Глава первая. Сумеречный лес

- Ярик, а, Ярик, может это... Ну, того, остановимся, а? - зычный мужской голос разорвал тишину сгущающихся сумерек, где-то вдали испуганно вскрикнули спавшие до сей поры птицы, предупреждающе заскрипели ветви вековых дубов и осин. - Мы уже все на последнем издыхании, того и гляди - передохнем разом кучей! Тьфу!

Пышные рыжие усы поглотили бранные слова, которыми завершился монолог. Послышался характерный звук плевка и невнятное бормотание... Шаловливый же ветер подхватил обрывок фразы и донес ее до адресата, ласково потрепав того по коротким волосам цвета созревшей пшеницы.

- Это я-то паршивец, Мешко? - поинтересовался тот, кого назвали Яриком. - Да, давай... Давай остановимся! На привал. На целую ночь. За нами же просто так наблюдают уже часа четыре! - темные глаза, окаймленные рядами густых ресниц, зло сверкнули, веки, - одно из которых было украшено безобразным на вид шрамом, - сощурились. - Пока мы идем - нас не тронут. Но стоит только остановиться и тогда всем перережут глотки... Даже пискнуть не успеешь.

"Ты прав..." - прошелестел ветер, пробираясь под влажные после дождя попоны лошадей, у которых еще немного - и пойдет пена изо рта. Не от быстрого галопа, не от полученной инфекции, а от длительного хода без остановок.

Рыжеусый нахмурился, повторно сплюнул на и без того мокрую землю, затем неохотно кивнул. Ладонь правой руки сама собой легла на навершие небольшого топорика, висящего на добротном кожаном поясе, как бы говоря - пискнуть-то может и не успею, но заберу с собой столько врагов, насколько хватит сил. Которых уже практически не осталось. Надежды на открытие второго дыхания рослый мужчина не питал. Левой же рукой он потрепал себя по слегка вьющимся рыжим патлам, давно не чесанным и от того имеющим вид крайне скверный.

- Ты прав, - проговорил Мешко с досадой, стараясь не отставать от идущей вдоль линии леса колонны беженцев. Сапоги, казалось бы, видавшие Сопряжение Сфер, грузно зачвакали при каждом его шаге и грозились в скором времени развалиться на ходу. На лбу появились складки, говорящие о задумчивости, напряжении.

По движению закрытых век можно было понять, что глаза человека закатились и тут же вернулись на исходную позицию. Это простое движение, маленький внутренний протест, едва не стоил ему некоторого количества нервных клеток, ведь одна нога запнулась об другую и они обе едва не угодили под деревянное колесо поскрипывающей повозки. Сердце пропустило несколько ударов, в груди образовался комок. Черт-черт-черт! Нужно быть внимательнее... Слабым в этой колонне не место. Отстающих не ждут и не помогают им. За редким исключением. И это самое исключение сейчас лежит на дне воза, укрытое тряпками и хрипло постанывающее в призрачном подобии сна.

- Прав, - кивнул Ярик, тряхнув подсыхающей шевелюрой, да так активно, что едва не потерял равновесие. Начинающаяся лихорадка пугала его, но молодой человек не имел права показывать свои страхи. Ой... Человек ли?

- Яр. Я... Я ничего не имею против того, чтоб мы эту кобы... Кхм, эльфку тащили с собой, - хотя все мы знаем, что остальные против, - но ты не думаешь, что если мы ее оставим где-нибудь здесь... Где, разумеется, - чем больше Мешко говорил, тем быстрее он это делал, будто не мог угнаться за мыслью и боялся потерять ее из виду, - будет тепло и сухо, хоть во-о-о-он в той пещере, то эти товарищи, которые нам совсем не товарищи, отстанут от нас, а?

Темные глаза снова вспыхнули злобой.

- Пока она с нами, а мы - на Пути, мы живы... Избавься от нее и нам не сдобровать в тот же час, - прошипел парень, бросив беглый взгляд на безликий лес. Поежился, поморщился. Почувствовал на себе с десяток взглядов, наполненных презрением и неприязнью.

- Как скажешь, - буркнул усач и немного приотстал, но лишь для того, чтобы пропустить одну из повозок и встать по другую сторону от Ярика. Так его не видно и не слышно, а, стало быть, можно представить - и вовсе нет.

- Интересно... - хриплый голос, в котором явственно читалась ненависть, отшлифованная болью и печалью.

Ярик напрягся, заозирался, ибо не мог найти источник звука. Но ровно до той поры, пока между деревяшками повозки, рядом с которой и шел, не различил некоторое движение.

- И что же тебе "интересно"? - как бы не старался смягчить голос, вышло все равно грубовато.

- Зачем ты обрезал свои уши? - отвращение, сочащееся из каждой произносимой буквы, испепеляющий гневом взгляд. - Ты отрекся от наших богов, от нашей истории... Стоило оно того?

Стоит ли искать в себе силы на то, чтобы ответить? Нужно ли приглушить чувства, отринуть эмоции? Нет... Нет, нет и еще раз нет. Нужно выбрать безопасное русло для диалога, а не эту бурлящую негодованием горную речку.

- Раз ты пришла в себя, как зовут? - кажется, перестарался, голос стал бесцветным, а взгляд - нечитаемым.

- Иорнет. Иорнет аэп Митил, - после непродолжительной паузы последовал негромкий ответ. - А тебя?

- Ярик, - глухо отозвался парень, не отдавая себе отчета, он скрестил руки на груди и ссутулил плечи. - Просто... Ярик.

Боль. Боль внутри и снаружи. Боль, как река, у которой нет ни дна, ни берегов. Текущая вдоль и поперек тела, подсекающая волнами сухожилия, разрушающая кости, вымывающая жизненную силу... Всего один вопрос. Один... Тот, который, может, и хотели задать другие спутники, но так и не решились. Даже пшеничное море волос не смогло скрыть два тонких шрама и изувеченную раз и навсегда форму ушей.

Она увидела то, что предпочитали не замечать другие. И ткнула острым кинжалом в самое незащищенное место. Самое сокровенное.

Тихий стон отвлек от мрачных воспоминаний, от криков, которые начали заползать за шиворот. Ударивший в нос аромат горящей плоти превратился лишь в эфемерный отзвук давно минувших дней. Ярик вернулся из прошлого в настоящее и нахмурился еще сильнее.

- И далеко ты собралась? Лежи, отдыхай, набирайся сил... - пробубнил бывший эльф, прищуриваясь. Его взгляд стремглав пронесся по дороге вперед-назад, заприметил заинтересованные взгляды попутчиков и недобрый отголосок презрения в лице ездока помыкающего пинками кобылу, впряженную в самую тихую из имеющихся повозок - следующую по очереди.

- Я уже отдохнула, - с легкой брезгливостью ответила эльфка, нахально хмыкнув, но тут же болезненно ойкнула. Она попыталась было сесть, но перевязанная рана на боку, а также скверно заштопанное подручными средствами рассечение на правой ноге в районе бедра заставили ее прикусить нижнюю губу, лечь обратно.

- Да, я заметил.

Вопрос крутился на языке у Ярика, не давая тому нормально дышать. Спросить или нет? Вдруг ответ не понравится? А может сам факт вопроса и заинтересованности сможет спасти жизни?

- Ты так выглядишь, как будто уже давно не можешь сходить в кусты, - голубые глаза девушки в сумерках казались темно-синими, а отблески пламени редких факелов, вставленных в специальные выемки на возах, пробуждали желание броситься в эти омуты и утонуть в них раз и навсегда. - Если что-то хочешь узнать - спрашивай, пока не поздно...

- А когда будет это самое "поздно"? - вопрос оборвался на середине предложения, ибо совершенно внезапно вся процессия остановилась.

- Что случилось? - сразу с нескольких сторон раздались возбужденные голоса с легким оттенком паники. Те, кто бодрствовали начали будить остальных... Руки сами собой потянулись к топорам, граблям и вилам, будто от них был какой-то толк в столь темное время суток.

- Етить! - рявкнул кто-то в начале колонны, послышались крики и ругательства. - Тварь-таки издохла! Тьфу, блять!

Суета и страх начали охватывать возы, как пламя поля в засушливое лето.

- Не ходи, - тихо сказала эльфка, с трудом принимая полусидячее положение. Грязные тряпки, пропахшие потом и жиром, сползли с ее изящного тела, оставляя неприятный влажный след и горечь на губах. Кажется, крыша повозки где-то протекает... Хм. Светлая кожа тут же покрылась целым ворохом белых мурашек. Барахло хоть и было отвратительным на вид, цвет и запах, но хоть как-то согревало до сей поры. Сейчас же белая шелковая блуза с окровавленным пятном в нижней части едва ли могла послужить той же цели. Скорее покусывала ознобом, цеплялась за волосы. Она потянула руки к своим вещам, лежащим бесформенной кучей возле локтя, намереваясь как можно быстрее втряхнуть себя в них, но не успела.

Свист из леса. Далекий. Вопрошающий. Создающий хаос на ровном месте среди тех, кто просто бежит от войны в надежде спасти свою жизнь и жизни близких.

Еще один. Куда ближе первого. Подтверждающий. Первый всхлип маленького ребенка, первый плачь потерявшей все женщины, первые призывы к богам за эту ночь.

- Какое мне дело до этих ублюдков? - подумалось девушке, пока замерзшие тонкие пальцы тщетно пытались справиться с многочисленными завитушками и пряжками на кожаной курточке. - Их в любом случае перебьют. Не сегодня, так завтра. Не наши, так их же догонят... Или враги на корм для свиней пустят. Так какое же мне дело, а?

Веки сомкнулись. Легкие с шумом набрали воздуха. В боку неприятно кольнуло.

Свист. Длинный, мелодичный, с легкими переборами то вверх, то вниз.

Атака так и не началась, хотя смерть успела переступить порог импровизированных домов на колесах. Эльфка, даже не напрягая чувства, слышала, как кто-то вскрикнул от ужаса, шлепнулся в мокрую грязь... Она слышала, как часто дышит Ярик, все еще стоящий рядом с ее повозкой, как в панической атаке беснуются лошади, хрипя и сопротивляясь поводьям ездоков.

Иорнет звонко крикнула. Ей крикнули в ответ. Никаких слов, только эмоции.

- С... Сп... С... - смертельно побледневший Ярик, вжавшийся спиной в дерево воза, стер тыльной стороной ладони пот, проступивший на лбу, но не рассчитал силу и поцарапал сам себя. - Спасибо.

- Не за что. Но эти... Bloede dh`oine, исключительно по моему мнению, все равно не заслуживают жизни... И быстрой смерти - тоже, - негромко взмуркнула девушка, прекращая тщетные попытки натянуть на поврежденную ногу узкую брючину.

- Тебе... Помочь? - вопрос был задан уже не с боку от повозки, а возле поднимающихся полотнищ позади. Ткани дрогнули, распахнулись и собеседники встретились взглядами напрямую, а не через дырку в дереве.