилизованным миром. Тема советской угрозы была разработана послом (поверенным в делах) США в СССР Джорджем Кеннаном по приказу Президента США Гарри Трумэна. Разработанная доктрина предполагала невозможность существования СССР из-за его несговорчивости с требованиями "демократии".

Но проанализировав результаты Второй мировой войны, аналитики США пришли к выводу, что победа над СССР предполагает оккупацию территории при активных партизанских действиях противника. Было решено, что потери получаются слишком большими.

Отвергнув «Чариотир», военные США начали разрабатывать план «Дропшот» (Точечный удар, Бросок), один из самых известных планов военной агрессии против СССР. По этому плану 300 ядерных бомб и 29000 тяжёлых фугасов, сброшенных с армад Б-29, должны были за две недели лишить СССР 85% его промышленного потенциала и привести к тяжелейшим человеческим потерям. Затем в наступление должны были пойти дивизии НАТО. СССР планировалось разделить на 4 оккупационные зоны: Западная часть, Центр-Украина-Кавказ, Урал -Западная Сибирь, Восточная Сибирь - Дальний Восток. Все эти зоны делились на 22 подзоны ответственности, в которых должны были разместиться оккупационные дивизии НАТО.

19 декабря 1949 года Объединённым комитетом начальников штабов план Дробшот  был утверждён. По продуманности своих действий план превосходил план «Барбаросса». Но перед этим, 4 августа того же года, в СССР было произведено первое испытание ядерного устройства. Ядерная монополия США оказалась разрушенной.

Только в начале 50-х годов в США количество ядерных боеприпасов начало увеличиваться буквально по экспоненте за счёт беспрецедентного увеличения оборонного бюджета. Однако, несмотря на огромные оборонные расходы, США так и не удалось добиться безоговорочного военного превосходства над СССР, который также принимал все меры для увеличения своего ядерного арсенала.

Таким образом, мы видим, что в течение 4-х лет (1945 - 1949) у США не было необходимого количества ядерных боеприпасов и носителей этого оружия, необходимых для осуществления планов по ядерному нападению на СССР.

И это первая причина того, что США так и не напали в этот период на СССР.

Но это было не единственной причиной того, что до Третьей мировой войны в тот период не дошло.

Что же ещё повлияло на такое решение военщины США?

Любое нападение на Советский Союз согласно плану Дробшот привело бы к советскому вторжению в Западную Европу, которое НАТО (только что созданное) не могло остановить. Исследования показали, что войска НАТО в Западной Германии будут разгромлены в считанные дни.

Войска НАТО в Германии на тот момент составляли: 4 британские дивизии, 3 дивизии США (только 2 были боеспособны, третья находилась в стадии формирования), 10 французских дивизий, а также  бельгийские, голландские, канадские и люксембургские войска, совокупный состав которых был  менее 2 дивизий).

У СССР в Восточной Европе было 175 боеспособных, обладавших огромным боевым опытом, дивизий.

Итак, общая численность НАТО / СССР в 1949 году: 18 дивизий против 175.

Принципиально не изменил бы ситуацию и ввод всех имевшихся резервов США и их союзников.

США на момент разработки планов «Чариотир» и «Дробшот» были ещё недосягаемы для ядерного возмездия, но Западная Европа была в зоне досягаемости СССР и после начала военных действий была бы обязательно оккупирована. Союзники смогли убедить США, что план слишком рискованный, а без них Соединённым Штатам победить СССР на европейском театре военных действий, не говоря уже об оккупации, было невозможно.

Это стало второй причиной того, что США так и не напали на СССР после 1945 года.