Страх – наша защита от неизвестного. Страх может стать нашей опорой… а может лишить последних крох здравомыслия. Превратить нас в то, чего нужно бояться.

⠀

Главы: 1 • 2 • 3

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

~

– Вау, – просто сказал Дон, хрипло рассмеявшись. Несмотря на его деланное легкомыслие, я видела по покрасневшему лицу мужчины, что его потряс рассказ Вало. Дон, видимо, был человеком, привыкшим не допускать проявления эмоций и чувств, человеком своего поколения, поколения, которое заставляли подавлять страхи, тревогу и в принципе любые проявления слабости.

– У вас, ребята, самые специфические страхи, которые я… да я о таком даже не слышал, – добавил он, махнув перед группой листком с цифрой 4. – А что я? Я простой парень. Меня зовут Дон, и у меня никтофобия. Я боюсь темноты.

Должна признаться, меня удивило его признание. Страх темноты очень распространен, безусловно, но я никогда бы не подумала, что такой человек, как Дон, может испытывать нечто подобное. Полуобернувшись влево, я с нетерпением ждала его рассказа. Учитывая, как грубо он реагировал на фобии других участников, у него должно было быть припасено что-то интересное.

Дон скрестил крепкие руки на груди и опер их на внушительный живот, торчавший из-под белой рубашки-поло.

– Я с детства боюсь темноты, – начал он. – Для ребенка это нормально, знаю, но я не просто боялся. Я был от нее в ужасе.

Сесилия пожала плечами, поправила повязку на глазу и проговорила:

– Понимаю. Мне очень не нравится оставаться в темноте после случившегося.

Некоторые согласно кивнули. Страх темноты практически врожденный.

Дон пожал широкими плечами:

– Думаю, ты поймешь и то, что для меня все серьезнее. Для большинства детей проблема решается, если поставить ночник, но не в моем случае. Каждый вечер, когда солнце клонилось к закату, я включал в доме весь свет. Я не мог прийти с ночевкой к друзьям, не мог пойти в кино, черт, да я порой даже боялся закрыть глаза. – Он покачал опущенной головой, слабо улыбаясь. Мужчина выглядел почти смущенным.

– Нет смысла говорить, что родителей это с ума сводило. Мой старик все время твердил, что я трачу его деньги, что мы столько спускаем на электричество, что скоро останемся с голым задом. Теперь я понимаю, почему он так говорил, но тогда… в детстве я мог думать только о том, чтобы не остаться в темноте. Только о том, что там скрывается что-то, только и ждущее шанса, чтобы схватить меня, чтобы сожрать меня. – С последними словами Дон сжал руку в кулак.

– Родители никогда со мной не нянчились. Психологическая помощь и все это – не про мою семью. Поэтому несколько лет спустя, когда моя дурь все не думала проходить, отец решил взять дело в свои руки. – В голосе мужчины теперь сквозила торжественность, так ему не свойственная. – Он, ну, он схватил меня, вопящего и брыкающегося, бросил в шкаф, выключил свет и запер там… совсем одного. В темноте.

Алек испуганно отшатнулся, уткнувшись в спинку стула:

– Это ужасно, Дон.

Дон картинно пожал плечами, раскидывая руки, явно находя, что куда проще отвергнуть собственные чувства, чем признать боль, которую причинил ему отец.

– Ну он был тем, кем был, так уж у нас было устроено, – пренебрежительно ответил он, приглаживая седеющие редкие рыжие волосы. – Короче говоря, я просидел в этом шкафу несколько часов и все время плакал и кричал, пока не выдохся. И тогда просто сел, прижал ноги к груди и стал ждать, когда он выпустит меня. Несколько минут я провел в тишине, когда вдруг почувствовал, что… что я не один. Я ничего не видел, естественно, так что и не мог быть уверен, но я точно знал… если вы понимаете, о чем я. Я сидел на полу шкафа, оцепенев от страха, и твердил себе, что это мне просто кажется, пока… Пока что-то длинное и острое не поползло вверх по моей руке… Пока я не услышал быстрый, неглубокий всхрюк… Я снова начал кричать, умолял родителей выпустить меня… А потом он напал.

Томасин склонила голову, как птичка, на крохотном лице черными дорожкам засохла тушь.

– Ты имеешь в виду… ты это почувствовал? – спросила она.

Он медленно кивнул в ответ, позволяя ужасающему смыслу безмолвного подтверждения осесть в наших умах. Дискомфорт стал почти физически ощутим.

– Оно успело сильно расцарапать мне руку, прежде чем мать наконец выпустила меня, сжалившись. Я выскочил из чертового шкафа и захлопнул его изо всех сил. Я, э-э-э, я несколько дней не разговаривал после этого, – выдохнул Дон через сжатые зубы. – Конечно, мой старик настаивал, что я сам себя покалечил, чтобы выбраться. И я, я же ничего не мог видеть там… Может быть, это просто мозг издевался надо мной, заставил меня и правда сделать это с собой. Я не знал.

В любом случае с тех пор я не собирался рисковать. Я повзрослел, но страх никуда не делся, как бывает у большинства. Но на какое-то время он стал даже более контролируемым. Мне все еще приходилось спать при свете, но я не умирал от страха, как в детстве.

Рыжеволосый мужчина неловко ухмыльнулся, светло-зеленые глаза сощурились.

– Представьте себе такое, взрослый мужчина боится темноты… Ну и это не облегчило мне, э-э-э… романтические отношения, – признался он, и его и так румяные щеки покраснели еще больше. – В конце концов я встретил-таки девушку, которая смогла принять меня и мой странный страх, мы влюбились и быстро поженились. Ее звали Рейчел, и она была… ну, как говорится, светом моей жизни. С ней все было легко. Я все еще боялся, но… С ней рядом чувствовал себя в безопасности. Впервые в жизни я был счастлив. И, когда на нашу первую годовщину она предложила сходить в поход, я, естественно, согласился. Да, я боялся оказаться на улице в темноте, но она заверила, что будет полнолуние, что мы разведем костер, что у меня всегда будет фонарик под боком…

Дон закрыл руками пылающее лицо. На пальце у него блеснуло простое обручальное кольцо, так глубоко впившееся в плоть, будто он прибавил не один десяток килограмм с тех пор, как надел его. – Мне следовало остаться дома. Я должен был знать, что не выдержу в темноте.

Вало положил огромную ладонь на плечо Дона, но тот отшатнулся. Тиген выдохнула дымную струю прямо в центр нашего тесного круга.

– Не спеши, Дон, – мягко начала Эди, снова будто распространяя успокаивающую ауру. Дон отнял руки от лица.

Прошло несколько тягучих мгновений, и он продолжил:

– Когда мы поехали в тот кемпинг, пошел дождь, но Рейчел была так воодушевлена… Я не мог заставить себя попросить ее уйти. Крутился рядом с фонарем, стараясь скрыть беспокойство, и, если честно, неплохо себя чувствовал, ведь, когда закончился дождь, выглянула яркая луна. Мы выпили несколько кружек пива и отправились в палатку. Я чувствовал, что она… гордилась мной. Несколько часов спустя я проснулся. Один. Одному богу было известно, где Рейчел, так что я схватил фонарь и отправился в лес. Там снаружи… что-то было. Испугавшись, что Рейчел может заблудиться или пострадать, я углубился в лес, следуя за треском ломающихся сучьев и хрустом листьев, поводя фонариком взад и вперед. – Темп рассказа набирал обороты, Дон вертел головой, будто снова был в том лесу, будто снова искал жену в темноте.

– А потом лампочка фонарика стала мерцать… батарея садилась. – Дон натужно втянул воздух сквозь сжатые зубы. – В оставшемся тусклом свете я лихорадочно осматривался, вглядываясь в случайные вспышки… И наконец увидел его. Тварь из того шкафа. Существо из тьмы. Оно было чуть ниже меня ростом, очень тощий – пергаментная, покрытая редким слоем тонких белых волос, кожа натягивалась на его костях, как барабан. Я увидел его лицо… и не смог сразу осознать, что вижу, пока не услышал быстрое хрюканье, сопение… У него не было глаз, но чуть ниже того места, где могли бы быть глазницы, зияли две огромные ямы, глубокие и черные, с трещинами по краям… пара гигантских ноздрей. А там, где у людей располагается подбородок, в самом низу, разверзлась широкая щель рта, постоянно открытого, зияющего, истекающего слюной. Оно быстро перемещалось на двух ногах, но вот руки… не были человеческими. От локтя каждая рука превращалась в костяные выступы, покрытые острыми шипами.

Я вздрогнула, представив эту картину, плотнее запахиваясь в фланелевую рубаху, будто от рассказа в комнате стало холоднее.

Дон засунул руки в карманы шорт цвета хаки и отстраненно продолжил:

– Фонарик все-таки погас. Я поднял глаза к яркому ночному небу в поисках облегчения и с ужасом увидел, как звезда надо мной замерцала и… тоже погасла. Одна за другой, яркие точки в небе следовали ее примеру, пока внезапно не погасла и сама луна. Я остался в абсолютной удушающей темноте впервые после того случая с шкафом, но в этот раз все было намного, намного хуже. И тогда я услышал, как Рейчел закричала. Я помчался на ее голос, спотыкаясь о поваленные деревья, ветви хлестали меня по лицу… Наконец, я добрался до нее, выкрикнул ее имя… и в ответ услышал надрывный визг. В темноте было не разобрать, что происходит, но я мог слышать и позже собрал события воедино. Мерзкая тварь хрюкала… казалось, оно прижало Рейчел к земле. Одна из зазубренных конечностей пронзила ей плечо, пригвоздив к лесной подстилке. Я выхватил охотничий нож и вонзил лезвие прямо в источник хрюкающих звуков… существо завизжало, отпрянуло от Рейчел, заставив меня выпустить нож, оставшийся у него в спине. Я наклонился, поднял Рейчел на ноги и наполовину тащил ее, пока мы бежали через лес подальше от ужасного создания. Но хрюканье и фырканье неотступно преследовало нас, пока на краю леса не забрезжил свет… наш лагерь.

С лица Дона сошла краска, красные глаза болезненно сверкали на фоне бледной кожи.

– Мы кое-как вышли из леса на поляну, но вместо лагеря обнаружили пару ошеломленных незнакомых мужчин. Рейчел вывернулась из моих рук, упала на землю и на четвереньках поползла к незнакомцам, не касаясь земли левой рукой. Она… ее рука была почти оторвана в том месте, где существо вонзило в нее свой “клинок”.

Рейчел закричала незнакомцам… “Пожалуйста, помогите, он сумасшедший, он пытался убить меня”... – Дон задыхался, заливаясь слезами, наконец отдавшийся своей муке. – Она даже не смотрела на меня. Я безмерно благодарен, что она не погибла той ночью, но я безвозвратно потерял ее. Я знал, что видел, но был не в себе, и мои слова приняли за бред сумасшедшего. Какое-то время мне пришлось провести в психиатрической больнице. А когда надоело, я просто сказал им то, что они хотели слышать, и ушел своей дорогой. Годами я прокручивал ту ночь в голове. Неужели я правда сумасшедший? Неужели я причинил боль своей жене? Или то существо реально? Рейчел так и не смогла объяснить, что делала в лесу той ночью, она все настаивала, что я, наверное, преследовал ее, а потом ударил ножом. Моим охотничьим ножом, который я вонзил в спину той твари. И который так и не нашли.

Дон вздохнул, вытирая слезы тыльной стороной пухлой руки. Потер лоб пальцами, будто его разум устал снова пытаться решить загадку, мучившую его десятилетиями.

– Раньше я боялся темноты потому, что страшился неизвестности того, что приходит вместе с ней… – Он вздохнул, пожевывая нижнюю губу. – Теперь я знаю, что живет в темноте, но есть в ней кое-что, от чего я в куда большем ужасе, чем от той твари. Думаю, больше всего меня пугает то, что я не представляю, что могу сотворить в темноте. На что я способен.

То, что я не представляю, кто я есть в темноте.

~

Оригинал (с) hercreation

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Даже самые обыденные вещи могут стать воплощением кошмара. Ужасом, от которого не убежать, который не забыть. Могут лишить тебя будущего, жизни… Что может быть страшнее?

⠀

Главы: 1 • 2

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

~

От последних слов Томасин у меня в груди что-то болезненно сжалось, а ладони покрылись липким потом. Она пережила такую травму, что одно ее присутствие здесь, в группе поддержки, поражало. С другой стороны, Сесилии тоже сильно досталось от ее фобии, да и мне, откровенно говоря, поэтому несложно было предположить, что остальные участники – Дон, Вало, Тиген, Алек и Эди – хранят настолько же ужасные истории.

Двое прошли, осталось шестеро. И единственный вопрос…

– Кто следующий? – На этот Сесилия озвучила то, о чем думали, вероятно, все. Все, кроме того, чья сейчас была очередь. Кроме номера 3.

– Я. Я следующий.

Вало сидел, сгорбившись, опираясь предплечьями на массивные бедра, сцепив огромные руки.

Я взглянула на громадного мужчину – каким-то странным образом он умел сливаться с окружением, забирая все внимание только когда начинал говорить гулким баритоном. Вало было уже за тридцать, под два метра ростом, он сидел, горой возвышаясь, между худощавой Тиген и коротышкой Доном. Формально одет, намного более формально, чем мы все: белая рубашка на пуговицах, черные брюки, галстук с идеальным узлом.

– Я Вало, – объявил он, выпрямляясь на своем стульчике. Я вдруг испугалась, что он сейчас рухнет, раздавив хлипкую конструкцию. – У меня октофобия. Я боюсь цифры восемь.

– Ты поэтому попросил меня прочитать твой номер, ммм? – Тиген лениво выпустила изо рта клуб дыма, повернувшись к гиганту. Вяло усмехнулась и добавила: – А я-то подумала, что ты не умеешь читать.

Вало ответил натянутым смешком, темные глаза заволокла печаль:

– Я, хм, могу тебя заверить, что вполне прилично читаю… До того, как обзавелся фобией, я изучал высшую математику на одной из лучших программ аспирантуры в своей области.

– А теперь боишься числа? – недоверчиво переспросил Дон. Я бросила на него быстрый взгляд.

Вало слегка пожал плечами и постарался объяснить:

– Что ж, на самом деле я боюсь не самого числа, а… его формы.

Он поднял руку и медленно, через сопротивление, описал фигуру в воздухе: полукруг сверху, вниз по диагонали, полукруг снизу и вверх к началу.

– Хотите верьте, хотите нет, я изучал теорию чисел. – Его рука с глухим шлепком упала обратно на колено. – Теория чисел изначально включает в себя свойства и отношения целых положительных чисел, не дробей. Знаете, один, два, три, четыре… – Вало замялся и сухо сглотнул. – …и так далее.

Я подалась вперед, сжимая обрубок запястья правой рукой. Страх перед чем-то столь обыденным… ужасно.

– Что случилось, Вало?

Он несколько раз глубоко вздохнул: вдох, выдох, вдох, выдох. Я подумала, что у него, наверное, огромные легкие.

– Должен признаться, я слишком глубоко погрузился в свою работу, – ответил Вало, сверкнув застенчивой улыбкой. Поразительно белые зубы на фоне темной кожи. – В детстве я всегда любил числа… математика была моим любимым предметом. И вполне органично вышло, что и в университете я выбрал эту специальность. Я стал лучшим выпускником и подал документы в на докторскую степень в области теории чисел. День, когда я получил письмо о зачислении в ту престижную программу… был самым счастливым в моей жизни, – вспоминал Вало, глядя на свои дрожащие руки.

Его глубокий мягкий голос дрогнул, и мне показалось, что он готов заплакать.

– Через пару лет после окончания аспирантуры моя любовь к цифрам стала… она переросла в нечто большее. В навязчивую идею? Я любил все цифры, но больше всего почитал число восемь. Как-то, работая над диссертацией, я вдруг начал рисовать восьмерку. Нарисовал одну и просто… больше не останавливался. Обводил ее петли снова, снова и снова…

Вало замолчал, поглощенный беспокойными мыслями… но скоро встряхнул головой, и улыбка вернулась на его лицо.

– Ну суть вы уловили. Меня вдруг осенило понимание, что число восемь олицетворяет бесконечную природу Вселенной. Я был очарован восьмеркой. Я начал видеть ее… везде. В следах коньков изящной фигуристки на льду. В земляных червях, извивающихся на тротуаре после дождя. В рисунке гоночных машин, мчащихся по трассе. Даже в пластиковых петлях упаковки банок с содовой, которую пил каждый день. Цифра восемь и то, как часто я видел ее, стала для меня знаком… символом того, что красота жизни и любви никогда не кончается.

Гигант уронил голову на массивные руки.

– Хотел бы я знать тогда, насколько ошибался.

– Не торопись, Вало. Тебе станет лучше, если выговоришься, обещаю. – Томасин постаралась его подбодрить.

Вало поднял глаза и торжественно кивнул, соглашаясь.

– Я пытался представить свои… выводы научным руководителям. Думаю, излишне говорить, что они были не очень-то впечатлены. Я потратил все время, отведенное на исследования, на философские размышления об истинном значении числа восемь, на описание тайны, которую древние математики нашептывали в каждом движении и повороте петель этого числа… Мне велели сменить объект исследования. Я не смог смириться с этим. Я не остановился. Только все глубже и глубже уходил в свои изыскания, пока не перестал даже выполнять свои обязанности. Пропустил все сроки. Перестал посещать встречи. И в конце концов меня исключили из программы.

Вало потер бритую голову, вздохнув.

– Тогда это не выбило меня из колеи. Я погрузился в свое исследование. Видел восьмерки везде, куда бы ни посмотрел…в очках на лице незнакомца, буквах, в траектории, которую описывает солнце в течении года, в мазках на картинах, соединяющихся в священную форму… каждая встреча с этой фигурой приближала меня к бесконечному, к вечному. К Богу.

Он судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, ослабил галстук. На темном широком лбу выступили бисеринки пота.

– Несколько дней подряд я не спал… Начал пить, чтобы уснуть хоть ненадолго, ведь каждый раз, закрывая глаза, видел только восьмерки, отпечатанные на веках. Довольно быстро это переросло в алкоголизм… И вот я уже дни напролет сидел в местном баре, распространяя священное слово о божественной фигуре – восьмерке – всем, кто хотел слушать. Если честно, желающих было не много, – заметил Вало, весело фыркнув от воспоминаний о странных временах. – Однажды я цедил пинту самого дешевого пива в баре – к тому моменту я почти обанкротился – и прижимал донышко стакана к стойке: один раз слева, один справа. Капли конденсата рисовали восьмерку, а я бесконечно водил пальцем по ее контуру. Рядом присел мужчина в черном пальто с капюшоном. Мы долго разговаривали, и я начал рассказывать ему о цифре восемь. Я рисовал число на столе, когда он впервые повернулся ко мне и показал свое лицо…

От воспоминая, массивная фигура Вало содрогнулась.

– Он был невероятно бледным, почти безликим. Маленький рот, окаймленный парой узких губ, едва заметных… Почти плоский нос… И глаза… глаза были хуже всего. Неестественно близко посаженные, почти касающиеся друг друга над тонкой переносицей. Я снова увидел это. Проследил контур… ф-форму восьмерки. – Он с трудом произнес это, орошая воздух туманом из брызг слюны, с которым “ф” удалось таки вытолкнуть наружу.

Вало замолчал, утер нижнюю губу рукавом идеально отглаженной рубашки. Формальность одежды так контрастировала сейчас с его поведением: мужчина вдруг превратился в поглощенную тревогой, заикающуюся версию самого себя. Когда он вошел в комнату, я и подумать не могла, что увижу его таким.

– Я первый признаю, что был тогда в стельку, но я знаю, что видел! – решительно заявил он, выставив руки в защитном жесте, будто ожидая, что группа сейчас на него накинется.

– Дорогой, не нужно оправдываться. Я верю тебе, – заверила его Эди. Я кивнула в знак согласия с ней, как и остальные члены группы. Все мы знали силу страха, необузданную ярость фобий. Они легко могут сыграть злую шутку с разумом, заставить видеть то, чего нет, или скорее превратить что-то безобидное в нечто катастрофически ужасное, в нечто, от чего нужно немедленно спасаться бегством.

После нашего единодушного порыва Вало заметно успокоился, плечи его расслабились, черты лица смягчились.

– Спасибо. В любом случае, я знаю, что видел. Восьмерка, проступающая в форме его глаз поразила меня ужасом, так разительно отличающимся от эйфории, которую я испытывал раньше. Такая реакция и смутила, и встревожила меня, но тогда все, о чем я мог думать, – это о необходимости немедленно выбраться оттуда. Я практически вылетел за дверь, оставив недопитое пиво, оставив карточку в баре… И больше никогда за ней не возвращался. Нужно было вызвать такси, но опьянение и паника отняли у меня возможность мыслить рационально. Я просто запрыгнул в свою машину и поехал домой знакомым маршрутом. До дома было совсем недалеко, и я даже не думал, что что-то может пойти не так, тем более, что на дороге почему-то не было ни одной машины. Но где-то на полпути маршрут стал… совсем незнакомым. Я вдруг выехал на перекресток четырех дорог, которого никогда раньше не видел, несмотря на то, что ездил одним и тем же путем каждый день… Помню, подумал тогда, что его построили совсем недавно, ведь не было ни светофоров, ни дорожных знаков, ничего.

Вало недоверчиво покачал головой.

– Я сбросил скорость и продолжил ехать… Успокаивал себя тем, что до дома рукой подать, еще пара минут и все… но там, где улица должна была вести прямо к моей двери, неожиданно появился поворот направо. Пьяный и рассерженный, я вывернул руль, а потом еще раз, внезапно осознав ненормальную кривизну дороги. Улица, какой я ее помнил, должна была быть прямой, но теперь приходилось постоянно поворачивать, чтобы не оказаться на обочине.

Вало все больше распалялся, безумно размахивая руками, повышая голос…

– А потом неведомым образом я снова вернулся на тот перекресток, но совсем с другой стороны! И я снова проехал через него, снова уперся в изгиб дороги, повернул теперь уже налево... Такого просто не должно было быть, это было зверски неправильно, но я был ужасно пьян, я хотел домой, меня подстегивала уверенность, что, если я просто войду в свою дверь и лягу в свою кровать, все снова будет в порядке. Поэтому я ехал и ехал, пока не оказался… у бара.

Тиген невольно ахнула, делая очередную затяжку, и дым поднялся белым облаком, пока она пыталась откашляться, хрипя.

После того, как Тиген затихла, Вало сам прочистил горло, кашлянув в сжатый кулак.

– Человек в капюшоне стоял снаружи и махал мне рукой. Паника накатила новой волной. Я вдавил в пол педаль газа, говоря себе, что на этот раз точно доберусь домой, что все будет нормально, что в этот раз все получится, но на самом деле ни капли в это не верил. И оказался прав. Я снова выехал к чертовому перекрестку. Проехал через него, поворот направо снова увел меня от обычного маршрута обратно к перекрестку, через него, затем налево и… опять к бару.

Мне понадобилось несколько раз преодолеть этот путь, чтобы понять, что еду я по восьмерке. По форме, которой поклонялся много лет, которую считал смыслом самой жизни. И она была… бесконечной. Но не бесконечной в радости и красоте, во что я всегда верил, а бесконечно ужасной монотонной ловушкой, которая вызывала у меня звериную панику, отчаянное желание вырваться на свободу, как у животного, запертого в клетке. Я ехал по ней снова и снова, снова и снова, как будто несколько часов.

В конце концов, меня покинуло желание жить. Если бы смерть означала побег из проклятой ловушки, я бы с радостью принял ее. Я прибавил скорость, петляя меж двумя полосами движения, пока не разогнался до почти 150 километров в час. А потом вывернул руль и под яростный визг шин свернул с дороги прямо в дерево.

– Я поражен, что ты сейчас сидишь с нами… – У Алека от удивления отвисла челюсть.

Вало цинично усмехнулся – резкий и грубый звук. От пылкого рассказа у него под мышками расплылись пятна пота.

– Я и правда умер. Но владельцы дома, чье дерево я протаранил, вызвали помощь и меня откачали. В итоге, получив множественные переломы и очень серьезную черепно-мозговую травму, я впал в кому… И даже когда очнулся некоторое время не реагировал на внешние раздражители. Меня каждый день навещала сестра, составляла компанию, заботилась. В конце концов я выздоровел. Не полностью, конечно…Иногда мне требуется помощь в вспоминании некоторых вещей, поэтому я переехал жить к сестре. Однажды она спросила, что я видел, когда был по ту сторону, когда был в коме, когда не реагировал на внешний мир…

В темных глазах гиганта блеснули слезы.

– Я сказал ей, что видел свет. Что был окружен любовью и теплом… Моя сестра – верующая женщина. Я сказал ей то, что она хотела услышать, потому что не выдержал бы, если бы правда разбила ей сердце. Я не мог рассказать ей о том, что действительно видел, о том, что, я знаю теперь, лежит за пределами этой жизни. На самом деле, когда я умер… я не видел ничего.

Мрачное признание Вало вызвало у него невольный смех:

– В некоторой степени я оказался прав насчет смысла жизни, вселенной и всего прочего. Это восьмерка – бесконечная, никогда не заканчивающаяся. Но, как и та ужасная дорога, она бесконечна лишь в своем однообразии, в своем ничтожестве и одиночестве. В своей темноте. А потом я узнал, что произошло после моего пробуждения. Когда я впервые открыл глаза на больничной койке. И это лишь усилило мою фобию. В то время, пока меня поглощало бесконечное ничто, темнота, в то время, когда я очнулся, но был все еще мертв, заперт внутри почти угасшего сознания… тогда я не смотрел на мир как обычные люди. Сестра рассказала, что вместо этого мои глаза… мои глаза быстро двигались, постоянно оглядывая комнату, раз за разом обводя… форму восьмерки.

Последнее Вало едва пробормотал, впившись ногтями в ладони и тихо роняя слезы.

– С тех пор тревога, паника и ужас навсегда заменили благоговение перед цифрой восемь. Я живу отшельником… Ни с кем не общаюсь и в основном нахожусь в своей комнате, потому что всякий раз при виде восьмерки снова падаю в непроглядную темноту. Моя сестра находит меня, иногда даже несколько часов спустя, и возвращает к реальности… Только тогда я понимаю, что беспрестанно рисовал глазами форму восьмерки…

Затерянный в бесконечном ничто, которое она символизирует.

~

Оригинал (с) hercreation

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Не знаю, найду ли я здесь освобождение или утону в пучине чужих кошмаров и трагедий, но я рада, что осталась, и я хочу поделиться. Осталось только дождаться…

⠀

Главы: 1

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

~

– Черт. – Тиген наконец нарушила затянувшееся молчание, последовавшее за печальным рассказом Сесилии. Она прикурила от окурка новую сигарету и положила ногу на ногу, демонстрируя угловатые колени. – Хорошо, что меня такое не трогает.

Сесилия ответила коротким смешком, одновременно передав им и глубокую печаль, и искреннюю признательность за возможность хоть немного сбросить груз с души.

– Спасибо, что поделилась, Сесилия. – Голос Вало был теплым и участливым, поразительно глубоким и раскатистым даже для такого исполинского мужчины.

Она просто кивнула в ответ, поток слез на лице женщины понемногу стал замедляться, а на лицо сама собой вползла легкая полуулыбка.

– Кто… следующий? – осторожно спросила я, заранее пугаясь возможности столкнуться с еще одной кошмарной историей, но в то же время жаждая приблизить свою очередь. Мне так нужно было хоть немного ослабить напряжение, получить хотя бы иллюзию контроля над своей жизнью, но приходилось ждать, пока остальные поделятся своими историями.

Молодая девушка лет двадцати слева от Сесилии – Томасин – разжала кулак, явив на свет маленький шарик, в который превратился ее листок. Она расправила его длинными, переношенными нарощенными ногтями и показала группе номер: 2.

– Думаю, я, – пискнула она, бросив листок на колени. – Хм, я Томасин.

Эди ободряюще улыбнулась юной участнице, и, хотя улыбка и не предназначалась мне, я сразу успокоилась.

– Не торопись, дорогая. Мы все здесь для того, чтобы поддержать тебя.

Томасин резко выдохнула, поерзала, устраиваясь в удобной позе: размяла шею, морщась от боли, потерла плечо…

– По моему виду вы, наверное, уже догадались, – начала она, указывая на свои волосы и макияж, – что я боюсь зеркал. Это называется катоптрофобия.

И внезапно ее нелепый внешний вид обрел смысл. Тональный крем пятнами, неровные косые стрелки на глазах. Всклокоченные волосы, отросшие иссиня-черные корни, резко контрастирующие с обесцвеченными патлами. Я почувствовала укол вины за то, что судила ее по внешности, совершенно не подозревая, как влияет на девушку фобия.

– Я всегда хотела быть красоткой, – вздохнула Томасин, вяло покачивая головой. – Когда была маленькой, я хотела стать принцессой, хотела стать моделью, хотела стать гребаной Барби. Вот только родилась с тьмой и уродством внутри. Я ненавидела смотреть в зеркало, но, как выросла, только этим и занималась. Смотрела в зеркало и мысленно себя препарировала. Плоская грудь. Черные тусклые безжизненные волосы. Огромный кривой нос. Маленькая жутенькая уродина, – издевалась она над собой насмешливым тоном, приправленным тревогой. Томасин несколько раз ткнула пальцем в воздух перед своим лицом, будто снова стояла в тот момент лицом к лицу со своим отражением.

– Ты красивая девушка, Томасин… – попыталась вмешаться Сесилия.

Томасин резко повернулась, уставившись прямо ей в лицо, и отрезала:

– Нет. Это не так.

На несколько мгновений в комнате повисла неловкая тишина. Затем Томасин продолжила:

– А вот моя старшая сестра… она была прекрасна. Высокая, с длинными ногами, копной светлых волос, с идеальной фигурой. Ей никогда не пришлось бы хотеть стать похожей на Барби. Она уже была Барби. И идеальность ее была не только внешней, нет. Она была безумно нежной, очень доброй. Я так сильно любила ее. Она была моим кумиром… Я мечтала стать такой же, как она.

Когда она покончила с собой, мой мир… рухнул. Мне не на кого больше было равняться. А что еще хуже, осознание того, что идеальный человек, которым я хотела стать, был таким несчастным, лишило меня последней надежды. Ну какие тогда были шансы у меня? – Капли слез выкатились из глаз Томасин, запутавшись в корке туши на нижних ресницах.

– Я так сочувствую твоей потере, Томасин, – робко пробормотала я. Это было самое малое, что я могла сделать.

Изящно промокнув глаза рукавом рубашки, девушка кивнула мне.

– Спасибо. Мне было тогда всего четырнадцать, а ей на пару лет больше. Мы жили в одной комнате… И однажды я нашла ее повесившейся в шкафу. После этого я возненавидела себя еще больше. Зачем жить мне, когда ее не стало? Я выкрасила волосы, рисовала себе ее лицо ее косметикой, пыталась скопировать ее… но я никогда не была настолько красивой. И все еще ненавидела зеркала. Но моя фобия появилась лишь спустя годы.

Томасин ненадолго замолчала.

– Это случилось, когда мне было двадцать. Я училась в университете, получала высокие оценки… даже встречалась с парнем, который на самом деле любил меня такой, какая я есть, понимаете? Думал, что… что я красивая, – вслух размышляла Томасин, глядя в никуда. – Он знал о моих проблемах с самооценкой, так желал мне помочь… говорил: “Я просто хотел бы, чтобы ты увидела себя моими глазами, Томасин…” А потом предложил одну идею.

Раздался тихий скрип – Алек поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее.

– И что это была за идея? – спросил он.

Томасин скрестила лодыжки, одними пальцами касаясь потертого линолеума. Она была такой крошечной, что не могла полностью поставить ступни на пол.

– Ну, он… он периодически принимал галлюциногены, в качестве духовной практики или чего-то в этом роде.Он предложил нам вместе принять кислоту, чтобы я познала себя, увидела себя такой, какая есть на самом деле, ушла от образа, который все старалась натянуть и всегда терпела неудачу…

Я сомневалась, но он настоял. Я доверилась ему. Мы приняли, хм, таблетки, и какое-то время ничего не происходило. Я поняла, что под кайфом, только когда узоры на стене передо мной ожили… самые обычные линии, формы, трансформировались, обретали какой-то особый смысл. Я такого никогда раньше не испытывала. – Томасин пальцем рисовала перед собой изгибы одной ей известного узора. – Это было прекрасно… будто со мной без слов говорила сама Вселенная. Но потом узор на стене начал просто монотонно качаться, как маятник, бесконечно, как…

Томасин сделала долгий прерывистый вдох, собираясь с силами перед тем, как продолжить:

– Мой парень нашел меня на кровати. Он шел, а я видела след, тянущийся за ним… он поставил пластинку, лег рядом и обнял меня. Самый волшебный опыт в моей жизни, – выдохнула она, смежив глаза и наслаждаясь воспоминаниями.– А потом он… сказал, что теперь мне нужно пойти и посмотреть на себя в зеркало, – заикаясь, проговорила Томасин, тревожно сглотнув. – Сказал, что теперь я наконец-то увижу то, что видел он: красивую и совершенную, очищенную глубинную сущность, а не физическое тело. Я забеспокоилась, попыталась рассказать ему о своих сложных взаимоотношениях с зеркалами, но… он снова настоял. И я снова доверилась. Пошла в ванную, соединяясь с миром все глубже, как только касалась ногой земли. С каждым шагом испытывая чистый экстаз. Я не раз слышала истории про всякую чертовщину, что чудится в зеркалах под кайфом, поэтому была приятно удивлена, когда просто… увидела себя. Ничего странного, кроме пульсирующих зрачков… немного грубые черты лица, но ничего ужасного, – описывала Томасин. – Поначалу, по крайней мере.

Девушка на мгновение замолчала, и никто из нас не решался прервать гнетущую тишину. Только Тиген выпустила очередной клуб дыма.

Томасин спрятала лицо в ладонях.

– Я наконец-то почувствовала себя красивой. Я улыбалась, смеялась, прижалась к зеркалу ладошками… Счастливая, я впервые смотрела прямо себе в глаза. Пока они не перестали быть моими. Стали блестящими, желтыми, как отражающий свет кошачий зрачок. Оцепенев, я наблюдала, как отражение отделилось от меня, сжало кулак и с размаху ударило – бах-бах-бах – по зеркалу, безумно ухмыляясь. – Томасин запнулась.

Комок встал у меня в горле, когда я попыталась представить, какой ужас почувствовала бедная девушка.

– В тот момент я видела себя. Не себя… но себя, не знаю, как объяснить. Тогда я впервые увидела свое истинное “я”, – заикаясь, выдавила Томасин, сжав зубы, испачканные ярко-розовой помадой. – А потом… она заговорила со мной… издевалась надо мной хуже, чем я когда-либо могла. Называла меня скучной, уродливой, никчемной и каждое слово вбивала в зеркало ударом кулака. Надо мной что-то мелькнуло… Я посмотрела вверх и увидела нечто, раскачивающееся взад и вперед, взад и вперед… пару бледных ног. Я чуть с ума не сошла, когда поняла… кто это.

Отражение сказало, что мне никогда было не стать такой красивой, как она, как моя сестра… и поэтому я… я шипела ей свой яд в темноте, каждую ночь. Стоило свету погаснуть, и я начинала шептать, сея семена ненависти к себе в ее невинный разум, пока она… пока она… – Слезы душили Томасин. – Я попыталась закричать, сказать, что это не я, что я никогда не сказала бы ничего подобного своей любимой сестре, но изо рта не вырвалось ни звука. И тогда я вспомнила…

Вспомнила, как тихо рыдала моя сестра, когда уродливые и полные злобы слова выскользнули едва слышно из меня в темноту спальни… “ты ничто, ты ничего не стоишь, всем было бы лучше без тебя, хоть бы ты умерла…” – Черные слезы потоком лились по лицу Томасин.

Она утерлась рукавом, размазывая пятна косметики по ткани, и продолжила:

– В одном я все же была права: эта штука не была мной. Я просто стояла и смотрела, парализованная, неспособная позвать на помощь, неспособная издать и звука, как отражение начало яростно ковырять ноготь, пока он не поддался и не оторвался от ложа, сломавшись с оглушительным треском!

Я вздрогнула от резкого вскрика Томасин и от образа, живо вставшего у меня перед глазами.

– Меня вдруг пронзила такая боль, будто это из моего тела сейчас вырвали кусок. Я даже посмотрела на дрожащие руки, приклеенные к зеркалу, чтобы убедиться, что ногти все еще целы. – Девушка крепко обхватила указательный палец левой руки, будто пытаясь заглушить тупую ноющую боль.

В обезображенном черными потеками лице я видела, как страх приходит, вытесняя печаль, вытесняя боль. Как приходит ужас, от которого можно укрыться только полностью эмоционально отстранившись. Голос Томасин стал пустым и глухим:

– А затем мое отражение схватилось за сломанный ноготь и начало его раскачивать, пока он не поддался… я смотрела, как она начала его тянуть, и кожа над ним стала расслаиваться и рваться. Как она начала снимать ее медленным неспешным движением… Боль была просто адской, но стало еще хуже, когда она полностью содрала кожу с моего пальца. Неумолимая, она вся тянула и тянула, яростно обрывала руку, пока на ладони не раскрылась рана… она просунула пальцы глубоко внутрь, до самого сустава, а потом сдернула плоть, как перчатку с руки, – Томасин зажмурилась в ужасе.

Дон просто сказал: “Черт”. Это мнение поддержали все члены группы, даже Эди. Все мы семеро кивнули в унисон.

Лицо Томасин стало каменным, когда она продолжила:

– Но это не самое худшее. Самое ужасное то, что произошло потом. И что преследует меня по сей день…

– Что произошло, Томасин? – спросил Алек, нахмурившись от беспокойства за девушку.

– После того, как мое отражение сорвало с себя плоть, я ожидала увидеть кости человеческой руки, но… но все оказалось намного хуже. Вместо этого открылась другая рука. Бледная, болезненно-серая, полностью покрытая… чешуей. – Томасин заметно дрожала, положив руку на живот, будто пытаясь унять боль. – Она хлопнула своей новой ладонью по зеркалу – тонкому и хрупкому барьеру между нами – посмотрела на меня своими кошачьими глазами и сказала…

“Тебе никогда не быть красивой, потому что я – это ты. И однажды… Я перерасту тебя”.

Никто не произнес ни звука. Я поставила пятку на землю, успокаивая прыгающую ногу – мой давний нервный тик. Я даже и не заметила когда начала. Вало закрыл лицо гигантскими руками, лысая голова поблескивала в свете галогеновых ламп. Томасин несколько раз поверхностно вздохнула, торопясь закончить рассказ:

– Я наконец-то снова обрела контроль над своим телом, достаточный, чтобы суметь отшатнуться от зеркала, развернуться и выбежать из ванной. Мой парень очень беспокоился обо мне, пытался утешить, говорил, что просто случился неудачный приход. – Она тяжело вздохнула. – И сначала я даже почти поверила ему, но после того дня стала ужасно бояться зеркал, точнее, своего отражения. Ведь, когда я пришла домой и в ванной, встав перед умывальником, взглянула в зеркало… она была там. Мое отражение. Вцепившаяся зубами в лохмотья кожи на предплечье. Отрывающая длинную полоску. Обнажающая омерзительную чешую. Я накрыла зеркало полотенцем, но это не помогло. Каждый раз, когда где-нибудь я замечаю свое отражение, меня становится все меньше, а ее – больше. Каждую секунду каждого дня я чувствую как она растет… Мне всегда больно. Раньше я ненавидела зеркала, потому что ненавидела свою физическую оболочку… а теперь ужасно боюсь зеркал, потому что они показывают, кто я есть на самом деле. Кем мне суждено стать.

Томасин замолчала на мгновение.

– В моем доме больше нет зеркал. Я никогда не войду в чужой дом… даже если хозяева пообещают накрыть зеркала, я все еще буду знать, что она ждет по ту сторону. Даже если зеркало закрыто… – Она вздрогнула, крепко обхватив себя руками.

– Я все еще слышу, как она… колотит по стеклу.

~

Оригинал (с) hercreation

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

Вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

PayPal / Юмани /Патреон

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Кто-то очень хочет, чтобы мы покорно играли в его ненормальную игру. “Решите загадку поместья и обретите свободу.” Звучит лучше, чем оказывается на деле. Но время идет, и мы не можем так просто его терять.

⠀

Главы: 1 • 2 • 3 • 4 • 5 • 6 • 7

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Когда мы на этот раз очнулись вокруг обеденного стола, почти никто не кричал. За ничтожно малое мгновение я прошел путь от меня, чья голова трещит под могучей лапой Коды, до меня, сидящего рядом с Джерри. Но за секунду до смерти я начал обдумывать план.

⠀

Бриджит и Тобиас вскочили на ноги и сплелись в объятиях.

⠀

– О, дорогой! – запричитала она, заливаясь крокодиловыми слезами. – Я думала, ты умер!!

⠀

Я тоже вскочил. Но не на ноги, а на стол. Прежде чем мой рывок достиг цели, Вольфганг уже выхватил припасенный нож. Я крикнул Хоуп, чтобы она отошла, убралась подальше, но та просто сидела, смирившись со своей судьбой. Вольфганг вонзил нож ей в горло. А я влетел в него, как камень из пращи.

⠀

Его стул покачнулся, и мы оба рухнули на землю. А где-то по пути маленький ублюдок ткнул меня костлявым коленом прямо в лицо и полу-выбежал, полу-выполз за дверь. Быстрый сученок. И к тому же совершенствующийся. На этот раз Хоуп умерла почти мгновенно.

⠀

– Твою мать! – зарычал я, поднимаясь на ноги. – Он будет продолжать делать это раз за разом!

⠀

– Что случилось? – Тобиас наконец оторвался от жены и огляделся.

⠀

– Гребаный белый мишка сожрал нас, потому что мы не успели найти ключ от чердака! Эта игра полное говнище! – Я все еще орал, но уже на него.

⠀

Рычащий звук заставил меня заткнуться. Он шел откуда-то поблизости… Нет, еще хуже, он шел изнутри меня! В беспорядочной путанице мыслей до меня постепенно стала доходить серьезность ситуации.

⠀

Это урчал мой желудок. Что логично – уже несколько дней я ничего не ел. Но это может означать только, что уровень голода, как и наша память, не сбрасывается после каждой итерации. А это в свою очередь означает, что все мы сейчас в разной степени истощены, в зависимости от того, кто дольше всего оставался в живых. Но что произойдет, когда истощение достигнет критической отметки? Что произойдет, когда у нас не останется сил продолжать? Неужели мы просто начнем умирать от голода, начинать заново, снова голодать и так до бесконечности?

⠀

Пронзительный звонок разнесся по дому.

⠀⠀

– О, прекрасно! – ответил Натаниэль. – Похоже, детектив наконец прибыл! Он поможет нам разобраться в этом запутанном деле.

⠀

Нестройный хор голосов закричал Натаниэлю что-то вроде: “Заткнись, мать твою!” И никого не удивило, что его это вообще никак не тронуло.

⠀

Мы выбежали в большой зал, но, прежде чем успели забаррикадировать дверь, Детектив уже вошел и заорал на нас:

⠀

– Слушайте сюда! Кончайте валять дурака и разгадайте эту проклятую загадку!

⠀

– А ТЫ ЗАСТАВЬ! – выкрикнул Джерри, подошел и плюнул Детективу в лицо.

⠀

– Вы слишком недооцениваете серьезность ситуации и переоцениваете собственную компетентность. Я больше не буду вам все разжевывать. Если вы провалитесь, некого будет винить, кроме вас самих. И, я обещаю, я пальцем не пошевелю ради вас. А пока, если у вас возникнут какие-либо вопросы, мистер Чолмонделей в вашем распоряжении.

⠀

И к нашему огромному удивлению, он повернулся и вышел из поместья, так сильно хлопнув дверью, что люстры в вышине потолка жалобно звякнули.

⠀

Джерри обернулся на нас с торжествующим видом:

⠀

– Ха! С этим я разобрался. Что дальше?

⠀

– Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы всем нам собраться вместе и работать в команде, дабы разгадать загадку поместья Бэдсайд Мэнор, – объявил Натаниэль, внезапно появившись за нашими спинами.

⠀

– Ой, да заткнись ты нахуй, – отмахнулась Лорен. – Ты даже не настоящий.

⠀

Она взяла кочергу, стоящую у камина и несколько раз ударила его по голове с такой силой, что любой нормальный человек упал бы замертво. Натаниэль же просто с улыбкой принял удары.

⠀

– Полегчало? – осведомился Джерри.

⠀

– Есть немножко, как ни странно. Хочешь попробовать? Неплохая терапия. – Она протянула ему кочергу, и Джерри, недолго думая, взял ее.

⠀

Джерри примерялся к своеобразной “боксерской груше”, когда мой живот вдруг снова заурчал. Достаточно громко, чтобы привлечь внимание Клэр.

⠀

– Ты голоден, – ментально передала мне она.

⠀

– Ты тоже, – подумал я.

⠀

Она только кивнула.

⠀

– В моем номере есть пакетик с сухофруктами, – обратился я к группе. – Можно поделить на шестерых. Проблему, конечно, не решит, но поможет продержаться до того момента, как придется съесть Натаниэля.

⠀

– Не думаю, что это безопасно, – объявил Тобиас, будто нам нужен был кто-то, чтобы оглашать очевидное.

⠀

– Да ладно тебе, главное, хорошенько его прожарить, – отозвался Джерри.

⠀

– Я говорил про идею уйти из парадного зала.

⠀

– Может, проголосуем? – предложила Лорен. – Все за то, чтобы пойти в номер Джека? – Она первая подняла руку. Джерри поднял обе. Потом Клэр. Потом Бриджит. И, наконец, Тобиас. – Ну, полагаю, единогласно.

⠀

Натаниэль – с головой, расплющенной сверху почти в плоский блин, – снова заговорил все с той же отстраненной жизнерадостностью, которая была так типична для него:

⠀

– Рекомендую всем оставаться на своих местах. Я полагаю, мы еще не разыскали всех улик в этом ареале. Возможно, если мы продолжим поиски, то сможем бла-бла-бла…

⠀

Последнюю часть его монолога я уже не расслышал, выйдя из зала вместе со всеми.

⠀

Мы держались вместе, как и полагается группе (наконец-то!). Не то, чтобы это что-то решало: мне уже довелось понаблюдать, что может сделать с полдюжиной людей один-единственный медведь. Если впереди нас ожидают очередные ловушки или еще какая-нибудь хрень в стиле игр Пилы, то никакая командная работа тут не поможет.

⠀

Мы молча поднимались, пока не достигли площадки третьего этажа. Прежде, чем идти дальше, Лорен спросила сестру, безопасно ли там.

⠀

– Я не знаю, – ответила Клэр. – Видеть здесь все равно, что прислушиваться к шепоту в комнате, полной криков.

⠀

Я обернулся посмотреть, услышал ли Тобиас. Было довольно смело говорить так прямо в присутствии шпионки и члена аналитического центра по эксплуатации сверхлюдей. И запоздало понял, что ни одна из девушек не шевелила губами.

⠀

Лорен спросила Клэр, можем ли мы доверять остальным.

⠀

– С нами неимоверная тьма, какой я никогда не видела, она прячется глубоко внутри одного из нас. Как в мальчике, только еще хуже.

⠀

Лорен поняла. Она велела Клэр держаться рядом, несмотря ни на что.

⠀

Вероятно, мне следовало бы побольше заинтересоваться фактом, что Лорен каким-то образом была тоже подключена к нашей ментальной “Wi-Fi сети”, но есть одна фишка в травмирующих паранормальных убийствах и катастрофах, о которой никто не рассказывает: рано или поздно вы перестаете чему-либо удивляться.

⠀

Джерри предложил войти в номер Вудро Харпера в одиночестве. На плече у него лежала кочерга, а лице играла широченная глупая улыбка. Я вдруг понял, с равной долей раздражения и восхищения, что ему реально нравилось все происходящее.

⠀

– Я иду с тобой, – отрезал я.

⠀

– Я тоже, – добавил Тобиас.

⠀

– Мы все пойдем, – шагнула вперед Лорен.

⠀

Джерри подошел к двери, глубоко вздохнул и со словами: “Лады! Давайте сделаем это!” – пинком распахнул дверь.

⠀

– Черт, больно-то как! – пробормотал он себе под нос, прежде чем проковылять внутрь. Джерри держал кочергу на вытянутой руке и размахивал ей во все стороны, имитируя звук светового меча. Остальные молча проследовали за ним. Миновало несколько секунд, но с потолка так и не посыпались шипы, комната не начала заполняться песком, а дверь так и не захлопнулась сама по себе. Вроде бы все было безопасно. На данный момент.

⠀

– Ваша комната такая крошечная по сравнению с нашей, – не преминула высказаться Бриджит.

⠀

– Не подходящее время для острого язычка, но ты продолжай в том же духе, дорогуша, – отметил Джерри, опуская кочергу.

⠀

Я нашел свои вещи там же, где и оставил их в первый раз: валяющиеся беспорядочной кучей на полу в ванной. Пакетик с сухофруктами лежал поверх скомканной футболки и джинсов. Смеси осталось не так уж много (к тому же Джерри уже выбрал почти все M&M's), но даже если бы получилось утолить голод хотя бы на несколько минут, я бы взял, что дают, не раздумывая. Затем, совершенно неожиданно, меня осенило: джинсы Джерри. Сейчас они валялись около душевой кабины, но разве он не отнес их в комнату, когда мы искали электрошокер?.. Но это было до или после точки сброса?

⠀

Я пошарил по карманам. И да, шокер все еще был там. И, что более важно, в нем все еще оставался патрон. Дела налаживались.

⠀

– Джек, ты там гнездо свил? – поинтересовался Тобиас из спальни.

⠀

Я спрятал оружие за пояс под пиджаком и вернулся к остальным.

⠀

– Нашел, – крикнул я как раз перед тем, как волна электричества прошила мой позвоночник.

⠀

– Джек! Берегись! – Клэр стояла, указывая на шкаф рядом со мной.

⠀

Дверь открылась, и Вольфганг бросился на меня с топором. Я едва успел отшатнуться от прямого удара в в лицо. Отлично, психопат нашел себе новую игрушку. Смелое решение, которое дорого ему обойдется. Он совсем не умел обращаться с этим оружием, поэтому, промахнувшись раз, тут же потерял равновесие и упал на пол. Я не мешкая наступил на топор, Вольфганг схватился за рукоять, потянул, покраснев от натуги, но так и не смог вырвать его у меня.

⠀

И тогда он решил сбежать, отчаянно рванулся в сторону двери. Однако Джерри среагировал быстрее. Наставив кочергу мальчишке в грудь, как рапиру, и сказал успокаивающим тоном:

⠀

– Ладушки, дружок, давай-ка остынем. Так вот, мы не хотим тебе навредить, но ты дол….

⠀

Этой заминки мне хватило как раз, чтобы прицелиться и выпустить заряд из шокера. Зубцы впились Волфгангу прямо посредине спины и отправили его хилое тельце извиваться в наэлектризованном припадке на полу. Тобиас, не теряя времени, оторвал от стены книжную полку и опрокинул ее прямо на мальчика, пригвоздив его к полу.

⠀

– Господи! – завопил Джерри. – Остыньте, парни! Вы его поймали.

⠀

Я подтащил топор. Вольфганг оказался зажат в ловушке под тяжеленной полкой. Все, кроме головы и частично одной руки, оставалось недвижимым. Он орал, ругался, метался, раз за разом повторял,как он нас всех ненавидит, как срежет наши тупые лица, выпотрошит и тому подобное. Он был мерзким мелким куском говна и, объективно, просто ужасным человеком. Но он все еще оставался ребенком, и я был совершенно не в восторге от того, что собирался сделать. Джерри внимательно посмотрел на оружие в моей руке и выражение моего лица.

⠀

– Воу, воу, чувак! – Он подошел ко мне и успокаивающе положил руку на плечо. – Ты не обязан его убивать.

⠀

– О, а я и не собирался его убивать.

⠀

Вольфганг резко перестал кричать.

⠀

– И… И что же ты хочешь сделать? – В голосе Джерри прозвучала необычная для него нотка беспокойства.

⠀

– Можешь забрать остальных и оставить нас наедине? Я… не хочу я, чтобы кто-нибудь видел, что будет дальше, – прошептал я ему.

⠀

Немного уговоров, и Джерри удалось увести всех из номера. Я запер дверь. Теперь остались только мы с Вольфгангом.

⠀

Я присел рядом с ним, все еще пытающимся освободиться. Благородное, но тщетное усилие сломленного тела. Вокруг шеи собралась лужа крови, резко пахло мочой.

⠀

– Я ни хрена тебя не боюсь, мудак! – прорычал он довольно угрожающе для человека в его затруднительном положении.

⠀

– Знаю.

⠀

– Давай, валяй.

⠀

Я не торопился, подыскивая нужные слова. Уставился на топор, лежащий у меня на коленях. Из всего ассортимента оружия он выбрал именно это. Если бы он бросился на меня с ножом, коктейлем Молотова или даже просто с ножницами, мы, скорее всего, не вели бы этот разговор. Но он переоценил свои способности. Мне повезло.

⠀

– Ты оставался в живых дольше нас всех, так?

⠀

Он попытался извернуться и посмотреть мне в глаза, но ничего не вышло.

⠀

– Что?

⠀

– Просто размышляю. В первую ночь ты продержался пару часов. Неизвестно, сколько ты прожил после того, как белки растерзали твою мать. И что потом? Как долго ты бродил по дому в одиночестве после того, как Кода забрал нас всех? Просто, я думаю, ты уже довольно давно охотишься и потратил много энергии. И даже не ужинал.

⠀

– Почему ты до сих пор болтаешь?

⠀

Я достал пригоршню дорожной смеси из кармана куртки. Это была моя доля, примерно шестая часть от общего количества. Изюм в основном, но сейчас от его вида текли слюнки, как от рождественского пира.

⠀

Я высыпал ее кучкой прямо перед лицом Вольфганга. Достаточно близко, чтобы запах щекотал его ноздри, но недостижимо далеко. Я физически чувствовал его голод. Свирепый голод. Он попытался пошевелиться, но перемолотые кости удержали его на месте. Он закричал, вытянул язык… но еда все также лежала там, вне досягаемости. И будет лежать, пока он не истечет кровью или не умрет от голода.

⠀

Я встал, пожелал ему удачи и вышел к остальным в коридор, надеясь, что дверь достаточно заглушает его крики. Клэр не смогла поднять на меня глаза, и стало ясно: она в курсе того, что я сделал.

⠀

– Чувак, – сказал Джерри, – может, мне пойти туда и, ну, знаешь, прикочить его? Это ведь не так уж важно, правда? Жизнь бессмысленна, помнишь? Ты не должен был так поступать.

⠀

Но я поступил. Мне нужно было, чтоб Вольфганг возненавидел меня. Нужно было вызвать жгучую ненависть ко мне, чтобы заглушить его инстинкты. Чтобы все, о чем он только мог думать, когда вернется, – это месть. Только так можно было спасти Хоуп.

⠀

Тобиас взял инициативу в свои руки и поспешил сменить тему:

⠀

– Думаю, можно использовать этот опыт как доказательство, что спальни не напичканы ловушками. Думаю, будет не лишним продолжить поиски припасов. Может быть, что-то найдется в номере Хоуп.

⠀

– Тогда чего мы ждем? – спросил я на ходу, направляясь к лестнице.

⠀

***

Номер Хоуп был больше нашего. (Не то, чтобы я, там, завидовал или что-то вроде того, просто интересный факт). Там было где поискать. Тобиас и Бриджит отправились обыскивать кухню. Сестры – проверить гардеробную. Джерри ушел в ванную, а я – в спальню, где сразу и нашел искомое. Мой рюкзак лежал на кровати, будто только меня и ждал.

⠀

Расстегнув молнию, я вытряс содержимое на пол. Все, как она и говорила. Мои носки, нижнее белье. Мои свернутые футболки. И пакет с лекарствами. Я вытащил первую попавшуюся баночку, но сразу отметил, что она заметно полегчала. Снял крышечку и подтвердил свои опасения: пусто. Как и в следующей бутылочке. И в следующей… Все мои таблетки исчезли.

⠀

Куда они делись? Неужели Вольфганг выбросил их мне назло? И это сделал дом? Но зачем?!

⠀

Тук, тук.

⠀

Я поднял глаза и увидел в дверях Бриджит. Она была одна. И мне это ни капельки не понравилось. Сохраняя самообладание, я спросил:

⠀

– Ты что-то хотела?

⠀

– Мы же понимаем друг друга, так?

⠀

Я слишком долго ждал хоть какого-то пояснения и, не дождавшись, спросил:

⠀

– Чего?

⠀

– Не прикидывайся дурачком.

⠀

– Я и не прикидываюсь. Таким уродился.

⠀

– Слушай, мне надо убедиться, что мы все на одной волне.

⠀

– И что это за волна?

⠀

– Очень многое поставлено на карту, Джек. У нас всех свои секреты. Тобиасу не нужно знать мой. И никто не должен знать твой.

⠀

– Что именно ты обо мне знаешь, как тебе кажется? – Я поднялся на ноги, окинув ее обвиняющим взглядом.

⠀

– Я знаю, кто ты. Видела таких, как ты, тысячу раз. Правда, впервые вижу настолько умного. Ты устроил настоящий спектакль. Всех одурачил. Даже малышку Клэр, хотя, думаю, она начинает подозревать.

⠀

– Слушай, Бриджит, думаю, я могу говорить с тобой откровенно: мне насрать и на Тобиаса, и на тебя.

⠀

– Отлично, – улыбнулась она.

⠀

– Супер.

⠀

Не сказав больше ни слова, она развернулась и ушла.

⠀

Через полсекунды, что-то коснулось моей лодыжки. Я посмотрел вниз и с ужасом увидел длинную зеленую руку, тянущуюся ко мне из-под кровати. Корявые пальцы сжались мертвой хваткой вокруг моей здоровой ноги. Резко дернув, рука свалила меня на землю, выбив дух, и поползла обратно под кровать, увлекая меня за собой.

⠀

Я орал так громко, как мог, звал на помощь, а монстр из-под кровати увлекал меня все дальше и дальше в бесконечную темноту. Полоска света все удалялась. Рука тянула меня глубже и глубже... Вскоре вокруг не осталось вообще ничего, кроме темноты и ужаса. И промозглого холода. Я все еще пытался отбиваться. А потом… перестал.

⠀

Я попытался открыть глаза, но осознал, что они и так открыты. Нигде не пробивалось ни лучика света. Я переждал головокружение и попробовал шагнуть вперед. Нога провалилась в пустоту, и я приготовился к падению, но… я уже лежал на спине. Подо мной было только холодное дерево. Я попытался сесть и тут же пожалел об этом.

⠀

Мой лоб врезался во что-то твердое так сильно, что искры брызнули из глаз. Я снова упал на пол, прижал руки к набухающей шишке и уперся локтями во что-то твердое. Что надо мной? Рука нащупала холодное дерево. Я коснулся стенок по обе стороны… Холодное. Дерево.

⠀

Вот дерьмо. До меня дошло наконец. Я же внутри гроба. Что еще это могло бы быть?

⠀

Из динамика у меня в ногах раздался знакомый, но ни разу не приятный голос:

⠀

– Приветствую вас, исследователь! – Конечно, долбаный Натаниэль. – Похоже, что вы пали жертвой одной из многочисленных ловушек поместья Бэдсайд. Одной из самых опасных ловушек. Но не волнуйтесь! У ваших коллег еще есть время, чтобы решить головоломку и спасти вам жизнь! В настоящий же момент вы похоронены где-то на территории поместья, а кислорода хватит ровно на один час.

⠀

Вот отстой. Но, по крайней мере, у меня есть немного времени, чтобы расслабиться и собраться с мыслями. И, если я знаю Джерри, он сделает все, чтобы в ближайшее же время вытащить меня отсюда.

⠀

Я закрыл глаза и попытался устроиться поудобнее.

⠀

***

– ТЫ, УБЛЮДОК!!

⠀

Свет снова включился. Я огляделся и обнаружил себя сидящим за обеденным столом. Видимо, время все-таки истекло, и я задохнулся в гробу. Отстой. Я предпочел бы не умирать. Тем не менее, это был не худший способ. И, может быть, на этот раз мы сможем сделать все лучше, чем раньше.

⠀

Крик исходил с места прямо напротив меня. От разъяренного мальчишки, сжимающего в руке нож. Он, как звереныш, вскочил на свой стул, а затем и на стол... Жажда крови горела его в глазах.

⠀

О! Отлично, мой план сработал! Он и думать забыл о своей матери и теперь бежал прямиком… Вот черт! Я так далеко не придумал! Надеялся, что у меня будет больше времени, чтобы все осознать, чтобы понять, как реагировать, но Вольфганг бросился на меня в мгновение ока.

⠀

Стиснув зубы, он ударил меня в лицо.

⠀⠀

~

Оригинал (с) GasStationJack

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

В поместье Бэдсайд прибыл детектив, но вряд ли это грозит нам чем-то хорошим. Хотя что вообще может быть хорошего в месте, раз за разом отправляющим нас в чертову западню?

⠀

Главы: 1 • 2 • 3 • 4 • 5 • 6

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

– Так-так-так, – начал Детектив. – Похоже, за столь короткое время вы успели неслабо облажаться.

⠀

Это был высокий, широкоплечий мужчина с темными волосами и козлиной бородкой. Его костюм-тройка в тонкую полоску полностью соответствовал атмосфере поместья. Композицию дополнял сиреневый галстук-бабочка и платочек в тон. Он стоял перед камином, положив одну руку на бедро, а в другой сжимая карманные часы. Прежде чем продолжить, он коротко взглянул на них.

⠀

– Попробуем еще разок?

⠀

Мы расположились вокруг него полукругом. Лорен и Тобиас отказались садиться. Натаниэль улыбался из своего любимого кресла у камина. Я присел на диванчик, а Джерри примостился на подлокотнике рядом. Я не особо обратил внимание на то, где были остальные, но Детектив добровольно-принудительно собрал нас всех в одном месте, пленив своим монологом.

⠀

Ну то есть буквально. Мы были пленниками в этом доме.

⠀

Эту групповую встречу нельзя было назвать добровольной. Нет, мы сопротивлялись ей изо всех сил. С тех пор, как мы впервые увидели детектива, увидели его костюм, с тех пор, как поняли, что он просто очередной персонаж игры и не имеет отношения к полицейским. Тогда-то все мы враз потеряли самообладание.

⠀

Джерри швырнул в него стулом. Детектив в ответ выбил ему оба передних зуба. Лорен попыталась ударить Детектива ножом. У нее оказался подбит глаз и разбита губа. Тобиас выпустил в него последнюю пулю, но Детектив просто сломал ему пальцы, державшие пистолет. Я даже не собирался делать вид, что сейчас последую их примеру. Когда я увидел, как пуля вонзилась в его плоть, не вызвав буквально никакой реакции, стало ясно, что игра не стоит свеч.

⠀

– Как вы, несомненно, уже поняли, – продолжал Детектив, убирая часы в карман со зловещей улыбкой, – тайна поместья Бэдсайд простирается дальше, чем кто-либо мог ожидать. Но я попробую для вас все упростить. Вот мое предложение: разгадайте загадку и получите свободу.

⠀

– Встречное предложение, – усмехнулась Лорен, – может, ты пойдешь и трахнешь себя кочергой?

⠀

Джерри сплюнул кровь в уже немаленькую лужу на полу и добавил:

⠀

– Не-не, трахаться – очень здорово. Этот хрен такого не заслуживает! Встречное-встречное предложение: может, ему хлебнуть говна? – В отличии от улыбки, неизменное хорошее настроение Джерри все еще было целым и нетронутым (хотя вот дикция оставляла желать лучшего, его слова звучали примерно так: “Тфахаца – осень здодова. Этот френ того не фафлушифает!” – но все мы поняли, что он имел в виду).

⠀

– Поддерживаю предыдущего оратора, – сказал я, поднимая руку.

⠀

– Так же, – добавила Лорен.

⠀

– Ета нафе офифальное рефение. Сэр. Иди хлебни гофна.

⠀

Огнестрельное ранение не причинило Детективу никакого вреда, но он все же не был полностью неуязвим. Он мог продолжать сиять фальшивой улыбкой, но всем было ясно, насколько он в ярости.

⠀

– Уверен, ваша группа рано или поздно найдет мотивацию к действию. Но до тех пор позвольте мне вам кое-что посоветовать: нет ни одной причины пытаться покинуть границы поместья. Каждое ваше действие повлечет за собой последствия. Если вы случайно пропустите подсказку, будет шанс…

⠀

– Ай, ф фопу ето дферьмо! – воскликнул Джерри, вскакивая на ноги и направляясь в гостиную.

⠀

– Я не закончил, – крикнул Детектив ему в спину.

⠀

Джерри почти сразу вернулся, с бутылкой в одной руке и стаканом в другой. Учитывая обстоятельства, вряд ли нашелся бы хоть один из нас, решивший бы осудить его. Не важно, насколько контрпродуктивно было это решение. Джерри сплюнул кровь на ковер, глотнул прямо из бутылки и сморщился от боли. Детектив хихикнул и продолжил:

⠀

– Как я уже говорил, вам нужно будет найти все подсказки, чтобы…

⠀

– Больфе вофмидефяти! – затянул Джерри, наполняя стакан до краев.

⠀

– Если продолжишь меня перебивать, – прорычал Детектив, – придется отправить тебя отдохнуть.

⠀

Тобиас повернулся к Джерри и подмигнул. Я не знал, что сейчас должно произойти, но, на всякий случай, внутренне подобрался.

⠀

– Что, скажи на милость, означает “больше восьмидесяти”? – спросил Детектив. Джерри подошел и выплеснул содержимое стакана ему в лицо.

⠀

– Фсе, где больфе вофмидефяти градусов, мофно подфечь.

⠀

Тобиас вскочил на ноги и бросился к камину. Он выхватил горящее полено и ударил им Детектива по голове. Того мгновенно охватило пламя. Джерри бросил бутылку с оставшимся спиртом ему под ноги. Она крошечным огненным шаром разлетелась вдребезги. Кожа Детектива пузырилась и плавилась, но он шагнул к Джерри и схватил его за горло. Я бросился к нему на помощь, однако горящий человек был слишком быстр. Он выбросил вперед свободную руку, схватил меня за плечо с нечеловеческой силой и продолжал сжимать пальцы, сквозь ткань рубашки, сквозь кожу, мышцы и сухожилия, впиваясь все глубже, пока не наткнулся на кость. Детектив поднял меня и швырнул, как тряпичную куклу, через всю комнату об стену. Я даже не успел закричать.

⠀

***

– Блять! – закричал я, хватаясь за плечо. Боли не было, но воспоминания о ней были слишком свежи.

⠀

Стоял дикий шум: все пытались перекричать друг друга со своих мест за столом.

⠀

– Что случилось? – спросил я.

⠀

– Чувак! – Джерри стиснул меня в медвежьих объятиях. – Я думал, ты умер! О черт! Зубы вернулись! Наконец-то я снова могу нормально сказать “жопа”! Двойная победа!

⠀

Некоторое время спустя хаос улегся, и все мы смогли поделиться обстоятельствами своей смерти. Очевидно, в этот раз я выбыл первым. Вскоре после этого Детектив убил Джерри и Тобиаса. Вольфганг и его мать попытались бежать, но “стая восьминогих белок” (не спрашивайте) разорвала их в клочья еще до того, как они добрались до конца подъездной дорожки. Лорен, Клэр и Бриджит честно пытались разгадать тайну Бэдсайд Мэнор, но огонь, разведенный Джерри, настолько вышел из-под контроля, что половина поместья сгорела дотла. Они укрылись на уцелевшей кухне, однако дверь захлопнулась, и комната тут же начала заполняться водой. Натаниэль дал им головоломку и поручил разгадать ее, пока время не истекло. Все трое утонули примерно через час. (Мне кажется, в этот раз я легко отделался).

⠀

Пронзительный звонок разнесся по дому.

⠀

– Что за хрень? – спросил Джерри.

⠀

– О, прекрасно! – ответил Натаниэль. – Похоже, детектив наконец прибыл! Он поможет нам разобраться в этом запутанном деле.

⠀

На этот раз мы не стали на него нападать. Просто потому, что в этом не было необходимости: мы даже не открыли ему дверь. Тобиас и Джерри соорудили баррикаду из тяжелой мебели у входа. А затем мы скрутили Натаниэля, завернули его в ковер, как бурито, и запихнули в гостиную. В этом, конечно, не было никакой необходимости, но на всякий случай еще и выключили ему свет.

⠀

Наконец все собрались в столовой, чтобы подвести неутешительные итоги.

⠀

– Где все оружие? – Тобиас достал свой пистолет и вынул магазин. – И почему у меня кончились патроны?

⠀

Я злобно глянул на Вольфганга, но решил, что сейчас не время и не место выяснять отношения.

⠀

– Мы использовали их в прошлые разы.

⠀

– То есть боеприпасы тут не возобновляемые? Это нелогично.

⠀

Лорен достала нож из перчатки:

⠀

– Он снова со мной. Но мы уже поняли, что против этих парней нож – вообще ни о чем.

⠀

– Тобиас! – Бриджит схватила мужа за руку и притянула к себе. – Что это такое? Расскажи, с чем мы столкнулись. – Она спрашивала так, будто реально ожидала, что он знает ответ.

⠀

Он промолчал. Тобиас все еще что-то скрывал. Возможно, что-то очень важное, но прежде, чем я успел начать выспрашивать, Клэр с пронзительным криком осела на землю. Лорен опустилась рядом с ней, пытаясь выяснить, в чем дело. Поднялся гомон. Все отвлеклись. Все, кроме меня. Потому что я почувствовал то же, что и она. Я уже знал то, что знала она. Я тоже узнал эту переворачивающую нутро энергию. Кто-то вот-вот умрет.

⠀

Я взглянул на Вольфганга как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вонзает кухонный нож в горло матери.

⠀

Она упала не сразу. Сначала положила обе руки на стол. Реальность еще не успела настигнуть ее. Хоуп попыталась заговорить. Кровь хлынула из раны, оставив лицо призрачно-белым. Потом у нее подкосились ноги. Я подошел как раз вовремя, чтобы успеть ее подхватить. Опустившись на пол, я положил ее голову себе на колени. Она смотрела на меня, и страх плескался в ее глазах. Рукоять ножа двигалась в такт угасающему биению сердца женщины, изливающему потоки крови на ее платье.

⠀

Вольфганг уже исчез. Хоуп схватила меня за руку, попыталась что-то сказать, но захлебнулась собственной кровью. Ей недолго осталось.

⠀

В какой-то момент рядом с нами оказалась Бриджит. Она прижала подол платья к ране Хоуп в тщетной попытке остановить кровотечение. Но та отшатнулась и впилась мне в руку ногтями от боли. Она плакала. Не только от физических страданий. Еще и от душевных мук. От унижения. Ее худший страх стал явью. Не знаю, как воздействовала на меня Клэр, но сейчас это проявлялось особенно сильно. Мой разум широко раскрылся навстречу немому крику Хоуп.

⠀

Она так старалась быть хорошей мамой. Она боролась с этим демоном годами. Она окружила невыносимую правду непробиваемой стеной отрицания, потому что иначе не смогла бы выжить. Ее идеальный Вольфганг, ее драгоценный ангел, был болен. И в этом не было его вины. Она никак не могла исправить его, поэтому решила исправить остальное. Она защищала его. Прятала улики. Рисунки. Тела животных. Правду. Разве был у нее выбор?

⠀

До этого момента она по-настоящему не понимала, что такое “выбор”. Ровно до тех пор, пока у нее не отобрали возможность выбирать. Это было почти облегчением. Этот провал был для нее благодатью. Милосердие в смерти. Ей больше не нужно было притворяться. Она сделала все, что могла. И теперь, наконец, обрела покой.

⠀

– Она страдает, – сказала Лорен. – Может, стоит… ну, вы понимаете. Я имею в виду, что это не имеет большого значения. Мы ведь увидим ее снова, когда все повторится.

⠀

Глаза Хоуп в ужасе расширились, посылая новую волну электричества по моему телу. Последнее, что она услышала, последнее, что отложилось в ее угасающем сознании, вот эта вот непристойная реальность. Она ни от чего не освободилась. Она все еще оставалась пленницей. И эта мысль была просто невыносима. Я чуть не закричал вместо нее, но жизнь покинула тело Хоуп, обрывая связь между нами… Я вынырнул, хватая воздух ртом.

⠀

Во мне не осталось печали. Только жгучая жалость и гнев. Утерев слезы с лица, я сказал:

⠀

– Кто-нибудь, помогите мне найти этого паршивца, чтобы я смог убить его нахуй!

⠀

– Оно того не стоит, – отозвался Тобиас, помогая жене подняться.

⠀

– Почему? Если мы будем вот так раз за разом умирать и начинать все заново, какой смысл экономить время?

⠀

– У меня есть теория на этот счет, – ответил Тобиас. – Мы все помним, как умирали, так? Но мы помним и другие вещи, абсолютно невозможные. Отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался.

⠀

– Лады. – Я не сдавался. – Всосал. Что осталось?

⠀

– Наши воспоминания – фальшивка. Видите ли, память – это не какое-то там эфемерное понятие, как душа, например. Это вполне реальный химический процесс, вызываемый цепочками аминокислот в нашем мозге. Стоит найти способ изменить этот процесс, и вы сможете убедить любого, что он испытал нечто, чего не испытывал, или что того, что совершенно определенно было, никогда не существовало.

⠀

– Ты намекаешь на то, – Лорен подхватила его рассуждения, – что кто-то собрал нас всех здесь и просто “имплантировал” воспоминания о последних нескольких днях? Что нас обманом заставили поверить, что мы не можем ни уйти, ни умереть? Зачем?

⠀

Тобиас прислонился к столу и обхватил подбородок рукой. Он долго смотрел в пол, прежде чем ответить:

⠀

– Есть и худший вариант. Если все мы жертвы имплантированных воспоминаний, ущерб может выйти далеко за рамки краткосрочного. Мы могли провести здесь куда больше “нескольких дней”. Нельзя доверять ничему, что мы помним. – Он медленно оглядел группу, задерживая взгляд на каждом на несколько секунд. А затем спросил: – Есть ли у кого-либо из вас воспоминания о событиях до сегодняшнего дня, которые можно считать объективно невозможными? Что-нибудь, что не укладывается в наше понимание Вселенной?

⠀

Я посмотрел на Клэр. Она поймала мой взгляд. Безмолвно она передала мне сообщение: “Не говори ему про меня”.

⠀

“Почему нет?” – подумал я в ответ.

⠀

“Потому, что он убил и препарировал бы меня, если бы только представилась возможность”.

⠀

– Ничего не приходит в голову, – солгал я.

⠀

– У нас тоже ничего необычного, – добавила Лорен.

⠀

– То же самое, – отозвался Джерри. – Я просто старая скучная инста-модель с шестью миллионами подписчиков.

⠀

– Итак, – я поспешил свернуть этот разговор до того, как он что-то заподозрит, – какой у нас план?

⠀

– Самое важное, что мы можем сделать, – это связаться с внешним миром. – Тобиас скрестил руки на груди. – Я могу соорудить примитивный усилитель сигнала для наших мобильных, но понадобятся кое-какие детали. Скорее всего, все, что нужно, найдется на кухне, однако, согласно нашим воспоминаниям, кухня – это ловушка.

⠀

– Итак... что делать-то? – Я повторил вопрос.

⠀

– Идти на кухню, – ответил он с улыбкой. – Если моя теория верна, то эти воспоминания – просто что-то вроде предохранителя, чтобы не допускать нас к запретным зонам. Если ошибочна… что ж, мы сразу это поймем, когда комната начнет заполняться водой.

⠀

Вы не поверите, но оказалось, что его теория была ошибочна. С другой стороны, на этот раз утонул он один. Мы попытались заблокировать дверь парой стульев, прежде чем ему войти, но она захлопнулась с такой силой, что прорезала баррикаду, как гильотина мягкое масло. Мы остались в безопасном коридоре и пытались общаться, перестукиваясь. По неясной причине, и Тобиас, и Джерри отлично владели азбукой Морзе, но толку от этого не было. Через час стук прекратился.

⠀

Мы хотели дать Бриджит возможность оплакать его, но уже столько времени было потрачено впустую… Как только она отошла от шока настолько, чтобы ответить на вопрос, Лорен мягко вступила:

⠀

– Бриджит, я хочу кое-что у тебя спросить.

⠀

Бриджит сидела в кресле у камина, дрожа всем телом и глядя прямо перед собой. Явно глубоко травмированная, но все еще вполне нормально функционирующая и способная к общению.

⠀

– Я всегда знала, что что-то подобное произойдет.

⠀

– Что ты имеешь в виду? – уточнила Лорен.

⠀

Джерри протянул Бриджит стакан с чем-то крепким. Та сделала глоток и продолжила:

⠀

– Лина. Я знала, что в конце концов он попадется.

⠀

– Кто такая Лина? – спросил я.

⠀

– Ты правда не знаешь? Я думала… может, все это не спроста. Может, вы все – подсадные из лаборатории. Думала, что вы проверяете нас, не сломаемся ли мы, не разболтаем ли секреты.

⠀

И в этот момент большой недостающий кусок головоломки встал на место. Лина не была кем-то. Это было что-то. Л.И.Н.А. – аббревиатура названия какой-то теневой организации, на которую, по всей видимости, работал Тобиас. Он не мог быть просто рядовым научным консультантом, отлично разбирающимся в схемах бомб и азбуке Морзе.

⠀

– Он был в системе еще до того, как мы начали встречаться, но я всегда знала, что что-то не так. – Бриджит сделала большой глоток. – Он разговаривал во сне. Оставлял бумаги на столе. Не закрывал электронную почту. Я до конца не уверена, но знаю достаточно, чтобы понимать, чем конкретно зарабатывает на жизнь мой муж. – Ее глаза покраснели и опухли. Слезы были готовы вот-вот прорвать плотину. – Тобиас был хорошим человеком. Но он работал на очень влиятельных людей. Я больше ничего не знаю, клянусь.

⠀

Клэр встала рядом с Лорен, наклонилась к Бриджит и отчеканила:

⠀

– Лгунья.

⠀

– Что?! – Бриджит уставилась на нее в шоке.

⠀

– Ты лжешь.

⠀

– Нет, нет, это правда! – Она затрясла головой. – Все это! Я любила его. Я… я… – Она выронила стакан и закрыла лицо руками, сотрясаясь в безудержных рыданиях. Но вдруг… рыдания изменились, превратились во что-то другое… что-то, подозрительно похожее на смех.

⠀

А потом она отняла руки от лица, явив нам широкую улыбку.

⠀

– Господи! – воскликнула она. – Вы хоть представляете, как долго я держала это в себе?! – Еще один приступ безумного смеха сотряс ее. – Господи Иисусе, да мне Оскар нужно вручить за такое выступление!

⠀

Я не мог поверить в такую метаморфозу. Не мог поверить, что вот только что испытывал к ней жалость.

⠀

– Что за херня происходит?! – требовательно спросил я.

⠀

Бриджит ткнула пальцем в сторону Клэр:

⠀

– А ты спроси у нашего экстрасенса. Она-то должна все знать.

⠀

Лорен отстранила сестру, вставая между ней и Бриджит.

⠀

– Ой, не надо делать вид, что это такой уж секрет, – насмешливо заявила Бриджит. – Вы не могли бы светануть этим еще очевиднее. Все секреты рано или поздно выплывают наружу, вот в чем фишка.

⠀

– И твой секрет – это?.. – вклинился я.

⠀

Она смерила меня взглядом, встала и выпрямилась во весь рост. Внезапно я почувствовал себя очень слабым и беззащитным. Я точно знал, что женщина, возвышающаяся надо мной, может убить меня десятью разными способами, если захочет.

⠀

– Расскажи твой, а я расскажу свой, – сказала она.

⠀

– Она шпионка, – подытожила Клэр.

⠀

– Ну, не так примитивно, – в голосе Бриджит звучала искренняя гордость, – но да. Думаю, вы уже уловили суть. Тобиас был моим заданием. Он легко может быть самым умным человеком на свете, но и у него есть слабость, которой грех было не воспользоваться.

⠀

– А что за ЛИНА? – спросил я.

⠀

– Лаборатория исследований и науки антропогенеза им. Лискова. Глобальный мозговой центр, специализирующийся на исследовании применения паранормальных явлений, назовем это так. Все происходящее должно быть как-то с этим связано. Как только старая карга откинулась, Тобиас тут же позвонил своим помощникам и сообщил им, что тут творится. Он слишком важная фигура, чтобы просто бросить его на растерзание шерифу крошечного городка, расследующему убийство. Сюда в течение часа должна была прибыть спасательная бригада, но этого не случилось. Единственное логичное объяснение происходящему только в том, что они этой штукой и управляют. Не знаю, может, это все просто уловка, чтобы проверить меня или выбить признание. Если так, то мне уже похер. – Она прокричала, подняв к небу средний палец: – Слышите вы, высокомерные ублюдки? Мне все равно! Вы победили! Я просто хочу уйти!

⠀

Пока она снова и снова повторяла одно и то же на разные лады, мне в голову пришла одна мысль… Я был прав. Тобиас развел нас по номерам и вызвал подкрепление. Но это было еще до первой перезагрузки. Мог ли телефонный звонок быть просто “отменен”, как наши травмы?

⠀

– Есть идея, – сказал я.

⠀

– Ну, значит, теперь ты у нас главный, да? – Бриджит откинулась на спинку стула.

⠀

– Возможно, это самый тупой план, какой я когда-либо придумывал. Но, как минимум, стоит попробовать.

⠀

– Я в деле! – с энтузиазмом воскликнул Джерри.

⠀

– Но я даже еще не объяснил, в чем суть.

⠀

– Ты зацепил меня фразой о самом тупом плане.

⠀

Я только вздохнул.

⠀

– Ну? Что за план? – спросила Лорен.

⠀

– Думаю, надо снова воспользоваться стационарным телефоном. Может, нам повезет, и получится вызвать помощь.

⠀

– Ой, да делай, что хочешь, – вклинилась Бриджит. – А я останусь здесь, пока все не закончится. Я уже достаточно раз умирала за сегодня. Так что мой план: напиться и уснуть.

⠀

Отлично. Теперь мы снова разделяемся. Что может пойти не так?

⠀

***

Я оставил Лорен и Клэр присмотреть за Бриджит. И наказал кричать, если вдруг где-то заметят Вольфганга или Детектива. Мы с Джерри вошли в подвал, и я затаил дыхание, ожидая, что сейчас дверь намертво захлопнется за нами. Но никаких явных ловушек не было. Я подошел к телефону, поднял трубку и осмотрел на предмет игл или бомб в неожиданных местах. Чисто. Гудок идет. Пока все складывалось удачно. Я кивнул Джерри. Он показал мне большой палец.

⠀

По памяти я набрал номер полицейского участка нашего города. Гудок шел за гудком так долго, что я уже начал терять надежду, но, наконец, кто-то ответил. Алли-блять-луйя.

⠀

– Департамент шерифа, – сказал веселый женский голос с южным акцентом. Я не узнал ее. Видимо, новенькая. – Чем я могу вам помочь?

⠀

– Привет, мне срочно нужно поговорить с шерифом. Это важно.

⠀

– У вас все в порядке, м-м-м?

⠀

– Абсолютно нет. Пожалуйста, соедините меня с шерифом.

⠀

– Я бы с удовольствием, но он сейчас не доступен. У нас тут, знаете ли, середина ночи. Но если вы оставите сообщение, я его обязательно передам, как только он вернется.

⠀

Я посмотрел на Джерри и отрицательно покачал головой: нет.

⠀

Он придурковато сквасился. Не уверен, что это должно было значить.

⠀

– Пошла ты, – бросил я в трубку.

⠀

– Прошу прощения?

⠀

– Вы приложили столько усилий, чтобы заманить нас в ловушку, построить этот чертов дом, убедить нас, что мы сходим с ума, но даже не смогли довести до конца ваши “фундаментальные” исследования. Что за идиотскую конспирологию в стиле клуба Микки-Мауса вы тут развели?

⠀

– Если это какая-то шутка, то мне не смешно. Я хочу уведомить вас, что это преступление, звонить…

⠀

– Шериф не мужчина, придурошная. Ее зовут О’Брайен.

⠀

Женщина на другом конце провода долго молчала. Когда она наконец заговорила, ее акцент как рукой сняло. Вместе с хорошим настроением.

⠀

– Что с тобой не так, Джек? Почему ты не можешь просто на минуточку стать нормальным и спокойно играть в эту сраную игру?! Это не так уж и трудно! Я даже облегчу вам задачу, ведь у вас уже минус два человека. Все, что вам нужно сделать, – это просто работать вместе и найти ключ от чердака прежде, чем Кода найдет вас. Все просто, не так ли?

⠀

– Что, блять, еще за Кода?

⠀

Линия оборвалась как раз в тот момент, когда Джерри рассеянно спросил:

⠀

– Эй, Джек? Тут разве раньше не стояло чучело белого медведя?

⠀

~

Оригинал (с) GasStationJack

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Говорят, скупой платит дважды. Мне же теперь придется расплачиваться до конца жизни... Если я не смогу отсрочить ее конец.

⠀

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Объявления на Крейгслист всегда врут, мне бы следовало это понимать. Так что во всем виноват я сам.

⠀

Дверь распахнулась, впустив Билла – мужчину в дешевом черном костюме, сидящем на нем как на пугале. Он был таким пухлым, что, казалось, грозил вот-вот лопнуть, а в бороде красовались крошки от пончика или печенья, видимо оставшиеся еще с обеда.

⠀

– Извини, что опоздал. – Он выпрямился и подтянул ремень под необъятным пузом. – У меня была чрезвычайная ситуация.

⠀

Подобные люди с сальными зачесанными назад волосами и жалким характером обречены быть продавцами подержанных автомобилей. К сожалению, это был мой агент по недвижимости.

⠀

Он повел меня на экскурсию по квартире. Захудалое место, конечно, но ничего особенного. Натяжной потолок местами провис, плесень пропитала стены и воздух. Пахло мхом и сыростью. Но я подумал, что на самую дешевую квартиру в городе это место все же не тянет. Было что-то, чего я не замечал.

⠀

– Эх… Как видишь... – Он заковылял по гостиной, разводя руками – Очевидно, нужно кое-что подправить. В стенах иногда что-то шуршит, половицы скрипят, холодильник ведет себя немного странно, тут и там протечки во время дождя.

⠀

Я меланхолично потер щетину на щеке.

⠀

– Я не вчера родился, Билл. Что-то тут не сходится, понимаешь? Арендная плата очень низкая. Неприлично низкая.

⠀

Он, задумавшись, вцепился в бороду, осыпая крошками мой потенциальный будущий ковер.

⠀

– Ну слушай, купить новую технику, вычистить плесень, и это будет идеальное жилье.

⠀

Я отрицательно покачал головой.

⠀

– Билл, ближе к делу! – Я пристально посмотрел на него – Что не так с этой квартирой?

⠀

– Ох... – Загнанный в угол моим вопросом, он вздохнул, принимая поражение. Смахнул ладонью пот с жирного лба. – Здесь жила женщина. Пожилая леди.

⠀

Я жестом пригласил его сесть на один из пыльных старомодных табуретов.

⠀

– Японцы отнесли бы это место к категории “стигматизированной собственности” – именно так они это там называют. – Он сел.

⠀

– Объясни, будь добр.

⠀

– Ну, для Японии обычное дело, если жилье висит на рынке в течение двадцати лет после того, как кто–то умрет в нем в одиночестве от старости или еще чего похуже. Понимаешь? Люди думают, что это проклятие, что предыдущий обитатель бродит по дому.

⠀

Я не верил во всю эту суеверную чепуху. Я мог думать только о выгоде, в наше время отдельное жилье для студента – роскошь. Что ж, оставался только один вопрос.

⠀

– Как умерла старушка? – спросил я.

⠀

Он некоторое время пристально изучал ковер, потом сглотнул почти комично.

⠀

– Тебе лучше не знать, парень.

⠀

Я хотел было возразить, но промолчал. Немного подумал. Возможно, он прав, и благо в неведении. Я не смог бы здесь жить, если бы знал, что ем за кухонным столом, где в нее всадили нож, сплю в кровати, в которой ее задушили, или купаюсь в ванной, которую она когда-то наполнила своей кровью.

⠀

Проще привести это место в порядок, не зная этих ужасных подробностей.

⠀

Я неохотно протянул руку Биллу:

⠀

– Договорились.

⠀

Мы пожали руки, он коротко кивнул мне и ухмыльнулся. Я тоже улыбнулся:

⠀

- Так как насчет нового холодильника?

⠀

Он откинул голову назад и разразился смехом:

⠀

– Может быть, на Рождество, Джефф!

⠀

***

Первые несколько ночей в квартире прошли как обычно, ничего особенного.

⠀

Большую часть последующих ночей я убеждал себя, что мне просто снятся кошмары. Типа таких, о которых рассказывал мне доктор Рон, в которых ты не можешь пошевелиться, как будто парализованный. Он назвал их какими-то причудливыми длинными терминами и велел мне перестать спать на спине. Я попытался. Но, как бы я ни старался, каждый раз, когда я случайно оказывался на спине, она была рядом – стояла около кровати, в ногах.

⠀

Вскоре о таких ночах я только молился. Ночах, когда было только видно силуэт женщины, но не слышно ее.

⠀

В последующие недели я стал просыпаться от тихого постукивания, она словно пыталась не шуметь. Казалось, что ей не хотелось, чтобы кто-то заметил ее присутствие. Я слышал шаги в гостинной, слышал, как она перемещается по дому. Иногда ненадолго включалась вода, только глубокой ночью. Как будто кто-то... пил.

⠀

Однако через некоторое время она захотела, чтобы я заметил ее. Чтобы понял, что она голодна.

⠀

В тот четверг я осознал, что она живет в стенах.

⠀

Я читал в спальне, облокотившись на спинку кровати. Дождь бился в оконное стекло, размывая крупными каплями шумный городской пейзаж.

⠀

Я затянулся, выдохнул дым и отмахнулся от серого марева, клубящегося над страницами.

⠀

Тук, тук, тук

⠀

Что-то постучалось в стену около моей спальни. Звук доносился то ли из гостиной, то ли из кухни.

⠀

Я положил книгу и выскользнул из постели. В коридоре было темно и тихо, если не считать шума дождя.

⠀

– Кто здесь? – крикнул я.

⠀

Ответа не последовало.

⠀

Тук, тук, тук

⠀

Я медленно двинулся вперед по коридору, в сторону гостинной. Комната смердела. В воздухе стоял тошнотворный запах гниения и кислого дыхания.

⠀

В сыром кухонном закутке слабый свет падал на старомодную плитку. Холодильник был открыт. Я мог бы поклясться, что закрыл его перед уходом.

⠀

Когда шум дождя немного стих, мои уши уловили звук льющейся из крана воды. Сопровождаемый скрипом старых половиц, я пошел на кухню.

⠀

Пусто. Я выключил воду и закрыл дверцу холодильника. Какое-то время смотрел на него, и во мне зрело зерно сомнений. Неужели я просто настолько невнимательный?

⠀

Свет: выключен. Я осмотрел гостиную и кухню. Все в порядке.

⠀

Джефф, неряшливый ты сукин сын!

⠀

Я ухмыльнулся своей оплошности. Утром надо бы купить свежее молоко, кажется, старое испортилось.

⠀

Какое-то странное чувство заставило меня остановиться в коридоре и прислушаться.

⠀

Тук, тук, тук.

⠀

Позади меня что-то было.

⠀

Я ринулся по коридору в спальню и бросился на кровать, укрывшись с головой одеялом. Какое-то время я просто пытался отдышаться.

⠀

Стук доносился сразу отовсюду. Она была в стенах.

⠀

Учащенное сердцебиение отдавалось в голове.

⠀

Тук, тук, тук.

⠀

Я слышал ее даже через дверь своей спальни, даже через подушку, плотно прижатую к ушам.

⠀

Уходи... Пожалуйста, просто… Уходи…

⠀

Какое-то время я лежал, уткнувшись в подушку, не в силах заснуть. Но усталость в конце концов победила, и я провалился в глубокий сон, похожий на бред или лихорадку.

⠀

***

С тех пор дела в квартире стали еще хуже.

⠀

Гораздо, гораздо хуже.

⠀

Однако один из дней все же начался чудесно. Я позвонил Рози, и мы договорились о свидании.

⠀

– Встретимся в девять? – Я разговаривал по мобильному телефону, расчесываясь перед зеркалом в спальне. – Отлично, отлично. Тогда увидимся!

⠀

По дороге в ванную я напевал веселую мелодию. Если бы это была сцена из романтической комедии, то мой персонаж шел бы пружинящей походкой. Может, так оно и было на самом деле.

⠀

После я направился на кухню. Быстро перекушу перед ужином с Рози, ничего такого.

⠀

Стоял прекрасный, прекрасный тихий полдень. В окна лился ярко-желтый солнечный свет. В такие дни нетерпеливые горожане перестают беспрестанно сигналить на улице, останавливаются понюхать розы и позволяют птицам петь свою песню.

⠀

На кухне я чуть не упал, споткнувшись об отколотый кусок плитки. Выругался, поднял глаза... Мое сердце замерло.

⠀

Холодильник был открыт.

⠀

Просто небольшая щель.

⠀

Мои челюсти сжались, птицы смолкли.

⠀

Сейчас я мог слышать только свист вырывающегося из моей груди дыхания.

⠀

Яблоко, за которым я шел, оказалось гнилым, а на его мякоти виднелся потемневший след от укуса.

⠀

Я пригляделся и окончательно потерял аппетит. Яблоко как будто пронизывали длинные пряди черных волос. Вздрогнув, я выронил его, оно прокатилось по полу и замерло в углу кухни. Из места укуса вывалился осколок зуба.

⠀

Вечером я снова набрал Рози. Вместо ресторана мы договорились сходить в кино.

⠀

Не сомневайтесь, я позвонил Биллу, моему агенту по недвижимости, насчет происходящего в квартире. Думаю, вы догадываетесь, как прошел разговор.

⠀

Я должен был решать свои проблемы самостоятельно.

⠀

***

Несколько ночей спустя я решил дождаться ее. Сидел в темной гостиной, дописывая последние главы своей книги. Хотя, когда специально ждешь чего-то подобного, оно редко происходит. Они появляются, когда меньше всего этого ожидаешь.

⠀

Зевнув, я встал со стула и направился на кухню.

⠀

Немного хлеба с маслом, может быть, сэндвич с салатом. В животе у меня заурчало.

⠀

Я замер посреди кухни.

⠀

Тук.

⠀

Вот оно, снова. Каково это, бояться в собственном доме? Отчетливый звук – чей-то длинный ноготь сталкивается с пластиком.

⠀

Тук, тук.

⠀

Я нащупал холодную металлическую ручку холодильника – мне отчаянно не хотелось заглядывать внутрь. Я пытался заверить свой налившийся свинцом желудок, что там не ждет ничего ужасного, но в глубине души сам в это не верил.

⠀

Все звуки стихли. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

⠀

Ручка повернулась с леденящим душу скрипом, и я открыл дверцу.

⠀

Лампочка внутри холодильника не зажглась. Стоя я мог видеть только верхнюю полку – внутри было пусто, не считая нескольких пачек приправ и гнилых овощей.

⠀

Я вытер потную ладонь о штанину и наклонился, чтобы осмотреть нижние полки. Там было пусто, но пахло гнилью и кислятиной, как в мусоровозе.

⠀

Я протянул руку, чтобы пошарить на нижней полке, и наткнулся в темноте на что-то волосатое и мягкое, похожее на мерзкий сгнивший кокос. Я отступил. Ничего не было видно, но я ощущал, как лохматый комок волос обвивает мою ладонь, лезет между пальцами, липнет к руке, как мокрая кухонная губка.

⠀

Она никогда не жила в стенах.

⠀

Ледяной хваткой она вцепилась в мое запястье. Я вскрикнул и попытался вырваться.

⠀

Тело старухи было перекручено и неестественно согнуто в суставах, одна нога была перекинута назад через плечо, другая упиралась ей в челюсть.

⠀

Она смотрела на меня из холодильника, медленно подтягиваясь по моей руке, как акробат, пытающийся вылезти из тесного ящика по толстой веревке.

⠀

Я сглотнул кислую слюну, стараясь не блевануть. Тараканы лезли из-за ее раскрытых губ и расползались по всему лицу, как лесной пожар.

⠀

Старуха ухмыльнулась, клацнула зубами, зажимая одного из тараканов тем местом, где раньше был зуб, и раздавила его с тошнотворным хлопком. Личинки лезли из-под ее мясистой кожи, падая на мою потную руку дьявольским дождем.

⠀

Холодные, цепкие пальцы сомкнулись на моем предплечье, потом на бицепсе и тянули, тянули, тянули.

⠀

Я отклонился назад, пытаясь сохранить равновесие, и попятился, упершись подбородком в холодную дверцу холодильника.

⠀

Наконец, я дернул достаточно сильно, чтобы сбросить ледяную хватку разлагающихся рук, упал на пол и в ужасе отполз прочь.

⠀

А она смотрела на меня сквозь редкие серебристо-графитовые пряди волос. Две поблескивающие белые глазницы над широкой отвратительной улыбкой.

⠀

Я пинком захлопнул дверь и откинулся на пол, тяжело дыша. Во рту был привкус желчи. Кулак наконец разжался, и я выронил клок жестких волос, который случайно выдернул из ее головы.

⠀

***

С той встречи прошло уже много ночей.

⠀

Билл по-прежнему сдает мне квартиру. Когда я тусуюсь с Рози, мы всегда остаемся на ночь у нее, у меня – никогда.

⠀

Я кормлю старушку, чтобы она не бродила по дому.

⠀

Я теперь почти не сплю, но все в порядке, ведь у меня самая дешевая квартира в городе.

⠀

И я всегда слышу ее, когда она голодна.

⠀

Тук, тук, тук…

⠀

~

Оригинал (с) lcsimpson

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

Перевела Юлия Криницкая специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Мое худшее видение только что сбылось… И теперь мне ничего не остается, кроме как попытаться увести убийцу и спасти тех, кто остался. Пусть даже ценой своей жизни.

⠀

Главы: 1 • 2 • 3 • 4 • 5

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Меня спасало только то, что некогда было задумываться над произошедшим. Времени переваривать свое горе просто не было. Если бы я только начал, оно затопило бы меня с головой. Но не прошло и пары секунд, как мы уже были в движении. Затоптали огонь, накрыли тела и понуро вышли в вестибюль, обнаружив там Вольфганга.

⠀

– Что случилось? – спросил он, оглядев нас с головы до ног.

⠀

Он, конечно, пытался спрятать пистолет под курткой, но я сразу заметил рукоять.

⠀

– Где ты был?! – набросилась на него Лорен.

⠀

– Не знаю. – Парень явно лгал.

⠀

Клэр одолел приступ кашля, она сползла вниз по стене, стараясь отдышаться. Но Лорен не бросилась к сестре, а повернулась ко мне вместо этого. Я знал, что она хотела сказать, но не хотел этого слышать.

⠀

– Прибереги слова. Я в порядке.

⠀

Конечно, я был не в порядке. Но сейчас время решало, а я не хотел его тратить на выслушивание пустых банальностей, типа тех, что Тобиас твердил Вольфгангу всего несколько минут назад у тела его мертвой матери. Когда этот маленький засранец воспользовался ситуацией и стянул пистолет. Сейчас эти слова прозвучали бы так же бессмысленно, как и в тот раз.

⠀

Вольфганг подошел к подножию лестницы, осмотрел раскуроченную библиотеку и спросил:

⠀

– Кто-нибудь еще остался?

⠀

О, он спрашивал не об этом. “Остался ли еще в живых кто-нибудь, способный меня остановить?” – вот, что он хотел знать. Слишком неопытный, чтобы быть хитрым. Я понял бы, кто он есть, даже без способности Клэр усиливать мое восприятие. Пусть Натаниэль и был мертв, но пока пистолет у Вольфганга, все мы оставались в опасности.

⠀

– Мы не знаем, – я выбрал нейтральный ответ, – здесь могут быть еще люди.

⠀

– Кто был там? – спросил он, указывая на развалины библиотеки.

⠀

Я подошел ближе. Мальчик неловко подтянул руку к спрятанному оружию.

⠀

– Мы не знаем.

⠀

Вольфганг склонил голову на бок, определенно задаваясь вопросом, подозреваю ли я его. Но как он мог догадаться, что я точно знаю, о чем он думает? Я все еще не понимал происходящего до конца – мысли и образы беспорядочно блуждали в моей голове. Как давно я последний раз принимал лекарство?..

⠀

– И что мы теперь будем делать? – спросил он.

⠀

– У меня есть план. – Пришлось импровизировать на лету. – Нужно разделиться. Девушки остануться здесь и будут искать выживших. Мы с тобой прогуляемся до моей машины и пригоним ее сюда.

⠀

– Мне казалось, ты говорил, что твоя машина сломана?

⠀

– Так и было. Но я нашел все, что нужно, чтоб ее починить. – Вот так. Говори ему все, что приходит в голову. Уведи его от остальных.

⠀

– Джек… – Лорен положила руку мне на плечо.

⠀

– Это лучшее, что мы можем. – Я посмотрел на Клэр в поисках поддержки. – Так ведь?

⠀

Клэр кивнула в знак согласия. Для Лорен этого было достаточно. “Будь осторожен”, – ментально передала мне сообщение Клэр.

⠀

– Идем. – Я повернулся к Вольфгангу. – Время поджимает.

⠀

– После тебя, – сверкнул кривой усмешкой он.

⠀

***

Ливень пробирал до костей. Мы оба мгновенно промокли насквозь. Порывы жгучего ветра и колкие удары капель терзали каждый свежий ожог на моем лице и руках. Буря быстро смывала кровь и непонятные ошметки с кожи и волос. Твердые частицы, как я вдруг с отвращением понял, были кусочками костей. Тошнота подкатила к горлу, но я сдержался. Нужно было сохранять самообладание и не упустить возможность обменяться ролями. Но Вольфгангу было не отказать в терпеливости и осторожности. Он следовал за мной по пятам, ни разу не приблизившись больше, чем на расстояние вытянутой руки.

⠀

Фонарики наших телефонов прорезали путь через темень. Если повезет, я смогу воспользоваться битой, чтобы спасти положение. Но мы шли и шли, а я вдруг начал замечать любопытные вещи. Деревьев вдруг стало в разы больше, чем днем, когда мы только шли к особняку. А дорога сузилась до небольшой тропинки. Теперь по ней едва ли смогли бы разойтись пара человек. И никакого уклона местности… Разве мы не должны были идти под гору?

⠀

Кри-кри-крикри

⠀

Я подсветил фонариком ближайшее дерево. На мгновение показалось, что в ветвях что-то скользнуло, но, если честно, уже было все равно.

⠀

Мы прошли полтора километра, прежде чем Вольфганг подал голос:

⠀

– Знаешь… Ты выглядишь так, будто дерьмо высрало дерьмо.

⠀

Учитывая, что я только что пережил взрыв, потерял лучшего друга и, скорее всего, вот-вот умру, его оценка была даже лестной. Я смог ответить только: “Ладно”.

⠀

Вокруг была абсолютно незнакомая местность. Но это единственная дорога от поместья! Как можно было заблудиться? Однако категорическая невозможность еще ни разу сегодня не помешала случиться чему-либо. Так что мне пришлось просто списать это на провалы в памяти, снова сыгравшие со мной злую шутку. Как давно я принимал лекарство?

⠀

Еще километр спустя Вольфганг снова заговорил:

⠀

– Как думаешь, как далеко нужно зайти, чтобы в доме не услышали выстрела?

⠀

Черт, да в такую погоду можно застрелить кого-нибудь у крыльца и никто ничего не узнает. Но хрена с два я сказал бы ему об этом.

⠀

– Не волнуйся. Звук выстрела чертовски громкий. Если кто-то выстрелит, все сразу об этом узнают. – Ты маленький гребаный мудак, капитан очевидность-клепто-социопат.

⠀

Я продолжил идти. Лес по обе стороны от нас стал таким густым, что в темноте казалось, что мы идем по узкому туннелю. Что это за херня? Я же помню. Тут были сплошные поля!

⠀

– Далеко еще? – заныл Вольфганг.

⠀

– Не могу сказать, машина должна быть где-то здесь.

⠀

Я огляделся по краям дороги в поисках камня, палки или чего-нибудь тяжелого. О, он был уже на пределе. Я чувствовал это. Он терял терпение, готовился выстрелить. А мне нечем было себя защитить.

⠀

– Не думаю, что мы до нее доберемся, – сказал мальчик. – Мне кажется, кто-то переставил все машины.

⠀

– Кто мог такое сделать?

⠀

– Не знаю. Но в этом есть смысл.

⠀

Я остановился, повернулся к нему лицом и спросил:

⠀

– Какой в этом смысл?

⠀

– Ну сам посмотри. Кто бы ни делал это с нами, у них есть шаблон. Думаю, они много практиковались. Скорее всего у них есть друзья или рабочие, которые дожидаются нашего ухода и отгоняют машины на стоянку или свалку. И они так хороши именно потому, что делали так много раз.

⠀

– Ты прав. В этом есть смысл. – Я согласился с ним, хотя вовсе так не считал. – Должен сказать, что ты не выглядишь особо обеспокоенным.

⠀

– У меня есть план.

⠀

– Да?

⠀

– Ага. Когда они придут за мной, я просто убью их всех.

⠀

– Давай еще поищем. – Я повернулся к нему спиной и пошел дальше. – Может, машина просто подальше.

⠀

Я прибавил ходу, пытаясь увеличить разрыв между нами. Но Вольфганг был быстр. Он не отставал и даже не запыхался.

⠀

– А знаешь что? – снова начал монолог Вольфганг. – Думаю, в этом вся фишка. В практике. Просто нужно немного попрактиковаться и сможешь сделать все, что захочешь....

⠀

Впереди что-то мелькнуло. Выбилось из бесконечного узора деревьев. Подъездная дорожка. На мгновение показалось, что я в безопасности. Вольфганг еще ничего не заметил, он все продолжал разглагольствовать:

⠀

– Мама всегда мне так говорила. Что я должен получить “опыт в реальном мире”, что тогда я смогу сделать, что захочу…

⠀

Что-то не так было с этой дорогой. Я уже видел ее раньше.

⠀

– ...Знаешь, почему мама вышла из номера, несмотря на приказ того мужика? Она хотела, чтоб мы успели улизнуть до приезда копов. Хочешь скажу почему? Потому что она думала, что я убил ту старую суку. Мама думала, что защищает меня. Но на самом деле она хотела только удержать контроль. А я увидел шанс. И знаешь, что я сделал? Взял нож и…

⠀

– Вольфганг! – вскрикнул я.

⠀

Он ухмылялся с пистолетом в руке, жаждущий получить побольше практики.

⠀

– Что?

⠀

– Взгляни. – Я указал на подъездную дорожку. Мальчик настолько сосредоточился на своем монологе, что не сразу понял, где мы оказались. Мы несколько километров шли по прямой, но каким-то образом оказались ровно там, откуда начали: у входа в Бэдсайд Мэнор.

⠀

Он расхохотался.

⠀

– Что смешного?

⠀

– Это не имеет значения, я все равно убью тебя. А потом пойду и убью сестер. И убью любого, кто попытается докопаться до меня. А когда приедут копы, скажу им…

⠀

Бум!

⠀

Мой мобильный прилетел ему прямо в нос. Я швырнул его со всей силы, знаете, в альтернативной вселенной из меня мог бы выйти недурной бейсболист. Но в этой вселенной я просто воспользовался неопытностью молодого психопата и, не разбирая пути, побежал в лес в поисках укрытия.

⠀

Секунду спустя Вольфганг разразился первобытным воем. Свет его фонарика бил в спину, отбрасывая мою искаженную тень на деревья. Благодаря этому я успел скользнуть между двумя гигантскими стволами, когда раздался первый выстрел.

⠀

Он снова завопил и бросился за мной, стреляя во все стороны, не заботясь о патронах. Только фонарик в его телефоне освещал мизансцену. Чем больше я отрывался от него, тем сложнее было что-либо рассмотреть. Я пару раз споткнулся, ударился о низковисящие ветви, а затем, наконец, остановился, прижавшись к дереву и затаив дыхание.

⠀

Он все продолжал выдавать свое расположение, как полный профан. Криками. Стрельбой. Но вот куда я подевался, понять не мог. Я начал взбираться на дерево. Парню никогда не найти меня здесь.

⠀

Раздался еще один выстрел. Теперь ближе. Гораздо ближе. А потом я увидел приближающееся пятно света. Вольфганг направлялся прямо ко мне. Но он же не мог знать, где я, так? Он не видел, как я поднимался. Или видел? У меня было преимущество, пока я оставался невидимым и неподвижным. Этот парень же не экстрасенс, верно? Верно?

⠀

Ах блинский, сраный ты ебаный пиздец! ОН ЧТО, ТОЖЕ ЭКСТРАСЕНС?!

⠀

Мальчишка вышел на поляну прямо под деревом, служившим мне укрытием, и остановился.

⠀

– Эй, Джек! Если ты сейчас выйдешь, я всажу тебе пулю прямо в мозг, обещаю. Я знаю, как сделать все быстро.

⠀

Я прикидывал вероятность успеха, если внезапно спрыгну ему на голову, когда вдруг услышал шум, доносящийся из глубины леса: низкое раскатистое рычание. Вольфганг наставил фонарик в направлении звука.

⠀

– Джек? Это ты?

⠀

Рычание стало громче. И неожиданно разделилось на несколько голосов. Теперь нас со всех сторон окружал хор рычащих тварей. Вольфганг повернулся кругом, светя фонариком в лес и держа оружие наготове, и крикнул: “Кто там?”

⠀

Рычащее кольцо начало сжиматься. Звуки становились громче, ближе… Когда первая тварь вышла на поляну, мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не закричать.

⠀

Существо не уступало Вольфгангу ростом. Ярко-красные угли глаз. Черный, как грех, мех. Четыре ноги. Шерсть стоит дыбом, жуткий оскал делит морду пополам. Адская гончая из самых страшных кошмаров, неуклонно приближающаяся к добыче. Вольфганг выстрелил. Пуля попала прямо в морду твари, но та, как и Натаниэль, никак на это не отреагировала.

⠀

– Не подходи! – завопил Вольфганг.

⠀

Еще несколько адских псов вышло из леса. Теперь их было четверо, и они окружили парня со всех сторон. Вольфганг резко развернулся и выстрелил, попав другой твари в корпус. Но монстр даже не тявкнул.

⠀

Третьей возможности выстрелить ему не предоставили. Твари атаковали его все разом, разрывая на части, отрывая плоть от костей. Он пронзительно кричал в ужасе и агонии. Я закрыл глаза. Лучше бы было, конечно, закрыть уши, но приходилось крепко держаться. И слушать его предсмертные вопли, пока монстры пожирали мальчишку заживо и уносили в лес.

⠀

***

Некоторое время спустя (не могу сказать, сколько я там просидел, но вполне уверен, что уже дошел до легкой или средней стадии гипотермии) я решился открыть глаза. К моему удивлению, уже можно было без труда разглядеть окружение. Солнце вставало, и, несмотря на грозовые тучи, заполонившие небосвод, света было достаточно, чтобы безопасно вернуться назад в дом.

⠀

Нужно добраться до Клэр и Лорен прежде, чем те решат пойти искать меня. Правила игры снова изменились (совершенно непредсказуемо), появилась новая информация, которую нужно учесть в нашем плане выживания. Вольфганга убили… черт, я буквально закатил глаза, когда эта абсурдная мысль пришла мне в голову. Кто бы ни был за это в ответе, но это было действительно забавно: Вольфганга задрала стая волков. Какого хрена, блин?

⠀

Осторожно шмякнувшись с дерева на задницу, я встал и побрел обратно к дому. Сделав пару шагов, однако, остановился и задумался: а я правильно иду? Кое-как попытался вспомнить, в какую сторону бежал, прежде чем залез на дерево. Но я так паниковал, что не запомнил никаких ориентиров. С другой стороны, смысла в этом все равно не было бы: все деревья были похожи как две капли воды.

⠀

Я услышал рычание как раз вовремя, чтобы обернуться и увидеть огромного волка, стоящего в паре метров от меня. По неясной причине днем он выглядел еще более устрашающе. Глаза пылали, как раскаленные угли. Мех чернее ночи. Ряды огромных зубов в ужасающем оскале.

⠀

– Привет, приятель, – сказал я самым спокойным голосом, на который был способен. – Ты только посмотри на себя! Кто хороший мальчик? Ты хороший мальчик! Спасибо, что помог мне кое с кем разобраться. Ты, э-э-э, ты, наверное, сыт?

⠀

Удар об землю выбил из меня дух еще до того, как я успел осознать, что зверь бросился. Я почувствовал тяжесть огромного монстра, придавившего меня к лесной подстилке. Почувствовал, как ребра хрустят под его лапами, как соленые крендельки, острыми осколками пронзая внутренние органы. А напоследок почувствовал жгучую, жестокую боль от его клыков – тупых, неимоверно сильных, – когда они сжали мое горло и вырвали трахею. Я не мог кричать. Не мог бороться.

⠀

Я мог только умереть.

⠀

***

– НЕ ТРОГАЙ ЭТО! – заорал Джерри.

⠀

На самом деле, кричал не он один. Но только его голос я узнал в общем хоре. Свет снова включился. По моим венам снова струилось тепло. Звон в ушах от контузии исчез…

⠀

Все мы сидели за обеденным столом. Все были совершенно сухие и чистые. Все снова оказались в старинных костюмах. Ни порезов, ни синяков, ни царапин. Все было, если можно так выразиться, абсолютно нормально.

⠀

Тобиас и Бриджит вскочили на ноги и бросились в объятия друг к другу. Хоуп вырвало прямо в тарелку. Вольфганг вперился в меня яростным взглядом через весь стол. Голоса смешались в визгливый шум. Споры. Крики. Плач. В конце концов Джерри громко свистнул, заставив всех заткнутся. Теперь слово было за ним.

⠀

– Кончайте мять сиськи, мне надо задать один вопросик. Я что, только что… умер?

⠀

– Ты умер больше часа назад, – ответила ему Лорен.

⠀

Джерри подбоченился, нахально уставился на Тобиаса и рассмеялся:

⠀

– Я ж тебе, блять, говорил!

⠀

– Ты умер не час назад, – поправил я Лорен. – Ты умер прошлой ночью. Ты был мертв… так долго.

⠀

– Чувак, ты что, плачешь? – Джерри посмотрел на меня, скорчив озадаченную гримассу.

⠀

Понятия не имею, почему он так сказал. Ну, то есть, я не плакал. И любой, кто попытается убедить вас в обратном, там вообще не был и не может знать, как все было. И вообще он, видимо, просто большой толстый лжец.

⠀

– Что ж, дамы и господа. – Все коллективно судорожно вздохнули, когда Натаниэль вдруг начал говорить. – Похоже, вечер начался странно. К счастью, нас благословили еще одной возможностью разгадать тайну поместья Бэдсайд. Рекомендую не потратить его впустую.

⠀

Джерри швырнул тарелкой прямо в лицо старику. Она разлетелась на куски, но Натаниэль никак на это не отреагировал.

⠀

– Черт, – почесал затылок Джерри. – Я думал, это докажет, что он никакой не слепой.

⠀

– Ну, думаю, это доказывает, что он никакой не человек, – поправила его Лорен.

⠀

Хоуп хлопнула по столу обеими руками и закричала:

⠀

– Кто-нибудь может объяснить мне, что тут происходит?!

⠀

– Что последнее вы помните? – спросил Тобиас.

⠀

– Ты меня не послушал и убил нас всех, – ответил Джерри.

⠀

– Мы пережили взрыв, – добавила Лорен, – а потом Джек и Вольфганг ушли за помощью… И затем…

⠀

Она не смогла закончить предложение, поэтому Клэр сделала это за нее:

⠀

– Нас убили доспехи, одержимые призраком.

⠀

– Огонь, – сказал Джерри, кивая.

⠀

– Что насчет тебя? – спросил Тобиас у Хоуп.

⠀

Она, побледнев как полотно, посмотрела на сына.

⠀

– Я не видела, кто это сделал, – соврала Хоуп.

⠀

– Это он! Он убил меня! – заорал Вольфганг, указывая на меня через стол.

⠀

– Ой, да заткни ты пасть, Вольфи, – не сдержался Джерри. – Мы не идиоты, камон. Мы знаем, что это ты вальнул свою мамку.

⠀

– Не смей так разговаривать с моим сыном! – взвизгнула Хоуп. – Это твой друг глотает таблетки для психов!

⠀

– Да? А как насчет дамочки, узнающей антипсихотики по одному только названию? Может, просветишь нас, откуда такая осведомленность?

⠀

Тобиас был достаточно любезен, чтобы сменить тему:

⠀

– Заткнитесь все на секундочку. Я правильно понимаю, что мы все только что пережили… наши собственные смерти? А потом очнулись здесь все одновременно? Без каких-либо признаков травм?

⠀

– Хм, – отозвался Джерри. Он огляделся по сторонам и спросил: – А почему Мэгги нет? Неужели на возвращение нас всех не хватило волшебной пыльцы?

⠀

– А может, это просто была коллективная галлюцинация? – предположила Лорен. – Может, ничего на самом деле не было? Я имею в виду, как такое вообще могло случиться?

⠀

Пронзительный звонок разнесся по дому.

⠀

– Что за хрень? – спросил Джерри.

⠀

– О, прекрасно! – ответил Натаниэль. – Похоже, детектив наконец прибыл!

Он поможет нам разобраться в этом запутанном деле.

⠀

~

Оригинал (с) GasStationJack

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

PayPal / Юмани / Патреон

оставляйте свой ник и сообщение "привет с Пикабу", чтобы мы знали своих героев :)

Спасибо администрации Пикабу за доверие

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.