И вот ты приехал, прилетел, примчался из последних сил. Полуживой, задыхающийся, с выпрашивающими глазами. А перед тобой — океан. Шшшшш, шшшшш, — накатывает, урчит, лижет ноги. Как красивый нежный зверь космических масштабов. Сразу видно — и добрый и убийственный одновременно, как магическое зелье с побочным эффектом в любой из сказок. Знаешь, потому что слышал их когда-то давно, трижды давно, не в этой жизни. Совсем не в этой.
А вот океана ни разу не видел. Даже странно, и тебе и ему — как это так, столько уже существуете, а до сих пор друг с другом не встречались?
Ничего, исправимо. Теперь уже всё исправимо.
Только не забыть бы главное. Не забыть, не забыть… Ходишь растерянный вдоль кромки прибоя – шлеп, шлеп — оставляя отчетливые, единоминутные следы, — в руках открытки, веерная стопка, много-много и все подписанные, с пальмами, пляжем, фруктами и экзотическими рыбками. А ты все ходишь, ходишь, смотришь то в воду, то в открыточный глянец:
Вот же я, пришел, как ты и просил — встречай, обнимай, угощай коктейлями. Все бросил ради этого, представляешь? Только появись, пожалуйста, появись.
Но никто не появляется. Ни через день, ни через неделю, ни через месяц, ни через год.
А ты уже к тому моменту успел вырасти из старой городской шкуры. И океан – тоже вроде бы изменился. Из опасного зверя превратился в личную карту предсказаний, в чем только тебя не плевался, как только не задорил, не старался накрыть собой и не отпускать. В итоге ничего, сдружились. Ты ему песни на укулеле, он тебе – мидии в сеточке.
Но все равно никто не появляется. Мидии появляются, сами собой как-то, хоть на мелководье, хоть в глубине, даже на берегу во время отлива. А его нет. И тебя в каком-то смысле нет.
Поэтому однажды ты покупаешь открытку в сувенирной лавке и подписываешь: «Привет. Приезжай на Бали, здесь хорошо». Отдаешь почтальону эту детскую глупость, невинную, ничего незначащую. Куда доберется, туда и доберется. Неважно, не беспокоит, без разницы. Или нет, или будем ждать, с надеждой, как брошенный щенята, до самого последнего вдоха и до следующего воплощения, и через несколько воплощений, и спустя даже миллион лет, пока не растеряются и не изорвутся все твои открытки. Океан и я.
Приезжай…
***
Когда ты ни разу в жизни не трогала море, думать о нем сложно и завидно. Даже о простом, Черном, которое теоретически где-то в нашей стране, можно доехать поездом. Не говоря уже о других, более далеких, в названиях которых путаются в седьмом классе. Их так много, у них такие имена — Балеарское, море Баффина, Фракийское, Японское, даже где-то завалялось море Космонавтов, — а ты сидишь сейчас на кухне за кружкой чая и рассматриваешь дешевый типографический продукт, в шутку или по ошибке заблудившийся в почтовом ящике — «Привет. Приезжай на Бали. Здесь хорошо».
Значит вот, открытка. Ужасно банальная, с ярко-багровым, закатным небом, полоской пляжа и одиноким силуэтом пальмы. Таких тысячами печатают для туристов, у которых все случается в первый раз. Индекс странный, никакого конкретного указания. И пустота в графе адресата. Так что сразу понятно, нелепая бессмыслица, случайность, розыгрыш. Улыбнуться, спрятать в старую коробку для всякой такой мелочи и благополучно забыть.
И действительно ведь забыла. А через три месяца — раз — и еще одна. На этот раз с видом на дряхлое бунгало, похожую на древнюю черепаху, и рыбацкую лодку. Опять с пустым адресатом.
«Это Фиджи. Тут ветрено и акулы. Приезжай»
Вот как, уже Фиджи. И пока глаза блуждают в кронах остролистных пальм, в которых, наверное, действительно запутался ветер, начинаешь задумываться, а что там, собственно, с акулами? Они там живут, приплывают, их кормят или они кого-то сожрали? Эй, парень, ты там в порядке, они тебя не обижают?
Бред. Какой же бред. Ну что он такое говорит. Фиджи, акулы, бунгало, ветер. Ведь наверняка сам живет в соседнем подъезде, тайный ухажер или мальчишка-выдумщик. В любом случае, неадекватная личность. Так что подальше это сокровище — туда же в коробку. И нечего отвлекаться от реальности. Нечего. Просто нечего.
Потом надолго уезжала в командировку. На целый год, по обмену, в соседний регион, между коллегами шутили — поднимать целину. И уже не вспоминала об открытках. Какие открытки, когда нужно сначала пристраивать комнатные растения, все эти вьюнки, фиалки, крокусы, а потом носиться по всему городу, вызволять несчастных малышей из цепких лап знакомых – не хотят отдавать, говорят, прижились малютки как родные. Красивые такие. Давай ты нам их продашь или поменяемся. Вот так просто. А давай? А ни за что.
Но вспомнила, когда те вывалились из ящика и разлетелись по всей подъездной площадке. Целых пять штук. Много и все с бабочками, животными, туземными девочками:
«Привет. На Филиппинах сезон дождей. Приезжай»
«Привет. Я на Самоа. Давай ко мне»
«Привет. В Новой Гвинее растет хлебное дерево. Тебе понравится»
«Привет. В Доминикане постоянно что-то празднуют. Шумно»
А вот на последней зажала рот рукой, закусила кожицу на ладони: «Привет. Неважно где я. Очень тебя жду. Надеюсь, все в порядке»
И написано, будто в спешке, плохой ручкой, с острыми углами букв, как бывает от плохого настроения. Вот ведь. Выходит, нас даже кто-то ждет.
Конечно, обращаться в полицию не стала. Слишком бесполезная затея. Зато пыталась узнать на почте, но тоже ничего. Почтальон то вдруг помнит, то не помнит, и вообще, запоминать содержимое почтовых ящиков ему даже запрещено. Профессиональная этика. Так-то.
Стала мучиться, выяснять сама. Заказала графологическую экспертизу, подтвердившую потом, что все одной рукой, и, в качестве бонуса, что таинственный незнакомец – человек, скорее всего, с высоким уровнем интеллекта и флегматичным характером. Знакомый из типографии по базе пробил другое: подобного производителя открыток в ближайшей округе не найти, да и по всей стране может быть тоже, состав бумаги слишком уж нетипичный.
О как. Значит, ты, предположительно, существуешь. Где-то в другой части мира или вселенной. А еще ты волшебник, способный отправлять безадресную почту и стирать память почтальонам. Очень интересно.
Подумала, ай да ладно, ну приходят бумажки и приходят. Может, это вообще маркетинговый ход такой. Креативная реклама тур-агентства с очень выгодными путевками. Мало ли какой спам запихивают в ящик.
А между тем стала разговаривать, тихонечко, внутри себя. Даже глубоко внутри себя, пока никто не видит. Так, по-житейски, спрашивать как дела, как здоровье, высокие ли пальмы, что выносит на берег, и водятся ли в джунглях слоны. Параллельно читала википедию и сама же отвечала в голове, что да, все хорошо, здоровье нормально, пальмы высокие, толстые, шершавые, выносит изредка рыб, деревяшки, один раз – акулу, но живую, спасли, видео даже на ютубе есть, а слоны водятся, но редко, и лучше к ним не подходить.
Так и разговаривала сама с собой, точнее с тобой, стабильно раз в два-три месяца получая очередную яркую открытку. Пока не решила, а вдруг действительно съезжу, проветрюсь, море наконец-то увижу. И действительно, уже было собралась, залезла в гугл и… Кошмар! Один перелет – как месячная зарплата. Бунгало – как две таких. А там еще еда и непредвиденные расходы…
Запретила даже себе думать. Уж как-нибудь потом, как повезет, на наше простое, Черное море, не так разорительно будет. Ладно, не сломаюсь в конце концов, переживу.
И действительно пережила. Все так же складывала открытки в коробку, методично, краешек к краешку, даже не считая.
А они шли, и шли много, год, два, три, пять.
Вечность.
N-ое число сердцебиений и простых строк. «Привет», «жду», «здесь хорошо», «приезжай». К ним добавились: скромное «пожалуйста», агрессивное «ну скоро ты там» и больное «очень устал».
Последнее чаще всего заставляло грустить. Глупый, глупый, ну как я к тебе, думаешь, прорвусь через пласт времени и пространства? Брошу свою жизнь и сама опрометчиво нырну из своего непонятно куда в твое непонятно где?
Бывало, что всхлипывала за вечерним чаем, не зная, что и делать. А когда открытки стали приходить реже – и совсем отчаялась.
К «очень устал» прибавилось «больше не буду ждать». Но они все равно упорно приходили, в каком-то рваном ритме, сразу через месяц или через долгих полгода. Но приходили.
Пока не пришла последняя. Понять это не трудно: «Я вернулся. Проткнул бок кораллом. Плохо. Больно. Извини, больше не могу».
И тут все. Остановка. Стоп. Секундная пауза, после которой летят вещи в чемодан, зубная паста, шампунь, хотя зачем он нужен? Но все равно летит. Какие-то книги, непонятные вещи. Тут же обзвонила всех своих знакомым — раздала комнатный садик, еще и шоколадки сверху, чтобы без расспросов.
Порвала договор аренды, насобирала какую-то наличность, жалкую, конечно, едва хватило на билет туда и чтобы на проживание.
И улетела. На большом самолете, потом на маленьком самолете, а потом и вовсе пересела на корабль.
И вот теперь здесь, пробует море пальцем ноги. Но не море, нет, конечно. Целый океан. Который делает так «шшшш, «шшшш» и лижет кожу.
И вот теперь на месте, со своим никчемным чемоданом, горсткой денег, сама загнанная, полуживая, глаза ищут.
И конечно не находят. Ни через день, ни через месяц, ни через год.
Но все равно ищут, даже когда появляется хорошая работа по первой университетской специальности, по которой не работала никогда. А зря, потому что, оказывается, интересно. И сами проблемы решаются одна за другой как по волшебству. И океан рядом, и пальмы, и качелька, и бунгало, и все, все.
Но нет одного – тебя.
Поэтому однажды на плетеном столе появляется пустая открытка, пахнущая пальмовой веткой. Она обычная, дешевая, с закатным отражением на водной глади.
Что в ней написать?
«Привет. Я на Бали. Приезжай»
