Вчерась на Красную Горку снимала этнические наряды в одной семейной мастерской. Мастерская зовётся Лавка «Красная горка», кстати сказать. Сложилось, ко дню пришлось. Люблю, когда так складно.

Пока ехали-петляли между сосен от железнодорожной станции до мастерской – болтали с хозяйкой, мастерицей Марией. Болтали о бабушках и мамах, о живых и ушедших, о Радонице и Троице (и о том, когда следует ходить на кладбище, а когда дома сидеть – так и не сговорились толком, оставили это на суд наших бабушек, им лучше знать).

Внутрь мастерской занырнули и ровно в шкатулке с сокровищами оказались. Трогали шершавые и гладкие ткани. Перебирали стеклянные и каменные нитки бусин. Надевали всю эту красоту на безликую тряпичную женщину-манекен. Забывали голову – не свою, а манекена, конечно. Привешивали женщине на бёдра подвесы, расшитые звонкими рядами монет и ракушек – чтоб при всяком движении дурные духи от звона разбегались. Проверяли, все ли положенные пояски и платочки надели. Все. Любовались получившейся замужней вожанкой.

— Богачества наши!

Так Мария зовёт свои сокровища. Припоминаю, что бабушка моё тоже так зовёт всё ценное, хранимое многими годами по тайным сундучкам да верхним полкам шифоньеров. Хоть и не с Ингерманландии бабушка родом, а слова всё единые, видать, по земле носятся.

Пили чай на швейной машинке. Обсуждали следующие съёмки. Я вписывала в блокнотик звучные, древние названия деревень: Низино, Сиверский, Вистино, Кургала…Подумалось, что похожи они на птиц выпархивающих. Может с того, что птицами полотенце вожанки нашей расшито, прямо на меня глядит. А может с устатку, часа три снимали, не шутка.

Ладно, насчёт птиц не точно. Вот вернуться в эту шкатулку-мастерскую хочется непременно, понимаю, что в таких местах на своём месте себя чувствую – это точно.