ДЕНЬ БЕЗ ЧИСЛА
(2011)
Человек сидел на пристани. Он сидел совершенно один, словно был покинут всеми в этом мире и забыт. Даже чайки, в превеликом множестве населявшие прибрежную линию, сейчас не разрывали своими усталыми металлическими криками спустившуюся на него тишину. Робкие волны, едва набегая на каменистый гребень у его ног, откланявшись, отступали обратно в океан, боясь нарушить тонкую грань бесконечной невозмутимости и спокойствия. Тишина пустынного пляжа, невозможная, неестественная, хрустальным колпаком в одночасье укрывшая этот небольшой осколок суши, дрожала в напряжении, с ужасом ожидая дуновения легко ветерка, чтобы поддаться ему, изогнуться и сломаться, разбившись на мириады мелких пронзительных звуков. Но ветер молчал. Сегодня, будто позабыв о своем величии и вольности, он оробел, забился в расщелины между камнями, прятался за белесые от пены волны, держась как можно дальше от этого странного тихого места.
Человек медленно поднял руку, повернул ее ладонью к себе и внимательно осмотрел потрескавшуюся сотнями линий, словно сеткой дорог карту, кожу. А ведь, действительно, подумал он, похоже на дороги, и каждая из этих дорог ведет куда-то в свою сторону, и вовсе не похожа на идущую рядом. Одна широкая, глубокая и извилистая, как тысячелетняя река, вторая тонкая, прерывистая и внезапно обрывающаяся, словно трагической случайностью, нелепо и очень быстро, не помня своего начала и не познав своего конца. А вот две пересекающиеся линии, сплетенные между собой, тесно-тесно, до неразличимого, мчащиеся вместе вперед, поглощающие другие, более мелкие дороги, пожирая их, ассимилируя, заставляя повиноваться и следовать за ними. Он опустил руку на скамейку.
- Простите, сэр, - голос, вырвавшийся из великой пустоты окружения, прозвучал звонко, наполняя прохладный воздух долгожданной вибрацией. Шшшшш зашептали волны. Ссссссс зашипел, еще больше вжимаясь в волны, ветер. Тише, тише… зашуршали движимые приливной водой камни.
- Сэр, - настаивал голос, будто не слыша их мольбы. Вы слышите меня?
Человек поднял голову и повернулся на голос, рассыпав по плечам седые кудри длинных вьющихся волос. Он не сделал больше ни одного движения, как будто все еще надеялся сохранить неприкосновенность того хрустально замка, который из последних сил держал в своих стенах безмятежность этого прекрасного утра.
Голос, позволивший себе столь нахально прервать бережно хранимую волнами и ветром тишину, продолжал настаивать, напирая и давя, не боясь перегнуть палку.
- С вами все нормально, сэр? – голос явно стал увереннее, крепче, громче.
Шшшшш снова зашептали волны. Сссссссс вновь зашипел робкий ветер. Хватит, хватит… взмолились камни.
- Будьте любезны отвечать, сэр, когда вас спрашивает офицер, - грубый и бесцеремонный голос предстал перед сидящим на пристани человеком в виде одетого в синюю, хорошо выглаженную форму молодого офицера полиции. Отвечайте, иначе я буду вынужден забрать вас с собой в участок. Мы не приветствуем на своей территории беспризорных.
Ооооооо запел вдруг ветер. Аааааааа затянули встрепенувшиеся волны. Нет, нет, нет… заворочались камни.
Человек приоткрыл затянутые пеленой дремы глаза, и уголки их украсила паутина мелких морщинок, разбежавшись до самых висков.
- Я все еще жду ответа, сэр, - настаивал голос, склонив своего хозяина ниже, почти к самому уху сидящего человека. – Вы слышите меня, сэр?
Губы сидящего человека раскрылись, произнеся едва уловимое, слившееся со звоном потревоженной тишины «да».
- Прекрасно, сэр, - выдохнул голос с таким наслаждением, будто сейчас свершилась его самая заветная мечта, и мечтой этой было услышать это самое «да» от этого немощного, едва сидящего прямо человека.
- У вас есть имя, сэр, документы? – голос стал еще более грубым и неряшливым.
Человек медленно повернул голову, огибая взглядом чуть приоткрытых глаз бухту, берег и скалы и, как будто, не замечая стоявшего перед ним человека в форме. Оглядев все, насколько хватало поворота головы, он вновь повернулся к молодому офицеру и все в той же невозмутимой манере ответил:
- Да, у меня есть имя. Точнее имена. Точнее, состоящее из множества мелких имен, одно, великое и, меж тем, простое.
Офицер в идеально выглаженной форме блеснул отполированным жетоном и присел рядом, на корточки, взглянув в лицо человеку, пытаясь поймать взгляд его уставших безликих глаз. Едва взгляд сидящего на пристани старика коснулся молодых, полных жизни и безумного огня глаз молодого офицера, пустота и бездонная тоска, выплеснувшись из двух бездонных чаш, захлестнули того с головой, заставив отшатнуться.
- Что вы делаете здесь, сэр? – спросил, вставая на слегка подрагивающих ногах офицер. Скоро пляж открывается, и я бы не хотел иметь неприятностей и жалоб от посетителей на вас.
Человек сложил вместе ладони, сжав в замок трясущиеся белые пальцы.
- Я пришел сюда умереть, - прошептал человек, не меняя выражения своего беспечного лица безумца.
- Что, простите, сэр? – переспросил офицер, протягивая руку к рации, весящей у него на куртке.
Человек вновь опустил руки рядом с собой, опершись о холодный бетон пирса, и, слегка наклонившись вперед, повторил:
- Я пришел сюда умереть.
Офицер выхватил рацию и, нажав кнопку, выпалил:
- Дежурный, дежурный…
Рация его молчала. Ни единого звука не донеслось из нее и после того, как он попытался настроить ее хоть на какую-то частоту. В надежде оживить непонятно почему замолчавшую рацию, он попробовал встряхнуть ее, но выронил и, явно раздосадованный тем, что ему приходится возиться с утра с каким-то сумасшедшим, начал собирать части расколовшегося корпуса с каменистой насыпи.
Покончив со сбором осколков, офицер встал, одернул куртку и подошел почти вплотную к так же спокойно сидящему человеку. Видно было, что уровень его гнева был запредельным, грозя вылиться в водопад эмоций.
Не дожидаясь пока офицер вновь своим голосом вторгнется в утреннюю безмятежность, человек сказал:
- Не беспокойтесь, офицер, сегодня никого не будет на пляже.
Стоявший в нескольких сантиметрах полицейский, сжав до хруста кулаки, наклонился к сидящему старику и почти прокричал:
- Почему вы пришли сюда умирать, кто дал вам на это право? И с чего вы взяли, что сегодня никого не будет на пляже, сейчас же…
Он запнулся, перебирая в мозгу числа, и пытаясь вспомнить какой же сегодня день.
- Сегодня нет числа, - звоном отозвавшиеся в скалах слова произнесли губы старика.
- Что? – давясь своим бессилием, с выдавленным смешком спросил офицер.
- Я говорю, что сегодняшний день будет без числа, и далее за ним тоже. Без числа и месяца и года…
- Какого черта ты несешь старик, - вскричал офицер. Сегодня, сегодня… - он подавился собственным гневом. Ненормальный, я арестую тебя за попытку суицида.
- Нелепо… - закачал головой старик. Ведь вы, он ткнул пальцем в офицера и провел им вокруг, словно очерчивая весь мир, приходите ко мне, умирая, и я не гоню вас, так вот теперь настал день мне придти к вам и умереть, отдав последнее дыхание всему тому, что создано мной…
Трясущиеся ноги офицера предательски подогнулись, и он, не удержавшись, опустился коленями на мокрые камни, зарыв пальцы в сырой песок.
- Ты немощен, - прошептал старик, положив ладонь на голову офицеру.
Ааааааа… взревели волны. Мммммм…. завыл вырвавшийся на свободу ветер. Ррррррр… заклокотали, крошась в пыль, камни.
- Даже сейчас, когда я пришел спокойно умереть в своем саду, в единении с частью меня, с тем чему я подарил свою любовь, ты приходишь ко мне в облике смертного, пытаясь взойти на мою гору, - прошептал старик, сжимая голову офицера. Я давал тебе шанс, протягивал руку, но, видимо, эта вершина не досягаема для тебя.
Человек сжимал все больше и больше свои пальцы вокруг головы офицера, заставляя того рыдать от боли, корчась в судорогах, зарывая пальцы в ледяной каменный наст пляжа, и прося о пощаде. Кровь, стекая толстыми струями по лицу офицера, заливала его форму, превратив белоснежную рубашку в багровое пятно.
- И мир сей канет вслед за мной, - продолжал старик. И ты, в чьей власти страсти и пороки, канешь вместе с ним, не оцененный, бедный духом и пустой как камень, что сжимают твои пальцы. Ты был глупцом, придя за мной в мой смертный час, в надежде править этим всем, что было вскормлено в любви ко мне, и в страхе пред тобой. И день сей без числа, чтоб он тобою не был наречен числом угодным зверю….
Эпилог.
Человек сидел на пристани. Ветер трепал его волосы, то и дело, бросая их на мертвое лицо, увенчанное улыбкой, застывшей в уголках губ, в паутинке морщинок на висках, в бездонных котлованах глаз, в которых отражалось такое же бездонное и мертвое море.
Шшшшш шептали волны. Ссссссс шипел, вжимаясь в волны, ветер. Тише, тише… шуршали движимые приливной водой камни…
А на пляж в тот день так никто и не пришел…
2011
