Магический гайд: фильтры Instagram
У каждой современной московской девушки (считает она себя ведьмой или нет) скорее всего есть смартфон и профиль в Instagram.
Для многих это способ залипнуть в ленту и убить свободное время, глядя через это маленькое “окошко” на идеальную жизнь других людей. Для некоторых — это полноценная работа, прибыльный бизнес или собственное портфолио. Другие просто так следят за жизнью важных им людей. Вариантов на самом деле масса.
Но для городских ведьм Instagram — это незаменимый суперинструмент, об удобстве которого многие просто не догадываются.
Случалось, вам гадать, какой такой зловредных дух заставляет вас постоянно опаздывать на автобус до метро? Или долго сидеть и пытаться понять, почему вам было так неуютно в месте, которое раньше казалось вам вторым домом? Конечно, можно выпить настойку Истинного Взора или открыть Взор самостоятельно, но в конечном счете вы потратите кучу сил и времени просто в никуда.
С Instagram все проще. Его стандартные фильтры позволяют выявлять на фотографиях магические явления или сущностей. Правда, чтобы заметить их все равно придется сконцентрироваться, но, наверное, даже не нужно говорить, что в сравнении с Взором это небо и земля.
Удивительно, что хоть аккаунт в Instagram есть у каждой второй (если не первой) ведьмы, судя по опросу на нашем сайте о пользе фильтров знает меньше четверти. Поэтому мы и сделали для вас этот ультимативный магический обзор всех фильтров для Instagram (и, кстати, если вы не-ведьма или даже мужчина, то этот обзор тоже будет вам полезен):
Сlarendon
Сейчас этот яркий и контрастный фильтр считается самым популярным, что неудивительно, ведь с его помощью очень легко найти портал в Дом Дверей. Очень удобно, если ты спешишь на собрание ковена, а под рукой нет настойки из печени нетопыря.
Gingham
Этот винтажный фильтр делает изображение немного размытым и выцветшим. И иллюзии он кстати тоже размывает, позволяя видеть суть вещей. Так что не стоит использовать его, если вы утром навесили на себя “усталую красотку”.
Moon
Тот же Gingham, только черно-белый. Работает только ночью и в полнолуние. С ним вы сможете увидеть, как неприкаянные бродят по ночным улицам, пытаясь найти дорогу домой. Никогда не говорите с ними, а фотографировать с фильтром Moon — сколько угодно.
Lark
Отличный светлый фильтр для похода в ресторан. Помимо улучшения фотографий еды, он покажет вам с какими мыслями было приготовлено блюда. Если ваша шакшука утопает в фиолетовом гное — то кажется вы чем-то обидели официанта. Советую извинится...хех, шучу, просто прокляните этого ублюдка.
Reyes
Само воплощение понятия винтаж. Весьма специфический фильтр — позволяет увидеть, что происходило в данном месте 13 июля 1974 года. Возможно, вам он когда-нибудь пригодиться.
Juno
Этот фильтр похож на предыдущий. В-первую очередь своей впечатляющей бесполезностью (ну и больше ничем, Джуно наоборот делает кадр насыщенным и глубоким). Итак, если вы фотографируетесь на фоне зеркала, то в нем после обработки вы увидите помещение кафе The Rookery на Сьюард-стрит в городе Джуно. Это который на Аляске.
Slumber
Этот фильтр накладывает на кадр желтую маску, которая не только уменьшает насыщенность других цветов, но и помогает увидеть Замок Желтого Короля, возвышающийся над краем мира. Смотреть на него долго (даже на фотографии) не рекомендуется, если конечно вы не хотите присоединиться к его желтушной свите.
Crema
Этот фильтр не только прибавляет насыщенности, но и убирает тени. Но не все, а только действительно лишнии. Ну то есть, те тени, которые хотят добраться до вас во сне и сожрать вашу душу.
Ludwig
Этот контрастный холодный фильтр, делает ваши снимки городского пейзажа просто таки восхитительными. Но еще если вы присмотритесь внимательнее, то узнаете, где в ближайшее время произойдет автокатастрофа или другая трагедия.
Aden
Этот пастельный, “дымчатый” фильтр, поможет увидеть в небе дорогу для Дикой Охоты, и вовремя убраться с их пути подобру-поздорову. Не забывайте, вы хоть и ведьма, но не надо шутить с Охотой. Это другие ребята.
Perpetua
Типичный “пляжный” фильтр, подчеркивающие желтые тона на фотографии. И позволяющий увидеть, где спят песчаные акулы на пляжах турецких (или египетских) курортов. Осторожнее, они чувствуют вибрацию!
Amaro
Этот фильтр осветляет, можно даже сказать “состаривает” кадр. Отлично осенний фильтр, который хорошо подойдет для поры, когда природа угасает. И еще он поможет увидеть Тех-Кто-Жрет-Этот-Мир. Только не увлекайтесь, иначе они почувствуют это. И посмотрят в ответ.
Mayfair
С ним края кадра затемняются, а центр - наоборот становится светлее. И этот свет помогает увидеть письмена древних ведьм, врезанных на стволах самых старых деревьев. Жаль, что не осталось среди нас тех, кто мог бы прочесть эту лабуду.
Rise
Этот фильтр добавляет приятное и очень деликатное освещение, в котором так хорошо видны все эти ночные паразиты, которые присасываются к вашим вискам, проникают в кошмары и начинают пожирать ваши мечты и веселые мысли. Давите их пока они мелкие!
Hudson
Холодный фильтр, смещающий оттенки в синюю часть спектра. А зимой этот фильтр еще помогает увидеть Морозного Странника, бредущего по небу в свою обитель. Можете кстати ему помахать и пожелать доброго пути. С вас не убудет, а великой трансцендентной сущности будет приятно.
Valencia
Эх, а ведь восьмидесятые снова в моде, не так ли? Делает фотографию очень живой и олдскульной. А еще без этого фильтра не обойтись, если вы с подругами решили вызвать рокенрольного элементаля на свою пижамную вечеринку.
X-Pro II
Только не говорите, что в 2к18 вы все еще используете этот фильтр! Нет, конечно он лучше других помогает увидеть на себе сглаз и другие проклятия, но...кмон, сестры, давайте все-таки будем немножечко оригинальнее.
Sierra
Мягкий и светлый фильтр, прямо-таки мечта хипстера. Прекрасно подходит для пейзажных фотографий, а еще для того, чтобы увидеть левиафанов, плывущих по водам Черного Океана, где-то там, бесконечного глубоко внизу.
Willow
Этот матовый черно-белый фильтр можно по праву назвать “ведьминской” классикой. Позволяет сразу увидеть в каком ковене состоит ведьма и насколько она сильна. Если вы участвуете в жизни ковена, скорее всего вам придется часто использовать этот фильтр.
Lo-Fi
Яркий и насыщенный фильтр, хорошо заточенный под фотографирование еды. А еще он поможет вам понять, в желудке какой козы лежит безоар. По очевидным причинам, полезен только тем ведьмам, у которых есть своя ферма... ну или в крайнем случае тем, кто работает в зоопарке.
Inkwell
Считается основным монохромным фильтром в Instagram. Ведьминское сообщество согласно с этим мнением, ведь именно этот фильтр мы используем для того, чтобы найти выход за грань. Вот, действительно, чтобы мы без него делали.
Hefe
Теплый и спокойный фильтр. Не такой драматичный как Lo-Fi. Он поможет вам связаться с духами природы, которые вас окружают. Если повезет и если вы будете достаточно вежливыми, они могут обеспечить вас солнечный и теплый денек. То, что надо для пикника.
Nashville
Еще один винтажный фильтр, который добавляет фотографии розоватый оттенок. Осторожнее с этим фильтром, ведь используя его вы не только сможете увидеть Месье Пигги. Но и Месье Пигги сможет увидеть вас.
Stinson
“Ностальгический” фильтр, немного осветляющий фотографию. А заодно, показывающий вам, кто перед вами - простая милая девушка или демон бездны, маскирующийся под нее. Применять только для проверки излишне милых и приятных в общении личностей.
Vesper
Портретный фильтр, выравнивающий кожу. Отличный фильтр, но есть один минус. Если вы ведьма, то ваши старые шрамы и другие травмы на фотографии будут свежими и кровоточащими.
Walden
Фильтр, который осветляет центр изображения. И еще помогает найти забытые ключи, стоит только сфотографировать последнее место где они точно лежали. Только не злоупотребляйте этим фильтром, иначе с небес к вам снизойдут ангелы. А кому нужна ведьма, превратившаяся в кучку пепла и угольков? Правильно, никому
Earlybird
Добавляет фотографии эффект сепии. А сепия означает только одна. С этим фильтром вы точно не провороните демоническую плесень, которая просочится в этот мир и увяжется за вами, стоит вам поколдовать. Стоит использовать хотя бы пару раз в неделю, чисто для профилактики.
Brannan
Это очень контрастный серый фильтр, который пригодится вам только в метро. Зато с ним вы точно не попадетесь на пути у Кастельяна Бесконечности, который каждый день обходит все кольцевые станции. Не стоит путаться под ногами у того, кто с легкостью может сожрать вашу душу.
1977
Ведьмы не говорят о 1977-ом. Ведьмы не вспоминают о 1977-ом. Ведьмы не используют 1977-ой. И, да сжалится над вами Геката, наша темная покровительница, если вы используете 1977-ой.
Kelvin
С этим фильтром, кадр становится выгоревшим, словно залитый летним солнцем. Еще говорят с ним видно детей Красной Луны, живущих среди людей. Но это не точно.
Sutro
Добавляет на фотографию фиолетовые и коричневые оттенки, погружая вашу фотографию в темную дымку. И это ваш шанс поговорить с собственной тень. Звучит конечно интригующе, но ничего кроме пустых банальностей (типа “не втыкай спицу себе в глаз” или “пей больше воды”) вы от нее не добьетесь.
Toaster
Снова яркий винтажный фильтр и снова восьмидесятые! Используя его, вы будете знать, какая песня играла рядом в тот момент, когды была сделана фотография. Такой вот странных аналог Шазама. Возможно, он даже пару раз будет вам полезен, чем черт не шутит.
Maven
Этот фильтр подчеркивает тени, поэтому отлично подойдет для фотографий старинной архитектуры. А еще, если его положить на фотографию луны, вы узнаете, что с вами может произойти завтра. Только осторожнее - каждое такое гадание будет отщипывать от вашей души небольшой кусочек.
Ginza
Фильтр придает фотографиям теплое свечение. А еще покажет вам дорогу к дому Серого путника. Я не знаю, зачем вам может понадобится заходить в гости к Смерти, но сама возможность такого путешествия радует. Только не забудьте захватить с собой немного чабреца, а то можете и не вернуться.
Skyline
Простой корректирующий фильтр, который придает картинке глянцевый эффект. Показывает, кто из людей вокруг подсадная демоническая болванка. Спойлер — обычно это самый дружелюбный и миролюбивый человек в вашем окружении.
Dogpatch
Контрастный и осветляющий фильтр, который однажды спасет вам жизнь. С ним вы заранее сможете увидеть, кто из окружающих вас мужчин - носитель вируса Гончей. Только, ради темных богов, не пытайтесь его нейтрализовать самостоятельно. Просто сообщите в свой ковен и за ним скоро приедут.
Brooklyn
“Природный” фильтр, подчеркивающий зеленые оттенки. А это значит, что с ним вы легко найдете путь в Страну Фей, прямо ко двору Королевы Глорианы. Правда, кто бы вас еще туда пустил дальше порога, но чем черт не шутит.
Helena
Фильтр выделяющий бирюзовые и оранжевые цвета определенно помогает увидеть что-то магическое. Правда, никто пока что так и не понял, что именно в нем можно увидеть, но...у вас есть шанс быть первой! Обязательно напишите нам, когда разберетесь что же он делает.
Ashby
Его золотистое сияние делает фотографии очень в ретро стиле. Настолько, что есть шанс провалиться в далекое прошлое после очередного обработанного снимка. Вы с этим поосторожнее, а так можно и на костер попасть. Все же в прошлом разговор с ведьмами был весьма коротким.
Charmes
Контрастный и яркий фильтр, который буквально оживляет фотографии. Да-да, это не шутка, люди на фотографии оживают и начинают жить своей жизнь. Правда потом они умирают, так как есть и пить им обычно в пределах фотографии нечего. Но чего переживать о них, это же всего лишь изображение, ведь так?
Надеюсь это информация когда-нибудь выручит вас из передряги и поможет увереннее себя чувствовать в таком непростом магическом мире, окружающем нас, городских ведьм. Оставайтесь с нами, подписывайтесь и на следующей неделе мы расскажем о том, каких духов можно поймать в ловушку “бумеранга” и как инста-сторис помогут вам защитить себя.
Колыбельная
У Полины болит голова.
Она открывает глаза.
Вокруг деревья. Где-то за ними шумит дорога. Зябко, холод вцепился в плечи.
Под щекой — влажная трава. Ноги затекли так, что кажется, будто их уже ампутировали.
Солнце где-то за горизонтом. Меж крон деревьев — красное закатное небо.
Сумрак у самых корней — пепельно-серый.
Она встает, отряхивает платье от земли и идет в сторону трассы.
Ее совсем новые туфли увязают в топкой почве, покрываются грязью. Очень жалко их.
Голова раскалывается. Ноги еле идут вперед. Горло саднит, живот скручивает.
Полина выходит на трассу.
Машины бегут из города плотным потоком. Они слепят ее фарами, проносятся мимо с гулким воем. Ветер взъерошивает волосы и цепляется за юбку.
Полина пытается поймать попутку до Москвы, но никто не останавливается. У всех свои дела и заботы. Позвонить не получится — телефон она потеряла где-то в лесу. Ей приходится добираться до города на своих двоих.
Она идет, напевая себе под нос разные песни. Ноги все еще болят, но усталости в них совсем нет.
Полина хорошо отдохнула в лесу.
Ей нравится идти так: не скучно и совсем не тяжело. Шаг, еще шаг и еще шаг по обочине. Песни зарубежных исполнителей в ее репертуаре быстро закончились, и она перешла на Люмен и Сплин. Голос ее становится хриплым и надсадным. Она орала и пела? Где она была?
Люди, которых она встречает по дороге, не реагируют на нее. Полина их понимает — она явно отвратительно выглядит. Что с ней случилось?
Эти вопросы — дальние раскаты грома в ее душе.
Она идет по дороге, любуясь деревьями, вплотную подступающими к обочине, облаками, которые похожи на стаю собак, ярко освещенными заправками и бетонными блоками, неизвестно кем оставленными рядом с дорогой. Над всем этим вздымается гора, тень от которой пожирает столицу. Странно, но Полина ее никогда не замечала.
Она знает, что где-то там на горе есть дом в два этажа с террасой. Его входные двери выкрашены фиолетовой краской. Краска — старая, облупившаяся — шелушится при прикосновении. Полина знает, какова эта дверь на ощупь. Просто знает.
Странно.
Она никогда раньше не замечала эту гору.
Холодно.
Над городом расстилается ночь. Дома похожи на темных зверей со множеством горящих глаз. Они следят за ней. Вывески сияют неоном над головой, фонари везде, как сгорбленные плакальщицы, оранжевые лампы в них заливают багряным золотом асфальт. Ночные улицы пусты: людей почти нет, только пара загулявших компашек ютятся на скамейках в парке. Полина проходит мимо них, скрываясь в тени деревьев. Она не боится, нет, просто не хочет встревать в неприятности.
Дойдя до метро, она останавливается. “Волоколамская”. Еще работает — по прямой можно доехать.
Почему-то Полина не хочет заходить в метро. Точнее… ей не хочется спускаться под землю. Она решает продолжить идти пешком, благо Полина совсем не устала.
До своей общаги она добирается только глубокой ночью. Вахтерша на проходной мирно спит, подложив под голову свернутый плед. Перед ней стоит чашка с чаем, пар от которого поднимается над горячим напитком. Полина подставляет ладонь под тепло, но ничего не чувствует. Обидно.
Она решает подняться на двенадцатый этаж по лестнице. Лифтом пользоваться не хочется, они всегда так шумят — зачем кого-то будить? Полина сама виновата, что так припозднилась.
Кстати, почему? Что произошло с ней? Эти мысли не могут пробиться сквозь серую пелену в ее голове.
На седьмом этаже она останавливается. Нет, не из-за усталости. Обычно после семи пролетов ее ноги отваливались, но сейчас она чувствовала себя… нормально. Ни свинцовой тяжести в бедрах, ни перцовой рези в легких, ничего. Можно было сказать, что с ней все было окей.
Но на седьмом этаже она все же остановилась.
Что-то дернуло ее, словно рыболовный крючок впившийся в щеку.
Полина смотрит на приоткрытую дверь на этаж. За ней виден общий коридор, пустой и темный. Горит лишь одна лампа в самом его конце, да и та постоянно помаргивает и тухнет, погружая весь коридор в непроницаемую темноту. Эта черная смоль, казалось, налипла на стены, пропитала их насквозь и собралась на полу толстым слоем. Чернота кипела и бурлила, словно пруд, кишащий рыбой.
Полина слышит далекую песнь, слов и мотива не различить, но она точно ее слышит. Песнь зовет ее, умоляет ступить вперед, нырнуть прямо в глубину этой черноты, забыться, потерять себя в ней. Девушка уже почти выходит в коридор седьмого этажа, но затем трясет головой, отгоняя наваждение. Ее комната на двенадцатом, а не на седьмом.
В ее комнате ничего не изменилось. Наташка, ее соседка, мирно спит в своей кровати, а потому Полина старается не шуметь. Она кладет все нужные тетради с конспектами в рюкзак, а из ящика стола забирает ключи от дома.
Полина хочет отлежаться пару дней у родителей. Давно она к ним не заглядывала, так что вряд ли они будут против. Почему-то ей страшно не хочется оставаться в общаге. Дома, в своей бывшей комнате, рядом с мамой, папой и младшей сестрой, ей будет лучше. Ей ДОЛЖНО стать лучше, потому что сейчас совсем погано.
В рту сухо так, будто она съела мешок наждачки. Она вышла в блок, нашла там, на полке, бутылку шишкина леса, осушила ее за один долгий глоток. Все еще сухо. Она даже не почувствовала эту приятную водную прохладу.
Горло дерет так, будто она проглотила ножницы, и они сейчас встали поперек, разрывая гортань при каждом ее движении.
Страшно болит низ живота, как будто у нее вот-вот должны были начаться месячные. Так больно, что хочется свернуться клубочком и тихо расплакаться. Но Полина почему-то, так не делает. Эта боль — яркий лесной пожар, но девушка так далеко от него, что пламя кажется просто бессмысленной искрой.
Ей очень фигово, но почему-то она может выдержать. Раньше она была такой хрупкой, и сейчас Полина чувствует это как никогда остро.
Она стоит в центре комнаты и не может оторвать глаз от спящей Наташи. Видит, как разметались по подушке светлые кудрявые волосы, как она тихо сопит, как ее грудь вздымается от размеренного дыхания. Внезапно ей очень хочется сомкнуть руки на шее соседки и выдавить из нее все дыхание до капли, отжать как половую тряпку. Это желание настолько сильное, что Полине приходится до крови укусить себя между большим и указательным пальцем, чтобы унять его.
Выступившая кровь непривычно темная и густая.
Полина уходит из общаги, когда фиолетовое предрассветное небо замирает в ожидании первых лучей солнца. На востоке облака были припорошены розовой пудрой. Солнце где-то там далеко, и мир замер в ожидании.
Выйдя на улицу, Полина слышит из кустов тихий смех, больше похожий на птичий клекот.
Она оборачивается на смех, поднимает руки, пытаясь защититься, но слишком поздно.
Раздается резки стрекочущий звук, и в ее плечи и кисти впиваются тонкие черные нити, мускулы сводит внезапной судорогой, ноги подкашиваются. Полина открывает рот, чтобы закричать, но влажные нити тут же заползают ей в горло.
Девушка падает на колени и видит то, что выглянуло к ней из кустов.
Аморфная темная масса, черное клубящееся облако, из которого росли маслянистые нити. В глубине этого облака можно было различить зависшую посреди дыма белую фарфоровую маску уродливого пупса с дебильно раззявленным ртом. Пустые черные глазницы и трещины вокруг рта, хихиканье, которое въедается в ее кожу серной кислотой. От облака перло кислой тухлятиной, отчанным голодом и обжигающей ненавистью.
Нити начинают тащить Полину внутрь облака, и маска восторженно щелкает зубами.
Внезапно об ее фарфоровый лоб разбилась склянка, прилетевшая откуда-то из-за спины Полины. В нос ударил резкий запах чабреца, по белой поверхности маски расплескалась синеватая жижа.
Облако ревет от боли, нити же слабеют и отпускают Полину. Темный дым рассеивается, маска прячется в кусты и через секунду исчезает и этот гнилостный запах, который казалось пропитал все вокруг.
— Повезло тебе, что я успела, — сказала девчонка с длинными темными волосами и в кожанной куртке, выходя из тени позади Полины. В правой руке она держала еще одну пробирку с синей жидкостью, которую периодически лениво подбрасывала и снова ловила. — А то он тебя хрум-хрум, хрясь-хрясь, и того самого, да-да.
Полина переводит полный ужаса взгляд с кустов на девушку, с девушки на кусты. Там, где ее кожи коснулись дымчатые нити остались кровавые полосы, как будто ее стегнули кожаным хлыстом.
— Ладно, расслабся ты, — махнула рукой девушка и улыбнулась. — Эта ебанина уже не вернется. Ну или, по крайней мере, в ближайшее время.
Полина внимательно посмотрела на девушку. Молодая, примерно одного с ней возраста, с длинными черными волосами, бледная как смерть (хотя, в предрассветный час все кажутся бледными поганками). На ладонях у нее темнели какие-то символы, словно рисунок хной у индийской танцовщицы.
Первые лучи солнца отражались в ее глазах красными огоньками.
— Ты же Полина, верно я говорю? — девушка делает шаг вперед, и Полина тут же отшатывается от нее. — Бля, да не переживай ты так, я тебе не враг, а друг…
Полина решает: “да ну нафиг”, разворачивается и убегает. Бежать у нее сейчас получается лучше всего, ведь у нее не ноги, а две стальные пружины, несущие ее тело в сторону дома.
Утро уже вступило в свои права, когда она добралась до дома.
Хрущевка нависает над ней холодным айсбергом. В тени дома Полину пронизывает ледянной ветер. Но это лучше, чем солнце, чьи лучи обжигают, но почему-то не греют.
Полину потрясывает, ожоги от темных нитей жутко ноют, но она знает — дома все будет в порядке. Там можно будет отдохнуть, не думая о том, что происходит с ней, кто эта странная девушка, и что напала на нее из кустов. Нет, нет, нет, нафиг эти мысли.
Надо домой.
Ключи только где потеряла…, наверное, обронила перед общагой. Полине приходится ждать, пока кто-то не выйдет из подъезда. Этим кем-то оказывается соседка родителей — тетя Инна, спешащая на работу в школу.
Тетя Инна не обращает внимание на Полину, ее взгляд словно проваливается сквозь девушку.
Полина хочет окликнуть ее, но что-то ее останавливает.
Она поднимается на пятый этаж.
Привычные стены, расписанные стихами и ругательствами, приятная прохлада подъезда, цветы на подоконниках между этажами. Все такое родное и близкое. Полина не замечала за собой раньше сентиментальности. Это новое чувство для нее.
Она стучится в дверь своей квартиры.
Открывает мама.
У нее бледное, измученное лицо, под глазами синяки, а волосы нервно всклокочены.
— Мам, это я. Я дома, — говорит Полина, а затем продолжает встревоженно. — Что случилось?
Мама обводит ошалевшим взглядом лестничную площадку и пытается закрыть дверь. Полина успевает протиснуться в последнюю секунду. Ей хочется схватить маму за плечи, встряхнуть и закричать: “Вот она я! Почему ты меня игнорируешь?!”, но что-то ей мешает. Как будто между ними невидимая граница, через которую не следует переступать. Никому.
— Кто там? — слышит Полина голос отца из кухни.
— Никого, — отвечает мама. Ее голос сухой и бесцветный, словно из нее выпили всю жизнь. — Мне показалась, это Полина…
Она уходит к отцу. Во всей квартире затхлый полумрак, и только на кухне горит свет.
— Я пойду в полицию. Хватит, мы уже день не можем дозвонится, — говорит отец. — Попробуй еще обзвонить всех, кого знаешь, может, она к кому-нибудь в гости уехала, или… — его голос срывается, и он замолкает.
— Хорошо, — отвечает мама.
Свет из кухни падает на пол коридора. Полина застывает перед его границей и не может решиться сделать шаг вперед.
Поэтому она идет в свою бывшую комнату.
Там тихо и темно, и лишь зеленые отсветы от ночника в виде маленького кактуса, причудливым узором падают на стены.
Полина бросает свою сумку в угол и присаживается на кровать к своей младшей сестре, которая спит, завернувшись в одеяло, как маленькая гусеничка. Девушка прислушивается к дыханию сестры. Внутри нее со скрежетом проворачиваются ржавые шестеренки, которые причиняют боль, и ей так хочется, чтобы они снова завертелись во всю силу. Смазать бы их… чем угодно. Маслом, чужим дыханием или кровью — не важно.
Полина осторожно касается плеча сестры.
— Доброе утро, Катя, — хрипит Полина. Ее горло совсем разболелось.
— Сестренка, привет, — сонно говорит Катерина, потягиваясь и разлепив, наконец, свои солнечные глазки. — Ты такая грязная! Ты где-то валялась?
Пока Полина пытается понять, что ей ответить, Катя бросается обнимать сестру.
— Ты холодная, очень, — говорит она с такой беззаботностью, на которую способны только солнечные дети.
Полина замирает в испуге, не веря, что сестра к ней прикоснулась. Но затем она заботливо обнимает ее в ответ, упираясь подбородком ей в темечко.
— Да, — тихо говорит Полина. — Зато ты очень теплая.
— Ты в гости к нам?
— Да, забежала на минутку.
— Останешься? Мне надо умыться, и мы поиграем...
Сестра испуганно смотрит на Полину.
— Полина… — в ее голосе появляются плаксивые нотки.
— Нет, не останусь, — качает головой Полина. Если бы ее тело еще было бы на это способно, то она бы заплакала.
Она отрывает от себя руки сестры, отстраняется от нее и встает с кровати.
В ее лодыжки внезапно впиваются черные нити, появившиеся из-под кровати. Дергают на себя, и Полина катится кубарем по полу. Упав, она видит, что под кроватью клубится черное облако, в середине которого белеет фарфоровая маска.
Зубастые челюсти начинают восторженно щелкать.
Нити напрягаются и начинают тащить Полину под кровать.
Девушка пытается упираться руками, но тщетно — она просто скользит по полу навстречу голодной пасти. Катя на кровати начала хныкать, сворачиваясь клубочком от страха.
— Полина? Полина, что с тобой? — повторяет она, смотря на то, как ее сестра корчится на полу. Глаза Кати полны непонимания и ужаса.
Фарфоровая маска вздрагивает от ее голоса, злобно стучит зубами, и из облака выстреливает еще с десяток нитей, но на этот раз они направляются вверх, на кровать. Черные змеи хватают Катю за волосы и горло, дергают и тащат за собой. Младшая сестренка хрипит, захлебываясь слезами, она не может сопротивляться, только сильнее вжимает голову в плечи.
Полина упирается ногами в кровать, начинает реветь, как подстреленный зверь. Она смотрит на то как корчится от боли сестра, и ее руки сами собой сжимаются на черных нитях. Обжигающая искра пронзает ее ладони, но Полина не обращает на это внимание.
Она тянет облако на себя.
Белая маска начинает дергаться, только когда черная клякса на половину показывается из-под кровати. Фарфор покрывается мелкими трещинами, челюсть начинает бешено дергаться, отбивая зубами безумную чечетку, тьма в пустых глазницах начинает пузырится и вытекать наружу. Облако начинает пищать, тонко и высоко, раздирая барабанные перепонки на куски.
Полине плевать на это — она кричит облаку в ответ.
Ее руки смыкаются на маске, большие пальцы погружаются в глазницы. Полина поднимается на колени и наваливается на облако сверху, одновременно изо всех сил разводя маску в сторону. Визг существа достигает пика, нити беспорядочно хлещут во все стороны, пытаясь сбросить Полину.
Фарфоровое лицо младенца трескается посередине.
Полина разрывает маску на две половинки, застывает на мгновения с белыми осколками в руках и делает то, что подсказывают ей инстинкты — начинает пожирать их.
Она запихивает фарфор в рот, и он оказывается сладким и податливым, как сахарная мастика. Полину чувствует эту сладость, и ее рот впервые за долгое время увлажняется, сухость покидает горло. Полина насыщается. Боль внутри нее затихает, хотя бы ненадолго. Девушка медленно встает на ноги.
Катя уткнулась лицом в подушку, она плачет навзрыд и воет.
Полина слышит, как родители бегут с кухни в комнату, наконец соизволил услышать дочь из-за плотно прикрытой двери.
— Не забывай меня, сестренка, — говорит Полина Кате и уходит из комнаты, разминувшись в проеме с родителями.
Она надеется, что Катя все же услышит ее слова, сквозь пелену слез. Это очень важно.
— Катя, что случилось?! — испуганно кричит мама из комнаты.
— П-п-полина…
— Что такое? Что случилось, доченька?
— З-здесь…
Полина не слушает дальше. Она идет в прихожую. Застывает, пройдя мимо зеркала. Смотрит на себя.
Двадцатилетняя высокая девчонка. Длинные рыжие волосы сбились в колтун, стали грязными от земли, в прядях засели колючки репейника и обрывки сухой травы. Левая сторона лица — синюшная, заплывшая фиолетовыми синяками, скула рассечена в кровь. Губы раздулись, стали похожи на двух могильных червяков. Глаза мутные, темные от выступившей крови.
Шею обрамляет красная полоска, похожую на ту, которую могла оставить удавка. Вокруг нее сплошные синяки. Кофта на плечах и платье грязные и разорванные, больше похожие на лохмотья какого-то бродяги. На животе Полины семь красных пятен, семь дырок в платье, сквозь которые видна разорванная бледная плоть. На ногах, на коленях и внутренней стороне бедра — засохшая кровь.
Полина смотрит на себя и не узнает. Проводит рукой по изувеченому лицу, по кровавой полосе на шее, по ранам на животе. Нет, это уже не она. Это просто кусок отбитого мяса под бифштекс, просто хрупкое тело, просто труп. Она не понимает, как Катя не закричала, только увидев ее.
— Это сумка Полины! Катя! Она была здесь?! Откуда она здесь?! — начинают наперебой кричать родители.
Полина уже не может слушать их голоса. Она уходит из квартиры и сбегает по лестнице вниз так быстро, как только возможно.
На улице палит солнце. Полине холодно. Она застывает посреди двора, знакомого ей с детства, ежится, кутается в разорванную кофту и пытается понять, что ей делать дальше. Все вокруг такое родное, привычное, эта карусель и песочница. Но одновременно все это уже бесконечно далеко от Полины. Что ей делать?
— Хей, Полина, — окликают ее со стороны. Она оборачивается и видит свою ночную спасительницу, сидящую на вершине детской горки. При свете солнца, она кажется еще более бледной и странной. — Ты чего убежала? Хочешь неприкаянной стать?
— Я съела его,— только и может выдавить из себя Полина.
— Конечно съела, ты же крутая чика, — девушка скатывается вниз по горке и вскакивает на ноги. Подбегает к Полине и встает перед ней, уперев руки в бока и ехидно улыбаясь. — Я в тебе нихера не сомневалась. У тебя, наверное, много вопросов, сестренка?
— Ты мне не сестра, — резко огрызается Полина.
— Ну...да, мы не кровные родственники, — разводит руками девушка. — Но вообще, смотри как тут получается. Я ведьма. Ты ведьма. А ведьма ведьме — сестра, товарищ и… — девушка подвисает ненадолго. — Друг? Ладно, проехали.
— Я ведьма?
— Да, представь себе.
Полина молчит, внимательно рассматривая свои руки. Ее пальцы, все в порезах и ранках, под ногтями земля и запекшаяся кровь.
— Меня, кстати, Аня зовут, — говорит девушка и протягивает Полине руку.
Полина в оцепенении смотрит на нее.
— Смотри, — устало дергает плечами Аня. — У тебя два варианта. Или ты идешь со мной, или так и остаешься призраком себя вчерашней, бродящей по улицам города. Выбор твой.
Полина проводит языком по губам. Во рту снова становится невыносимо сухо, и в глубине живота разгорается костер боли.
Она хочет что-то спросить у Ани, но вместо этого просто пожимает ей руку.
— Полина, — представляется она.
— Да я знаю, сестра, — отмахивается Аня, беззаботно улыбаясь, словно она каждое утро смотрит в лицо мертвецам. Хотя почем Полине знать, может так оно и есть?
— Ну, - хрипло откашливает Полина. — Пошли тогда… — она медлит. — ...сестра.
Шаурма "Поцелуй вампира"
Ане было хреново.
Ее мутило и скручивало. Ее качало из стороны в сторону, и она одновременно пыталась сохранить вертикальное положение и удержать свой желудок на месте.
Та шавуха, которую она купила рядом с метро у Курского вокзала, оказалась миной замедленного действия.
— Бля, че же так херово, — буркнула она себе под нос, но не услышала голоса из-за колонки, бьющей басами совсем рядом.
Оксаны нигде не было видно. Очевидно, Верховной ведьме западло тусоваться со своей младшей омега-сестрой, и она сейчас зависает с какой-нибудь клевой компанией на втором этаже. Аня была бы вообще не удивлена подобному раскладу.
Ведьмы, они такие. Злые.
Девушка направилась к балкону, понимая, что только свежий воздух может дать ей шанс пережить эту вечеринку. Все вокруг было пропитано терпким запахом травки, мускусом, цветочными духами, рвотой и кровью. Все это плетеным саваном стягивало ей голову, душило, одурманивало, словно она внезапно оказалась в зеленом дворце Дуг’Шагатт.
Аня протиснулась сквозь болтающие компашки, расталкивая локтями всех этих ведьм, ведьмаков, демонов и остальную магическую шушеру. На нее матерились, толкали в ответ, дышали огнем и насылали проклятия. Одна фурия, которую Аня чуть не сбила с ног, зашипела и прорезала воздух своими когтями. Девушке было плевать на все это, потому что она знала, что если развернется и встрянет в разборки, то просто блеванет прямо здесь.
Уже почти у выхода на балкон, Аня поймала взгляд одного вампира, сидящего на диванчике в компании других клыкастых. Он хищно провел языком по своим клыкам и послал ей воздушный поцелуй.
Вот от этого ее точно стошнит.
Дверь плавно отъезжает в сторону, тяжелая штора словно нехотя пускает ее дальше — и вот она уже стоит на просторном балконе.
Она подошла к ограждению, посмотрела вниз, словно играя со своим желудком в русскую рулетку.
От высоты захватывало дух, а вид здесь был такой, что Аня даже на секунду забыла про свой недовольный желудок и замерла, открыв рот.
Вечерняя Москва невыносимо красива. Солнце уже скрылось за частоколом домов, оставив в воздухе лишь невесомую красную дымку. Кремль, объятый этим закатным огнем, казался сказочным замком, внезапно выросшим посреди современного города. Последние искры солнца танцевали над Москвой-рекой, речные трамвайчики скользили вперед темными скалами. Облака, как оранжевое стадо овец, были мягкими, пушистыми и успокаивающими. Внизу тихо шумели машины спешащие по Котельнической набережной. Даже асфальт в этот последний час перед сумерками приобрел какой-то золотой оттенок.
Столица горела закатным огнем, но тут и там можно было заметить, как вечерняя темнота выползает из переулков, свивает себе гнезда в тени зданий, готовясь взять всю власть в этом городе.
Так красиво.
Аж блевать расхотелось.
— Красиво здесь, да? — окликнули Аню откуда-то сбоку.
Она обернулась на голос. На другом конце балкона, облокотившись на ограждения, стояла и курила молодая девушка. Длинные светлые волосы, рваные джинсы и топ с завязками под грудью. Обычная студентка-тусовщица, если бы не одно ,,но”. Она немного просвечивала.
— Д...да? — еле-еле выдавила из себя Аня, скорчившись от очередного спазма.
— Чего с тобой? — девушка обеспокоенно наклонила голову.
— Живот болит.
— А чего не вылечишь. Ты же ведьма, — призрачная чикса указала на свои глаза, словно говоря, что ее то не проведешь. — Или ты из этих...принципиальных?
— Чего?.. — Аня с непониманием посмотрела на фантома. Чтобы удержаться на ногах, ей пришлось опереться на ограждение.
— Ну, специально не хочешь магию применять, да? — улыбнулась девушка, “разгадав” для себя эту загадку.
Ну как ей объяснишь, что Аня хоть и младшая сестра самой могущественной ведьмы поколения, сама еле способна зажечь себе сигарету. А уж об излечении жесткого несварения не может быть и речи — это далеко за пределами ее возможностей.
Но говорить об этом Аня не хотела. Может ее обсмеют или — спасите темные боги — посочувствуют. Пускай уж лучше она думает, что перед ней безумная телка, которая тащится от того, что не использует магию в быту.
— Угу, — недружелюбно буркнула Аня. Призрачная девка от нее отвалила, пожала плечами и, отвернувшись к грандиозной столичной панораме, снова крепко затянулась.
Дым прошел сквозь нее.
С каждой минутой, пока последние лучи солнца растворялись на горизонте, она становилась все более видимой и реальной. Начиналась еще одна ночь, в которой она могла почувствовать себя настоящей, а не неприкаянным призраком волшебницы, почему-то решившей задержаться на этой стороне.
Воздух подействовал на Аню целительно, и вскоре она нашла в себе силы вернуться внутрь, где басы били по башке, а дым стоял коромыслом.
Она бы снова впала в кататонию, но ей повезло. Аня заприметила свободное местечко на диванчиках в центре зала и быстро, словно у нее совсем не болел живот, юркнула вперед, приняв горизонтальное положение. Все ее тело с благодарностью выдохнуло, кости блаженно заныли, а живот впервые за долгое время заурчал не от невыносимой боли, а в блаженной истоме. Она зарылась в диван еще глубже и свернулась клубком вокруг мягких подушек.
С этого места и музыка не казалось такой громкой, и незнакомые люди вокруг уже не раскручивали внутри нее маховик тревоги. Пускай Оксана и свалила куда-нибудь к крутым ребятам — Аня без нее спокойно обойдется.
Она втянула в себя запах табака и пота (уже не такой раздражающий), расплылась в улыбке и прикрыла уставшие глаза.
— Каеф, — хотела сказать она, но лишь громко рыгнула. Шавуха понемногу утрамбовывалась у нее в желудке.
Как только Аня подумала, что каким-то чудом (не иначе то жертвоприношение Вороньей Госпоже в прошлом месяце наконец повлияло хоть на что-нибудь) нашла себе идеальное место, Вселенная решила щелкнуть ей по носу.
— Ты же сестра Оксаны, да?! — неприятный скрипучий голос вырвал молодую ведьму из оцепенения. Он прозвучал так близко, как будто прямо под ухом.
Аня резко открыла глаза.
Чертово пекло и все ебические силы.
Вампир на диване напротив.
Тот самый, который строил ей “глазки” перед выходом на балкон. Красивый как заточенная сталь, тонкие черты лица, выразительные подведенные глаза. Рыжие волосы, которые смотрелись на нем дико. Аристократическая бледность, куда же без нее? Весь одетый в черную кожу, всю блестящую заклепками и массивными молниями, словно расписываясь в отсутствии даже намека на хороший вкус. Но при этом...он не выглядел как какой-то бешеный фанат Сумерек, каким-то чудом доживший до 18-ого года, нет. Он выглядел как хищник, который гордится своими клыками, опасный, красивый, пахнущий кровью и — конечно — наглый, как ларечница в Подмосковье.
— Я задал вопрос, — с вызовом повторил он, не отрывая своих красных сияющих глаз от Ани. Вся остальная его вампирская подтанцовка, занявшая весь диван, замерла в предвкушении спектакля.
— Ну я, и что, — едва слышно буркнула Аня, но вампирский слух сильнее человеческого.
— Ага, я понял, — сказал он и издевательски рассмеялся, смеривая ее унижающим взглядом.
Ну конечно. У такой яркой и сногсшибательной ведьмы, такая невзрачная слабачка-сестра, да-да, очень смешно, я слышу это в первый раз, конечно...Да, не в первый. Но больно, блять, пиздец как, особенно слышать это от такой мрази, как этот кровосос.
Аня скучающе посмотрела на вампира, пытаясь всеми силами не расплакаться.
Вампир выдержал ее взгляд, но потом, видимо, поняв что больше лулзов тут не вытянешь, потерял к ней интерес.
— Ну, что, милая, ты подумала? — томно спросил он совсем молоденькую девушку, повисшую у него на плече.
— Я..я...да...наверное, - пьяно пролепетала она. — Но мне надо спросить…
Взгляд девушки был абсолютно невменяемым, но Аня сумели таки рассмотреть в глубине глаз темный огонек.
Не просто девушка, не просто корм. Ведьма.
— Э, ты чего делаешь, она же ведьма! Совсем охерел, кровосос?! — резко гаркнула Аня, подавшись вперед, и тут же вздрогнула, испугавшись внезапной прыти.
Вампир посмотрел на нее, как на назойливое насекомое.
— Спокойно, ничего я ей не делал, — издевательски посмеиваясь сказал он, одновременно поглаживая шею девушки, — Это ее выбор, — вампир заглянул в глаза своей жертве. — Слушай, детка, я же тебе все объяснял, правда? Посмотри, разве быть такой как она лучше, чем быть вампиром?
Он ткнул пальцем в Аню, словно она была пугалом на поле.
— Быть смертной, слабой, никчемной, некрасивой и еще запуганной...просто в чем кайф, а? Расскажи? — Аня сидела, разинув рот и никак не реагируя на эту тираду. Она просто опешила от такой наглости. — Разве не лучше быть такой, как мы. Всегда красивой, сильной и больше ничего-ничего не боящейся в этой жизни. А? Ты сделаешь правильный выбор? Ты согласна, чтобы я тебя…
Он наклонился над ее шеей, раскрывая свою пасть, но Аня резко хлопнула кулаком по столику перед диваном, да так, что вся баттарея пустых бутылок и коктейльных бокалов чуть не полетела на пол.
— Ты охерел?! — закричала она, понимая что ее голос предательски подрагивает, грозя скатиться в писк. — Вы чего все стоите, блять?! Вы позволите этому кровососу ее тут обратить и, типа, все нормально? Все не при делах?
Она попыталась поймать взгляды окружающих, но все эти ведьмаки, колдуны, феи и прочие просто старательно делали вид, что Ани не существует. Никто не хотел связываться с вампиром, опьяненным кровью.
— Но...я х-хочу… — вяло лепетала девушка.
— Блять, ты набуханная вусмерть, чего ты там, сука, хочешь, — Аня отмахнулась от пьяненькой девчонки и еще раз воззвала к окружающим, — Чего с вами? Еще скажите она сама этого хочет! Посмотрите на нее!!
Всем похер.
— Ты просто завидуешь, — фыркнул вампир, с явным недовольством отрываясь от своей жертвы.
— С чего бы? — фыркнула еще громче в ответ Аня, сложив руки на груди.
— Потому что тебя не укусят, даже если ты захочешь, — скривился в гаденькой улыбке вампир. — Все из-за твоей сестры. Не будь ее, ты бы не была такой наглой и смелой.
Ане на это сказать было нечего.
— Мне тебя жаль, — вампир смерил Аню таким взглядом, что ей тут же захотелось заползти под диван и сдохнуть. Так смотрят на раздавленного таракана, прилипшего к подошве тапка, — Ни красоты, ни силы, ни ума...бестолковый ведьминский мусор, — он засмеялся и огляделся вокруг. — Даже твоя сестра тебя стесняется, вот и не позвала с собой. Поэтому ты тут сидишь одна. С нами.
Аня продолжала молчать. Ее рот превратился в тончайшую нить. Ей казалось, что если она хоть чуть-чуть откроет рот, то ее вырвет прямо здесь. Все вокруг поплыло, корабль ее жизни накренился под напором девятого вала. Музыка снова начала бить по голове, а навязчивые запахи забили ей легкие.
— Я просто не понимаю, в чем прикол оставаться таким мусором как ты, если можно стать вампиром и наслаждаться жизнью! — вампира уже несло далеко за черту дозволенного, но он просто таки захлебывался собственным остроумием.
Никто не одергивал его и не пытался заткнуть.
Все ждали, что предпримет Аня, оцепеневшая под грузом его слов.
Она наконец разомкнула губы, тяжело выдохнула. Что ей ответить?
Что ей можно ответить, если все это правда? Чем ей ответить?
Ну..тоже правдой?
— Знаешь, ты прав, я ничтожество, — начала Аня срывающимся голосом и кивнула, — Я хорошо это знаю. Мне все это говорят. Даже если не вслух. Но в одном.... — с каждым словом ее голос становился все увереннее, — В одном единственном моменте мне круче, чем тебе. И я его не променяю на любые вампирские ништяки.
Она заметила на столике перед ней наполовину докуренную сигарету, оставленную кем-то по большой щедрости. Подцепила ее двумя пальцами. Щелчком создала слабенькую искру — все, на что она была способна — поднесла к сигарете и как следует затянулась.
— И что это? — нетерпеливо спросил вампир. Ане показалось, что он уже знает, что она скажет. Его тело напряглось, ноги крепко встали на пол, пальцы вцепились в обивку дивана, оставляя глубокие царапины. Глаза выцвели и стали равнодушными. — Что?
— Знаешь, — развязно начала Аня, еле сдерживая подступающий к горлу смех, — Когда эта вечеринка закончится, мы с сестрой пойдем в метро. Я возьму этот говняный кофе в Маке, выкурю жесткую сигарету и...встречу рассвет, — она на секунду замолчала, чтобы дать вампиру прочувствовать это . — И о да, я так прокайфую, когда теплые солнечные лучи будут греть мою кожу. Будет так тепло и приятно, — она мечтательно улыбнулась, словно уже очутилась на раскаленных геленджикских пляжах, — А ты… — Аня заглянула прямо в глаза кровососа, сидящего напротив. — Скучаешь по этому теплу, мертвец?
Он рванул вперед.
Она ожидала этого, но не ожидала, что кровосос окажется таким быстрым. Мгновение, четверть удара сердца и он отбрасывает столик стоящий между ними в сторону. Бокалы взвились в воздух стеклянным дождем. Он схватил ведьму, быстро, словно она была куском пенопласта, поднял в воздух. Ее сигарета отлетела в сторону. Его пасть распахнулась, резцы проступили наружу двумя уродливыми иглами. Аня успела напоследок увидеть затравленный блеск в его глазах.
Конечно он скучал по теплу. Больше всего.
Они все скучают.
Аня зажмурилась, приготовившись к боли.
Но она не пришла.
Ни через мгновение, ни даже через пару секунд.
Ведьма осторожно приоткрыла один глаз. Вампир застыл с раскрытой пастью, оцепенев словно статуя. Внезапно его рот стал открываться шире, шире, еще шире, и вот кожа на лице лопнула.
Череп затрещал, из его глотки донесся мучительный стон, в глазах лопнули все сосуды и диким хрустом его голова раскрылась перед Аней во всей ее натуралистичной красе, развалившись прямо посередине.
Хватка вампира ослабла, он грузно осел на пол, так же быстро, как и его бросок на ведьму, превратившись в горку пепла.
— Аня, у тебя опять проблемы?! — донеслось откуда-то сзади-сверху.
Аня развернулась на голос.
Ее сестра, как всегда во всем своем панковском великолепии, стояла на лестнице на второй этаж, недовольно скрестив руки на груди. От ее ледяного взгляда Ане стало неуютно. Кого-то ожидает нехилая взбучка.
Она рефлекторно вжала голову в плечи.
— Спасибо, — тихо пробурчала она.
— Чего ты там лопочешь?! - резко сказала Оксана и указала на второй этаж. - Пошли, пока ты тут снова себе приключений на жопу не нашла.
Ну как можно ослушаться будущую Верховную ведьму России?
— Секундочку, — все же выдавила из себя внезапно побледневшая Аня.
Она повернулась к горстке пепла, еще недавно державшей ее за горло, и сделала то, что хотела сделать с самого начала вечеринки.
Аня согнулась над пеплом и ее вырвало шавухой с Курского вокзала. И ее рвало не просто, а с чувством и со всей поэтической энергией на которую она сейчас была способна. Можно сказать, что она вложила туда не только все содержимое желудка и тот едкий соус, который ей сразу показался подозрительным в шаве, но и...свою душу.
И не то чтобы она хотела указать всей этой вампирской кодле, сидящей перед ней, их место, нет.
Просто чтобы они запомнили. Не надо, блять, шутить с ведьмами.
Ведь все ведьмы — дочери Сатаны.
Это все знают.
Гуру пикапа
— Два виски с колой, — Сергей почти лег на барную стойку, подперев рукой подбородок.
Бармен ничего не сказал, только кивнул, с усмешкой глядя на Сергея.
— Да пошел ты, — тихо буркнул себе под нос парень, перехватив этот взгляд. Жалость ему была ни к чему.
Но вечер и правда катился на всех парах в полную и беспросветную жопу.
Пять отказов в течении часа.
Конечно, не личный рекорд Сергея (десять «пошел в жопу» за полтора часа), но…
Вспомни правило №3.
«Не бойся отказов! Отказы — это ступеньки на пути к успеху!»
Настоящий самец не разменивается на тех, кому он не интересен, а работает с теми, с кем у него есть шанс. Это не означает, что вы будете довольствоваться малым, но на первом этапе преображения личности вам нужно не лелеять свои мечты, а набираться опыта.
Легко сказать.
Сергей уже преодолел в себе страх подойти к девушке и заговорить с ней, но слышать в лицо «нет» или «отвали». Видеть в их глазах затаенную усмешку или — того хуже — отвращение. Чувствовать эту стену холодности так отчетливо, что, кажется, еще немного и врежешься в нее своим рязанским хлебалом (фигура речи: сам Сергей был из Саратова).
Всего этого он нахавался еще в институте и должен был по идее привыкнуть, обрасти дубовой шкурой, но...поди ж ты, всегда больно, как в первый раз.
Ну, может, конечно, не как в первый, но все же.
Очень неприятно.
Каждый отказ, словно хищный коршун, отрывал приличные куски от остывающего трупа самоуважения Сергея.
А уж пять отказов в течении часа. Хотя он сам виноват, если подумать.
Правило номер №7.
«Тщательнее выбирай цели. Лучше потрать пять минут, чтобы изучить поведение объекта издали, чем потратить еще больше времени на изначально безнадежный вариант.»
Первая девушка, к которой он подкатил, была именно таким вариантом. Сногсшибательная блондинка в дорогом платье, скучающая у барной стойки, не отшила его сразу, а просто дождалась прихода своего папика — шкафообразного упыря в костюме, явно работающего топ-менеджером в одной из Башен Федерации и после работы зависающего в дорогих ресторанах и качалке. В его глазах было зацементировано — «мне все должны, я тут главный!». А эта блондинка с усмешкой наблюдала за спешным отступлением Сергея.
Бесит.
Со второй была примерно такая же ситуация. Женственная и миловидная брюнетка с шикарным вырезом, да еще и на голову ниже Сергея, выглядела как абсолютно безопасный объект. Но на четко выверенный, как по учебнику, подкат она только посмеялась и позвала своего парня с танцпола разобраться.
Сучка.
С третьей прокол был немного в другом. Милая русоволосая девчонка, одетая как завзятый хипстер (рваные джинсы, растянутая футболка и рубашка в клетку) зависла в телефоне за одним из столиков. И она даже разговорилась с Сергеем, рассказала немного о себе, куда ходила прошлым летом и почему этот клуб уже давно скатился... Все шло по плану, но потом из туалета вернулась ее подруга, и Сергею пришлось свалить, чтобы не портить это такое прекрасное очарование женской дружбы.
Тошнит, бля.
Четвертая...эх, в каком-то роде это было Леген-подождите, подождите-дарно. Подвалить к лесбе, да еще и перепутать ее девку с парнем — такое нарочно и не придумаешь. Сергей, конечно, мог сразу отвалить, а не начать разбрасываться искрометными шуточками, но...разве можно отказать себе в удовольствии потроллить тупых радфемок?
Пятая телка. Ну да, с ней почти получилось. И поговорить, и сократить дистанцию, и кинестетику наладить, и шаблон ей порвать. Все было на мази, Сергей впервые за вечер почувствовал, что ведет разговор туда куда нужно. Но на этапе «здесь шумно, давай сменим обстановку» эта шкура врубила дурочку и решила поломаться. Вот буквально секунду назад все было здорово, она теребила свои волосы, улыбалась и подавала все знаки, а потом — БАЦ! — и перед Сергеем внезапно стоит фригидное существо.
Правило №13.
«Некоторые особи женского пола просто не дают. Такие дела.»
Бармен поставил перед Сергеем два стакана.
— Спасибо, — парень торопливо отхлебнул из одного, развернулся к стойке спиной и окинул взглядом зал.
Еще один отказ и все, он пойдет домой отлеживаться. И так уже сегодня потратил достаточно эмоциональных сил, да и дыра в финансах становится все больше и больше.
— Что, парень, не клюет? — ехидно спросил бармен. Еще и издевается, сволочь.
Сергей ничего не ответил, продолжив глазеть по сторонам в поисках одинокого объекта.
Он скользнул взглядом по компании девушек, засевших в одной из кабинок лаунж-зоны...остановился и начал рассматривать их внимательнее. Странно что он не приметил их сразу. Компашка то колоритная.
Семь девчонок сидели полукругом, стол перед ними был уставлен целой батареей разномастных коктейлей. Они пили, смеялись, обнимались, и по всей видимости утешали одну из них - которая почти свернулась в клубок на диванчике и плакала. Бросил, наверное, очередной ебырь.
Выглядели они очень разношёрстно — были среди них и какие-то трэш-готки, и расфуфыренные гламурные чики. Одна из них судя по строгой юбке и блузе пришла в клуб из офиса. Другая была одета как первосортная хиппи, на лице даже поблескивали солнцезащитные очки (и это в такой-то темени, как здесь).
Но одну девушку Сергей приметил особо.
Она сидела чуть в стороне и кажется скучала, лениво потягивая свой мохито. На вид — типичная «винишко-тян». Чокер, мешковатая кофта, школьная юбчонка и высокие гетры. Короткое каре выбеленных волос только дополняло картину.
Темная помада.
Милое личико с восточными чертами, которые придавали экзотичности ее образу.
Сексуальная киска.
Жаль, что подкатывать к ней, когда вокруг нее столько товарок — бесполезно.
Правило №28
«Большие компании девушек — это западня, в которую не стоит попадаться. Потратите кучу времени и сил, а по итогу все равно уйдете ни с чем. Девушки в компании друг друга не бросают.»
Но внезапно мир решил показать парню свою светлую сторону и подбросить какой-никакой шанс.
Эта винишка допила свой мохито, отставила пустой бокал на стол, встала и направилась по краю танцпола к барной стойке, пробиваясь сквозь другие компании. И встала совсем недалеко от Сергея.
Правило №28-1
«...правило №28 не работает, если одна из девушек отобьется от компании, даже на пару минут. Тогда она для вас может стать прекрасным объектом, ведь она не будет волноваться, что оставляет свою подругу одну.»
Бинго!
— Привет, — Сергей подошел и встал сбоку от девушки. — Мне кажется я тебя знаю, по-моему мы учимся вместе.
— Разве? — девушка равнодушно взглянула на парня. — Я тебя не знаю. А ты где учишся?
У нее был легкий, почти невесомый южный акцент. Осетинка?
— Ну…МГУ, психология.
— Эхх, недолет, — винишка махнула рукой, показывая, что стоит брать покруче. — Может еще раз попробуешь?
— Хм, недолет, говоришь? — Сергей задумался на секунду. - Бауманка...э-э..МГИМО...РГСУ?
Девушка не сумела сохранить свою стену равнодушия и хихикнула.
«Одно очко в мою пользу» с удовлетворением отметил Сергей.
— По-твоему...это же...РГСУ? — она развела руками, поражаясь столь нелепому предположению. - Прям, серьезно?
— ВГИК, эм, Лит Горького… — Сергей усмехнулся и поставил перед винишкой стакан с виски-колой. — Ладно, я просто хотел выпить с однокурсницей. Ну что ж значит не судьба, выпью с тобой.
Правило №76.
«Иногда нужно начать с самого дешевого подката, чтобы потом все обратить в иронию и шутку. Так она посмеется ВМЕСТЕ с тобой, а не НАД тобой.»
Девушка посмотрела на стакан, как на какое-то абсурдное произведение современного искусства.
— Че, уже сыпанул туда клофелинчика? — фыркнула она, осторожно отодвигая от себя стакан. — Или там Флунитразепам?
Сергей вздрогнул и закашлялся, будто проглотил гвоздь.
— Я..нет, — затараторил он. — Ты что вообще, что ли?
— Извини, выпью свое, — винишка наклонилась над стойкой и крикнула бармену.
— Одно мохито, пожалуйста!
Правило №5.
«Учись разворачивать любую ситуацию в свою пользу.»
— Вообще, это круто и достаточно умно не доверять незнакомцу в клубе, — многозначительно кивнул парень. — И тем более, мне больше достанется. Это я вообще к тому, что меня Сергей зовут.
Сказав это, он протянул ей руку для рукопожатия.
Русские пикап-мастера это бы не одобрили. Но Сергей и не их ученик.
— Илона, — винишка удивленно пожала его руку. Она явно не ожидала от такого как Сергей уважительного и равноправного обращения.
Ура, тактильный контакт и…
Правило №9.
«Всегда рви шаблон. Не позволяй девушке относится к себе так же, как и ко всем остальным, с кем она знакома. Будь уникальным, будь запоминающимся.»
— Так все же где ты учишься? — продолжил гнуть свою линию Сергей. — Я правда тебя, как будто где-то видел.
— Да, в британке на дизайнера.
Ага, значит она из этих абсолютно бесполезных девочек-дизайнеров, которые считают себя уникальными и необычными творческими личностями.
— Ого, вот это круто, — энергично закивал парень. — Британка же реально крутое место. Ты, наверное, немало постаралась, чтобы туда пробиться. Мое увожение.
— Спасибо, — улыбнулась Илона. — А ты?
Встречные вопросы. Это хорошо.
— На юриста в РГСУ.
На этот раз она по-настоящему рассмеялась.
— Ого, извини, - Илона закрыла лицо ладонью. — Блин, почему-то это очень смешно.
— Да, знакомое ощущение, — как ни в чем не бывало пожал плечами Сергей. — У меня оно постоянно. Хорошо хоть мне нравится учиться на юриста, иначе бы было плохо.
— Круто.
Правило №17
«Даже, если ваша работа или учеба вам не нравиться, постарайтесь рассказывать о ней со страстью и энергией. Огонь в глазах и искренняя увлеченность всегда нравится людям.»
— Я мечтаю о своем адвокатском агентстве, — продолжил Сергей, выжимая педаль энтузиазма на полную. — Хочу помогать людям, защищать от этого произвола. А ты? — он взглянул ей прямо в темно-карие глаза, которые в отсветах клуба казались двумя провалами в бездну. — Хочешь стать фрилансером и свалить из страны? Я заметил, что многие сейчас это прям планируют.
— Не… — она отвела взгляд на мохито, которое ей только принесли. — Вообще дизайн — это не моя основная специальность. Я параллельно британке еще учусь.
— На кого?
Илона хитро зыркнула на него.
— Учусь на ведьму!
Правило №29
«Если девушка бросает тебе вызов (особенно словесный) никогда не смущайся, а принимай его. Покажи, что ты готов играть.»
— Ого, — Сергей поднял перед собой руки, словно защищаясь от ее колдовства. — Ты только поосторожнее, а то мы на пятом курсе слушаем лекции по инквизиторству. Хотя я в последнее время думаю перевестись на курс колдуна, как считаешь? — он приблизился к ней, входя в ее зону комфорта. — Перспективно?
Илона очень внимательно посмотрела на Сергея, словно препарируя его у себя в голове, а затем улыбнулась и сокрушенно покачала головой.
— Бля, чувак, я думала пикап загнулся в 2010, — она посмотрела на него как на странную диковинку. — Ты в какой книжке это все вычитал? И на кого-то это работает?
Правило №10
«Если твои намерения опознали и озвучили, не ломай комедию. Будь честным с объектом. В определенном проценте случаев, только это поможет тебе.»
— Ну, как сказать, — Сергей тяжело выдохнул. — Но ты же со мной продолжаешь говорить, а не посылаешь куда подальше, значит в какой-то степени работает.
— Твоя правда. Но что мне мешает тебя сейчас отшить?
Ее черные глазки следили за его движениями.
— Да ничего, — Сергей пытался говорить, как можно более непринужденно. — Но мы вроде неплохо разговариваем.
Винишка на половину осушила свой мохито и с грустью посмотрела на парня.
— Блин, вы парни просто кучу книг прочитаете, лекции посмотрите, будете вот пикаперами, что угодно сделаете, чтобы не общаться по-нормальному, — она скривилась. — Зачем нужно лить этот мед в уши. Противно.
Правило №26
«Не бойся говорить правду. Иногда искренность — это лучшая стратегия. Главное не забывайте, что вы хотите казаться искренним, а не сказать объекту все, что вы о ней думаете.»
— Ладно, — хмыкнул Сергей, глядя чуть в сторону от девушки. — Да я просто увидел тебя и захотел познакомится. Ты вроде клевая.
Илона молчала с минуту, как будто решаясь на что-то.
— Ты тоже ничего, — сказала она наконец. — Очень даже.
Сергей словно упал в ледяную прорубь. Такого он точно не ожидал.
— Ну что давай… — продолжила Илона, кивая парню.
— Чего? — как дурень спросил Сергей.
— Ну, говори свое «тут шумновато, давай сменим обстановку».
Здрасте, доброе утро, страна. Это что здесь происходит? Он не спит случаем?
— Ты серьезно сейчас? — спросил Сергей и сглотнул вязкий ком в горле.
— Да, — Илона пожала плечами. — Мне достаточно скучно, а ты в моем вкусе. Будем считать это тиндер-дейтенгом на одну ночь. Ну или не одну, смотря как пойдет.
Она многообещающе подмигнула ему.
Сергей завис на секунду, вознося хвалу блядливости этих винишек, а затем продолжил.
— Ты пиздец какая откровенная, — выпалил он, с восхищением смотря на нее.
— Надеюсь это тебя не пугает.
Ну…
Это и вправду странновато.
Но чего ему боятся? Эту пигалицу? Да и в конце концов, нельзя забывать о первом правиле.
Правило №1.
«Используй любой шанс, чтобы заняться с ней сексом. Пьяна она, расстроена или пытается кому-то отомстить — не важно.»
Главное, что ты получишь то, что хочешь.
— Нет, не пугает, — уверенно сказал Сергей.
— Тогда отлично, — кивнула Илона. Ну что, жди меня у выхода, а я сейчас с подругами попрощаюсь и подойду.
— Но…
— Не, кидать не буду, поверь.
Она разошлись в разные стороны.
Сергей направился к выходу из клуба, по ходу обдумывая то, что курсы пикапа от американского гуру Ричарда Миллера, начинают понемногу окупаться.
Илона же подошла к своим подругам.
— Ничего, ничего, Машк, — девушка в офисном наряде заботливо гладила по плечу плачущую подругу, которая скрючилась, закрыв голову руками. — Может что еще придумаем.
— Ага, придумаем, — нервно сказала она и подняла свое заплаканное лицо, по которому растекалась косметика. — Что придумаем? Отмудохаем Наместника битами? Или что вы предлагаете. Мне пизда. Я же сама его призвала, по своей воле. Что тут сделаешь?
Панковского вида девчонка с длинными черными волосами и в тяжелой косухе, сидящая во главе стола убрала сотовый от уха.
— Оксана не отвечает, — скривилась она. Если приглядется, можно было заметить, что на косухе было вышито множество оккультных символов. — Блять, ну как так-то. Когда она так нужна…
— Может Дуг’Шаггат поможет? — спросила девочка-хиппи, с другой стороны дивана. Ее очки безразлично следили за происходящим. — Или Геката?
— Ага, ну..ну, ну че, кулстори, конечно, — плачущая девушка начала захлебываться своими соплями. Ее голос истерично срывался и дрожал. — Помогут они. Это..это когда они помогали, блять….помогали ведьмам, которые сами по доброй воле душу продали? Бля, мне точно пизда…
— Так, только не истери, — девушка панк начала листать контакты на телефоне. — Я пытаюсь думать.
— Я хочу джин с тоником, — внезапно равнодушным голосом сказала плакса. — Это мое последнее желани…
— Але, девчонки, у меня тут тема, — Илона наконец сумела вклинится в разговор, забирая с диванчика свой рюкзак. — Может если Наместнику принести что-нибудь другое, он передумает насчет Маши?
— Смотря что… — начала было девушка панк, но Илона не дала ей закончить.
— Ну...например, что-нибудь девственное? — сказала она и указала на Сергея, ждущего ее у выхода из зала.
Девушка панк внимательно посмотрела на парня.
— Ты уверена? — спросила она Илону.
— Невинен как стеклышко, — цокнула языком девушка.
— А так вообще говорят, разве? — влезла в разговор готичка, но Илона отмахнулась от нее.
— Не суть. Я с ним сейчас могу поехать, все будет по доброй воле, так что…
— Хочу джин с тоником! — плакса хлопнула кулаком по столу, да так, что все бокалы из-под коктейлей жалобно зазвенели.
— Заткнись, мы тебе помочь пытаемся, — шикнула на нее панкушка и развернулась к Илоне. — Слушай, а это ведь тема на самом деле. Вези его к нам тогда, приступай и мы подтянемся чуть позже. Ну ты поняла, чтобы все было натурально.
— Да, конечно, — решительно кивнула девушка.
— Ток смотри, чтобы он до последнего ничего не просек.
— А ты уверена, что справишься с ним? — вклинилась офисная леди, которая с опаской разглядывала Сергея. — Извини конечно, может он маньяк? Выглядит как Исхаков какой-то…
— Ну… — начала было Илона, а затем пожала плечами. — Да я хз.
Панкушка полезла в свою сумку, лежащую на диванчике рядом с ней.
— На, возьми Маришку, она за тобой присмотрит, — сказала она, протягивая Илоне маленькую тряпичную куколку в синем платьице. — И сделай все вот этим.
Она осторожно положила на стол изогнутый кинжал и придвинула его к Илоне.
— Ага, спасибо, — тихо сказала она, как можно более незаметно забирая его стола и пряча в своем небольшом рюкзачке.
— И еще одно, — панкушка скривилась и неохотно продолжила. — Не только сердце. Член ему тоже вырежи.
— Фиу… — Илону передернуло. — Эх, ну ладно.
— Удачи тогда, — сказала панкушка. Остальные девчонки благодарно кивнули ей, и только сама виновница всех бед сидела и бездумно смотрела куда-то вдаль.
— Ага, типа того. Вы только не задерживайтесь, — Илона помахала им рукой и направилась в сторону Сергея, который ее уже заждался.
***
На улице было по весеннему прохладно. Судя по лужам на асфальте, совсем недавно прошел дождь. Вокруг входа в клуб кучковались люди — они курили, кутались в куртки, болтали и громко смеялись.
Сергей, выйдя наружу, первым делом глубоко вздохнул. Свежий воздух прочистил голову и странным образом придал уверенности. Парень развернулся к девушке, вышедшей из клуба вслед за ним.
— Ну что, - сказал он довольно развязно. — У меня тут квартира не так далеко, так что…
Девушка не дала ему договорить, шагнула к нему и впилась в губа парня жадным, агрессивным поцелуем. Это был почти укус, Сергей даже попытался немного отстраниться, но Илона обняла его, притянув к себе.
Слишком напористая она. Но может так и лучше. Таких у Сергея еще не было, и с Илоной все должно у него наконец получиться.
— Ого, — только и смог сказать Сергей, когда девушка наконец оторвалась от его губ.
— Давай ко мне лучше, — сказала Илона. Ее правая рука скользнули по его плечу, на секунду крепко сжала бицепс, словно проверяя его. Губы, окрашенные темно-синей помадой, растянулись в улыбке. — Надеюсь, у тебя хватит сил на меня.
— Ну...я, — внезапно замялся Сергей. Он никогда не пытался соревноваться с кем-то в физической силе, понимая что скорее всего проиграет. Но когда на это намекает девушка…
— Не парься, — успокоила его Илона. — Мне не нравятся качки. Они всегда только обижают. Ты же меня не обидишь, правда?
Она жалобно посмотрела ему в глаза, и Сергей поразился этой внезапной искренности. Такое обычно не говорят чуваку на одну ночь. Это сколько же она выпила.
— Не обижу, — уверенно сказал Сергей.
Илона расслабленно улыбнулась и положила голову ему на плечо.
— Спасибо. Значит ко мне? Я уже убер вызвала, — тихо сказала она. В этот момент она была такой беззащитной и сексуальной крошкой, что Сергей просто не мог устоять.
— А. Ну хорошо, — пожал плечами он, купаясь в пьянящем запахе ее волос. — Значит, к тебе.
Метросерфинг. Часть 19 - финал.
Когда Аня спустилась на Площадь Революции, она ожидала чего угодно. Того, что Оксана уже очнулась и куда-то свалила, кипя от злости на свою непутевую сестру. Что переговоры в потустороннем мире провалились, и Аня найдет лишь бездыханный трупик.
Что ее, рядом с Оксаной будет ждать очередная Гончая.
Или просто наряд полиции, с дубинками наготове.
Она ожидала чего угодно, и, если по правде, ей было плевать. Она просто слишком вымоталась за этот день, и слишком хотела домой и спать. Голову словно вычистили ластиком от лишних чувств и мыслей - как будто на святилище ее внутренней богини сбросили ядерную бомбу. Серый пепел на земле, свинцовые тучи, застилающие солнце, назойливый шум бомбардировщика где-то над ними, запах горящих шин и смутные силуэты тех, кого атомный огонь развеял по ветру.
Это ее Нагасаки, выжженная пустошь на месте ее тихого места.
Начинает идти дождь. Острые ледяные капли секут ей лицо.
Небо темно-серое.
Над серыми барханами вьются маленькие торнадо.
Она ступает вперед, ноги вязнут в размокшем пепле. Жирные черные комья облепляют ее лодыжки. Дождь пронизывает ее насквозь.
Ее руки трясутся.
Она хотела бы убежать от себя, но бежать некуда.
Просить некого и умолять. Невозможно вынести всю тяжесть, что скопилась в ее голове. Все то, что пустило свои корни в ее душе. Она могла бы кричать, цепляться руками, кусаться и брыкаться до последнего, пытаясь вырваться из этого порочного круга, но...это просто не для нее. Она дочь своего отца и для нее есть лишь одна дорога - прямиком в пекло. Аня, наверное, могла бы испугаться таким внезапным мыслям, которые стреляли в ее голове одна за другой. но почему то...но почему-то она чувствовала себя королевой-ведьмой, шагающей по черепам своих врагов в кожаном одеянии и с жуткими татуировками на руках. Ее зубы были остры, а аппетит неутомим, и она лакомилась сердцами павших.
Во рту появился железный привкус.
Плечи стягивала кобура с массивными револьверами - каждый под две тонны.
В их барабанах по шесть пуль весом по сто килограмм. Каждый такая маслина - это ее личное “пошел нахуй” этому миру. Учебе, родственникам, каждому прохожему и каждому надоедливому менту. Всем, кому хватит глупости встать на пути самой злобной ведьмы этого блядского мира.
Аню начинает раздирать изнутри хохот.
Это она то злобная?
Ловящая панические атаки всякий раз, когда задумывается о поступлении в институт? Зажигающая сигарету спичками, а не силой мысли? Убегающая от преследователя в подворотню, пытающаяся оторваться и запутать следы? Так и не осилившая Орнштейна со Смаугом? И это ведьма, перед которой нужно дрожать от страха?
Не смешите.
Но почему-то Аня понимает, что если бы кто-то смог заглянуть внутрь нее, то он бы действительно испугался.
Сходя с эскалатора, она сжимает кулаки. Костяшки белеют. Губы плотно сжаты, а глаза устало прищурены. Все это - цепи на плечах королевы-ведьмы, Дочери Сатаны. И стоит только посочувствовать тем, кто встанет у нее на пути.
Это не то чего она хочет от своей жизни, совсем нет. Она бы с радостью стала бездельником, уборщиком, смотрителем на отдаленном острове или про-игроком в доту. Кем-то нормальным и понятным.
Нет, ЭТО то, о чем она мечтает, когда ей совсем херово.
Это то что похоронено где-то в глубине нее. Аня чувствовала это. Она уже давно перешла на темную сторону, и уже не боится темноты.
Аня вышла на платформу и с облегчением увидела силуэт Оксаны, сидевшей на скамейке в той же позе, в которой ее и оставила. Все внутри нее тут же зацвело и запело.
Ей повезло!
Пиздец, первый раз за день….черт, наверное, единственный раз за день ей без оговорок (Геката, прости) повезло.
Аня даже не поверила своим глазам, зажмурилась на пару секунд, но Оксана не исчезла, не развеялась в воздухе темным дымом, нет. Она была на все том же месте, сидела на скамейке, подобрав под себя ноги и закрыв глаза.
Когда Аня подошла к ней будущая верховная ведьма даже не пошевелилась. От нее все так же веяло морозом и озоном, лицо выглядело изможденным.
Аня присела на скамейку рядом с сестрой.
Ее рука потянулась к телефону, но вспомнив о своей невероятной потере, Аня только скривилась и закрыло лицо руками. Ее клонило в сон.
Внезапно Оксана вздрогнула.
Аня взглянула на нее без удивления, словно, не веря, что ее пробуждение когда-либо произойдет. Но затем, видя как ворочается ведьма, Аня встрепенулась.
- Оксан? - осторожно спросила она.
Оксана, широко раскрыв рот, зевнула.
- Блииииин, - протянула она, потягиваясь и открывая глаза. Морозные волны, идущие от нее, прекратились. Она снова вернулась сюда. - Наконец-то. Сколько меня не было?
Она снова зевнула, прикрывая широко раскрытый рот руками. Смахнула выступившие на глазах слезы. Со своей кожанкой и короткими белыми волосами, помятая и усталая она выглядела как настоящий панк после долго тусича. Ну собственно, так и было.
- Привет, - вяло сказала Оксана, рассматривая сестру своими заспанными глазами. - Как дела?
- Пока не родила, - попыталась огрызнуться Аня, но внутри нее не нашлось даже ошметков злобы на сестру. Все что у нее было - это тупое безразличие.
- Сколько я путешествовала? - спросила Оксана, пропустив мимо ушей реплику сестры.
Аня хотела было сказать, что хер ей, а не время - ведь смартфон то разрядился, но затем вспомнив, взглянула на противоположный конец платформы, где над темным проемом туннеля горели электрические часы.
Восемь двадцать.
- Больше двенадцати часов, - надломленным голосом сказала Аня.
Ей казалось, что прошло как минимум раза в два больше времени. А может даже несколько дней. В любом случае молоко ей за вредность точно полагалось.
- Фигово выглядишь, - сказала Оксана, внимательнее осматривая сестру. - Что произо…
- Как у тебя все прошло? - перебила ее Аня. У не было ни желания, ни сил, чтобы рассказывать сестре все свои злоключения. Не дай боги, она еще начнет жалеть ее, и тогда Аня просто сломается как фарфоровый чайник, который брякнули об асфальт. – Ну, с морозным путником?
Оксана устало улыбнулась.
- Да все нормально. Он меня отмазал.
- Так долго отмазывал? Пол дня считай…
- Неее, он меня потом потащил с собой на охоту, - она встала со скамейки и потянулась всем телом, привстав на цыпочках. - Такой зануда если честно. Но я же не могу сказать тому, кто спасает мою душу, извини ты слишком занудлив. Это как минимум не логично.
- Ааа, ну да, - протянула Аня, пытаясь уложить услышанное в голове, но как она не пыталась - ничего не получалось. - То есть ты...то есть ты отдыхала на охоте все это время?
- Ну, в принципе… - сказала Оксана, но заметив взгляд сестры, тут же всплеснула руками. - Да, да, извини, я поняла в чем моя ошибка. Есть такое, дурная я, прости идиотку. Ты же все это время сидела ко мне привязанная, бля, - она взглянула прямо в глаза Ани, и той показалось, что Оксана действительно говорит искренно. - Бля, прости меня.
- Ок, забыли, - отмахнулась Аня, стараясь не выдать свои настоящие мысли о том, сколько именно времени она провела рядом с сестрой. Зачем разрушать такое сладкое чувство вины?
- А у тебя тут как было? - спросила Оксана.
- Так себе, - вяло выдавила из себя Аня. - Устала. Домой хочу.
- Ладно, тогда поехали домой, - кивнула сестра. - Блин, я жрать хочу просто как собака.
Она подошла к краю платформы и заглянула в туннель, ожидая увидеть там всполохи фонарей приближающегося поезда. Пока что там было темно и пусто. Оксана обернулась и нахмурилась, посмотрев на фигуру петуха.
Уверенно направилась к ней, сжав кулаки. Внутри у Ани все сжалось - мысль о том, что Оксана хочет все повторить (зачем? а хуй ее разберет, эту ебучую верховную ведьму...ах, простите будущую верховную). Еще двенадцать часов работы наседкой она не выдержит. Она пойдет в магаз, купит нож и перережет сестре горло. Она поняла это с отчетливой холодностью, которая могла бы напугать, будь у нее хоть немного сил.
Все что она могла сейчас сделать - это пожать плечами и сказать: “Ну, и в пизду”.
Почикать сеструху.
Ну ебты, иногда приходит решать все самой.
Аня закрыла лицо рукой и наблюдала за сеструхой сквозь пальцы. Но Оксана просто остановилась перед ненавистным петухом и внимательно взглянула ему в глаза.
- Привет, мразь. Смотри, я все еще жива. И я тебе не достанусь, хуила, - она улыбнулась. - Обещаю, когда стану верховной ведьмой...ща поближе расскажу.
Она придвинулась к петуху и вкрадчиво начала ему рассказывать. Окружающие ее люди игнорировали Оксану - их докучливые взгляды разбивались о ее магическую защиту.
- Я тебя пидр вскрою и развею по ветру. Я тебе клянусь. Когда стану верховной, то я не поленюсь, потрачу свое время, чтобы найти способ прижучить тебя падла. ты мне день запортил, - злобно процедила она, сохраняя на лице кровожадную улыбку. - А главное, ты не только мне это запортил. Но и моей сеструхе. Ей тут пришлось кантоваться из-за тебя. Пидр, за сетруху тебя порву.
Она уже приготовилась засадить шелбан по бронзовому лбу петуха, но остановилась в последний момент (Аня чуть инфаркт не схватила). Показала язык демонической твари, запертой в этой скульптуре и вернулась к сестре.
- За мной должок сеструха, - она несильно двинула кулаком в плечо Ани, словно просто желая вырвать ее из оцепенения. - Порву кого хош за тебя.
Аня готова была огрызнуться в ответ или сказать что-то с сарказмом, но смогла лишь улыбнуться. Почему-то слова Оксаны петуху вызвали в ней странную нежность, которая проникла в сердце коварным диверсантом и тронула те родственные струны души, которые Аня предпочитала держать в секрете. Поэтому и сейчас она плотно сжала губы, чтобы не дать себе проговорится, чтобы не заклеймить себя сентиментальной слабачкой.
Но что-то сказать было нужно.
- Спасибо, - просипела она. - Поехали домой, а?
Это все что ей хотелось в ту секунду.
- Ага, хорош в метро тусоваться, - кивнула Оксана и кивнула на услужливо подъезжающий поезд. – Ну чего, двинули?
Аня поднялась с места и проследовала за сестрой в вагон. Свободные места, слава темным силам, были. Они уселись рядом, сил на разговоры не было.
Двери закрылись.
Поезд двинулся вперед.
- Оксан.
- Чего?
- Расскажешь мне про Дом Дверей? А то я в прошлый раз не слушала внимательно. Хочу все узнать. Если тебе не в лом все повторить.
- Окей, - медленно кивнула Оксана. - Не в лом, конечно.
Аня положила голову на плечо сестры и прикрыла глаза. Она схватила сестру за руку, словно боясь, что она может в любую секунду исчезнуть.
- Ну. Короче, Дом Дверей - это перевалочный пункт для всех ведьм и колдунов в Междумирье. Он появился… - начала говорить Оксана усталым голосом, смотря за тем как за окном вагона мелькают кабели и переборки туннеля.
Но Аня ее уже не слышала.
Она спала.
___________________________________
(Спасибо всем, кто остался до конца этого тягомотного и выматывающего рассказа. Не считаю его лучшим своим рассказам, и возможно даже хорошим, но однозначно нужным для меня самого. Да, и не каждый эксперимент должен быть удачным, разве нет?
В любом случае, надеюсь вам было весело и интересно. Хотя бы местами:)
Метросерфинг. Часть 18
К середине дня летнее солнце раскалило свой огнемет до предельных температур, выжигая все не скрытое в тени. Пригородная электричка превратилась в филиал адских пустошей.
Спертый воздух, и даже раскрытые форточки не помогают.
Народу полно, все скамейки забиты и куча людей просто стоит в тамбурах и проходе.
Невозможно пройти и пары метров, чтобы не споткнуться об чью-нибудь авоську с рассадой или объемную сумку на колесах.
Аня сидит в середине вагона у окошка, и солнце светит ей прямо в лицо.
Она обливается потом, хотя уже давно сняла свою ветровку и положила на колени. Ане кажется, что ее запихнули в как следует прогретую сауну. Она чувствует, как по шее скользят капли пота, как футболка прилипает к коже, как ее внутренности варятся внутри нее. Ее мутит от перестука колес, старческого запаха и выкриков людей, которые продают очередные чудо-перчатки для вычесывания своих домашних любимцев.
Она готова была обцеловать всех Темных богов с головы до пят за то, что она живет в центре Москвы и ей не приходится кататься на этих ублюдских электричках, как этим ничтожествам, что окружают ее. Ане хотелось бы плюнуть в лицо каждому пассажиру, выгнать их из вагона и отдохнуть в одиночестве.
Но, если она так сделает, скорее всего ее отпиздят.
Нет, наверное, все-таки точно отпиздят.
Она смотрела в окно на проносящиеся мимо деревья, старые платформы и переезды, на которых застряли машины. Дачные поселки казались покинутыми и запустелыми, стройка очередного торгового мега-центра вырастала посреди поля уродливой коростой. Насыпи строительного гравия переливались на солнце словно брильянтовые залежи. Когда электричка остановилась у одной из платформ, Аня все те пару минут что поезд стоял на месте смотрела на трещины в бетоне под ногами людей. И пока она смотрела на них, эти трещины ширились все больше и больше, пока весь ее мир не проваливался внутрь. Туда где Аню ждали хищные пасти и жадные руки. Она не могла оторвать взгляда от этих трещин.
Она чествовала как съеживаются ее легкие.
Воздух застыл, куда-то исчезли все птицы, небо, чистое от облаков, было похоже на фанерную ширму, которой этот мир прикрыли от греха подальше.
Жара нещадно выжгла окружающий мир, сделала его похожим на зыбкий мираж над барханами.
Аня была слишком увлечена тем, что творилась за окном, чтобы увидеть кто собирается к ней подсесть и свалить заранее.
Первое что она услышала - это собачье подвывание. Сидящая рядом с ведьмой бабка с рассадой встала и освободила место для псины - рыжей дворняги, больше похожей на чудовищно обросшую овчарку. Аня сперва удивилась - как это бабка, всю дорогу шипевшая на нее, так легко кому-то уступила место.
Все оказалось просто.
“Ой, бля. Надо валить” подумала Аня, но не поспешила тронуться с места. Возможно, просто на нее напало оцепенение, а возможно она завязла в этом жарком сиропе, который налили здесь вместо воздуха. Собака запрыгнула на скамейку, скрежетнув когтями по деревянному сиденью, а пластиковый пакет, примотанный к ее ошейнику, весело звякнул мелочью. Рядом с ней присел парень с белой тростью.
Слепой? Серьезно?
Аня вжалась в самый угол, чувствуя, как по телу распространяется неприятное покалывание.
На шее слепого висел крест, большой, деревянный и несуразный, но все-таки крест. Он смотрелся так чуждо на фоне грязно-оранжевой футболки найк, в которую парень был одет. Сев на скамейку слепой положил на колени псалтырь с потрепанной обложкой, перекрестился. На его правом запястье были намотаны четки с маленькой круглой иконкой Богоматери.
Аня еле слышно зашипела, глядя в это тупое рыбье лицо с нимбом. Пальцы начало жечь, и ей пришлось спрятать ладони в подмышках, крепко обхватив себя.
Так, спокойнее, Аня. Все нормально. Не реагируй на это так остро. Просто пересядь подальше.
На парне не было очков и его глаза совсем не выглядели слепыми. Да, они остекленевши пялились вперед, но зрачки не были затуманенными или пустыми. Обычные глубокие карие глаза. Аня очень пожалела о том, что на смартфоне нет зарядки. Она бы очень хотела бы узнать о том, как выглядят глаза слепого, а то у нее появилось нехорошее предчувствие, что рядом с ней сидит самый обычный эмоциональный шантажист-вымогатель.
Она внимательно разглядывала его лицо, пытаясь углядеть любое странное сокращение мышц. Любое движение или лишний взгляд.
Ей очень хотелось уличить его во лжи, ткнуть в него пальцем и завопить - смотрите, смотрите, он только прикидывается слепым. Сорвать с ошейника пса пакет для подаяния и вышвырнуть его через окно наружу. Стукнуть его по колену или по носу - плевать на самом деле, лишь бы вывести этого набожного малого на чистую воду.
Но она не двинулась с места, лишь внимательно следя за тем что делал этот парень. Конечно, она знала, что последует дальше, но не могла заставить себя тронуться с места и лишь кусала нижнюю губу в напряжении.
Мимо пронеслась электричка - серая кишка, набитая людьми. Стук колес казался шумом приливной волны, грозящей смыть в океан прибрежный город. Аня окунулась в этот звук, словно закуталась в пуховое одеяло.
Парень начал вертеть в своих руках псалтырь. Его пальцы начали шарить по замусоленного обложке, он открыл книгу и начал водить кончиком указательного по мелким строчкам.
Печатным строчкам, чтобы вы понимали. Не шрифт брайля или как его там.
Аня уже хотела заорать и обличить слепого, но он все так же пялился вперед своим стеклянным взглядом.
Неужели и правда незрячий, а псалтырь держит под рукой просто для успокоения? Ну и для поджигания всяких ведьм, в свободное время. Ведь это так весело, просто животики надорвать.
- Тихо, тихо, Мирон, - пробормотал слепой и погладил собаку, которая вся тряслась и нервно оглядывалась по сторонам. Как только он коснулся ее шерсти, она тут же начала ластиться к его руке. Аня могла поспорить, что у псины есть блохи, глисты, а может что и похуже и ее не стоит гладить, даже в резиновых перчатках.
Она любила собак, но эта конкретная псина почему-то раздражала ее. Может потому что шерсть у нее грязная и сидит она слишком близко. Или из-за раздражающего хозяина? Кто бы знал.
- Тише, тише, мальчик, - продолжал гладить собаку слепой. - Тут все добрые люди, никто тебе ничего плохого не сделает.
Эти слова он произнес нараспев, словно молитву, и это еще больше взбесило Аню. Ей захотелось заорать: “Бля, разговаривай со своей шавкой как с обычной собакой, уебок”. Но конечно же она сдержалась – это, даже по ее весьма демократичным меркам, полный неадекват.
Когда собака наконец успокоилась, слепой улыбнулся, облизнул губы и начал молится уже по-настоящему.
- Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, - завел он свою шарманку, громко и плаксиво, чуть раскачиваясь вперед-назад.
Блять, только не эта срань.
Аня почувствовала, как ее лицо обожгла теплая волна. Неужели паренек и вправду верит во все это?
- ...да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, - продолжал парень, и голос становился все более плаксивым и истеричным.
“Его, наверное, зовут Семен или Иван” подумала Аня. Он выглядит как завзятый Семен или Иван. Самые обычный парень. Может студент и, блять, скорее всего не слепой. Просто это его подработка после учебы. А что такого? Кто-то идет в Мак работать, кто-то устраивается курьером, кто-то пашет аниматором на детских праздниках, и все эти варианты, если разобраться, одна и та же парашная суета. Ничем не лучше вот этих фанатов электричкинга.
Конечно кто-то ходит продает наушники, ломающиеся через полчаса, или чудо-перчатки для вычесывания домашней живности. Но они не чем не лучше вот таких артистов-попрошаек. Если разобраться, можно предположить, что творчества и таланта эта неблагодарная работа требует побольше чем примитивные попытки продать пластыри пенсионеркам или стояние за кассой.
Так что в каком-то смысле этот парень - артист (хоть и низкого жанра). Поэт, балагур и скоморох в одном лице. И если он действительно мошенник и разыгрывает слепоту, то...что ж, играет он это на пятерку.
Мысли бродили в голове Ани окольными путями пока их дороги не завершились одной простой фразой. “Вот, пидрила гнойный” фыркнула про себя ведьма, чувствуя, как от ее волос начинает идти дым.
Может парень просто так здорово прикидывается, что верит во всю эту христьянускую муть, что это воздействует на Аню.
Она заскрипела зубами.
- Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь! - с надрывом закончил парень, и начал зачем-то листать псалтырь.
- Нет, блять, только не смей продолжать, - совсем тихо прошипела Аня, но парень кажется услышал и едва заметно вздрогнул.
Одна бабушка с соседней скамейки встала, подошла и кинула полтинник в пакет на шее собаки.
За ней последовали еще несколько благодетелей - две бабушки сугубо религиозного вида, дородный мужчина с красными щеками и девчоночка возраста начальной школы. На нее Аня глянула особенно пристально, словно надеясь взглядом сделать ей лоботомию. Чтобы она раз и навсегда перестала заниматься такой херней, как подавать милостыню.
Ну да, Ань, пускай ведь лучше ведьмой станет?
Нет, я этого не говорила.
- Помилуй, мя грешного, помилуй мя грешного, помилуй мя грешного, - начал поднывать парень, раскачиваясь все сильнее. - Богородица помилуй, Богородица прости. Все мы грешные, думаем, что добренькие, миленькие, а внутри Сатана шепчет, искушает.
Аня закрыла глаза, пытаясь сдержать гнев.
- Обвешались телефонами, в книги не смотрим, добра не желаем, - нараспев продолжал парень. В его голосе появились издевательские и ехидные нотки. - Добра не хотим, Сатану слушаем, а Сатана хитрый, нам в уши медок заливает, а мы и едим его за обе щеки.
Слушать его было странно. Его скрипучий голос, интонация и говор - словно перед ней сидела безумная старушка с всклоченным колтуном седых волос. А ведь парень всего то на пару лет старше Ани. У нее все внутри выворачивало от этого. Кривое лезвие всадили ей в живот и медленно поворачивают, накручивая ее кишки и вскрывая желудок.
Во рту появился привкус желчи.
Жара навалилась сверху, запустила свои влажные пальцы в ее виски.
Воздух казалось застыл.
Лицо людей вокруг поплыли будто размягченный воск.
Дышать было не чем, но это была, пожалуй, наименьшая из проблем Ани - от ее пальцев уже шел дымок, а кожа на щеках зудела так, словно по ней скребли расческой со стальными зубцами.
- А грешного меня помилуй, прости Богородица Пресвятая, хоть и не заслужил, - его голос стал резать слух и даже сидящий рядом бабушки стали смотреть на парня, как на больного. - А книгу мы не читаем, правду о Христе не узнаем, а только журнальчики, вот, журнальчики свои читаем. В телефон смотрит, дальше своего носа ничего не видим, а Сатана тут как тут, путает нас и искушает. А нас и искушать не надо, мы сами все ему отдадим.
Его голос начал звучать на пределе, словно еще немного и он упадет прямо на пол электрички в эпилептическом припадке.
- Сатане душу продаем, в блуд впадаем, но Бог то все видит, он то все видит...
- Блять! - не выдержала Аня, резко вскакивая на ноги.
Полвагона уставилась на нее в страхе - им и одного юродивого было достаточно для композиции, два неадеквата же грозили превратить их поездку в маленький и очень уютный ад.
- В пизду тебе, твою псину, и твою сранную книгу! Если бы эта херня спасала хоть кого-нибудь, в мир уже давно не было бы столько говна, - на одном дыхании выпалила ведьма, сбрасывая с себя это жаркое оцепенение, пробуждаясь и расправляя крылья. Или ее просто повело от того, что она быстро встала.
В любом случае - выкрикивая эти оскорбления она почувствовала себя просто замечательно.
И затем Аня сделала глупость - она дала этому слепому парнишке пощечину со всей возможной для нее силы. Звук был такой, словно ударили в бронзовый гонг. Аня даже обрадовалось, что в ее ручках-спичках нашлась такая силища.
Шавка парня оскалилась на нее, готовая вцепится в ее руку, но Аня посмотрела ей прямо в глаза. Она позволила собаке увидеть кто перед ней, заглянуть в глубину, увидеть не глазами и почуять совсем не носом, а своей животной натурой, что за зверь сейчас в Ане встопорщил шерсть и оскалил клыки.
Собака начала смешно морщить нос и скалится, при этом испуганно повизгивая, словно ее только что попытались окатить ее кипятком.
Слепой парень ошарашенно закрыл рукой место удара. Аня увидела пунцово красную кожу под пальцами. Его глаза испуганно метались из стороны в сторону, становясь похожими на шарик запущенный в пинбол-машину. Губы тряслись.
Свободной рукой он вцепился в ошейник собаки, то ли защищая заработанное попрошайничеством, то ли удерживая собаку на месте.
Он не проронил ни слова, даже не вскрикнул.
Аня хотела было что-то еще ему сказать, раскатать его как блин своими железными аргументами, чтобы он заполз под скамейку и начал хныкать, заливаться слезами, размазывая сопли по лицу, пока она бы громогласно хохотала. Но она просто не знала, что еще сказать.
Слова застряли в горле гнилой рыбьей костью.
Слепой парень продолжал затравленно озираться. Ему бы хоть что-нибудь сказать, но он лишь кусал дрожащие губы так, словно пытался сдержать слезы. Люди на соседних скамейках в ступоре наблюдали за этой сценой, видимо из солидарности держа молчаливую паузу.
Аня почувствовала, что сожалеет о том, что сделала.
Можно бы было и не пиздить его.
Отвратительные мысли.
Ее тошнит от самой себя.
Блять! Пиздец, как ее тошнит от самой себя.
Пизда, пизда, пизда, блять.
Аня - ты ебанная членососка и ты просто бесполезные кусок неспособный просто на нихуя. Лучше бы ты сдохла в этом ебанном Доме Дверей, чем бы еще жалела такой биомусор как этот слепой пацан.
- Ааааааааааа, бляяяяяяяяяя, - закричала Аня, сжимая голову руками.
Она протиснулась в проход и рванула в сторону первого вагона, спотыкаясь об тележки и сумки.
Внезапно кто-то схватил ее за руку, и Аня чуть не вывихнула себе плечо, тормознув на полной скорости.
- Блять, отвали! - взвизгнула, пытаясь вырвать руку, но та была словно зажата в стальных тисках.
Ее схватил за руку какой-то лысеющий мужик с пивным животом. Его ладони были такими огромными, что кисть Ани, торчащая из его хватки, казалось игрушечной.
- Отвали, отвали! - закричала Аня и начала колотить его по волосатому плечу, да только это было так же эффективно, как бросать гальку в сторону мчащегося на тебя локомотива. - Отстань от меня? Чего тебе нужно?
- Ты чего творишь, а, мелкая? - возмутился мужик. На нем была выцветшая футболка Локомотива и грязные спортивные штаны. От него несло пивом, кислым потом и почему-то перегноем. Он был словно живое воплощение тупого дачника, копающегося в земле. Даже не человек, а какая-то платоновская идея об отвратном потеющем мужике, который совершает насилие над ни в чем неповинной ведьмой. Аня тут же захотелось обработать свою кожу соляной кислотой, чтобы выжечь все воспоминания об этом прикосновении.
Но внутри себя она не могла понять, почему она так отвратительно думает об этом человеке? Почему она записывает его в какую-то категорию и готова слепо возненавидеть его? Неужели только за то, что он схватил ее за руку?
Аня продолжала пытаться вырвать руку, но безуспешно.
- Ты чего вообще делаешь? Зачем слепого ударила? Могла же просто пересесть? Зачем? - спокойной начал спрашивать мужик. Блять, уж лучше бы он ее обматерил, назвал шкурой, шлюхой, кем-угодно.
Аня начала тихо хныкать.
- Тебя что родители не учили вежливости? - продолжал мужик. Ане хотелось рявкнуть что-то вроде “не твое дело”, но она все-таки не давно долбанула инвалида по лицу, так что она была не уверенна что этот номер пройдет. - Где твои родители? Мама, папа? Они знают, чем ты занимаешься?
Внутри ведьмы все взорвалось.
Еще бы.
Мама, папа.
Действительно где они?
Ну, пожалуй, где ее мать Аня еще может предположительно сказать.
Но вот где отец? Хм, это уже вопрос посложнее.
О, Отец, где же ты!
Смотри что творит твоя неразумная дочь.
Твоя дочь ведьма, отец, и только что ударила слепого проповедника по лицу.
Лицо Ани исказилось кривой, как трещина на стекле, улыбкой.
Все ведьмы - дочери Сатаны. Это все знают.
- Отпусти меня - тихо сказала Аня, пристально смотря в глаза мужику. На его лице промелькнул страх. Что-то он увидел в ее зрачках, что-то такое, чего не ожидаешь увидеть в жаркой электричке на пути в Москву.
- Ты чего творишь… - снова заладил он, но Аня резко вцепилась зубами ему в руку. - Аййййй, сука.
Аня вырвала руку из ослабшей хватки и, мгновенно протиснувшись мимо мужика, рванула вперед. Быдло-дачник успел только отвесить ей вдогонку оплеуху, от которой она едва не полетела кубарем, и остался стоять на месте, потирая укус. С его габаритами можно было не надеяться угнаться за юркой Аней.
Она бежала вперед без оглядки, стараясь при этом делать спокойный и отстранённый вид, словно говоря всем вокруг - Нет, за мной не гонятся, и я не от кого не бегу. Почему я иду так быстро? Надо. Просто надо, товарищи. Это не мое желание, а просто производственная необходимость.
Сердце стучало в ушах. Она чувствовала, как кровь прилила к щекам.
Бежала она так не долго - всего пару вагонов, пока не уткнулась в конечный тамбур состава.
Она уселась на корточки, обхватив свои колени, пытаясь отдышаться. Постепенно сердце замедлилось, от глаз отхлынуло пульсирующее марево. Она вновь оказалась в вагоне электрички, в своем теле, вся пропотевшая, чувствующая себя, словно пожеванный фантик.
- Извините, можете подсказать сколько времени? - встав на ноги, Аня обратилась к рядом стоящему мужчине в деловом костюме, уткнувшемуся в свой смартфон. Ее голос был слабым и дрожащим, как будто чужим. Аня даже прикусила губу от испуга, настолько непривычно было слышать этот голос, доносящийся из своего рта.
А почему бы и нет? Может быть она сама уже чужая - потерялась пока бежала по электрички. Запнулась за одну из тележек с рассадой и исчезла, растворилась в эфире, уступив место чему-то чужеродному.
Мужчина окинул Аню бесцветным взглядом и коротко бросил:
- Полседьмого, - и сразу же вернулся к своему смартфону.
Полседьмого?
Аня начало трясти.
Ей внезапно жутко захотелось позвонить маме.
Весь день.
Она потратила на всю это копошение в других измерениях целый день.
Она то хотела отдохнуть и поиграть в комп. Хотя бы немного, хоть чуть-чуть, все что угодно, чтобы убежать от мыслей о школе, семье и магии.
Конечно в Доме Дверей ей тоже было не до того, но…
Блин, все-таки это не одно и то же.
Почему-то ей очень захотелось поплакать. Аня решила не сдерживаться, все равно в тамбуре никого не было, кроме этого мужика в костюме.
Она закрыла лицо ладонями, слезы буквально брызнули из глаз, и ее плечи подрагивали, когда она начала захлебываться собственными всхлипами. Удивительно, что внутри нее осталось хоть что-то, после Дома Дверей. Ей казалось, что ее органы превратились в горстку сушенного чернослива и что живот раздулся от песка. Тронь пальцем ее сейчас, пихни в плечо, и она рассыплется, как Пустынная ведьма из детских сказок.
Даже ее слезы были какими-то сухими и формальными.
Электричка очень медленно ползла весь остаток пути до платформы Белорусского вокзала, скрежеща тормозами и колесами. Этого времени было достаточно для Ани, чтобы выплакаться.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Метросерфинг. Часть 17
Они молча сидели друг напротив друга.
Аня на небольшом наполовину сгнившем пеньке, а парень прямо на траве. Оба они курили - у парня в кармане куртки оказалась заныкана пачка красного Честера.
Ядрёный табак резал горло Ани, но одновременно успокаивал.
- Ого, - наконец сумел выдавить из себя парень. Ане сперва показалось, что он просто икнул, но затем она поняла, что это именно “Ого” и ни что другое.
Ветер беззаботно играл в кронах деревьев.
- Ого, - повторил парень. уже немножко на другой лад.
- Чего заладил? - спросила Аня, затягиваясь.
Эх, брат никотин, пожалуйста развей мой сплин.
Парень помотал головой, закрыл свободной рукой лицо, тихо застонал.
- Дай, догадаюсь - ого? - засмеялась Аня, но на середине натужно закашлялась. И чтобы не дать своим легким отдыха, тут же затянулась еще сильнее. Мммм, этот сладкий привкус саморазрушения.
- Да, ого, - тихо сказал парень. - Именно, что ого. Самое огошное ого…
- Это вот кстати звучит тупо, - пожала плечами Аня и стряхнула пепел на траву.
Облака окончательно разбежались по сторонам дворовыми псами, и теперь небо было чистым и ярко-голубым. Палило солнце - сияющий глаз потустороннего монстра, прорвавший небосвод. Но в тени деревьев все еще было хорошо и прохладно.
Аня повела головой, разминая шею.
Все тело ломило, что, если вспомнить все произошедшее с ней за последние пару часов, совсем не удивительно.
- Тебя как зовут то? - спросила она парня.
Он поднял на нее удивленный взгляд.
- Рома.
Ведьма отсалютовала ему рукой с куцым окурком сигареты.
- Меня Аня.
- Очень приятно, - кивнул Рома.
- А мне скорее наоборот, - скривилась она.
- Слушай, извини, я не хотел… - он тут же начал оправдываться, вцепившись ладонями в свои колени. У Ани даже вырвался короткий смешок.
- Блин, забей. Даже не хочу слышать все эти извинения, нафиг, нафиг - махнула она рукой. - скажи лучше почему ты ко мне пристал?
Рома замялся, докурил сигарету и потушил ее о подошву своего ботинка. Подумал пару секунд, достал новую и закурил. В его движениях, в его позе сквозило какое-то скрытое сомнение, что все происходящее вокруг - лишь фантазия. Страшная сказка, рассказанная на ночь.
Или хоррор-фильм, который был так неудачно посмотрен на ночь, и теперь пробрался в твои сны незваным гостем. Образы, преломленные адреналином, хлынувшим в кровь. Сон сплетается вокруг тебя рыболовной сетью, цепляется за ноги и руки, надает вырваться обратно в реальный мир.
Хочется кричать. Но крик - это цемент, для этого кошмарного замка.
Может и сейчас ему хочется закричать.
Изо всех сил, пока он не почувствует, что легкие внутри вывернутся наизнанку. Просто чтобы почувствовать себя, свое тело, почувствовать что жив.
Что это реальный мир.
Аня внимательно следила за ним. Без опаски, но с интересом. Что же он выкинет дальше?
Сорвется и убежит в лес?
Действительно начнет истерично кричать?
Нападет на нее?
Заплачет?
Она не знала сама, но могла предположить какого это - когда твой мир и такая тщательно выстроенная композиция твоего мирка идет под откос. Эта высушенная икебана твоих убеждений и фактов, которые ты узнал в школе, трещит и рушится прямо на твоих глазах. Это как наблюдать за подрывом старой высотки - завораживает и пугает одновременно.
Ну у нее то не было шанса выстроить этот воздушный замок приторной лжи.
В это гавно ее макнули еще в подготовительной группе детсада.
- Я… - начал было он, но снова заткнулся.
Аня его не торопила.
Сигарета прогорела уже до фильтра и теперь жгла ей пальцы. Аня отбросила ее в траву, надеясь, что там не будет сушняка, потому что тушить еще и лесной пожар не входило в ее планы.
- Я видел что-то. До конца не понимаю что, но я видел, - сказал наконец Рома. - Ты исчезала?
Аня ничего не сказала, только коротко кивнула.
- Исчезала, - повторил парень. - И я думал, что за херня? Девчонка ходит по платформе, слоняется без дела, а потом доходит до конца - и просто исчезает. Серьезно. Я смотрел на тебя безотрывно, но ты просто растворялась в воздухе, а потом появлялась обратно.
Он начал тараторить, захлебываясь словами.
- Блин, я просто вскрылся там. Че происходит? Я, я…- Рома выдохнул, закрыл глаза ладонью на секунду и продолжил уже поспокойнее. - Понимаешь, мне недавно диагностировали депрессию и…
- Че, вот прям депрессию? - хмыкнула Аня. Она не очень понимала к чему этот вопрос, но он сам вырвался из ее рта.
- Ну да, - парень выдавил из себя вымученную улыбку. Его вопрос видимо не смутил. Возможно он далеко не в первый раз на него отвечает. - Депрессию. Выписали антидепрессанты. Я только пару дней назад начал их пить и мне показалось...короче, мне показалось, что вот то что ты исчезаешь, это меня так от них начало глючить. И я испугался.
- Понятно, - кивнула Аня. Ее немного забавляла эта ситуация.
- Поэтому и я тебя остановил.
- Ну вообще ты меня схватил, словно хотел изнасиловать прямо там, - скрипуче сказала Аня, стараясь сделать максимально строгий вид.
Парня словно по затылку мешком огрели. Он весь скукожился, упер свой взгляд в носки своих ботинок и неуверенно сцепил руки перед собой.
- Прости, прости, я не хотел! - чуть ли не закричал он. - Просто … блин...я не хотел тебя напугать, правда!!!
- Ладно, ладно, - всплеснула руками Аня, стараясь заткнуть этот внезапный поток эмоций, но парня кажется понесло.
- Просто, я понял что все, я поехал крышей. И меня просто сорвало. У меня такой сильной панической атаки вообще никогда не было! Просто все перед глазами застало, дышать было невозможно. Я должен был понять, что происходит. Неужели ты правда исчезаешь, или это просто я еду по фазе, а?
- Ну, теперь ты понимаешь, что с тобой и с твоими таблетками все в порядке.
- Да, -пожал плечами Рома. - От этого правда лучше ненамного.
Аня пожала плечами.
- И поэтому я так на тебя налетел. Мне хотелось понять, - Рома покачал головой и закрыл лицо рукой. - Блин, я реально переборщил, я понимаю. Напугал тебя, извини. Действительно, вел себя как маньячина.
Она кивнула.
Рома замолчал на какое-то время.
Н-да, какой-то односторонний разговор у них получился.
- Значит ты ведьма? - спросил он наконец.
- Да, - ехидно улыбнулась Аня. Она постаралась выразить в этой улыбке все злорадство и злокозненность, которые должны быть обязательно в каждой первостатейной ведьме. - Я ведьма и самая что ни на есть настоящая. Бойся меня, бойся.
Аня решила сделать ход конем и рассказать парню всю правду. Без утаек. В конце концов, она же ведьма и это значит, что жалость ей не знакома.
- Ого, просто ого.
- Я знаю.
Рома потушил вторую сигарету и достал из кармана смартфон. Нажал на кнопку блокировки и экран зажегся ровным светом. У Аня внутри все как будто взорвалось.
- Черт, он у тебя заряжен!? - выдохнула она и подалась вперед. Рома тут же испуганно взглянул на нее, закрывая смартфон руками, словно вообразив, что ведьмы питаются заряженными смартфонами. Аня притормозила. - Ну то есть у меня то мой разрядился уже давно. Может ты посмотришь где мы вообще?
Рома кивнула и начал тыкать пальцем в экран смартфона.
- Интересно, куда нас закинуло? - продолжала Аня. - Судя по лесу, это что-то европейское. Хотя может и США. Но я все-таки ставлю на Европу. Может Гермашка? Франция? Бельгия? Бельгия - это было бы круто. Шоколад у них клевый. Но и Чехия сойдет, тогда мы…
- Жаворонки, - внезапно сказал Рома.
- Что? - не поняла Аня.
- В Подмосковье которые. Тут станция электричек недалеко.
- А, понятно.
Они помолчали несколько секунд, а затем Аня кивнула в сторону угрюмой чащи, как бы намекая на то, что рассиживаться на месте не комильфо и вообще не по-пацански.
- Ну что, поперли тогда? - сказала она, на что Рома только кивнул и быстро вскочил на ноги.
Они двинули вглубь леса, туда где, как говорил смартфон Ромы, располагалась цивилизация. Ничего необычного в их лесной прогулке не было. Они выкурили еще по сигарете и совсем не разговаривали - лишь перебрасывались короткими фразами. Рома шел впереди, Аня благоразумно шла за ним, внимательно следя за тем, чтобы он выкинул чего-нибудь странного.
Она не думала сейчас, что он опасен, нет. Но перестраховаться тоже не помешает.
Лес вокруг был одним и тем же. Куда не взгляни - буреломы, темные прогалины и кусты, скрывающие за собой сгнившие стволы деревьев. Иногда она проходили мимо сухих просек, в которых деревья стояли мертвыми призраками, очевидно прогрызенные насквозь очередным вредным насекомым. Два раза им приходилось спускаться в овраги, в которых земля хлюпала под ногами, а воздух пах сыростью. Ветви лезли в лицо и цеплялись за колени, будто умоляя ведьму остаться здесь. Не возвращаться в этот серый город, где все вокруг залито асфальтом, пахнет бензином и бибиканье машин сливается в один гулкий вой.
Аня не особо смотрела по сторонам.
Ей было не до того.
Она вся была поглощена своей дорогой, тем чтобы идти вперед шаг за шагом и умудрится не уснуть прямо здесь. Да, Аня устала просто как собака. Она чувствовала какими тяжелыми и непослушными стали ее руки и ноги, будто кто-то привязал к ней стотонный якорь и заставил тащить его за собой.
Ей иногда казалось, что он уже спит, а ее тело все так же идет вперед - шаг за шагом, шаг за шагом.
Но затем она вздрагивала, поднимала голову и снова возвращалась в этот мир бесконечного леса.
Голова кружилась и была ватной, словно давление внезапно подскочило и рухнуло. Когда Аня во второй раз поднималась из оврага, то чуть не рухнула назад - так плохо ей внезапно стало.
Взгляд застлали выгоревшие пятна, подушечки пальцев начало покалывать, а уши заложило. Ей пришлось остановится на секунд двадцать прежде чем мир замедлил свою бешенную карусель и позволил ей вскочить на нее не размозжив при этом ноги.
В тени деревьев было неожиданно холодно.
Аня даже успела замерзнуть.
Когда они вышли к трассе, она стучала зубами, плотно запахнувшись в ветровку.
- Ну, теперь пара километров в ту сторону и мы на станции Жаворонки, - сказал Рома указывая направо вдоль дороги.
С другой стороны асфальтового полотна расстилалось поле желтой и зеленой травы. Вдали над этим морем вздымались громады борщевиков - ядовитые надсмотрщики над всеми остальными сорняками. Еще дальше паслись две лошади.
Аня с удивлением уставилась на них. Они будто были вырезаны из совсем другого пейзажа и грубо впихнуты сюда на Подмосковное поле. Она прищурилась, пытаясь разглядеть в них мираж, призраков или видения прошлого.
Нет.
Просто пегая и темно-бурая лошадь.
Странно.
Аня не знала, что кто-то разводит их здесь.
- У тебя деньги есть? - спросила она Рому. - А то у меня просто нету, и я если честно не знаю, как мы будем добираться до станции. Вот я и…
- Ну, рублей пятсот есть… - неуверенно сказал он, одновременно начав проверять карманы куртки.
- Это хорошо, - вздохнула она, смотря на дорогу.
Машин не было.
У Ани действительно не было ни гроша с собой. Если не считать двадцатки в кармане джинсов и карточки Оксаны в куртке. Но она была уверенна что в подмосковных маршрутках карточки не принимают.
- А ты не боишься? - внезапно спросил ее Рома.
- Тебя? Не смеши, ты ведь... - усмехнулась Аня, но парень ее прервал.
- Я не про себя, - он покачал головой. - Что я расскажу, что ты ведьма. И вообще про ведьм. Ты так мне запросто все рассказала. Ну то есть… - его голос дрогнул. - Я бы тебе никогда не поверил, если бы это не было бы единственным объяснением ситуации…
- А это и не единственное объяснение ситуации, - улыбнулась Аня. поворачиваясь к нему.
- Ага, второй это то что я поехал. Спасибо, не хочу в это верить, - он выставил перед собой руки, словно защищаясь от тяжкой правды. - Просто все-таки мне кажется это не та информация, которую можно вот так просто рассказать первому встречному. Ты меня убивать случайно потом не собираешься?
- О, боги, кто тебе поверит то? Ты сам то себе веришь, а? - Аня залилась жестоким смехом и с удовольствием заметила, как парень кривится, будто сожрав целый лимон. - Поверь, я тебе нихрена по факту не рассказала. И уж тем более никаких удивительных тайн.
Рома хотел было что-то сказать, но только открыл рот, закрыл его и погрузился в тяжелое молчание. Аня явственно слышала, как скрипят шестеренки в его мозгу, пытаясь разложить всю ситуацию по полочкам, но эти самые полочки постоянно ломались и грозили его сознанию настоящей катастрофой. Восьмибальным землетрясением, тайфуном и штормом.
На дороге было пусто.
Только воздух плыл искрящимся маревом над разогретым асфальтом.
- Жарко, - сказал Рома и снял свою куртку.
Аня ничего не сказала, а только продолжала смотреть вдоль дороги, ожидая того, чтобы на горизонте мелькнул силуэт машины.
Марево искажалось, превращаясь то в белокаменный город сказок, то в караван, бредущий на вершину облаков. Ветер дул с поля ровной теплой волной.
Никого не было.
Кажется, они застряли на какой-то дороге вне пространства и времени. Оторванные от всего. Выброшенные и застрявшие в вязком янтаре.
А солнце и правда начало печь.
- Так, мне надо отлить, - сказал Рома куда в межпространственную пустоту перед собой. - А может не только отлить…
- Блять, давай без подробностей, - фыркнула Аня и указала пальцем на лесную чащу. - И где-нибудь вот там как можно дальше, ладно?
Рома насупился, но все-таки бросил куртку на траву у обочины и направился в лес. Аня пристально смотрела ему вслед. В ее глазах застряло ледяным осколком сладостное оцепенение от жары.
- Дальше, дальше! - крикнула она, когда его спина замелькала меж деревьев. Кажется, он что-то буркнул в ответ, но она не расслышала.
Как на зло, когда Рома скрылся за деревьями, Аня увидела вдалеке силуэт маршрутки. Моргнула пару раз, пытаясь развеять мираж, но машина двигалась к ней с уверенностью туповатого вола, вспахивающего поле. Когда она поняла, что приближающееся спасение - это не шутка, в ее голове появилась одна очень постыдная, но одновременно такая логичная мысль, что она чуть не кончила от одного ее появления.
Хотелось облизать тыльную сторону ладони и сказать: Боже, Иссусья тряпка мне в жопу, как же блять я хороша!
И плевать, что ее горло обожгло бы от упоминания всуе имени этого высохшего распятого идола.
Такая мысль стоит того.
Аня помедлила буквально полсекунды, которые почти стали для нее половиной вечности, и рванула к куртке Ромы. Начала шарить по карманам в поисках заветной пятихатки. В ее голове стучало - быстрее быстрее быстрее, пока этот долбоящер не вернулся со своего говняного паломничества (ха-ха, Аня да ты жжешь).
Она нашла несколько смятых купюр во внутреннем нагрудном кармане, сжала их в кулаке, подскочила к обочине и начала махать руками. Она почти успела взлететь над землей от неистовой пляски своих рук, когда машина все-таки начала тормозить и остановилась прямо перед ней.
Предплечья болели.
Волосы раскалились под солнцем.
Она вцепилась в ручку двери маршрутки и с силой потянула на себя, но ее силенок не хватало на то, чтобы сдвинуть ее с места.
Ей повезло, что внутри машины кто-то (стекла были тонированы и салон не просматривался) помог ей сдвинуть железную бандуру в сторону.
- Извини, парниша, - тихо сказала Аня лесу, садясь в маршрутку и с трудом, упираясь ногами закрывая за собой массивную дверь.
Она не знала почему так поступает с этим бедным парнем.
Могла бы и помочь ему добраться до Москвы.
Вдруг у него тоже есть сестра, за которой нужно присмотреть? Или важное собеседование? Или любая другая нужда? Может ему просто домой нужно?
А Аня так его грандиозно подставила.
Но все равно, как не взгляни, идея стырить бабло и вернуться в Москву в одиночку, оставив позади себя парня, который пару часов назад приставал к ней, была весьма хороша. Под “весьма” Аня имела ввиду - черт возьми, единственно правильная.
Нет, он конечно красавчик и все такое.
Аня плюхнулась на единственное свободное место в конце маршрутки, передала деньги вперед.
Полезла в куртку за своим смартфоном, решив проверить хватит ли в нем зарядки на пару секунд работы, но ее рука внезапно наткнулась лишь на...пустоту.
Она замерла.
Где умудрилась посеять?
В Доме Дверей? На той поляне? Нет, когда они вышли к дороге она все еще чувствовала тяжесть телефона во внутреннем кармане ветровки.
Единственный вариант оставался, что она посеяла свой телефон, когда наклонялась к куртке Ромы. Это конечно было странно, но она вполне могла не заметить его пропажи, ведь в тот момент в ее голове хватало место только на подъезжающую маршрутку.
Да, это было бы достаточно иронично - стырить у парня пятихатку, но посеять смартфон. Вполне в ее духе. Оксана бы сказала - это поступок сугубо в стиле Ани.
Аня у была готова начать себя клясть последними словами, но внезапно она подумала, что теперь всегда сможет найти парня, если захочет (и, если он найдет смартфон).
Может и не захочет найти.
Но...иметь такую возможность - уж точно не лишне.
Парень то красавчик ведь.
Аня хотела проклясть себя и свои гормоны прямо на месте, но...а, забейте, сиденье в этой маршрутки было таким мягким и уютным, что она начала дремать буквально через пять секунд после обнаружения пропажи. И никто не имеет право судить за это.