Бывший главком армии Республики Сербской Ратко Младич приговорен МТБЮ к пожизненному заключению. Сюрпризом это не стало: всякий, кто знает о событиях в Боснии не понаслышке, понимает, что оправдание 74-летнего генерала для НАТО и ЕС смерти подобно. Это обрушило бы идеологическую конструкцию стран Запада, выстраиваемую вот уже 25 лет.
Ратко Младич был захвачен сербским спецназом 26 мая 2011 года в селе Лазарево под Белградом и уже 1 июня доставлен англичанами на вертолете в Гаагу. Следствие и судебный процесс продолжались шесть лет. В тюрьме Младич перенес несколько инсультов и инфаркт, и до последнего момента велись закулисные переговоры о его возможном освобождении для лечения в России. Но это была не более чем иллюзия: Европа не могла позволить себе освободить Младича, поскольку это обрушило бы всю пирамиду западноевропейской мифологии, выстроенной на костях «старой» Югославии и Советского Союза.
Младича неожиданно оправдали по первому пункту обвинения – геноциду боснийских мусульман. Вторым – и главным – пунктом шло обвинение в массовом убийстве в Сребренице, которое, по мнению МТБЮ, было совершено по прямому приказу командующего армией.
Культ всея Европы
Главное, что нужно знать: информация о крупных потерях среди 28-й дивизии боснийской армии в районе Сребреницы (в широком смысле – среди всего мужского населения анклавов Сребреница и Жепа) послужила предлогом для начала бомбардировок Республики Сербской самолетами НАТО, а затем и наземной интервенции альянса в Боснию и Герцеговину. То есть события в Сребренице лежат в основании европейской мифологии о роли ЕС и НАТО в «миротворческой операции в бывшей Югославии». Если этот камешек выдернуть, возникнет масса вопросов и к НАТО, и к объединенной Европе, и к отдельным личностям, и даже к целым нациям: чем они, собственно, занимались всю первую половину 90-х годов на развалинах двух империй – советской и югославской.
Недаром за прошедшие годы Сребреница превратилась в своеобразный культ, который поддерживается не только силами мусульман Боснии и лоскутного правительства в Сараево. Жрецами этого культа стали многие западные политики, появилась целая пропагандистская «культура Сребреницы», включающая кинофильмы, театральные постановки и популярную музыку. Сербы в голливудской продукции прочно заняли место «русской мафии», и их образы столь карикатурно жестоки, что перещеголяли даже индейцев из старых вестернов. А отрицание «геноцида Сребреницы» по тяжести обвинения встало почти вровень с отрицанием Холокоста – за альтернативную трактовку тех событий вас быстро вычеркнут из «приличного общества».
Так победившая система – европейская и натовская – создала себе механизм самозащиты. Без Сребреницы и её культа не было бы и вторжения НАТО в бывшую Югославию, потому оправдание интервенции, даже восхваление ее («мы остановили геноцид») – обязательный элемент европейского политика. Если не будет обвиненных сербов (нации в целом и отдельных представителей), европейцам придется ответить за собственные проступки. Особенно за создание системы давления на непокорные народы, в первую очередь сербов и русских.
При таком раскладе у Ратко Младича не было шанса на правосудие – хотя бы такое, как для мусульман, хорватов и албанцев. Это стало окончательно ясно после того, как МТБЮ приговорил к пожизненному заключению генерала Здравко Толимира, обвинив его в так называемом совместном преступном деянии (этот «состав преступления» специально изобретен в Гааге для сербов), целью которого якобы было «уничтожение мусульманского населения анклавов Сребреница и Жепа». Генерал Толимир скончался в тюрьме города Схевенинген 9 февраля прошлого года. За него не заступились даже французы – сбитых летчиков «Миража» он лично освобождал из плена как начальник разведки сербской армии.
Теперь настала очередь Младича – очередной жертвы на алтарь сребреницкого культа, чтобы жили да здравствовали НАТО и объединенная Европа.
Кошмар перед Рождеством
События 10–12 июля 1995 года в Восточной Боснии в Европе описываются как сознательное уничтожение мусульманского мужского населения анклава Сребреница общим числом до 10 тысяч за два дня с целью этнической чистки. Вина за это возлагается на боснийских сербов под командованием генералов Ратко Младича, Здравко Толимира и Радислава Крстича (он же Одноногий; в 1994 году Радислав наступил на мину, а в 2010 году в британской тюрьме на него напала с ножами группа заключенных-мусульман).
Это вранье, пусть век Шенгена не видать.
В начале 1992 года боснийские регулярные части под командованием Насера Орича захватили Восточную Босну и создали анклав размером в 900 квадратных километров с центром в Сребренице. Из анклава бежало все выжившее сербское население, но войска Орича терроризировали всю округу, буквально вырезая сербские села. Особенно им нравилось делать это на православные и сербские праздники – Петровдан, Джурджевдан. На Рождество 1993 года бошняки вырезали село Кравица, а заодно разрыли могилы на средневековом кладбище. Самому младшему из погибших было 4 года, самой старшей – 84. Кравица и окрестные села Ежештица и Шильковичи пережили ровно то же самое в далеком 1944 году.
Люди Орича считали это доблестью, среди них стала популярной песенка в стиле местного этнорока под названием «Кто идет на Рождество в Кравицу?».
Международное сообщество полностью проигнорировало и бойню в Кравице, и этническую чистку в Восточной Босне вообще, которой аскеры Орича развлекались два года. Некоторое шевеление случилось только тогда, когда бошняки вышли на границу «большой» Сербии и обстреляли пограничный городок. И до сих пор международные правозащитные организации упорно занижают число жертв среди мирного сербского населения Восточной Босны и критикуют даже проведение ежегодной религиозной панихиды в Республике Сербской (РС).
У сербской армии нашлись силы прекратить все это только летом 1995 года на пике наступательной активности. Армия РС, в отличие от противника, испытывала хронический недостаток живой силы, ее части были разбросаны на большой территории в гористой местности и не могли осуществлять наступательные действия одновременно на всех фронтах от Бихача до Сараево. Восточная Босна оставалась на периферии войны, потому и превратилась к середине 1995 года в одну большую сербскую могилу.
С подачи президента США Билла Клинтона этот анклав был объявлен Совбезом ООН «зоной безопасности», туда был переброшен голландский батальон в 600 человек со стрелковым оружием и на белых БТР. Помимо прочего, они должны были разоружить бошняков, чтобы создать «демилитаризованную зону», как того требовала резолюция Совбеза, но даже пальцем не пошевелили.
В начале апреля 18 старших офицеров 28-й дивизии боснийской армии (то есть гарнизона анклава), включая самого Орича, убыли на вертолете в Тузлу и далее в Зеницу и Сараево «для обучения на офицерских курсах». Очень вовремя. Оричу это спасло жизнь, и он до сих пор пьет в одиночку в своей квартире в Сараево, периодически попадая в каталажку за стрельбу в пьяном виде. МТБЮ тоже арестовывал – дважды. И дважды оправдывал. Французский генерал Филипп Морийон искренне заявлял, что именно действия Орича и его солдат спровоцировали все последовавшие события, но это подрывало мифологическую пирамиду, потому француза освистали, а Орич был оправдан по всем пунктам, кроме одного – «неприятие мер по предотвращению убийства сербских пленных», за что получил два года. Это само по себе трогательно – два года условно за массовое убийство пленных.
Обратно в Сребреницу с «офицерских курсов» тогда вернулись только два боснийских офицера – Рамиз Бечирович и Эюп Голич. Именно эти двое осуществляли руководство 28-й дивизией и ответственны за ее разгром. Командование сербского Дринского корпуса изначально не собиралось захватывать весь анклав, а ставило целью потеснить мусульманские части до такого состояния, чтобы прекратить их набеги на окрестные сербские села. Операция переросла в захват анклава сама собой, поскольку 28-я дивизия никакого сопротивления не оказала. Бечирович и Голич просто растерялись, в какой-то момент бросили оборону и начали хаотично отступать.
Сербские танки спокойно продвигались вглубь по двум горным дорогам, удивляясь происходящему. Сербы останавливались, обыскивали брошенные машины, ели яблоки, найденные в багажниках, пили местное вино. Боестолкновения длились считанные минуты. Где-то в лесу слышались автоматные очереди – и все. «Ожесточенных боев» за Сребреницу, о которых теперь говорят в Европе, не было вовсе.
Листая старую тетрадь
Сейчас в МТБЮ в ходу так называемые дневники Младича – 18 тетрадей общим объемом в 3500 листов, изъятые во время обыска у жены генерала Босы Йедич. Их подлинность – предмет споров: Боса при изъятии расписалась на последнем листе каждой из них, но не на каждом листе в отдельности. Ведение дневников для офицеров старой югославской армии в качестве дополнительной документации было нормальным явлением – эту традицию им привили романтично настроенные французы во время Первой мировой войны. И именно из этих текстов психологи МТБЮ сделали вывод, что Младич был «одержим» идеей уничтожения мусульманского населения. Приводят цитату:
«Мы ничего не выиграем, если убьём 50 тысяч мусульман. Нашим истинным приоритетом является избавление от мусульманского населения» (заменяя их сербами и хорватами)».
В сербской армии было достаточно фанатиков, особенно среди парамилитарных подразделений, состоявших в том числе из тех, чьи семьи убили люди Орича. Но – не Младич. Его отца, партизанского командира армии Тито в Северной Босне, убили хорватские усташи, а не мусульмане. Он человек деятельный, энергичный и нервный, однако не фанатик.
Но что же тогда случилось в Сребренице?
По одной из популярных в Боснии трактовок, 28-я дивизия разбежалась не просто так, а понадеявшись на европейцев. Якобы командование НАТО и лично Клинтон обещали президенту Алие Изетбеговичу защищать «демилитаризованные зоны» до последнего голландца, француза и украинца – украинский контингент стоял в соседней Жепе и вел себя на редкость отважно (это были выходцы из еще советской армии). Якобы именно поэтому Бечирович и Голич не стали оборонять Сребреницу, а побросали автоматы, переоделись в гражданское и сбежали в Поточари (родное село Орича), организовав там «лагерь беженцев», но европейцы, Клинтон и НАТО их банально кинули. Это неприятно осознавать, если ты работаешь в Брюсселе или в Страсбурге.
Итак, 28-й дивизии больше нет, но есть голландцы. Их честно предупредили – не лезьте. В ответ они принялись «пугать» сербскую армию (этот глагол официально используется в документации Королевской армии и материалах МТБЮ), то есть начали стрельбу поверх голов. Сербы смеялись и стреляли голландцам под ноги.
Один раз миротворцы попробовали выслать белый БТР, но его обстреляли из пулемета, пригрозив издали гранатометом, после чего отступил и он. В конце концов, голландцы забастовали и отказались что-либо делать, уж тем более – воевать. Их командир пытался связаться с французским генералом Эрве Гобийаром – командующим 11-й парашютно-десантной дивизией и округом «Сараево», он плевать на все хотел, поскольку еще не отошел от событий на мосту Врбаня.
В конце концов, над одной из колонн сербских танков появились два французских «Миража». Кто-то умный из сербских офицеров на плохом французском пообещал по рации перестрелять бастовавших голландцев, и французы улетели обратно в Италию.
К вечеру 11 июня голландцы заперлись на ферме в Поточари, которая была их штаб-квартирой. Вокруг них стараниями Бечировича и Голича образовался лагерь беженцев ориентировочно в 20–25 тысяч человек. Кто-то пробился на территорию фермы, кто-то прятался по соседним полям, кошарам и заброшенным фабрикам. Командование сербской армии этому было не радо. В конце концов Младич, Крстич и Толимир (переговоры с ооновцами вел Толимир, с местными жителями – непосредственно Младич) убедили представителей ООН, что беженцев нужно эвакуировать.
В итоге 22 тысячи человек – женщины, дети и старики – были организованно эвакуированы в Тузлу на сербских автобусах именно по настоянию Младича. Суммарно ВОЗ зарегистрировала в Тузле и Сараево 35 632 беженца из Сребреницы. Их никто пальцем не тронул.
Тем временем 28-я дивизия все еще не собиралась разоружаться, но и воевать не хотела. Под ружьем оставалось 5 тысяч человек, которые (видимо, Бечирович) родили план: сформировать колонну и организованно отступить от Поточар через леса в сторону Тузлы. К десяти часам вечера 11 июля колонна в составе 5 тысяч солдат и еще примерно столько же невооруженных мужчин (бывшие солдаты, местные жители, семьи мусульманского актива) ушла в лес.
Больше ее никто не видел.
За первой же горой в лесу колонна напоролась на сербов. Невооруженные люди разбежались по лесам и в течение нескольких дней выходили к Тузле, обходя сербские блокпосты. Остатки 28-й дивизии приняли бой и были уничтожены. МТБЮ утверждает, что сербы, особенно парамилитарные части (например, отряд «Скорпионы») и военная полиция, еще несколько дней отлавливали по лесу и расстреливали всех мусульманских мужчин и мальчиков в возрасте от 10 до 65 лет, закапывая их в братских могилах. Никто, собственно говоря, этого не отрицает – было. Имеются видеоподтверждения. Но это совершенно не похоже на спланированный геноцид, «сознательное уничтожение мусульманского населения Сребреницы и Жепы» и все тому подобное, прописанное в приговоре МТБЮ. Но предлагается так думать.
Переходим к игре цифрами. Мусульманские источники утверждают, что до Тузлы добрались от 5 до 10 тысяч человек. Это означает, что колонна изначально была гораздо больше, но цифру в 5 тысяч вооруженных не отрицает никто. При этом Алия Изетбегович еще до начала сербского наступления на Сребеницу говорил Клинтону, что «четники убьют 5 тысяч мусульман». Как в воду глядел. Столько и насчитали в итоге.
Документально было зафиксировано уничтожение 154 пленных в Пилице-Браньево 10-м сербским диверсионным отрядом и линчевание еще примерно 50 человек сербскими солдатами на передовой. В плен было взято 100 человек, которых впоследствии отпустили, включая главу местной скупщины (парламента Сребреницы) Ибрана Мустафича.
«Спасибо русскому «нет»
Весь этот эпизод, безусловно, печален и трагичен. Но сажают сербов, а оправдывают Орича. Голландский полковник Томас Курремантс тоже предстал перед судом (не перед МТБЮ, а перед нидерландским королевским), где сказал, что не предвидел массового убийства мусульман, потому выгонял беженцев с территории фермы, где окопался его батальон, чтобы этим защитить своих солдат. На этом его и поймали: свидетели показали, если он выгонял беженцев с фермы, то знал, что сербы могут ее штурмовать, а значит, мог предвидеть геноцид. Полковника пожурили и уволили, он до сих пор отстаивает свое доброе имя.
Голландцев действительно жаль. Препирательства вокруг поведения батальона до сих пор важный элемент политической жизни Нидерландов, но его тщательно замалчивают в структурах объединенной Европы. Тут дело даже не в банальной трусости (в конце концов, инстинкт самосохранения – он базовый, и эти шесть сотен вооруженных мужчин действительно хотели выжить). Дело в ущербности самого проекта с «демилитаризованными зонами» и созданием преференций для мусульман, несмотря на все те ужасы, которые творила 28-я дивизия до того, пока ее не переехали сербские танки. Это был политический провал Европы, НАТО и Клинтона, смириться с чем западное сознание не хочет. Им проще забросать дерьмом голландского полковника и французского генерала (что и было сделано), нежели признать глупость самой идеи.
Но эта история – база европейской мифологии «миротворчества» и «спасения от геноцида», она в основании «культа Сребреницы», из которой вырос образ сербов-садистов и их старшего брата-покровителя – империалистической России. Ату их. Во имя поддержания этого культа людей убивают, сажают в тюрьмы, подвергают пыткам и шельмованию.
Младич предполагался быть последним в этом ряду. Работа МТБЮ давно должна быть прекращена просто по срокам действия мандата. Тем не менее есть все основания полагать, что на Младиче никто не остановится. В Европе есть социальный запрос на поддержание «культа Сребреницы» как основы мировоззренческой позиции.
В Пале – сербском пригороде Сараево, формальной столице РС времен войны – недавно открылся памятник Чуркину, заблокировавшему в Совбезе ООН резолюцию, которая окончательно канонизировала бы «культ Сребреницы», легализовав тем самым тот миропорядок, в котором солдат НАТО получал бы полномочия произвольно вторгаться на любую территорию.
«Спасибо русскому «нет» – написано на памятнике.
А генералу Младичу – слава.
https://vz.ru/world/2017/11/22/896422.html
