Данный рассказ является продолжением истории о том, как я по молодости косил от армии.
Итак, предыдущий пост я закончил на том, как я оказался в отделении для уголовников, признанных невменяемыми и отравленных на принудиловку. Называлось оно просто. Отделение №10. Вообще, в СССР и России к названиям муниципальных заведений никтогда не подходили креативно.
К счастью(для меня естественно), пробыл я там недолго и через неделю меня уже перевели в отделение №11. В этом отделении была более располагающая атмосфера. В палатах висели шторы, на стенах наклеены обои. Даже ковры в некоторых палатах были. Решётки на окнах всё-таки присутствовали. Коридор граничил с помещением, которое на местном жаргоне называлось кинотеатром, т.к. там был диван и телевизор. В целом обстановка нисколько не подавляла, в каком-то плане я даже ощущал себя комфортно.
Контингент по большей части - это люди, с шизофренией, у которых начался сдвиг по фазе и они, не дожидаясь, когда их накроет по полной, добровольно ложились, чтоб этот сдвиг купировать. Вообще, в психиатрии есть такое понятие, как "критика". Больной понимает, что с ним происходит что-то не то и обращается за помощью. В случае с шизофренией она обычно присутствует в начале приступа, но если упустить момент, то моментально слетаешь с рельс и вот ты уже в смирительной рубашке.
Было со мной в палате два Артёма(имена изменены). Один рассказал, что как-то напился до отключки, а когда очухался, собутыльники сказали, что надругались над ним. И после этого он начал слышать голоса, называющие его пассивным гомосексуалистом(ничего не имею против нецензурной брани, но предпочитаю не использовать её в постах). Частенько при разговоре с ним, он меня спрашивал:
- Ты меня п*****м сейчас не называл ?
- Конечно нет!
- Блин, опять эти голоса! Когда это всё уже наконец закончится ?!!
Обычно с этими словами, он чуть не плача, убегал в кабинет врача. Честно говоря, иногда проскакивала мысль, произнести это слово в процессе разговора с ним, но воспитанный советскими фильмами я понимал, что грешно смеяться над больными людьми.
У второго Артёма отец работал следователем, и семье часто поступали угрозы от различных криминальных элементов. В конце концов, у парня просто съехала крыша и развилась мания преследования. Далее с его слов: "Иду я с учёбы, смотрю, на крыше универа сидит киллер и целится в меня, параллельно разговаривая с кем-то по рации. Я вижу чёрный джип, понимаю, что это они организаторы, подбегаю, стучусь в окно, прошу, мол дяденька, не убивайте меня пожалуйста, я студент, отличник, я жить хочу! А потом помню только, как сижу уже в приёмном покое". Кстати прозвище у него там было агент Малдер. Не знаю, связано ли это с его историей или банально из-за внешнего сходства.
Кстати, к тем кого корёжило с галоперидола, относились более гуманно, нежели в 10-м отделении. Не привязывали к кровати, а пытались как-то вывести из этого состояния. Единственные, кого привязывали, это те кто сидел на инсулине. Есть т.н. инсулиновая терапия, когда у человека вытягивают глюкозу из мозга, с помощью инсулина, доводя его практически до бессознательного состояния. Считается, что этим его можно вывести из состояния депрессии. В Европе такая терапия уже давно признана неэффективной и не применяется. В России по-моему тоже, хотя не уверен.
Отдельного внимания заслуживает туалет, который по совместительству был местом для курения. Унитазы представляли из себя классические "очки", и не было кабинок, от слова совсем. Поэтому справление большой нужды было там огромнейшим испытанием, т.к. на лавочке напротив постоянно кто-нибудь сидел и курил, параллельно наблюдая за страждущим, нередко отпуская какие-нибудь комментарии, типа "Дааа... Срать захочешь - не так раскорячишься". Нередко над душой такого раскорячившегося становилась уборщица, руки в боки и приговаривая: "Давай уже быстрее, мне тут мыть надо!". Так мне пришлось научиться откладывать важные дела на ночь.
Для пациентов существовало два режима. Режим "А" и режим "Б". В первом случае ты находишься под наблюдением и из отделения тебя не выпускают. Во втором случае можно было выйти прогуляться, сходить в магазин, а на выходных отпускали домой.
Был такой пациент, Сашка(имя изменено) барахольщик. Постоянно притаскивал с улицы какой-нибудь хлам, забивая им свою тумбочку. Собираясь в магазин, обойдёт всех, спросит, надо ли им что-то купить, возьмёт денег и исчезнет на пару дней. Однако денег много ему не дают, поэтому как проголодается, возвращается. Ему предъявляют претензии по поводу денег, которые он естественно профукал, он начинает втюхивать психам свой шмот, чтоб раздать долги. Один раз видел, как он пытался продать свои труханы, и в конце концов их даже кто-то купил за 5 рублей.
Один из пациентов угасал прямо на глазах. Никто не знает, что с ним было. Сначала ничем не выделялся, кроме слюны, висящей до пояса. Через какое-то время он начал просить других помочь застегнуть ему брюки после того как в туалет сходит, а спустя ещё какое-то время, он даже есть самостоятельно не мог. Заведующая отделением кормила его с ложки. Потом его перевели в другое отделение и через какое-то время поползли слухи, что он умер. И всё это произошло за каких-то две недели. Так что и у психиатров умирают пациенты.
Через пару недель перевели меня на режим "Б". В пятницу соберут таблеток и отправят домой. Если в отделении ещё контролировали приём медикаментов, то дома я клал на это болт и первое что заметил - я полностью перестал спать на выходных. За двое суток не возникало даже желания прилечь. На третьи уже мог за ночь вздремнуть на пару часиков. Один раз, эксперимента ради заглотил 10 таблеток залпом, после чего проспал 12 часов.
В это время, дружбан, который подбил меня на всю эту аферу отмаза от армии через дурдом, вернулся с подработки. Его девушка на тот момент всё ещё гостила у родственников и должна была вернуться через три дня. В ожидании её он маялся, не зная, как скоротать время. Вот тогда я предложил ему этих таблеток. На тот момент было у меня их 17 штук, сказал ему, что 10 ещё безопасно, больше не знаю. Вечером, он заглотил все 17 и для гарантии полирнул бутылкой портвейна. Говорит, проспал 37 часов, при этом каждый раз как пытался открыть глаза - ловил дичайшие вертолёты. Да и после пробуждения говорит, что полдня ещё заплетался язык. С ужасом вспоминаю этот момент, понимая, чем подобное безрассудство могло закончиться. А тогда было всё хиханьки да хаханьки.
Когда общался с врачами, продвигал мысль, что не вижу перспектив в жизни, не нахожу в ней какого-то смысла, и т.п. Я прекрасно понимал, что скорей всего они догадываются, что я кошу. Просто врачи такие же люди, точно также наслышаны о войне в Чечне, о дедовщине, поэтому они напишут диагноз. И мне написали "пограничное расстройство личности", с которым я был признан не годным к воинской службе, но при этом никаких других ограничений, типа возможности получить водительские права у меня не было.
Хотя кто знает, может они действительно правильный диагноз мне написали. Ведь после того как я получил военник, я не "выздоровел чудесным образом", как происходит со многими призывниками, признанными не годными. По факту, выписка из психиатрической больницы положила начало моему асоциальному образу жизни. Если до того я полосовал себя с целью впечатлить светил психиатрии и откосить от армии, то потом начал это делать с целью нанести себе увечья. Я нажирался в дрова, становился полным неадекватом, мог в этом состоянии наговорить кучу гадостей самым близким людям. После каждой попойки я понимал, что моя жизнь катится в никуда, но вместо того чтоб попытаться как-то изменить её, я снова напивался, чтоб просто забыться и не думать об этом. Постоянное осознание себя последним ничтожеством, никому не нужным куском дерьма, усиливало желание самовыпилиться. В конце концов, попытка повеситься, в результате которой, в сарае оторвалась доска, к которой я прицепил верёвку с петлёй, а повторить попытку я просто зассал.
Сейчас, когда прошло почти 20 лет, вспоминаю это просто как факт. Может даже с какой-то долей ностальгии. Без эмоций. Было и было. Главное, что прошло и надеюсь, больше не будет.
