masha05025

Уолтер Уайт и Джесси снова решили сменить профессию. 
Теперь в Рязани)

Много раз видела на Пикабу подобные картинки, но первый раз увидела такой ларек в реальности)
Очень уютная палаточка со вкусным кофе и добрым персоналом :3

Тихая летняя ночь окутывала одеялом из теплых ветров и опьяняла воздухом, разносящим ароматы широкой реки. Я всегда любил этот аромат, он напоминал мне детство, когда я маленьким карапузом лепил куличики из песка под гогот лепечущих на пляже детей.

Эта же ночь была особенной. Почему? Я и сам не знаю, если честно. Может от того, что я снова там где живет мое сердце, а может от того, что вкус советского лимонада и песни Цоя нагоняют ностальгию по ушедшим годам.

Я ложусь на пестрое ватное одеяло, расстеленное на жестких досках мостка и медленно вдыхаю аромат деревни, опустив голову на сложенные за головой руки.

- О чем думаешь? – Ее вопрос вырывает меня из легкого транса и я вздохнув перевожу взгляд на веселую русую девушку рядом, обнимающую свои колени, держа в одной руке стеклянную бутылку лимонада.

- Да ни о чем и обо всем одновременно. – Отвечаю я лениво переворачиваясь на живот и кладу подбородок на руки, смотря на закат. Желтый солнечный диск катится к горизонту, окрашивая все вокруг в невероятные фиолетовые тона. Это зрелище заставляет достать смартфон из кармана брюк и сделать новое фото. Очень красиво. – А ты?

- Тоже. Странно да? – Отвечает она и падает на доски рядом и вот, мы уже как два дурака смотрим в вечернее небо, разглядывая облака и звезды. В этой местности все мне кажется странным, начиная от луны и заканчивая водой.

Горицы – небольшая, но очень красивая деревушка в Вологодской области, где я проводил лето все свое детство. Нет, раньше мне не казалось это ссылкой, как кажется современным детям. Ведь там было так весело! Белые величественные теплоходы, уходящие вдаль по волнам, увозящие и привозящие все новых и новых людей. Тогда, во времена, когда путешествия мне только снились, я мог понаблюдать за иностранцами, даже попрактиковать свой английский. Тогда можно было нырять с пристани и плавать в реке. Родителям было не до нас и мы бегали босиком предоставленные только сами себе и никому больше.

- Спой что-нибудь. – Внезапно нарушаю тишину я, опуская теплую руку в воду, пробуя ее на ощупь. Теплая, можно будет окунуться перед уходом домой. – Порадуй меломана.

Она расчехляет гитару и настраивает ее. Всегда поражался людям, умеющим петь или играть, ведь сам лишен музыкального слуха и голоса. Поэтому, как только мы встречаемся, то я прошу ее сыграть – не важно на чем. Как с этим было покончено, она откидывает волосы назад и сосредоточено найдя в тетрадке аккорды запела:

- Белый снег, серый лед…

- На растрескавшейся земле… - Хрипло подпеваю я старый мотив. Вот так и сидим один раз в год, из года в год. Три дня в июле – время, когда встречаешь старого друга, когда приятно просто молчать и смотреть на закат.

Мы сами не заметили как у нас появилось прибавление. Чей-то пес пришел к нам на мостки и бесцеремонно улегся рядом, положив голову мне на коленки. Я перестал петь и потрепал бродягу за ухом, ища в пакете что-нибудь вкусненькое. Ничего не нашлось кроме пачки чипсов и мороженного.

- Прости, Шарик, но у нас ничего нет. – Как то грустно отвечаю я, чеша усталого пса за ухом. Он даже прикрыл глаза от удовольствия – Нравится, да пес?

Девушка замолчала, убирая гитару в чехол, смотря на нас и умиляясь.

- Давай я вас сфоткаю? – Говорит она и достав мобильник делает пару фото. Вышли красиво, можно выложить в сеть. Публикую пост в Инстаграмм, а он смешивается в ленте с телами моих бывших одноклассниц в минимальных бикини на дорогущих курортах. Что с этим миром не так? Я ни за что не променяю эту красоту на чужие Багамы. Здесь я отдыхаю душой, эти три дня тишины дают мне толчок на весь следующий год.

Так мы и сидели втроем, молча, слушая шум волн и смотря на багровое небо.

Как будто бы и не уезжал, как будто год прошел за пару часов.

«…и вот крылья его зашумели, стройная шея выпрямилась, а из груди вырвался ликующий крик:

— Мог ли я мечтать о таком счастье, когда был ещё гадким утёнком?!

Конец.»

Пожилая дама закрыла книгу и с улыбкой посмотрела на чадо, которое почему-то никак не хотело засыпать. На лице маленькой девочки застыло благоговейное выражение восторга, а глаза искрили детскими, ничем не опороченными грёзами.

— Пора спать, Софочка, — нити-морщины длиною в жизнь собрались в тонкие речушки на лице няни, та заботливо подоткнула одеяло и поднялась, собираясь покинуть комнату подопечной. Зимняя пора нынче не баловала бархатом погоды. Суровые морозы каждый день воспитывали петербуржцев, давая отрезвляющие ледяные пощёчины руками ветра.

— Я тоже когда-нибудь стану прекрасным лебедем, я буду танцевать! — вдруг радостно воскликнула девочка, а няня замерла, так и не отойдя от кресла, в котором проводила бо́льшую часть времени рядом с Софочкой. Тем временем малышка всё щебетала: — У меня будет платье цвета снежинок за окном, лёгкое, как пёрышко… А ноги будут перевязаны лентами. Мизинчики иногда будут болеть, потому что балетки такие узкие…

— Кто тебе такое сказал?

— Я сама видела на картинках! У балерин такие маленькие стопы… наверняка их мизинчики сильно болят! Зато мои ножки такие же маленькие! Поэтому они обязательно должны поместиться в балетки!

— Но танцы — это совершенно непрактично, — заметила няня, опускаясь обратно в кресло.

— Зато я буду парить на сцене, как лебедь парил над озером… У меня будет собственное озеро, лебединое, только представьте, Ирина Николаевна! И много-много таких же девочек, белых птичек, будут кружиться рядом, нам будут хлопать и дарить цветы! Как же это чудесно! — бурный поток фантазии было не унять, но девочка в момент затихла, когда обратила внимание на няню. Она ахнула и протянула руку к женщине: — Ирина Николаевна! Почему вы плачете? Неужели вам так сильно не нравится «Лебединое озеро»?

Женщина смахнула непрошеную влагу и промокнула уголки глаз платком. Сколько же жизни плескалось в этом ребенке, сколько надежд на будущее!

— Нравится, Софочка, очень нравится! Но ты всё-таки подумай о такой замечательной профессии, как, к примеру, портниха. Ты бы могла шить изумительные платья и костюмы, радуя людей не хуже. А теперь спи, мы и так затянули со сказкой. Добрых снов, дорогая.

— А папочка говорит, что из меня получилась бы замечательная танцовщица!

Обиженный голос девочки говорил сам за себя, но сердце Ирины Николаевны больно сжалось не от этого. Малышка и правда могла бы стать отменной балериной: упрямости ей было не занимать, а природная красота затмила бы сотню-другую самых ярких танцовщиц.

Но Софочке не суждено было танцевать. Так же, как бегать или ходить.

Вена - помпезный город. Он величественный и любящий все масштабное, прямо как и демон, который появился в нем, обнимая рядом стоящую девушку .

Они оказались рядом с домом, в дверь которого Дмитрий затянул Наю следом за собой. Демоны спустились в сырой и плохо пахнущий подвал, где были наручники и еще много разнообразных приспособлений для пыток и не только. Дмитрий быстренько пристегнул себя и посмотрел на девушку серьезным взглядом голубых глаз.

- У нас сегодня важное дело. - Улыбнулся демон, защелкивая другую руку в сталь. - Мне нужно будет сменить тело. Я сейчас уйду, а ты выходи на улицу и жди меня. Ладно?

- Что? - девушка чуть поморщилась от мерзкого запаха. - Но зачем тебе менять тело?

Недоумение отразилось в шоколадных глазах девицы в легком белом платье. Она явно не рассчитывала, что любимый демон оставит ее в незнакомом городе, да еще и в таком месте, но охота всегда требовала особого подхода.

- Прости, но нужно. - Демон улыбнулся девушке. - Этого пристегну здесь, чтобы он не сбежал. Как только закончим, вернусь в него. Люблю тебя...

Черный дым вырвался изо рта парня и рванул из подвала на улицу.

Как только дым исчез, девушка улыбнулась, растянув пухленькие губки в соблазнительной улыбке. Тело Джа, сидело пристегнутое, подпирая стену. Он потихоньку приходил в себя, и чтобы не доставал её расспросами, демон поспешила выйти из этого ужасного места. Выйдя на улицу, Ная вдохнула свежий воздух, поправила платье и локоны чёрных волос, ожидая парня и пытаясь понять ход его мыслей.

Совсем скоро из-за угла дома вышла красивая девушка в салатовом коктейльном платье с пышной юбкой, слегка прикрывающей пятую, весьма привлекательную, точку. Платиновые волосы были собраны в элегантную прическу и подобраны шпильками, только одна прядь, слегка завитая, свисала с боку касаясь щеки. Зеленые глаза, в цвет платья, смотрели куда-то очень сосредоточенно.

Цокая шпильками по брусчатке, девушка уверенной походкой направилась к ожидавшей ее демонице.

- Бля, как вы ходите во всем этом? - Сказал демон, поправляя сползающее вниз платье. - Я похожа на шлюху?

Зеленые глаза внимательно смотрели на девушку, читая огромное непонимание в них.

- Дима? - неуверенно спросила брюнетка и, услышав вопрос, залилась звонким смехом. - Ну, как видишь, я хожу. Ахаха, а на каблуках ты неплохо стоишь. Уже опыт есть? Даже я на таких ходить не умею.

Демон улыбнулся девушке и подтянул платье кверху.

- Стоять, сиськи. - Сказал Дмитрий, глядя на свою грудь сверху. Затем он перевел взгляд зеленых глаз на девушку, стоящую рядом. - Опыта не было. Тело помнит, как это делается.

Черноглазый вздохнул и кокетливо улыбнулся, глядя на свое отражение в соседней витрине.

- Сегодня наша цель - владелец стриптиз клуба. Этот сученыш должен мне, не спрашивай почему. Я записала нас на кастинг стриптизерш, так что надевай.

Демон протянул девушке откровенное платье и туфли на длинных шпильках, почти такие же как у него, но все же чуть-чуть пониже. Он мой, а ты выберешь себе жертву. - Дмитрий лукаво посмотрел на девушку и подмигнул. - Недостатка в мужчинах там не будет.

Девушка не могла сдерживать смех и чуть ли не складывалась пополам от хохота. Но услышав заявление "подруги"  она перестала смеяться.

- Что? - ошарашенно посмотрела она. - Ты записал меня на кастинг стрептизерш?!

Демон нахмурилась и вырвала пакет с вещами.

- Только ради тебя! - пробурчала она, заходя обратно в дом. Вышла она уже переодетая. Вместо белого платье на ней красовалось нежно розовое с прозрачным шелком от груди, до поясницы. Оно было короткое, даже слишком и еле прикрывало всё. Рукавов не было, поэтому можно сказать, что держалось оно только на груди. Чтоб хоть как-то прикрыть вырез, демон переложила волосы вперёд. На стройных, длинных ногах были обуты туфли с открытыми носами и на высокой шпильке.

- Я понимаю, что я демон, но Дима чёрт возьми, мне стыдно. - девушка прикрыла глаза рукой.

Демон осмотрел девушку и закусил губу. В каком бы теле он не был, он все равно оставался мужчиной.

"Ох, черт" - Дмитрий вспомнил, что он девушка и это выглядит неуместно. Убрав свои пошлые мыслишки и взгляд глубоко в недра своего мозга, он улыбнулся, невинно распахнув новые зеленые глазки.

- Не Дима... - Демон покачал головой. - Странное имя для девушки - Дмитрий. Я Викки. - Демон хотел по привычке запустить руку в волосы, но вспомнил о прическе. - Прости за это. - Дмитрий кивнул на откровенный наряд. - Зато мы повеселимся. Тебе не придется пробовать, я сама очарую его. Там только одна требуется.

- Викки? - засмеялась девушка. - Прости, но это так смешно. - успокоившись, брюнетка поправила платье, взяв блондинку под руку.

- Ну что, подружка, веди нас, - усмехнулась девушка. - И смени парикмахера, - вновь засмеялась девица, но, вспомнив про свой наряд, быстро замолчала, стараясь не делать лишних движений.

- Прикмахер знает свое дело. - Твердой походкой демон шел по брусчатке, поддерживая за локоть спутницу, чувствующую себя не уверено. - Если я выдерну эту шпильку, - свободной рукой он дотронулся до заколки, - Волосы рассыплются густыми волнами... ну ты увидишь.

Блондинка резко остановилась перед стеклянной дверью сомнительного заведения с неоновой вывеской "Seven Devils". Дмитрий выскользнул из рук своей девушки и подошел к охраннику, специально наклоняясь, показывая все прелести этого тела, к его уху и что-то шепнул на немецком. По лицу мужика в форме расплылась довольная ухмылка и он погладив демона по пояснице и немногим ниже кивнул.

Блондинка пошло улыбнулась в ответ, но как только развернулась к нему спиной изобразила на лице огромное отвращение.

- Фуфуфу- неслышно сказал Дмитрий подойдя к Нае. - Как только мы зайдем, держись рядом со мной. Я пойду первая.

Демон улыбнулся, а в его глазах загорелись огоньки.

- Если тебя начнут лапать, не мне говорить тебе, что делать.

Дмитрий оправил юбку и прическу.

- Надеюсь ты говоришь по-немецки сказал он, заходя в помещение. Клубы дыма, вспышки и запах алкоголя. Как не ново для них. Демон ловко лавируя между людьми устремился к толстому, почти лысому мужику с сальными глазками.

Хозяин заведения оглядел девушек презрительным взглядом и кивнул на сцену:

- Готовьтесь. - Приторным голосом сказал он, потирая руки.

- Да, все, без проблем, иди уже, - пихая блондинку к кулисами, бурчала Ная. Затем, поправила одежду и, прислонившись к стене, стала глазками заигрывать с посетителями.

Совсем скоро демон вышел на сцену и подошел в шесту. Свет сафитов был направлен четко на него, все остальные были в тени. Людей было не так много, всего трое мужчин из гостей и несколько человек персонала.

Девушка с платиновыми волосами стояла на сцене в салатовом платье, которое еле держалось на ней.

- Раздевайся. - Пошло сказал лысый и ухмыльнулся в ожидании шоу. Из динамиков полилась плавная музыка и Дмитрий вслушивался ловя ритм.

Салатовое платье медленно скользнуло вниз, оставляя Викки в одних белоснежных стрингах, с бантиком сзади и в поясе из- под отсутствующих чулок. Девушка сексуально провела пальцами по своей изящной груди, глядя на будущего работодателя.

- Хорошо. - Сказал он и по его лицу расплылась ухмылка, а в сальных глазках загорелся нехороший огонек.

- Танцуй. - Он откинулся на спинку кресла, ожидая продолжения.

Дмитрий подошел к шесту и обняв его сделал оборот. Затем проявляя все чудеса своей растяжки он показал еще пару движений, изгибаясь так, что не хотеть эту красотку было невозможно.

Потирая руки лысый посмотрел на девушку,стоящую у стены и накручивающую волосы на палец, довольно произнеся:

- Хватит. Пусть другая станцует.

Демон отошел в глубь сцены, освобождая пространство. Он до последнего надеялся, что Ная откажется.

"Нет, не пойдете же она... " - мысленно рассуждал демон, закрыв глаза, а когда открыл его челюсть чудом не упала на пол. - "Да какого?!"

Дмитрий смотрел на спину девушки с лицом, в котором явно читалось "Что за черт?!". Хорошо, что никто этого не видел, потому что сафиты светили на его девушку, оставляя его во тьме.

"Ой, бляяя... Надо что-то делать. Да как ты на нее смотришь, мудила! Воооу..." - Подумал Дмитрий, когда девушка выгнулась в новой изящной позе. Демон встряхнул головой и собрав свои мысли подошел к лысому.

- Простите... - Мелодичным голоском сказала Викки, стоя обнаженной рядом.

- Что? - Мужчина оторвался от танца Наи и посмотрел на девушку, облизнув свои губы.

- Понимаете, - Начал Дмитрий сексуальным томным голосом, наклоняясь своей грудью под нос мужчины. - Мне очень нужна эта работа. Я готова на все ради нее. - Девушка развинув ноги села на его колени, наклоняясь к уху, обжигая дыханием коже на толстой шее мужика. Несколько слов на немецком ему на ухо и он на крючке. По лицу его расплылась довольная улыбка.

- Я еще посмотрю. С тебя приватный танец, милая. - Его рука провела по лицу девушки, поднимая ее лицо за подбородок. Лысый жестом показал всем уйти.

Дмитрий послушно повернул голову, смотря в глаза мужчине с неистовым огнем желания.Только желание было не оттрахать его, а убить. Девушка нежно обняла мужчину, проводя пальцами по его рубашке, расстегивая пуговицы одна за одной. Она начала двигать бедрами, сначала медленно, а затем все убыстряясь, при этом она смотрела в глаза этому лысому мужику и закусив губу улыбалась. Нежные пальчики провели по своей груди и блондинка слезла с колен, поймав недовольный взгляд "клиента"

Дмитрий взглядом сковал хозяина притона и нагнувшись к его уху сказал:

- Где Филл, похотливая сука? - Демон заметил свое отражение в зеркале и посмотрев на себя чуть-чуть вильнул бедрами наслаждаясь зрелищем. Сделав лицо "It's not bad" девушка вернулась к допросу.

- Я... - лысый не знал что ответить. Он не мог пошевелиться, но по его лицу было прекрасно понятно, что он знает ответ.

- Мне спросить еще раз? - Дмитрий перекрыл воздух жертве, заставив задыхаться и упасть на пол. Когда лицо жертвы начало синеть, он ослабил хватку.

- Он, он, в Нью-Касле. - Прохрипел мужчина на полу и схватился за горло. - Не убивайте.

Глаза демона со щелчком окрасились в черный. Девушка подошла к нему и носком белой босоножки на шпильке повернула его лицом к себе.

- За все нужно платить, ублюдок! - Взмах ноги и шпилька вошла в глазницу несчастного, пройдя насквозь череп. Жертва всхлипнула и испустила последний вздох..

- Так-то лучше. - Сказал демон, вытирая шпильку салфеткой. Дмитрий взял свою грудь в ладони и попрыгал. Хмыкнув, он опустил руки и прошел на сцену за платьем. Одевшись, он распустил волосы, которые водопадом спадали по спине и вышел к ждавшей его Нае.

Пока парень что-то творил в стрипклубе, девушка стояла возле входа, надеясь, что никто не обращает внимания на её внешний вид. Но это было абсолютно не так. Каждый прохожий глазел на её тело. Осмотрев улицу, она заметила девушку очень похожую на неё. "Время сменить сосуд" - подумала она и перешла дорогу, затащив девушку за угол, она переселилась в неё. Ну да, как она и ожидала, особых изменений в теле нет. Та же брюнетка, те же глаза, то же телосложение. Может только личико помилее и одежда покрасивее. Вернувшись к клубу, она стала у двери, как тут вышел Дима.

- А вот ты, - усмехнулась девушка. - Как всё прошло?

- Все просто волшебно. - сказал он, поправляя сползающие платье. - А у тебя? Время вернуться в Джареда. Или ты хочешь, чтобы я остался сексуальной блондиночкой?

- У меня всё простенько и со вкусом, - улыбнулась девушка и засмеялась. - Знаешь, если я сейчас поцелую сексуальную блондиночку, мой мир уже не станет прежним, - девушка провела указательным пальцем по носу Викки, останавливая его на губах и чуть оттягивая нижнюю.

Девушка засмеялась и нагнулась к Нае, подарив ей горячий лесбийский поцелуй.

- Пора менять границы твоего мира. - Сказал демон и отстранившись от девушки направился в сторону подвала, цокая каблучками по брусчатке с гордо поднятой головой.

- О Дьявол, - после поцелуя девушка закрыла рот рукой, морщась, и пошла следом за Викки, прикрывая глаза рукой от шокированных прохожих. Зайдя в подвал, она посмотрела на сидящее тело.

- Не надо, пожалуйста... - взмолился пленник. - Оставьте меня... пожалуйста.

До чего же надо довести человека, чтобы он так просил?

- Прости. - тихо сказал демон и черный дым покинул девушку, тело которой упало без сознания и устремился в парня. Черные глаза демона открылись и он моргнул, возвращая им голубой цвет. Дмитрий ловко расстегнулся и взяв Найриту под руку вывел на улицу из вонючего подвала.

- Пора уходить. - сказал он, глядя на девушку.

- Да ладно? - с усмешкой посмотрела на парня. - Две полу-мертвые шлюхи за один день и два трупа мужчины. Нам пора сваливать! - девушка крепче взяла парня за руку и демоны исчезли.

Однажды прихожу на экономику,

Я должен был в тот день зачёт сдавать.

И не могло пройти все преспокойненько,

Но как-то поздно уже было горевать.

Конспектов нет и лекции потеряны.

На семинарах все смотрел в окно...

И вот пришёл расплаты час отмерянный,

Жаль в голове моей совсем нет ничего.

Сажусь за стол один, тяну билет,

Читаю строчки быстро и дрожа...

На все вопросы лишь один ответ,

Что в голове сегодня ровно ни гроша.

- Готовьтесь. - Говорит преподаватель,

А я тем временем шпаргалки достаю,

Раскладываю их под партой на коленки

И не спеша теорию пишу.

Написано все ровно и красиво,

Инфляция, доходы и расход.

И графики построены не криво,

Что странно для меня, но ведь сойдёт.

Настало моё время отвечать,

Смотрю в листок, немного заикаясь

Читаю, не рискнув глаза поднять,

Почти уверенно, почти не запинаясь.

Но тут бумажку резко отнимают

И спрашивают прямо в лоб:

- А расскажите-ка, пожалуй,

Про номинальный мне доход.

Я в строгие глаза смотрю,

В моих же - страх, мольба и боль.

- А можно "три" и я пойду?

- Нет, в экономике ты ноль.

Какой труд Маркса?

- "Капитал".

- Хоть тут, студент, ты угадал.

Ну ладно уж, твоя взяла!

Неси зачётку ты сюда.

И вот он долгожданный час!

Зачётку быстро открываю ,

Мне повезло на этот раз

И я спокойно выдыхаю.

Зачёт получен, все прошло,

С меня уж 100 потов сошло.

Несу зачётку в деканат,

Что б показать там результат.

***

Мораль понятна и проста:

"Учите экономику, друзья"

Коль будешь с сентября ты отвечать.

Получишь "автомат" и не придется нервничать.

Примечание:

 Как минимум двое из моих подписчиков хотели узреть продолжение, поэтому сильно тапками не закидывайте. Этот рассказ для девушек, любовно-ванильный, поэтому если Вы не любите такие истории, то просто проходите мимо.

Сама история:

Она садиться в машину и пытается пристегнуть ремень. У нее не получается, в принципе, как и всегда. Мои губы трогает легкая улыбка, но она оставляет это занятие, раздражено говоря мне, что бы я отвез ее к Линде. Как странно, она не едет к своей матери. Скорее всего просто не хочет ее слушать, нравоучения... Она никогда их не любила.

Улыбка покидает мое лицо и я аккуратно застегиваю ремень, коснувшись ее живота. Смотрю на нее, ожидая резкой реакции на этот жест. "Только не смотри на меня так" - мелькает у меня в голове. Он ведь и мой ребенок тоже.

- Вас теперь двое, подумай о его безопасности. - Бархатным окутывающим голосом сказал я, когда щелкнула застежка ремня. - Будь аккуратнее. Береги себя.

Почему я говорю так, как будто я Даун, напрочь лишенный разума? Мои фразы несвязны, коротки, пятилетний ребенок лучше выражает свои эмоции. А может это от того, что слова здесь не нужны, всей и так понятно без слов.

Поворачиваю ключ, и на дисплее загорается время. Черт, нужно выпить таблетку, которую я забыл дома. Идиот. Как я могу позаботится о ком-то, когда и свою-то жизнь не могу держать в тихом русле. Нельзя нервничать, а то руки снова начинают отбивать дробь, но уже по рулю. Нужно дойти до дома и взять чёртовы капсулы.

- Прости, я сейчас. - Торопливо говорю я вылезая из машины и быстро идя к дому, доставая дрожащими руками ключи. Черт, со второй попытки я попал в замочную скважину и быстро их повернул скрываясь за дверью.

Вытащив пару капсул я обнаружил, что моя сумка с документами и мед.картой осталась в машине. Дьявол, неужели я стал настолько рассеянным? Нет, ну конечно же это просто синонимы, но все же. Рассеянный склероз не шутки, особенно, когда тебе нет и тридцати. Вздыхая, опираюсь на стол и допив воду из стакана, выхожу из дома закрывая его на ключ.

Открываю дверцу и сажусь, инстинктивно пристегивая ремень, но замечаю, что на меня пристально, в упор, смотрят два глаза, цвета черного чая с корицей. В голове укладывается картинка, что что-то не так. Моя сумка, она у нее в руках, документы, карта...

"Вик..." - Зовет меня моя половинка, - "Почему ты мне не сказал?" 

Действительно, почему? Может от того, что просто времени не было, может от того, что ты убежала, потому что увидела меня и эту молоденькую медсестру-блондинку? Это был не первый визит к врачу и даже не пятый. Четыре месяца я удачно скрывал от тебя информацию, пока не стало совсем плохо.

- Я... Прости. - Только и смог сказать я поворачивая ключ, заводя урчащий мотор. Внутри пусто, как будто все чувства выжгли напрочь. Теперь она знает, от этого еще хуже на душе. Теперь, я останусь совершенно один, не в силах смотреть на ту сиделку-медсестру, даже если мне станет очень плохо, я ее больше к себе не подпущу. Зачем она меня напоила?

Тихо трогаюсь с места, смотря прямо на дорогу и молчу. А что еще говорить, я даже не знаю.

- Как ты себя чувствуешь? - Мой голос разрывает гнетущую тишину внутри машины. Даже воздух кажется напряженным до такого состояния, что трудно дышать. Очень хочется вернуться домой, вместе с ней, лечь и уснуть, забыв все то, что случилось на этой неделе, кроме приятного сюрприза.

- Бывало лучше. - Отвечаю я сконцентрировавшись на дороге. Мысли о ребёнке не покидали голову и я крепче сжимаю руль.

- Ты разрешишь мне его видеть? - Внезапно спрашиваю я, после очередного недолго молчания. Если она откажет, то это будет самым тяжелым ударом за все это время. Невыносимо больно. Я хочу ростить его, наблюдать за ним, сидя в кресле у камина и обнимая Катерину. Почему я такой мудак? Сам себе удивляюсь. Как я мог променять семейное счастье на одну ночь с неизвестной девицей? 

Останавливаю машину, паркуясь у дома Линды. Глушу машину и смотрю на ее, бережно отстегнув ремень.

- Вот и все. - Обреченно произношу я, глядя в ее карамельные глаза. - Я думаю мне пора.

Задумаюсь ненадолго и все-таки решаюсь сказать:

- Не беги быстрее в суд писать заявление. Я люблю тебя и его. - Нежно провожу ладонью по ее животу и коротко улыбаюсь. - Пожалуйста.

"Я не знаю, Вик, я не знаю..." - Больно, очень больно от этих слов. Хотя может так и лучше, если она решит уйти насовсем. Ни к чему ему знать, что папа - овощ, который забывает сам себя. Жмурюсь, дотрагиваясь до переносицы, пытаясь сдержать боль с сердце. Я предатель, но это уже слишком жестоко. Нужно успокоится, иначе не доеду до дома. Катерина выходит из машины и я немного посидев, забираю свою сумку и выхожу следом.

- Подожди... - Она останавливается и я подхожу к ней и обнимаю, несмотря на протест с ее стороны. Мне нужно это, ее поддержка, не могу это объяснить. Отпускаю ее и не дожидаясь реакции быстро разворачиваюсь, направляясь к ближайшему метро, сдерживая дрожь, колотящую все тело. Плохо, очень плохо. Нужно сказать об этом отцу. Он всегда был моим другом, поддерживал меня, подкалывал когда нужно... Как же мне его не хватает. Навещу его завтра и все все расскажу. Он выслушает, мертвые умеют слушать лучше живых. Отец оставил меня два года назад, он застрелился, когда перестал узнавать себя в зеркале. Последняя стадия, самая тяжелая... Вся жизнь в записках. Точно знаю, что не смогу так жить. Не смогу. Только бы увидеть своего малыша, его улыбку, первые шаги и можно уходить.

Меня трясет от холода и нервного напряжения. Я подхожу к автомату, пытаясь засунуть в него мелочь и нажимаю,на свою станцию, следуя инструкции. Черт, забыл телефон у нее в машине. Ничего страшного, куплю себе новый, возвращаться плохая примета.

Дорога оказалась недолгой. Все как в тумане. Вот я захожу в нашу квартиру и осматриваюсь. Не могу здесь находится, слишком тяжело. Раздеваюсь, оставаясь в джинсах и серой футболке, прохожу на кухню. Ставлю чайник и падаю на высокий барный стул, головой на руки.

Вот и все. Я остался один, совершенно один, разрушив все что любил. Она смотрит на меня с наших черно-белых портретов, но даже здесь я вижу укор в ее глазах.

"Прекрати себя накручивать" - говорю сам себе, снимая свистящий чайник с огня. Мятный чай, ее любимый, а я его ненавижу, но мне хочется чувствовать ее присутствие в квартире. Я оставляю ароматную кружку на столе, заваливаясь в гостиной на диван, накрываясь ее пледом и вдыхая этот аромат. Мне плохо, чертовски плохо. Нужно пережить, успокоиться. Я сам и не заметил как уснул в позе эмбриона.

Меня разбудил звонок на домашний телефон. Как странно, ими кто-то еще пользуется. Голос того конца холодно сообщил, что моя жена разбилась в аварии.

- Она жива? Подождите! - Кричу я в трубку, но холодный голос называет только номер больницы. Я одеваюсь со скоростью света а в голове только одна мысль "лишь бы она была жива...и малыш." Моя черная мазда завелась не сразу. Чёртовы кривые руки, не могу попасть в замок.

- Твою мать! - С силой ударяю по приборной панели, будто это поможет. О, чудо! Она все-таки завелась. Со скоростью, намного превышающей разрешённую я мчусь в больницу к ней, не обращая внимания на светофоры. 

Припарковавшись у огромного здания с надписью "Больница Святой Марии", влетаю в пустые холодные ночные коридоры, ища персонал. Ночь, а я шумлю и нервничаю. Меня находит охранник и выпихивает оттуда, говоря, что они закрыты.

- Пусти меня! Там моя жена! - Кричу я, вырываясь из его хватки, когда он тащит меня к выходу. - Сам приходи позже, ублюдок!

Удар и я вырвался, направляясь к стойке информации. Он отпустил меня, не стал догонять. Может, вошел в мое положение, а может просто не захотел связываться.

- Катерина Грейсон. - Нервно отвечаю на вопрос девушки в халате. Она кивает мне и называет номер палаты. Я бегу на пятый этаж, игнорируя лифт. Отдышавшись, вхожу в палату и присаживаюсь на кресло для гостей, сжимая пальцы в замок от нервного перенапряжения.

Слабый голос позвал меня и я облегчённо выдохнул. Она пришла в себя, она со мной, здесь, сейчас. Я сажусь на угол кровати, беру ее руку в свою, согревая своим теплом. Мои голубые глаза с неподдельной тревогой наблюдают за ней. Наверное она не хочет, чтобы я ее трогал, но меня это мало волнует.

- Ты же обещала. - Тихо говорю я, поддерживающе сжимая ее руку в своей. - Обещала его беречь...

Доктор, зашедший в палату, прервал меня не дав закончить. Он выразительно посмотрел, взглядом давая понять, что время посещения истекло, и я послушно выхожу из палаты. Оставшись за дверью, падаю на кресло, прислонившись головой к стене. Внезапно меня вырубает, я даже сам не заметил, как отключился.

Сколько я так пролежал? Не знаю. Щеке больно... Открываю глаза и вижу перед собой врача, бьющего меня по щекам и светящего мне в лицо фонариком.

- Я? - Ответил ему и посмотрел на него мутным взглядом голубых глаз. - Все хорошо, я просто устал. - Соврал ему и моргнул несколько раз. Он разрешил мне остаться в ее палате на ночь, когда узнал, что мы женаты.

- Спасибо. - Говорю я врачу заходя в палату.

Она спит, так мило посапывая. Как обычно. Я сажусь на кровать и бережно накрываю ее одеялом, хоть она все равно раскроется несколькими минутами позже. Катерина не любит спать под одеялом, а люблю ее накрывать. Старая игра, в которую мы все время играли. Рекорд 5 минут. Я невольно улыбнулся вспоминая это. Я провел рукой по ее лицу, открывая ее милое круглое личико. Она моя любимая женщина, мать моего ребенка. Посидев еще немного, я понял, что ужасно хочу спать. Я пересел на кресло и уснул.

Этой ночью мне снились исключительно плохие сны. Кошмары заставляли меня переживать еще больше. Я нервно дергался на кресле, пытаясь успокоится и ворочался во сне. Ближе к утру мои сны сменились на спокойные и я даже улыбнулся, посапывая на неудобном кресле.

Я проснулся от того, что моего плеча коснулась рука. Нежное прикосновение и такое знакомое. Невозможно не узнать ее. Катерина. Она прикоснулась ко мне. Сама, по собственной воле. Скорей всего просто для того, чтобы прогнать меня, но все же... Это так приятно.

Раскрыв сонные голубые глаза я смотрю на нее, и мои губы трогает легкая улыбка. Боже, как же глупо я выгляжу. Нельзя забывать, что она меня не хочет видеть, нельзя забывать что я сделал.

Ловлю ее взгляд и тихо, извиняющимся тоном произношу: "Я уже ухожу, прости." Встаю с кресла и все так же не отвожу взгляд, дожидаясь ее реакции на мои слова.

В душе бушует буря такой силы, что сносит все на своём пути. Как он? С ним все в порядке? Я замечаю это по выражению ее лица. Малыш здесь , с нами, в безопасности. Как она могла так безрассудно поступить? Вот теперь просыпается злость, но скорее злость из-за любви к ней и малышу. Я всегда запрещал ей гонять по ночному городу - это слишком опасно. Но меня никто слушает... А если бы она сбила кого-нибудь? Нет, лучше бы даже не думать об этом.

"Вик..." - Зовет меня она и я останавливаюсь у двери смотря на нее любящими глазами. - "Не уходи". Этого больше, чем достаточно, чтобы я остался здесь, рядом с ней и ребенком. Ее ребенком... Зачем я снова вспомнил эти ее слова. От них очень больно, меня словно разрывает на части. По телу пробежал неприятный холодок зажимая сердце в тиски. Да, я останусь если ей это действительно нужно. Она села на кушетку и сморит на меня, словно чего-то ждет, но я не понимаю чего. Может нам нужно поговорить? Но о чем...

- Катерина. - Произношу ее имя как мантру, пытаясь завязать разговор, а мои губы трогает легкая улыбка. - Я рад, что с ним все хорошо. Правда. Прости меня... Это из-за меня ты поехала.

Мои извиняющиеся голубые глаза смотрят на нее в упор. Нет, все еще слишком тяжело для того, чтобы осознать. Одна мысль о том, что я чуть не потерял жену и ребенка заставляет меня поежится. Выслушав ее, я выхожу из палаты, но лишь для того, чтобы вернуться с ее любимым мятным чаем, аромат которого разносится по всему коридору. Сегодня я не уеду из больницы, мне тоже надо к врачу, пришли ми анализы и теперь мне точно скажут сколько мне осталось. Очень страшно, хочу чтобы она была рядом, но не могу позволить ей нервничать. Отдаю ей чашку с чаем и сажусь в кресло, сжимая пальцы в кулак, сдерживая накатывающую дрожь. До приёма таблетки всего час, нужно потерпеть.

Как я? Серьезно?! Просто потрясающе, ага, да. Феерично. Голова сейчас лопнет, а руки, мать, их перестают меня слушать. Еще меня гложет нестерпимое чувство вины, от которого хочется сесть и умереть. Просто, быстро, не чувствуя боли. Я предал тебя и теперь ты уходишь, забирая с собой моего ребенка, которого я может никогда и не увижу. Твое слово закон. Ты главная в этой семье, я привык всегда идти на встречу. Ты любишь мятный чай, а я его готовлю. Ни разу за все пять лет нашего знакомства я не пикнул о том, что его ненавижу. Ты сама догадалась. В магазине мы берем то, что нравится только тебе, я слушаю тебя, повинуюсь. Нет,я вовсе не жалуюсь, мне нравится это, я принимаю эти правила и от этого мне намного больнее, когда ты говоришь "я не знаю", отвечая на мою просьбу.

Часы вибрируют на руке, напоминая про таблетку и прием доктора Фила. Нужно уходить, а я не знаю, что тебе сказать. Колени трясутся, но уже от страха, страха перед неизвестностью.

- Катерина, - Я смотрю в твои глаза, стоя спиной к двери и сжимая мужскую сумку в руках. - Мне нужно отойти ненадолго, я скоро вернусь... Если ты этого захочешь. - Нерешительно добавляю я, разворачиваясь к двери и выходя. Не заметив девушку, я налетел на нее, сбив с ног молодую блондинку медсестру. Поднимаю на нее взгляд и узнаю ее... "Трейси" - гласит ее бейдж. Мои глаза горят яростью и ненавистью к этой особе, а она смотрит на меня и пошло улыбается. Сучка. Она идет к моей жене. Она разрушила мое счастье, я ее ненавижу, но об этом некогда думать, время чертовски поджимает.

Две минуты и я у кабинета своего врача. "Доктор Филип Брайн" - так гласит табличка на двери. Нерешительный стук, и мужской бас разрешает мне войти. Открыв дверь я мнусь, как пятиклассница, боясь поднять на него глаза, услышать приговор. Хотя тут и так все ясно, но все же...

- Мистер Грейсон, проходите. - Голос холодный равнодушный, заставляющий сердце съежится в черный комочек. Я даже на минуту забыл как дышать. Молча я прохожу в его кабинет и сажусь стул напротив его стола. Он вручает мне какие-то снимки, рентген, томограммы... Ничего не понимаю и поднимаю на доктора взгляд грустных голубых глаз.

- Сколько? - Только и могу сказать я, не отводя от него взор. Интересно, а сколько раз его об этом спрашивают сидя на моем месте? Как он это выносит...

- Вы не умрете. - Холодно и отстранено говорит он. - У Вас есть десять лет, пока вы не станете забывать свое имя. Живите полной жизнью. Хорошая поддержка, меньше переживаний и может быть, вам удастся выиграть еще десятку лет. Сколько вам?

- Двадцать пять. - Обреченно говорю я, пытаясь уложить все по полочкам в голове. Мне страшно и больно. Очень страшно...

Примечание: это небольшой эксперимент. Просто интересно, как будет выглядеть история, рассказанная исключительно одним персонажем, в которой только его реплики, мысли и переживания. Стоит ли продолжать?

Предупреждение: переизбыток ванили.

Сама история:

Прислонившись спиной к стене, я наблюдаю за своей женой, коротая нервно кидает вещи в чемодан. Она не может застегнуть молнию, дёргая за замок. Поддаюсь порыву помочь и делаю шаг на встречу, но уже поздно: замок сломан и чемодан летит к стене, а Катерина вытаскивает из шкафа спортивную сумку.

- Развод? - Бесцветный голос набрал силу и в нем послышалась легкая нотка испуга. Только не это, нет. Она сломает меня, если уйдет. Я кручу на пальце обручальное кольцо, пытаясь собраться с мыслями, сказать ей что-нибудь, чтобы задержать.

Странное состояние моей жены заставляет приковать к ней взгляд голубых, как два лазурита глаз. Она села на кровать обхватывая голову руками. С ней определенно что-то не так, ей не хорошо, а я ни чем не могу помочь, разве что уйти, но нет, пока не узнаю, что с ней не так.

- Кэт? - Подхожу на непозволительно близкое расстояние и опускаюсь на колени, чтобы взгляд моих глаз встретился с карими. - Что с тобой?

Привычный жест - отодвигаю волосы со щеки заглядывая в глаза, но быстро вспоминаю чего ей стоят мои прикосновения и отстраняюсь, держа свои руки при себе. Она не хочет моих прикосновений, не хочет меня видеть, я сделал ей слишком больно. Сцепив руки в замок, чтобы не распускать их, смотрю на жену, наблюдая за ее состоянием.

Катерина встала и я поднялся за ней, оставляя между нами расстояние в несколько шагов. Она не хочет мне говорить, но с ней что-то не так, я чувствую это. Закрыв глаза и вздохнув, я делаю шаг  навстречу, собираясь сказать то, что давно хотел. Она пошатнулась и упала в мои объятья, лицом ко мне.

- Катерина? - В моем голосе слышатся тревога и страх. Я беру ее на руки и аккуратно несу к нашей кровати, но дойдя до нее, вспоминаю, сколько боли причинила ей эта комната и уношу мою любимую женщину в гостиную. Положив жену на мягкий бежевый кожаный диван, я положил под ее голову подушку и накрыл пледом. Слишком много стресса на ее слабый организм за последние время. Слишком больно смотреть на то, до чего я ее довел. Ненавижу себя, ненавижу, ненавижу! Пока жена лежала на диване, я заварил ее любимый мятный чай и присел на краю дивана с ее чашкой в руках. Наша фотография, свадьба, мы такие счастливые здесь. От этого больно, снова больно.

- Катерина... - Раньше она любила, когда я называл ее по полному имени. Я слегка провел пальцами длинной изящной руки по ее щеке, протягивая чашку с чаем. - Ты меня напугала. Возьми. - Протягиваю ей чашку с ароматным горячим чаем чаем и смотрю на нее самым извиняющимся взглядом на который я только способен. - Что с тобой? - В голосе звучит неподдельная тревога и озабоченность за состояние девушки. Переживаю, чертовски переживаю за нее. Хорошо, что она пришла в себя.

- Нормально для кого? - Бровь в удивлении ползет наверх. Нет, это не нормально, когда человек просто так падает в обморок. Да, стресс, да нервное напряжение. Но ее речь... Она резко замолчала, заставляя меня засомневаться еще больше в правдивости ее слов. Голубые глаза изучают Кэт, примечая маленькие детали, изменения в ее внешности.

- Прости меня, я понимаю, что слов чертовски мало, понимаю. Но позволь мне поговорить с тобой. Ты хочешь уйти... Это твоя воля, но давай поговорим. Развод? Хорошо. Нас разведут быстро. На имущество я не претендую, а детей мы завести не успели... - Голос подводит меня, обрывается и исчезает. Вот, черт, какого мне не молчится? Больно даже подумать об этом. Нет, я так не думаю. Все что угодно, лишь бы она не уходила. Оправдываться? Подло, низко, гнусно, но не так ужасно, как измена. Да и что я ей скажу? Прости, но это было ошибкой. Тьфу! Как в сопливых бразильских мелодрамах, аж до жути противно.

Сдвигаю брови к переносице и зажмуриваюсь, прогоняя неприятные мысли. Не хочется делать больно, не хочется, чтобы она страдала. Я аккуратно поправляю ее одеяло, чтобы она чувствовала тепло и уют вокруг себя. 

- Катерина. - Тихо произношу это имя как мантру, как будто оно может мне помочь. Руки трясутся, нервы шалят. Сердце стучит как бешеное, переживая за жену и за ее состояние. Страшно ее так отпускать. А вдруг ей станет плохо дороге?

"Ты давно мне изменяешь?" - Вопрос, который причиняет боль и ей и мне. В особенности ей, ведь это не стал свидетелем измены любимого человека. Карие глаза изучающе смотрят на меня, пытаясь что-то найти. Не в силах выдерживал этот столь напористый взгляд, отвожу глаза и опускаю их на руки, сцепленные в замок. Тяжелый вздох вырывается из груди и я пытаюсь связать слова во что-то, хоть отдалённо похожее на речь.

- Я... - Черт, слова никак не хотят вставать в предложения. А голос звучит глухо и тихо. - Я был пьян. Всего один раз. Больше никогда. - Мои слова вылетают словно пули, вырываясь из моего тела, разрывая его и входя в ее. Больно, очень больно. Я снова заставляю ее страдать. Поднимаю свои голубые глаза, глядя ей прямо в душу. Она не хочет этого слышать, не хочет этого знать. Да, и что я ей расскажу? Сам еле помню, как все произошло.

- Я ничего не помню. - Искренне признался я. - Был слишком пьян. - Смотрю в ее глаза, пытаясь понять, а нужна ли ей моя честность? Поверит или нет? В том, что она сейчас уедет я и не сомневался. Катерина слишком устала, ей нужно побыть одной, а лучше с мамой. Не люблю тёщу, да я это и не скрывал никогда, боюсь отпускать жену к ней только потому, что могу больше не увидеть. Хоть бы она не настроила Кэт против меня.

Виктор. Только сейчас до меня дошло, что она назвала меня полным именем. Нет больше того милого "Вик", а теперь я даже не знаю, назовет ли она меня так снова. Ее голос холодный, отстраненный, она отодвигается словно боясь, что дотронувшись до меня испачкается. Я понимаю и понимаю это, мой отец с детства учил меня отвечать за свои поступки. Я готов, хоть и мне искренне жаль.

Она останавливает мою бессвязную сумбурную речь и встает с дивана, оставляя кружку на столе. Как же хочется остановить, обнять, но не хочется больше причинять ей боль.

Мое еле слышное "прости" осталось незамеченным, когда она вздохнув прошла мимо меня, поднимаясь наверх. Она уезжает, это понятно, как божий день. Возможно, если она побудет одна ей станет легче, а возможно и нет. Если так нужно, я буду держаться от нее подальше, чтобы не раздражать своим видом.

Я встаю и иду за ней, оставаясь внизу, пока она поднимается по лестнице. Она начинает говорить и мои глаза округляются до размеров фарфоровых блюдец, подаренных нам на свадьбу. Катерина беременна.

"Ты не заберешь моего ребенка" - Ее ребенка... Не нашего, ее... Почему эти слова словно нож, разрезают мое сердце? Ненависть к себе просыпается снова. Как мерзко на душе... Она хотя бы может уехать, чтобы не видеть меня, но от себя не убежишь. Теперь придется жить с этим, жить с тем, что я предал любимую женщину и свою кровь и плоть.

- Ты... Боже. - Все на что хватило слов, когда я смотрел на нее глазами, в которых проснулось счастье. Да, сейчас это совсем не уместно, но я ничего не могу поделать, оно внутри меня и это чувство слишком сильно, для того чтобы его подавить. Я действительно рад за нас, за нее. Мысли о том, что она поедет одна, плюс ее состояние, обморок, я не могу отпустить ее.

- Позволь довезти тебя. - Сказал я глядя на нее снизу вверх и боясь подойти. - Ты слишком устала, я не позволю тебе сесть за руль. Ты же поедешь на своей машине? Иначе придется вернуться за ней.

Что я несу? Господи, нужно говорить совсем о другом, но я не могу, мне тяжело что-то сказать, касающееся нашего ребенка. Как давно она хотела мне сказать это? Вот почему она приехала вчера... Сколько недель? Как она себя чувствует? Вопросы, которые роем кружили в голове, но непонятный страх удерживает меня, не дает их произнести. Руки чешутся прижать ее к себе, обнять, поцеловать, сказать как я ее люблю. Все что было здесь день назад было ошибкой, серьезной ошибкой. Я бы сейчас отдал все, чтобы отмотать время назад.

Тело подводит меня и прислонившись спиной к стене рядом с лестницей, и я опускаюсь вниз, глядя невидящими глазами перед собой. Она сказала, хотя могла бы и не говорить. Может все еще не слишком испорчено? У людей бывают черные дни, может мне удастся заслужить ее прощение и вернуть доверие? Взгляд голубых глаз опустился на руки, которые била мелкая дрожь. Да, я даже и подумать не мог, что все так обернется.

Руки трясутся. Зачем она так? Хотя это ужасно глупый вопрос. Это понятно... А вот зачем я так с ней? Только сейчас до меня наконец начинает доходить, что с ее уходом я теряю сразу двоих. Она разрешит мне с ним видится? Боже, о чем я думаю. Конечно, я верну ее, она мне поверит, может быть даже простит. А если нет? От этого становится пусто внутри и ужасно тошно. Я любил ее и сейчас люблю. Привык к ней, даже на минуту представить не могу своей жизни без Кэт...

Она оказалась рядом. Хах, как странно, я даже не заметил. "Тебе плохо?" - Еще один ужасно глупый вопрос, ответ на который очевиден. Голос холодный, отстраненный, но мое имя, произнесённое ей, ласкает мой слух, как тысячи райских симфоний. Она назвала меня "Вик"... Скорее всего вырвалось по привычке, а вдруг нет? Нет, не сейчас, сейчас она смотрит на меня таким взглядом, от которого хочется умереть. Воздуха в легких все меньше, голова кружится и я поднимаю замутненный взгляд на жену, сжимая руки в кулаки, чтобы она не заметила как чертовски сильно они дрожат.

- Нормально. - Мягко отвечаю я. Опять ложь, черт, не могу я ей сказать правду. Что я скажу? Что меня разрывает от ненависти к себе? Что если она уйдет, то у меня ничего не останется? Что она называет нашего ребенка "мой малыш"?

Дрожь унимается и дыхание тоже приходит в норму. У меня есть маленький секрет, но не хочу, чтобы она узнала об этом, просто не переживу жалости к себе. Хуже ненависти в любимых глазах может быть только жалость. Вот почему я напился, как только она уехала ночевать к подруге. Я тоже был в больнице, только мои новости совсем не радостные, в отличие от моей жены. 

Я поднимаюсь с пола, держась за перила нашей лестницы. Да, нашей. Здесь нет ничего моего, только наше. Смотрю в ее глаза и не понимаю эмоций. От этого так больно, раньше было иначе... Мы понимали друг друга с полуслова. Тихо беру ее сумку и несу к машине, не оборачиваясь, боясь одним лишь взглядом или неосторожным движением причинить ей новую боль. Обидно, если она запомнит меня таким, я не хочу этого, совсем. Хочу чтобы малыш знал, что папочка любил его и маму. 

Дойдя до машины, я отрываю багажник и кидаю туда сумки, со злостью захлопывая дверцу. Хорошо, что она меня не видит.

- Черт! - Удар ладонью по холодному металлу. Она не может уехать, не может. Так плохо. Хочется кричать, хочется вырвать свою душу, чтобы не чувствовать этой ненависти к себе, этого отвращения. Занимаясь само копанием не выиграть драгоценного времени, да и к чему это, если единственный человек которого ты любишь, смотрит на тебя с пренебрежением и отвращением?

"Ты портишь все, к чему прикасаешься" - Так сказала мне подруга Элиссон в старшей школе, когда я отверг ее приглашение на танец на выпускном. Как ни странно, она оказалась права.