Если кажется, что от "человека" до "чеха" далеко, то вспомните, как у нас в быстром потоке речи звучит: "Молодой чеек!"

Именно на территории современной Чехии в VII веке существовало славянское государство Само, возникшее после свержения аварского владычества. В общем, всё у них там было хорошо.

Но жили там разные племена - то есть не только чехи - помимо них были и вышеупомянутые моравы, и вот первым названием будущей страны, если не считать Само, стала Великая Моравия (822-907).

В это время там было принято христианство, языком богослужения стал церковно-славянский, а люди разговаривали на западном диалекте тогда ещё общего славянского языка. Разница была, но не ошеломительная, сравните сами: у чехов "подазь" - это церк.-слав. "подаждь" (рус. "подай"), "розьство" - это "рождьство" ("рождество"), "обѣцѣниѣ" - "обѣштаниѥ" ("обещание"). А в современном чешском, оттеняя схожесть, эти слова выглядят так: "podej", "vánoce", "slib".

То есть если, допустим, наши Игорь Рюрикович с Ольгой решили бы отправиться в свадебное путешествие на теплый Дунай, то смогли бы без переводчика и сбитня себе попросить, и государственные дела обсудить. Может быть, внутренне поморщились бы от выговора и от отдельных словечек, но внешне бы себе этого, конечно, не позволили. Обсудили бы только потом тихонечко у себя в опочивальне. Может, даже, Ольга бы похихикала. Тихонько, чтобы не подслушали. Им же тоже всё понятно.

В это время чехи решили всех остальных местных славян объединить, как-то организовать, и себе в некотором роде подчинить. Как мы видим из современного названия страны - им это в итоге удалось.

К западу от Моравии они построили новый город, но не Новгород, а Вышеград, откуда в итоге получилась Прага (её название родственно нашему слову "порог", потому что в этом месте у реки Влтавы их очень много).

На новорожденную Чехию тут же напал неприятный сосед - Карл Великий, и со второго раза смог обложить данью. С другой стороны наседала Моравия: "А что это у нас тут чехи такие красивые сидят, и совсем одни?" В итоге, уже после смерти Карла, чехи решили, что из двух зол выберут германское, и принесли вассальную присягу восточно-франкскому королю, включая уплату дани и установление латинского церковного обряда. "Не одни", - как бы ответили чехи моравам.

Моравия не успела ответить, потому что пала под натиском венгров. В Германии как раз началась смута, и все это дало Чехии вздохнуть свободно. Она даже прекратила платить дань куда бы то ни было. Ух! Но не тут-то было.

Через несколько лет немецкое государство вновь заставило чехов признать свое зависимое положение. Впрочем, были в этом и плюсы: вместе с немцами чехи одолели венгров, что позволило им присоединить к себе Моравию "и кусочек Польши". Потом был реванш Польши, которая сказала: "Кусочек мой на место положь! А свой дай", потом опять натиск Чехии, потом попытка объединиться чехам и полякам против картавых западных соседей, которые дерут дань с бедных славян, но сделать им этого не дали. В 1041 году Генрих III дошёл до Праги (не в туристических целях, естественно), и с этого момента Чехия вошла в состав Священной Римской Империи. То есть опять попала под германцев (ну просто по названию это не очевидно). И оставалась там почти четыре столетия.

Язык в это время, конечно, не стоял на месте. В эти века как раз южные, западные и восточные славянские диалекты разделились окончательно и перестали быть взаимно понятными. И помимо этих естественных процессов, на западные славянские языки в силу политических причин сильное влияние оказывал немецкий.

В 1415 году в Чехии был сожжён некто Ян Гус, положивший начало национальному движению. Он пытался остановить германизацию, писал и проповедовал на живом народном языке - и за ним пошли, правда, в основном, уже после его смерти. В истории это явление известно как Гуситские войны, посредством которых чешский народ после веков, проведенных в зависимом положении, пытался отстоять и возродить свою идентичность. В это время был изобретен печатный станок, и чешский язык пережил свой взлет. Увидели свет чешская грамматика, Библия на чешском языке ("Пражская Библия").

Два века с переменным успехом шли всяческие дрязги, которыми я не буду вас утомлять: протестанты, католики, Тридцатилетняя война... И вот, в 1620 году чешское войско потерпело сокрушительное поражение при Белой горе. Страна оказалась колонией под властью Габсбургов, в ситуации намного более плачевной, чем до того. Разоренная, потерявшая навсегда тысячи поселений и большую часть населения: с 2,5 миллионов число жителей сократилось до 700 тысяч. Опустевшие земли радостно заселяли германцы.

Конечно, чтобы хорошо жить в такой стране, нужно было иметь связи с немецкоязычным двором. Их налаживанием и занялись выжившие чешские паны, постепенно забывая свой родной язык. Чешский оставался уделом простого народа, и то не всего. Жители городов переходили на немецкий, на нем говорили торговцы и ремесленники. Быстро распространились по стране иезуиты, которые уничтожали книги и рукописи на чешском языке, считая их еретическими. А в XVIII веке немецкий окончательно стал языком делопроизводства, а также языком преподавания и науки. Была уничтожена чешская придворная канцелярия, - её объединили с австрийской.

То есть на чешском говорили только жители деревень, которые и писать-то не умели. Следовательно, в это время у чешского по сути даже не было письменности. А поскольку он не был централизован, то и единого чешского языка не было. Был набор диалектов. Это как если бы у нас в больших городах говорили не на русском, но в деревнях столетиями без письменности выживали рязанский говор, вологодский, ростовский... Да, у них, слава тебе господи, одна грамматика, но местами разные правила чтения (где-то "о" без ударения читается как [а], где-то как [о], где-то [г] фрикативный, где-то "ч" произносим как [ц], где-то "делает" произносим как [делат], где то, а точнее везде, слова полностью отличаются, и интонация разная, и вообще...). И это у нас остались такие различия при наличии радио, телевизора и письменности хотя бы в последние сто лет. А вы представьте как было с чешским к XVIII-XIX веку по деревням, которые дай бог с соседним селом общались, и то не каждую неделю.

И тут у него оставалось два пути. Первый - оставаться языком крестьян и исчезнуть вместе с ними в эпоху урбанизации. Второй - возродиться на волне национальных идей эпохи романтизма. Что же, так случилось, что чешский язык пошёл (его повели) по второму пути. В XIX веке чешские патриоты начали его возрождать.

Первая чешская грамматика была написана на основе компиляции диалектов лингвистом Йозефом Добровским... на немецком языке. (Ну а на каком ещё? На чешском бы никто не понял). Следующее поколение лингвистов во главе с Йозефом Юнгманом составило пятитомный словарь, перелопатив всю сохранившуюся литературу на чешском за XIV, XV и XVI века. Под чешский язык подогнали латиницу, и на её основе сейчас "работают" и словацкая, и хорватская письменности.

Язык, конечно, изменился. Например, в самой первой известной чешской глоссе (XI век) написано "Vlah dal zemu bogu" ("Влах дал землю богу"). Сейчас это выглядит немного иначе: "Vlach dal zemi bohu".

Безусловно, к нашему времени появились такие явления и предметы, для которых названия триста лет назад не существовало, значит и в словаре нужного слова не было, а что-то просто не нашлось. Приходилось фантазировать. Так появились "letadlo" ("самолет"), "vozidlo" ("транспорт"), "chodidlo" ("подошва"), "počítač" ("компьютер"). После того, как чешский чуть не угодил в мертвые языки, люди предпочитают на всякий случай не заимствовать вообще ничего, а языковой пуризм там только приветствуется. Если откуда они и заимствуют, то по возможности из других славянских.

За нєколико послєдных лєт в Јапонији је было одкрыто множство котковых кафе с различными уникалными особливостами: починајучи од интериеров в стиљу периода Едо и кончајучи декором в духу јапонскых банеј. Да и в иных крајах кафе с котами уж не јест новина.

Тому створитељи кафе «Capy Neko Caf» в мєстечку Китиджоджи в Токио сут рєшили поступити инако. Они сут дали можност посєтитељам бесєдовати не једино с котками, але и со звєздоју мєста - капибароjу!

Но потрєбно изполњати једно неизмєнно правило: гладити звєрков можно једино тогды, когды они сами подојдут к чловєку. Ако ли животина одпочиваје на једном из специалных мєст, не јест дозвољено ју дотыкати.

Капибара јест највыше великым грызуном, и, хот оне сут родом из Jужној Америкы, в Јапонији и по цєлом свєту оне сут много љубиме. А такоже оне сут велми миле животинкы, что објасњаје јих способност поразумєвати се с иными животинами и људами.

Зверек зове се Таваши, что прєкладаје се како “шчетка” - и без обзира на тако грубо име, погладити ју хчут вси посєтитељи. А Таваши и не jест против, јербо капибары сут прємного добре створы!

Зверек спокојно односи се и к коткам, и к људам, љуби поједати, а в свободном часу jест готовы побыти с посєтитељами.

А јешче највыше велике грызуни в свєту љубет поспати!

Все вече котковых кафе, вкључно и «Capi Neko Caf», спасајут коткы из улице и ишчут јим новы дом. Персонал надєје се, что, проводечи час с котками в кафе, клиенти смогут створити свезок с једној албо нєколикыми животинами и забрати јих собє.

Актуалне цєны в кафе: 2200 јенов (приближно 16 евр) за часину и 1100 јенов (приближно 8 евр) за 30-минутне абонементы.

Наша бесєда: https://t.me/MSbesieda

Линкы:

https://capyneko.cafe/

https://konnichiwa.ru/3434/

https://www.restoran.ru/msk/news/restoransnewsmsk/kafe-s-kapibarami-i-kotami/

https://dzen.ru/media/id/5e26a1f5612cec00ae608e15/v-iaponii-otkrylos-kafe-v-kotorom-jivet-kapibara-5e3841a8b21da028c5557650

"Внимание! Злая женщина/жена. Собака ок".

При этом чешский и русский позоры – непосредственные родственники. Попробуем разобраться, как вышло, что их значения, а также значения позоров в других славянских языках, ушли так далеко друг от друга.

Древнерусское позоръ – это довольно прозрачное производное от глагола позьрѣти «посмотреть». Соответственно, и первоначальное значение этого слова – «зрелище».

Вот так в тексте Сказания о Борисе и Глебе описывается пожар в церкви:

«Загорелась церковь святого Василия, у которой лежали святые [Борис и Глеб], и бежали люди на зрелище».

От позоръ в древнерусском были образованы такие слова как позорьникъ «любитель зрелищ, развлечений», позорьнѣ «напоказ», позорьствовати «глазеть».

Со временем у позоръ развилось новое значение – «посмешище»:

«Как на посмешище мы были для всего мира» (Повесть о беспечном царе и его мудром советнике)

Отсюда уже лишь шажок до современного значения. Есть предположение, что такое изменение значение связано с практикой привязывания провинившихся к позорному столбу. Однако название «позорный столб» в древнерусских памятниках не фигурирует, да и, кажется, это наказание было больше характерно для Западной Европы, чем для Руси.

Таким образом для русского получается цепочка «зрелище» > «посмешище» > «позор».

В древнепольском pozór означало то, же, что и в древнерусском – «зрелище», однако уже в XVI веке репертуар значений расширяется: наряду со «зрелищем» появляется «взгляд» (pozór łaskawy – «благосклонный взгляд») и «вид». Современный польский пошёл ещё немного дальше, и в нём pozór /пóзур/ значит «видимость»:

Cała jej śmiałość, cały wigor, cała rezolucja to był pozór jeno, udawanie.

Ее смелость, бодрость, решительность – все была лишь видимость, притворство. [Анджей Сапковский. Башня шутов (Е. Вайсброт, 2004)]

Чешский двинулся другим путём. В нём pozor тоже соотносится с глаголом pozřít /пóзржиит/ «посмотреть». «Смотреть» отличается от «видеть» тем, что это целенаправленное действие, то есть «смотреть» – это «видеть внимательно». Поэтому-то pozor и стало означать «внимание!» (или «смирно!» как команда). Соответственно, pozorný – «внимательный», pozorovat – «наблюдать», а pozorovatel – «наблюдатель», pozornost – «внимание».

У сербов сохранилась связь позора со зрелищем: по́зориште – это театр, а по́зорница – сцена. При этом, пóзорник – это патрульный полицейский, а в Хорватии также рядовой и матрос.

А вот по́зор, начиная с XVIII века, не исключено, что под чешским влиянием, приобрело значение «внимание».

Вот так получилось, что в одних славянских языках (русский, болгарский) позор – это «стыд, срам», в других (чешский, словацкий, сербохорватский, словенский) – «внимание!», а в польском – «видимость».

Děkuji za pozornost!

Hvala za pozornost!