LisaEnot

Жил-был маленький чернокожий мальчик, которого звали Маленький Замбо.

Мама с папой обожали его, потому что он был послушен и вежлив.

Однажды на день рождения мама сшила ему чудесную красную кофточку и атласные голубые штанишки.

А папа купил на базаре зелёный шёлковый зонтик с жёлтой ручкой и очаровательные маленькие башмачки из мягкой красной кожи с острыми, загнутыми вверх носочками.

На свете не было малыша счастливее Маленького Замбо. Он выглядел в своём наряде таким щёголем! Ну как было ему не пойти погулять по джунглям? И вот, гуляя среди банановых деревьев и кокосовых пальм, он встретил страшного людоеда тигра.

- Я съем тебя, толстенький, вкусненький Замбо, - сказал тигр.

- О, глубокоуважаемый мистер тигр! - взмолился Замбо. - Отпустите меня, пожалуйста, а я отдам вам за это мою красивую красную кофточку.

- Хорошо, - милостиво согласился тигр.

Он надел красивую красную кофточку Замбо и пошёл дальше напевая:

- Я самый красиво одетый тигр во всех джунглях.

А Маленький Замбо побрёл дальше и вскоре встретил другого кровожадного тигра.

- Я сейчас разорву тебя на кусочки и съем! - сказал тигр.

- Не делайте, пожалуйста, этого, - слезно попросил Замбо. - Я дам вам свои атласные голубые штанишки.

- Ладно, - согласился тигр, - давай.

Он натянул атласные голубые штанишки и, очень довольный собой, запел:

- Я самый красиво одетый тигр во всех джунглях.

Маленький Замбо побежал дальше и снова встретил страшного тигра, который захотел его съесть.

- Отпустите меня, пожалуйста, - сказал ему Замбо, - и я подарю вам кожаные туфельки с острыми загнутыми носами.

- Какой мне прок от твоих туфелек, если у меня четыре лапы, а их всего две? - сказал тигр.

- Но вы можете носить их на ушах, - подсказал ему Маленький Замбо. - Тогда ни пыль, ни холод вам не страшны.

- Да, ты прав, - обрадовался тигр. - Это великолепная идея! Давай их скорее сюда, и я отпущу тебя.

Тигр схватил мягкие кожаные туфельки с острыми, загнутыми кверху носами и одел их на уши. Он был страшно доволен.

- Теперь я самый красиво одетый тигр во всех джунглях, - радовался он.

А бедный Маленький Замбо пошёл дальше и опять, несчастный, столкнулся с тигром. В обмен на жизнь Замбо пообещал тигру свой зелёный шёлковый зонтик с длинной жёлтой ручкой.

- Мне он ни к чему, - возразил тигр. - У меня нет лишних лап, чтобы носить его.

- Но вы можете держать его кончиком хвоста, - предложил Замбо.

- Это я действительно могу. Давай сюда зонтик и отправляйся восвояси, - сказал тигр и, уверенный в том, что он самый шикарный тигр во всех джунглях, с достоинством удалился, держа зонт кончиком хвоста.

А бедный Маленький Замбо голый сидел на песочке и горько плакал, потому что гадкие кровожадные тигры отняли у него все его подарки.

Вдруг он услышал жуткий рёв, который всё усиливался.

- О, господи! Какой кошмар! Это, наверное, возвращаются тигры, чтобы съесть меня - бедненького и несчастненького крошку. Что же мне делать?

С быстротой молнии и ловкостью обезьяны Маленький Замбо влез на пальмовое дерево и посмотрел вниз.

Он увидел дерущихся под деревом, на котором он сидел, тигров, каждый из которых доказывал, что он самый красиво одетый тигр во всех джунглях.

Они стащили друг с друга всю красивую одежду Маленького Замбо и принялись кусаться своими страшными белыми клыками, бороться своими когтистыми лапами и бить друг друга своими длинными хвостами.

Маленький Замбо в ужасе спрыгнул вниз и спрятался под своим шёлковым зелёным зонтиком с длинной жёлтой ручкой, который лежал поодаль. А тигры гонялись друг за другом под деревом. Они схватили один другого за хвосты и пытались со злостью оторвать их.

Маленький Замбо выглянул из-под зонта и закричал:

- Глубокоуважаемые тигры, зачем вы побросали здесь эту красивую одежду? Она вам разве больше не нужна?

Тигры лишь заворчали в ответ. Они не могли ничего ответить, потому что каждый из них боялся выпустить из зубов хвост соседа, чтобы он не убежал.

Маленький Замбо закричал смелее:

- Если она вам не нужна, скажите мне, и я возьму её себе.

Но тигры опять лишь только зарычали, не открывая ртов.

Тогда Замбо одел свою одежду: красную кофточку, атласные голубые штанишки, мягкие кожаные туфельки с острыми, загнутыми кверху носами, и, взяв в руки зелёный шёлковый зонтик с длинной жёлтой ручкой, побежал домой.

А тигры всё злились и злились, но не могли выпустить из зубов хвосты друг друга. Желая съесть друг друга, они бежали вокруг дерева всё быстрее и быстрее, так что не стало видно даже их ног, и в конце концов от них осталось только дорожка растопленного животного масла, на котором жарят вкусные румяные лепёшки.

Мимо проходил папа Замбо и, увидев масляную дорожку, очень обрадовался. Он сбегал домой и принёс оттуда большой горшок. Туда он сложил аппетитное жёлтое масло и понёс домой.

Когда мама Замбо увидела большой горшок с маслом, она радостно захлопала в ладоши.

- Сегодня на ужин у нас будут аппетитные горячие лепешки, - радостно сообщила она Замбо.

Она достала муку, яички, молоко и сахар и напекла много вкусных лепёшек.

Они сидели за столом и ели горячие жёлтые лепешки с коричневыми зажаристыми полосками, похожими на маленьких тигрят.

Маленький Замбо съел двадцать семь лепёшек, мама съела пятьдесят пять лепёшек, а папа целых сто шестьдесят девять, потому что он был очень и очень голоден.

Жду не дождусь, когда придет новый набор.

Извиняюсь за качество скана.

By Marianna Mayer and Kinuko Y. Craft

В самые первые годы, давно-давно, вся земля была новенькая, только что сделанная. Животные с первых же дней стали служить Человеку. Но в Ужасно-Унылой Пустыне жил Ужасно-Унылый Верблюд, который и не думал работать. Он ел сухие колючки, жёсткие ветки, тамариск, терновник и кору, но работать ни за что не хотел — такой бессовестный бездельник и лентяй! И что бы ни говорили ему, он на всё отвечал:

—Гррб!

Только “Гррб” — и больше ничего.

Вот однажды, в понедельник утром, пришёл к нему Конь. На спине у Коня было седло, в зубах уздечка.

— Верблюд, о Верблюд! — сказал он. — Ступай к Человеку и начни бегать рысью, как мы.

— Гррб! — ответил Верблюд, а Конь пошёл к Человеку и рассказал ему всё.

Вскоре после этого к Верблюду пришёл Пёс. В зубах у него была палка. Он пришёл и сказал:

— Верблюд, о Верблюд! Иди к Человеку, научись ходить вместе с ним на охоту, как мы.

— Гррб! — ответил Верблюд, а Пёс пошел к Человеку и рассказал ему всё.

Вскоре после этого пришёл к Верблюду Бык. На шее у Быка было ярмо. Он сказал:

— Верблюд, о Верблюд! Иди к Человеку и паши землю, как мы.

— Гррб! — ответил Верблюд, а Бык пошел к Человеку и рассказал ему всё.

Вечером Человек позвал Коня, Пса и Быка и сказал:

— Конь, Пес и Бык, мне очень вас жалко (ведь мир был совсем еще новенький!), но зверь, который кричит “Гррб” в той Пустыне, не способен ни к какой работе, а то бы он давно пришёл ко мне. Пусть себе живёт в своей Пустыне, я не трону его, но вам придётся работать вдвойне — и за себя и за него.

Тогда Конь, Пёс и Бык очень рассердились (ведь мир был еще очень новый!). Они отправились к самому краю Пустыни и стали громко обсуждать, что им делать, и лаяли, и ржали, и мычали. К ним подошёл Верблюд — бессовестный бездельник и лентяй! — и, лениво пережёвывая сухую траву, стал насмехаться над ними. Потом он сказал “Гррб” и удалился.

Мимо по дороге мчался в туче пыли Джинн, Владыка Всех Пустынь. (Джинны всегда путешествуют так, потому что они чародеи.) Он остановился поболтать с Конем, Псом и Быком.

— Владыка Всех Пустынь! — сказал Конь. — Кто имеет право бездельничать, если мир такой новый и в нём еще так много работы?

— Никто, — ответил Джинн.

— А вот, — сказал Конь, — в твоей Ужасно-Унылой Пустыне живет Ужасно-Унылый Зверь, с длинной шеей, с длинными ногами, который с самого утра, с понедельника, не подумал взяться за работу. Не желает бегать рысью — ни за что!

— Фью! — свистнул Джинн. — Да это мой Верблюд, клянусь золотом Аравийской земли! Что же он говорит?

— Он говорит одно слово: “Гррб”, — сказал Пёс. —“Гррб” — и больше ничего. И не желает помогать Человеку охотиться.

— А что еще он говорит? — спросил Джинн.

— Больше ничего, только “Гррб”, и не желает пахать, — ответил Бык.

— Отлично! — воскликнул Джинн. — Пожалуйста, подождите минутку, я сейчас покажу ему “Гррб”.

Он завернулся в свой плащ из пыли и помчался в Пустыню. Там он нашёл Верблюда. Тот стоял и любовался своим отражением в луже — бессовестный лентяй и бездельник.

— Мой лукавый длинноногий друг, — сказал Джинн, — я слышал, что ты не желаешь работать в нашем новом-новёхоньком мире. Что это значит?

— Гррб! — ответил Верблюд.

Джинн сел на песок и, опершись подбородком на руку, принялся колдовать, а Верблюд стоял и как ни в чём не бывало любовался своим отражением в луже.

— Конь, Бык и Пёс работали с самого утра, с понедельника, и работали больше, чем надо, оттого, что ты такой бессовестный лентяй и бездельник, — сказал Джинн.

И он опять оперся рукой о подбородок и продолжал колдовать.

— Гррб! — повторил Верблюд.

— И как тебе не надоест это слово? Который раз ты повторяешь его? Бессовестный лентяй и бездельник, я хочу, чтобы ты стал работать!

— Гррб! — повторил Верблюд.

И вдруг спина, которой он так гордился, начала у него пухнуть, и пухла, и пухла, и у него вздулся огромнейший твердый горб.

— Полюбуйся! — сказал Джинн. —Это тот самый “Гррб”, о котором ты постоянно твердишь. Он вырос у тебя оттого, что ты бессовестный лентяй и бездельник. Работа началась с понедельника, сегодня четверг, а ты до сих пор еще не принялся за работу. Но теперь ты начнёшь работать!

— Как же я буду работать, если у меня огромнейший гррб? — спросил Верблюд.

— А это тебе в наказание! — ответил Джинн. — За то, что ты прогулял трое суток. Но теперь ты можешь работать три дня без всякой пищи, потому что ты будешь есть свой собственный гррб. Жил же ты три дня одним только “Гррб”. После этого, я надеюсь, ты не станешь говорить, что я о тебе не забочусь. А теперь уходи из Пустыни, ступай к Коню, Псу и Быку и смотри веди себя хорошо.

И пошёл Верблюд со своим горбом к Коню, Псу и Быку. И до сих пор он таскает на спине свой горб (мы не говорим уже “Гррб”, мы говорим “горб”, чтобы не обидеть Верблюда), и до сих пор он не может наверстать те три дня, которые он прогулял вначале, когда земля была новая, и до сих пор он не может научиться, как нужно себя вести.