Это последняя статья из цикла об истории моего пребывания в Алжире.  В конце декабря 1978-го умер президент Хуари Бумедьен. Страшно было смотреть на его похороны даже по телевизору. Убитые горем люди прорывались через кордоны полиции и бросались к его гробу, их отшвыривали назад. Вообще, конечно, с эмоциями в тех местах круто.

Когда в Ливии по телевизору показывали репортажи о повешении очередных врагов Джамахирии ( а делалось это обязательно в родном городе преступника), - из толпы тоже выскакивали люди и висли на ногах казнимого. Было ли это горем или они желали, чтобы он скорее загнулся - я так и не понял.

В феврале президентом стал Шадли Бенджедид. Арабизация набрала новое дыхание. Газеты переходили на арабский язык, вывески, государственные бумаги... Пожилые люди и старики бурчали, им, в принципе, приходилось овладевать арабской грамотой с азов, до этого все отлично обходились французским. Молодёжи, конечно, было попроще.

И вот что тут я хотел бы сказать. Я не помню случая, чтобы все эти арабизации, украинизации и прочее дерьмо приводили к хорошим результатам. Обычно это просто начало борьбы за передел пирога.

И бегут "оккупанты" из Орана и Душанбе, Кейптауна и Зимбабве. И начинается там жопа, потому что местная инеллихгэнция оказывается полным отстоем, особливо техническая, да и любая, где надо работать руками и головой, а не языком.

Исключений почти нет. Я разговаривал с местным англичанином в Дурбане, Южная Африка. Там, на краю света, для местных служит развлечением приходить в порт (это свободно, в отличие от наших портов) и смотреть на суда, возможно, представляя, как они могли бы унести их отсюда. За крышами пакгаузов возвышались красивые издали высотные дома, а старик рассказывал, что это только видимость осталась. Белых специалистов отовсюду попёрли в рамках борьбы за коренизацию (ага!), а что ожидать от "этих"? Он их даже неграми не называл. Инфраструктура стремительно разрушается, всё приходит в упадок. На вопрос - есть ли перспективы у белых здесь, он отрезал: Нет! И я здесь только потому, что меня в Англии никто не ждёт и никому я там не нужен, я уже в третьем поколении южноафриканец (вспомните алжирских французов-черноногих и наших понаехов).

А на следующем этапе обладающие древней культурой аборигены начинают массово ломиться в страны изгнанных оккупантов, и засирать их по мере возможности.

Что до Алжира, арабизация плавно перешла там в исламизацию, вылившуюся почти на 10 лет в гражданскую войну с исламистами.

Лидеры исламистов выступили с заявлением о выплате за голову любого убитого иностранца, невзирая на его пол и возраст, премии в размере 10 тыс. долларов. Произошли первые нападения на специалистов, повлекшие за собой человеческие жертвы. Так, недалеко от Регайи был вырезан сербский городок. Погибло не менее 12 человек. Зверски убита группа французов и экипаж небольшого итальянского судна. Расстрелян автобус с российскими гражданами, в результате чего, по некоторым сведениям, погибло около 20 человек. Насилию подвергались даже русские женщины, прожившие в Алжире по 13 и более лет и принявшие ислам. Осенью 1993 года было совершено нападение на русских военных специалистов в городе Лагуат.

Ничего не подозревавшие русские офицеры после занятий отправились играть в волейбол. Кто-то после игры пошел домой, а четверо остались курить на лавочке возле дома. Внезапно из кустов раздались выстрелы. Один из летчиков, получивший огнестрельное ранение в голову и сердце, рухнул на землю. Двое других бросились бежать, а один, упав под лавку при звуках выстрелов, затаился, притворился убитым. Когда другие летчики уже забежали в подъезд, прогремела автоматная очередь. Пули попали одному офицеру сзади в сердце, а одна раздробила ногу второму. Лежавший под лавкой летчик видел, что из автомата стрелял старик, который даже не прятался, а из кустов били из пистолетов пацаны лет шестнадцати. Одним из убитых российских офицеров был полковник Орлов.

В сложившейся ситуации российские военнослужащие, которые по контракту не имели оружия, вынуждены были позаботиться о своей безопасности сами и вооружиться кто чем мог: топорами, ножами, обрезками водопроводных труб, арматуринами и палками.

Через некоторое время русскую группу в Регайи перевели на территорию самого училища, где была организована относительно хорошая охрана, позволившая российским специалистам продолжать занятия с алжирскими курсантами.

Интересно отметить, что насилию подвергались представители почти всех иностранных государств. В первую очередь французы и русские. За ними по числу потерь шли итальянцы, югославы, испанцы, немцы, японцы и другие. В этом списке не значились только иностранцы-мусульмане и американцы.(!)

В моё время до этого ещё было далеко. Даже представить, во что выльются все эти переименования пива с французского языка на арабский, было невозможно.  Когда подошли к концу очередные полгода, перегонный экипаж привёл ещё один катер и нас тормознули для обучения очередной алжирской команды.

В сумме я провёл в Алжире 17 месяцев, и это было не самое плохое время в моей жизни.

И сейчас в Алжир поставляется российская военная техника и наверняка есть наши специалисты. Но это уже другие времена, пусть о них расскажут современники.

...Ещё раз я оказался там уже как механик торгового судна, году в 2011-м. Мы привезли в Аннабу зерно, перешли в Оран, загрузились металлоломом, отвезли его в Барселону, вернулись в Аннабу (кстати, это был город Азеддина, как он там, как сложилась жизнь?), опять загрузились металлоломом и отправились в Турцию. Именно в Аннабе к нам пытались забраться мигранты, чтобы выбраться в Европу, я описывал тот случай - Как мы с нелегальной миграцией боролись

Нигде в Алжире нам на берег выходить не разрешили, как раз недавно перед нами исламисты поотрезали головы каким-то румынам.

И это всё об этой стране...

Источник: мой журнал https://zen.yandex.ru/media/amico/jurnal-o-moriakah-i-flote-...

Очередная часть рассказа о моей первой работе, на сей раз немного о коллективе

Предыдущая часть о том, как провести не самый приятный урок и быть по ошибке принятой за Наташу здесь https://pikabu.ru/story/chast_shestaya_trudnyie_klientyi_569...

Узнавая коллектив, я все больше и больше убеждалась в том, что отношение начальника Андрэ ко всем преподавателям было совершенно разным. В то время, как он строго контролировал все, что происходит на уроке у одних, - а ему становилось известно все до последней неудачной шутки, - он полностью дистанциировался от того, что происходит у других. Уроки Маши были самыми удачными, и ее хвалили все ее студенты и настаивали на том, чтобы заниматься только с нею. Однако ее стиль не совсем вписывался в наставления Андрея. По его мнению, было слишком весело, и Маша рисковала: ее студенты могли перестать готовиться к урокам, а приходить лишь для развлечений. У нее были и просмотры видео, и игры, и загадки, и много чего нестандартного, чего не было у других. Но Андрей не делал ей никаких замечаний, и у нее прокатывало все, и по одной простой причине:  выходящие после урока студенты светились от восторга, и при этом уровень их знаний рос!

- Вы что, там сексом занимаетесь, что они такие счастливые выходят? Что разбирали хоть?

Маша тыльной стороной ладони, испачканной маркерами, убрала волосы с лица и устало ответила:

- Степени сравнения прилагательных.

Андрей заулыбался. Вот, как нужно работать, Аня! - с гордым видом обратился он ко мне.

Дверь открылась, и на пороге появился Жоэль - коренастый, плечистый и несколько пухловатый камерунец, носитель языка. Вид у него был всегда сонный, и он все время хотел есть - всякий раз, приходя в офис и обнаружив что-нибудь съестное поблизости, он в мгновение ока все уничтожал.

- О, мои студенты идут, - вдруг Андрей изменился в лице. - сейчас буду по проекту спрашивать, нужно достать их журнал. Аня, идите с Жоэлем в самый маленький кабинет, вам придется вместе готовиться, потому что везде занято.

Нахождение в кабинете с нашим носителем языка означало одно - много мучительных минут выслушивания пошлых анекдотов, шуток ниже пояса и череды рассказов о его собственных легендарных похождениях постельных. Все коллеги реагировали на это с небывалым энтузиазмом: смеялись, поддакивали, задавали вопросы и вообще всячески поощряли пободное поведение. Мне же было очень стыдно и неловко слушать его истории и анекдоты, я вся словно цепенела,  и не знала, как на это реагировать.

- В этом ваша главная беда, - смеялся он, глядя на мое смущенное лицо, - слишком много запретов. Французы говорят о сексе с такой же легкостью, что и о погоде, и ничуть не стесняются. Вот ты, например, какое предпочитаешь белье? - спросил он у меня так просто, как будто бы вопрос был "Который час?", а не что-то личное.

- Жоэль, но мы ведь, все-таки, в Украине еще находимся, - ответила я. - У тебя может не быть запретов, а у меня есть воспитание. И на личные темы я с тобой общаться не буду. Я не француженка, так что мне можно.

Тут в кабинет вошла Аня, еще одна преподаватель и моя тезка, и Жоэль так же просто переадресовал свой вопрос ей.  Аня была очень сдержанной и серьезной девушкой, и ей на всех было плевать. Стоило мне раскрыть рот и обратиться к ней с вопросом, она сразу же отвечала "Все, я не хочу это слушать" и исчезала за открытым учебником. Я думала, камерунец сейчас поплатится за свою наглость. Аня томно улыбнулась и ответила: минимальное. Оба рассмеялись. Я удивилась, конечно, но с облегчением заметила, что со мной общение завершено, и я могу вернуться к подготовке своего занятия.

Через пару дней мы с Жоэлем распечатывали материалы к урокам, как вдруг он повернулся ко мне и сказал:

- Мне очень нравится рубашка, в которой ты вчера была. Особенно, когда ты наклонилась над компьютером. Мне стало не по себе, и я решила, что пора заново носить очки, чтобы лучше видеть и не наклоняться, а также прикупить себе свитер. Под горло.

- У тебя идеальное тело! Девушка-мечта! Пожалуйста, попробуй это со мной, ты же не пробовала!

Я оцепенела, и, сделав вид, что не слышу, резко развернулась и ввшла в коридор. Там стоял наш студент, но я его знала только в лицо.

- Здравствуйте, как Вас зовут? - обратилась я к нему как можно громче, на французском. Мужчина удивился, и начал тоже на французском отвечать. Я стала засыпать его вопросами, лишь бы не возвращаться, пока Жоэль не закончит печатать.

Входная дверь открылась, и к нашей тесной компании присоединились Андрей, который только что закончил свой урок, и Инна, новая преподаватель. Инна пришла к нам через две недели после меня, но справлялась гораздо лучше. Заметив, что мне тяжело, она часто присоединялась ко мне и здорово мне помогала.

- У меня отличная новость! - сказал Андрей, заведя нас в свой кабинет.- В воскресенье мы переезжаем в новый офис. Там есть много кабинетов, и даже кухня! Я устал терять клиентов из-за дурацкой очереди в записи в группы. Валери скул уже начинает переманивать у нас людей, и этому нужно положить конец.

В воскресенье мы все толпились в тесном офисе: паковали учебники, канцтовары, мыли парты, доски, собирали накопившиеся горы бумаг. Я постоянно ловила себя на том, что путаюсь у других под ногами, я не знала, что мне делать и чем себя занять. "Аня, положи, это не туда нужно, я сама" - эта фраза вполне могла сойти за прозвище, так часто я ее слышала в этот день. Андрей меня игнорировал полностью, что означало, что на меня в очередной раз пожаловались студенты. Но так как у него не было времени устроить мне выговор сейчас, он ограничился тем, что усиленно делал вид, будто я пустое место.

Я зашла в самый маленький кабинет, где Аня с упоением рассказывала четырем коллегам о том, что пробовала наркотики, но выпивать ей нравится больше, так как она чувствует себя расслабленной, но не теряет контроль над ситуацией.

Тут я явно почувствовала, что никогда не смогу влиться в этот коллектив: они все такие взрослые, опытные, могут разговаривать на любые темы. Я бы тоже хотела быть смелой и не краснеть, когда кто-нибудь рассказывает пошлый анекдот, я бы тоже хотела, чтоб меня вот так же слушали, но я не могла поддержать ни одной темы разговора, кроме учебы и работы.

К часу дня все было готово к переезду.

- Девчата, - обратился Андрей к женской половине коллектива. - Кто останется и здесь все уберет?

Девушки сжались.

- Я! Я быстро убираю, у нас есть ведро и тряпка?

- Да, есть. И швабра тоже, - Андрей снова одарил меня оценивающим взглядом. - Ты пока отдохни, а мы будем все грузить. Вот, держи ключи, поставишь на сигнализацию, хорошо? Вот, код записываю тебе на стикере.

Оставшись одна в пыльном офисе, я обрадовалась. Уж лучше убирать офис в тишине и спокойствии, чем чувствовать себя лишней и делать все невпопад. Через час уборка была закончена, я все закрыла и пошла на метро.

Инна вышла меня встретить.

- Пойдем, я выбила нам кухню. Там работы многовато, зато можно вдвоем поговорить спокойно. Лучше, чем учебники распаковывать.

Вместе мы закончили уборку часа за полтора - уж очень грязное было помещение. Когда я стояла на столе у окна и мыла жалюзи, Инна вдруг с облегчением сказала:

- А Жоэль не пришел, и хорошо.

- Ну, лишние руки не помешали бы. Вон как долго грузили все.

- Лучше тащить тяжеленные коробки, чем выслушивать его приставания. - Она поморщилась.

- О, к тебе он тоже пристает?

- Уже нет, но в тот день, когда Андрей сказал нам о переезде, он мне все утро звонил и уговаривал с ним переспать. Я чуть с парнем не поссорилась из-за него. К счастью, все обошлось, но я теперь и находиться с ним рядом не хочу.

- Ух ты! И мне предлагал. Девушка-мечта и все такое. Я даже сразу не нашла, как реагировать. Только вчера получилось дать ему отпор.

- И что ты сказала?

- Сказала, что сохну по парню из моего села, и что только он сейчас в моих мыслях.

Инна заулыбалась.

- И что за парень? Расскажешь?..