Во время Второй мировой войны рыбий жир был дефицитным продуктом: в аптеках он кончился уже к осени 1941 года, и достать добавку можно было, только если знаешь нужных людей. Его принимали по чуть-чуть, чтобы поддержать силы или восстановиться после травм.

В СССР в эти же годы рыбий жир неожиданно запретили на всей территории: обнаружилось, что в печени трески накапливаются опасные для здоровья пестициды. К тому же для экономии в производстве советского рыбьего жира использовали мелкую рыбу и требуху, в которых токсинов было ещё больше. Позже технологию получения жира довели до совершенства, а нормативы регистрации ужесточили. В 1997 году запрет на рыбий жир был полностью снят, однако былой популярности продукт не обрел: началась эра повального увлечения синтетическими витаминами.

«…Так прошел 1916 год. Наступил 1917 год. Зимой приехал нанимать рабочих Могучий Епимах на свои производственные объекты.

Я теперь уже с морскими делами знаком и нанялся в качестве рабочего на факторию Могучего в становище Восточная Лица. Мне уже шел пятнадцатый год а полных четырнадцать лет. Приказчиком, т.е. заведующим факторией был Анухин (?) Иван Алексеевич, салогреем был Вайванцев (?) Иван Федорович. Кроме того был ещё засольщик и повар, да еще два рабочих.

Становище Лица (фото Лейцингера Я.И.), конец XIX века

Становище Лица было небольшое расположено на берегу реки, а постройки все в уклоне горы. Становище небольшое, местных жителей мало, а больше все приезжих рыбаков, приехавших с нашего поморского берега. Были и из наших соседних деревень, как из Унежмы и другие.

Задача фактории была скупать рыбу у рыбаков. Ее обработать, засолить и отвозить к хозяину в Архангельск. А также попутно обработать тресковую печень и из ней выработать рыбий жир. Значит, на фактории были из производственных зданий: салогрейная с паровым котлом да склад для рыбы. Еще был магазин, где снабжались продовольствием и товарами рыбаки, а продавцом был зав факторией Анухин.

Нам зарплата была небольшая, но работали на хозяйских харчах: питались рыбой в основном, давали коровьего масла полфунта на неделю (двести грамм), а сахару фунт на две недели. Белый хлеб или баранки же приходится покупать на свои деньги. Помещения для жилья были хорошие теплые, так что жизнь протекала неплохо. Иногда приходилось работать по 10-12 часов в сутки, это тогда когда принято много рыбы. А во время штормов работали меньше, но ведь тогда определенной длины работы в день не было узаконено.

Но были дни и когда мало дела, особенности в выходные дни. И наша задача было в свободные выходные дни съездить в море и половить рыбы для себя, то есть заготовить и отправить домой. Но я исполнял обязанности рабочего и что прикажут, то и делаешь: тут и доставляешь рыбу в склад, и работаешь в салогрейной.

Вот в салогрейной как-то мы разговорились с дядей Иваном и он, между прочим, мне сказал что тепленный жир имеет очень хороший вкус, особенно если он ещё тёплый после обработки.

Вот как-то дядя Ваня (салогрей) оставил меня в салогрейной и поручил проследить: как остынет в котле тепленный жир, то сказать ему, но и самому его тоже вычерпать в бидоны, когда жир остоится от остатков после разогрева, тоесть от отходов.

Вот я смотрю жир уже остаивается, но еще теплый. Тут я вспомнил разговор с салогреем дядей Ваней и зачерпнул в ковшик немного жира попробовал выпить, и он показался мне вкусным. Я еще раз зачерпнул и выпил, и потянуло еще. Я же тут теперь сам хозяин и попил еще разик. После этого мне захотелось выпить воды, а вода-то течет ручейком с гор, а на горах то снег и вода холодновата, ну я и выпил и вдруг у меня в горле все сперло: ни дышать, ни кричать не могу, а потом приступил кашель и заблевал то есть вырвало , да кроме того позвало в уборную. Там как снял штаны, дак оттуда вырвалось один рыбий жир. Тот тут и не знаешь, что делать, стало легче, но чувствую плохо.

Надо сказать Ивану, но самому совестно. Вот я пришел в общежитие и сказал, что жир можно сливать. И одновременно рассказал и об этом случае. А он мне говорит: «не надо было пить холодной воды, но хорошо, что так прошло, а могло быть и хуже».

Но работа идет своим чередом. Теперь собрались уже порыбачить. Дело двинулось к осени, а рыбин то я для дома не наловил еще. Вот на выходной день, то есть на воскресенье договорились с приказчиком, что бы он нас отпустил. Взяли ярус, то есть тюков у унежемского рыбака наживили и поехали в море на лодке, но недалеко от берега.

Погода была хорошая. Вот забросили в море снасти, думаем, что подождем часов пять и будем доставать добычу. Ветер же все усиливается. Нас было трое: я, дядя Ваня и ещё один работник. Потом мы потянули снасти на море, а смотрю нас ветер все относит в море дальше от берега. Хотя снасти были направлены к берегу. Ярус бросить жалко ведь ещё чужой, да и рыбки попало. Вот все же ярус вытянули, но лодку уже волной стало заливать.

Опасность надвигалась. Вот мы двое гребем веслами к берегу, деда Иван правит лодкой и отливает воду из нее. Нас поливает волной да сверху еще мочит дождик. Мы промокли до нитки, но работаем, нажимаем. Движение к берегу идет медленно, ветер навстречу. Вдруг видим идет яла - паруса поднято половина. Мы кричим, что бы нас взяли, а они сами находятся в опасности. К нам и не завернули, хотя ехали близко, и нас в это время двинуло еще дальше в море. После мы узнали, что эта яла сама претерпела аварию.

Мы ведь с самого вечера и всю ночь боролись со штормом. Уже начало светать, а незаметно, что мы двинулись к берегу. На руках от гребли мозоли и стерли задницу почти, а дело к спасению не двигается. Потом ветер немного стал слабее, и стало видно, что лодка начала двигаться к берегу. Наконец-то и пристали к берегу, вышли из лодки отдохнуть. Теперь мы живы! Хотя еще до становища далеко. Но ведь беда в том, что утром надо выходить на работу в понедельник. У нас ни куска хлеба: поехали не на долго - дак взяли продуктов мало.

Когда приехали в становище, смотрим, приказчик Анухин ходит по причалу (по берегу) и нас ждет, а потом говорит: «вот беда – думал, что погибли. Как поднялась буря, дак я себе места не находил- все беспокоился, ведь вы могли погибнуть, а я виновен в том что вас отпустил».

Теперь принялись опять за свои дела: выполнять работу на фактории и больше на рыбалку не было желания ехать после того как перенесли это испытание. Рыбку все же пудов с десяток посолили и отправили на пароходе домой в деревню.

Подошла осень. Начали подготовку к отбытию на родину. Рыбу хозяйскую уложили в бочки - ту что была на фактории. Но так как раньше еще отправляли в Архангельск, то теперь то немного осталось. Теперь как придет пароход, надо отвезти рыбу на шнеке (большая лодка) на пароход. Потом отогнать шнеку обратно в становище и самим заехать на пароход - нас перевезут местные жители на лодке. Но не так дело делается, как думаешь - пока готовились к перевозке рыбы, ветер начал крепчать и подниматься шторм. Правда, мы к этому подготовились: когда завозим рыбу на шнеке к пароходу, то специально выпустили от берега веревку, чтобы при отгоне шнеки легче было добраться до берега. Но буря усилилась, обратно шнеку гнать нет возможности. Тогда приказчик Иван Алексеевич сказал, что бы обрубили снасти (шнека была прикреплена к пароходу) и, короче говоря, отпустить шнеку в море.

Теперь мы в пути. Поехали в Архангельск на пароходе под названием «Ломоносов».

Дело к ночи. Шторм усилился. Стало заливать волной в алюминаторы (окна у парохода). Раньше то там были резиновые прокладки дак хотя и поливало по ним водой, но в пароход во внутрь она не попадала. А ведь шла война и никто не обращал внимание на ремонты. Вот и стало заливать помещение третьего класса водой – но утекала по водопроводам в трюм парохода. На палубу выйти нет возможности - там заливает волной. Вот я вспомнил, что у меня там оставлен мешок с барахлом: ну там одежда, да еще кое-что. Пошел, чтобы взять, а пройти нет возможности. Вот думаю: и черт с ним, смоет дак ничего не сделаешь. Люди и обслуживающая пароходная команда по палубе проходила только держась за канат, протянутый для этого. Народ в третьем классе кто лежит - укачало море, кто отливает воду, а кто теряет терпение и все время ходит. А на море ночь и ничего не видно.

Потом так шлепнуло волной, что пробило над третьим классом сварку что с палубы, и вода массой хлынула в помещения. Некоторых пассажиров которые были не на нарах даже понесло с багажом. Груз же был уложен в люки не хорошо и весь смыло на один борт. Водопровод из третьего класса перекрыло чем то и теперь люди стали отливать воду ведрами. Встали в линию и из рук в руки подхватывали ведра с водой, а то нельзя было сидеть - вода поднялась в помещении до полметра и при качке она переливалась с борта на борт. Говорили, что вода появилась и в машинном отделении парохода и угрожала опасность.

Его же грузом посадило на один борт, и он наклонился здорово. Но хорошо, что на палубе в передней части были бочки с рыбьим жиром, дак кто-то из моряков разбили несколько бочек, и этот жир не дал второй волне рассыпаться на палубу - жир сглаживает россыпь волны.

Я это видел когда был на рыбьем промысле. Когда есть волна, которая накатывается и рассыпается и может залить рыбачью лодку, то рыбаки применяли жир так: что-либо намотать в рыбьем жиру (а у них всегда был запас в яле) и подвязать к передней части лодки (к носу). Это сбивает рассыпчатость волны и спасает от залива ялы водой. В море бывает так: накатываются волны, а потом одна из них очень большая (высокая) накатывается (ее называли девятой волной), а за ней вот вторая такая же. И если она накатится после девятой, а судно то еще не успевает отправится от первой, то судну грозит гибель.

Дак вот, когда выгрузили рыбьего жиру, вторую то волну от россыпи успокоили и она прошла гладью. И вот так мучились всю ночь, но к утру шторм стал стихать, а пароход уже начал подходить к Северной Двине. Я вышел на палубу - пароход так был скренен на бок, что с одного борта вода наливалась на палубу, а другой борт был высоко от воды так метров 4 или 5. Вот тогда я подумал: «как же не опрокинуло пароход на таком крене?». Да наверно так думал каждый, кто ехал на пароходе.

Вот добрались до Архангельска. А мой мешок сохранился, хотя был весь мокрый. Это тот, что был на палубе до бури. В Архангельске получили расчет за работу за лето и поехали домой…» (редактировано)

Мой комментарий:

Улыбнуло, конечно, вот это: «…Теперь мы живы! Хотя еще до становища далеко. Но ведь беда в том, что утром надо выходить на работу в понедельник». До этого в описании шторма подробности, которые говорят, что они находились на грани жизни и смерти: фактически сутки они провели в борьбе с бурей, которая их относила от берега в море, они были мокрые насквозь от дождя и морской воды, всю ночь они провели без отдыха, стирая в мозоли руки, и даже когда стало рассветать, ещё не было уверенности в близком спасении… И, божечки, он сокрушается, что опаздывает на работу в понедельник!)))

Напомню, что автор прадед моего мужа -  и как же это похоже на моего супруга, с его ответственностью и пунктуальностью по отношению к работе! Это генно передаётся))

А ещё, когда читала про пароход во время шторма, то упорно ловила себя на кадрах из «Титаника». Личного опыта поездки на пароходах у меня не имеется и, за неимением живых картинок, мой мозг так выстроил ассоциативную цепочку: море, ночь, корабль терпящий бедствие… «Титаник»))

Потом тема с рыбьим жиром, который может помочь от разящей волны, конечно, вернул всё на свои места и я пошла гуглить фотку парохода «Ломоносов».

Кстати:

«ЛОМОНОСОВ», пассажирский пароход Товарищества Архангельско Мурманского срочного пароходства. Построен в Ньюкастле в 1891 на заводе «Добсон и Ко» (Великобритания) по заказу Товарищества. Грузоподъемность — 1180 т, длина — 225 футов, ширина — 30 футов, осадка — 18 футов, скорость макс. — 12,7 уз. (с грузом 350 т), мощность машин — 2х90 л. с. Принимал до 600 пасс., размещавшихся в каютах 3 х классов. Для конца XIX — начала XX вв. отличался комфортабельностью и повышенным вниманием к безопасности плавания. Осуществлял перевозки пассажиров и грузов вдоль Мурманского берега на линии Архангельск–Вардё (Норвегия).

Если я правильно посчитала, и фут примерно 0,3метра, то длина парохода всего 68,5 метра. Это меньше чем в среднем современные речные теплоходы.

Увидел этот пост: Вообще все просто макароны и вспомнил короткую историю, которая произошла со мной в октябре 2021 года. Так как с тех пор мне так и не ответили, считаю её завершённой.

Однажды увидел в Ашане замороженное блюдо с Фетучини.

Когда пришёл домой и открыл коробку, мне показалось странным, что макароны несколько непохожи на то, что нарисовано на коробке. Это были не плоские широкие и тонкие изделия, а круглые, миллиметров 5 в толщину.

Полез в Википедию уточнить, правильно ли я вообще понимаю смысл слова Фетучини. Да, правильно.

Хорошо, подумал я. Наверное, это новые технологии и после разогрева толстые макароны станут плоскими фетучини. Погрел. Нет, не стали.

Решил, что нужно срочно сообщить о браке на производстве. Наверняка, производители не знают о том, что сотрудники всё перепутали и начали класть ерунду, вместо вкусных фетучини. Письмо отправил 15 октября.

Уже 5 ноября мне дали ответ. Ура! Брак действительно есть. А... Нет... Постойте.

Я не поверил своим глазам и решил уточнить: не пранк ли это.

Но с тех пор ответа больше не последовало. Лишь где сидит и грустит толстый, грустный и крайне одинокий Фетучини.