Как рассказывают некоторые надёжные источники - сам он пояснил "Прибыли на позицию, командир поставил боевую задачу. Потом всё моё снаряжение и меня зачем-то покрасили вместо привычного зелёного сначала в небесно-голубой, потом сверху в ярко-алый, а потом вообще окунули в чан с фиолетовой краской. Когда друга - Б-Б-О-й-з...бойца из нашего подразделения убили, я вступил в рукопашную. Победил. К командиру вернулся. А Ноб и гАвАрЫт - ыды дальше у чубатых мелкАзубаф бесАёбить!!! И шутой трИсёт. А я и ПашОл!

Так же нашему венкору удалось получить данные о ходе произошедших боёв от пленного ВСУшника. Тот, видимо получив психическу травму, нёс какой какой то бред про здоровенную жуткую фиолетовую фигуру. Выпрыгивающую буквально из воздуха в трёх шагах от их позиций. И держа в руке какое-то рубило из здоровенного куска шифера и обломка арматуры, свирепо ревя "Ваааааааргх!!!" начинал сшибать бошки, курочить вооружение и яростно пиздить и портить припасы. По нему стреляли всем взводом, но хрен кто попал. Ну физически нельзя быть таким быстрым и удачливым. После чего, сперев изрядную часть вооружения и боекомплекта, он с криком "ХАроший был пАстук!!! Опять прыгал за забор и проподал из виду. Растворялся как туман утренним летом. И он нас так кошмарил несколько суток.

Более того, нашей съёмочной группе удалось связаться с его командиром. Комментарий был краток. "А вот нечЫгА было нам идеи подкидЫвАть! И нас Орками Абзывать! И вАше вАли, грот ванючий!"

Будем оставаться на связи. Телеканал "Россия 40 000".

А я вот этот отрывок вспомнил:

- Эсэсовцы... Конец нам,- выдохнул Сократилин, и вдруг какая-то неведомая сила выбросила его из окопа.
Сократилин бежал с поднятым карабином и кричал "ура", плохо соображая, что делает и есть ли в этом смысл. На него шел эсэсовец, держа автомат, как палку. Богдан успел выстрелить. Немец схватился за живот, сел и замотал головой. Сократилин ударил его прикладом карабина. И в ту же секунду ему показалось, что его сразила молния.
Левцов выскочил с противотанковой гранатой, размахивая ею, как булавой. Солдат, на которого он бросился, в ужасе выставил вперед руки. Левцов ударил его по голове. Немец завертелся волчком. Левцов замахнулся еще раз и уронил гранату: его сзади схватили за горло. Он попытался разжать чьи-то руки, но его сбили с ног, навалились, в лицо дыхнули таким крепким винным перегаром, что Левцова стошнило.
Младший политрук Колбаско двоих застрелил из нагана в упор. И упал, обливаясь кровью, - его ударили ножом в горло. Рукопашная шла уже по всей линии обороны. И немцы и русские дрались с яростью обреченных. Рассудок, казалось, покинул этих людей. Глухие удары, ругань, стон раненых, хрип умирающих - все смешалось. Били прикладами, кулаками, душили, кололи штыками, ножами - убивали всем, чем только можно убить. От крови стало сыро, и запах ее еще больше распалял солдат. Учитель словесности, обхватил винтовку обеими руками и держа ее над головой, устремился на унтера с крестом. Унтер увернулся и с маху ударил Попова по лицу. Попов схватился за очки и, получив второй удар по затылку, упал как подрубленный. Костомаров-Зубрилин, как мясник, забрызганный кровью, обрабатывал прикладом сбитого им с ног немца. Тот уже и не шевелился, а он все бил, бил и бил. Татарин Кугушев, прежде чем ринуться в свалку, приладил к винтовке штык. Потом выбрал жертву, по всем правилам штыкового боя атаковал ее и уничтожил. Двоих он заколол, а на третьем споткнулся. Штык застрял костях мосластого тощего эсэсовца, и он не смог его сразу вытащить. Кугушев уперся ногой в грудь немца, но выдернуть штык не успел. Удар ножа в спину свалил его к ногам убитого им же ефрейтора. Короткошеий пулеметчик орудовал одними кулаками. Кто-то сильно, словно молотом, ударил его по животу. Но ему все же удалось выпрямиться. Он схватил за горло немецкого солдата, и они рухнули на землю, покатились. Кто-то ударил пулеметчика каблуком по зубам. Губы мгновенно вспухли, изо рта хлынула кровь. Он выплевывал кровь и матерился.
- Сволочи! Ах вы сволочи! – рвал горло врага руками, по которым тоже текла теплая липкая кровь.
Могилкин сидел в окопе и все приноравливался подстрелить какого-нибудь фрица. Но когда он услышал отчаянный крик: «Помогите!» – и увидел, что на Левцова навалился здоровенный эсэсовец и душит его, Могилкина из щели как ветром выдуло. Окованным затыльником карабина Могилкин стукнул эсэсовца по голове. Немец засучил ногами, Могилкин стукнул его еще раз, и у немца обмякли руки. Могилкина ударили ножом прямо в сердце, и он умер мгновенно.

отрывок из "Железный дождь" Виктора Курочкина