— Но ты подрываешь устои! — я стукнул кулаком по столу. — Люди начали... думать!

— Ну и?

— А как же традиции? Религия? Экономика храмового комплекса?

Он вздохнул, достал из кармана три монетки и бросил их на стол:
— Вот тебе компенсация. И скажи тем ребятам сверху – если им так нужны деньги, пусть лучше OnlyFans заведут. Там хотя бы честно.

Крысобой уронил плетку. Я открыл рот, но Он продолжил:
— Ладно, пацан, я пошёл. У меня ещё дел по городу – там одна бабулька слепая, так ей надо помочь, а потом в таверне мужики опять водку мешают с философией...

— Стой! — я вскочил. — А как же... ну, всё это?

Он обернулся в дверях:
— А чё "это"? Ты думал, я тут чтобы сценарий по канону двигать? Не, брат, я вообще мимо проходил. Просто зашёл, потому что дверь была открыта.

И вышел.

Крысобой посмотрел на меня:
— Прокуратор... что нам записать в протокол?

Я вздохнул:
— Пиши: "Инцидент исчерпан. Все свободны. Особенно – я".

Фшшшш!

Гараж. Рик смотрел на мои пустые руки.
— Где плетка?

— Осталась там.

— А Он?

— Ушел. Сказал... что у него дела.

Рик задумался, потом достал из ящика бутылку:
— Ну... за свободный сюжет?

Я взял стакан.
— За тех, кто проходит мимо.

Мы выпили.

Рик хлопнул меня по спине так, что я чуть не выплюнул свой пятнадцатый коктейль.
— Не кисни. Ты думал, я тебя, зеленого, сразу в настоящую Миссию брошу? Ха! Это был тренировочный режим — кривой, переписанный в межгалактической тюрьме каким-то заштатным философом-рецидивистом.

Я уставился на него.
— То есть… ты дал мне фанфик?!

— Ну да, тест-драйв! — Рик ржал, как ненормальный, потом швырнул мне в лицо обугленную папку перевязанную бечевкой. — А вот теперь держи оригинал. Не облажайся, или я тебя разберу на органы!

Литератрон завибрировал, и меня снова вырвало в еврейскую прокуратуру.

Еще секунда — и я уже сидел на мраморном кресле, чувствуя, как прокураторская мантия нелепо сползает с одного плеча. Передо мной стоял Он — тощий, с разбитым лицом, но глаза... черт возьми, эти глаза смотрели так, будто знали, что я здесь чужой.

— Имя? — процедил я, стараясь копировать интонации Пилата.

— Ты же знаешь, — улыбнулся он.

Вот зараза.

Неподалеку расположилась охрана вместе с легионерами стоял Крысобой — здоровый детина с лицом, как плохо выделанная кожа — покручивал ту самую плетку. Моя цель. Но сначала надо было отыграть эту дурацкую сцену.

— Обвиняешься... э-э-э... — я судорожно потрогал пергамент, сделав вид, что – читаю. — в подрыве... храмовой... экономики?

— Я говорил лишь, что храм — это люди, а не камни, — ответил Он, но его голос теперь звучал так, будто Он еле сдерживает смех.

Ну все, провал.

— Ага, конечно! — я откинулся на спинку, и кресло жалобно запищало. — И что, твои люди построят новое царство? Где все будут любить друг друга? И... э-э... пить какао по утрам?

Крысобой фыркнул. Один из легионеров закашлялся.

— Вот смотри, — я вскочил и начал ходить, случайно наступив себе на мантию. — Вчера твой друг Иуда сдал тебя за тридцать серебряников. — я огляделся, — завтра где-то тут чиновник возьмет взятку, чтобы... ну, допустим, освободить очень симпатичного убийцу!

Тишина. Даже сверчок за стеной замолчал.

— Поэтому! — я ткнул пальцем в случайную щель между плитами, где торчал какой-то чахлый росток. — Царство твое уже здесь! Видишь? Это... э-э... жизнь – это единственная правда, остальное - спекуляции!

Иешуа вдруг расхохотался.

— Тогда зачем тебе это? — он кивнул на плетку Крысобоя, который подошел поближе к начальству, оказавшемуся в недопустимой близости к подозреваемому один на один, мало-ли, отвечай потом по всей строгости...

А вот и момент.

— Для... научного эксперимента! — выпалил я и выхватил плетку у ошалевшего центуриона.

— Литератрон, домой, быстрее!

Последнее, что я видел — Иешуа, машущий мне в след.

Фшшшш!

Я очнулся в гараже, размахивая добычей перед физиономией Рика.

— Как все прошло? — спросил он, забирая у меня плетку.

— Он... он меня раскусил!

— Ну конечно, — Рик вздохнул, — это же Иешуа, бро. Конечно он тебя раскусил.

— Так… а Литератрон?

— Ха! Потом. Сначала освой базу: любая книга — это портал.

— Вот смотри. — Рик сунул мне в руки «Войну и мир». — Ты открываешь страницу, и твой мозг тупо соглашается, что где-то есть Наполеон, который страдает от геморроя и комплекса бога. Но если я воткну тебе в глаза квантовый дешифратор, ты увидишь, что это просто бумага с углеродными кляксами.

Я моргнул:
— Ты повторил то же самое, но другими словами.

Рик ухмыльнулся:
— Зато теперь я понимаю, что ты врубаешься в тему, а не пропускаешь мои слова мимо ушей.

Он схватил с полки «Моби Дика» и потряс им перед моим лицом:
— Вот это — не просто бумага и чернила. Это дверь. Но дверь — не в мир, где плавает белый кит, а в систему, где каждый символ, каждая метафора — это код. Литератрон декодирует его, создаёт симуляцию на основе авторского замысла и читательских интерпретаций. Ты не попадаешь в книгу — ты попадаешь в коллективное бессознательное тех, кто её читал.

Я потянулся к «Маленькому принцу», но Рик щёлкнул меня по носу:
— Не-не-не, новичок. Сначала осознай, что ты — это просто клякса на бумаге, которая ошибочно считает себя личностью.

— Это ещё для чего?

Рик ткнул меня в лоб:
— Потому что если ты начнёшь там вести себя как мудак — скажем, спасешь бабочку в эффекте бабочки или уведешь Тринити у Нео — система отреагирует. Ты не просто изменишь сюжет, ты порвёшь семантическое поле. И тогда либо текст вышвырнет тебя, как инородное тело, либо…

Он сделал глоток из своей фляги:
— Либо ты станешь персонажем. Навсегда. Застрянешь в вечном цикле повторов, как Прометей, которого жрёт орёл. И да, это уже случалось. Один чувак из измерения С-836 попытался переписать «Фауста» — теперь он ходит по краю ада в виде сноски.

Я потянулся к «Гарри Поттеру», но Рик отдернул мою руку:
— Вот база, которую ты должен запомнить:

Ты — вирус. Зашёл в книгу? Поздравляю, ты уже меняешь сюжет. Чихнул в подворотне Диккенса? Теперь вместо «Больших надежд» будет роман «Большие чихи» — история мальчика, который случайно чихнул на злого дядю и сбежал в Австралию.

Персонажи — не NPC. Они чувствуют, реагируют. Начнёшь умничать — и Д'Артаньян прирежет тебя как еретика, а Дориан Грей продаст душу, чтобы узнать, откуда у тебя айфон.

Новые ветки — это новые миры. Изменил сюжет? Бум — новая вселенная. И если там Гамлет не умирает, а открывает сеть кофеен, то через сто лет твой мир заполонят датчане с гипер-латте и манией экзистенциальных скидок.

Он отхлебнул ещё:
— Так… а как правильно?
— Правильно — не лезть. — Рик зыркнул на меня. — Но если очень хочется — веди себя как призрак: смотри, но не трогай. Хочешь помочь? Подкинь идею ненавязчиво. Например, оставь Достоевскому записку: «А что, если твой Идиот — это не больной, а единственный здравомыслящий?» И свали.
— А разве не это он и пытался сказать?

Рик молча сделал ещё пару глотков, вытер рукавом подбородок, от души рыгнул и молвил:
— А я что говорю?

— Ладно, проехали. Вернёмся к Литератрону. Если лучше всего туда не лезть, зачем ты его сконструировал?
— Твоего разрешения спросить забыл, гений. К тому же без него у вас ничего бы не вышло. Чтобы восстановить хронофаг, надо добыть из пары произведений кое-что на запчасти. Но обо всём по порядку…

На столе перед Риком лежали три предмета:

Осколок хронофага — как застрявшая в смоле молния (дар Плагиатрессы).

Голограмма Палантира — шар, внутри которого клубились тучи.

Фото плети центуриона Крысобоя, снятое, судя по всему, сквозь щель в пространстве-времени.

Рик ткнул в плетку:
— Вот твоя цель номер один. Лёгкая прогулка: заходишь, берёшь, уходишь.

Я перевёл взгляд на Палантир:
— А это?
— Это — цель номер два. Но туда я тебя пока не пущу. Саруман — не лыком шит, он тебя в бараний рог скрутит и на хлеб намажет. Сначала потренируешься на библейских персонажах…
— И как мне выкрутить плетку у центуриона?
— Всё продумано. Ты займёшь место Понтия Пилата, станешь на время Прокуратором Иудеи. Скажешь Крысобою, что хочешь лично её осмотреть. Проверить на "соответствие стандартам".
— И он поверит?
— Он же не учёный, он солдат. Солдаты любят, когда начальство проявляет к ним внимание.

Я вздохнул и уселся на Литератрон:
— Поехали?

Рик щёлкнул переключателем:
— Удачи. И не вступай там особо в философские диспуты!

Литератрон завибрировал подо мной, как пьяный дракон...