lang.witch

Аксютка выскочила из сеней, оглянулась и припустила в сторону бани. Старшие сёстры давно ускакали, уж не час ли целый сидела она одна в горнице? Но как приятно было насладиться тишиной, тем более сейчас, когда о стольком хочется подумать!
Но не слишком ли смеркается?
Солнце ещё светило, но так низко над землёй, что дома и деревья уже приобрели тот тёплый красноватый оттенок, который так быстро сменяется на вечерний морок.
Из-за угла выбежали Аксюткины сёстры с подружками.
- Что там, остался кто? - спросила она.
- Да нет, всё.
Аксютка задумалась, но всё-таки пошла дальше.
-Ты куда? Идём с нами домой!
- Да я быстро! - оглянулась она и действительно в мгновение ока оказалась у входа в баню. От ветхого закоптелого деревянного здания исходило мягкое тепло. Аксютка зашла внутрь и начала раздеваться.
Прямо здесь она родилась шестнадцать лет назад, эти непрочные стены слышали её первый крик, и тогда же они слышали последний крик её матери. Родившись, Аксютка отняла мамину жизнь, да и в ней самой-то жизнь еле теплилась. Никто не думал, что она выживет: Аксютка почти не плакала, только тихонько лежала и рассматривала всех, кто оказывался рядом с ней. Как будто боялась потревожить, как будто никогда не была уверена, что её не выбросят вон.
И вот теперь её всё-таки выбрасывают. Старших - Аньку и Агашку - пока не отдают никому, отец их любит. А её и рад сбыть. Сам, небось, не верил, что кому-нибудь приглянется Аксютка, такая худая, вечно простуженная.
А тут Богдан, возьми да посватайся.
Богдан, этот сирота, до двадцати лет проживший в одиночку в родительском доме. При воспоминании о его тёмно-карих глазах Аксютка поёжилась. Богдан когда-то был старшим товарищем по играм в горелки, в жмурки, по прогулкам в лес, а теперь его сватовство положило конец всем этим забавам.
То одна, то другая подруга выходили замуж, и больше не приходили на девичьи посиделки, не ходили с Аксюткой и другими по грибы и по ягоды. Страх и тоску навевали эти мысли.
Аксютка вздохнула и открыла дверь в парную, ничего не было видно внутри. Едва она переступила порог, пар рассеялся и увидела она на полке зеленоволосое существо. Аксютка замерла от испуга, а существо медленно повернулось и проворчало:
- Как зашла, так и уйди!
Аксютка шагнула назад, схватила одежду и побежала, не оглядываясь, домой, а в мыслях проносились услышанные когда-то слова:
На болоте баня рублена,
По сырому бору катана,
На лютых зверях вожена,
На проклятом месте ставлена...

Да, несмотря на то, что "баня парит, баня правит, баня всё исправит", она издревле считалась местом нечистым, а после полуночи и вовсе опасным. Всё дело в её обитателе, который обычно сидел под полком или за каменкой, и которого называли банником.

По народному поверью этот бес селился в банях, и каждый раз в банный день мылся там после всех. Если ему кто-то мешал в этом, он мог закидать горячими камнями и ошпарить кипятком. Ибо в свой законный час он мылся со своими, то есть с другими чертями, с лешими, с овинниками. Для людей же положенное время мытья было с пяти до семи вечера. Того, кто зайдёт в час банника, черти задушат, а люди решат, что это он угорел.

Зная о негостеприимном характере банника, путники, не имевшие денег на нормальный ночлег, предпочитали провести ночь в стогу или под кустом, чем зайти ночью в его обиталище. Только беглым каторжникам всё было нипочем.

Впрочем, если баней не пользовались по назначению, банник и тут был не доволен. Например, в Вологодской области мылись зачастую прямо в печи, у себя дома, а в банях устраивали трепальни и чесальни для льна. В отместку банник мог пробраться в дом и закрыть в печи моющегося заслонкой так плотно, что того потом находили задохнувшимся.

Добиться расположения банника можно было, принеся ему ломоть ржаного хлеба, щедро посыпанного крупной солью. Ещё более надёжным способом было принести ему в дар чёрную курицу. Когда после пожара строили новую баню, такую курицу душили и, не ощипывая, закапывали в землю под порогом здания, желательно в чистый четверг. После чего уходили оттуда задом наперёд, всё время отвешивая баннику поклоны.

Опытные хозяева после каждого мытья оставляли немного воды в кадушках и кусочек мыла, и никогда не уносили с собой в избу веники. Тогда по ночам можно было слышать, как черти хлещут друг друга в бане с озорством и усердием, и при этом жужжат, как бы разговаривая без слов.

На Святки банник позволял гадать у себя следующим образом: гадающий должен был просунуть в дверь бани голую спину и подождать. Банник либо бил его когтистой лапой (к беде), либо нежно гладил мохнатой ладошкой (к счастью).

Внешность банника оставалась загадкой, но, как и про всех чертей, предполагалось, что он маленький старичок. Да и как ему быть молодым, если он столько веков на Руси прожил?

t.me/lang_witch_ | vk.com/lang_witch

Почему мы "славяне"? Расскажу сейчас всё, что знаю об этом слове, как лингвист и как любитель этимологии.

Первым делом выделяем корень, и получаем "слав". От него в голову сразу приходят лексемы "слава", "славить", да и многочисленные древние имена, вроде Святославов и Ярославов.

Этот корень "слав" происходит от праиндоевропейского *ḱlew, который нёс семантику слышания (во-первых, просто слышания звуков, во-вторых, получения слухов или известий о ком-то или о чём-то).

Переход праиндоевропейского [ḱ] в русское [c], надеюсь, уже никого не удивляет. Это связано с тем, что русский язык относится к языкам "сатем", то есть как раз к тем, где такой переход и имел место.

Так вот, праиндоевропейский *ḱlew на славянских землях превратился в "слав", но... не только.

1. *ḱlew превратилось также в слово "слух" (тут даже больше схожести, правда?). Да и значение у "славы" и "слуха" в некоторых контекстах может быть одинаковым, ведь "слухи" это та же "слава", только не факт, что хорошая, и не очень подтверждённая.

От "слуха" уже несложно проложить мостик до глаголов "слушать" и "слышать" (то есть активно воспринимать слухи). А ещё - до глагола "слыть" (то есть быть объектом слухов).

2. *ḱlew превратилось также в... "слово". "Слово" - переносчик информации, то есть и "слухов", и "славы".

То, что "слово" и "слава" однокоренные слова, подчёркивается такой же логикой в родственности слов "молва" и "молвить". Одно слово обозначает способ передачи информации ("слово молвить"), а второе - результат ("слава" - это чуть больше, чем "молва", но, согласитесь, значения близки).

Таким образом, от "славы" мы называемся, или от "слова", с точки зрения праиндоевропейского корня это ничего не меняет, в любом случае это был *ḱlew.

Давайте теперь попробуем определить, какое из значений всё же было первичным в нашем случае.

Аргументы в пользу "слова":

первоначальная форма нашего названия это "словъне", в ней отчётливо видно "слово" (а следы этого сохранились в названиях стран Словения и Словакия);

называть себя "говорящими", а другие народы "немыми" - это вообще старая добрая традиция.

Если мы "словене", то есть "владеющие словом", а наши соседи - "немцы", то есть "немые", то это подходит и под логику древних скандинавов, которые гренландских эскимосов называли "скрэлингами", что скорее всего происходит от глагола "skraekja" - "кричать, орать".

Баски сами себя называют "euskaldunak", что значит "знающие баскский язык" (баскский на баскском - "euskara").

Слово "варвары" возникло некогда для обозначения людей, живших вне развитого античного мира и не говоривших на латыни и греческом. (Кстати, берберы стали использовать это слово в качестве самоназвания).

И "германцы" тоже по одной из версий происходят от древне-ирландского "garim" ("кричать").

Вообще, появление у племени названия было важнейшим шагом в развитии первобытного общества. И вполне логично, что первым делом у каждого племени появлялось два значимых слова для обозначения людей: "свои" и "чужие".

Например, очень наглядно в этом плане название "шведы", потому что происходит оно, скорее всего от общего с нашим корня *sw-, что значит "свои" (раннее название народа - "свеи").

__________________

Аргументы в пользу "славы":

традиция называть себя "крутым народом" тоже имеется.

Например, чукчи называли себя "луораветланами", что переводится как "настоящие люди". Такой же перевод и у эскимосского самоназвания "инуиты".

А в версии, где были "говорящие\немые", чужим всё же не отказывали в человечности, просто указывали на отсутствие внятной речи.

А вот в названиях как у чукч представлена та же идея, но видимо на более древней стадии, когда "свои" - это люди, а "чужие" - нелюди.

Например, житель Амазонии на вопрос: "Кто живёт в лесу?" отвечает вот так: "Ягуар, макака, житель соседнего племени, аллигатор...." Для него все эти существа одинаково "нелюди". Не "животные" и "немые люди", а "какие-то чужеродные существа". Они или просто враги, или просто еда, или и то, и то в зависимости от удачи на охоте.

Сюда же можно отнести название марийцев ("мари" - "человек"), коми (они называли себя "коми-мурт", где "мурт" - тоже "человек", причём это слово вошло в современное название другого родственного народа - "удмурт").

Абсолютно такая же логика и у самоназвания немцев - "deutsch" происходит от слова "teuta", что значит "люди, народ". Оно сохранилось в названии "teutones" ("тевтоны").

Однако, все эти названия не отражают значения "славы", которую мы ищем в истории слова "славяне".

Аргументом в пользу "славы" можно счесть славянские имена, оканчивающиеся на "-слав". Они как будто отражают и "славу", и принадлежность к славянам. Но я бы всё же и это не считала подтверждением. Мне кажется, здесь отражается отдельная ветка развития этого корня.

____________________

Кстати, есть аналоги таких имён, да ещё и с тем же корнем, в древнегреческом. И вы все эти имена прекрасно знаете.

Вы же ещё помните, как выглядел праиндоевропейский корень? Напоминаю, *ḱlew. Так вот, в греческом звук [k] остался собой.

И получается, что все греческие имена, оканчивающиеся на -кл, это как раз он, этот корень.

Софокл? София + -кл, то есть "Мудрослав".

Геракл? Гера + -кл, "Герослав", славящий богиню Геру.

Перикл? Peri (греч. "очень") + -кл, получается "Преслав" или "Всеслав".

____________________________

Теперь, что касается славян и рабов ("slaves").

Да, вполне может быть, что слово для обозначения рабов в западном мире произошло от нашего самоназвания.

Во-первых, унизить соседа - это святое. Всегда было, есть и будет.

Во-вторых, в "Кембриджской истории Средних Веков" (1913), например, это объясняется тем, что славян было вообще очень много, а значит много было и славянских рабов. Славяне были сильными и выносливыми, но плохо переносили жару, поэтому часто погибали на юге. И как-то это всё вместе повлияло на их большую цену, сделав их самыми дорогими рабами. Потому и слово закрепилось.

Но есть и другая версия, по которой слово "slave" происходит от греческого "σκουλεuο" ("добывать военные трофеи"). А отсюда уже оно попало в латынь ("sclavus"), и совпало с названием славян по чистой случайности.

Каким бы ни было происхождение слова "sclavus", от него происходит прощание, которое сегодня используют почти все - "Чао!"

Дело в том, что в Италии именно так выражали своё почтение, другими словами, что-то вроде нашего "к вашим услугам" звучало как "Sciavo!" ("Раб!") А потом сократилось до "Ciao!"

Sclavus - sciavo - ciao! (склавус - скьяво - чао!)

Напишите, что вы думаете про значение названия "славяне", и связано ли оно с рабами! :)

instagram.com/lang_witch_ | t.me/lang_witch

Новогоднее застолье отгремело, салаты доедены, шампанское допито... А память о состоянии сытости, думаю, ещё жива. Так что, надеюсь, рассказы о яствах не вызовут чрезмерного слюноотделения, и можно спокойно поговорить о кулинарных традициях Древней Руси.

Как бы вы отмечали, скажем, новый одна тысяча двадцать второй год?

Во-первых, вы абсолютно точно пили бы мёд.

Причём, мёд - это напиток настолько универсальный и древний, что пили бы мы его даже и три, и пять тысяч лет назад. Корень *med сохранился с праиндоевропейских времён: это и मधु [mádhu] - "мёд" (санскр.), и μέθῠ [méthu] - "вино" (др.-греч.) - отсюда ᾰ̓μέθῠστος ("аметист"), дословно... "антипьянь", этакий античный алказельтцер. А "mead" (аналогичный напиток на английском) и скандинавский "mjod" вообще выглядят будто это наше слово, записанное транскрипцией.

В 945 году княгиня Ольга приказала приготовить именно мёд для тризны по убитому мужу. Владимир Красное Солнышко заказал три сотни чанов мёда к открытию новой церкви. А в 1146 г. у князя Святослава хранилось в погребах уже пятьсот бочек меда.

Молодоженам на Руси дарили бочку мёда, чтобы они выпили его за месяц, и от этого их первенец должен был родиться здоровым и сильным. Отсюда и название "медовый месяц".

Если кто-то из ваших гостей не пьёт, вы могли бы приготовить какой-нибудь травяной отвар или сбитень (тот же отвар, но с мёдом и пряностями).

Во-вторых, вы определённо ели бы кашу. На ваш вкус, пшенную или овсяную - но не как сегодня (из хлопьев), а из цельного зерна, которое пришлось бы долго томить в глиняном горшке в печи.

Кстати, этимология у "каши" тоже древняя и вполне исконная, но неожиданная. Корень у неё тот же, что и в "чесать", "коса". Значение развилось из понятия "счищенного (прочёсанного) зерна".

А может быть, вы предпочли бы... берёзовую кашу. Она делалась из луба - тонкого слоя под берёзовой корой. Того самого, от которого пошли "лубок", "палуба" и "лубянка". Луб нужно было соскоблить и долго варить, пока он не превращался в однородную массу, похожую на нашу манку. Отсюда и глагол "лупить" - то есть "сдирать кору или шкуру". Такое же значение было и у праиндоевропейского глагола *lub, от которого через латынь возникло слово "librum" ("книга").

Мы все знаем такое его итальянское производное как "либретто" (текст оперы) или английское "library" ("библиотека").

Вот так, затронули кашу, и случайно узнали, на чём писали книги в Древнем Риме.

Знали тогда и гречку, но крупа эта была заморская, редкая и дорогая. Привезли её на Русь монахи из Византии (название до сих пор напоминает об этом), но употребляли только по большим праздникам, как деликатес. Впрочем, может быть, ваш новогодний стол - как раз такой случай!

На первое можно было бы сделать тюрю (муру) - хлебные корки в квасе, прообраз окрошки, или похлебку (варево) - прообраз щей. Но вряд ли кто-то делает первое на новогодний стол, поэтому подробно останавливаться не будем.

Переходим сразу ко второму.

Из овощей вы ели бы главным образом редьку. Об этом напоминает выражение "надоесть хуже горькой редьки". Ведь тысячу лет назад очень строго соблюдались посты, и около двухсот дней в году рацион существовал в урезанном состоянии. Что оставалось есть, если даже картошку ещё не завезли? Есть и менее известная, но даже более ироничная поговорка об этом набившем оскомину овоще:

Семь перемен, а все редька: редька триха, редька ломтиха, редька с квасом, редька с маслом, редька в кусочках, редька в брусочках да редька целиком.

И так он нам опостылел, что до сих пор почти и не едим. И редька на нас за это обиделась - стала в несколько раз меньше, чем тысячу лет назад (в те времена одна штука могла весить до 12 кг).

Зная поговорку "проще пареной репы", нетрудно определить второй распространённый древнерусский овощ. Репу действительно долго парили в печи, чтобы она стала вкуснее и мягче.

А выражение "при царе горохе" указывает на третий. Из гороха делали кашу, суп или муку.

Да, редька, репа да горох - вот какие овощи лежали бы у вас на столе тысячу лет назад.

Конечно, разнообразия добавили бы ягоды, орехи и грибы. Стоило вам только сходить в лес - и на столе появились разнообразные варенья, соусы и закуски, сделанные из этих продуктов. Оттуда же можно было принести лебеду, крапиву и щавель.

Если вы выращивали на своём огороде яблоки, сливы или вишню - праздничный стол становился ещё шикарнее.

На Новый Год еда определённо скоромная, то есть не постная. Поэтому на столе у нас было бы много мяса и рыбы. Причём рыба речная, а мясо дичи скорее, чем домашних животных. Наверное, это были бы лось, заяц или бобёр. А вот медведь и конь - вряд ли, потому что в уставе Ярослава Мудрого значилось, что их мясо употреблять в пищу запрещается (что говорит о том, что до XI века прецеденты были).

Конечно, у вас был бы хлеб. Однако тысячу лет назад его готовили без дрожжей, а только на естественном брожении, и не из пшеницы - она появится намного позже. Хлеб был ржаным или ячменным. Были и пироги на любой вкус - но только с вышеперечисленными начинками.

Частенько пишут, что слово "хлеб" пришло к нам из германских языков, потому что на готском это 𐌷𐌻𐌰𐌹𐍆𐍃 [hlaifs], на древнеанглийском - "hlāf" ("хлеб", либо "ломоть хлеба", от чего современное "loaf"), на древневерхненемецком - "hleib" (а "буханка" сегодня - "Laib").

Но праиндоевропейский корень пока не определяется, и есть вероятность, что он был общим и для германских, и для славянских потомков - всё же странно думать, что слово "хлеб" нам пришлось заимствовать. Разве что у нас были свои слова - такие как "лепёшка", "буханка" или "каравай", а германское прижилось позже как общее родовое понятие в связи с удобством его использования. Как, например, заимствованное родовое понятие "инструменты", в которое входят исконные "молоток", "гвоздь" и "пила".

На десерт подали бы смокву - смесь яблок и рябины, приготовленную как мармелад или пастила. Вторым вариантом был бы кисель. Причем не как напиток, а как густая, даже застывшая масса, которую надо было есть ложкой, как пудинг.

Несмотря на малый набор продуктов в те времена, их можно было приготовить очень и очень вкусно, потому что через Русь по торговым путям проходили караваны со специями с юга. Это позволяло покупать их за умеренную цену и не считать чем-то совсем уж редким. Использовали горчицу, анис, кориандр, лавровый лист, черный перец, гвоздику, имбирь, кардамон, корицу и шафран. И, кстати, именно это изобилие повлияло на создание такого блюда как пряник.

Уже через пару веков на столе можно было увидеть такие новинки как морковка и свёкла. Правда, морковка сначала была не оранжевой, а белой, а свёкла - вообще травой, потому что первое время употребляли только ботву. Кстати, из неё быстро научились делать похмельный квас.

Во время татаро-монгольского ига кухня с одной стороны не особенно развивалась (как и вся страна), а с другой - мы переняли от них пельмени (типичный солдатский паёк в орде). И теперь сложно представить среднюю морозилку в СНГ без пельмешек на чёрный день!

Ну а дальше, если не считать появления в XV веке огурцов, а в XVIII - картошки, русская народная кухня особенно не менялась. Есть даже впечатление, что к концу существования царской России стало значительно хуже. Некая крестьянка Хлебникова в 20е годы XX века вспоминала:

Ели щи из одной капусты и суп из одной картошки. Пироги и блины пекли один — два раза в год по большим праздникам...

Поговорка "Щи да каша - пища наша" вполне описывает суть русского крестьянского питания. Даже пшеница так и не стала для крестьян родной, на все разговоры о ней крестьяне отвечали: "Белый хлеб для белого тела".

Напоследок, вот ежедневный рацион крестьянина в начале XX века, по данным, собранным Русским географическим обществом:

Едят четыре раза. В завтрак в постные дни едят кашу с одним ржаным хлебом, когда вырастает лук, то с ним. В обед хлебают квас, добавляя в него огурцы, потом едят щи, наконец пшенную кашу. Если работают в поле, то весь день едят кашу, запивая квасом. В скоромные дни к обычному рациону добавляют сало или молоко. В праздник — студень, яйца, баранина в щах, курятина в лапше.

instagram.com/lang_witch_ | t.me/lang_witch

Все мы с детства знаем эту сказку - в обработке Шарля Перро. Читали, смотрели мультфильмы и фильмы, спектакли и балеты. Но вы же понимаете, что со мной мы меньше, чем на тысячу лет не копаем, поэтому включаем машину времени и...

...Попадаем в античный мир, и это наша первая остановка. Тепло, хорошо, идёт шестой век до нашей эры.

В Индии Панини создаёт первую грамматику санскрита. Рождаются Будда и Заратустра. Кир Великий только что основал Персидскую империю. В Европе процветают кельты. Пифагор изобретает свою теорему.

А во Фракии (Турция\Болгария\Греция) рождается девочка, которую называют Дорихой. Она хороша собой, и всех восхищает своими розовыми щеками, поэтому ей дают прозвище - Родопис (Ῥοδῶπις, "Румянолицая"). К сожалению, щёки восхитили и пиратов. Они похитили её и привезли на остров Сомос, где она жила в рабстве (кстати, вместе с баснописцем Эзопом!).

Работала она там в поте лица своего, но занималась не шитьём туник, а ублажением господ.

Оттуда её продали в Египет, где она продолжала торговать телом. Там в неё влюбился состоятельный клиент, выкупил за огромные деньги и даровал ей свободу.

Этим клиентом оказался Харакс, брат знаменитой поэтессы Сапфо.

Сапфо, кстати, за это брата потом стыдила. Кто бы говорил, Сапфо. Сапфо вообще у нас влюблялась в девушек. И мы бы ничего за это не стали выговаривать ей, если бы она не стыдила брата за то, что он влюбился в куртизанку.

Эту историю, про Харакса и Дориху, упоминали и Геродот, и Страбон, и Овидий. При этом, кто-то полагал, что Дориха и Родопис - разные гетеры, а кто-то, что это разные имена одной. Но не это нам сейчас важно.

Важно, что по какой-то причине после смерти Родопис её личность стала полулегендарной. Были даже греки, которые считали, что одна из трёх пирамид в Гизе (фараона Микерина) - принадлежит на самом деле именно Родопис, и была построена её многочисленными скорбящими любовниками. С каждым новым пересказом любовники становились всё богаче, любовь всё сильнее, и, наконец, эти истории трансформировались в сказку примерно следующего содержания:

Жила-была прекрасная Родопис. Однажды она пошла купаться в Ниле, оставив одежду служанке. Тут прилетел орёл (возможно, сокол, и это был сам бог Гор) и похитил одну из её сандалий (в некоторых версиях сандалии были из золота, и подарены хозяином). Орёл отнёс сандалию в Мемфис и бросил фараону на колени. Царь, изумленный происшествием и изящностью сандалии, послал гонцов во все края, чтобы найти хозяйку. Её нашли, привезли в Мемфис, она стала женой царя, а после смерти была похоронена в пирамиде.

Вот такая египетская Золушка. Но это всё вступление.

Наша следующая остановка - Китай, IX век.

В средневековой Европе в это время воцаряется Карл Великий. Образуется государство Русь, прокладывается путь из варяг в греки. Разваливается империя майя. Человечество изобретает ветряные мельницы.

А в Китае рассказывают вот такую сказку:

Жил-был мужчина, и было у него две жены, и у каждой по дочери. Одна была умница и красавица, а вторая так себе. Умницу и красавицу звали Йе Сян. Однажды умирает её мать, а потом и отец тоже, и второй жене приходится взять её к себе. Йе Сян вынуждена работать по дому за троих. В ближайшем пруду она знакомится с золотой рыбкой. На самом деле эту рыбку послала ей мать с того света, но этого никто не знал. Когда о рыбке узнаёт мачеха, она приказывает её выловить и подать на ужин. После этого к Йе Сян приходит дух одного из её предков и советует закопать кости рыбы в четырех горшках с четырёх сторон кровати, после чего можно будет загадывать им желания, и желания будут исполняться. Дальше всё как по учебнику - бал, платье, потерянная туфелька и найденная девушка. Она выходит замуж за принца, а мать и дочь, оставшиеся ни с чем, начинают так громко ругаться, что с горы начинается камнепад и разрушает их дом.

Китайская Золушка даже больше похожа на классическую, правда?

А теперь далеко ходить не будем, и вспомним нашу "Крошечку-Хаврошечку". Была она сиротой, жила в доме, где мать и её дочери помыкали бедняжкой. Один у неё был друг - корова.

Приказала мачеха убить корову и приготовить, а корова сама посоветовала мясо не есть, а кости закопать. Похоже на китайскую?

И тут вступление заканчивается.

________________________

Казалось бы, где Китай, где Египет, а где Европа и мы? Почему одна и та же сказка воплощается в фольклоре таких разных народов? Неужели её мотивы настолько древние, что были знакомы людям ещё до расселения по планете? Или были переняты друг у друга - но всё равно так давно, что и не сказать, когда?

Может быть, первым сказкам не тысячи, а десятки тысяч лет? Мария Луиза фон Франц, коллега Юнга, писала, что именно такие, волшебные сказки - древнее, чем культуры, и даже древнее, чем расы. Их мотивы сетью окутывают всю планету уже по меньшей мере 25-30 тысяч лет.

_______________________

Что же рассказывает нам "Золушка" о тех временах?

Конечно, первым делом вспомним дедушку Проппа и то, что он считал сказки наследством первобытного обряда инициации. То есть сначала у нас действительно был обряд, как он есть, жестокий обряд, который, возможно, проходили не все.

С развитием культуры и человечности обряд становился всё мягче, потом преобразился в ритуальное слушание сказки об этом обряде (может быть, сначала это были ритуальные танцы и музыка с рассказом об обряде, и только потом сказка).

Потом обряд и вовсе забылся. А сказки остались и продолжили бесконечно меняться.

Если аккуратненько пошерудить, то мы увидим, что Золушка по сути находится в заточении под надзором некой суровой наставницы. Наставница даёт ей разные задания связанные с бытовой стороной жизни и запрещает выходить куда-либо. А потом она выполняет задания и выходит.

А ведь женский обряд инициации почти всегда заключался в том, что девочку уводили из родного дома. В сказке это отражается так, что Золушка у себя дома, но мать умерла, а отец, хотя и присутствует, не играет никакой роли. Действительно, родители не имели права облегчать участь своих детей. Да и зачем, ведь не пройти инициацию означало никогда не стать полноценным членом племени. (Это сейчас родители об этом не думают и пытаются умолять не ставить детёнышу двойку).

Далее девочек уводили в отдельный дом, чаще всего далеко в лесу, где они проходили обучение. Такое заточение-обучение должно было длиться определенный, не слишком маленький период времени. В конце выполнялось самое сложное задание, и тех, кто справился, поздравляли и отправляли во взрослую жизнь (как сейчас на выпускном).

В сказке Золушка благополучно выполняет задание, которое ей дали, и едет на бал - то есть во взрослую жизнь и замужество.

В этом ей помогает фея-крёстная (она же рыба у китайцев, она же корова у нас). Тут мы видим культ предков во всей красе. Умерший предок обязательно помогает, чаще всего в образе тотемного животного.

Предок или помогает сам, или дает волшебного помощника - это орёл, рыба, фея или... орешник. В одной из версий, когда туфелька подошла сестре Золушки и её уже повезли во дворец, зашелестел орешник, из него вылетели голуби и выклевали глаза мнимой невесте. Орешник символизирует связь с загробным миром, и он же используется как основа для фильма "Три орешка для Золушки". В чешском варианте среди помощников есть ещё сова Розарка и конь Юрашек. Всё это уходит корнями в эпоху анимизма, когда силы природы обожествлялись. При этом в первобытную эпоху чтобы добиться их помощи, нужно было лишь выполнить определенные правильные действия, а в сказке уже это понималось как необходимость быть хорошим человеком, чтобы они сами захотели тебе помочь.

Сам материал, упомянутый в названии, зола - тоже один из элементов обряда инициации.

Например, Леви-Стросс, изучая мифологию американских индейцев, обнаружил и там тоже персонажа, названного условно Ash-Boy - "мальчик-зола".

Дело в том, что очень часто одним из этапов обряда был запрет на умывание. Например, Р. Кодрингтон, изучавший культуру народов Малайзии, писал: «Во время первых 100 дней он не моется и становится таким грязным, что при выходе его не узнают: они говорят, что он так грязен, что невидим».

Если в сознании народов, практикующих обряд, грязный - означает невидимый, то дальше ещё проще, поскольку невидимый - это значит причастный к невидимому, загробному миру. Обряд инициации обязательно включал в себя символическую смерть и новое рождение. Иногда человеку даже давали новое, взрослое имя. Может быть, в связи с этим у Золушки и нет имени, она просто Золушка, одна из многих, проходящих обряд.

Могло быть и такое, что не только не мылись, но и раскрашивали лицо особым образом. Опять же для причастности к потустороннему миру и символической смерти.

После обряда можно было отмыться и переодеться во взрослую одежду, а в сказке это превращается в волшебное платье от фея-кутюр.

Когда первобытно-общинный строй разложился, люди забыли смысл обряда инициации. Суровая наставница превратилась в злую мачеху (потому что не было больше в лесу специальных домов для инициации), мать умерла (потому что раз есть мачеха, значит матери нет), волшебные помощники превратились в Фею-Крестную, а подруги, проходившие обряд в том же доме - стали злыми сёстрами, обижающими главную героиню, которая теперь, в отличие от них, стала сиротой. Цель мероприятия стала смутной, поэтому на первый план вышло именно замужество. А у женщин же в голове как, если замуж, то за принца (сказки же уже не шаманы рассказывали, а мамы). Потому и простой выход из заточения стал выходом на королевский бал.

Волшебный помощник, полученный от умершей матери, держался в сказке дольше всего. Уже все элементы сказки вполне соответствовали реалиям современности - ну семья, ну сирота, ну бал. В каком-нибудь 19 веке еще эта сказка могла рассказываться как что-то, что произошло буквально вчера. Но вот волшебный помощник - та же корова у нас - никак не исчезали.

Дело в том, что культ предков держался в культуре особенно долго. В отдельных проявлениях, чуть ли не до 19-20 века, а в еще более отдельных он держится и до сих пор. Умершие - это обитатели загробного мира, но они наши, любимые. К ним легче обращаться, чем даже к Богу. Поэтому этот элемент оставался понятным для рассказчиков и слушателей и не трансформировался.

_____________________________

Таким образом, мы получаем итоговую сказку, как набор разрозненных элементов. Тут и остатки первобытного обряда инициации, и тут же перед глазами образы в платьях 18-19 веков. Тут и потеря туфельки, которая вероятно относится к другому древнейшему обряду, свадебному, и тут же анимизм, и сразу тотемизм, и культ предков. И всё это в самых разных странах, где живут люди, говорящие на разных языках, и принадлежащие к разным расам.

Есть и устаревший вариант, где сестры отрезают себе пальцы на ногах, чтобы влезть в туфельки. Можно предположить, что и это было элементом обряда инициации (известно, что он включал отрезание пальцев у некоторых народов). Постепенно смысл отрезания пальца забылся, и логически был пересмотрен как необходимая операция, чтобы влезть в маленькую туфельку.

Известно, что человечество несколько раз проходило через так называемое "бутылочное горлышко" - когда на земле оставались пара десятков тысяч людей (примерно как население Можайска). И если в последний такой раз это самое оставшееся население являлось носителями именно таких обрядов и взглядов, то может, и не так странно, что расселившись по планете, они сохранили всё это?

instagram.com/lang_witch_ | t.me/lang_witch

Денег, и побольше - желаю всем в наступающем году! Что бы кто ни говорил, а без них сложно быть счастливым. С ними - тоже сложно. Но с ними всё-таки больше возможностей это счастье себе обеспечить. Здоровье, например: вон, Рокфеллеру восемь сердец пересаживали, и дожил он с ними аж до 101 года. Королеве в Англии девяносто пять, и ничего тоже её держат в здравии. На деньги можно купить комфортную жизнь, впечатления, внешность. Не купишь только чувства, но ведь этого у многих и без денег нет.

В общем, деньги - это хорошо. Теперь давайте поговорим об этимологии.

Начнём с наших. Самое простое - копейка. На этих монетах изображался всадник с копьем, и первое время такие деньги назывались "копейными".

Рубль. Происходит от глагола "рубить". То есть "рубль" - это просто "рубленый". Рубили не что попало, а более крупную валюту, которая назывались гривной. Впрочем, есть мнение, что гривна и рубль одно время были одной и той же денежной единицей, просто более новое слово "рубль" вытеснило старое название. Ведь и гривны тоже в конце концов надо было рубить.

Такое же происхождение и у слова полтинник (полтина). В древнерусском языке существовал глагол "тяти", что тоже значило "рубить". От него было образовано второе название рубля - "тинъ", абсолютно аналогичное по смыслу. Само название не сохранилось, но половину рубля называли "пол (чего?) тина". Так получилась "полтина", а от неё "полтинник".

Кстати, есть лингвисты, считающие, что индийская рупия относится к тому же корню, что и рубль, и, честно говоря, эта версия выглядит соблазнительно, что уж там. "Рупия" происходит от रूप् (rūp) - 1) "придавать форму", 2) "причинять боль". Этимология до конца не установлена. Может быть, у них общий праиндоевропейский корень с нашим "рубить"? Ведь "рубить" тоже может работать и как "придавать форму" и как "причинять боль".

Далее, уже упомянутая гривна. На вид напоминает слово "грива", не правда ли? Тот случай, когда внешнее сходство отражает этимологию. Первым значением ее было украшение, которое носили на шее (на "загривке"). Оно всегда было из драгоценных металлов, поэтому название перешло на слитки серебра. Одна гривна состояла из 204 г серебра, и купить на неё можно было целого коня (из Русской Правды известно, что свинья или овца стоили 10 г серебра, корова 80 г, а конь или невольник — 150—300 г).

Само слово "деньги" - тюркского происхождения. Дело, конечно, в татаро-монгольском нашествии, слово распространилось на Руси в XIV веке, в самый его разгар. Получается, мы как-то жили без этого слова раньше? Не очень хорошо, но да, жили. Дело в том, что в XII-XIV веках на Руси почти полностью пропадают деньги, в связи с известными политическими проблемами. Приток монет прекращается, свои оседают в сундуках и кладах, а товарообмен осуществляется натуральным способом. Так что до татар мы говорили просто "гривны", "рубли", "злато" да "серебро". А уже после татар нам досталось в наследство общее слово "деньги".

А вот во Франции татаро-монгольского нашествия не было, поэтому деньги называются argent, и для тех, кто знаком с таблицей Менделеева, очевидно, что это как раз и переводится как "серебро".

В Англии нашествия тоже не было, и их деньги, money - однокоренное со словом "монета". Этот корень происходит от эпитета богини Древнего Рима - Юноны Монеты. По легенде она предупредила народ о надвигающемся землетрясении, за это получила прозвище "советница" (от "moneo" - "предвещаю"). К деньгам это не имело бы никакого отношения, если бы рядом с ее храмом не стоял монетный двор, где чеканили... в том числе там чеканили денарии.

И эти денарии дали имя слову "деньги" в Испании и Португалии (dinero и dinheiro). Изначально это название происходит от числа "decem" - "десять". Не будем вдаваться в денежную систему Древнего Рима, но приблизительно, думаю, ясно. Кстати, в виде "динаров" эти монеты распространились и среди арабов.

И не только среди арабов, но у нас. Правда, в славянской среде оно изменилось до неузнаваемости и превратилось в "грош". Дело в том, что одним из подвидов денария был "большой денарий" - "denarius grossus". Вот эта вторая часть, "grossus", осела в Польше как "grosz", ну и оттуда уже пришла к нам. В Западной Европе он тоже существовал, например, как "gros" во Франции. Сегодня это слово на французском всё так же означает "большой, толстый", а как денежная единица остался как раз только в Польше.

А что с долларом? Что если я скажу, что корень у него русский? Вы мне не поверите, и правильно сделаете, но связи всё равно есть.

Началась эта история очень давно, в Чехии, неподалеку от города Карловы Вары. Местечко называлось Joachimsthal (сегодня это город Яхимов, города Святого Иоакима). Немецкое название состояло из частей "Joachim" (собственно, "Иоаким"), и "thal" - "долина". В этом месте на всю Европу добывали серебро и из него чеканили монеты. Эти монеты называли по месту добычи - "талеры" ("Thaler"). Голландцы произносили их как "далеры", и именно они завезли это название в Новый Свет. Там они превратились в "доллары". Вот так американская (и не только) валюта родственна нашим словам "даль", "долина" через немецкое "Thal".

instagram.com/lang_witch_ | t.me/lang_witch

Скоро наступит всеобщий праздник - Новый Год, такой радостный, семейный, родной и понятный. Но для тех, кто не задумывался раньше о его корнях, в истории праздника таится много интересного.

Всем известно, что на Руси его отмечали и в марте, и в сентябре, и в январе, но не столько интересно его формальное место в календаре, сколько то, как сложились сегодняшние новогодние традиции.

С первобытных времён людей завораживал круговорот жизни на земле: смена дня и ночи, лета и зимы, смерть и возрождение природы. Каждую ночь для них происходило чудо: солнце умирало, а наутро воскресало. Не имея ни малейшего представления об астрономии, люди полагали, что это какая-то волшебная птица своим криком прогоняет ночные темные силы и пробуждает солнечный свет. Тогда люди тоже придумали себе ритуалы, которые бы помогали солнцу вставать. Оно, конечно, и так всегда вставало, но мало ли. Очень хотелось его поддержать, чтобы наверняка.

Точно так же и даже больше нужно было помогать солнцу посреди зимы, когда оно почти совсем исчезало к середине декабря, особенно у северных народов. Нужно было обязательно помочь солнцу снова набрать силу и своим теплом пробудить природу. Опять же, ещё ни разу не было такого, чтобы солнце и тепло не возвращались, но, быть может, это как раз потому, что пращуры старательно соблюдали обряд! Никто не стал бы рисковать и проверять, вернётся ли солнце, если ему не помочь.

Помимо необходимости своей помощи солнцу, древние люди ощущали, что в любом из этих вечно повторяющихся природных циклов есть "место стыка", когда старый цикл закончился, а новый вот-вот начнётся. Может быть, это всего минута, или даже секунда, или ещё меньше. Но в этом месте наиболее тонка грань между мирами, а где тонко - там и рвётся.

Рвётся, и в эту прорезь прорываются из потустороннего мира тёмные и загадочные духи. Время в этот момент останавливается, и власть принадлежит тем, кто живёт вне времени - нечистой силе.

В сутках этот сакральный момент - полночь. Враждебные духи, Ночницы, именно в полночь летали с плачем над древними славянскими землями, навевая печаль, тоску и бессонницу.

Кстати, полдень у наших предков тоже считался опасным моментом - гранью между утренними и вечерними часами. Его олицетворяла Полудница, жуткое существо, которое могло убить любого, кто ей встретится в поле (особенно если он не сможет быстро и чётко ответить на её вопросы). Атрибутом Полудницы чаще всего была коса, и, быть может, это и стало основой современного образа Смерти с косой.

На стыке двух годичных циклов есть такой же зазор. Ещё одно опасное безвременье, подверженное тёмным духам. Солнце в это время почти полностью теряет силу, природа спит под пушистым снегом, даже звуки становятся тише и глуше. Лес таит опасности, а впереди месяцы голода и холода, и, к сожалению, понятно, что кто-то точно не переживёт зиму.

Конечно, особенно важным это стало людям с появлением земледелия. Они точно определили, с какого дня световой день начинает увеличиваться (то есть с какого дня солнышко потихоньку просыпается) и в этот день (а то и несколько дней подряд) вовсю помогали ему не пропустить этот важный момент. Как мы делаем до сих пор.

Джеймс Фрэзер предполагал, что именно это повлекло за собой появление в мифах умирающего и воскресающего бога (например, Осирис в Египте). По его теории, все подобные божества когда-то были реальными вождями, принесёнными в жертву во времена засух или холодов ради восстановления плодородия. Когда плодородие возвращалось, новый вождь заступал в должность и считался воскресшим предыдущим. Ну а со временем человеческое жертвоприношение заменилось на более гуманные дары для богов. Жаль, конечно, тех вождей, если всё было именно так.

Впрочем, давайте уже ближе к нашему Новому Году. Пока что мы только выяснили, что ритуально обыгрывать смену годичных циклов начали ещё в первобытные времена, ну а дальше-то что?

А дальше - как именно это ритуально обыгрывалось.

Солнце нужно было подбодрить, начать будить, чтобы оно не забыло начать греть воздух и землю, будить птиц и животных, большие деревья и маленькие семена под землёй. А солнце - это свет и огонь.

Поэтому первым и главным признаком такого празднования обязательно были ритуальные костры.

Например, в Скандинавии (где праздник назывался "Йоль"), жгли йольское полено. Это сейчас оно называется рождественским и может делаться сладким для детей, а в те времена оно сжигалось в течение ночи и ассоциировалось с Иггдрасилем, мировым древом, чья верхушка в мире богов, ствол в мире людей, а корни в потустороннем мире.

Кстати, название "йоль" сохраняется в имени финского Деда Мороза - Йоулупукки, а "pukki" - это, между прочим, "козёл". Да, когда-то это был самый настоящий чёрт с рогами. А вплоть до XIX века на Рождество продолжали водить козлов по деревням (всё для плодородия!), а некоторые и сами наряжались козлами.

Ну а козлы - это же сатиры или фавны, символы плодородия, спутники Диониса.

Мы с вами продолжаем эту традицию - в виде фейерверков и бенгальских огней. Разве можно представить Новый Год без всего этого? А кто-нибудь думает, запуская фейерверк, что эти огни нужны были в древности, чтобы были пробудить солнышко?

Кстати, наряжаться в новогоднюю ночь - традиция не моложе той, что требует зажигать огни.

В Древнем Риме праздник середины зимы назывался Сатурналиями. И в этот день мир просто выворачивался наизнанку: рабы сидели за господским столом, а хозяева им прислуживали. Тут, как и в наших, и в скандинавских ряженых, легко узнать карнавальные и маскарадные традиции. Но в чём смысл переодевания и выворачивания наизнанку?...

А вы помните, что нужно сделать, если заблудился в лесу? Снять одежду, вывернуть наизнанку и снова надеть. Потому что если заблудился - это ведь не ты дурак, это леший водит. А леший, как и все духи, живёт в потустороннем мире, в мире, вывернутом наизнанку, в зеркале этого мира. Значит, если мы наденем одежду наоборот, то тоже станем частью этого мира. Леший признает в нас своего - и выпустит из леса.

Когда в славянских деревнях на святки наряжались медведем - то точно так же приобщались к миру-наоборот, к потустороннему миру, миру тотемов и предков. В принципе, можно было даже не наряжаться, а просто надеть шубу наизнанку, и всё, ты уже принадлежишь тому миру.

Такие "шабаши", судя по всему, происходили с самой зари цивилизации, потому что человеку всегда требовалось в какой-то момент забыть, что он лишь слабый смертный, с которым в этом страшном мире может произойти всё, что угодно. Надев маску или раскрасив лицо, под звуки там-тама или трещотки, пустившись в дикий пляс, можно было действительно почувствовать себя причастным к тому, другому миру, который сильнее, который полон тайн и ужасов. Тот мир готовит смерть, ждёт каждого... но не сегодня. Сегодня мы и они - танцуем, веселимся и едим за одним столом.

А вот в 21 веке этим занимаются разве что в школах и детских садах. Да и всевозможные зверюшки, которые всё время сопровождают Деда Мороза - те же древние тотемы, только очень милые - остались лишь на открытках и в виде игрушек.

У славян из общеиндоевропейских традиций были не только ряженые. На Коляду обязательно жгли большие костры, и у этого обряда даже было жутковатое название - греть покойников. Тот же отголосок древнего культа предков видно и в традиции есть кутью и оставлять её предкам. Считалось, что в доме на стене в эту ночь можно было увидеть их тени - потому что они тоже сидели вместе со всеми за столом, и для них специально оставляли свободные места.

Да и ряженые, которым давали еду, изначально представляли собой сами души предков. Это потом уже подзабылось, и стало просто развлечением.

Есть полагалось много, и желательно сладко и жирно. При помощи такого нехитрого колдовства можно было обеспечить себе сладкий и жирный год (сегодня мы продолжаем говорить "как Новый Год встретишь, так его и проведёшь"). Ну и, конечно, стоило наесться как следует посреди зимы, чтобы эту зиму пережить.

Ну а когда духи уже были согреты и накормлены, можно было их просить о плодородии, о богатстве, о любви (отсюда все эти желания и списки, которые мы всё ещё пишем под Новый Год), а можно было даже спросить о будущем - погадать. Пока в волшебную ночь открыт "портал" между мирами. Он, конечно, опасен, этот портал, но он сулит и возможности! Если правильно с ним обращаться.

С приходом христианства этот ритуальный период перенесли с конца декабря на январь - приурочив к Рождеству. Но, как и со всеми языческими праздниками, не получилось ничего "отменить". Получилось только привнести новые смыслы, связанные с рождением Христа. (Ну да, ну родился он тут примерно в те же даты, что мы солнышко будим, ну и что теперь, значит будем всех вместе чествовать!) Впрочем, и Новый Год здесь был не сразу, но вот магическим святочный период, связанный с зимним солнцестоянием, был всегда.

Рождественскую ёлку привёз на Русь Пётр Первый, а традицию закрепили позже многочисленные немецкие принцессы. Так что изначально в ели увидели мировое древо и символ жизни кельты или германцы. У нас она, конечно, тоже была деревом сакральным, но не новогодним, а погребальным.

В общем, до 19 века все эти зимние праздники были хотя и весёлыми, но всё же где-то жутковатыми. Но всё меняется с того момента, как в сознании людей ценным становится... детство. В детях стали видеть не обузу и не будущую рабочую силу, а ценность. В детстве стали видеть не сложный период, а важный и светлый.

В это время Гофман пишет "Щелкунчика" - где в главных ролях дети, это их праздник. При этом он не отходит и от традиций, всё так же есть светлые и злые силы, которые оживают в волшебную ночь, попадают в зазор между мирами, и нужно помочь светлым.

Диккенс пишет "Рождественскую историю", Андерсен - "Девочку со спичками", Достоевский - "Мальчика у Христа на ёлке". Всё, теперь Рождество - исключительно детский праздник и день благотворительности.

Как бы ни менялась концепция в мире, и у нас в СССР, сегодня в России главным детским праздником остаётся Новый Год. Но он обязательно включает ритуальные костры (фейерверки), игрушечных животных (тотемы), костюмы и маски (ряженые), списки желаний (гадания и просьбы духам) и оливье (кутья?)).

А про то, кто такие Дед Мороз и Снегурочка - я ещё расскажу отдельно.

Для более глубокого изучения:

YouTube: Тамара Эйдельман

Славянские древности. Этнолингвистический словарь (ред. Н.И. Толстой)

Святки. Максимов (1903)

Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Снегирёв (1838)

instagram.com/lang_witch_ | t.me/lang_witch

А вы замечали, что если монархи XVIII - XIX веков чаще всего носили прозвища в стиле "Великий" или "Благородный", то в Средние Века с ними как будто бы не так сильно церемонились? Интересно, сами короли были не против таких эпитетов?

Скорее всего, нет. По всей видимости, подобные прозвища (будущие фамилии) в то время были у многих. Ну уродился ты с огромным носом, так будь добр отзываться на "Жан Большой Нос". И неча на зеркало пенять, коли рожа крива.

Давайте вспомним прозвища некоторых средневековых королей, и, быть может, ответим на вопрос: "А кто ты сегодня?" Я вот по выходным определённо "Людовик Ленивый".

Итак, поехали!

Эрик Шепелявый. Король Швеции, XIII век. Это именно при нём шведы ходили на Русь и были разбиты князем Александром в Невской битве (1240). Самая известная характеристика Эрика - «конунг нетвердо владел языком, был шепеляв, да к тому же и хром». Видимо, он был больше шепеляв, чем хром, раз именно этот дефект отразился в его имени и в анналах истории.

Пипин III Короткий. VIII век, первый франкский король из династии Каролингов, между прочим. А чего стоят и имя, и прозвище! Всю жизнь он воевал, причем чаще успешно, однако назвали его по принципу школьной обзывалки - за небольшой рост. Однако если посмотреть на то, как он изображается на портретах - вполне интересный мужчина. Это я вам как эстет говорю.

А ещё, на французском он Pépin le Bref, а "bref" - переводится скорее как "краткий". То есть, может быть, он просто всегда говорил чётко и лаконично?

Гарольд I Заячья Лапа. XI век, король Англии. Несмотря на то, что сегодня с зайцами мы ассоциируем в первую очередь трусливость, Гарольду его прозвище досталось за его скорость и охотничьи навыки (либо это ему так объясняли).

Кстати, он вообще-то даже не должен был править, поскольку был незаконнорожденным сыном. По этой же причине после смерти его тело было выброшено в болото близ берегов Темзы. Правил он всего 5 лет, а после него на трон сел датский король, его законнорожденный брат, который не пожелал хранить тело сомнительного родственника в Вестминстерском аббатстве.

Иоанн Мягкий Меч. XIII век, король Англии. Он же Иоанн Безземельный. Одно прозвище хуже другого. Правление его, мягко говоря, не задалось. У него оттяпали Нормандию, а также при нём в Англии началась гражданская война. За военные поражения король и получил своё прозвище (физиологическая версия не выдерживает критики в связи с большим количеством его детей), а также с этих пор короли Англии больше не называли сыновей именем Иоанн (Джон), считая его несчастливым.

Это же как надо постараться накосячить, чтобы твоё имя стало под запретом!

Людовик Заика (Косноязычный). IX век, король Аквитании. Правил он всего два года, и умер в 23, потому что помимо проблем с речью у него было множество других проблем со здоровьем. Что не помешало ему успеть два раза жениться. А его жены после смерти даже перессорились, выясняя, чьи дети более законные: от первой (потому что она первая) или от второй (потому что брак с первой был аннулирован).

В итоге всем детям всё равно достались королевские титулы.

Карл II Лысый. Отец Заики. В общем-то даже обидно, что именно слабый волосяной покров стал его прозвищем, потому что жизнь его и без того была нелегка. Он был поздним ребенком, поэтому все территории достались его взрослым старшим братьям. Однако он выбился в люди, стал королем Аквитании, Лотарингии, Прованса и даже имел титул императора. Всю жизнь провёл в военных походах, и умер от лихорадки в пути, в обычной хижине.

Людовик V Ленивый. X век, король Франции. Дословно его прозвище переводится как "ничего не сделавший", поэтому есть версия, что его назвали так по самой простой причине: он действительно не успел сделать ничего существенного, так как умер едва дожив до двадцати лет, упав с лошади.

И тут либо это падение помешало ему что-то сделать, либо окружающих не устраивало его бездействие, и его отравили (из-за чего он упал с лошади).

Этельред II Неразумный. Король Англии на границе X-XI веков. Здесь прозвище вполне заслужено: при нём большую часть Англии захватили викинги под предводительством Свена Вилобородого. Причем после смерти Свена наступило затишье, и был шанс всё вернуть, но пришёл сын Свена, Кнуд Великий, и опять всё завоевал. Надо сказать, что Свен изначально напал не просто так, его спровоцировала устроенная Этельредом резня датчан, проживавших в Англии.

Эдмунд II Железнобокий. Король Англии в XI веке, сын Этельреда Неразумного. Как бы странно ни звучало это прозвище, оно поистине героическое. Расхлёбывая отцовские проблемы, он постоянно сражался против Кнуда и его викингов, поэтому чаще всего его видели в доспехах. Правил он всего полгода, после чего был убит, и так и не смог спасти Англию.

Магнус III Голоногий. Король Норвегии XI - XII век. Считается, что это прозвище было дано ему не за то, что он ходил босиком, а за то, что... носил юбку. Речь идет о прообразе шотландского килта, с которым король познакомился во время одного из набегов. И вот настолько ему полюбился этот фасон.

Эльвир Детолюб. Этот конунг получил своё прозвище за необычную для того времени привычку. Во время набегов он щадил детей, и своих воинов заставлял делать так же. Видимо это было так удивительно, что стало его прозвищем.

Вильгельм Ублюдок. Это тот самый человек, которого все знают как Вильгельма Завоевателя. Быть может, именно детская травма из-за незаконнорожденности заставила Вильгельма броситься во все тяжкие и покорить столько земель.

Константин V Копроним. Византийский император, VIII век. Думаю, корень слова многим знаком. По легенде маленький Константин сделал свои дела прямо в купель во время крещения. Неужели он не сделал с тех пор ничего более значительного?...

Энрике IV Бессильный. Король Испании, XV век. На своём испанском его имя, честно говоря, ещё хуже звучит: Henrique el Impotente. Проблема его правления состояла в наличии фаворита Хуана, который решал всё за короля. О том, были ли силы у Энрике непосредственно на отношения с Хуаном, история умалчивает.

Болеслав V Стыдливый, король Польши, XIII век. В прозвище этого короля наполовину виновата его жена: она была так набожна, что считала плотскую любовь грехом, даже в браке. А он был так набожен, что грехом считал измену. Так что детей у него так и не случилось.

Альфонсо IX Слюнтяй, испанский король XII - XIII век. Альфонсо не был дохляком или маменькиным сынком, как раз наоборот. Был подвержен приступам гнева, и во время оных изволил брызгать слюной. Второй вариант его прозвища - Мокробородый.