Настоящим владельцем змеи человек становится в тот момент, когда он впервые скармливает своему питомцу свежую мышь.
Наиболее часто начинающие и не только змеевладельцы сталкиваются с вопросом: «А чем ты её кормишь? Мышами? И не жалко?» Стандартный же ответ весьма прост и банален: «Разумеется, жалко, но такова природа, змей не покормишь колбасой или кошачьими консервами».
С неуверенностью, продиктованной моей неопытностью, я смею предположить, что почти каждый хозяин ползучей рептилии хотя бы раз в своей жизни пытался спасти или сохранить жизнь хотя бы одного из пушистых кормовых объектов. Не решусь говорить о причинах, лишь расскажу свою подобную историю.
Узорчатый полоз Молли появилась у меня в конце осени 2015-ого года и стала для меня самым прелестным существом на свете. Завести змею было моей мечтой с десятилетнего возраста, но, разумеется, как и большинство людей, мои родители были горячо «против». Никакая разумная аргументация, мол, это тихое и неконфликтное животное, идеально подходящее для меня, человека, не слишком любящего тискать всяких пушистиков, пропускались мимо ушей: «У нас и так целый дом собак (всего четыре штуки!), да еще и попугай в придачу!», был их ответ, и отчасти он был справедлив. Но время шло, моё желание только крепло, и через несколько месяцев после гибели моего любимого, но вредного и вечно недовольного жизнью волнистика Гоши на заре его одиннадцатилетия я, наконец, смогла приобрести маленький золотистый чешуйчатый шнурочек с изумительным строгим взглядом по весьма низкой цене в две тысячи триста рублей вместе с террариумом, субстратом и первым кормовым голышом.
Прежде меня никогда не заботил вопрос жалости к мышам, которые пойдут моей будущей змее на корм. Я не сомневалась, что спокойно вынесу зрелище кормежки своей долгожданной питомицы. Так оно и оказалось: жалость жалостью, но удовольствие видеть здоровье и успешную адаптацию Молли на новом месте было слишком велико.
Тот-Самый-Мыш появился примерно через три недели, как раз на третьей запланированной кормежке. Уже не такой мелкий шнурочек Молли была готова перейти с однодневных-двухдневных мышат на мышат четырех-пятидневных, и я в честь такого события приобрела сразу двоих маленьких пискунов, у которых еле-еле темнелся слабый намек на шерсть. Одного планировалось заморозить сразу же после того, как его сиблинг будет благополучно сожран. Так как подобно многим змеям, у моей узорки бывали проблемы с аппетитом в плане обнаружения добычи даже в начальном террариуме-контейнере 20х30, я на всякий случай закинула сразу обоих мелочей в гости к малышке Молли.
В принципе, Молли вполне могла бы съесть и обоих мышат и не слишком париться по этому поводу. Тогда я еще не слишком себе представляла, сколько на самом деле может вместить в себя столь хрупкое вид существо, как маленький полоз. Даже сейчас я не всегда уверена и продолжаю беспокоиться из-за возможных проблем с пищеварением у своих питомцев. Но тогда я не была готова ни на какие, даже самые разумные эксперименты со своей сверхценной живностью, и стоило змее найти сбившихся в единый комочек мышат и хорошенько одного из них обнять, я вытащила оставшуюся писклю пинцетом и положила в переносной одноразовый контейнер. Я должна была пойти и засунуть этот контейнер в морозилку, чтобы разморозить змеиный корм через неделю, но что-то дернуло меня взамен этого элементарного действия положить контейнер на свободную часть согревательного коврика под контейнером со змеей. Молли смотрела на мышонка сквозь прозрачную стенку и в её взгляде мне виделся искренний укор и глубокое несогласие с выбранным мною местом для пискуна. По её мнению, лучшим местом для хранения мыша был её теплый и полный любви желудок.
Я же находилась в растерянности. По неизвестной для меня причине, я не могла просто взять и заморозить мышонка, несмотря на то, что я уже проделывала это с однодневными голышами неделей раньше. Ощущая потребность получить совет свыше, я описала ситуацию своей подруге и получила вполне очевидный совет, мол, мышь тебе нафиг сдалась, особенно та, которая всё равно помрет от голода через пару дней. И, разумеется, в соответствии со всеми законами женской логики, я поступила противоположно: решила попытаться выкормить мелкое чудовище, которое уже провалялось без своей мамки не меньше суток с хвостиком.
Обладая лишь знанием о том, что мелких млекопитающих надо кормить молоком, да обученная Гуглом, я закупила детской молочной кашки от Агуши и шприц для инъекций, в тот же вечер приступила к выкармливанию. И была пятница, день первый.
Я предлагала мелкому недоразумению и молоко различной степени жирности (козьего, как советовали, рядом не было, так что было коровье), кашки от Агуши, даже фруктовое пюре. К последнему я прибегла от отчаяния: мышонок не ел. Совсем. Ни со шприца, слишком для него крупного, ни с мелкой кисточки, он не глотал, лишь отчаянно извивался, пока я его удерживала, пытаясь впихнуть в него хотя бы каплю еды. Моя змея наверняка про себя смеялась над моей глупостью.
Я сдалась лишь на четвертый день, в понедельник утром, когда в очередной раз попытка кормления теплой молочной жижей из кашки закончилась провалом. Понимая, что не смогу выкормить столь мелкого мышонка, который уже неизвестно сколько провел времени без мамки, я с тяжелым сердцем приняла решение запихнуть его в морозилку. Я должна была спешить на пары, коих у меня было в тот день четыре, а потому быстро, решительно упаковала мышонка в его контейнер и твердым решением засунула его в камеру, закрыла дверь, и пошла собираться.
Три минуты. Меня хватило ровно на три минуты с небольшим, в течение которых я представляла, как страдает, медленно затихая от холода, маленькое существо, которое я уже привыкла держать на руках и гладить по пузику, пытаясь пробудить в нём аппетит. Я ломанулась к холодильнику, словно в жопу ужаленная рысь и вытащила из морозилки контейнер с неподвижным и, как мне казалось, бездыханным тельцем сосульки. Я не смогла сдержать слез. Вместо того, чтобы положить контейнер обратно, я отнесла его в свою комнату и вновь положила на горячий термоковрик, пусть надежды уже никакой не было.
Я ушла на пары в девять утра, а вернулась к семи вечера.
А он, мой слепой мышонок, оказался теплым и ползающим в своей коробочке. Моя мелкая сосулька растаяла и всячески демонстрировала, что вовсе не хочет умирать.
После этого случая Баки «Сосулька» Барнс наконец-то начал глотать ту бурду, что я ему предлагала, покрываться шерсткой и медленно расти. Я бы назвала его Капитаном Америкой, но увы, Баки был темненькой мышкой. Спустя две недели моих ежедневных страданий из-за кормежек каждые 3-5 часов, Баки Барнс переехал из своего контейнера в свежекупленный для него мышиный домик.
Баки не был единственным мышонком, которого я пыталась выкормить. Но лишь на нём мой материнский инстинкт сработал до счастливого конца. Трехчасовое соседство со змеей, длительная голодовка и морозилка убили бы множество менее удачливых и сильных мышат.
Но не Баки Барнса. Этот маленький засранец выжил. Несмотря ни на что.