Егоров приехал с корпоратива домой, кок-то уж очень быстро разделся, принял душ, и наконец, оказался в темноте своей комнаты, в постели. Алкоголь еще напоминал о себе. Он вдруг припомнил весь вечер, дорогу домой, но мыслями Егоров все никак не мог оказаться теперь здесь, у себя дома, в постели. В его сознании еще звучала надоедливая музыка, еще продолжался настрой всеобщего показного веселья, которое никому толком не удавалось сыграть. «Бога нет», - рассуждал он в темноте лежа в своей постели. «Бога точно нет. Есть только дьявол. И он у «них» на хорошем откате». Внезапно Егоров вдруг ощутил, как глаза его наполнились слезами.
«Это даже хорошо» - думал он, - «это даже поможет теперь уснуть. Так что это даже ничего, что все так. Это ведь не при всех. Это хорошо, когда стресс вот так вот сразу выражается. Хуже гораздо, когда – мысли. Все равно этого иногда не избежать. Когда мучают мысли – это много хуже. Но, все равно, не понятно, от чего все так… От чего?..» Так Егоров и действительно скоро уснул. И как-то уж сразу началось сновидение. Он увидел вдруг себя сидящего в зале оперного театра. Должна была начаться опера. Егоров был совсем один. Точнее зал был полон народу. Все без конца бродили и никак не могли усесться на свои места. Занавес был еще закрыт. Но вдруг свет стал сокращаться, и занавес поехал в стороны. Пока совсем не погас свет Егоров успел глянуть на программку в своей руке. «Тендер» - провозглашало заглавие. Наконец занавес был открыт.
Сцена была исполнена какого-то античного пафоса, но скульптуры казались, уж очень пошлыми и на заднике мерцая диодами, красовалась надпись: «Гермошлем – мы наполним ваш мир газом!».
Зазвучала скрипичная музыка и на сцену вышел пухленький дяденька в бархатном пиджачке. «Не может быть» - обнажил он свой тенор. «Не может быть!!» - провозгласил он еще более тягучим голоском. «Мы сократили в третий раз» - и он изобразил горький плачь, утираясь платком. «Мы сократили штат, в эти сложные времена-а-а-а. Но это не мешает нам ха-ха-ха-ха!
Нам не мешает это вдруг… устроить тендер». Он вытащил из кармана платок, высморкался и снова расхохотался: «А-ха-ха-ха! Устроить тендер на семьдесят миллионов!! Ха-ха-ха-ха!!». «Ах, в эти времена» - подхватил с двух сторон хор – «Ах, в кризисные времена»! «А-ха-ха-ха» - перебивал их пухленький тенор. «Да, в эти времена» - продолжал, словно издеваясь над хором тенор. «Нас сократили» - жалобно завывал хор – «нас в том квартале трижды сокращали. Но кто, же мог представить! Что вот теперь устроят тендер»! «Да, тендер»! – прокричал пухлик и хор притих.
«Конечно а-ха-ха! Конечно тендер! И теперь мы будем, будем беспощадны» . «Ах, господин, коммерческий директор» - запел женский голос еще до выхода на сцену. Пухленький тенор замер, словно испугался чего-то и посмотрел в сторону, откуда доносилось пение. На сцену вышла модель, одетая в длинное черное платье – под горло и до пят. «Ах, господин коммерческий директор» - продолжила она – «готова выполнить любое повеленье». Она подходит к директору, встает на колени и скребется об его ногу, словно кошка коготками. «Не говорите глупостей, Елена» - запел смущенный тенор – «я не могу доверить ни кому… таких ответственных и …» Елена поднимается на наги и прижимаясь, трется об его ногу. «И… А, впрочем, можете отправить этот факс» - он достает из кармана клачек бумаги и передает девушке. «Кому отправить!» - неописуемо возвысился голос Елены, когда она прочитала, что написано на клочке.
«Кому сочтете…» - задергал бровями тенор, как бы намекая. «С десяток!! С десяток знаю я подрядчиков надежных».
«О, разумеется» - согласился пухлый – «надежным, только им, а после и о встрече сговоримся»!
Елена поворачивается и пока она уходит со сцены зрителям видно, что второй половины ее платья, практически, нет, а первая держится почти на ниточках. Елена ушла и тенор снова один.
«О, как Фортуна снова благосклонна! Я чувствую, здесь бойня назревает. Так пусть Елена примет это бремя. Мне не досуг смотреть на эту гонку. Поспею я, пожалуй, к награжденью! А-ха-ха-ха! Да, здравствует ФортунааааааааааааааааааааааааааааА!». Гасится свет.
Зал в диком изумлении аплодирует.
На сцене появляется Елена. Но теперь уже она в цельном черном платье до пят. За нею следует молодой человек в джинсах, свитере, с модной прической и с пристегнутым к руке наручниками автомобильным рулем: «Позвольте же!» - поет он. «Позвольте быть участником веселья!». «В своем уме ли вы?!» - отвечает Елена. «От вас я без ума, вы так неотразимы»! «Ах, слышу, слышу я симфонию мобильных» - растянула Елена – «не ровен час ударит колокол – не принимаются, увы теперь заявки»! «О, я прошу вас» - продолжает настаивать парень. «Ах, вы не промах, я вижу, в самом деле».
«Как я могу вам быть полезным, подскажите?». «Ах, дайте максимальную мне скидку и можете считать договорились». «Ах, нет! Вы без ножа меня кромсаете на части. Давайте как-нибудь иначе сговоримся!». «Что?!!!! Да как вы смеете?! Здесь был уже соперник ваш, и вы не можете назначить выше цену!!!» «Как???? Он уж был здесь?» «Не только здесь, он всюду успевает»! «Но мы ведь с вами хорошо договорились, тогда в тот раз без максимальной скидки!» «Забудьте про тот раз, он был ошибкой!» «Нет! Не губите!! Я готов пойти на что угодно, только не на скидку! О, боги! Как невыносима моя дорога, как тяжел мой крест! Про бонус, может быть, смогу договориться и ваш процент я соблюду без скидки!». «Про свой процент мне больше не словечка! Еще подставите меня, здесь всюду уши. Про бонус распишите по подробней и завтра же пришлите по имейлу!!!!».