На фото — паук Antrodiaetus riversi, поджидающий добычу в своей башенке. По-английски он называется (california) turret spider — «(калифорнийский) паук, строящий башни». Это эндемик влажных горных лесов Калифорнии, обитающий на востоке и западе от Калифорнийской долины.
A. riversi — маленький паук размером до 18 мм из группы мигаломорфных пауков, или пауков-птицеедов. Калифорния — один из центров мирового разнообразия этой группы. Благодаря рассеченному рельефу и небольшой способности к расселению популяции A. riversi изолированы друг от друга и приобрели достаточно отличий, чтобы стать отдельными видами: сейчас в комплексе A. riversi выделяют пять видов.

Antrodiaetus riversi высунулся из башни. Фото, видимо, запечатлело неудачный выпад в сторону жертвы. На конце головы видны хелицеры, которые паук вонзает в тело жертвы, впрыскивая яд. Фото c сайта inaturalist.org
Башня из паутины возвышается над землей на 2,5–5 см, а вглубь уходит на все 15. Высота и диаметр зависят от размера паука. Внутренняя поверхность башенки гладкая, а снаружи паук покрывает ее частичками почвы, кусочками листьев, веточек, коры, мхом, хвоинками. Такое покрытие укрепляет стенки башни и маскирует ее среди лесной подстилки. Взрослые A. riversi — домоседы, своего дома не покидают, исключение — самцы, которые уходят, чтобы найти самку и спариться с ней. После спаривания самцы погибают, а самки могут жить до 16 лет! Молодые паучки селятся неподалеку от матери, поэтому рядом с большой башней можно найти несколько маленьких.

Бездонная паучья башня, «ощетинившаяся» хвоинками. Фото с сайта flickr.com
Днем паук отсиживается в норке, а ночью выходит на охоту — поднимается к выходу из башни и поджидает жертву. Как только почувствует вибрацию от движения, он молниеносно кидается на жертву, хватает ее и затаскивает внутрь. Питается паук мелкими членистоногими: многоножками, муравьями (часто из рода Camponotus), жуками.

На видео можно хорошо рассмотреть устройство башенки, молниеносность прыжка и чувствительность паука к вибрациям, которые передаются стенкам башни от окружающих предметов
Вход в башенку обычно открыт, но перед линькой паук запечатывает вход паутиной, чтобы никто его не потревожил. Единственные враги паука — это дорожные осы, или помпилиды, которые превращают пауков в живые консервы для своих личинок.

Иногда можно встретить и такие башенки, «украшенные» экскрементами оленя. Фото с сайта flickr.com
Фото © Marshal Hedin с сайта flickr.com.
Юлия Михневич

Международная группа палеонтологов, обработав собранный в арктической Канаде материал из протерозойских пород возрастом около 1 млрд лет, описала микробиоту, представленную разными группами водорослей. Среди этих остатков выделились особые формы, по признакам больше напоминающие грибы. Их описали как самостоятельный вид Ourasphaira giraldae. Тщательный анализ этих остатков и обнаружение в их клеточной стенке хитина подтвердило, что это действительно грибы. Таким образом, во-первых, выясняется, что хитин может сохраняться в узнаваемом виде миллиард лет, а во-вторых, филогенетики получают данные о том, что эволюционные линии грибов и животных разошлись не позже миллиарда лет назад.

Рис. 1. Типичное строение клеточной стенки грибов. Снизу вверх: двойная клеточная мембрана, на ней хитин/хитозан, над которым находится аморфный матрикс с гликопротеинами. В органических остатках Ourasphaira giraldae ученые смогли увидеть все эти характерные структуры при помощи разнообразных инструментов и методов: сканирующего электронного микроскопа (аморфный матрикс и внутренняя стенка сложного строения), просвечивающего электронного микроскопа (двойная мембрана) и Фурье-инфракрасной спектроскопии (хитин). Рисунок с сайта en.wikipedia.org

Палеонтологи продолжают поиски следов жизни в древнейших породах планеты. На этот раз исследователи из научных учреждений Бельгии, Канады и Франции описали грибы, которые на сегодняшний момент являются древнейшими представителями своего царства. Палеонтологи в течение трех лет собирали образцы в протерозойских разрезах северо-запада арктической Канады. Группа этих разрезов неплохо изучена — по крайней мере, они как следует датированы разными методами и в разных точках осадочной последовательности (рис. 2). Возраст той части, откуда были взяты образцы, составил 1013–892 миллионов лет. Что и говорить — это интересный интервал: теоретически как раз в это время шло начальное становление грибов и различных одноклеточных животных. По молекулярным реконструкциям время расхождения этих линий должно быть около 1200 млн лет.

Рис. 2. Слева — датировки формаций арктической Канады, откуда происходят изученные образцы. Обсуждаемая работа посвящена образцам из интервала формации Grassy Bay. Звездочками обозначено датирование уран-свинцовым методом (черные и белые звездочки соответствуют датировкам по разным минералам), белыми кружочками — рений-осмиевое датирование. Схема из обсуждаемой статьи в Precambrian Research. Справа — карта северных районов территории Нунавут и Северо-Западных территорий, крестиком отмечено место забора образцов Ourasphaira giraldae. Изображение из обсуждаемой статьи в Nature
Образцы, собранные в ходе экспедиций, отправились в Льежский университет, где с ними начала работать Марселла Жиральдо (Marcella Giraldo), опытный препаратор-палинолог. Она растворила все образцы в смеси плавиковой и соляной кислот, как это обычно делается, когда из камней хотят выделить пыльцу и споры растений, а также любые другие органические остатки. В результате из сотни килограммов камней получилось несколько драгоценных препаратов с остатками организмов, живших миллиард лет назад. Жиральдо проделала колоссальную и кропотливейшую работу и за свою преданность делу удостоилась чести, чтобы ее именем назвали древнейший на планете гриб — Ourasphaira giraldae, найденный в этом материале (рис. 3).

Рис. 3. Древнейший известный гриб Ourasphaira giraldae, на фото A — голотип. В изученных образцах оказалось много остатков этих организмов, которые были исследованы учеными. Стрелки указывают на септы. Изображение из обсуждаемой статьи в Precambrian Research
Кроме O. giraldae в этом материале оказалось довольно много и других органических фоссилий: около десятка различных форм микроводорослей и акритархов. Как же ученые смогли отнести O. giraldae к грибам, отделив от разного рода водорослей?
Для начала, по морфологии. O. giraldae представляли собой клеточные образования с двойной стенкой, которые слагаются в длинные нити, разделенные плотными септами (см. мицелий) и имеющие редкие Т-образные ветвления. На концах нитей были округлые образования, напоминающие споры. Эти признаки присущи не только грибам, но и некоторым нитчатым водорослям, поэтому их пока маловато для отнесения остатков к грибам. Еще один аргумент — микроструктура оболочки концевых вздутий, имеющая характерный вид переплетенных микрофибрилл в грибных спорах (рис. 4).

Рис. 4. Микрофибриллы в оболочке спороподобного вздутия O. giraldae (слева) и современного гриба Pleurotus eryngii (справа). Длины масштабных отрезков — 100 нм (слева) и 200 нм (справа). Фото из обсуждаемой статьи в Nature и из статьи S. Ifuku et al., 2011. Preparation of Chitin Nanofibers from Mushrooms
А если скептикам и микрофибрилл недостаточно, то ученые приберегли еще один козырь (собственно, ради него и затеяна статья в Nature). Им удалось выяснить молекулярный состав ископаемых остатков с помощью Фурье-инфракрасной микроспектроскопии (Фурье-ИКС, Fourier-transform infrared spectroscopy, FTIR).

Удивительно, но в составе появился четкий сигнал присутствия хитина или его производного хитозана (рис. 5)! И это после миллиарда лет «хранения». Хитин очень мало изменился за это долгое время, и это заставляет задуматься, как органические остатки становятся фоссилиями и что такое палеонтологическая летопись в целом. Так или иначе, но хитин — это обязательный компонент грибной стенки, у водорослей его быть не может. Таким образом, и морфология, и микроструктура оболочек, и химический состав говорят о грибной природе Ourasphaira giraldae. Бесспорно — это грибы.

Рис. 5. Сравнение спектров Фурье-ИКС хитина из микрофоссилии Ourasphaira giraldae со стандартами для альфа-хитина грибов и хитозана. Хорошо видно, насколько они схожи. Рисунок из обсуждаемой статьи в Nature

И эти грибы дают надежную калибровочную точку для определения времени расхождения эволюционных линий грибов и животных: никак не позже 890 млн лет назад. Теперь дело за биоинформатиками, которым нужно пересмотреть реконструированное по молекулярным данным время расхождения грибов и животных в соответствии с новыми находками.
Во всех этих рассуждениях о древнейшей грибной биоте остается единственное сомнение: а вдруг это загрязнение? Ясно, что речь не идет о современной контаминации, так как хитин все же изменен. Но, может быть, эти грибы проникли в осадочную породу уже сильно после ее формирования? Для подобных микроископаемых это — самое главное и при этом самое трудноразрешимое сомнение. Авторы работы отмечают, что против гипотезы о позднейшем прорастании грибных гифов свидетельствует расположение нитей по слоистости, а не сквозь нее, как это было бы, если бы нити прорастали через уже оформленный пласт. Ну что же, такой аргумент выглядит вполне логично, хотя соответствующих иллюстраций и не приведено, а прорастание сквозь пласт может быть и в условиях неконсолидированного осадка.
Напомню читателям, что в 2008 году «Элементы» рассказывали о находке грибов примерно того же возраста из восточной Якутии (Грибы, которым миллиард лет, «Элементы», 19.12.2008). К сожалению, авторы обсуждаемых работ о грибах из Канады не объяснили, почему они не относят к грибам восточноякутские формы (тем более что в протерозое эти территории составляли единый палеобассейн). А было бы интересно узнать мнение экспертов на эту тему.
Источники:1) Corentin C. Loron, Robert H. Rainbird, Elizabeth C. Turner, J. Wilder Greenman, Emmanuelle J. Javaux. Organic-walled microfossils from the late Mesoproterozoic to early Neoproterozoic lower Shaler Supergroup (Arctic Canada): Diversity and biostratigraphic significance // Precambrian Research. 2019. V. 321. P. 349–374. DOI: 10.1016/j.precamres.2018.12.024.2) Corentin C. Loron, Camille François, Robert H. Rainbird, Elizabeth C. Turner, Stephan Borensztajn & Emmanuelle J. Javaux. Early fungi from the Proterozoic era in Arctic Canada // Nature. 2019. DOI: 10.1038/s41586-019-1217-0.
Елена Наймарк

https://elementy.ru/novosti_nauki/433481/Iskopaemye_griby_vo...

Впервые палеонтологи познакомились с этим животным в начале ХХ века, когда отпечаток его тела был найден в знаменитых сланцах Бёрджес (провинция Британская Колумбия, Канада), в отложениях среднего кембрия возрастом около 508 млн лет. Однако эта единичная находка долгое время оставалась без внимания и была описана только в 1976 году, тогда она и получила имя — Nectocaris pteryx (от греч. νηκτόν «плавающий», καρίς «креветка» и πτέρυξ «крыло»). На реконструкции голотипа нектокариса мы видим вытянутое тело с передней частью, очень похожей на карапакс креветки, с черным округлым глазом, также типичным для креветок и их родственников. Вдоль тела сверху и снизу тянется что-то вроде гребня или плавника. Сходство с креветками было отражено в родовом названии этого животного: Nectocaris можно перевести как «активно плавающая креветка». При этом систематическое положение нектокариса оставалось спорным, даже высказывалось предположение, что он может относиться к предкам хордовых.

Первый экземпляр Nectocaris pteryx: голотип этого вида (вверху) в коллекции Национального музея естественной истории в США и первая реконструкция его внешнего вида (внизу). Изображения с сайтов burgess-shale.rom.on.ca и as.wvu.edu
Однако нектокарис так бы и остался одной из многочисленных кембрийских загадок, хорошо известных только специалистам по этому чрезвычайно интересному интервалу истории Земли, если бы не публикация, вышедшая в 2010 году в журнале Nature. В этой статье канадские палеонтологи Жан-Бернар Кэрон (Jean-Bernard Caron) и его аспирант Мартин Смит (Martin Smith) опубликовали результаты исследования 91 нового образца Nectocaris pteryx. Оказалось, что первая находка очень плохо отражала настоящее строение тела нектокариса: так, плавники у него были не брюшным и спинным, а располагались по бокам широкого уплощенного тела, а впереди находился не заостренный рострум, как у креветок, а два длинных гибких щупальца. Кроме того, выяснилось, что под головой нектокариса располагалась длинная, мускулистая, расширяющаяся к концу трубка. И только глаза действительно оказались как у креветок — темные полусферы на небольших стебельках.

Один из новых образцов Nectocaris pteryx с противоотпечатком. Длина образца — 45 мм. Фото © Jean-Bernard Caron с сайта burgess-shale.rom.on.ca

Кроме того, авторы показали, что два других кембрийских рода — Petalilium и Vetustovermis — также являются близкими родственниками нектокариса и что в целом Nectocarididae появились еще в раннем кембрии. Все эти открытия действительно заслуживали публикации в Nature, но авторы не ограничились простым описанием находок, они предложили новую, сенсационную версию систематического положения нектокариса: по их мнению, он был мягкотелым активно плавающим головоногим моллюском, не имеющим наружной раковины, то есть фактически кальмаром. Тело нектокариса авторы интерпретировали как мускулистую мантию с боковыми плавниками, хоботок — как воронку, через которую головоногие выбрасывают воду из мантийной полости. Более того, согласно публикации Кэрона и Смита, нектокарис оказывается древнейшим из известных на сегодняшний день головоногих.
Казалось бы, открытие древнейшего головоногого моллюска должно было привести в восторг специалистов по цефалоподам, однако эта статья вызвала недоумение, граничащее с возмущением. Один уважаемый специалист по современным головоногим в частной беседе даже назвал эту работу «научным хулиганством». Почему? Здесь нужно совершить небольшой экскурс в раннюю историю головоногих моллюсков.

Наиболее древние на сегодняшний день достоверные находки головоногих моллюсков (их относят к роду Plectronoceras) относятся к позднему кембрию. Возраст самых древних отложений, в которых найдены плектроноцерасы, — около 490 миллионов лет, то есть они почти на 20 миллионов лет моложе слоев, в которых встречаются нектокарисы. Предками цефалопод были, по всей вероятности, моноплакофоры — небольшие примитивные моллюски с раковиной-крышечкой на спинной стороне тела. Как именно происходил переход от моноплакофор к цефалоподам, пока еще достоверно не известно, но у некоторых из них внутри раковины образовывались перегородки — септы, создававшие изолированные камеры в ее верхней части. Заполненные газом камеры, вероятно, облегчали раковину и, может быть, даже в какой-что степени защищали моллюска от сверлящих хищников (см. картинку дня Раковины, просверленные моллюсками). Однако, перегородки не всегда были сплошными, иногда в них могло сохраняться отверстие, через которое в камеры частично проходило тело моллюска. Часть мягкого тела, проникавшая в камеры, со временем превратилась в тонкую трубку — сифон, который стал использоваться для изменения соотношения жидкости и газа внутри камер, то есть для управления плавучестью раковины.

Древнейший известный на сегодняшний день головоногий моллюск Plectronoceras (C, D) и его возможный предок Tannuella (A, B), у которой перегородки в раковине уже есть, а сифона еще нет. Изображение из статьи B. Kröger et al., 2011. Cephalopod origin and evolution: A congruent picture emerging from fossils, development and molecules

Детали этого эволюционного процесса пока не ясны, однако все специалисты по цефалоподам сходятся на том, что первоначально головоногие моллюски жили внутри раковин и что именно модификация раковины, то есть превращение ее в аппарат обеспечения нейтральной плавучести, привела к обособлению этих моллюсков от их предков и их дальнейшему эволюционному успеху.
Лишь в силуре, спустя 50 миллионов лет после плектроноцераса, некоторые из головоногих начали «экспериментировать» с обтягиванием наружной раковины мягкими тканями. Однако эти эволюционные эксперименты не получили продолжения, и только спустя еще 80 миллионов лет, в каменноугольном периоде, представители небольшого наутилоидного отряда Bactritida полностью покрыли раковину мантией. С этого момента началась эволюция подкласса Coleoidea (внутрираковинных), в ходе которой раковина постепенно редуцировалась и исчезала. Впрочем, полностью она исчезла лишь у некоторых осьминогов, у остальных колеоидей, включая кальмаров, она сохраняется, хоть и в редуцированном виде, внутри тела. Всё это подтверждается не только палеонтологическими находками, но и данными молекулярных часов.
Таким образом, с точки зрения специалистов по головоногим моллюскам, кальмар в нижнем кембрии — это примерно то же самое, что и кролик в докембрии — явление абсолютно невозможное. Но может быть, головоногие моллюски возникли на 20–30 миллионов лет раньше, чем мы думаем, и кто-то из них за пару миллионов лет сумел пройти тот путь, на который у других ушло больше 100 млн лет? Ведь среди современных кальмаров есть животные, внешность которых несколько напоминает нектокариса. Это представители семейства Cranchiidae, например Bathothauma lyromma. У молодых моллюсков этого вида глаза сидят на длинных стебельках, а вытянутую вперед узкую голову украшают два длинных щупальца, на фоне которых остальные восемь рук выглядят крошечными усиками.

Ювенильные особи Bathothauma lyromma. Слева — рисунок с сайта en.wikipedia.org, справа — фото © Solvin Zankl с сайта look4ward.co.uk

На следующий год после публикации Кэрона и Смита были опубликованы сразу две статьи (B. Kröger et al., 2011. Cephalopod origin and evolution: A congruent picture emerging from fossils, development and molecules и D. Mazurek, M. Zatoń, 2011. Is Nectocaris pteryx a cephalopod?), авторами которых были исследователи, профессионально занимающиеся ископаемыми и современными головоногими моллюсками. Они подвергли аргументацию канадских авторов жесткой критике и показали, что Nectocaris pteryx не является ни головоногим моллюском, ни моллюском вообще.
В первую очередь палеонтологи обратили внимание на трубку под головой нектокариса, которую авторы статьи в Nature посчитали воронкой головоногого моллюска. Эта длинная, довольно толстая трубка соединяет внутреннюю полость тела нектокариса (осевая полость) с внешней средой. На первый взгляд она действительно похожа на воронку цефалопод и на сифон двустворок или гастропод. Вот только все эти трубки — разные. Сифоны двустворчатых и брюхоногих моллюсков представляют собой выросты мантии, а воронки цефалопод имеют совсем другую природу — это выросты воротниковых складок, которые, вероятнее всего, сформировались из ноги, имевшейся у предков этих моллюсков. Воротниковые складки расположены по бокам головы, и воронка вырастает из них вперед, в то время как назад, в мантийную полость, она не продолжается.
У нектокариса же, и это хорошо видно на иллюстрации ниже, трубка уходит в глубину внутренней полости. Поэтому авторы обеих критических публикаций независимо друг от друга приходят к сходному выводу: эта трубка не имеет ничего общего с воронкой цефалопод и является частью пищеварительной системы. Фактически, это хоботок, соединенный с пищеводом, а внутренняя осевая полость, в которую и открывается трубка, в таком случае оказывается широким желудком. Это же мнение разделяют и многие исследователи кембрийских организмов, например Андрей Журавлев в своей работе, посвященной ранней эволюции многоклеточных, тоже считает трубку и полость нектокариса пищеварительной системой.

Строение воронки головоногих моллюсков и трубки нектокариса. Вверху — кальмар Mastigoteuthis magna, розовым цветом отмечена воронка и воротниковые складки. Рисунок из монографии В. А. Бизиков, 2008. Эволюция раковины головоногих моллюсков. Внизу — экземпляр Nectocaris с заполненной осадком трубкой. Хорошо видно, что трубка проходит далеко в тело, в отличие от воронки цефалопод. Изображение из статьи B. Kröger et al., 2011. Cephalopod origin and evolution: A congruent picture emerging from fossils, development and molecules

Эта интерпретация выглядит тем более достоверной, что Кэрон и Смит в своей работе не описали у нектокариса никаких внятных следов ротового аппарата или пищеварительного тракта. То есть они указали, что рот мог находиться между щупалец, а во внутренней полости некоторых экземпляров встречаются темные пятна, которые могли быть остатками желудка. Однако невнятные пятнышки при практически идеальной сохранности всех остальных органов и тканей не выглядят сколь-либо серьезным аргументом. Тем более что и у колеоидей, и у аммонитов пищеварительный тракт, в отличие от многих других частей тела, часто сохраняется очень хорошо.

Еще один важнейший «недостаток» нектокариса как головоногого моллюска, на который обратили внимание польские палеонтологи Давид Мазурек и Михал Затонь, — это отсутствие у него радулы (см. картинку дня Радула улитки). Радула — очень важный элемент тела моллюсков. Хотя она утрачена у двустворок, у головоногих присутствует. Ее строение является систематическим признаком: радула наутилусов заметно отличается от радулы аммоноидей или колеоидей, даже некоторые рода кальмаров можно различить по радуле. Радула известна и у аммоноидей, и у ископаемых наутилоидей. Тот же Жан-Бернар Кэрон с соавторами в 2006 году отнес мягкотелый среднекембрийский организм Odontogriphus omalus к моллюскам на основании присутствия у него радулы. Относительно нектокариса авторы объясняют отсутствие у него радулы плохой сохранностью, однако Odontogriphus происходит из тех же самых сланцев Бёрждес, что и Nectocaris, а у него прекрасно сохранились и радула, и пищевод, и желудок.

В критических публикациях приводились также и другие аргументы, но на фоне принципиально различного строения трубки нектокариса и воронки цефалопод и отсутствия у него радулы они уже не имеют особого значения. В 2013 году Мартин Смит, уже один, без Кэрона, опубликовал очень большую и прекрасно иллюстрированную работу, посвященную нектокарису, в которой попытался опровергнуть критику. Он привел фотографии двух образцов, у которых на голове между щупалец удалось обнаружить какой-то миниатюрный треугольный объект, естественно, интерпретированный как ротовой аппарат. Однако, как и прежде, не было показано никаких следов ни пищевода, ни желудка или какого-то его аналога, не нашлось и радулы. А новые фотографии трубки-«воронки», приведенные в статье, несмотря на слова автора, опровергают какую-либо связь нектокариса с цефалоподами: ничего подобного у головоногих нет.

Новые экземпляры Nectocaris pteryx различной сохранности. Длина масштабных отрезков 10 мм. Фото из статьи M. R. Smith, 2013. Nectocaridid ecology, diversity and affinity: Early origin of a cephalopod-like body plan

Кем-же тогда был этот Nectocaris pteryx, это «потерянное дитя кембрия», как назвали его Бьорн Крёгер и его соавторы? Уплощенное тело, два щупальца на голове и глаза на стебельках наводят на мысль о том, что он — родственник широко известного аномалокариса и должен относиться к классу Dinocaridida. Хотя Кэрон и Смит отрицали родство нектокариса с аномалокаридидами, указывая на различия в строении глаз и щупалец этих животных, другие специалисты считают это вполне возможным. В любом случае, к головоногим моллюскам он никакого отношения не имеет.
Реконструкция © Marianne Collins с сайта burgess-shale.rom.on.ca.
Александр Мироненко


https://elementy.ru/kartinka_dnya/892/Zagadochnyy_nektokaris

Перед вами — первый в истории науки аммонит, который был найден не в осадочных горных породах, а в янтаре. При словах «аммонит из янтаря» так и представляются щупальца, глаза и прочие атрибуты этих древних головоногих моллюсков, знакомые нам по работам палеоиллюстраторов. Но увы, никаких мягких тканей от аммонита не осталось: в куске мелового бирманского янтаря (бирмита), где его нашли, уцелела только сильно поврежденная раковина, забитая песком. Тем не менее находка проливает свет на процесс образования бирманского янтаря, а также служит новым источником информации о его возрасте. И еще она дает надежду, что в ископаемых смолах потенциально могут сохраняться еще более редкие и неожиданные вещи — надо только лучше искать.
Как и большинство инклюзов из бирмита, с которыми имеют дело ученые, янтарный аммонит был найден местными старателями и затем прошел через руки нескольких перекупщиков. Первоначально янтарные дилеры думали, что перед ними обычная улитка, каких в бирмите довольно много, но в конце концов один из коллекционеров догадался об истинной природе этой непритязательной на вид ракушки, и она была куплена частным Музеем янтаря в Шанхае (Lingpoge Amber Museum). Статья с описанием экземпляра была подготовлена учеными из Китая, Великобритании, Франции и США.
Диаметр аммонита — всего 12 мм. Он представляет собой ювенильную особь с поврежденной раковиной. Однако с помощью микротомографии (X-ray microtomography) ученые смогли разглядеть у аммонита строение внутренних перегородок и форму лопастных линий (границы прикрепления перегородок к стенкам раковины). Это позволило отнести янтарного аммонита к подроду Puzosia (Bhimaites), который находят в Европе, Африке, Азии и Южной Америке. Такие аммониты характерны для сеномана и верхов альба — двух геологических ярусов, между которыми проходит срединная граница мелового периода.

Внутреннее строение янтарного аммонита, реконструированное с помощью микротомографии. Фото с сайта nationalgeographic.com.au
Таким образом, присутствие аммонита Puzosia (Bhimaites) в целом подтверждает возраст бирманского янтаря, вычисленный исходя из радиоизотопных датировок вмещающих отложений. Согласно последним данным, эти отложения сформировались около 99 млн лет назад, то есть в самом начале сеномана. Однако некоторые скептики утверждали, что сам янтарь мог образоваться гораздо раньше и затем вторично перезахоронился (например, когда первичную янтароносную породу размыло морем). Теперь поводов для этих сомнений стало чуть меньше.
Раковина аммонита замурована в трехсантиметровый кусок янтаря, который больше похож на братскую могилу: всего в него попало не менее 40 различных организмов, большую часть из которых составляют сухопутные членистоногие. В их число входят панцирные клещи, мелкие двукрылые, жуки, тараканы — то есть типичная почвенная и лесная фауна. Однако в янтаре нашлись и две раковины морских улиток, а также четыре равноногих рачка, некоторые из которых, предположительно, обитали на литорали. Как образовался этот странный коктейль из морских и сухопутных животных?

A — кусок бирманского янтаря, в котором был найден аммонит. На фотографии хорошо видны раковины брюхоногих моллюсков и остатки насекомых. Длина масштабного отрезка: 5 мм. B, C — клещи; D — паук из семейства оонопиды; E — многоножка из класса диплоподы и раковина брюхоногого моллюска; F — горбатка (двукрылое насекомое); G — перепончатокрылое насекомое из надсемейства Chrysidoidea; H — жук; I — таракан. Длины масштабных отрезков: B–D, F, G — 0,5 мм; E, H — 1 мм; I — 2 мм. Фото из статьи T. Yu et al., 2019. An ammonite trapped in Burmese amber
Ученые полагают, что янтарная гробница с аммонитом сформировалась на песчаном пляже, где рос араукариевый лес (считается, что именно смола араукариевых дала начало бирманскому янтарю). Большой натек смолы медленно стекал по стволу, захватывая насекомых, потом оказался в почве у корней, где в него попали клещи, и, наконец, приклеил к себе выброшенную на берег раковину аммонита, морских улиток и пробегавших мимо литоральных рачков.
Интересно, что раньше в бирманском янтаре уже находили морские организмы, такие как остракоды (ракообразные) и морские сверлильщики (двустворчатые моллюски семейства Pholadidae). Интересно, что некоторые сверлильщики попали в янтарь заживо, о чем свидетельствуют остатки их мягких тканей. Скорее всего, такие двустворки, к своему несчастью, пробовали вбуравливаться в куски смолы, когда та еще не отвердела изнутри. Всё это также говорит о том, что древний лес, после которого остался бирмит, произрастал в условиях морского побережья. В результате смола почти сразу же оказывалась в море, где ее заносило глиной и песком, и в таком виде — без каких-либо дальнейших приключений — она и дошла до наших дней.
Почему всё это необходимо знать? Куски бирманского янтаря — это настоящие капсулы времени, которые сохранили мельчайшие подробности из жизни тропического леса времен динозавров. Там нашли птенцов вымерших энанциорнисовых птиц (см. Птенец из бирманского янтаря помог уточнить особенности развития мезозойских птиц, «Элементы», 12.06.2017), хвост пернатого динозавра (см. Найденный в янтаре оперенный хвост динозавра вряд ли годился для полета, «Элементы», 12.12.2016) и, конечно же, множество насекомых, одни из которых очень похожи на современных, а другие, напротив, крайне причудливы и необычны. Это настоящий, непридуманный «парк мелового периода», и, чтобы заглянуть в него, требуется лишь бинокуляр и немного терпения (ну и какое-то количество валюты, чтобы прикупить приглянувшиеся образцы). Вопрос же о механизмах образования бирмита крайне важен для понимания того, до какой степени сделанные в нем находки отражают особенности тогдашних экосистем.
Фото с сайта nationalgeographic.com.
Александр Храмов

https://elementy.ru/kartinka_dnya/890/Ammonit_v_yantare