Таких, как он, уже не будет
Одна из первых фото, вёз его в новый дом.
А это одна из последних.
4 года. Теперь его дозор окончен.
Одна из первых фото, вёз его в новый дом.
А это одна из последних.
4 года. Теперь его дозор окончен.
(продолжение поста Эринткезийшментеши,дикие венгры: какие они?)
Итак, мы узнали историю Сапинды, узнали как она погибла. И я аккуратно задаю вопрос: "А какая она была?".
"Сапуш (ласковая форма имени Сапинда – прим. автора) была настоящей горянкой. Стройная, красивая,а главное – любящая, хозяйственная и ответственная" – рассказывает её мама Жужа.
Перебивает 9летняя сестра Сабринка : "Сапи ругала меня и Сабинку когда мы использовали много славянских слов говоря по-венгерски,а ещё она учила меня петь народные песни ".
Продолжает Жужа: "Насколько Сапинда была спокойная. Она никогда не кричала на Сабинку и Сабринку за шалости и сама в детстве была послушная,не ссорилась с Магором (брат Сапинды,Сабринки и Сабинки,старший ребенок в семье – прим. автора). Она как цветочек была".
"А ведь её имя,Сапинда,и означало "цветок". Она райский цветочек Венгрии , подбитый словацкой рукой" (её сбил словацкий дрон – прим. автора) – добавляет Онд-Конгур, отец девушки.
Также я узнал,что Сапинда мечтала стать учителем в школе этого поселения,а ещё она по старым книгам учила русский и английский чтобы рассказать миру о проблемах венгров-эринткезийшментешей. Но всему этому не суждено было сбыться, всё решил словацкий дрон,со всей дури направленный на девушку...
(Продолжение следует)
Здравствуйте. Я зарегистрировался чтобы рассказать об эринткезийшментешах, которых все боятся. Я не боюсь уже. Хотя боялся. В общем устроился я в Magyar Posta, где мне предложили должность всадника. Я родился в КЧР,и как обращаться с лошадьми знаю хорошо. И я правда сначала не понял зачем в стране с хорошими дорогами всадники, почему машина Magyar Posta не может туда проехать. Оказалось,всадники доставляют посылки в Северновенгерские горы,где живут эринткезийшментеши. Érintkezésmentes (бесконтактник),он же ultramagyar (ультравенгр).
Так называются венгры, которые живут как во времена хонфоглалаша, разве что обувь носят временного типа. Они отвергают всяческие попытки проложить дорогу через их кёзшеги (посёлки) и современную технику могут закидать камнями. Нет,не спешите их сравнивать с сентинельцами! Ведь ультравенгры всё-таки идут на контакт с людьми из цивилизации.
И вот,нас встречают:
– Йо напот киванок!
Выходит несколько людей – семья, для которой посылка. Две девочки в платьях с венгерскими узорами и в спортивных штанах (да,этим людям важно удобство,а не мода!),а следом – их мама и папа. Женщина одета в многослойное платье и леггинсы,а мужчина в спортивной кофте и в штанах в цветочек (да,их это не волнует!!!). Девочек зовут Сабинка и Сабринка (двойняшки,9 лет),а их родителей Онд-Конгур и Жужа. Посылку им прислал их сын Магор,24 года, который временно живёт в Будапеште (да,ultramagyarok могут временно проживать в другом городе,но потом обязательно возвращаются в горы, вернётся и Магор,в нескольких домах от дома родителей живут его жена Намира и годовалый сын Аттила). Он в Будапеште работает в рамках месяца "Чистый венгерский язык", учит молодежь правильно говорить. В посылке: упаковка бумаги, кастрюли, флаг Венгрии для крыши дома (старый уже порвался,а на крыше у них обязательно флаг,"чтобы словаки знали чья тут земля").
Кстати, о словаках в негативном русле я слышал несколько раз. А у Сабинки и Сабринки при упоминании этой нации на глазах слёзы. Я аккуратно спрашиваю: почему? На что следует ответ Онд-Конгура: "Сапинда..." (Дальше причитания,не могу разобрать). Он отходит от меня, утирая слезы. Жужа тоже не может говорить об этом.. Дети плачут навзрыд .
Через несколько минут Онд-Конгур вернулся и повёл нас к подножию горы, где из глины вылеплена статуэтка и посажены цветы. Это могила Сапинды.
Сапинда. Так звали четвертого ребёнка в этой семье, красивую девушку. Ей было 18 лет. В ноябре 2022 года Сапинда пасла овец на территории. Вот только потом семья обнаружила,что овцы свободно гуляют,а Сапинды нет. Её нашли соседи. Оказалось, что на территорию кёзшега словаки в то время часто запускали дроны с целью "контролировать активность бесконтактников". Сапинда сделала аркан чтобы сбить дрон,на что кто-то додумался со всего маху сбить девушку с ног. Дроном. Она стояла на возвышенности. Полетела с горы. Умерла на месте. С тех пор в поселении сильные антисловацкие настроения.
Это было тяжело. В первый раз спустя полтора года семья говорила о своей Сапинде...
Я видел их слёзы. Городские иногда описывают эринткезийшментешей как бессердечных дикарей. Но это не так. Они просто особенные, необычные.
(Продолжение следует)
Вчера в 16.30 трёхлетний ребёнок (девочка) упал в канал. Была вызвана неотложка. Спасатели прибыли быстро, восстановили сердечный ритм и дыхание. Но, ребёнку срочно требовалась операция.
Ни в одном крупном госпитале ребёнка не приняли. Из-за забастовки места не нашлось. В 19.01 девочка скончалась.
https://m.yna.co.kr/view/AKR20240330052000064?section=societ...
Звезда «Поколения V» и «Сабрины» разбился на мотоцикле.
Молодые и талантливые люди не должны погибать, но, к сожалению, трагические случайности не исключены. Такое случилось с актером Ченсом Пердомо, который погиб в возрасте 27 лет в аварии на мотоцикле. Власти Лос-Анджелеса заявляют, что в инциденте не были замешаны другие водители. Зрителям Ченс запомнился по ролям опального кузена ведьмочки Сабрины Амброуза Спеллмана и супера Андрэ Андерсона из дебютировавшего в прошлом году спин-оффа «Пацанов» — «Поколения V».
«Мы не можем до конца осознать случившееся. Тем из нас, кто работал с Ченсом, он навсегда запомнится обаятельным, улыбчивым, очень талантливым исполнителем, но главное — бесконечно добрым человеком. Даже писать о нем в прошедшем времени рука не поднимается. Нам очень жаль семью Ченса, и мы скорбим о потере нашего друга и коллеги», — говорится в совместном заявлении продюсеров «Поколения V».
Последней ролью Пердомо был могущественный студент университета Годолкина со способностью манипулировать металлом. Из-за пришедшей печальной новости о гибели актера производство второго сезона «Поколения V» было отложено. Видимо, нас ждет информация о том, как авторы подростковой фантастики решат продолжить линию Андрэ, если такой вариант сохранится.
Источник: Variety
У меня был великолепный кролик Степан Аркадьевич. Прям по паспорту так записан. Безумно ласковый малыш.
Рождённый для любви.
Он прожил всего 6 лет.
Шесть лет он дарил мне счастье и любовь.
Спасибо, что был со мной, Малыш Самурай. Беги на радугу, Мой Жëпь 🌈 мягких облачков ☁
R.I.P
Однажды в летнюю пору, прогуливаясь по берегу реки в дачном поселке, я обратил внимание на голенастую, в коротком ситцевом платье, белобрысую девочку лет восьми, которая волокла на веревочке маленького, с рукавицу, бурого щеночка, похожего на медвежоночка. Упираясь в землю всеми лапками, кутенок тащился по траве на брюхе, хрипло визжал, и в его налитых кровью глазенках-вишенках горел дикий испуг. Вслед за ним топал загорелый мальчонка лет пяти, в коротких штанишках, без рубашки и, размазывая слезы по запыленному лицу, ревел: «Пусти-и его, Катька. Пусти-и…»
Они приближались к глинистому крутояру, и я встал на их пути.
- Чего ты его тянешь! Задохнется… - заметил я, думая, что девчонка хочет искупать щенка.
- Все равно уж… - промолвила девочка упавшим голосом, а мальчонка сквозь слезы пропищал:
- Топи-ить…
- За что же ему такая казнь?
- Отец велел, - ответила девочка. - Мишутка у нас лишний…
- Отдайте его мне, - попросил я.
Девочка смахнула со щеки слезинку и передала мне веревочный поводок:
- Только он у нас еще маленький.
Повеселевший мальчик спросил:
- Дядя, а у вас есть колова?
- Есть молочко, есть, - успокоил я детей и, сняв со щенка веревочную петлю, взял его на руки и прижал к груди. Бархатистый и мягкий, щенок мелко дрожал и тихонько поскуливал, словно плакал и жаловался. Я понес его к себе на дачу, а ребятишки долго стояли, провожая меня глазами.
Принес я щенка в свою комнату, которую снимал на лето у местного жителя, пенсионера Петра Кузьмича Таранова. Пока я нес малыша, он пригрелся у меня на груди и, закрыв вишневые глазки, задремал, но когда я сунул его мордочкой в блюдечко с молоком, чихнул и, очнувшись, быстро все вылакал. Облизывая донышко, он как будто просил добавку. Я дал ему еще молока, и животик у него раздулся. Он облизал мне пальцы, замоченные молоком, и, свернувшись калачиком на мягкой подстилочке возле моей койки, заснул. Во сне он временами вздрагивал и, причмокивая мягкими губенками, тихо поскуливал.
У моего хозяина дворовой собаки в это время не было, и он намеревался приобрести для караульной службы сильного породистого пса. И поэтому, когда я подвернулся со своей находкой, Петр Кузьмич вроде обрадовался:
- Может, подойдет для хозяйства… А какой же он породы?
- Лайка, - ответил я, не моргнув, и улыбнулся. - Да что вас смущает? Овчарка более нежная и ест за двоих, а дворняжки неприхотливы. Что же касается ума и верности, то, как воспитаешь, так и будет…
Петр Кузьмич про себя хмыкнул: он мечтал о волкодаве, а я принес ему в дом не поймешь кого.
Все это лето, до октября, я кормил щенка сам и спал он в моей комнате.
Когда я садился за письменный стол, он укладывался у моих ног и придремывал, а как только я вставал из-за стола, вскакивал и следовал за мной по пятам.
Ежедневно, утром и вечером, я ходил со своим питомцем в лес. Сначала, пока он был маленьким, я носил его в широком кармане брюк, и он забавно выглядывал острой мордочкой из своего уютного теплого «логова», чем вызывал у детей веселый восторг.
Рос и креп Мишутка не по дням, а по часам и вскоре на прогулках стал бегать впереди меня так прытко, что невозможно было его догнать. Описывая вокруг меня круги, он визгливо взлаивал, а когда я пытался его поймать, отскакивал от меня, словно живой мячик, и удирал. Видно было, что эта игра доставляла ему большое удовольствие. Если же кто-либо из детей или Мария Ивановна приставали к нему с лаской, Мишутка увертывался от них и оскалившись прищелкивал остренькими белыми зубками, похожими на короткие шильца.
Видя, что щенок растет однолюбом, Петр Кузьмич заметил с явной обидой:
- Вот вы, Василий Дмитриевич, скоро уедете к себе в город, а ваш «медвежонок» нас и признавать за хозяев не будет…
- Да, да, конечно, - согласился я и, почувствовав себя неловко, разрешил Петру Кузьмичу и Марии Ивановне кормить подросшего щенка.
Мария Ивановна стала угощать Мишутку густым мясным супом, и он так к нему пристрастился, что я часто заставал его у порога кухни, где орудовала Мария Ивановна и откуда неслись вкусные запахи. Принимая от хозяев пищу, он, однако, избегал их ласки. Поест, облизнется, вильнет хвостиком - вроде как вежливо поблагодарит и… ко мне. За такое «собачье» поведение Петр Кузьмич выговорил мне:
- Видать, сколько нахлебника не корми, он все равно чужак…
- Ничего, привыкнет, - успокаивал я хозяина. - Дайте срок.
- Как только вы уедете, - сумрачно пообещал Петр Кузьмич, - я научу его уважать хозяина-кормильца. У меня шелковый будет…
Я знал, что Петр Кузьмич был сторонником строгого воспитания людей и этот свой жизненный принцип переносил и на животных.
К осени Мишутка подрос, но не столько в высоту, как в длину и толщину.
В октябре мне пришлось расстаться со своим питомцем, и признаться, было жаль оставлять его у хозяев.
Прошло несколько месяцев, и я решил проведать Тарановых. Еду и думаю о своем Мишутке: «Наверно, отвык… Может, и не узнает меня…» Но каковы же были мои радость и удивление, когда Мишутка, услышав мой голос во дворе, выскочил из конуры, взвизгнул, неистово стал крутиться вокруг меня и, подпрыгивая, стремился лизнуть руки. Я опустился на скамью возле крыльца. Пес уткнул влажный нос в мои колени и как-то необыкновенно, всем нутром глухо застонал. Казалось, что ему было радостно до боли. Я погладил его вздрагивающее упругое тело, обросшее густой светло-рыжей шерстью, и тихо, ласково сказал:
- Мишу-утка… друг мой… Да тебя и не узнать…
Был он хотя и коротконогим, но туловище - длинное и плотное, а грудь выпирала широкая, бугристая. И уши торчали, как у лайки, острые, подвижные.
Хозяева тоже были растроганы нашей встречей. Петр Кузьмич похвалил Мишутку:
- Крепкий кобелек оказался… Всю зиму на дворе. И караулит хорошо. Голосок у него звонкий…
А Мария Ивановна даже прослезилась:
- Вы только подумайте. Уж как мы его ни кормим, ни обихаживаем, а вас он встретил словно родную мать…
В словах хозяйки я почувствовал доброе сочувствие и ревность.
…Каждое лето я жил на даче у Тарановых, и когда выходил на волю, Мишутка не отходил от меня ни на шаг. Однако власть хозяев признавал и ревностно исполнял караульную службу: оберегал их дом и все хозяйство - сад, огород, сарай, кур, уток и кроликов.
К Марии Ивановне пес относился доверчиво и ласково, а Петра Кузьмича побаивался и при встрече с ним приседал на все ноги и низко опускал голову. Страх перед хозяином появился у него после одного несчастного случая…
Однажды, на виду у хозяина, к собачьей кормушке полезли молодые утки. Известно, что утки очень прожорливы. Ну и Мишутка не стерпел этой наглости и схватил одну из них зубами за шею. Утка затрепыхалась и… голова у нее сникла. Это произошло так неожиданно и быстро, что Петр Кузьмич не успел предотвратить гибель утки. Мишутка выпустил ее из зубов., и растерянно, пугливо посмотрел на хозяина. Петр Кузьмич привязал пса к столбу и жестоко избил плеткой. Меня в это время на даче не было, а Мария Ивановна, услышав брань мужа и резкий скулеж собаки, выскочила из дома на крыльцо и закричала так, что все соседи услышали: «Что ты делаешь, живодер!..»
Весь дрожа от волнения, Петр Кузьмич оставил собаку к покое и ушел на реку охладиться…
Мария Ивановна отвязала Мишку, и он сбежал со двора.
В тот же день, вернувшись из города, я узнал об этом происшествии от соседей Тарановых и, еле сдерживаясь, вежливо упрекнул хозяина в чрезмерно грубом обращении со своим сторожем.
Петр Кузьмич ответил:
- Детей и то наказывают за проступки. Лучше будет ценить хозяйское добро. Собака моя, я ее кормлю и как хочу, так и воспитываю.
Я развел руками и промолчал.
Вернулся пес домой через два дня исхудавший, взлохмаченный, в репьях. Видно было, что беспризорничество досталось ему нелегко. Хозяин посадил его на цепь, ссылаясь на то, что в бегах он мог подхватить какую-нибудь заразу, вроде бешенства. Мишутка поскучал, повыл немного, а потом стих - как будто бы смирился со своей неволей. А через несколько дней, ночью, каким-то образом скинул кожаный ошейник и исчез. Через сутки вернулся. Хозяин не стал наказывать его за самовольную отлучку, но учел ловкость пса и кожаный ошейник заменил железной цепочкой, при этом так плотно стянул ее вокруг мускулистой шеи, что чуть только пес натянет привязь, так и захрипит от удушья. Через несколько дней до крови натер себе шею. По моей убедительной просьбе и по настоянию Марии Ивановны Петр Кузьмич снял с Мишутки цепь, и несколько дней, пока я залечивал ему ранки, пес был тихим, покорным. На волю его не пускали, и он так стосковался, что ночью прорыл под забором лаз и убежал. А к утру вернулся и привел с собой беленькую подружку. Та п
опыталась было прошмыгнуть во двор за «кавалером», но Петр Кузьмич захлопнул калитку перед самым ее носом. Он побоялся пускать чужую собаку в свои владения, где много было всякой живности, но к молодому кобельку на сей раз отнесся сочувственно…
После жестокого наказания Мишутка стал так бояться хозяина, что, когда тот подзывал его строгим голосом к себе, ложился, вытягивался и медленно, с жуткой опаской в глазах, поскуливая, полз к хозяину на брюхе.
- Ага… - торжествовал в этих случаях Петр Кузьмич, - я научу тебя, сукин сын, ползать по-пластунски…
Я и Мария Ивановна не могли спокойно переносить собачью муштру.
- Ну к чему ты измываешься? - упрекала Мария Ивановна мужа.
И я поддерживал ее:
- Петр Кузьмич, зачем вы воспитываете в собаке раболепие и трусость! Она может отупеть и потерять свои сторожевые качества…
Убежденный в своей правоте, Петр Кузьмич отвечал нам обоим сразу:
- Ничего. Зато будет дисциплинированнее. Пусть чувствует, что мое хозяйское слово для него закон!
Его жестокость возымела свое действие на Мишутку…
Когда к нему в кормушку лезли куры или прожорливые утки, он отходил в сторонку, сглатывал набегавшую слюну и терпеливо, и как-то смущенно смотрел, как птицы выклевывали его пищу.
- Эх ты, дурачок, - журила его Мария Ивановна, отгоняя от кормушки настырных птиц. - Пуганул бы нахалок…
- Нет, он не дурачок, - поправил я хозяйку. - Это он помнит, что у хозяина рука тяжелая…
А Петр Кузьмич не только не раскаивался в своей жестокости к собаке, но даже гордился этим и преданно-хозяйственное поведение Мишутки относил на счет своего строгого воспитания.
Птиц Мишутка сторонился, а кролики вызывали у него какое-то особое ласковое любопытство. То ли он чувствовал их своими близкими родичами, то ли еще почему. Он подолгу стоял около кроличьих клеток и, глядя на чистеньких, гладеньких животных, помахивал хвостиком-бубликом, а иногда и взлаивал потихоньку - вроде вызывал их на волю поиграть с ним.
Удивительно было наблюдать, как Мишутка рьяно охранял хозяйскую живность. Если кролик или цыпленок пытались убежать со двора, подбираясь к щели в дощатом заборе, пес облаивал беглеца и, загнав в сарай, сторожил до тех пор, пока не появлялся кто-нибудь из хозяев.
В этих случаях Петр Кузьмич говорил:
- Вот видишь, Маня, пригодилась псу моя наука…
Мария Ивановна всячески поощряла пса за хорошее несение караульной службы и кормила его так сытно, добротно, что он стал словно литой, упитанно-сильный, с блестящей бархатистой шерстью. А я угощал его косточками с остатками на них мяса. Мишутка разгрызал их со сладостно-животным урчаньем и в этот момент никого к себе не подпускал: рычал и прятался в конуру.
«А сможет ли он подавить в себе пищевой инстинкт?» - подумал я и на глазах у хозяев дал ему необглоданную куриную ножку. Он жадно стиснул ее в зубах, а я, уцепившись пальцами за лодыжку, торчавшую изо рта собаки, потянул куриную ножку, приговаривая мягко, но повелительно: «Отдай, Мишутка, отдай». Жалобно поскуливая, пес то ослаблял прикус, то вдруг еще сильнее сжимал куриную ножку. Ох как мучительно было расставаться с лакомым куском! И все-таки, слегка прицапывая зубами, он выпустил изо рта куриную ножку и при этом даже не разозлился, не рычал. Подхватывая истекающую изо рта слюну и глядя то на куриную ножку, то мне в глаза, Мишутка будто умолял: «Чего ты меня мучаешь? Отдай!..» Я вернул ему куриную ножку, он осторожно взял ее из моей руки и унес в свою конуру.
Петр Кузьмич с удивлением покачал головой:
- Ну и ну… Вот этого я от пса не ожидал…
- А вот тебе бы, Петр, Мишутка не отдал лакомый кусок… - с усмешкой «подковырнула» мужа Мария Ивановна.
- Попробовал бы не отдать… - хмуро буркнул Петр Кузьмич.
Находясь по целым дням (да и ночь) во дворе, пес тосковал по воле. Утром и вечером я ходил на прогулку и брал его с собой. Как только, выйдя на крыльцо, я говорил «гулять», Мишутка выскакивал из конуры и, подбежав к калитке, бил в нее передними лапами. Выскочив со двора, он мчался впереди меня к реке - на мое любимое место.
У него явно стало проявляться какое-то охотничье чутье: наклонив голову, принюхивается к чему-то в траве, шарит, ищет, фыркает, петляет по какому-то зигзагообразному пути, а потом вдруг остановится около дерева и, подняв голову, визгливо взлаивает. Посмотрю вверх, там дятел долбит кору…
Когда же я купался в реке, пес спокойно сидел на берегу, охраняя мое белье, но как только я заплывал далеко, начинал метаться по берегу и громко взлаивать - будто опасался, что я утону. Воды он страшно боялся. Может быть, инстинктивно помнил, как его тащили топить?.. Я решил приучить его к воде: подхватил на руки и, зайдя в реку поглубже, пустил на воду. Фыркая, с вытаращенными глазами он быстро поплыл к берегу. Выплыл и, отряхиваясь от воды, отбежал подальше. С тех пор он не подходил близко к реке и на прогулках не давался мне в руки.
По воскресным дням ко мне на дачу приезжала жена. Она вообще боялась собак и к Мишутке относилась настороженно. А он к ней сдержанно. Но я не думал, что у него может вспыхнуть ревность.
Гуляя по берегу реки, мы с женой присели под березой. Огненно-алый закат отражался в воде, как и все небо с облаками. Казалось, что река бездонная, и в ней тоже небесный мир, заманчиво пленительный, влекущий к себе.
Мишутка, который ходил за нами по пятам, понурив голову, неласково-грустный, когда мы сели, полез ко мне с лаской и запачкал лапами светлые брюки. Я рассердился и грубо оттолкнул его: «Уйди! Надоел…» И обнял жену за плечи. Мишутка вдруг ощерился и схватил жену за ногу. Она вскрикнула и, отдернув ногу, прижалась ко мне. Я сильно ударил пса кулаком по загривку и сердито крикнул: «Нельзя! Пшел!» Мишутка отскочил, а потом распластался на брюхе и пополз к моим ногам, повизгивая, как бы прося прощения за свой дурной порыв.
С тех пор он терпеливо переносил соседство моей жены и даже принимал от нее пищу, но не ласкался к ней. При встрече вильнет хвостом раз-другой для вежливости и осклабится так, словно криво улыбнется.
На прогулках он от меня не отдалялся и был до безумия смел при встрече с собаками: первым дерзко бросался на них, как бы оберегая меня от опасности. За это однажды и поплатился: бросился на здоровенную овчарку, а та его схватила за позвоночник и так стиснула, что он присел и визгливо застонал. После этого несколько дней пролежал в конуре и плохо ел. А тут приключилась с ним новая беда, более тяжелая…
У моего хозяина был яблоневый сад. И вот как-то вечером, когда мы сидели у телевизора, подросток Федя решил полакомиться чужими яблоками. Перелез он через забор и… столкнулся с четвероногим сторожем. Мишутка залаял и бросился на воришку, а тот схватил стоявшую у забора железную лопату и ударил пса по ногам. Тот взвизгнул, присел и начал крутиться на месте, прихватывая зубами перебитую заднюю ногу. А Федька махнул через забор и был таков. Я знал этого мальчишку. Жил он без отца, с матерью, работавшей няней в доме инвалидов. Сильный, ловкий и смелый, Федька был «заводилой» среди подростков дачной округи. Он выше всех забирался на деревья, быстрее всех плавал и на крючок ловил не только окуньков, но и… домашних уток, за что ему не раз попадало от матери и от владельцев уток.
Перелом бедра у Мишутки оказался раздробленным, но, к счастью, закрытым. Когда я накладывал на ногу лубки, пес от боли стонал, скулил и временами слегка прихватывал мои руки зубами. Ночью сорвал зубами повязку. Пришлось лубки накладывать снова, а чтобы не сорвал, надеть намордник. Мария Ивановна прослезилась, а Петр Кузьмич погрозился «оторвать Федьке башку».
Ежедневно я поправлял, укреплял лубки, которые Мишутка пытался стаскивать передними лапами. Трудно было удержать собаку в покое, и хотя нога зажила, на месте перелома образовался ложный сустав. При ходьбе пес слегка прихрамывал, а при беге поврежденная нога подламывалась.
Тяжелая травма, нанесенная собаке подростком Федькой, так врезалась Мишутке в память, что если нам по пути попадались дети, он далеко обходил их стороной. Ну, а с Федькой пришлось ему еще раз встретиться…
Вот как это произошло.
В одну из зим, в первый день нового года, я поехал к Тарановым, чтобы побродить по заснеженно-тихому, притаенному лесу, подышать морозным воздухом. Зимний хвойный лес как-то особенно успокаивает душу и бодрит.
Дома оказалась только Мария Ивановна - Петр Кузьмич гостил у сына в Москве.
Не успел я снять пальто, как Мария Ивановна огорошила меня сообщением:
- А ведь у нас Мишутка чуть было не утонул…
- Где, как?
- А помните у бережка мостки, а перед ними прорубь? Спустилась я туда белье полоскать, а Мишутка за мной увязался. Я прицыкнула на него, прогнала. Как бы, думаю, в прорубь не свалился, обледенело там, скользко. Он и побежал на ту сторону реки. Смотрю, на той стороне ребятишки катаются на огромной собаке, запряженной в санки. Как бы, думаю, не стравили собак. Крикнула: «Мишутка, домой!» А он и ухом не повел. Добежал до середины реки. Тогда я уж еще громче крикнула: «Мишутка, мясо!» Остановился, повернул обратно и побежал ко мне напрямую. А на его пути полынья, припорошенная снегом. Я-то вижу, куда он бежит, закричала во весь голос: «Куда ты?! Назад! Назад!» И с того берега мальчишки что-то закричали, заулюлюкали. Он испугался и еще быстрее припустился ко мне. С разбегу и ухнул в полынью. Бросилась я к нему. Пробежала шагов десять, а дальше не могу. Лед тонкий еще, трещит подо мной, я-то грузная… Гибнет песик, а я ничем помочь не могу. И вдруг вижу, как с нашего крутого берега двое подростков - шмыг на лед. Один Федька, который перебил Мишутке ногу, а поменьше - Сережка, сосед. Скинули с ног лыжи и к полынье, а я кричу им: «Ложитесь, ложитесь, а то провалитесь!..» Плюхнулись они на лед и поползли: впереди Федька с лыжной палкой в руке, а за ним Сережка, ухватив Федьку за ногу. Мишутка уже захлебываться стал. Я уж теперь боюсь, как бы с ребятами чего-нибудь не случилось… Дополз Федька почти до самой полыньи и протягивает Мишутке палку, а тот - от него. Испугался. Да и не может собака ухватиться за палку. Федька отбросил палку в сторону, подполз поближе и протянул руку. Тут уж Мишутка подплыл к нему, и Федька выхватил его за лапу. И что вы думаете? Отряхнулся, отфыркался и побежал не ко мне, а домой…
Мария Ивановна умолкла, а потом, тяжело вздохнув, продолжала:
- Ох, что я тогда пережила… И песика жалко, на моих глазах погибал… А уж из-за ребят испугалась… Страшно вспомнить… К счастью, все обошлось. Сережка домой убежал, а промокшего Федьку я привела к себе, сушить и обогревать. Пришлось и Мишутку привести в дом, чтоб не заболел.
Пока Федька чаевничал, Мишутка довольно спокойно посматривал на своего спасителя, а как стал тот уходить из дома, бросился за ним и облаял. Отругала я его за неблагодарность, да, видно, вспомнил он, как Федька перебил ему ногу.
…Десять лет прожил Мишутка у Тарановых, неся караульную службу, и каждую весну встречал меня так, как встретил после первой длительной разлуки. Впрочем, не совсем так: если в первые свои молодые годы при встрече со мной он неистово прыгал вокруг меня, взлаивал, стараясь облапить, лизнуть, то потом, когда постарел, просто уткнет морду в колени и, закрыв глаза, тихо стонет нутром, временами вздрагивая.
Ко всем приходит старость. Пришла она и к Мишутке. Коротка собачья жизнь: уже через восемь лет он стал худеть, шерсть на нем пожухла, свалялась и плохо линяла весной. Он подолгу залеживался в конуре или под домом, где в жаркое время было прохладнее, много спал и не сторожил хозяйское добро, как раньше. Петр Кузьмич был недоволен, а тут еще, как на грех, хорек задушил несколько цыплят и двух уток кто-то поймал «на удочку». И хотя лески оборвались, но крючки засели где-то глубоко в зобу, и пришлось уток преждевременно прирезать. Правда, в этом случае пес был совершенно неповинен, но Петр Кузьмич и это поставил в вину своему сторожу: «Лежебока… Только жрать да дрыхнуть…» Мария Ивановна по-прежнему жалела Мишутку, кормила его хорошо, но, когда она уехала к сыну в Москву, Петр Кузьмич лишил пса мясного. И появилась на теле у собаки короста, вроде экземы. Петр Кузьмич испугался: как бы не заразил кроликов. Я в это время тоже был в отъезде. Воспользовавшись отлучкой «защитников», Петр Кузьмич решил по-своему судьбу пса: запихнул его в мешок, отнес далеко в лес, положил под кусты и, не развязав мешок, ушел…
Вернувшись из поездки и узнав от Марии Ивановны о судьбе собаки, я спросил хозяина:
- Петр Кузьмич, как это вы могли домашнего друга обречь на такую мучительную смерть?..
- Все равно ведь ему настало время умирать… - ответил хозяин и, как бы извиняясь за содеянное, добавил: - Рука не поднималась покончить сразу…
Когда же я сказал ему о том, что задумал написать о жизни Мишутки, Петр Кузьмич с какой-то жалкой полуулыбкой на худощавом, морщинистом лице попросил меня о том, чтобы я концовку рассказа придумал бы какую-нибудь другую:
- Ну, пусть Мишутка убежит со двора и… пропадет без вести. Писатели ведь все могут сделать, как захотят…
Нет, я не мог, не захотел изменять собачью судьбу и написал так, как было в жизни.
Виктор Степанов
«Твой друг», 1986г.