Тайна Мастера
(отрывок из повести «Морковь против Оливье», продолжение)
Грандиозных успех французского ресторана «Эрмитаж» был достигнут не только благодаря безукоризненному вкусу Мастера и его умению совместить русского едока с французскими продуктами, но и невероятным трудолюбием. Оливье был везде, он царил на кухне, даже после того, как из Парижа выписали шеф-повара Дюге, следил за всеми закупками, помнил каждого посетителя.
Всякий день был он в ресторане, не давая себе ни выходных, ни ночного отдыха. Мастер, надо сказать, был натурой артистической, человеком рампы. Бесконечно любезный в зале, умеющий с каждым гостем составить интересную тому беседу, Оливье, входя на кухню, метал громы и молнии.
― Уроды! Бездельники! ― начинал он с порога, ругая поваров за малейшую оплошность, а половых за нерасторопность. Доставалось даже парижской знаменитости, от чего знаменитость втайне прихлёбывал коньяк. Не гневался Мастер только на кухонную девчушку Пелагею, круглую сироту, которую приютила дальняя родственница, мывшая в «Эрмитаже» посуду. Пелагея росла на кухне, была сметливой и улыбчивой, что очень нравилось Оливье. Бывало, повара прятались от него, выставляя вперёд себя девочку, и Мастер смягчался. Возможно оттого, что своими детьми так и не обзавёлся. Никогда не был он женат и проживал тут же, над рестораном, в скромной квартире.
Немалые же доходы свои Оливье пускал на выкуп доли у купца Пегова, своего компаньона, да на закупку диковинных продуктов и самых дорогих вин. А ещё собирался открыть французский ресторан в столице и торговался с тамошними купцами за помещение.
На сорок пятом году жизни Мастер заболел.
― Сердечная слабость и крайнее измождение, ― с грустью заключил доктор Склифосовский, ― вам бы, друг мой, на воды, да на полгода, не меньше.
― Как же я всё оставлю? ― возразил Оливье, ― Ничего, полежу пару дней и окрепну.
Но время шло, а силы не возвращались. Всё чаще Мастер не мог себе позволить даже спуститься на первый этаж. Он вызывал к себе приказчиков с амбарными книгами, пытался вникать в счета, ругался по привычке, но всё тише и тише. Пелагея была при нём неотлучно. Иной раз Оливье обучал её кулинарии. С кухни приносили продукты, ученица старательно сравнивала вкусы и судила, что к чему подойдет. Вечерами Мастер рассказывал ей свою жизнь, а девочка делилась с ним своими тайнами.
В тот печальный день, 14 ноября 1883 года, Оливье слабым голосом говорил половому Ивану:
― Скажи Шарову, чтобы нотариуса ко мне вызвал, как его бишь… Герике. А потом принеси рябиновой, а к ней икорки зернистой, троечной, да чтоб как дробь была. И вот ещё… салата моего, из рябчиков, принеси чуток. А сверху пьемонтский трюфель пусть покрошат, будет тогда, как под чёрным покрывалом, что всю ночь мне снилось. Хотя и не спал толком. Быть может, последняя эта моя трапеза… А для Поли пусть блинчик выпекут, хочешь блинчик?
― Дядюшка, да вы помирать собрались? Матушка померла, а потом и батюшка. А теперь вы?
― Ты вот что, Поля, ты не бойся. И не плачь. Нужды тебе ни в чем не будет, я позабочусь. Чего стоишь, Ванька, ступай уже, бестолочь.
***
Из протокола допроса Иванова Ивана Михайлова, полового трактира «Эрмитаж», происхождением из крестьян села Кобыляево, Ярославской губернии:
«…как и было велено, я привёл господина нотариуса Герике. Как мы вошли, хозяин доедал салат из рябчиков. Как нас заметил, то сильно закашлял и стал кричать непонятное, как будто: «Э-ро! Э-ро!», а после затих. Я тут же за доктором побежал, да уж всё было напрасно. А в комнате при том был я, господин нотариус Герике и Пелагея, племянница Дарьи Александровой, да она по малолетству всё время ревела в углу и глупая, потому если что на меня скажет, то верить ей не надо».
***
После безвременной кончины Мастера дела в «Эрмитаже» пришли в расстройство. Продуты и посуду стали нещадно воровать, а шеф-повар Дюге запил, да не по-французски, а по-местному. В московских канавах стали находить его всё чаще, отчего в народе возникло выражение «напиться в дугу». Московский генерал-губернатор князь Долгоруков личным распоряжением отослал непутевого обратно в Париж, с припиской: «таковых нам без надобности, своих класть некуда».
Но вскоре московские купцы, что не мыслили уже себе жизни без любимого трактира, выкупили дело у родственников Оливье и создали товарищество по управлению. Во главе встал московский 2-й гильдии купец Поликарпов, заядлый любитель руанских уток, прочие были помельче: Мочалов, Дмитриев, да крещёный еврей Юдин. Просился к ним и купец Перешивкин (см. «Дело купца Трузе» ― прим.авт.), но получил отказ. «Эрмитаж» вновь ожил. Товарищи пристроили к трактиру стеклянную галерею и банный флигель в античном стиле, где посетителей поджидали дамы, тотчас готовые на все услуги. Подавали теперь на хрустале и серебре, но за рецептурой следили не особо и продукты брали, где ближе ― всё равно от посетителей отбоя не было. Потому и пошёл слух, что тайну знаменитого салата Мастер унёс с собой в могилу. Половые, когда их о том спрашивали, загадочно подмигивали. Но как можно было двадцать лет скрывать рецепт на кухне, где полсотни человек трудились с одиннадцати утра до четырёх ночи? Нет, секрет Оливье был проще по названию, но сложнее по исполнению. Ни в чём и никогда не допускал он отступлений. Единожды найдя лучшие ингредиенты и пропорции, строго требовал их соблюдения, ничего не упуская из виду.
Так для провансаля масло брали только чёрное, с фруктовым оттенком, что выжимают на двухсотлетней мельнице в сердце Прованса ― долине Бо. Горчицы приходили лишь от Мариуса Грея из Дижона, да чтобы каждая партия была сопровождена собственноручным письмом месье Мариуса. Острую добавку «Соя-кабуль» поставлял только лондонский дом «Crosse & Blackwell». Яйца же брались исключительно от чёрных минорок с птичьего двора помещицы Куртенер, где кур кормили отборным зерном. Подготовленную для салата нарезку Оливье осматривал лично, после чего командовал замешивать и первым снимал пробу. И так всякий божий день, пока жизнь не покинула его…
Что же касаемо девчушки Пелагеи, то её, в память о Мастере, Поликарпов отправил на воспитание в Санкт-Петербург, в приют принца Ольденбургского, уплатив взнос и выдав на дорогу корзинку еды.
(продолжение следует)
Тайна века раскрыта
Не скажу
Шаг в неизведанное
На свете нет ничего более волнительного и таинственного, чем открытие журнала звонков и мессенджеров утром после крепкой пьянки...
В копилку тайн мироздания
ххх: Ремонтирую мфу. Не работает сканер. Снял, разобрал, крышку держат только два болта из шести. Дальше диалог с клиентом:
— куда болты дели остальные?
— понимаешь, мы же никогда не узнаем правды о том кто убил Кеннеди.
— с болтами так же?
— Ну да...
Клинок для принцессы. Глава 1. Тролль и Огр
Даже и представить трудно в какие странные приключения ты можешь вляпаться, решая одним ясным утром проснуться, потянуться, отключить разбушевавшийся без особой на то причины будильник (и это в выходной-то день), перевернуться на другой бок, чтоб минутку понежиться в постели и понаблюдать, как лучи утренней зари пробиваются в комнату сквозь щелочку задернутых штор. И тут, ко всему прочему, обнаружить рядом с собой...тролля.
Да-да, дамы и господа – тролля! И ни какого-нибудь, а самого настоящего – безобразного, вислоухого и при том во всю глотку сопящего.
Да ведь это невозможно, скажите вы. И будете абсолютно правы. Однако поспешу вас заверить – так оно и было. И именно с этого момента начались мои самые головокружительные приключения.
Но о них чуть позже. Сейчас же я оказалась в непростой ситуации и была ошеломлена не меньше вашего.
Тролль? В постели? Да где же это видано.
В последний раз я слышала о них в детстве, пожалуй, лет двадцать назад, когда просила бабушку рассказать парочку интересных историй на ночь. Тогда это были обычные сказки, небылицы, которыми изрядно «кормили» наивного и капризного ребёнка, коим, признаюсь, я была. А теперь что – остатки беспокойного сна или реальность, искаженная двумя бутылками вина, выпитыми вчера вечером?
И первое, что я сделала, дабы проверить это – заморгала.
Но нет, не помогло. Огромная, уродливая морда никуда не девалась, а кажется наоборот становилась еще реальнее и безобразнее. Это ли не подтверждения того, что все было взаправду.
Что ж, значит оставалось сделать то единственное, что могло прийти в голову девушки, которую застали врасплох – кричать. И кричать так громко, как только можно. И я закричала.
Голосовые связки – счастья и здоровья моей учительнице пения – задребезжали так неистово, что создали не хилую ударную волну, которая едва не выбила все стекла в комнате. Но троллевой морде было нипочём.
Громко всхрапнув, она издала несколько довольно неприятных звуков, заворчала и (о, наглость) положила грязную лапу мне на талию.
Господа читатели, если вы никогда не встречались с подобной леди, как я, советую и дальше не попадаться мне на глаза.
Подобных мне называют исчадием ада, ночными фуриями, сестрами смерти и остальными недвусмысленными понятиями, цель которых – показать всю нашу непокорную женскую суть. А потому страх мой улетучился столь же быстро, сколь стремительно взяла верх над чувствами злоба.
Извернувшись, я с размаха зарядила кулаком по физиономии сопящего уродца, коленом двинула ему в живот и в довершение огрела по голове лампой, стоявшей на тумбе у кровати.
Действия мои заимели мгновенный эффект.
Чудище разлепило глаза и, оскалив пожёлтевшие клыки...улыбнулось.
– Крошка, – громыхнуло у меня над ухом, – вижу, ты уже проснулась. С добрым утром.
И опять полезло обниматься.
Ну уж этого я стерпеть не могла. Уровень возмущения увеличился до запредельно возможного.
Я ловко увернулась от лапищы, решившей вновь нарушить моё личное пространство, нырнула под неё и спрыгнула с кровати. В ту же секунду в руках у меня очутилась клюшка для гольфа.
– Какое еще доброе утро? – взвизгнула я. – Не смейте меня трогать, уважаемый. Кто вы вообще такой, и какого черта вы делаете в моей спальне? А ну, живо отвечайте!
Я сделала пару показательных замахов клюшкой, но чудище особо не впечатлилось.
Вместо этого оно свесило ноги с кровати, село и с хрустом почесалось. Потом поднялось, размяло затекшую шею, потянулось и направилось к окну, намереваясь, по-видимому, отдернуть шторы. Но, не сделав и двух шагов, остановилось.
– Чертова привычка, – выругалось чудище, возвращаясь обратно к кровати. – В который раз забываю, что свет в нашем истинном обличии нам вреден. От этих заклятий одни неприятности – напрочь забываешь, кто ты есть на самом деле. Надо бы напомнить зельчикам, что от их отравы я рано или поздно окажусь в каком-нибудь второсортном музеи в качестве каменной статуи. Просто, бр-р!
Чудище передернуло плечами и со скрипом уселось на кровать.
Я, решительно ничего не поняв, крикнула:
– Эй, чего вы там бормочите? Говорите, что вы делаете в моей спальне или я вас сейчас...
Тут тролль наконец меня заметил.
– Ах, крошка, – сказал он, обернувшись и оглядев мою стройную фигурку с головы до ног. – Как тебе все таки повезло! Не бояться солнечного света – мечта любого тролля. Я бы ради нее отдал все, лишь бы, как и ты, ощутить хоть раз жар солнца.
Здесь тролль вздохнул, потянулся к штанам, висящим на стуле, достал из кармана небольшой пузырек и добавил:
– Но нет, приходится делать все по старинке – пить эту чёртову дрянь.
Потом легким движением руки он вскинул пузырек и одним залпом его осушил.
Мгновение ничего не происходило. Я стояла, не имея понятия, что же делать дальше – в моей спальне сидит тролль, несет какую-то околесицу, пьет какое-то пойло и в упор не видит ни моего замешательства, ни моих угроз. Тут любой растеряется.
Но через минуту удивляться пришлось еще больше. Как только зелье было выпито, с чудищем стали происходить странные метаморфозы. Он весь скривился, цвет его кожи из темно-зеленого превратился в салатовый, из салатового в светло зеленый, дальше в бледный с некоторым оттенком зелени, а потом и вовсе стал розоватым. Шерсти как не бывало. Огромный расплюченный нос исчез, а клыки пропали. Теперь передо мной стоял уже и не тролль вовсе, а...
Клюшка выпала у меня из рук, звякнула и покатилась по полу. Что за...?
Бывший тролль охнул и встал, представ передо мной уже в виде полуголого парня с торсом античного героя и лицом смазливой модели. Того самого парня, которого я, помнится, подцепила вчера спьяну в баре.
– Это...как так...ты же? – только сумела сказать я.
Вряд ли удастся подобрать нужные слова, чтобы описать мое изумление. За три года работы клерком я перевидала много странного (когда твой начальник сороколетний идиот с кучей тараканов в голове, ждать чего-то нормального от работы не приходится). Но такое – впервые.
Однако парню-троллю не было дела до моего замешательства – он пристально изучал часы на стене. И судя по нахмуренным бровям его, ему не нравилось, что их стрелки медленно, но неуклонно приближались к семи тридцати.
Натянув брюки и рубашку (все это время я растерянно следила за ним, пытаясь уложить в голове происходящее), он сказал:
– Проспали, – лицо его при этом приобрело строгий и озабоченный вид. – Теперь объяснять нет времени, крошка. Твой статус разморозили. Нам придется срочно явиться в контору БЮРО, чтобы обеспечить тебе защиту. Одевайся, выходим через минуту.
Он сграбастал одежду, валявшуюся на полу, и кинул мне.
– Чего? – вырвалось у меня, когда я ловила блузку с джинсами. – Защиту? В смысле? Что это значит? И кто ты, блин, вообще такой? И как ты так...вот это...превратился. Нет, – покачала я головой, – ничего не понимаю.
– С вопросами пока погоди, крошка. Твоя жизнь сейчас зависит,. главным образом, от спешки. Объяснять же нет времени. Люди Кобры наверняка прознали, что вчера я ослушался приказа БЮРО и ночевал у тебя. Теперь они не упустят шанса сцапать нас обоих, когда мы вместе и совсем беззащитны. И если мы не поторопимся сейчас и не окажемся в конторе к полудню, нам обоим конец...
В этот момент дверной звонок в прихожей разразился пронзительной трелью. И в тот же момент мой взгляд встретился со взглядом парня.
Когда-то, ещё учась в институте, я была лучшей среди студентов по лёгкой атлетике. Одни только результаты по стометровке чего стоили – одиннадцать секунд; это если и не олимпийский рекорд, то рекорд университета точно. С того времени прошло лет пять, не меньше, но сноровку и форму я не потеряла.
Однако, то, что я сделала сейчас, вряд ли можно было считать победой.
Не могу сказать, что именно двигало мной тогда – может намерение поскорее избавиться от парня и забыть все то, что произошло этим утром (и ночью, кстати, тоже); или может...нет, не знаю.
В общем, что бы там ни было уличив подходящий момент, я в одном нижнем белье кинулась в прихожую. Парень замешкался на секунду, не дольше, но этого хватило, чтобы я успела добежать до выхода, щелкнуть замком и распахнуть дверь.
Кого я ожидала увидеть за дверью, спросите вы? Ну, может быть Полину Витальевну, которой я три месяца подряд не платила за квартиру, которая наведывалась ко мне каждый день и которая теперь могла прийти мне на выручку. Даже Игорьку, с первого этажа, который с самого моего переезда безуспешно подбивал ко мне клинья – ему и то я была бы рада больше тому, кто стоял на лестничной площадке.
Последующее я помню обрывками.
Здоровяк, стоявший за дверью и походивший больше на огромную, облысевшую гориллу, чем на человека, при виде меня осклабился, вскинул руки и, намереваясь сцепить толстые, мазолистые пальцы на моей шее, потянулся вперед. Но, к счастью, так и не достиг цели. А вот кулак человека-тролля, так вовремя подоспевшего, цели достиг. И достиг столь точно, что послышался хруст ломающейся челюсти.
Здоровяка отбросило к перилам лестницы. Он охнул, не ожидая, по-видимому, такого отпора, но присутствия духа не растерял. Тут же вскочил и с кулаками набросился на обидчика.
Все происходило столь быстро и стремительно, что я не в силах была побороть болезненное оцепенение и как заворожённая следила за схваткой.
Прыти и силы что парню, что здоровяку было не занимать. Они упрямо обменивались ударами, барахтались и толкались. Парень одним точным ударом разбил здоровяку бровь, но, когда занес руку для очередной атаки, тот успел увернуться и ткнул парня сапогом в живот. Развязка, казалось, приближалась. И тогда я потеряла сознание.
Нет, не подумайте, я не грохнулась в обморок от переизбытка эмоций или чувства страха – вот уж чего от меня никто и никогда не дождется, так это подобной слабости. Вышло все куда прозаичнее и проще. Когда парень отлетел к дверному проему, по пути задел и меня, а я, в свою очередь, задела затылком тумбу рядом с дверью. На этом все.
Уж не знаю, что происходило дальше, но пришла я в себя, когда все было кончено – здоровяк валялся без сознания на полу, парень сидел рядом со мной и пытался привести в чувства.
*******
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Вести с любовных фронтов (сериал) история 5
История 5
Совсем коротенько (дело было в 2003-2004 году – точно не помню).
Вздыхает делопроизводитель (девушка), спрашиваю:
- Что, Леночка, приключилось?
- Костя замуж зовет.
- Так это же хорошо! Рад за тебя (знал, что встречаются, хотя самого Костю в глаза не видел).
- А вдруг Боря расскажет.
- Что? А… да… точно (вспоминаю, что раньше с Борей она с каким-то встречалась, рассказывала). И почему он должен ему рассказать?
- Это брат его.
- Блин… Он вас познакомил?
- Нет, Игорь.
- А Игорь?
- Друг Бори, я с ним раньше встречалась.
- А... Ну тогда думай, - и по шустрому свалил, дабы слишком глубоко не вдаваться в дебри интимных отношений столь милой, и столь "общительной", красавицы Лены.
Предыдущие серии:
Вести с любовных фронтов (сериал) история 1
Вести с любовных фронтов (сериал) история 2