IAMErmol

Гуляем с друзьями по городу. Выпили, пару (а может и больше) ящиков пива и шлифанули это дело бутылкой коньяка, которую Леха стащил из дома. Потом батя устроит ему взбучку и за эту бутылку, и за татуху, и за то, что Леха прям под дверью уснул – такой стыд перед соседями! Но это будет потом.

В ту ночь мы были счастливы. В 17 лет тебе особо много и не надо для счастья – несколько бутылок пива, шатание по ночному городу, друзья. Счастье тогда было искренним, добрым, окутывающим тебя полностью, согревающим сердце.

Жаль, но я уже не помню, когда именно оно престало быть для меня таким. Последние годы  счастье – это что-то, бесспорно, радостное и светлое…Но что-то в нем не то. Металлический привкус разочарований, ошибок и боли, всегда теперь оставляет свое послевкусие, даже у самых светлых чувств.

Смешно, но тогда мы еще искренне верили в людей, в справедливость, любовь, дружбу. Особенно, в дружбу. Поэтому, решили увековечить ее в татуировках. Одинаковых, конечно. Ведь мы же друзья – это навсегда.

Нашли среди ночи какого-то знакомого знакомых, который дома бил татухи за копейки. Ввалились пьяные к нему, наскребли по карманам мелочь, выбрали рисунок – иероглиф «дружба», конечно же. На плече. Все по моде нулевых.

И вот сейчас, я удаляю ее. Посиневшие, расплывшиеся линии. Действительно ли этот знак обозначал дружбу? Или он тоже был обманом, фальшивкой, недолговечной кляксой – как и то, что я считал тогда дружбой.

Выжигаю следы татуировки, выжигаю из памяти их лица. Сначала такие веселые, добрые и открытые, но которые вскоре стали злобными, отвратительным гримасами.

---

Моя первая настоящая любовь. Алина. Идти в загс – так банально и глупо. Поэтому, решаем сделать парные тату. Это же навсегда, как и наша любовь. Ха-ха. У нее замок на щиколотке, у меня ключ. Так необычно!

Чертова сука изменила мне с каким-то всратым задротом из банка, где она тогда проходила стажировку.

А я ведь любил ее. Сильно любил. Я готов был ради нее на все! Черт, да я бы даже простил ей измену! Но она ушла. «Я не могу с тобой встречаться после того, что произошло…я считаю себя шлюхой». И слезы слезы слезы. Так ты и есть шлюха!!! Зачем было вообще мне рассказывать об этом, если итак ты хотела уйти?? По ходу нормально расстаться силенок не хватило, или мозгов, или того и другого. Я уже не узнаю…Да и хер с ней.

Вот только после нее я уже не верил женщинам. Какими бы прекрасными ни были наши отношения, я никогда не мог до конца расслабиться. Всегда начеку. Всегда жду удар. И, конечно, дело не только в Алине. Совокупность факторов и событий. Но то, что сделала она, навсегда меня изменило.

Выжигаю уродский ключ. Выжигаю воспоминания о ней. Ее смехе, глупых шутках, нелепой розовой шапке. О том, как мило она поправляла вечно спадающую на глаза челку, о наших прогулках в Питере, о поедании шавухи на Китай-городе после клуба, о «я люблю тебя, ёжик», о «прости, я тебе изменила».

---

Набиваю цепь на запястье. Для меня тогда это было символом силы, смелости, стойкости. Ага. Все по канонам отрицания. Защитные механизмы еще держатся. Но чувствую себя уже хреново.

Постоянная усталость, апатия…Еда потеряла вкус – заставлял себя есть через силу. Каждый подъем растягивается на полчаса – открыть глаза, понять, что ты ни хрена не отдохнул, придумывать причины встать, заставлять себя, прям ЗАСТАВЛЯТЬ подняться. Мир - мутный и серый. Весь день жду ночи, когда можно будет наконец лечь спать.

Но и во снах не многим легче. Постоянные кошмары. Просыпаюсь среди ночи, иду курить. Тревогатревогатревога. Чертовы навязчивые мысли по кругу. И никак не выбраться. Никак. Все то, что раньше приносило радость – прогулки, друзья, кино, книги – стало казаться серым унылом куском дерьма. Почти перестаю выходить из дома. Хочется свернуться калачиком, лежать весь день на кровати и скулить.

Через пару месяцев такой «жизни» все чаще появляются мысли о том, а оно мне вообще надо? Спасибо другу, заставляет сходить к психотерапевту. Иду. Золофт, родимый – мой верный друг на следующие полгода. И с ним же притупление чувств и какое-то ватное спокойствие за компанию. Стало полегче. Но, черт. Каким же все стало никаким.

Выжигаю цепь. Выжигаю бессонные ночи, сотни сигарет, воспоминания о той всепоглощающей тревоге и пустоте.

---

А ведь когда-то я мечтал стать сценаристом. Набил себе печатную машинку. Очень оригинально, да? Сразу видно – у человека нет проблем с фантазией. Ха-ха.

О, сколько часов я провел, представляя, как даю интервью очередному Дудю и рассказываю ему про свой путь. Да, обычный парень из Краснодара. Да, все сам, без богатеньких родственников и связей. Написал гениальный сценарий, пробился к Нетфликсу. Да за главную роль в этом сериале Леонардо Дикприо и Киану Ривз чуть не подрались!

Ну, а в реальности я писал дебильные сценарии для дебильных ставок на спорт. Да-да, вот эти убогие, вопящие, тупые ролики, которые мешают вам смотреть фильм – это плоды моего творчества. Хотя, будем честны, это даже пародией на творчество не назвать.

А потом даже это делать перестал. Продал квартиру, которая от бабушки осталась, ушел с работы, переехал в Питер (ну а куда ж еще), купил макбук (ну я ж креакл) – решил творить. Все обдумывал идею для своего гениального сценария. Пересмотрел хренову тьму сериалов. Нет, что вы, не для развлечения, конечно! Мне для того чтобы сценарий писать, в куре трендов быть надо. Ага.

Деньги, время, и надежды уходили примерно в одном темпе.

Спустя год оказалось, что недостаточно жить на мансарде и потягивать косяки, чтоб написать гениальный сценарий. Я был тогда в отчаянии. Столкнулся с убогой в своей примитивности правдой - нет во мне ни большого таланта, чтоб написать шедевр, ни старательности, чтобы хотя бы что-то написать.

Разочарование. Им пропитан Питер. Тысячи таких как я приезжали туда творить, и тысячи сидели потом в бездонных дворах-колодцах с бутылкой вина, поминая свои разбитые мечты.

Выжигаю печатную машинку. Выжигаю надежды и планы, котором не суждено сбыться. Так глупо, я иногда до сих пор даю в голове интервью Дудю. Пустые фантазии, возвращаясь из которых, я чувствую себя ещё хуже, ещё несчастнее. Хватит! Пусть шрам от этой татуировки напоминает мне, какая я посредственность. Я отказываюсь от мечты создавать и творить.

---

На мне штук 20 татух. Большинство необычные, «со смыслом», сделанные у крутых мастеров. Вот только по-настоящему ценными были те дурацкие и нелепые иероглиф, ключ, цепь и печатная машинка. Остальные уже так, набиты забавы ради (читай – забить пустоту и боль). 

Я удалю их все. Удалю воспоминания, боль, выжгу мечты, которые никогда уже не исполнятся.

Я так устал каждый день видеть символы того, что было разрушено. Я ждал, я так хотел, чтобы все это стало «ошибкой молодости», вызывая лишь «светлую грусть».

«Ненавидеть проще, чем прощать, как ни крути, а я за*бался выбирать сложные пути». Забыть будет еще более простым шагом. Ненависть отнимает силы, забвение даёт покой. Пускай такой хрупкий и обманчивый, но это все же лучше, чем ночи без сна, бесчисленные сигареты, бесконечные «а что было бы, если…»

Брожу в лабиринтах сознания, ещё не готовый сдаться минотавру, но уже без веры найти золотую нить. Герой без веры - разве это герой?

Удаляю тату, удаляю воспоминания, боль, выжигаю мечты, которые никогда уже не исполнятся. Останутся лишь нечеткие, едва заметные следы.

Полупрозрачные нити на моем теле. Не золотые, конечно, но верю, что они выведут меня из лабиринта. Я не стану героем, обо мне не сложат легенды. И черт с ними! Оставьте подвиги другим. А мне, лишь бы выбраться, лишь бы покой.


---

И обрёл он покой, как того и хотел.

Вместо печатаной машинки - макбук, а если иероглифы - то только на упаковках китайской еды.

Приковал себя цепью ипотеки и обыденности к типовой квартире в типовой панельке.

Запер надежно двери, и выбросил ключ, чтоб не зашла та, с которой ему не по пути.

Оставил подвиги другим.

---

Героями станут не все.

Ехать домой к незнакомому человеку посреди ночи – страшно. Но такое заманчивое предложение в тиндере встречается редко. Возбуждение и предвкушение приключения вытянули из болота обыденности. Сопротивляться им было невозможно.

По пути возникла мысль, что стоило бы взять перцовый баллончик. На всякий случай. Хотя, сейчас это не важно. Главное, что презервативы с собой.

Такси остановилось возле заброшенной детской площадки. Сбоку разлагались покошенные ржавые гаражи. Стройными рядами тянулись убогие выкидыши градостроительства – трехэтажные домики из красного кирпича. Иллюстрация к слову «тлен».

Встретиться договорились на улице. Сразу в квартиру впускать не хочет. Сначала знакомство. Наивно полагает, что контролирует ситуацию. Ха.

Из подъезда вышла хрупкая девушка. Стремительной походкой направилась она к площадке.

- Привет, Кристина, – девушка протянула руку.

- Привет! А ты прямо как на фотках. Круто! – Стас взял ее за руку, притянул к себе и сразу поцеловал в засос – чего тянуть? Кристина не отстранилась, но губы вытерла.

- Ну, логично, фотки же мои.

- Ой, да знаешь сколько куриц попадается, которые на фотках богини, а в жизни орки. А ты симпатичная. И ноги у тебя кстати классные.

- Спасибо. Мда. Я тебя таким и представляла… Ну, если все ок, пошли тогда ко мне?

- Конечно, пошли скорее. На тебе слишком много одежды, хочу заценить что под ней, – Стас крепко ущипнул Кристину за попу.

***

Последний этаж. Убитая квартира на окраине с бабушкиным ремонтом. В таких только гости из ближнего зарубежья, да совсем грустные люди живут. Только новая и внушительная входная дверь выбивалась из этой обстановки. «И к чему такие предосторожности? Здесь кроме разочарования брать нечего» - подумал Стас.

- Не хочешь выпить по шоту, за знакомство?

- Можно. Только по-быстрому. Мне завтра вставать на работу рано. Я бы занялся тем, ради чего мы здесь собрались, и спать поехал.

- Оу. Какой ты деловой. Кем работаешь?

- Я ведущий маркетолог в крутом стартапе. А ты?

- Я инженер на заводе.

- Ого! Я думал офис-менеджер какой-нибудь. Ну, давай уже выпьем и переместимся в горизонтальное положение.

Кристина стояла с рюмками в руке и внимательно смотрела на Стаса, раздумывая.

- Ты такой напористый. Я думала мы посидим, пообщаемся немного.

- Слушай, поверь, мне есть с кем пообщаться. Блин, так и думал, что не получится просто сексом заняться. Хотя, напомню, ты сама это предложила. Но, нет, куда же без этих ваших разговорчиков, да выноса мозга.

Кристина еще раз внимательно посмотрела на Стаса и уже с уверенностью протянула ему рюмку.

- Пей и пошли. Твое здоровье.

***

Стас схватил Кристину и опустился с ней на кровать. Он страстно целовал и гладил ее, но не чувствовал никакой реакции. Это сбивало. Он разочарованно отстранился от нее. Взгляд его скользнул по стене.

- Воу, а что у тебя тут за сердечки с номерами развешаны? Крипово выглядит. Сохраняешь в память о любовниках?

- Ну, можно и так сказать…Это мои трофеи.

- Ммм. Да ты охотница, – прошептал Стас в ухо Кристине, пробираясь рукой к ней под юбку.

- Хаха. Забавно. Сразу угадал. А прошлая моя жертва, хоть и был «московским интеллектуалом», до самого конца ничего не понимал.

Слова доносились будто сквозь туман. Чувство возбуждения сменилось внезапно навалившейся усталостью. Стас машинально продолжал гладить Кристину, но мысли о сексе отошли в сторону. Вязкая тошнота медленно подступала к горлу.

- Оу. Ну и шоты у тебя. Меня совсем вынесло.

- Эх, маркетолог. Быстро на тебя подействовало. Или это я опять неправильно рассчитала дозировку. В прошлый раз вот пришлось три часа сидеть на конвульсии смотреть. Да уж, тут сложнее, чем с начинками для тортов! – Кристина визгливо засмеялась. – Понял шутку?

«Что за бред она несет?». Тошнота поднялась и стояла комом в горле. Он уже еле сдерживал ее.

- Слушай, я пойду. Мне что-то совсем плохо. Можешь мне такси вызвать?

- Эй, ты вообще слышал, что я сказала? Хаха. Такси! Водитель назначен – Харон. Прибудет за вами примерно через час, – сказала Кристина механическим голосом и зашлась в хриплом, истерическом смехе.

- Ты совсем что ли дура? Вот что с бабами недотрах делает! Пошел я отсюда.

Стас медленно встал с кровати и двинулся в сторону выхода. Придерживаясь за стены, дошел до двери. Она оказалась заперта на ключ. Понемногу, сквозь туман в голове, начал пробиваться липкий страх. Он посмотрел на окна – решетки.

- Эй, дай ключи! Выпусти меня от сюда.

Кристина даже не пошевелилась. «Это что, ловушка?!» - неожиданно пронеслось у него в голове. Испуг разбудил инстинкт самосохранения и придал Стасу сил. Он подошел к чокнутой, схватил за плечи и стал трясти.

- Ключи, отдай чертовы ключи! Тварь!

- Полегче, милый. Сядь, успокойся. Тебе уже спешить некуда.

- Что ты со мной сделала?!

- Отравила я тебя. Скоро ты умрешь. Неужели не очевидно?

Мозг Стаса отказывался воспринимать действительность. Она далеко выходила за его привычные рамки. Все казалось каким-то сюром, пьяным бредом! Он взглянул в холодные и спокойные глаза Кристины. Сердце бешено заколотилось. Она не врет.

«Как же глупо, глупо, глупо! Ехать среди ночи хер пойми куда! Приключение! Черт!». Жуткое клаустрофобичное чувство сжало его горло, гнев зажегся в груди и разнесся по всему телу.

- Выпусти меня отсюда, сука!! Убью!! – заорал он и ударил ее ладонью наотмашь.

- Да не убьешь ты меня. Не способен ты на поступки…

Кровавая улыбка вспыхнула на ее лице. От ее вида ему стало по-настоящему жутко. Аффект прошел. Исчезнувшая на время тошнота неожиданно вернулась, заполнила все горло. Душная слабость опустилась на него. Ноги подкосились, и Стас рухнул на пол.

- За что?! – глухо прошептал он. Слезы бессилия и злости покатились из его глаз.

- Ну надо же! Что, теперь появилось желание поболтать со мной?

Кристина вспорхнула с кровати, опустилась на пол и нависла над Стасом. Жгучая ненависть исказила ее симпатичное личико.

- За что?! Ты, кусок самодовольного дерьма, еще спрашиваешь за что?! Да я мир хочу очистить от таких мудаков, как ты!

Кристина вскочила на ноги и, в волнении заламывая руки, стала ходить вокруг Стаса, сжавшегося от бессилия на полу.

- Я хочу стать самой известной женщиной-серийной убийцей! Понимаешь? Хочу признания! Чтобы про меня писали книги, снимали фильмы и сериалы на нетфликс. Как про всех этих чикатил, мэнсонов, банди.

Кристина резко остановилась и снова опустилась на пол.

- А вот хоть про одну женщину-маньячку ты слышал? – она подняла его голову и посмотрела в глаза, полные отчаяния и страха. – Нет! Потому что все они убивали либо детей, либо стариков. Никакой идейности.

- Врача! Вызови…У меня есть деньги, связи. Я сделаю тебя знаменитой!

- Не, так не интересно. Прославиться я еще успею, сейчас основная задача баланс восстановить. Сколько человек убили все эти мужчины-маньяки, знаешь? Дохера. Мы - и я, и другие женщины, должны сократить такой большой разрыв. Раз уж мы добиваемся равенства полов, надо во всех сферах поддерживать его, согласен?

Ты думаешь мне так хочется этим заниматься? Я вот, между прочим, крови боюсь. А приходится тела разделывать, следы убирать. Представляешь, как мне тяжело? Но, дело есть дело.

- Умоляю…врача…пока есть время!

- Глупенький, времени уже нет! – Кристина опустилась и прижалась к Стасу, положив голову на его руку, – ой, ты уютный такой! А знаешь, у нас даже могло что-нибудь выйти. Ну, я про отношения.

Я бы, может, и хотела этого. Замуж выйти, детей завести. Сохраниться не в истории, убивая инфантильных придурков, а как обычные люди - в потомстве. – Голос ее задрожал. Пару секунд она задумчиво молчала. – Как бы не шаблонно звучало от женщины – а вдруг, это и есть счастье? А не все эти войны за равноправие, самореализация, соперничество, карьера…Только уже поздно.

Кристина с нежностью поглаживала подрагивающее тело Стаса и мечтательно смотрела в потолок. Встряхнув головой, она глубоко вздохнула и продолжила уже более спокойным голосом:

- Ты знал, кстати, что в Швеции полное равноправие уже с 60-х годов. Женщины могут работать кем угодно – руководителями, физиками-ядерщиками. Но, согласно статистике, большинство выбирает типично женские профессии – педагога, флориста.

Стас чуть ли не впервые в жизни внимательно слушал, о чем говорит женщина. Надеялся уловить ключ к спасению. Но, слова Кристины шли к нему через толстую стену боли. Он не мог понять их смысл. Все тело онемело, начались болезненные судороги.

- Ну чего ты дергаешься, хорошо же лежали! Что, уже судороги что ли? Эх, тогда тебе недолго остались. Минут через 10 будет мощный спазм и у тебя остановится дыхание. Не переживай, это не больно. Ну, вроде бы. Я специально выбирала такой яд, чтобы люди не сильно мучились. А то на эти все конвульсии, рвоту, диареи совсем смотреть не хочется. И уж тем более убирать их потом.

Стас в отчаянии смотрел на Кристину. В голове метались мысли. Странно, он представлял конец совсем по-другому. Он был уверен, что его последние раздумья будут глубокими и важными.

В реальности все оказалось совсем иначе. Обрывки мыслей: про Швецию, известных маньяков, почему-то вспомнилось, как бабушка на ночь читала ему сказки. Стас проклинал себя за то, что не сказал друзьям куда едет. Неожиданно подумал, что из Кристины вышла бы замечательная мать. Несмотря на то, что она сумасшедшая маньячка, было в ней что-то теплое и доброе.

Он попытался протянуть к ней руку. Мир постепенно сужался и исчезал, в последние секунды он хотел почувствовать близость хоть с кем-то. Так страшно уходить в одиночку. Но рука его уже не слушалась. Как и обещала Кристина, его пронзила последняя, самая сильная судорога и дыхание остановилось. Больно не было.

Кристина смотрела как из Стаса уходит жизнь. Этот момент нравился ей больше всего. Она чувствовала себя по-настоящему живой и ценной. Она радовалось, что догоняет по количеству жертв своих коллег маньяков-мужчин.

Кристина нагнулась к Стасу, поцеловала в губы и закрыла ему глаза.

Поднялась и достала из ящика яркое картонное сердечко с номером телефона.

Бережно приклеила еще один трофей. Уже одиннадцатый.

Повернулась к зеркалу и, глядя в глаза хрупкой и изящной девушке сказала с ухмылкой:

«Ну, как, неплохо для женщины?»

Она курила уже третью сигарету подряд и все никак не могла отвести взгляд от монитора. Его картины гипнотизировали. Создателем был популярный в последние годы художник Кирилл К. Все просто с ума сходили от его картин! Он рисовал только женщин. Все время разных, но ничего, кроме них. И было что-то в этих картинах такое, что цепляло и завораживало, что вызывало дрожь страха и возбуждения.

Резко затушив сигарету, Кристина упала на кровать. Планов никаких у нее сегодня не было, а это означало, что ей придется провести оставшийся вечер со своим злейшим врагом – собой.

Она снова посмотрела на картину на мониторе, на этот раз со жгучей досадой. Черт, ну вот как у людей так получается? Почему, блин, у одних есть талант, призвание, а у других только кот, алкогольная зависимость и депрессия?

Кристина была умна, имела свою систему ценностей, интересные мысли. Она хотела донести их до других, и очень не хотела быть «никем». Но она были слишком в себе не уверена, чтобы что-то начать делать.

«Так. Определенно пора что-то менять. Ну невозможно и дальше так жить. Раз уж я сама ничего не могу создать, то может, пойти натурщицой? Буду косвенно причастна к творческому процессу. Хоть какой-то от меня толк. А вдруг, мне повезет, и сам Кирилл К позовет ему позировать».

Прикурив очередную сигарету и плеснув себе немного вина для смелости, Кристина начала искать группы и форумы натурщиц и моделей. Групп было много, натурщиц тоже.

Последний глоток вина. Выложить пост. Надеяться, что хоть кто-то напишет. Постараться уснуть.

***

Кирилл в задумчивости стоял перед пустым холстом. Последнюю работу он закончил  год назад, и так до сих пор и не начал новую. Его это невероятно злило. Руки зудели, хотели творить. Но без подходящей натуры, вместо картин выходило какая-то скучная и безликая мазня.

Его директ был завален предложениями попозировать ему. Все хотели плюнуть в вечность, запечатлеть себя на холсте. Хотели, чтобы ими восхищались и завидовали. Хотели показать, что они, именно они самые лучшие/красивые/впечатляющие. Добавить его работу себе в портфолио. Чтобы потом продавать себя подороже. И далеко не всегда в кругах художественных…

Но такая мотивация ему не подходила. Во всех этих потреблядях давно уже не было искренности. А именно она нужна, чтобы получилась достойная картина.

***

Как только Кристина открыла глаза, она сразу же потянулась к телефону. А вдруг уже кто-то написал? И действительно, в вк висело аж 9 непрочитанных. Кристина облегченно вздохнула и улыбнулась. Ну, еще не все с ней потеряно. Это радовало.

Половина сообщений, правда, оказалась от каких-то дрочеров, но Кристину это не смутило. Два предложения были вполне себе адекватными. Молодые художники искали себе моделей, чтобы руку набить. Денег не платили, но для Кристины идея всегда стояла выше денег.

***

Кирилл, как обычно, рассеянно рассматривал работы своих учеников. Заниматься обучением ему особо не нравилось, да и нужды в этом не было. Но у него была цель – найти последователей. Найти тех, кто также, как и он, будет нести в массы посыл об искренности, открытости и идейности. Кто будет презирать роскошь, неразумное потребление, ложь и показуху.

Вот только за долгие 10 лет ему так и не удалось никого найти. Бывали моменты, когда он думал, что вот, вот он этот человек, с которым он сможет изменить этот мир! Но, чуть сблизившись, Кирилл понимал – нет, это все не то. Во всех горел огонь тщеславия, все были неискренне – и с окружающими, и в первую очередь с собой. Странные люди. Не могут даже себе признаться в том, чего они действительно хотят. Чернуха, прикрытая добродетелью и высокими чувствами, так и остается чернухой. И не находя выход и реализацию, разрастается в человеке, разрушая его изнутри. Диссонанс, слабенькая борьба. И вот, мы получаем нелепую картинку, хорошенькую фикцию, вместо настоящего, живого человека. В этом, наверное, один из немногих плюсов потреблядей – хотя их мотивы и цели далеко не самые чистые и светлые, но они знают, что хотят и откровенно говорят об этом.

Да и черт с ними, с последователями. Найти их Кирилл никогда особых надежд не пытал. Но вот, в последние пару лет, у него стали возникать проблемы и с поиском натурщиц. Чтобы получилась цепляющая, захватывающая дух картина, нужна была особенная девушка. Искренняя, с открытым сознанием, не погрязшая в бытовухе и стереотипах, она должна питать большие надежды…Но при этом, быть разочарованной в себе/жизни/людях. Она должна чувствовать боль. Чистую боль. Только тогда картина получится сильной.

Таких девушек находить становилось все сложнее и сложнее. Большинство, сами того не подозревая, стали потреблядями. Искренних и открытых становилось все меньше и меньше. И почти никто из них уже не мог испытывать эту настоящую, чистую боль. Ее в самом начале стали глушить психологами, таблетками, книжками «помоги себе сам». Исцеляющая боль превращалась просто-напросто в зияющую пустоту. А из пустоты взять нечего – она ничего не отдает, она способна только брать и засасывать в себя все окружающее.

Кирилл посмотрел почти все работы своих учеников. Ничего интересного. Все как обычно скучно, пресно, однообразно. Выполнено все добротно, качественно, но никакой души. Абсолютно.

Кирилл взял в руки последнюю работу. И вздрогнул. Простой набросок девушки, выполненный карандашом цвета фуксии. Но даже через этот набросок чувствовалось отчаянная, но почти задушенная, яркость этой девушки. Чувствовалась боль. Настоящая боль.

- Слава, потрясающе! Очень чувственный набросок. Я в восторге! Что это за девушка, где ты ее нашел?

- Спасибо! Я очень рад от вас такое услышать. Девушка…Кристина зовут, я на нее в одной из групп в вк с натурщицами наткнулся. Она согласилась мне просто так попозировать, ей это интересно. При всей своей обычности, очень необычная девушка. Я это и пытался в наброске отразить.

- И у тебя хорошо получилось. Дай-ка мне ее контакты.

***

Кристина удивленно пялилась на экран и не могла поверить своим глазам. Ей пришло сообщение от самого Кирилла – он приглашал ее (ее!) попозировать ему. Она, конечно же, согласилась.

Открыла пиво по такому поводу. «Черт, ну ни хрена себе! Меня. Он выбрал меня! Неужели, что-то во мне есть?». Подошла к зеркалу – все как обычно. Ничего особенного. Девушек с такой внешностью – миллионы. Не страшная, но и не красавица. Никакая. Никаких ярких черт или особенностей. Кристина в задумчивости стояла перед зеркалом, потягивая пиво. Мысли путались. Часть ее кричала: «да, детка, да, ты достойна этого», другая же говорила голосом отца «ой, да ты ж дерьмо собачье, чего ты там себе выдумываешь. Этот художник перепутал тебя с кем-то, наверное. Или красками своими надышался и ни хрена не понимает. Увидит тебя – сразу же выгонит. Ну кому ты такая нужна больно? Смех».

Кристина вышла на балкон покурить. Постаралась выбросить грызущие мысли из головы. Получалось, конечно, плохо. Но она чувствовала, что все-таки у нее хватит сил разобраться с этим. Принять себя. Сделать что-то по-настоящему хорошее и важное. Все налаживается. И все к этому идет. Улыбаясь, Кристина затушила сигарету, даже не докурив ее. Когда ты счастлив – и курить то особо не хочется.

***

В нерешительности она стояла перед дверью в студию и кусала губы. Ей все еще казалось, что это какая-то ошибка или шутка. Вот сейчас она зайдет, Кирилл посмотрит на нее, рассмеётся и погонит ссаными тряпками.

Дверь неожиданно распахнулась.

- Кристина, здравствуйте! Что ж вы не звонить? Я в окно увидел, как вы минут 10 назад в подъезд зашли, думал уж заблудились что ли.

- Эээ…здраствуйте. Я…курила.

- Понятно! Ну, вы не стесняйтесь, заходите. Должен сказать, в жизни вы куда лучше выглядите, чем на фото.

- Правда? Спасибо! Да я на фотках всегда плохо получаюсь…

- Конечно правда. Вам чай/кофе/вино или сразу начнем работу?

- Спасибо, я ничего не хочу…Давайте лучше сразу начнем.

- Замечательно! Тогда проходите в комнату, раздевайтесь полностью, и садитесь на диванчик, я пока все подготовлю.

Кристина зашла в залитую солнечным светом студию. Повсюду были картины, наброски, краски, холсты. Кристину от всего бросило в дрожь. Что она вообще здесь делает? Достойна ли она вообще здесь быть? Да еще и позировать! Трясущимися руками она стала снимать с себя одежду и аккуратно складывать на стул. Мимо прошел художник и ласково ей улыбнулся. Кристина чувствовала себя уже близкой к обмороку.

- А ты чего такая напряженная? Не бойся, обижать тебя не буду. Давай-ка расслабляйся. А то единственно, что с тебя сейчас нарисовать можно – это столб. Может, все-таки вина?

«Черт. Черт. Черт. Он уже недоволен! Ну вот, так я и знала. Ничего не получится! Сейчас из вежливости потерпит меня полчасика и погонит. А чего я хотела? Все логично. Куда блин мне ему позировать. У него столько поклонниц, столько вариантов. Нужна я ему больно. Ну и хрен с ним. Ну и не особо-то и хотелось. Ладно, хоть вино попью, не зря же ехала». Эти мысли ржавыми гвоздями проскребли в голове у Кристины. В слух же она ответила:

- Да, вино – всегда хорошая идея.

Кирилл наполнил бокал и поднес его к Кристине. К этому моменту она уже стояла абсолютно голая. В смущении, она не знала, какую принять позу и что делать с трясущимися руками.

- Да не дрожи ты так. Все хорошо, не стесняйся. Ты прекрасно выглядишь, я буду рад писать тебя. Можешь, кстати, остаться с бокалом. Очень гармонично с ним выглядишь. Только ножку поставь немного левее и рукой обхвати себя за талию. Ага! Отлично! Все. Приступим. Давай-ка расскажи может пока о себе.

- Да я не знаю даже, что рассказать. Ничего интересного нет. Работаю, с друзьями гуляю, читаю. Все как у всех.

- Ну, ты позируешь обнаженная довольно-таки хорошему художнику. Это уже не как все. Что тебя привело на этот путь, почему решила позировать?

- Я…я восхищаюсь творческими людьми и считаю творчество одной из самых важных и нужных сфер жизни. Но, у меня, к сожалению, нет никаких талантов. Вот я и решила стать хотя бы косвенно причастной к прекрасному.

- Интересно, интересно. Но мне кажется ты привираешь. Во всех людях есть талант, нужно только его разглядеть. А потом работать над ним долгое долгое время.

- Нет, правда. Во мне совсем ничего нет. Даже намека.

- Ну, может ты еще не нашла. Или нашла, но не осознала пока.

- Да…возможно. Я хочу помогать, быть полезной. Я и благотворительностью немного занимаюсь. Я хочу помогать, быть полезной, что-то хорошее привносить в этот мир.

Кирилл мысленно ухмыльнулся. Да, это было то, что нужно для настоящей картины. Он не ошибся. Чистая от магии потреблядства, добрая и явно творческая девушка, которая страдает, закрывается и не может реализоваться из-за кучи комплексов и проблем. Прекрасно. Страдание и чистота делает любое произведение искусства особенно ценным. Как хорошо, что еще остались такие люди, без них искусству придет конец – будем любоваться на накаченные губы, леопардовые принты, блестящие чехлы и стразы – кричащую маскировку для абсолютной тупой внутренней пустоты.

- Хорошее желание. И ты даже не представляешь, на сколько полезна будешь мне. Я думаю, сегодня поработаем просто с зарисовками, а в следующий раз я начну писать с тебя картину – у меня появилась идея, которую хотелось бы воплотить, если ты не против.

Кристина ошеломленно взглянула на Кирилла.

- С меня? Картину? Ой. Ты уверен? Я...я даже не знаю, что сказать. Я очень польщена. Я восхищаюсь тобой и это огромная честь для меня.

Кирилл упивался вайбом, который транслировала Кристина. Теплые волны искреннего восхищения, с нотками липкого страха и готовности к подчинению, любовь и страх – первобытные, а потому самые сильные чувства, исходили от нее и накрывали его с головой.

- Ну, я рад. С таким настроем все должно получиться.

***

Кристина вышла из студии на трясущихся ногах. Впервые за долгое время она не стала включать привычный плейлист с поп-роком, который подходил под ее обычное настроение. Найдя подборку блюза, Кристина включила ее и пошла, нет, поплыла, к метро. Давно она не чувствовала такого спокойствия и умиротворения. Пожалуй, даже никогда. Ее признали, ей сказали, что она молодец, что она интересна! Кристина была счастлива. Она даже, о боги, немного поверила в себя.

Бутылка вина сегодня осталась не открытой.

***

На протяжении месяца Кристина пару раз в неделю приходила Кириллу. Он писал, они разговаривали. Поднимали темы, которые Кристина столько лет прогоняла в своей голове, но не могла ни с кем обсудить – все ее окружение завязло в боле бытовухи и повседневности – на поговорить «о высоком» у них не оставалось сил.

С каждым разом Кристина все больше раскрывалась, постепенно напряжение, тяжелыми доспехами висевшее на ней всю жизнь, стало таять. Кириллу это чувствовал. Но не мог порадоваться. Исчезали боль и страх, которые должны были обязательно присутствовать на его картине. Нужно было быстрее заканчивать, пока еще в Кристине сохранялся этот хрупкий баланс из неординарного, чистого человека и запуганного, забитого животного.

***

Пасмурный осенний вечер. Дождь и мокрый снег царапали окно. Кристина обнаженная сидела в студии Кирилла. В этот раз они молчали. Кристина все сильнее напрягалась. Тревожные мысли испуганными тараканами бегали в ее голове. Она боялась, что сказала и сделал что-то не так, что художник разочаровался в ней, понял, что она глупая посредственность. Кирилл же был максимально спокоен и сосредоточен – сегодня он планировал закончить картину, внести последний, самый важный штрих.

- Кирилл…все в порядке? Ты какой-то неразговорчивый сегодня.

- Да, все хорошо. Мы почти закончили. Не хочу отвлекаться. Осталось совсем немного.

- Окей, прости.

Кирилл отложил кисть и отошел от холста. Несколько минут он стоял и внимательно разглядывал картину. Да. Пора.

- Не возражаешь, если я включу музыку? Хочу закончить под нее.

- Да, конечно, включай.

Кирилл подошел к ноутбуку и включил «Extraordinary Rendition» - Sons of an Illustrious Father. Держа руки за спиной, он стремительно подошел к Кристине. Она напряглась еще сильнее. Эта песня и его такое странное поведение встревожили ее. Кирилл подошел к ней вплотную, Кристина подняла на него испуганные глаза.

- Кирилл, я…

- Ты. Молчи.

Кристина не могла поверить, что перед ней стоит Кирилл. Что-то в нем невероятно изминалось – это был уже совсем другой человек - отстраненный, он смотрел будто сквозь нее стеклянным взглядом и прерывисто дышал.

- Кири…

Кристина не успела закончить слово. Неожиданно и стремительно, Кирилл достал руку из-за спины – сверкнуло лезвие ножа. Удар, удар, еще удар - он отбивал ножом ритм песни по ее телу. Кристина хрипела и в ужасе смотрела на Кирилла. Судороги пошли по ее телу, кровь медленно сочилась из ран и стекала на белую кожу дивана.

Кирилл резко остановился. Оценивающим взглядом посмотрел на Кристину.

- То, что надо. Прекрасно.

Стремительно развернувшись и бросив нож на пол, он вернулся к холсту, схватил кисть, и, словно боясь опоздать, с нечеловеческой скоростью принялся писать.

Последние силы оставляли Кристину. Ей хотелось кричать – но кровь уже заполнила рот. Кирилл то и дело кидал на нее цепкий взгляд. Глупо, но ей казалось, что каждым таким взглядом он выхватывает из нее жизнь. Кирилл пристально посмотрел на нее и отложил кисть. Медленно, шатаясь словно пьяный, он подошел к ней и присел у дивана.

- Спасибо тебе. Это будет просто потрясающая картина. Можешь порадоваться и умереть спокойно – ты стала «причастна к прекрасному». Даже более чем. Бедная глупая затравленная девочка. Мне даже немного грустно. В тебе есть, хм.. был, талант. Ты сама виновата, что не стала вытаскивать его, развивать. Да-да, комплексы, давление общество –все это понятно. Но ты могла. Могла быть сильнее этого. Но ты предпочла пить вино, страдать и размышлять. Что ж, неплохой выбор. Куда лучше, чем пластмассовая жизнь посредственного потребителя, не обремененного интеллектом. Тише, тише, не пытайся говорить – все равно не получится. Ты с минуты на минуту уже умрешь. Попробуй хотя бы эту, последнюю минуту в твоей жизни, побыть расслабленной.

Кирилл поднялся и, сложив руки, встал над содрогающейся в предсмертных конвульсиях Кристиной. От резкого ветра захлопнулось окно. Кристина издала последний вздох. Кирилл нежно закрыл ей глаза.

***

- Кирилл, здравствуйте! Позвольте поздравить Вас с очередным шедевром! Признаться, меня пробрали дрожь и леденящий, я бы даже сказал, первобытный страх. И на сколько я понимаю, не меня одного. Эта картина стала самой известной и дорогой, из написанных Вами. Чем объясните такой успех?

- Тем, что картина настоящая. В ней запечатлены настоящие чувства и страх. Больше комментариев не будет, извините.

- Хорошо. Спасибо! Огромное спасибо за Ваше творчество.

Старенькая стенка, множество книг, фарфоровые куклы на шкафах, пустая тумба из-под телевизора, табуретка в центре комнаты, 2 бутылки водки, мать, храпящая на замызганном диване. Все как обычно.

Андрюша подошел к матери и осторожно накрыл ее одеялом. Пусть отдыхает. Андрюша очень любил мать. Особенно в такие моменты. Когда она не орала на него, не обзывала и не била. Лежала себе спокойно, а иногда, бывало, могла даже пробормотать «спасибо, сын» - тогда Андрюшиному счастью не было предела.

Андрюша еще несколько минут постоял, с нежностью глядя на мать. Он представлял, что они обычная семья, рисовал несуществующие картины бытового счастья, улыбался им.

Ему было уже почти 27. Совсем взрослый мужчина. Или, «здоровый долбо*б, когда ты уже свалишь отсюда», как говорила мама. Но «свалить» Андрюша не мог. Во-первых, он был абсолютно, безгранично одинок – ни друзей, ни даже приятелей у него не было. В школе его травили из-за матери-алкоголички, поношенной одежды и слабого здоровья. Отпор дать мальчик не мог, и вырос в тихого, забитого мужчину, который до дрожи боялся общения с людьми. Ну, а во-вторых, он не мог оставить мать и своих девочек.

Уже стоя на пороге своей комнаты, Андрей повернулся и еще раз посмотрел на мать.

- Андрей, бл*, выкини свои носки, воняет! – пьяный окрик выдернул его из мира фантазий, и он быстро захлопнул дверь.

- Ну привет, девочки! Как вы? Не скучали, пока меня не было?

Андрюша подошел к Маше, и зажал ее руку: «Па-па, я люблю тебя».

- И я тебя люблю, Машенька. А как ты, Анечка?

Из груди Анечки хрипло заиграло «Прекрасное далеко». Андрюша недовольно нахмурился. «Ох, надеюсь дело в батарейках – еще раз лезть и внутри ковыряться уже нельзя – совсем рассыплется».

Завершив свой ежевечерний ритуал общения с девочками, Андрюша довольный лег в кровать. Завтра нужно пораньше выбраться в архив – ему не терпелось закончить свою статью.

***

- Слушай, а кто этот чудила в очках и свитере из 90х?

- А, это Андрюша, краевед, не обращай на него внимания. Он странноватый, но безобидный. Можешь с ним вообще не разговаривать.

- Ну, я сегодня вообще всех в бар хотел позвать. Первый день на новом месте все-таки, хочу с коллективом познакомиться.

Слава с ухмылкой посмотрел на Влада, который только перевелся в их научный центр.

- Ну, дело твое, хочешь - зови. Но у нас здесь никто с ним не общается.

***

Влад стоял и задумчиво поглядывал на Андрюшу, который ссутулившись сидел и заполнял какие-то бумажки. Весь вид Андрюши был иллюстрацией неудачи и безысходности. Не удивительно, что никто к нему не хотел подходить. Таких людей всегда обходят стороной. Обычно к ним относятся словно к мусорному баку – подходят по необходимости, но надолго рядом не задерживаются - становится неприятно и гадливо.

Влад решил подойти и позвать все-таки его зайти в бар после работы. В этом у него был и свой корыстный мотив – он позиционировал себя как непредвзятого человека, который выше всяких предрассудков. Поэтому он не хотел быть «как все» и игнорировать человека только из-за того, что он не подходит под какие-то выдуманные рамки.

- Привет, Андрей. Меня Влад зовут. Сегодня мой первый день. Я тут хочу всех в бар после работы зайти, познакомиться. Пойдешь с нами?

Андрей даже не поднял головы от своих бумажек. Владу становилось все не комфортнее.

- Андрей, так что?

Андрей наконец зашевелился и удивленно взглянул на Влада.

- Вы мне? П-п-п-ривет. Прости, пожалуйста, я подумал ты с кем-то другим говоришь.

- Да нет, с тобой, тут вроде больше рядом нет никого!)

- Прости, пожалуйста, я не понял …

- Да ладно тебе, нормально, бывает! Так что на счет моего предложения?

- Я никогда не ходил в бары…И я не пью…Мама пьет много водки, а я даже глотка пива сделать не могу. Алкоголь противный, он воняет. И маме потом очень плохо от него. И без него.

- Ну, окей, понимаю. Давай завтра тогда с тобой сходим кофе выпьем, хочешь?

- Я кофе тоже не пью, я люблю мороженое…

- Ну, отлично, сходим за мороженым. Давай тогда, до завтра. Рад был познакомиться!

Влад резко развернулся и вышел из архива. Очень странное ощущение осталось у него от этого разговора. Чувства презрения, интереса, жалости и отвращения смещались в нем. Но, интерес взял верх, и он твердо решил все-таки попробовать еще пообщаться с этим странным типом.

***

Когда он зашел, девочки сидели за чайным столиком.

- Девочки, Маша, Анечка, Катя! У меня такие новости! Ко мне сегодня подошел Влад, это новый сотрудник у нас, и позвал завтра есть мороженое! Представляете??

- Что? Тоже хотите мороженое? Но вам нельзя выходить. Вы такие маленькие и слабенькие. Я принесу вам, покушаем здесь.

- Этот Влад такой хороший! Он разговаривал со мной не как все остальные. Ой, может он станет моим настоящим другом? Надо рассказать об этом маме!

***

Андрюша зашел к матери в комнату. Сегодня она была относительно трезва. Такое случалось не часто, но, обычно, ни к чему хорошему не приводило.

- Мама, привет. А со мной сегодня познакомился коллеги. Мы завтра гулять пойдем!)

- Бл*, пед*ик что ли. Так я и думала, что с тобой какая-то херня. Ты только на это и годен, чтоб тебя в жопу е*али. Сам-то ни хера ничего сделать не можешь.

Улыбка на Андрюшином лице постепенно угасала. Он чувствовал, как тягучее чувство собственного ничтожности и боли растет в нем, проникает в каждую клеточку его тела. Ему хотелось убежать! Нет, кричать! Нет, ударить эту алкашку! Но он просто стоял, немного подрагивая телом. Одинокая слеза покатилась из его глаза.

- Ой, ну началось! Хренли ты тут нюни распустил! Перед пе*иком своим плачь! Тебе что, втащить может?? Успокойся!

- Мама, он не пе*ик, мы просто погулять пойдем. Не кричи на меня, пожалуйста, мне страшно.

- Ну и вали отсюда раз страшно, не доставай меня!

Андрюша повернулся и печально потащился в свою комнату. Да, однозначно, когда мать вусмерть пьяная, с ней намного приятнее общаться.

***

Влад и Андрей шли по парку и ели мороженое. Влад прокручивал в голове варианты, как поскорее и тактичнее слить Андрея. Беседа совсем не клеилась. Первые полчаса Влад рассказывал какие-то истории, но Андрей никак на них не реагировал и ничего не говорил. Влад постепенно начинал раздражаться.

- Ну, Андрей, может ты что расскажешь? Ты чем вообще увлекаешься?

- Я? Краеведением. Это очень интересно.

- Ну, это же работа. А помимо нее ты что-то делаешь?

- Я как прихожу домой, сажусь статьи писать. А еще учу языки всякие древние – уже 13 выучил. И за мамой ухаживаю. И еще чаепития устраиваю. Это я очень люблю.

- 13? Да ты полиглот! А что за чаепития? Звучит интересно. А с кем, с мамой?

- Нет, мама чай не любит. Я с девочками – смущенно сказал Андрей, нервно начав покручивать пуговицу на рубашке.

Влад в изумлении остановился. Холодок пробежал по всему телу. «Черт, что еще за девочки?! Может он педофил? По виду конечно похож». Влад решил осторожно вытянуть побольше информации.

- А что за девочки, Андрей? Вы с ними дружите?

- Ну, дружим, да. Чаепития вот устраиваем. Им было очень грустно и одиноко, их все бросили. И я им помог, спас их.

- Спас их? А как ты понял, что им грустно и одиноко? Это они тебе рассказали?

- Нет, я сам понял.

- Понятно. Слушай, я бы очень хотел познакомиться с твоими подругами. Может, позовешь меня на чаепитие?

- Я…не знаю…У меня еще никто в гостях не был.

- Ну как же не был, сам говоришь устраиваете с девочками чаепитие.

- Ну, они живут у меня, это не считается.

- Считается. Я буду очень рад, если ты пригласишь меня. Мне тоже бывает грустно и одиноко.

- Правда? Хорошо…давай попробуем…Приходи в среду.

Влад выдохнул. Ситуация была очень странная. Он чувствовал себя героем какого-то непонятного рассказа. И, в какой-то степени ему это нравилось. Вся его жизнь было абсолютно обычной и ничем не примечательной, а ему всегда так хотелось сделать что-то особенное. И, кажется, такой момент наступил. Владу было немного неловко от этой мысли, но он надеялся, что Андрей действительно окажется психом-педофилом, и Влад, как настоящий герой спасет девочек. Но, это были мечты. Скорее всего, с долей грусти думал Влад, там скорее всего окажутся какие-нибудь игрушки, с которыми этот чудак от одиночества разговаривает, как с людьми…

***

- Девочки, у меня сюрприз! Сегодня к нам в гости придет мой друг. Настоящий! Давайте-ка я вас переодену, пусть увидит, какие вы у меня красавицы.

Андрюша начал приготовления. Он очень волновался – все-таки первый раз к нему кто-то придет. Столько всего надо сделать! Первое – нейтрализовать маму. Для этого он еще утром купил ей три бутылки водки. К вечеру, как он и рассчитывал, она вырубилась, а значит не будет обзываться и позорить его перед Другом. Второе – привести в порядок девочек. Он давно ими не занимался. Его устраивал и такой вид, но перед гостем, конечно, так показываться нельзя.

Пришлось помыть девочек, подкрасить, поменять мешочки с «вакциной». После всех процедур он решил, что некоторых лучше не представлять гостю, и отправил их в гараж.

***

Влад зашел в квартиру и сразу же поморщился – запах стоял отвратительный. Пахло перегаром, грязной одеждой, землей и…тленом.

- Привет, Влад! Я рад, что ты пришел. Проходи.

Все мечты Влада о его геройствах стали стремительно исчезать. Теперь ему хотелось сбежать отсюда. Гнетущая, вязко-удушливая атмосфера давила на него. Они прошли через захламленный темный коридор в гостиную. Здесь запах перегара и грязи усилился. С дивана раздавался пьяный храп.

- Это мамина комната. Она спит, пошли в мою. Я стол там накрыл.

- Да…эм, конечно, пошли.

Андрей открыл дверь, застойно-гнилой запах, казалось, принял телесную форму и вдарил Владу. Он еле сдержал рвотный рефлекс. В комнате было темно. За столом сидели четыре…девочки? Куклы? Еще три расположились на кровати, а одна сидела на стуле около компьютера.

- Вот, знакомься. За столом Маша, Аня, Катя и Лена. Мои любимицы. На остальных пока можешь не обращать внимания, они не обидятся.

Влад стоял в оцепенении. То, что он увидел, подойдя поближе просто не укладывалось в его голове. Все это казалось каким-то сюром! Девочки не были живыми заложницами психа-педофила. Но и куклами их назвать нельзя.

- Эмм…Очень приятно. Я…Вадим. Андрей, просто за вопрос, а что с ними?

- В смысле? Что с ними?

- Нууу, запах не очень приятный, если честно, и выглядят они странно…

- Да что ты? Знаешь, это очень обидно…и неприлично говорить такое при девочках! Я за ними очень хорошо ухаживаю! Они у меня умницы и красавицы.

Мои хорошие, не слушайте его! Я вас люблю, вы у меня самые лучшие!

- Андрей, прости, успокойся. Я…я не так выразился. Э…простите, девочки.

- Хорошо, Вадим. Все нормально. Только не говори так больше. Это же девочки! Я вот при них даже не матерюсь.

Влад так и не мог осознать и объяснить себе происходящие. Все было настолько странно, что мозг просто отключился и отказался делать какие-то выводы. Он решил вести непринужденную беседу, чтобы побольше узнать и разобраться в этой чертовски странной ситуации.

- Андрей, а как вы с девочками обычно проводите время? Ну, кроме чаепития.

- Ну, я в основном сижу за компьютером. Я девочек рассаживаю, у них просверлены дырочки под глазки, я им включаю мультики, детские песенки, и сам пою песни.

- Понятно…дырочки просверлены? А ты…сам эти куклы делаешь?

Андрей заметно смутился и пошел поправлять чашечки на столе.

- Ну, нет, я не делаю. Я их в порядок привожу…Их просто оставляют, понимаешь? Им холодно и одиноко. И я им помогаю, я спасаю их. И ухаживаю за ними…У меня деток нет, а я так всегда мечтал о детках…Но мне в опеке отказали, потому что зарплата маленькая. И они, они мои детки. Я правда о них хорошо забочусь!

- Я верю Андрей, верю. Ты…хороший отец. Девочки очень…эээ…аккуратные.

- Да-да! Я стараюсь!

Вадима все сильнее начинало тошнить. Как ни сопротивлялся этому абсурду его мозг, постепенно и до него начало доходить понимание.

- Андрей, а…ты говоришь, этих девочек оставляют и им там одиноко…А где это? Откуда ты спасаешь их?

Андрей, опустил голову, подошел к одной из девочек и взял ее на руки. Когда он ее приподнимал, из куклы вырвалось хриплое «люблю тебя, папа».

- Вадим, ты только ничего не подумай…Я правда ведь хорошо им делаю. Так бы они лежали одни, холодные, в земле, гнили! А я забочусь о них! Лаком мажу, солью с содой обвязываю – чтобы хоть немного тела сохранилось. Где совсем все стлело, я туда тряпочки, деревяшечки. Я очень стараюсь, чтобы они оставались на себя похожи!

- Я вижу, Андрей, да, ты очень много для них делаешь. Слушай, а мама твоя тоже общается с ними?

Вадима трясло, и помимо тошноты, подступили слезы.

- Нет! Я их с нею не знакомлю! Она часто ругается и обзывается. А с детьми так нельзя! Ой, почему у тебя кровь из носа идет?

Вадим в растерянности провел рукой под носом. Действительно – кровь.

- Не знаю, устал, наверное…

Вадим обессиленно присел на стул рядом с Машей. Интересно, это было ее настоящее имя? На вид девочке, а точнее тому, что от нее осталось, было лет 8. Зрелище на самом деле было жалкое. Лицо было словно маска – полностью, в несколько слоев, покрыто лаком. Под милым розовым телом виднелась желто-зеленая кожа.

Вадим обернулся на Аню. Там, где должна быть шея, виднелись тряпки. Состояние у нее было еще хуже Машиного – кожи почти не был видно – сплошной лак и заплатки.

Катя выглядела самой свежей – черты лица еще проступали, тряпок видно не было. Но и запах от нее шел самый крепкий.

Вадим еле сдержал рвотный рефлекс.

- Андрей, я пойду…Что-то устал я после работы.

- Как же, так скоро? Но ты даже не поговорил с девочками! Я думал мы вместе все песенки попоем и торт поедим!

- Да, звучит здорово, но я правда устал. Давай в другой раз.

***

Вадим вышел на улицу и вдохнул такой живой и свежий воздух. Мысли путались, вязкий туман грусти окутывал сознание. Черт, то, что он увидел, было просто омерзительно!

Но в то же время он испытывал острое чувство жалости к Андрею. Забитый, безгранично одинокий человек. Он всего-то хотел сделать лучше, помочь девочкам, спасти их. Он хотел лишь немного любви. Но смог получить ее только таким образом. Заслуживает ли он за это позора, общественной травли, тюрьмы?

***

Вадим достал телефон и набрал 112.

Выбери хороший вибратор со скидкой. Выбери не писать первой. Выбери красивое белье «а вдруг». Выбери написать, но только по пьяни. Выбери «мама, да отстань от меня с этими детьми». Выбери просыпаться ночью в панике. Выбери слезы в тишине в подушку. Выбери «да мне и одной хорошо». Выбери сходить в караоке. Выбери пожаловаться подруге. Выбери неудобное платье, «зато сиськи в нем охеренно выглядят». Выбери одной на такси из клуба под утро. Выбери диету. Выбери спорт зал и сходи туда два раза. Выбери всегда иметь бутылку вина в холодильнике. Выбери «Секс в большом городе» смотреть онлайн 1 сезон 1 серия смотреть заново. Выбери татуаж, потому что нет времени. Выбери не думать ни о ком. Выбери кота. Выбери ненавидеть фотки счастливых семей в Инстаграме. Выбери психолога. Выбери «подумаю об этом завтра». Выбери выкладывать сториз «какая у меня веселая жизнь». Выбери однотонный маникюр. Выбери каждую пятницу быть в говно. Выбери не того парня. Выбери уйти от него и страдать. Выбери с подружками в отпуск. Выбери полшкафа ненужных шмоток. Выбери купить еще одну помаду. Выбери кусать губы. Выбери сжимать зубы до скрипа.

Только не выбирай быть счастливой. Кури по полпачки сигарет в день. Жалей себя. Потеряйся в лабиринтах своих мыслей и заморочек. Но только не позволяй себе быть счастливой. Разве ты этого достойна? Плохая девочка. Жди, когда тебя подберет очередной мудак. Делай попытки изменить жизнь, но внутри оставайся закомплексованным ребенком. Не позволяй себе расслабляться. Везде опасность. Прячься за баррикадами, бойся. Обесценивай себя и свои достижения. Не позволяй обмануть себя картинками безмятежной жизни. Контролируй все. Не доверяй людям. Забивай на свои желания. Не прислушивайся к себе. Угождай другим. Страдай.

А когда сделаешь все это - остановись. Пойми, как все это было глупо. Закричи. Разбей телефон. Освободи себя. Ты можешь быть слабой. Можешь просить о помощи. Можешь расслабиться и не винить себя за это. Можешь любить и уважать себя. Можешь наконец разобрать баррикады. Счастье – это твой выбор.

Окоченение.

В одном сером-сером городе серую-серую жизнь влачила девочка Лена. Правда по паспорту девочкой она давно уже быть перестала. Но стать взрослой определившейся женщиной тоже все как-то не получалось.

В этот день, как и вчера, и позавчера, и поза-позавчера шла она из офиса домой. Ветер подгонял ее быстрее бежать в сторону метро. «А куда я спешу?» - думала она. Прийти домой на 10 минут пораньше что бы что? Подольше посидеть в прострации на стуле в коридоре, пока стаскиваешь уже поизносившиеся сапоги? Мда. Малоприятная перспектива.

Все медленнее она подходил к метро. Сигарета обжигала пальцы. В последнее время курила она все больше. Хоть какая-то причина вставать со стула в офисе и с кровати дома. Сомнительная, правда. Но вся ее жизнь, все решения были всегда под сомнением.

Выбери работу. Выбери мужа. Выбери квартиру. Выбери, черт возьми кота! А седлать этот выбор так сложно. Потому что сомневаешься. Сомневаешься во всем. И в первую очередь в себе. И сделав этот выбор, сомневаться не перестаешь – а правильный ли он?

Эти мысли ежедневно крутились у нее в голове. Если их не заглушала работа, музыка, друзья или алкоголь, они сразу же обрушивались на нее таким сильным и таким мощным потоком. Она боялась этих мыслей. И всеми силами старалась хоть чем-то заполнить эфир, лишь бы они не прорывались в него.

Дошла. Села. 50 минут. Одна пересадка. Хватит, чтобы пролистать всю ленту Инстаграма. И посмотреть на них. Таких вроде бы счастливых. «Но ведь у них тоже внутри какой-то пиздец. Не могут же люди быть просто спокойны и счастливы. Бред» - усмехнулась она.

Станция. 15 минут до дома. Послушать музыку. Погромче. Заглушить.

А дома он. Муж. Сама выбрала. С универа вместе, крепкая пара. Пожили вместе два года и расписались. Молодцы. Вот, на ипотеку копят. Все как у людей.

Зашла домой. Сняла один сапог и уставилась в стену. Пропали все мысли и голову окутало такое знакомое отупление. «Фух, это хорошо. Выпью пиво (я же устала) и посмотрю очередной сериал. Прекрасно!»

А на кухне Рома уже накрывал на стол. Столько лет вместе, такой близкий, но все еще такой далекий человек. Любила ли она его? Она уже не могла ответить на этот вопрос. Рутина давным-давно поглотила их отношения. Она знала, чем закончится его шутка, знала, как он ответит на тот или иной вопрос. Никакой загадки. Им было вроде хорошо вместе – быт налажен, жить удобно, ссорились они редко. Но понимал ли он, что творится у нее в душе?

Звук вилок, стучащих о тарелку, заполнял тишину. Казалось бы, им уже не о чем говорить. Старое все обсуждено триста раз. Нового ничего не происходило. Очередная история под лозунгом «Мой начальник – козел» уже вряд ли могла оживить разговор.

После ужина по обыкновению пошли смотреть сериал. Вся страсть давно уже погасла. Последние несколько лет, садясь смотреть сериал, они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО смотрели его. А ведь когда-то их хватало всего на 10 минут, и все сериалы летели к чертям, уступая место сексу. Теперь же секс был редкий, скорее уже для галочки.

В 12 отбой. Накрывшись каждый своим одеялом, они отворачивались друг от друга и засыпали.

Пятна.

Трехдневная командировка. В этот раз, помимо обычной компании скучных бухгалтеров, стремных айтишников и говорливых менеджеров, с ними поехал финансист Дима. Он сильно выделялся на общем фоне – симпатичный, раскованный, веселый. В офисе Лена его не замечала, но здесь, в ресторане, куда они зашли отметить окончание первого дня командировки, она не сводила с него глаз.

Лена и прежде заглядывалась на мужчин, но Дима…она чувствовала помимо обычного интереса еще и влечение. Всю ночь ей снились эротические сны. С участием Димы, конечно.

А Дима…Видимо что-то почувствовал. Весь день он крутился возле нее, шутил, приносил кофе, пытался приобнять. Лене все это безумно нравилось. Наконец-то, впервые за долгое время почувствовала она возбуждение.

После работы они снова пошли в ресторан, но на этот раз вдвоем.

Свечи. Смех. Вино. В номер к Диме. Секс.

Утром ей было стыдно. Думала о Роме. Утешала себя тем, что он ничего не узнает. Что было в командировке, остается в командировке.

И вечером она вновь оказалось у Димы в номере. Он был ласков и нежен. Говорил, что это любовь с первого взгляда. Это не просто перепихон. Все гораздо серьезнее.

Охлаждение.

Прошло несколько месяцев. Дима не соврал. После возвращения из командировки, они продолжили общаться. Очень тесно, конечно же.

А Рома ничего не замечал. Он слишком сильно верил Лене, и слишком сильно был зациклен на себе, чтобы что-то заметить. Даже такую, казалось бы, очевидную вещь – обман и предательство любимого человека.

Поначалу Лена придумывала себе алиби. Просила подруг ее прикрывать. Но вскоре забила и на это. Спокойно ходила с Димой по городу, в рестораны, кино.

Мне с ним так интересно и весело! Он чувствует меня и понимает, как никто другой! Угадывает мои желания. И…любит меня! Восхищается мной! О, как это приятно!

Теперь ее голову занимали преимущественно такие мысли. Стала ли она от этого счастливее?

Лену мучила совесть. Но со временем все меньше.

Она понимала, что так не может долго продолжаться (или может?). И нужно сделать то, что она больше всего ненавидела – выбор.

Она не могла сказать все честно Роме. Он так меня любит, мое признание его убьет. Я не хочу ему делать больно.

Да и, будем честны, не хотела. Дима хороший, конечно, но все равно чужой. А Рома все-таки уже родным за столько лет стал.

А вскоре, она совсем перестала об этом думать. Предпочла плыть по течению. В ее серых днях появились новые оттенки. И этого ей было достаточно.

Высыхание.

Дима приехал к ней домой. Еще месяц, да что там, неделю назад, она бы не впустила его. Все-таки тащить любовника в кровать, где вы уже столько лет спите с мужем – одна их последних ступеней на лестнице мразности. Но сейчас ей было уже все равно. Какая разница – Рома все равно не заметит. Даже если Дима при нем будет ее трахать.

Она перестала класть телефон экраном вниз.

Включила уведомления в соц сетях.

Нет, она не хотела, чтобы Рома ее разоблачил. Ей просто стало совсем ПОХЕР. На всех. И на все.

Она перестала по часу стоять в душе, растирать свое тело мочалкой до царапин, стараясь смыть с себя грязь. Она просто смирилась с ней. И не понимала, что эта грязь никогда не была снаружи, она проникла внутрь, прямо ей под кожу уже в ту минуту, когда она решилась на отношения с Димой. И с тех самых пор находилась в ней, разрасталась, превращалась в гниль, медленно и незаметно разрушая ее.

- Лен, все в порядке? Прости, ну ты сегодня совсем бревно. Ты вообще хочешь сексом заниматься? Или тебя напрягает что мы у вас дома?

- Да нет, устала просто. Ты продолжай, не обращай на меня внимания.

«Совсем бревно». Пожалуй, и в правду так. Она постепенно, на протяжении череды серых и безрадостных дней превращалась в него. На короткое время – когда только начались ее отношения с Димой – показалась, что добавили яркости ее жизни. Но вот уже и отношения с Димой тоже потеряли свою новизну. Она уже не радовалась его восхищению и любви. Ее вторая, тайная, жизнь, стала такой же обыденной и скучной, как и первая.

Лена впала в заблуждение, в которое до сих пор впадают многие люди. Она думала, что с помощью внешних факторов – мужа, путешествий, любовника, детей – ее жизнь станет яркой и счастливой. И ведь действительно, на какое-то короткое время так и было! А потом опять все скатывалась в пучину отчаяния. Лена не понимала простой вещи: внешними факторами ничего не изменишь, рано или поздно их засосёт внутренняя пустота.

Аутолиз.

Дима теперь стал постоянно приходить к ней домой – никуда выходить ей не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось. Целыми днями она лежала на кровати. Смотрела сериалы, читала, создавала видимость работы. Но по большей части просто смотрела в потолок.

А Рому и ни капли ни смущало происходящее с Леной. Даже, казалось, был рад, что она стала такой – ведь теперь она спокойно, не перебивая, слушает его монологи о работе, друзьях, себе любимом и своих планах.

Гниение.

Дни шли, Лена лежала. Она уже перестала различать, когда рядом с ней в кровати был Рома, а когда Дима. Оба подходили, рассказывали какие-то истории, по-быстренькому трахали ее и уходили. Лена перестала залипать в сериалы, работать, читать. Она просто смотрела в потолок.

***

- Черт, ну и вонища же оттуда!

- А я вам и говорю – уже несколько дней так тянет. Даже в моей квартире запах этот стоит. Там вообще пара молодая живет, с котом. Может уехали, а кот помер. Он вроде старенький у них был.

- Ну, я ж не могу просто так квартиру вскрыть. Мне и ордер нужен, и коллег, и понятых вызвать.

- Так зачем вскрывать? У меня ключ есть, хозяин оставил. Это ж не ребят квартира, они просто снимают ее.

- Так позвонили бы хозяину сначала и открыли с ним! Зачем меня дергать??

- Ну как же? А если там не кот, а ребята эти померли? Сейчас позвоню хозяину, он в доме напротив живет, быстро прибежит.

***

- Что за хрень тут происходит???

Участковый, хозяин квартиры и соседка зашли в комнату и остолбенели от увиденного. То, что предстало перед их глазами, больше было похоже на сцену артхаусного фильма, чем на реальность.

В углу комнаты в наушниках сидел Рома и увлеченно играл в приставку.

На кровати лежало распухшее тело Лены, которое уже начало разлагаться и источало удушающий трупный запах.

Над телом Лены навис Дима и ритмичными движениями трахал ее.

- ЧТО ЗА ХЕРНЯ!

- Господь Иисус, пресвятая Богородица!

- Что вы устроили в моей квартире??

***

Рома снял наушники и недовольно повернулся. Громкий крик отвлек его от прохождения новенького Resident Evil.

Дима тоже остановил процесс и с удивлением обернулся на голос и вскочил с кровати.

Взгляды ребят встретились. Через несколько секунд оба резко закричали.

- Ты кто? И что ты голый в моей квартире делаешь?

- Я Дима, а ты…а ты давно тут сидишь?

- Давно, я уже неделю не выходил – как игру установил. Так, а ты что тут делаешь??

- Я…Мы…Мы с Леной…Ой, а что с Леной?

Рома и Дима посмотрели на кровать.

- БЛ**Ь!!!

***

Весь оставшийся день Кира провела за тем, что было действительно ей интересно и нужно: нашла и скачала книги (не из рекомендованного списка, конечно же), позанималась спортом (пожалуй, единственная нужная привычка, к которой ее приучило государство в лице министерства здорового образа жизни), послушала музыку (также найденную на просторах Локи), и, самое главное – попробовала поискать информацию о государстве в общем, и об оппозиции в частности. Но потерпела неудачу – в доступе были только то же самое, чему их учили в школе: прогнивший дух капитализма своими грязными лапами пытался схватить честный Россейских жителей, народ стал морально разлагаться, государство отрубило эти лапы, закрыв границы, и начала помогать людям развиваться и выползать из морального разложения. Все. Что тогда сделали с теми, кто не хотел развиваться, и что делают сейчас с теми, кто не проходит тест эффективности – информации не было. Да уж, государство определенно было чемпионом по эффективному скрыванию правды…

Но, это не повод грустить – подумала Кира. Когда с ней следующий раз свяжется оппозиция – она обязательно все у них спросит! А пока просто проведет день для себя! Кира завалилась на диван и предалась мечтаниям о том, какой она станет бесценной и продуктивной оппозиционеркой, как будет придумывать гениальные планы, и в конце концов всех победит!

Кира всегда была в отстающих, на последних строчках рейтинга эффективности. И сейчас ей выпал шанс проявить себя! Стать лучшей!

***

Кира лежала в полудреме, улыбаясь широченной улыбкой.

В дверь постучали.

Улыбка в ту же секунду сошла с ее лица. Страх сковал все тело. Никто не мог прийти к ней без предварительного согласования. Никто, кроме…

Не подойти нельзя – над дверью светится лампочка, обозначающая, что дома кто-то есть. Кира поднялась и еле передвигая ногами поплелась к двери.

Ее страх оказался оправданным – за дверью стояли два мужчины в форме.

Кира открыла дверь.

- Ну, здравствуйте, Кира! Что-то долго вы не открываете! Как самочувствие? – веселым голосом спросил пухленький и улыбчивый молодой человек.

На секунду Кира расслабилась. «Фух, может просто психолог отправил их меня проверить?». Но тут она подняла взгляд на второго мужчину. И все ее надежды рухнули – по его серьезному, пугающему виду, было ясно – ее самочувствие их явно мало интересует.

- Да хорошо, перенервничала немного. Все-таки тест скоро, сами знаете… - тихо сказала Кира.

- Знаем-знаем – снова с улыбкой ответил пухляш – и потому удивлены, что вы глупостями всякими занимаетесь, вместо подготовки. Ну, давайте, не стоим, ведите нас к ноуту – показывайте о чем вы с этими пирамидопереворачивателями общаетесь.

«Так это была пирамида!»- удивленно подумала Кира. Ну да, можно было догадаться. Видимо, не так уж много толка от ее высокого IQ…Кира продолжала стоять в дверях и не могла понять, что же ей делать дальше? Как они так быстро узнали о том, что она имеет дела с оппозицией?? Черт, да она же написала всего лишь одно письмо! Одно несчастное письмо!

- Так, девушка, ну не стоим, пропускаем - подал голос второй мужчина. Он просто взглянул на нее, произнося это, а по телу у нее сразу же побежала дрожь и перехватило дыханье. От его леденящего, жуткого взгляда хотелось просто умереть на месте.

- Ну не дави ты на девушку, Марат. У нее еще ооочень много неприятного впереди. Пусть пока поживет спокойно.

- Перед смертью не надышишься, Митенька - гнусно ухмыльнулся Марат и пристально посмотрел на Киру. Ей захотелось в ту же секунду схватить нож и перерезать себе горло! Но Марат, к счастью, отвернулся от нее.

- Эти твои присказки вечные…у вас в ФСБ это отдельная дисциплина что ли – пробурчал Митенька – ну, красавица, пойдемте, не будем злить Марата.

Кира в оцепенении отступила от двери и пошла в комнату, за ноутбуком. Других вариантов у нее не было, она прекрасно понимала это.

Мужчины проследовали за ней. Кира открыла ноутбук и отдала его им.

В бессилии, она опустилась на стул и принялась рассматривать свои ногти. Ей столько сего хотелось у них спросить! Но страх сковал ее. Всего несколько минут назад она лежала, представляя себя героиней, что спасет мир! Какая же она дура!

Мужчины открыли письма и внимательно их прочитали.

- Ну, что ж, Кирочка. Все оказалось даже хуже, чем я предполагал – промурлыкал Митя – я, признаться хотел добиться того, чтобы просто вас изолировать. Отправить в ссылку куда-нибудь в Сколково. Все-таки вы толковая девушка. Но после того, что я прочитал…Мда, даже, пожалуй, убить вас будет недостаточно. И не эффективно!

Последнюю фразу он почему-то произнес смеясь. Картины, одна хуже другой стали появляться у Киры перед глазами. Что они такое хотят с ней сделать?? Как вести себе? Что делать? Может упасть на колени и молить о пощаде??

- Девушка, только давайте без слез и истерик. Ненавижу, когда люди эмоционировать начинают - с презрением произнес Марат.

- Действительно, Кирочка, успокойтесь. Угостите лучше гостей чаем. Тем более что бригаду нам ждать еще минут 30. Надо как-то время скоротать.

- Какая еще бригада? Кого мы ждем?

- Милочка, ну а вы как думаете? Говорю же вам, даже меня, бывалого чистильщика, ваше письмо в шок повергло. А я много повидал! Да, надо отдать вам должное, вы очень умны, и были крайне близки к правде! Однако, недостаточно умны, чтобы не выдать себя.

- Но как…я же только утром отправила…как вы…

- Как же достали меня эти наивные идиоты! – презрительно сказал Марат – Ты что, думаешь у тебя достаточно мозгов, чтобы провести государство? Каждое подозрительное обращение сотрудник социальной, медицинской, да черт возьми, любой бюджетной службы, сразу же фиксирует и направляет на проверку нам!

- Да, Кирочка, Марат прав. Действительно, что же я со своим чаем. Нужно сначала вам все объяснить – вряд ли вы это вскоре не забудете, но, регламент есть регламент. – Митя гаденько улыбнулся и плюхнулся на диван – вы бы тоже присели, милочка. Ибо история будет сногсшибательная! – от собственной шутки он разразился тявкающим смехом. Кира стояла, тупо глядя на мужчин. В голове была пустота, во рту привкус металла, а все ее тело сковал страх – Так вот, уважаемая Кира, как дело обстоит. Видите ли, как уже заметил Марат, любое, даже минимально странное обращение в бюджетную службу сразу же отправляют на проверку нам. Вчера мы получили сообщение от Вашего психолога, якобы вы обратились с панической атакой в виду грядущего теста. Ему это показалось странным, так как ранее вы никогда из-за теста не переживали, оценки получали средненькие, и вас это устаивало. Это 1. Мы сразу же направили запросы вашим коллегам, и они сообщили, что последнее время вы стали менее продуктивны, «казалась бы, кто еще менее» - как изволила выразиться ваша коллега. Это 2. Также в вашем профайле указано, что вы изредка пользуетесь Локи – что уже подозрительно – 3. Мы запросили видео с камер наблюдения и увидели, как вы, улыбаясь и припрыгивая идете по улице. Это 4. В общем, так все и сложилось, и мы пришли к вам – проверять наши опасения на ваш счет.

- А..а откуда вы про письмо узнали – полушепотом, вся дрожа, спросила Кира.

- Ха. Провокация, милочка. Чему нас по-вашему в ФСБ учат? – самодовольно произнес Марат.

Кира обессиленно рухнула на стул. Из глаз хлынули слезы. Какая же она дура!! Как, как можно было так факапнуть! Все ее полусонные мечту показались ей конченым бредом. Подумать только, она поставила под угрозу свою налаженную, эффективную (пусть и не максимально) жизнь ради какого-то эфемерного счастья и свободы. Да хрен с этой свободой – двух дней более, чем достаточно!

- Марат, Митя, прошу, пощадите! Вы же знаете, что это мой единственный проступок! Я всего одно письмо написала! Да все это бред! Это видимо из-за того, что я два дня витамины не пью – вот у меня крыша и поехала. Это бред!! Я люблю государство, я хочу быть эффективной! Это…это другая форма панической атаки – я теперь искренне за тест переживаю – вот и творю всякую херню!!

- Витамины не пьете? Хм. Об этом мы и не знали. Может поэтому в своем письме вы были так близки..хм..не думал, что сознание так быстро прочищается. Марат, зафиксируй.

- Да-да, это все от витаминов! Все, что я писала – это просто чушь! Я просто книг не рекомендованных начиталась – вот и переклинило без витаминов! Но теперь я всегда буду их пить! Могу прямо сейчас несколько выпить! – в панике закричала Кира.

Митя неприязненно поморщился.

- Деточка, ну чего же вы кричите. Я думал вы рассудительная, серьезная дама – зря что ли книжки всякие не рекомендованные читаете. Быстро, однако, вы от своих взглядов отказываетесь…Но, сожалею, ничем вам уже помочь не могу – раньше думать надо было. Не хотела жить эффективно – пожалуйста, государство и тут о тебе заботится – будешь жить теперь неэффективно.

- Куда…Куда вы меня отправите? Я…я правда исправлюсь! Дайте мне шанс! Один шанс! – Киру трясло, как в лихорадке, на лице смешались слезы и сопли.

- Фу, терпеть не могу смотреть на плачущих. Я выйду, за дверью подожду. А куда вас повезут –сами знать должны, еще в школе об этом говорили – отрезал Марат и вышел из квартиры.

Внутри у Киры все оборвалось. Больница. Она станет овощем. Будет лежать на кровати в полудреме и слюни пускать. И будет ее там «приятно обдувать ветерок». ХАХА. Кире стало невероятно страшно. Она проклинала тот день, когда впервые зашла на Локи! Черт, да не такая же она смелая идейная, зачем полезла в эти игры?? Ну чего спокойно не жилось??

- Митя, ну пожалуйста, помогите мне! И, может я вам буду чем-то полезна? Может меня примут эти с пирамидой, а я вам все рассказывать буду? Я не хочу быть овощем! Плевать мне на эту оппозицию!

- Кира, не утруждайтесь. Я уже сотни таких сцен насмотрелся. Все вы мечтаете о свободах. Но со свободой приходит ответственность. А вот ее-то у вас и нет. Лезете, как ошалевшие, куда не надо, думая только о том как все хорошо да приятно у вас будет. А про последствия не думаете. Вот и начинаются все эти истерики и спектакли. Мда уж. Скоро совсем неинтересно работать станет – пропадут все достойные люди. Не поверите, раньше, чтобы из человека какую-то информацию добыть, приходилось пытать его, шантажировать. Эх, славные времена были.

Кира сидела, склонив голову. Она поняла – никто спасать ее не будет. Приговор подписан. Стоили те часы свободы того, что ждет ее впереди? Она была твердо уверена, что нет. Между свободой и комфортом, она бы выбрала комфорт. Пластмассовую жизнь. Но зато такую красивую и такую удобную. А свобода…слишком уж у нее большая цена.

Митя тронул ее за плечо – пойдемте, за вами приехали.

***

Кира лежала на больничной койке, покачивая ногой и ощущая движение ветра. Такая маленькая деталь – потоки воздуха проходят сквозь пальцы. Теперь она все подмечала. Отрешенно – но подмечала все. Ведь событий теперь было мало, а мозг из-за лекарств постоянно окутывал какой-то туман. Подъем-укол-умывание-завтрак-уборка-обед-сон-детские настольные игры-ужин-душ-сон. Таков был теперь распорядок ее дня. На долгие-долгие годы…

И каждый день, перед сном, вспоминала она те недолгие часы свободы. И каждый день проклинала их.