tminmarin

он же — история о том, как нам подарили квартиру в Воргашоре.

наша Недвижимость с большой буквы, потому что и расположение, и обстоятельства, и удалённость, и оторванность от нас во времени и пространстве сделали её недосягаемой и намертво вросшей в непередвигаемость. в обе стороны. её не приблизить, к ней не пробраться.

но она есть. пусть где-то там, там, там, где черемуха цветёт, но она у нас есть — по документам. и к ней в придачу — ванная, унитаз, телевизор, хрусталь и фарфор, плита! своя собственная!

это же надо — быть владельцем плиты и холодильника. я раньше представляла, что мы однажды купим жильё и поедем выбирать раковину или стиральную машинку, и это казалось такой далекой неопровержимой взрослостью, что по спине мурашки скакали табунами.

а тут — бах-бабах — и на меня записаны пятьдесят два квадратных метра с балконом, обгаженным голубями, со скрипучими полами и с двумя диванами. не с какими-то там, а — с нашими!

даже сейчас пишу, а самой не верится. я — собственница. смешно. и жутковато. как меня угораздило?

хороший вопрос. ради него мы тут и собрались.

вот как всё было:

после полугода жизни в лесу в Рязанской области мы перебрались в съемную квартиру в Рязани. занимались какими-то своими делами, крутились, вертелись, смирялись с постковидной реальностью и понемногу ржавели (может, наращивали кармическую жировую прослойку для предстоящих путешествий). зима сменилась весной, холода — оттепелью, усидчивость — жаждой перемен, движения, дороги. мы так долго на одном месте ещё не сидели. почти год безвылазно. мало того, что за семью замками закрытых границ, так ещё и в одном городе.

чем теплее становилось на улице, тем невыносимее делалось в скукоженном уплощённом мирке съемного жилья. душа рвалась в бой, большой палец взмывал вверх, ветер перемен громыхал ставнями и призывал сбросить оковы рутинности и тоскливой повседневности, то есть — ломануть куда-нибудь.

для разминки скатались в Ростов, оттуда — втроём! впервые! — в Таганрог. потом в Сочи.

размялись, проветрились, вернулись в Рязань и давай решать, чего же, куда же, зачем же. захотелось иного, отличного от того, что было прежде. например…дикарский тур по озёрам Ленобласти и Карелии. я, ты, палатка, гамаки, костёр. продано.

за вечер собрались, набросали подобие плана и на следующий день уже были в Великом Новгороде, а через день — на Ильмене.

жизнь потекла размеренно и плавно шло. разбивали лагерь, гуляли по окрестностям, вечерами жгли костры, запекали картошку, купались, читали, загорали, ходили в соседние деревни за водой и питались максимально просто: огурцы, помидоры, тофу, хлеб и фасоль из банки.

проехали Новгородскую область, Псковскую, добрались до Ленинградской. там и карьеры, и озёра с голубой водой, и речушки, и полноводные реки с бешеным течением и крутыми порогами, и первозданная природа, и тишина, нарушаемая только грохотом воды или пением птиц.

бла-го-дать!

казалось бы, чего ещё желать?

но «чего-нибудь ещё» всегда желается, несмотря на окружающую благость и внутреннее умиротворение.

и вот мы бредём по лесу, болтаем о том, о сем, внезапно — откуда-то из глубин подсознания выскальзывает мысль: как было бы забавно, если бы мы во время вот такого беззаботного скитания случайно обзавелись собственным жильём. например, ловим тачку, а водитель такой: есть вариант!

поахали, поохали, посмеялись и забыли.

проходит день, второй, третий. у нас всё так же — тихо, гладко, весело, в любви. никаких перемен. ставимся, спим, гуляем, валяемся в гамаках с книжками и наслаждаемся свободой, приключениями, единением с природой.

а в небесной канцелярии работа полным ходом, всё кипит, шумит, шуршит и шарашит напролом. надо же было такое выдумать — квартиру им подавай. ох, у ели (палатку поставили), но — раз загадано, надо исполнять.

вселенная вообще похожа на Барни Стинсона. чуть какой-то движ почует — орет «ВЫЗОВ ПРИНЯТ».

бывает, сказанёшь что-нибудь бездумно, типа «хочу дыню и пельмени», а вечером тебя вписывают немцы, которые в Омске строят баптистскую церковь, и на ужин пельмени, а на десерт дыня.

после такого попробуй не поверить в существование какой-нибудь непостижимой, но всемогущей силы.

вопрос с недвижимостью вселенная решила красивой многоходовочкой. мы застопили водителя «Яндекс доставки» с самым неожиданным хобби из всех, что можно вообразить — он постоянно листает авито в поисках странных объявлений. и вот мы сидим рядом с ним, обнимаемся с рюкзаками, обмениваемся стандартными репликами, рассказываем о себе, спрашиваем о нём, и километров через сто повисает молчание.

спустя пару минут водитель нарушает тишину спонтанным вбросом:

— а вы знаете, что в Воркуте можно купить квартиру за десять тысяч?

мы переглядываемся, нервно похихикиваем и — нестройным хором:

— ой.

не просто «ой». такое «ой», после которого ещё пару часов в себя приходишь. на лицах — растерянность, в глазах ужас, смешанный с восторгом. ну до чего чисто проделана работа. водитель улыбается, открывает авито и говорит:

— вижу, что вы мне не верите. сейчас покажу.

листает минуту, две, три, бормочет что-то себе под нос, а потом чуть ли не Йухууукает и протягивает нам телефон со словами: «бесплатно отдают. двушка в Воргашоре. нужна?»

первая мысль: АХАЗАЗХВЗАЗАХХАЗАЗВХАЗ. вторая: «нужна». нам даже говорить ничего не приходится. я знаю, что Сашка то же самое думает.

пока едем, это всё в формате «хи-хи, ха-ха», но номер телефона всё-таки фотографируем. водитель нас высаживает на берегу реки где-то под Кингисеппом. мы заходим в Пятёрочку, берём стандартный набор продуктов, садимся за деревянный столик на берегу, и реальность обрушивается на нас, как масса воды в реке, возле которой мы сидим — бурлящим каскадом с гор — вниз.

— мы правда собираемся им позвонить?

— но нам же нужна эта квартира?

— нужна?

— нужна.

— зачем?

— ну.

— ну да, логично.

— тогда звоним?

— звоним.

разговор длится пару минут. хозяева не верят, что мы всерьёз, мы не верим, что они всерьёз. чтобы в другдружьей серьёзности удостовериться, договариваемся о встрече в Твери.

весь день, а также весь вечер, всё утро, всю дорогу до Твери, я гляжу на Сашку, Сашка глядит на меня — искра, буря, немой вопрос: «это всё взаправду?». мотаем головами и не говорим об этом вслух, чтобы не треснуло, не раскололось, не превратилось в тыкву.

тычем пальцами в разбереженное — проверяем на настоящесть, и безумие обретает реальные черты, густеет клейстером и делается осязаемой.

в назначенный день мы вылезаем из палатки, которую поставили на берегу Волги, где были «правила просты, музыканты — птицы и сверчки, охрана — ужи и кусты», лезем вверх по покатому холму навстречу смене статуса! приходится щипать себя до тех пор, пока возле Тверского подразделения Министерства Магии, где нас превратят неприкаянных перекати-поле в обладателей собственной жилплощади, не встречаемся с парой среднего возраста.

они тоже глядят на нас с недоверием, как будто хотят спросить, реальные мы или просто чудимся им. но вместо этого интересуются, на кой черт нам сдалась квартира за северным полярным кругом. мы что-то неубедительное мямлим в ответ. заполняем дарственную, оплачиваем госпошлину (2000 рублей) и расстаёмся на этой ноте, чтобы провести десять дней волонтёрами в ретритном центре на берегу Ладоги, где мы жили в вагончике, ходили в баню, собирали Иван-чай, поливали огурцы, готовили с Максимом Максимовым веганские блюда на всех волонтёров и посетителей.

и совсем не думали о квартире.

до тех пор, пока в Москве бывшая владелица не отдала нам ключи. настоящие. наши. ключи. от нашей квартиры. если вы думаете, что мы сразу рванули свою квартирку обживать, то…нет. мы закинули ключи в рюкзак и поехали дальше.

у нас назрел к тому моменту прекрасный план с очень романтичным названием «Трудосветка», который мы усердно начали воплощать в жизнь. протусовались почти неделю в Кондуках, съездили в Сызрань (как хорошо, боже, как хорошо), посетили Самару, посмотрели на дом, где рос мой дедуля, поспали снова на берегу Волги. с единственным отличием — я заболела ветрянкой, покрылась красными пятнами и два дня гоняла с температурой под сорок. в этом же мороке (мозги начали закипать) нашла интересное объявление (заразно, заразно!!): в Уфе ищут тренера по плаванию (а это моя детская и подростковая мечта! была).

и — чудесное совпадение! — им не нужен ни диплом, ни опыт работы, ни даже зачётная книжка спортсмена с подтверждённым разрядом. больше скажу — они мой паспорт впервые увидели спустя три месяца.

я начала работать в сентябре, а в конце ноября наткнулась на шутку, которую дословно не воспроизведу, но суть в том, что ты пытаешься устроиться на работу в Москве или в Питере, и от тебя требуют пять дипломов, сорок справок, тысячу лет опыта и медкнижку, а в регионах просят справку о судимости.

подтверждено личным опытом, поэтому очень смеюсь всякий раз, когда об этом думаю.

добрались мы, значит, до Уфы, я приступила к работе, Сашка тоже устроился, и как-то квартирные треволнения отошли на задний план. есть, и есть, хорошо, пусть будет.

задумались под Новый год, когда в голове вместе с «веселье приносит и вкус бодрящий, праздника вкус всегда настоящий» заиграло «где и как будем отмечать нг».

и тут поднялся Мыслемонстр из недр сознания и заорал: У ВАС ЕСТЬ ХАТА НА НОВЫЙ ГОД!

мы пытались ему объяснить, что у нас и в Уфе есть хата на Новый год (мы за неё десять тысяч в месяц платим, между прочим), но он сказал, что ему плевать. нужно ехать и смотреть нашу хату, потому что неизвестно, когда ещё выпадет такой шанс (и он оказался прав).

мы собрались и сорвались.

стопом. двадцать девятого декабря. из Уфы в Сыктывкар. давайте не будем обсуждать, насколько это адекватное и рациональное решение.

итак, до нового года три дня. мы выдвигаемся и застреваем сначала в Ижевске, потом в Кирове. стопим в ночи в какой-то глухой темной северной Тмутаракани, на улице минус двадцать пять… короче, чудом сутки спустя добираемся до Сыктывкара, где нас ждёт хост. отсыпаемся и (спустя пять лет строгого воздержания) садимся на поезд Сыка-Воркута.

тридцатое декабря. начало первого. темнота.

поездка — жуть жуткая. как водитель что-то различает в кромешной мгле — не представляю. ни фонарей, ни огней вдали, вокруг — черным черно, ни звезд не видно, ни Луны. крадёмся по полю наугад.

минут через двадцать появляются огоньки и дома, торчащие заборными искривлёнными зубьями.

тишина. морозище, ветрище, метель. утопаем в снегу, озираемся по сторонам. людей почти не видно, вдалеке моргает инопланетным светом «Магнит косметик». здания без окон и дверей, промерзшие насквозь. какое-то из них скрывает в себе нашу квартиру. город призрачный и бестелесный. свет горит в двадцати окнах из ста. добираемся до своего подъезда. на пять этажей одна жилая квартира. плюс мы ещё посветим (когда сходим в Магнит за лампочками, потому что всё перегорело).

подъезд — живая классика. зелёные стены, выкорчеванные и изуродованные почтовые ящики, какое-то барахло, пахнет по-подъездному. поднимаемся на свой пятый этаж, задыхаясь от волнения, ноги подкашиваются, колени трясутся, руки дрожат. долго возимся с замком, дверь берём штурмом.

врываемся.

честно? очень страшно, но в основном из-за того что темно.

только разбираемся с электричеством — всё проходит. и мы берёмся за дело. нам не просто какое-то жильё досталось, а целый сундук сокровищ и драгоценностей. они все свалены в кучи и громоздятся в обеих комнатах до потолка. подарок судьбы! я обожаю (прям реально ОБОЖАЮ) перебирать вещи и заглядывать во все шкафы, тумбочки, ящички, поэтому — счастье. детское. искреннее. праздничное. настоящий новогодний подарок. и всё-всё-всё принадлежит нам.

старые телевизоры, видик, кассеты, столы, книжки, ёлка, игрушки, гирлянды, сервант, посуда, диваны, полочки, старые тетради, целая квартира всякого хлама, который можно сортировать и перекладывать, выкидывать или находить ему применение.

к концу дня всё разобрано. мы выдыхаем и принимаемся за подготовку к новому году в советском стиле, с графинами, с салатами, с солеными огурчиками и построй колбасой, с варёной картошкой, со странными нарядами, с плакатами времен ссср, с партбилетами.

проводим там две незабываемые недели, катаемся с горок, лазаем по заброшкам и возле, ходим на каток (50 рублей час) и в бассейн (89 рублей занятие), покупаем продукты в «Магните», что поражает своей нормальностью и нереальностью одновременно. картошка там дорогая и перемороженная. тофу, постная колбаса, сосиски, йогурты и майонез стоят столько же, сколько везде. хлеб не сорок рублей, а семьдесят. в остальном отличий нет.

ну разве что длина светового дня. в десять рассвет, в двенадцать закат, между ними — сумерки.

тринадцатого января прощаемся возвращаемся к обычной жизни.

об опыте, который хрен добавишь в резюме.

иногда жизнь преподносит нам сюрпризы в виде случайных заработков, от которых мы стараемся не отказываться (не столько из-за денег, сколько из-за возможности приобрести новый опыт)

итак, топ странных и не особо прибыльных подработок за последние семь лет:

✔️в хостеле в Ла-Пасе мы волонтерили в качестве ночных администраторов, барменов и официантов (одновременно и по отдельности)
нас бесплатно вписывали и кормили до тех пор, пока не начались протесты после выборов, перетекшие в околореволюцию/окологражданскую войну, во время которой вся страна была оккупирована и заблокирована. список обязанностей у нас был довольно размытый и мог варьироваться в зависимости от настроения жены хозяина хостела или от количества посетителей.
по большей части мы болтали с бухими иностранцами, ели киноа-бургеры и начос с гуакамоле, готовили джин-тоники и мохито, сервировали столы, украшали пространство к Хэллоуину, жгли костры из стульев в патио, чтобы глаза не выжигало слезоточивым газом, каждый день включали 100 лучших песен для бара (и время от времени устраивали дискотеки 80-х и 90-х с российскими хитами), научили поваров готовить гречку, подружились с канадцем и получили в подарок от парочки пожилых франко-канадцев футболку с дороги смерти.

нам оставляли чаевые, которые в конце дня делились между всеми волонтерами. не помню, много ли, но соевым молоком мы были обеспечены постоянно.

✔️ в хостеле с кабаньясами (что-то типа шале) в Пунто-дель-Дьябло мы провели два месяца (хотя изначально договаривались о том, что поволонтерим там недельку).
мы расчищали территорию, разбирали сараи, склады, завалы, огромную гору разнообразного барахла (притаскиваемого хозяином со всей округи), присматривали за огромной территорией и пятью собаками, усыновили котёнка и назвали его Барыга Мишка Гонсалес Дольче Габанна, выпили девятнадцать литров вина (с божьей и бананово-льдовье-блендерной помощью)
с очень мутным поляком, который продал испанцу краденый байк за тысячу евро и свалил.

мы отрывались в ночных клубах (это никак не связано с нашими обязанностями, но было прикольно), катались на мотоцикле, ходили на ярмарки.
мы играли в странные настольные игры, в карты, в ‘чонг-кину’, жгли костры, готовили лепешки из поленты, научились готовить чёрную фасоль по бразильскому рецепту, каждый день рубали в бильярд, строили крышу, чистили бассейн, строгали и шлифовали огромные деревянные балки под все альбомы Сплина, делали стойки для растений, высаживали рассаду, ремонтировали велосипеды, поливали марихуановые кусты, получали ежедневную компенсацию в виде еды и…сдавали бутылки.

почти вся территория хостела была уставлен двухметровыми рядами старых бутылок (потому что в сезон там работал бар и владелец просто складировал бутыли на заднем дворе).
мы ежедневно набивали полный семидесятилитровый походный рюкзак, и Сашка отвозил их в магазины.

удалось ли на этом что-то заработать? как ни странно — да. потому что за каждую тару давали около 15 рублей!!! а бутылок было ОЧЕНЬ много.
правда, все заработанные деньги у нас украли в хостеле в Куэнке, где мы волонтерили на Новый год:(

✔️три дня мы коробочки клеили на рыбзаводе в Казахстане. нас подвёз владелец завода, поселил у себя в кабинете, где мы спали на кожаных креслах (втроём), и предложил что-нибудь поделать за денежку…

работать непосредственно с рыбой мы наотрез отказались, но запереться на складе с музыкой, танцевать и собирать коробки согласились без вопросов.
мы питались в столовой вместе со служащими, и для нас отдельно готовили веганские…ммм…макароны и супы?

заплатили нам какие-то копейки, но это всё равно было забавно.

✔️в Абу-Даби мексиканцы, у которых мы тусили почти месяц в роскошных апартах с бассейнами, тренажерками, каяками, заливом, бесплатными экскурсиями и веганской едой, предложили нам супер схему заработка: чекать мусорные комнаты, куда жильцы (постоянно переезжающие, съезжающие, заезжающие, покупающие себе что-то) то и дело выбрасывали почти новые вещи типа шезлонгов, пляжных зонтиков, игрушек, колясок, техники, электроники и прочего годного хлама; приносить это всё к ним, а потом выставлять на фейсбуке и продавать.

мы нашли целую коробку новых толстовок разных размеров (только что с фабрики. их продать не удалось), набор из четырёх стульев, огромный письменный стол и сумку для гольфа.

стулья продали за двести дирхам (около трёх с половиной тысяч рублей), а сумку для гольфа за 400 (где-то 6800 в рублях на тот момент), причём сделка была заключена ночью в придорожной кафешке на объездной Дубая

в Испанию мы прокрались через Боснию, Хорватию и Италию в марте. за четыре дня достопили от Сантандера до Понтеведры, где на тот момент можно было запросить беженство без ситы, очереди и прописки.

получив манифест, мы обратились к КК за помощью (ошибка номер один, мы сделали это в Понтеведре, запуганные «знающими» людьми в интернете, которые утверждали, что никогда и ни при каких обстоятельствах отвязаться от Галисии нам не удастся. где подался, там и остался).

нам назначили интервью через три недели, начиная со дня получения манифеста. мы посмотрели прогноз погоды по Испании, подумали, что можно рвануть в тепло на время ожидания, чтобы как-то серость будней скрасить, а то три недели спать в палатке в +8 под дождём — не самая радужная перспектива (ошибка номер два. мы наивно предположили, что на тысячу километров нам вполне хватит 3-4 дней, но это же Испаааааания, поэтому за полторы недели мы преодолели двести километров и были вынуждены вернуться назад).

интервью прошло успешно, нам пообещали, что 4 апреля (= через неделю, интервью было 26 марта) нас переведут на нулевую фазу.

ну да, как же, держи карман шире.

четвёртого апреля на нулевую фазу перевели одного неблагодарного человека, который нас использовал, чтобы тоже переехать в Испанию, а нам предложили поселиться в ночлежке для бездомных, где мы и прожили месяц. не хочу говорить, что это было адово, но это было адово.

краткое резюме:

я за этот месяц безумно устала, чуть ли не сильнее, чем за целый март, что мы провели в трипе по северу Испании, читай: на трассе и в палатке под дождём.

самым невыносимым испытанием для интроверта (меня) было постоянное. пребывание. на. виду. с. необходимостью. общаться. с. людьми. все. время.

нас выгоняли в девять утра из хостела (нужно было одеться так, чтобы не замёрзнуть утром и не свариться днём, взять с собой ноуты, купальник, обувь, запасы еды). деться было некуда. побыть вдвоём было некогда, не говоря уже о том, что я могла бы по…ахахах…быть…ахахах…одна…ахахахазаз.

а поскольку по утрам нас не выпускали покурить, я ненавидела всех и вся, и нам, психованным и дёрганным, приходилось выходить ещё раньше, из-за чего я нервничала ещё сильнее.

целый день мы могли:

а) гулять

б) гулять

в) гулять

я смеялась до слёз, когда поняла, что мы провели три недели в оккупированном городе, побывали в зоне военных действий в Индии, не улетели в Мексику и потратили все деньги, что у нас были, на билеты из Колумбии в Грузию, прожили полгода в лесу в летнем домике (зимой), стопили ночью за полярным кругом в середине января, пять дней не спали в Дубае в +50, встряли в аргентинской пустыне без воды и еды, работали: я тренером по плаванию (я — с детьми. с маленькими. в бассейне. Я.) и Сашка — учителем английского. перенесли коробку19 одновременно с джетлагом и десятидневным постчачным похмельем, нелегально приехали в Европу, я свалила из дома на велике и доехала до Москвы, проколола сама себе губу, и вообще — мы катаем по миру без денег последние восемь лет…

и самым сложным испытанием для нас стало пребывание в Испании (!) в бесплатной ночлежке (! благо, у нас была отдельная комната) с бесплатной едой (но из-за того, что мы веганы, в 80% случаев нам давали пустые макароны, картошку фри и пакет с фруктами и гаспачо), с курсами испанского, стиркой и снабжением всяческими жизненно необходимыми бесплатными причиндалами (ака: кроссовки, шампунь, солнцезащитный крем, бритвы, мыло, дезодоранты, стригалка для ногтей и т.д.).

могло бы быть 9/10,

но по ощущениям с трудом дотягивало до 2,5/10

зато уровень усталости достиг космических высот.

после этого нам дали передышку и на месяц поселили в общежитие, расположенное на третьем этаже здания школы, где до середины июня шли занятия, и нам приходилось каждый день прорываться сквозь толпы школьников. кормили там несравненно лучше (после того как мы повоевали с поварами и объяснили, что печёным помидором с сырым перцем не наешься, а баклажан medium rare — это вообще не еда).

мы подружились с другими беженцами, загорали, купались в ледяной речушке, играли в волейбол и ездили на курсы. не жизнь была, а сказка, и мы реально верили, что дальше будет лучше (ошибка номер три).

поскольку самым страшным был лагерь для беженцев в Оренсе, когда нам сказали, что нас селят в Виго, мы расслабились (хотя я прорыдалась нехило), и первые эмоции были вполне себе светлые и радостные. вот — первый рассказ о новом месте, который я написала на следующий день после переселения:

«Нас поселили в самом центре города, в главном здании Красного креста, где беженцам отведён целый этаж. Всего здесь восемь комнат + общая душевая и туалет с двумя кабинками. На этом же этаже небольшая комната-столовая с диванами и телевизором. В столовой три стола, кулер с водой и микроволновки. Обед, ужин по расписанию. Завтрак в любое время у себя в номере. Людей мало, довольно тихо, за пять дней пересекались с соседями раза три. Никаких бомжей нет. Курсы здесь же. Психолог тоже. Не очень удобно, что нужно звонить каждый раз, когда возвращаешься, и подняться на лифте без сопровождения можно только на третий этаж, оттуда один лестничный пролёт пешком, если никто не соизволил за тобой спуститься))

Комната небольшая, но довольно уютная, даже с мини-кухонькой, есть своя раковина и микроволновка, две тумбочки, шкаф и холодильник, огромное окно с видом на центральную улицу. В шкаф нам сразу поставили кофе, хлопья, печенье, соевое молоко, джем, какао и сахар, сказали, чтобы мы выбрали во Фройзе (они там будут затариваться) то, что нам можно ещё на завтрак/перекус, обещали соевый йогурт и веганский сыр.

Ещё дали санитарный набор, полотенца, смену постельного белья. Полотенца и постель меняют раз в неделю, личные вещи можно стирать в любое время, они выдают карточку, на которой лежит бабло, с ней идёшь в лавандерию, все сам стираешь/сушишь, когда деньги заканчиваются, они снова её пополняют. Через месяц сделают прописку здесь, тогда же выдадут городской проездной, на который ежемесячно будут закидывать 10-20 евро.

Помимо этого нам будут платить пособие — 56 евро в месяц на человека, но для этого нужно сделать испанскую банковскую карточку.

Здесь круглосуточно торчит кто-то из персонала, все молодые и довольно забавные.

Ещё сказали, что важно, чтобы у нас были друзья, и мы оставались с ними на связи, поэтому у нас есть возможность уезжать с ночёвкой, просто нужно подписать бумажку, что ответственность за свою жизнь и сохранность берём на себя, если сдохнем, красный крест не виноват))

НАМНОГО лучше, чем могло бы быть…»

мы прожили месяц на первой фазе программы помощи Красного Креста и успели испытать на себе все прелести жизни за счёт огромной благотворительной организации и непредвзято (ладно, очень предвзято) оценить все предоставляемые нам ресурсы, блага, жильё и всё такое прочее.

начнём с того, что поселили нас не в жилое помещение, а в переоборудованный офис в главном здании Красного Креста, куда люди приходят каждый день работу работать. на нашем этаже даже оставили один кабинет, где с восьми утра до восьми вечера сидели (наверное, и сейчас сидят) за компьютерами сотрудники и разбирались с бумажками, кейсами, документами и расписаниями. каждый раз, когда мы собирались выйти на улицу, мы проходили мимо их рабочего места.

комнаты были соответствующие (переделанному офисному помещению): восемь/десять квадратных метров с большим окном и голыми стенами: в лучших традициях минимализма. обстановка спартанская: мини-холодильник, микроволновка и раковина. один большой шкаф для постельного белья, столовых приборов, посуды, одежды, рюкзаков и той немногой разрешённой еды, которую позволено хранить у себя в комнате: мюсли, джем, маргарин, печенье и кофе/какао.

повесить осеннюю/зимнюю одежду было некуда, благо, конечно, зимы в Испании не российские (но пальтишко всё равно накинуть хочется).

обувь хранить предлагали прямо в комнате. очевидно, в одном шкафчике с едой и постельным бельём.

зимой обещали включать отопление на пять часов в день, в остальное время никто топить не собирался, поэтому на стенде объявлений была вывешена памятка: «открывайте окна на проветривание максимум на пятнадцать минут в сутки», а то замёрзнете.

не знаю, что страшнее – замёрзнуть или задохнуться, учитывая, что неприятным запахам некуда было деваться даже летом. с открытым двадцать четыре часа в сутки окном иногда попахивало (как-никак, обувь в комнате, вещи в комнате, рюкзаки в комнате, да и мы — существа из плоти и пота).

в открытом окне хорошего тоже было мало. располагалось наше временное пристанище на центральной улице с барами, ресторанами и католической церковью. испанцы – народ верующий, шумный и весёлый. 24/7 гремела посуда, орали студенты, буянили туристы, звонили колокола, голосили ссорящиеся парочки, вопили пьяницы и вообще все, кому не лень. спать в таких условиях было практически невозможно, существовать удавалось с натяжечкой.

покидать колонию-поселение нам было действительно не запрещено. длительные прогулки на свежем воздухе вроде как даже поощрялись. с одним условием: ты должен вернуться до двенадцати, трезвый как стёклышко. если задерживаешься – предупреди заранее. если полночь застигла тебя вдали от дома, а телепорт всё ещё не изобрели – позвони и огорчи этой новостью мониторов, а потом мчись «домой» на всех парах и больше так не делай. а то лишат пособия (56 евро в месяц на человека).

не ночевать в колонии поселения тоже было можно. семь раз за полтора года!!! десять с учётом экстренных ситуаций, типа пребывания в больнице или попытки трудоустройства в другом городе.

если же приспичило съездить в гости к друзьям (а это единственное, что тебе может приспичить, никакие митинги, походы в горы, желание съездить в город побольше, попасть на фестиваль, и т.д. не должны были становиться причиной отсутствия, будьте добры, изобретите уже телепорт), то соцработники требовали оставить домашний адрес друзей, телефон, личные данные, также нужно было подписать бумажку, подтверждающую, что тебя встретят, накормят, спать уложат, дадут денег на обратный билет, чтобы ты мог вернуться в карманный ад, где тебе предстоит прожить ещё полтора года.

у меня развилась клаустрофобия, и я никак не могла отделаться от чувства, что мы в тюрьме. я почти перестала спать, а если и засыпала, то только под утро. отоспаться возможности не было, потому что курсы испанского начинались в 9/10 утра. каждый вечер я ревела просто потому, что нужно было ложиться спать. со знанием, что меня не выпустят, если мне захочется подышать свежим воздухом, постоять на улице, наблюдая за несущимися мимо машинами, покурить и почувствовать себя свободным человеком. нет! это было запрещено. и взбунтоваться бы не вышло! потому ключей у нас не было. попасть в карманный ад можно было только в том случае, если впустит работник! не важно — утром, днём или глубокой ночью. без разницы, нужно ли было срочно попасть в туалет, забрать что-то из своей комнаты, укрыться от дождя или — банально — вернуться «домой», проникнуть туда было невозможно, пока кто-нибудь из сотрудников не откроет дверь (а им случалось отлучаться и на двадцать минут, и на час. и всё это время приходилось стоять на улице без возможности попасть к себе в комнату)

личное пространство в карманном аду отсутствовало. даже нам, привыкшим проводить вместе всё свободное время, было тесно, душно, узко и некомфортно. в девяти квадратных метрах не пукнешь, не поржёшь, наедине со своими мыслями не останешься. сидели мы вдвоём на сдвинутых односпальных кроватях и куковали. почему на кроватях? да потому что никакое рабочее место предусмотрено не было. стол нельзя, стул нельзя, столик нельзя, зеркало нельзя, комод нельзя, ничего, кроме прикроватных тумбочек, нельзя. а за прикроватной тумбочкой книгу не напишешь и видео не смонтируешь.

был вариант: сепарироваться. одному сбежать в столовую с тремя столами, синими диванами, на которых обычно дремлет сосед-венесуэлец, голыми стенами (классика) и телевизором. второму – закрыться в комнате и не выходить из неё, не совершать ошибку.

как минимум до тех пор, пока не приспичит сходить в туалет. тогда-то уже деваться было некуда.

туалеты на жилом этаже – точная копия туалетов для посетителей на всех остальных этажах: две кабинки для мальчиков, две кабинки для девочек и маленький предбанник. никаких персональных ванных комнат предусмотрено не было.это вам не отель, извините, это просто место, где нам предстояло провести полтора года [ПОЛТОРА ГОДА], где всякий раз мы слышали «приветики, как делишки?» из соседней кабинки, как только собирались…ну…поразмыслить.

спасибо, сделали две душевые кабины, а не предложили мыть стратегически важные части тела в раковине.

итак, на жилье красный крест сэкономил. вместо того чтобы выплачивать пособие на аренду квартиры (государство выделяет 400 евро в месяц на человека, между прочим), поселили дурачков бесплатно в переделанные офисные коморки. и под надзором, и без лишних затрат. чудно. крутитесь, как хотите.

ничего не переделывайте, не приносите, не уносите, после двенадцати не выходите, не бухайте (это в стране-то, где бокальчик вина раз в три часа – часть культурного кода), еду в комнате не храните, курсы по десять часов в неделю не пропускайте, и, конечно, наслаждайтесь едой…

местная еда – отдельная тема для разговора, больная, признаюсь, тема.

во-первых, готовить самим было строго-настрого запрещено, да и оборудованного помещения не было. во-вторых, пропускать приёмы пищи и есть где-то за пределами социального центра чисто технически разрешалось, но, опять же, было сопряжено с кучей неудобств. нужно было подписать официальную бумагу, подтверждающую, что ответственность за сохранность своей жопы ты берёшь на себя. эти бумажки перенаправляли в Министерство.

если таких бумажек было слишком много, с тебя спрашивали, откуда у тебя бабло, чтобы так часто обедать/ужинать вне центра.

по итогу такой беседы можно было нарваться на выселение (высшая мера наказания) или лишением финансовой поддержки (56 евро в месяц, не забываем!)

поэтому выбора не оставалось, приходилось питаться на месте (строго на кухне, строго в определенные часы, строго ограниченным количеством пищи, которой было катастрофически мало).

так что я бы назвала это – довольствованием ничего-не-содержащими-в-себе-отбросами, которые почему-то одобрили и врач, и диетолог, и нутриционист, на производстве, занимающемся приготовлением и поставкой пищи в социальные центры и лагеря для беженцев?!?!!!?!?!

привозили еду ежедневно (кроме субботы и воскресенья) по утрам. сотрудник катеринга затаскивал в столовую большие чёрные ящики с «горячими блюдами» на обед и с пластиковыми контейнерами на ужин, и испарялся, чтобы его тут же голыми руками не прибили.

в пятницу закидывали еды на три дня сразу. меню было однообразным и, мягко говоря, не сбалансированным.

говоря чуть откровеннее: дерьмовейшее.

на питание каждого беженца в государство выделяет двести пятьдесят евро в месяц, что в пересчёте на один приём пищи составляет 3,75 евро. на эти деньги можно нормально питаться. но не нам. на нас экономили.

девяносто процентов рациона составляла жидкая пища, точнее: безвкусные грязно-болотно-поносные «крем»-супы, представляющие из себя не что иное как ОДИН взблендерённый овощ с водой (обычно — тыква или кабачок).

себестоимость такого супа десять центов, питательность, калорийность, полезность — ноль, если добавить к этому второе блюдо: три блинчика с капустой, получалось пятьдесят центов на человека. куда девались еще 3,25 евро – загадка.

нам, как веганам, при заселении пообещали особое меню. не сказать, что мы рассчитывали на роскошь или ресторанный уровень, но то, что мы получили, язык даже не повернется назвать едой.

серое и неудобоваримое нечто, от которого тянет опорожнить кишечник любым доступным способом — самое достоверное описание.

не просто нечто, а нечто с пониженным содержанием белка и жиров, зато насыщенное углеводами.

в то время как наши соседи уплетали омерзительную вонючую рыбу, которой их пичкали каждый день, и которая, в отличие от наших блюд, содержала в себе хотя бы немного белка, мы жевали безвкусные овощи на пятьдесят калорий, белка в которых – 0,000001%, и то оказавшиеся там случайно.

когда мы решили взбунтоваться и написать в Министерство жалобу, с нами провели воспитательную беседу на сорок пять минут, в течение которой нам доказывали, что меню одобрено диетологом, и если нам кажется, что чего-то не хватает, то нам, вероятно, просто кажется. в любом случае, изменить ничего нельзя, потому что КК работает с поставщиком уже долго, и никакого влияния на него не имеет.

при идеальном раскладе нам бы добавили немного белка, но просить о подобном снисхождении — рискованное предприятие, потому что поставщик мог рассердиться и перестать вообще нас кормить, так как мы – никто и звать нас никак, и вообще мы сами выбрали стать веганами)))

уверовав в то, что выделываться мы больше не собираемся, нам пообещали компенсировать нехватку питательных элементов в «завтрачном пакете», то есть: добавить к мюсли, соевому молоку, джему и маргарину: тофу, веганский сыр, йогурт, колбаску и орешки.

сказано — сделано. два раза нам действительно привезли расширенный и дополненный пакет, а потом сказали, что мы им обходимся слишком дорого, и лишили нас даже этой последней маленькой радости.

среднестатистическому взрослому человеку в день рекомендуется потреблять две с половиной тысячи калорий, нам привозили еды на семьсот калорий на сутки, а потом удивлялись, что мы жалуемся.

вот три чудеснейших аргумента, приведённых нам нашей социальной работницей, в пользу того, чтобы мы заткнулись:

1. мы уже меняли поставщика, ситуация осталась неизменной.

2. никому не нравится еда, спросите у других жильцов.

3. вы сами выбрали веганство. А меню составляли профессионалы. вы, конечно, можете обратиться к врачу и доказать, что у вас в организме дефицит витаминов и минералов, но мы сделать всё равно ничего не сможем.

логика убийственная. не придерёшься и не поспоришь. к тому же, обратиться к врачу мы бы всё равно не смогли. для этого нужна была медицинская карта. А для того, чтобы получить медицинскую карту, нужно было быть прописанным в Испании три месяца. а для того, чтобы быть прописанным в Испании три месяца, нужно было отнести документы в Мэрию. к сожалению, даже после того, как мы получили бы прописку и обратились в больницу, нам бы пришлось прождать ещё от двух месяцев до полугода, пока медкарта не будет готова, а до тех пор…

нам предложили посещать психолога. хотя, погодите, посещать – это громко сказано. возможно — посетить. однажды. когда он вернётся из отпуска и выкроит свободную минуточку. и даже если бы это случилось, то повторный сеанс нам назначили бы на…следующий месяц.

каким-то магическим образом звёзды сложились так, что я ещё до перевода на первую фазу умудрилась попасть к психологине. она оказалась довольно милой тётечкой, рассказала мне про свою поездку в Питер, про свою однокурсницу, изучавшую русский язык, про книги Толстого и кризис среднего возраста. свой. про меня вообще ничего не сказала.

из доступных нам привилегий были ещё курсы испанского, которые проходили в том же здании, где мы жили, но этажом ниже. удобно. спустился, и ты уже в классе, слушаешь жалобы преподавательницы на то, что им вчетвером тесно в квартире площадью девяносто квадратных метров. ещё и туалет всего один. на четверых.

курсы длились по три часа. причём за раз и без перерывов. и разбирали мы в течение этих трёх часов одну разговорную тему. никакой грамматики, письма или чтения. развивали навык засыпания под монотонный бубнеж и стократное повторение одного и того же.

как ни странно, но курсы помогли моему испанскому регрессировать (!), хотя я не предполагала, что такое возможно.

если пять месяцев назад я могла на протяжении пары минут вести конструктивный диалог на испанском, то после курсов у меня в голове прочно засела обезьянка, бьющая в тарелки. спасибо, понравилось.

даже если допустить, что влачить жалкое существование в подобном месте (что бесплатно, то приятно, да) – лучше, чем спать на улице (что вовсе не обязательно), миссия продержаться в таких условиях полтора года всё равно оказалась невыполнимой.

так что пришлось искать другие пути.