Прыжок в неизвестность. Часть XXXI
Голоса вдруг смолкли, как и бушевавшая снежная буря. Только хлопья снега продолжали медленно оседать на залитый кровью пол из настоящего мрамора.
Трон, сколько же здесь было крови! Ноги буквально утопали в ней, скользили, и каждый шаг отдавался противным чавканьем.
По меньшей мере сотня аколитов лежала вокруг круглой, отделенной черным кругом площадки в позах, намекающих на то, что они перебили сами себя, поочередно вспоров друг другу животы и выпуская наружу кишки.
Рейвен вдруг осознала что и сама держит в руках нож. Как и Картезио и оставшиеся в их отряде штурмовики. Она вздрогнула, разжала ладонь. Холодный металл выпал из рук и с оглушающим звоном упал пол… Прямо возле головы Рави. Она, вмерзшая в лёд лежала на спине, широко распахнув глаза.
Всё стало на свои места: пожертвовав собой, псайкер остановила сводящий с ума кошмар.
Картезио крепко сжал в руке хелл-пистолет и кивнул Рейвен.
Для сожалений, скорби и воздаяния почестей героям ещё настанет время.
Не обращая внимание на боль и на новые раны, она бросилась в центр зала, где, несмотря на белую пелену, уже проступали семь неподвижных неясных силуэтов, расставленных по кругу.
С каждым шагом картина все прояснялась: семь высоких Х-образных дыб формировали ровное кольцо. К каждой была привязана несчастная обездвиженная жертва. Большинство из них не подавало признаков жизни: не мудрено, их кишки склизкими лентами вывалились наружу, а кровь стекала на пол, формируя небольшое багровое озерцо. Две жертвы еще были живы, хотя одному явно осталось недолго: сержант, что задержал Рейвен на подходе к ангарам, тупо пялился на свой только что вспоротый живот.
Крик Филиппа она услышала еще на подходе, до этого его заглушал кровавый снег. Дознаватель лежал на металлической койке, крепко фиксированный стальными зажимами. Только голова осталась свободной. Всё его тело напряглось от боли и напряжения; кулаки крепко сжаты; руки безуспешно пытались высвободиться из оков, отчего покрылись кровавыми волдырями. А над ним нависла вторая фигура. Теперь Рейвен отчетливо её видела: странный, болезненно худой мужчина с длинными сальными патлами, грязными серыми шароварами и такой же засаленной жилеткой на голое, покрытое татуировками тело. Он покачивался, мотая головой и крепко сжимал в руках посох с тремя шипастыми кругами на навершии.
Рейвен с разбегу врезалась в него здоровым плечом и сбила с ног. Они оба покатились по холодному липкому полу.
— Презренная шавка мертвого бога, как ты посмела! — тут же вскакивая на ноги услышала она полный ненависти скрежещущий голос.
Револьвер мгновенно оказался в её руках, однако нацелиться она не успела. Тело вдруг обмякло и рухнуло в кровавую лужу. Перед глазами предстало перекошенной злобой лицо с острыми зубами. Как у атаманши шайки торгашей. Только в этот раз принадлежало оно худому мужчине. Пасайкеру. Демонологу. Еретику. И как он так быстро поднялся и оказался рядом?
— Хорошая была печёнка у того сержанта... Ничего, твоя тоже сгодится. Так будет даже лучше.
Совсем рядом раздался дружный топот ног. Подоспели оставшиеся в живых штурмовики. Но от их выстрелов демонолог отмахнулся словно от назойливых насекомых. Плотный кокон из незримой энергии сделал его неуязвимым.
Рейвен попыталась пошевелить рукой, однако с ужасом осознала, что не чувствует её. Глаза округлились, сердце бешено застучало. Ответом ей был скрипучий смех.
— Не бойся, лежи спокойно, там, куда я тебя отправлю, смерти нет.
На мгновение его хватка ослабла. Рука почувствовала холод револьвера. Рядом рухнул штурмовик, видимо, пытавшийся атаковать с близкой дистанции. Рейвен собрала в кулак все силы и выстрелила. Раздался полный злобы крик, и на руку опустился тяжелый сапог, раздавливая и ломая хрупкие кости. От резкой боли она тихо взвыла.
— Я же сказал, лежи…
Договорить он не успел: еще одна худая, но в этот раз долговязая фигура сбила его с ног, отбросив назад, к одной из погибших жертв.
Дандоло стоял перед ней, закрывая собой и выставив вперед силовой меч.
— Освободи своего господина, — коротко бросил он и шагнул к поднимающемуся на ноги демонологу.
Ни слова больше. Рейвен вскочила на ноги и бросилась к Филиппу.
Широко раскрыв глаза и до скрежета сжав зубы, он боролся с чем-то, что было ей неведомо. Да и не должно быть ведомо.
Прицелившись единственной оставшейся более-менее здоровой рукой, она метко выстрелила так, что один из держателей с громким щелчком раскрылся. Затем второй.
Руки Филиппа тут же потянулись в сторону демонолога, но на полпути сжались в кулаки и резко дернулись словно от судороги. И без того вздутые вены на них превратились в фиолетовые бугры, готовые, казалось, вот-вот лопнуть. С уст сорвался злобный крик:
— Убью!
Рейвен освободила его ноги, и Филипп в очередной крупной судороге свалился на пол и скорчился. Его ломало, тело дрожало, руки и ноги мучали конвульсии, сгибая под неестественными углами. Но взор оставался ясным, полным ярости и злости, что не давала ему сдаться.
Подползя ближе и взяв его голову в свои руки, Рейвен осторожно повернула его лицо к себе.
— Филипп! Филипп, это я, Рейвен! Как я могу тебе помочь?
В карих глазах вспыхнул страх, лицо перекосила гримаса отчаяния.
— Уходи! Уходи… Рейвен! Я не знаю…Сколько еще… Смогу держаться… — хрипел он, — Оно… Сильнее… Меня.
Он закрыл глаза, дернул головой, отворачиваясь и со стоном сжался.
Шаги. Легкие шаги. Рейвен обернулась. Демонолог. Взгляд метнулся за его спину. Дондола лежал на полу безжизненной грудой изодранных тряпок. Она закрыла собой Филиппа, подняла револьвер.
— Прочь!
Рейвен нажимала на спусковой крючок до тех пор, пока барабан не опустел. Все тщетно. Поглощенные защитным барьером ни одна пуля не достигла цели.
— Да чтоб…
Громкий скрипучий смех оборвал ее на полуслове и не дал вытащить из-за пояса игольник. Демонологу стоило только пошевелить рукой, чтобы бесполезная железка упала на пол.
— Вы все так глупы. Вы все не понимаете блага, которое я вам несу!
От удара посохом из глаз полетели искры. Оглушенная, Рейвен повалилась на бок. Демонолог опустил ей на грудь тяжелый сапог, припечатывая к полу.
— Дедушка, — взревел он, снимая с пояса нож, — наставь этих неверующих! Подари им свою милость! Исцели их тела и души!
Рейвен безуспешно дернулась. Лезвие блеснуло в бьющем из окон солнечном свете.
— Вот и все, — пронеслось в голове.
Она попыталась нащупать руку Филиппа, чтобы сжать её в последний раз. Может, это придаст ему сил бороться.
Но нащупать не смогла.
Дознаватель с яростным рыком резко поднялся на ноги и бросился на демонолога. Пальцы его вцепились в уродливое лицо, выдавливая глазницы и… поджаривая их. Руки Филиппа объяли электрические молнии. Он направлял свою силу против того, кого ненавидел сейчас больше всего на свете.
Демонолог затрясся. В нос ударил запах горелого мяса.
Обгорелое бездыханное тело осело на пол.
Тяжело дыша, Филипп обернулся, а затем повалился рядом с демонологом. Взгляд его устремился в потолок, туда, где преломленные разноцветным стеклом, играли лучи закатного солнца.
— Я думал, что уже мертв, — выдохнул он, когда Рейвен взяла его за руку.
