В 2017 году американский истеблишмент сотрясают сексуальные скандалы — практически каждый день против заметных актеров или политиков возникают новые обвинения в сексуальных домогательствах и изнасилованиях. Чем это может закончиться для общества, рассуждает Михаил Таратута
Цунами обвинений в сексуальных домогательствах в конце концов докатилось и до Дональда Трампа. Всю прошлую неделю практически ежедневно, словно из воздуха, на экранах и в печатной прессе появлялись все новые и новые женщины, каждая со своими претензиями к президенту и непременным требованием уйти в отставку. Кому-то он что-то не так сказал, кому-то без приглашения положил руку на юбку, кому-то под юбку, кого-то погладил, кого-то шлепнул — в общем, все то, что в Америке называют «недостойным сексуальным поведением». К концу недели число возмущенных президентом дам уже подбиралось к двум десяткам и все продолжает расти.
Трамп, конечно, все отрицает, говорит, что никогда и в глаза этих дам не видел. Но мало кто готов поверить его позиции. Президент уже давно дал понять, что мораль, этика, приличия — это не самая сильная его сторона.
Но если смотреть на ситуацию непредвзято, то обвинения в адрес Трампа могут в равной степени оказаться как правдивыми, так и надуманными. Смущает, конечно, то, что приписываемые ему недостойные поступки по большей части имели место годы и годы назад. Самому древнему, если он вообще имел место, стукнуло аж 30 лет! И все эти 30 лет наша возрастная жертва, а с ней и все остальные, что помоложе, молчали, как рыбки в аквариуме. Невольно рождается вопрос: раз уж негодующая толпа оскорбленных дам непременно требует скальпа Дональда Трампа (в смысле его отставки), почему бы им было не остановить этого распущенного хищника, когда он был еще только на подходе к Белому дому, еще до выборов?
Буквально пару дней назад выяснилось, что противники Трампа еще во время предвыборной кампании предлагали некоторым из этих женщин самый тривиальный стимул — наличные. Но, скорее всего, у большинства были и другие мотивы. Кто-то, догадываюсь, упивается положением жертвы, к которой люди проявляют внимание, сочувствие и симпатию. Для кого-то это — вожделенная минута славы, разгорающееся тщеславие от внимания телекамер и вопросов журналистов, мимолетное ощущение собственной значимости, о котором приятно будет вспоминать все оставшиеся годы. Для других обвинить Трампа в посягательствах на собственную персону — это что-то вроде случайно упавшей на грудь медали сопричастности с недосягаемым Олимпом, миром богатых и знаменитых. Не исключаю и потребность иных дам стать частью чего-то большого, массового, желание войти в русло популярного сегодня тренда феминизма, присоединившись к растущей, как на дрожжах, группе под названием «Я тоже (#MeToo)». Название подразумевает, что «я тоже» стала жертвой сексуальных домогательств.
Быть частью какой-то группы, причем абсолютно любой — феминистской, защитников водоемов или, скажем, любителей гравюр Дюрера — это очень по-американски. И надо сказать, что американцы обладают поразительной способностью к самоорганизации, замечательным умением объединяться в группы и даже целые движения, когда у людей появляются общие интересы, а тем более общие цели, которые необходимо отстаивать. Собственно, это и есть суть гражданского общества. Но, как известно, даже самое замечательное дело можно довести до абсурда. Подозреваю, что именно в этом направлении уже не первое десятилетие дрейфуют феминистские организации в Соединенных Штатах, и, видимо, не только там.
А ведь как достойно все начиналось, когда 100 самых прогрессивных, самых свободомыслящих женщин и мужчин в городке Сенека-Фоллс, штат Нью-Йорк, более полутора веков назад поставили свои подписи под «Декларацией общественного мнения». Декларация провозглашала, что женщины и мужчины рождены равными и наделены Создателем неотчуждаемыми правами, в то время как вся история человечества, отмечалось в документе, — это история непрерывной узурпации мужчинами прав женщин. В декларации говорилось о несправедливости законов, которые лишали женщин права распоряжаться семейным бюджетом и собственностью, об отсутствии доступа женщин к образованию и профессиональной карьере. И уже тогда декларация требовала допустить женщин к выборам. Так было положено начало феминистскому движению. То была революция взглядов, ломавших, казалось бы, незыблемые стереотипы Америки того времени.
"Если раньше активисты феминистского движения боролись именно за равные права, то сейчас они сражаются против мужчин."
Сегодня, спустя 150 лет, мы видим, что революция феминизма увенчалась успехом. Поставленные цели достигнуты, осталось навести лишь окончательный глянец. Однако активисты движения и в наши дни продолжают борьбу с той же яростью, как если бы они сражались за равные избирательные права. Но если раньше они боролись именно за равные за права, то сейчас они сражаются… против мужчин!
Цель этой войны — убедить женщин, что они ничем не отличаются от мужчин, что якобы имеющиеся различия между полами — физические, психологические, эмоциональные — не предопределены природой, что это не более чем социальные конструкты, результат вековых ограничений и стереотипов, навязанных миром мужчин. Решая эту «проблему», феминистский истеблишмент призывает женщин задушить в себе стремление вступать в брак и заводить детей, призывает быть независимыми, чего бы это ни стоило. Самые радикальные феминистки продвигают идею, что женщинам вообще не нужны мужчины, разве что их сперма, да и ту можно взять из пробирки. Они настаивают, что мужчины враждебны миру женщин, что женщина для мужчины — не более чем сексуальный трофей. И вот сейчас настало время этому положить конец. Наиболее радикальное крыло женского движения пошло еще дальше. Они рассматривают отношения между полами исключительно в контексте борьбы за власть.
Примерно из этой пучины поднялось то самое цунами обвинений в сексуальных домогательствах известных и влиятельных мужчин, которое в последнее время захлестнуло Америку. Почему именно сейчас? Потому что страна для этого созрела. В последние десятилетия либеральная мысль — ее многочисленных адептов вы встретите, прежде всего, в университетских кругах, в Голливуде, в журналистике и шоу-бизнесе, среди тех, кто голосует за демократов, — неуклонно двигалась влево от политического центра. Общество все более охватывала леволиберальная культура с ее насильственным насаждением зашкаливающей политкорректности и социалистического популизма (вспомните социалиста сенатора Берни Сандерса, который буквально наступал на пятки Хиллари Клинтон в ходе партийных праймериз). Эта культура также вобрала в себя и идеи воинствующего феминизма, не знающего пощады и компромиссов.
Спора нет, проблема сексуальных домогательств реально существует. Действительно, не редкость, когда мужчины пытаются принудить к сексу находящихся в зависимом от них положении женщин. В этом забеге в лидерах прочно закрепились киноиндустрия, шоу-бизнес, телевидение, печатная пресса, индустрия моды, т. е. самые конкурентные и гламурные области. Совсем не редкость, когда начальники, особенно богатые и знаменитые, полагают, что могут позволить себе фривольности словесные и физические по отношению к подчиненным — и не только подчиненным им женщинам. Эти факты общеизвестны, и никто не станет отрицать необходимость как-то с этим бороться.
"Возможность быть обвиненным в сексуальном преследовании стала фактором повседневной жизни, что просто не могло не сказаться на взаимоотношениях полов на рабочем месте."
Вероятно, именно такими мыслями была преисполнена Анита Хилл, когда около 30 лет назад она обвинила своего босса, федерального судью Клэренса Томаса в сексуальных домогательствах, чуть было не помешав его назначению на пост члена Верховного суда. Обвинила публично в ходе слушаний в Конгрессе. Анита Хилл рассказала, что после того, как она отклонила его предложения о встречах, Томас стал нарочито заговаривать с ней на непристойные темы, вроде секса женщин с животными, группового секса, посвящать в подробности собственной анатомии и пр. Как-то судья Томас, рассматривая стоявшую у него на столе банку с кока-колой, с омерзением рассказывала сенаторам Анита Хилл, спросил: «Кто бросил мне в кока-колу лобковый волос?»
Женщина расценила поведение босса как сексуальное преследование. Ее выступление стало первым случаем, когда проблема сексуальных домогательств не просто вышла в публичное пространство из тени межличностных отношений, но и была поднята до уровня общенационального обсуждения. С тех пор подобное поведение было признано обществом порочным и наказуемым. Судебные иски, обвинявшие в распущенности отдельных мужчин, как и обвинения против целых компаний в непринятии мер против сексуальных хищников, сыпались как из рога изобилия.
Впрочем, если дело доходило до суда, обвинение еще надо было доказать. Когда это удавалось, суммы компенсаций бывали весьма чувствительны. И еще более чувствительными могли стать последствия на работе и в обществе: компании всячески избегали дурной славы покровительства сексуальным хулиганам. Но стоит ли говорить, что часть обвинений в домогательствах была надуманна или откровенно ложна. Одни женщины руководствовались чувством мести, другие убирали с пути конкурента, и, конечно же, нашлось немало предприимчивых дам, которые, уловив волну общественного осуждения, попросту пытались на этом заработать. До суда дело в этих случаях обычно не доходило. Взвесив ущерб: расходы на адвоката, неизбежные потери в репутации, нервы и головную боль, многие предпочитали откупиться от шантажисток.
Возможность быть обвиненным в сексуальном преследовании стала фактором повседневной жизни, что просто не могло не сказаться на взаимоотношениях полов на рабочем месте. Благоразумные мужчины стали опасаться лишний раз взглянуть на сотрудницу, сделать женщине комплимент или как-то иначе проявить к ней внимание. Начальники обзавелись кабинетами с прозрачными стенами, иные также взяли за правило нанимать исключительно возрастных секретарш, чтобы избежать соблазна и сплетен.
Вот примерно с таким багажом Америка подошла к событиям этой осени, когда лавина обвинений обрушилась теперь уже, нет, не на заурядных боссов и сослуживцев, а на людей известных и влиятельных. Общество было к этому готово. Готово сурово карать тех, кто еще недавно казался неуязвимым. Этому, думаю, способствовало появление в политике Дональда Трампа, вероятно, самой спорной фигуры на посту президента за последние сто лет. Горячая поддержка одних и абсолютное его неприятие другими вбили мощнейший клин в и без того расколотое общество. В результате либеральная публика еще дальше двинулась от центра влево, а консервативная — вправо, повысив градус противостояния до тревожной черты.
"С каждым днем ситуация все больше напоминает историю, имевшую место в селении Салем чуть более 300 лет назад, где по наветам соседей были казнены 20 человек, обвиненных в колдовстве и дьявольщине."
В этот яростный конструкт вполне органично вписался и новый феминизм с его воинствующей непримиримостью. Вспомним о миллионных протестных демонстрациях в дни инаугурации Трампа. Их организационным ядром были именно женские организации. Получив поддержку либерального крыла (а это не только общественность, но и часть истеблишмента, включая прессу), феминистское движение, не игравшее в последние десятилетия заметной роли, теперь уже было в состоянии повести наступление на сильных мира сего.
Начало, мы помним, положили обвинения в адрес влиятельного кинопродюсера Харви Вайнштейна. За ним под огонь обвинений попал замечательный актер Кевин Спейси, и далее еще несколько десятков не менее громких имен из мира политики, телевидения, печатной прессы и киноиндустрии. Однако главным отличием от ситуации прошлых лет стали даже не известные на всю страну персонажи разразившихся скандалов. В новой реальности общественность принимает обвинения в сексуальных домогательствах на веру, без всяких судебных разбирательств и каких-либо доказательств, руша судьбы и карьеры. В нынешней атмосфере «моральной паники» выдвинутое женщиной обвинение в неподобающем сексуальном поведении по существу автоматически становится доказательством вины мужчины. Зачастую так же автоматически обвиняемый теряет работу и репутацию. Наверняка, часть выдвигаемых обвинений, возможно, даже большая часть имеет под собой основания. Но известны и случаи откровенных наветов.
С каждым днем ситуация все больше напоминает историю, имевшую место в селении Салем чуть более 300 лет назад. Там по наветам соседей были казнены 20 человек, обвиненных в колдовстве и дьявольщине. Сегодня общепризнано, что те, кто выдвигал обвинения, делали это либо с целью попасть в центр внимания, либо по соображениям каких-то личных выгод, а то и просто из стремления попасть в модный тренд обвинительного пафоса, который местные церковные и политические лидеры называли смелым поступком.
P. S. Ирония происходящего мне видится в том, что Дональда Трампа, который стал катализатором раскола и напряженности в обществе и на которого обрушился, наверное, самый мощный поток обвинений в сексуальной распущенности, скорее всего, вся эта шумиха никак не заденет. В его случае подобные обвинения уже давно не новость, и его сторонники успели простить ему эти маленькие слабости. А противники — останутся противниками.
https://snob.ru/selected/entry/132497?utm_source=push&ut...
