Стоял душистый летний вечер 1991 года. Душистость вечеру добавлял дымивший изо всех своих труб Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат. До путча оставался ещё целый месяц, до конца отгулов - неделя, поэтому я предавался лени, лёжа на кровати с книжкой в руках.
В дверь позвонили, и мне пришлось наконец-то сползти с нагретого места и пойти встречать гостя. Гостем оказался Гена Аликин - водитель из Токшинской геофизической партии.
- Привет, подшабашить не хочешь? - радостно спросил он.
С деньгами в то время проблем ещё не было. Была проблема с тем, куда их потратить, поскольку в магазинах на полках стояли только фикусы да кактусы, а они, как известно, не очень-то вкусные. Да и в качестве одежды как-то не очень... С другой стороны, почему бы и не подзаработать?
- А что за шабашка? - поинтересовался я.
- Да фигня! Надо двадцать бочек бишофита из подвала в машину загрузить, да на склад перевезти. Работы на полчаса, по 100 рублей на рыло.
Нормальная работа, подумал я. И денег подзаработаю, да и себе бишофита отолью чуток - он от ушибов, да при болях в спине и суставах хорошо помогает. Мама им спину отцу мазала, когда его радикулит скрючивал.
Я быстро переоделся в рабочее и вместе с Геной поехал на партийной шишиге к подвалу с бишофитом. Там нас уже поджидал Серёга Гашков - бывший геофизик, полгода назад подавшийся в кооператоры. Он вручил нам ключи от подвала и как-то уж очень быстро убежал по делам. Мы спустились в подвал. В самом дальнем его углу стояли обычные железные двухсотлитровые бочки.
- Нормально, - сказал Гена. - У меня в кузове доски есть, сейчас мостки сделаем, да перекатаем бочки, делов-то!
Я подошёл к ближайшей бочке и легонько толкнул её. Бочка не шевельнулась. Тогда я толкнул её посильнее. С тем же результатом. Тогда я толкнул бочку со всей силы. С тем же успехом я мог я мог попробовать сдвинуть стенку подвала! Тогда за бочку мы с Геной схватились уже вдвоём. И даже вдвоём мы с большим трудом сумели сдвинуть её с места!
Маленькая справка: бишофит - это очень плотный солевой раствор, поэтому вес двухсотлитровой бочки бишофита был не 200 кг, как у воды или бензина, а килограмм 400, а если и меньше, то ненамного.
- Ну и что делать будем, - спросил я у Гены, понимая, что попали мы очень круто.
- Вёдрами таскать будем, у меня ручной насос имеется, - почесав голову, ответил Гена.
И мы начали таскать этот самый гадский бишофит вёдрами. Два ведра весом под полтинник нужно было сначала накачать насосом, потом пронести по подвалу до лестницы, подняться на 25 ступенек, закинуть вёдра в кузов машины и перелить их пустую бочку. И так бесконечное количество раз.
Примерно через полчаса работы мы стали говорить, что сто рублей - это несерьёзно, нужно просить сто пятьдесят. Ещё через полчаса сумма увеличилась до 200 рублей. Ещё через полчаса мы на полном серьёзе обсуждали 300 рублей на человека. Возможно в своих мечтаниях мы бы дошли и до 500, но тут бишофит наконец-то закончился. Мы с Геной стояли на подгибающихся ногах, все облитые бишофитом, с вытянутыми до пола руками и гордой улыбкой на лице. Мы сделали это!
Перевезли и выгрузили бочки мы довольно быстро - с разгрузкой нам помогли рабочие, уважительно посмотревшие на наши скрючившиеся от бишофита фигуры.
Обратно мы ехали, мысленно потирая руки в предвкушении большого куша. На въезде в Новодвинск, Гена заметил Серёгу, заходящего в сберкассу.
- Это мы удачно подъехали, - обрадовались мы и рванули вслед за Серёгой.
- Серёга, работа охренеть какая тяжёлая, надо бы добавить, - заорал Гена на всю кассу.
- Сколько? - спросил Сергей, втянув голову в ожидании суммы.
- Сто двадцать! - радостно ответил Гена.
Серёга, облегчённо вздохнув, жестом фокусника вынул из кармана деньги, расплатился и растворился в воздухе, оставив нас с Геной стоять и смотреть друг на друга с тупыми мордами.
- Гена, твою налево, какие "сто двадцать"? - всё же выдавил я.
- Блин, Дима, сам не понял, откуда я эту цифру взял! - вздохнул Гена.
Мы снова посмотрели друг на друга, заржали и разошлись по домам. Отдыхать.
А руки и ноги на следующий день не болели - помог бишофит-то!
Фамилии персонажей изменены, а то вдруг Серёга уже депутат какой-нибудь или миллионер. Если, конечно, пережил 90-е.
Критика приветствуется!