За пару недель, до очистки подвала в Терновке и последующей за ней встречи с крымским «эндемиком» в красивой тунике, Алексей в составе большой группы таких же, как и он – студентов геофака, знойным июльским вечером, прибыл на Центральный ЖД вокзал города-героя Одессы.
Отбывающие на прохождение Крымской практики молодые люди, постепенно заполняли пространство перед своим вагоном.
Поезд Одесса-Симферополь, принимал желающих к следующему утру граждан, переместиться к старым воротам Крыма, древнему городу - Ак-Меджит.
Группа на рюкзаках, с гитарами и канистрами, у тонкого столба с часами, увеличивалась в размерах. По центру компании, с бутылкой пива в правой руке и зажженной сигаретой в левой, стоял невысокий курчавый юноша. Его текстовые трансляции обо всем том, что происходило вокруг, стали традиционной процедурой, если собиралось хотя бы более двух человек.
Юра Хромченко, всем известный по студенческой идентификации как - «Хром», приветствовал прибывающих студентов и просто незнакомых пассажиров.
- Привет Михайлок! - поздоровался он с одногруппником Юрой, с тем который – «а, хули отчество Альбертович». – А ты тяпку взял? – потом переспросил он подошедшего.
- Какая тяпка? Дурик, мы на практику едем, в горы, а не в колхоз, - ответил Михайлок. - Очнись.
- Правильно, мы в горы, а ты – на огород пойдешь - буряки сапать, я уже договорился.
- «Хром», иди ты – на хрен, со своими буряками, - отмахнулся от него Михайлок, и с вопросом по приветствовал остальных. - Привет коллектив! Это наш, «столыпин» на ночь?
- Он самый, - ответили ему, уже присутствующие здесь студенты.
Юра, который «Альбертович», с выдохом опустил на асфальт перрона сумку, посмотрел с деланным сожалением на «Хрома», и сказал:
- Куда ж я, без реквизита.
Со стороны корпуса-красавца вокзала, сквозь измученных морем и общепитом граждан, необычно передвигался очень колоритный экземпляр.
Под бумкающие звуки исполнителя «Vanilla Ice», раздающихся из двух кассетного магнитофона, расположенного у него на плече, к убывающим приближался Сергей Кулан.
Вид его, на фоне полуголых и уставших пассажиров был практически – сценичен.
- Ice - Ice Ice Baby, Ice - Ice Ice Baby, Vanilla Ice - Ice Ice Baby, - напевал он пританцовывая в такт, американскому рэперу, голос которого звучал из его колонок.
То, что он вместо гитары нес на плече своего «любимца» (двухкассетник «Акаi»), немного всех насторожило. Но, тем не менее, рассмотрев аппаратуру практиканты, уже с одобрительным ропотом встретили Сергея, при приближении того к столбу с часами. Только «Хром», ничего не говоря до определенного момента, молча рассматривал своего однокурсника.
Потом, повернулся к уже пьющему из горла пиво Михайлоку, и отобразил:
- Видал сосун - два без одного! – при этом, указывая на Кулана.
Михайлок, оказавшись жертвой перекрученного рекламного слогана, в исполнения свого «реквизита», повернулся в сторону приближающегося Кулана. Тот, своим видом сейчас напоминал, вырвавшегося из пут телевизора, случайно одетого деревенскими стилистами гостя программы «Сэло и люды». Красные шорты за колени, белую майку «алкоголичку» и огромные черные очки, под кепкой – «аля американский затылок», венчали зеленые вьетнамки на босу ногу. Танцуя в такт, ритмам из «Akai», сейчас Кулан явно должен был бы находиться на диско-поле, в каком ни будь там клубе, имени Паши Ангелиной или Леши Стаханова.
На немой вопрос от всех услышавших, о – «два без одного», «Хром» пояснил:
- Тут по ходу, попугай с шарманкой, где-то шарманщика потеряли…
Кулан, подойдя к честной компании, и дальше пританцовывал, вплоть до окончания любимой песни. «Хром» крутя головою, как сорока у куска сыра, всматривался в две сферы черных очков Сергея.
- Ну, и шо ты молчишь, как – «Зоя»? – продолжил он доставать Кулана.
- Ты понимаешь, - как-то пох..уй, - ответил Сергей, применив уже всем известную речевую формулу – КП.
Дальше из колонок, зазвучала сверх популярная в то время песня - «Эй, подруга посмотри на меня», в исполнении Богдана Титомира. Кулан себе уже не принадлежал. Дергаясь в такт мелодии, возле магнитофона в окружении больших сумок и рюкзаков, он сейчас действительно напоминал забытого на вокзале попугая «Кешу», только в человеческом обличии.
- О, налейте ему, кто ни будь, - сказал грустно «Хром», - пора спасать «Космодемьянского» …
Плотная дама, в короткой развивающейся юбке и большими сумками, остановилась в проеме между двумя вагонами. Приподняв выпавший из-под широкой белой панамы темный волос, она спросила у наблюдающих за ней студентов:
- Это какой вагон, мальчики?
При этом, улыбнувшись так, что «Хром» ответил без подготовки:
- Ваш – мадам, Ваш…
- Тогда, здравствуйте!
Женщина определенно хорошо отдохнула в солнечной Одессе. Как говорится - все что могло у нее лучше выглядеть после отпуска, сейчас студенты имели счастье наблюдать. Легкий сарафанчик и панама - это единственное, что не привлекало внимание на ней.
И, хоть Богдан Титомир еще и не закончил свои страсти по подруге в магнитофоне, Кулан так же замер, приспустив очки ближе к кончику носа.
Женщина, все таки посмотрела на номер, завалившийся за мутным окном плацкарта и со вздохом наклонилась за своими сумками… Первым в себя пришел Женя «Лис», стоявший к ней ближе всех:
- Позвольте мне, – сказал он, и перехватив лямки большой сумки, продолжил – Евгений, попутчик.
Театрально наклонив вперед голову с «кукурузными» кудрями, он выровнялся уже с двумя сумками в руках.
- Карина, - ответила «мадам», рассматривая своего нового знакомого, - очень приятно.
Взгляд ее чуть задержался на белой футболке парня, с изображением рычащего свои песни Курта Кобейна и надписью по-английски: «Вандализм прекрасен, как камень в лицо копа». Женщина улыбнулась, и чуть дернув головой в сторону, тихо сказала:
- Ничего так – соседи!
- Прошу, - продолжил Женя, указывая даме направление в сторону открытой двери.
- Не верьте Карина! Он, вагонный брачный аферист – «Подорожник» его зовут, - серьезно начал исправлять ситуацию в свою сторону «Хром», указав полупустой бутылкой на «Лиса».
- Господи, кто вы? – уже не скрывая смеха, спросила женщина, у смотрящих на нее всех как один, студентов.
Михайлок, не теряя времени, первый выступил с заявлением:
- Юрий. Старший группы. Везу ребят, на практику. Порядок в составе – гарантирую.
- Ага, «Робин Гуд» и мальчики …- подбросил «Хром» к беседе.
Карина обернулась, и пропустив без внимания плечистого Кулана, всмотрелась в пространство с характерно говорящим там комментатором.
- А, Вы мне обязательно все расскажите, по дороге, молодой человек!
- Конечно, только прошу Вас поторопиться слушать, - важно отвечал «Хром», смотря на столб с часами над собой. - Я на «Одессе – Малая», через 15 минут вхожу в кому, и на «Одессе - Малая», через месяц выхожу из комы… Ждать будете?
Игриво махнув рукой в сторону компании и откровенно рассмеявшись, Карина шагнула на ступеньку вагона.
- Короче еще увидимся – «робин гуды», - сказала она, придержав свободной рукой, взмывший от ветра сарафан.
Женя Лисниченко в один шаг, оказался за ней.
- «Лис», бля..дь, где ты взялся?! – выразил вслух мысли всех Кулан, сожалея о том, что у мадам не были заняты руки.
К вагону тем временем подошли практически все. Гурский, Яловенко и Яночка Агоева, прибыли из «пятерки» вместе. Алексею и «Пахану» выпала честь, нести еще и рюкзак Кулана, в обмен на обещания того, взять с собой переносной магнитофон.
- О, «Мадонна», я тебя ждал! – увидев следующую жертву начал «Хром». - Ты со мной сегодня будешь в «позоре участвовать»?
В глубоко-интеллектуальном студенческом обществе словосочетание – «в позоре участвовать», обозначало не что иное, как приглашение индивида на распитие горячительных напитков, мол, все равно потом, все - позором каким ни будь да закончится …
Яночка подошла к Юре вплотную (интересно, что они были практически одного роста), и взяв у него из рук только что открытую очередную бутылку пива, своим несравненно эротическим голосом произнесла:
- Уже начала…
После чего, сделала крупный глоток из тонкого горлышка. Если бы существовал конкурс на лучший поцелуй с бутылкой, то Яночке в нем, не было бы равных точно.
Вездесущий Кулан, толкнул «Хрома» в плечо с фразой:
- Давай Юра, теперь и ты с бутылкой – «в десна лупанись».
Леха «Затылок» ностальгическим взглядом, провел шортики Агоевой в пространство вагона.
- Наливай – поехали, - сказал, уже традиционное напутствие «Хром», застывшему Лехе «Затылку».
Началась основная загрузка пассажиров. Более тридцати «человеко-студентов», один за другим, заполнили две трети вагона состава Одесса – Симферополь.
Один из редких родителей местных студентов, пришедший провести свое чадо на практические занятия, замер в конце перрона. Взрослый мужчина, в открытой желтой майке, с явно иудейским носом и выражением глаз коренного армянина, почему-то на чисто украинском языке, взмахнув рукой, в след уходящему поезду сказал:
- Щоб ваши диткы за трамвайи нэ чиплялыся…
Сосредоточенный Николай Иванович (известный всем как – "Коля-Ваня"), единственный из преподавательского корпуса, вызвался пройтись по вагону со студентами и тем самым проверить их расположение на местах. Дело в том, что по давно сложившейся традиции, весь старший учебный состав, брал билеты за несколько вагонов от основной группы практикантов. За годы поездок, они видимо уже устали участвовать в «одном позоре», со своими подопечными.
Николай Иванович шел по вагону, держась за встречающиеся ему поручни. Спрашивал, помогал и максимально участвовал в размещении своих учеников. В плацкарте с Яночкой, Людой «Маниловой» и уже присоединившейся к ним «мадам» Кариной, он чуть задержался.
- Все у вас хорошо? Может, нужна какая-либо помощь? – вежливо поинтересовался преподаватель.
- Спасибо, Николай Иванович, спасибо, - друг за другом проговорили студентки.
«Мадам» Карина вежливо представилась статному "Коле-Ване". Женщина, когда поняла, что ей предстоит ехать вместе, с возможно интеллигентно-буйной молодежью, попросилась в компанию к девушкам.
В это время, из дальней части вагона перекрывая гул пассажиров (точнее беспокойных студентов), громче заиграл магнитофон. На припеве песни группы «Наутилус-Помпилиус» - «Стриптиз», где есть слова:
Ну! Разденься!
Выйди на улицу голой
И, я подавлю свою ревность,
Если так нужно для дела – Разденься!
- кто-то сделал максимальную громкость.
Последнюю фразу из куплета, слушатели данного произведения пели хором. Николай Иванович, повернул свою «ницшеанскую» шевелюру в сторону музицирующей плацкарты. Потом, его встревоженный взгляд, был остановлен игривыми глазками Яночки. Там, в уже чуть хмельном взгляде его «музы», читалось понятное: «Ну, раз так нужно для дела …»
Так и оставаясь без улыбки на лице, Коля-Ваня, перевел полные надежды глаза, на взрослую - Карину. Женщина, только молча пожала плечами, мол, - «а, я чем хуже, ваших малолеток?»
Грустный Николай Иванович, еще о чем-то поговорил с проводницей и удалился в свой вагон. До двух последних плацкарт, где расположились, судя по звукам: «Хром», Кулан, Михайлок и остальные участники уже сформировавшегося застолья, он благоразумно решил не приближаться.
По дороге до славного города Херсона, «коммуналка», как сразу окрестил вагон «Хром», в принципе смирилась с неизбежным. Которое, можно было выразить по смыслу, фразой героя Анатолия Папанова, из фильма – «Бриллиантовая рука».
В вольной трактовке она могла звучать так: «Все будет аккуратно, но сильно».
Жители вагона, это осознали, и спокойно переключились каждый на свои дела. Справедливости ради надо заметить, что образованное поколение будущего, хоть и сильно «фонило», но старалось не выходить за рамки приличия. Иногда доставалось проходящим рядом с компанией «Хрома», но того его партнеры по застолью, быстро приводили в интеллигентные чувства обратно. Свое обещание «мадам» Карине - уйти в «кому», на станции Одесса - Малая, (в метафорическом смысле конечно же), он выполнял, как и полагается - давшему слово женщине, молодому мужчине.
Открытые консервы, порезанная колбаса, черный хлеб и много другого дорожного снадобья, уверенно дополнялось всеми возможными напитками. «Крепака», как называли студенты напитки из разряда «сороковых», старались максимально долго не доставать из полных сумок. Жара, все-таки… Беречься надо, знаете ли. Но, была и вторая сторона медали. Охлажденный «крепак» (с неумолимой логикой закона времени), рисковал превратиться в напиток, для любителей отпусков летом, т.е. – «стать теплой водкой в компании потных женщин». Как было верно подмечено еще, в старом советском анекдоте. А учитывая то, что практически третьекурсники Одесского университета, уже давно перестали себя обманывать в вопросе, мол, - «пиво без водки – деньги на ветер», то все шло ко встрече с неизбежным градусом…
К станции Херсон – Главная, пиво в активах студентов закончилось. Двадцати минутная остановка, подразумевала возможность высадки «десанта». Вызвались Михайлок и Деня, два самых крепких и еще трезвых пассажира. Так и порешили. Скинулись и отправили тех к пивным ларькам. Все бы ничего, но за ними увязался «Хром» … Что называется – не уследили.
Женя «Лис», вел свои личные трансляции роскошной «мадам» Карине. Он, угощал женщину модными сигаретами «Pall Mall» и увлекал, ту неведомыми для ее восприятия, речами о сиэтлском гранж-роке и направлении пост-панк, в котором он сейчас практиковал свои гитарные бас-партии.
Так бывает, когда в дорожных знакомствах, сходятся (на уровне общения, конечно же), казалось бы, совершенно полярные по интересам люди. Здесь, на херсонском перроне взрослая степенная дама узнала сокровенные мечты парня из Тирасполя:
- Мы бы с Куртом, - вещал ей, уже чуть «горяченький» попутчик Евгений, - сыграли бы лучший концерт, где ни будь - на старом заброшенном заводе…
- А, почему не на специальной площадке или стадионе? - спрашивала искренне удивленная женщина.
- А-а! – дымя дорогой сигаретой, отвечал ей «Лис». – Атмосфера! Таков гранж, там он родился…
Карина, ценя такие откровения юноши, понимающе кивала головой.
- "Рванина", короче… - иногда и круто, мог сказать ее собеседник. – Если бы «Нирвана», приехала к нам хотя бы на Ямал, я бы прямо сейчас туда и выдвинулся, - тоном, не вызывающим сомнений вел дальше «Лис».
Обороты типа: «Нирвана» на Ямале или сразу, ежели что - в путь, добавили Евгению баллов, в глазах красивой женщины.
Есть, все-таки то, что находит свое чистое место в душе любого человека, когда он с высоты лет, с сожалением оглядывает "аккуратность" прошлых дней. Особенно, это ярко проявляется у представительниц прекрасного пола.
Через несколько минут, курящие на перроне студенты услышали приближающийся грохот и знакомый голос:
- Вор-р-ры! Вор-р-ры! - орал «Хром» с тачки для грузчиков, отталкиваясь ногой от перрона и разгоняясь на ней, словно на самокате.
За ним уже бежали два мужика в спецовках. А за теми, спотыкаясь, и матерясь на всем чем свет стоит, с ящиком пива в руках трусили – Михайлок и Деня. Не хотелось думать, что «наездника», мужики смогут догнать первыми…
«Хрома» несло в сторону студентов. Тогда, не долго думая, Кулан с криком: «Волобуев, вот ваш – ху..й!», схватил свободно стоящую не далеко от него точно такую тачку и рванул на ней, в обратную от «Хрома» сторону. Херсонские грузчики, ощутив себя сейчас обманутыми «жертвами», общевокзального заговора, на некоторое время замерли, решая, как спасать тачки, которые сейчас ускользали от них в разные стороны.
Мчащегося «Хрома», сняли с железного плато на колесах во время. Его транспорт с разгона, вошел в бетонную колону перекрытия. Потом закинули того в вагон и местные хозяева тачки, остались без шанса на поимку похитителя. Кулан, так же забросив это занятие, вскочил в другую дверь уходящего поезда.
- Будет, что вспомнить на свалке. А- А- А, - процитировал, уже чуть позже робота Вертера (из известного фильма о миелофоне), смеющийся «Хром».
К сумеркам, в душном вагоне еще пару раз мелькала рыжая шевелюра Николая Ивановича. Преподаватель явно занервничал, когда не обнаружил, на своем месте Яночку Агоеву. Степенная дама Карина, поведала ему, что очень вежливая девочка, в коротких шортиках ушла с высоким постоянно танцующим парнем в длинных красных шортах. "Коля –Ваня" как опытный географ, правильно все взвесил и начал поиск в нужном направлении.
Куда, как говорится с «подводной лодки», кто может деться в пределах плацкартного вагона. Пропажа была им обнаружена, в соседнем тамбуре в компании Кулана, в уже превеселом настроении…
Николай Иванович, совершенно справедливо, попросил студентов отправиться на отдых, после очень жаркого и насыщенного дня.
Евгений «Лис – Подорожник», все строил великие дорожные планы на свою новую знакомую попутчицу. Ничто так не завлекает мужчину, как - женское умение слушать. То, что «мадам» Карина, проявила интерес к его почти религиозному увлечению гранж - роком, не могло в его понимании закончиться просто так…
Женя, позже еще раз посещал свою новую знакомую. «Мадам» была с ним приветлива. Курили уже в тамбуре. Нашлось место даже «вагонному» подвигу. Юрий, который – «а, хули отчество Альбертович», начал явно уставать к вечеру. Пару раз головой, он ловил непослушную дверь в тамбуре, под стук колес на перегонах. «Мадам» Карина после его очередного «входа матрешкой» в пространство между туалетом и самим вагоном, прямо таки с надеждой посмотрела на Евгения, взяв с парня обещание, что тот уложит «старшего группы» - Юрия, спать на полку.
- Евгений, я задержусь, - сказала «мадам» студенту, когда тот, покидая тамбур, пропускал ее вперед непосредственно в вагон.
Женя все понял: даме нужно - «попудрить носик», как говорят в интеллигентных книжках английские аристократки, когда желают посетить клозет.
Он, с видом поручика из Бунинского «Солнечного удара» откланялся, и двинулся в сторону своего плацкарта.
- Женя, погодите уходить… - двумя секундами позже, услышал он за спиной ее голос.
Повернувшись назад, «Лис» увидел свою знакомую у чуть приоткрытой двери вагонного туалета. Та, одной рукой и голой коленкой упиралась в серый пластик, словно не желая туда попадать одна. Поза – приглашаю! Именно – так, воспринял пылкий юноша увиденную картину. Что может происходить за закрытыми дверьми в туалетах транспортных средств, особенно поездов, каждый может понять только в меру своих мировоззренческих фантазий. Евгений в этот вечер, думал только в одну сторону...
Надвигаясь, единой «желающей глыбой» на невысокую женщину «Лис» усиленно дышал носом. Расширяющиеся ноздри на красном лице с немигающими глазами, сразу вызвали у «мадам» удивление, а потом, почти что - смех, когда она поняла нехитрые планы своего друга.
- Женя, - сказала Карина, с улыбкой показывая на дверь, - по моему там, кто-то есть, и удерживает дверь с той стороны. Помогите мне, пожалуйста.
«Лис», перевел эротически - свирепый взгляд на старый пластик поездной двери. Да, действительно за приоткрытой дверью, что-то было не так. Сквозь щель просматривался край железного умывальника и потресканного зеркала над ним. Давя вниз на массивную ручку и толкая от себя преграду, Женя почувствовал «играющее» сопротивление. Создавалось такое ощущение, что кто-то намеренно носком ноги не дает открыться проему.
- Эй! Там! Нах..уй этот цирк? – сказал он в щель туалета.
Потом быстро приложил руку к губам, мол, извините – вырвалось. «Мадам» Карина, замахала в ответ : «все хорошо, все хорошо – не отвлекайтесь».
Внутри, что зашевелилось и голосом «завтыкавшего» Юрия (как он сам, потом обозначил свое состояние), произнесло:
- За-за-занято, за – за-нято…
Уставший Михайлок, вытянувшись своим грузным телом вдоль на унитазе, ступнями кроссовок уперся прямо в незакрытую дверь. Так он и дремал с сигаретой в руке, пока не был разбужен справедливыми возгласами своего сокурсника. Поднявшись на ноги, сразу идти он не смог.
Следуя древней традиции - «Геофак - своих не бросает», Женя, закинув одну руку Юрия себе на плечо, утащил израненного «Оковытой» Альбертовича к его полке, в дальний плацкарт.
Многие уже занимали свои и не только спальные места. Ядро из самых стойких, собралось в одном месте, и уже чуть тише, но так же уверенно, сжигало весь запас Кулановских батареек на его «Akai».
Среди устоявших был и "попутчик" Евгений. Близость успеха в отношениях с шикарной женщиной, как ему казалось, требовала еще самых небольших усилий. В глубоко-интеллектуальном студенческом обществе, эта ситуация называлась – включить «режим Маринеско». Дело в том, что советский герой-подводник Александр Иванович Маринеско, славился своим особым стилем военных действий. Известны случаи, когда отстрелив весь боезапас торпед, его лодка намеренно всплывала, для того, что бы добить уцелевшего врага из корабельной пушки. Добиться победы любой ценой! Именно так и трактовали данный «режим», студенты одесского геофака.
Да и еще Кулан, со своими намеками разогрел Женю до состояния непоколебимого действия:
- «Лис», ты чего? Давай вперед. Такая тетя. Я бы уже приступил к ней, так у меня сегодня и вообще на эту практику - Агоева «в прицеле».
Лис периодически протирал лоб, от реального пота, как результата духоты и уже пошедшей в ход теплой «Оковытой». К тому же, добавлялся еще и внутренний жар, при смелых мыслях о «мадам» Карине.
- Ты же сам говорил, когда синего «Альбертовича» с параши вынимал, что, если бы не этот придурок Михайлок, - то она уже намекала прямо, на: «потолкать сзади ее паровозик…»
«Лис» дозревал до финальной атаки. Но, позже возникло еще одно – но!
Светлые волосы Курта Кобейна, с продолжением к грифу гитары и ниже до края футболки, почтил своим присутствием «бычок в томате», предательски сбежавший из бутерброда. Красно – коричневый след, на светлой ткани, конечно и мог бы соответствовать рамкам жанра - пост-панк, но не с такой дамой как Карина. И запах … Качественная консерва, попалась все-таки.
Спас окончательно расщедрившийся Кулан. Его модный парфюм «Fahrenheit», по задумке должен был сделать из Жени - мачо №1, в этом составе точно. «Лис» жестом остановил Сергея:
- Стоп! – сказал он и начал прямо за столиком снимать футболку.
Уже так же, порядком поплывший Кулан, наклонился и спросил у голого Жени:
- Че, пойти ее сюда позвать?
«Лис» отмахнулся и по английски, заплетающимся языком отобразил:
- Number two!
Потом он подошел к полке со спящим «Хромом», прижал того лицом и грудью к стенке и жестом подозвал Кулана:
- Подержи, - попросил он Сергея.
Пока Кулан вжимал спящего «Хрома» к перегородке, «Лис» доставал из сумки под полкой другую, чистую футболку. Та была клоном первой, только с другой надписью. Дальше дорогой парфюм, в изобилии покрыл: голову, одежду и руки, которыми Евгений, даже протер щеки. Чуть подумав, знающий Кулан, оттянул товарищу спортивные штаны впереди и не жалея дорогих капель - запшикал «Лиса» и там, на всякий случай.
Еще доза «Оковытой» в пряную голову и …
Ближе к 24,00 осмелевший «Лис», заглянул в пространство, где расположились его сокурсницы и «мадам» Карина. С трудом удерживая равновесие, он двумя руками держался за один стальных боковых поручней.
- Карина, позвольте Вас угостить, очень качественным тю-тю-ном, - промолвил он, с максимально «отрезвляя» свою тягучую речь.
Женщина спокойно посмотрела в его сторону. Парень явно готовился к визиту основательно. Сейчас на нем была уже другая светлая футболка, но, с тем же рычащим Куртом Кобейном. Отличалась и надпись. Вместо радости от попадания в лицо копа камнем, лидер «Нирваны», заявлял, что теперь он: «Ненавидит себя и хочет умереть».
Запах дорогого одеколона от парня, перебивал даже вездесущий перегар. «Надеюсь, они хоть парфюмерию пощадили, - вздохнув, подумала женщина». И, потом в голос казала:
- Евгений, дорогой, вы меня уже угощали этими радостями! Давайте будем отдыхать.
«Лис» понял, что весь запас приворотов для женщин он на сегодня исчерпал. Здесь ему не помог бы, даже - «указатель с острова сокровищ»…
- Спа-си-бо, – зачем-то, по слогам выговорил, вежливый «Подорожник» и замер.
Проходящий рядом Гурский, вникнув в весь драматизм ситуации, увел товарища за собой, в их плацкарт. Предварительно пожелав «мадам» Карине - спокойной ночи.
Утро, в качающемся вагоне, Алексей Гурский встретил раньше всех. Свежий ветер, с запахами полевых трав и лечебных грязей, уже вовсю гулял по пространству его плацкарты. Пассажирский поезд Одесса-Симферополь, въезжая на самом рассвете в узкий перешеек, соединяющий полуостров и материковую часть новой Украины, тонкой стрелой вонзался в бескрайние поля степного Крыма. Увиденная им со второй полки панорама, как лучшее лекарство от хмельной ночи, радовало вновь пробужденный организм.
Природная картина, состоящая: из желтой степи, окаймленной белым, с серебристыми отблесками утреннего солнца слоем соли, получала естественное продолжение в розовеющей дали старого Сиваша. Что-то новое, совсем иное сейчас почувствовал парень, созерцая виды под встающим солнцем над Крымом.
С человеком так бывает, когда он вдруг понимает, что текущие события, есть - предтеча, для более весомых поворотов в его судьбе …
В самом же вагоне, все было чуть менее радужно. Первое, что после совершенства природы увидел Алексей, было полураздетое тело Леши «Пахана». Именно тело. Лежащий напротив его (на такой же второй полке как и он), человек, только: ногами, животом и грудью был в вагоне, если можно так выразиться. Лунообразное лицо на спящей голове, расположилось практически за пределами рамки приоткрытого окна. Правая рука, вытянутая к совершенствам Сиваша, вынужденно служила ему подушкой. Качаясь в такт толчкам на рельсовых стыках, и периодически надувая щеки от встречного ветра, лицо Яловенко, словно выброшенное знамя, символизировало незыблемость правильного пути, выбранного студентами Одесского геофака.
Еще долго потом, образованное поколение будущего цитировало Николая Васильевича Гоголя, вспоминая "утренний путь" лица Яловенко. Мол, «редкая птица облетит», такое пышное творение торчащее из окна плацкартного вагона.
Над «Паханом», с третьей полки, свисала чья-то плотная поясница. Алексей, больше от удивления, аж - похолодел. Как там смог уместиться Михайлок? И самое главное, как он туда забрался? Этот вопрос, для всех и самого Юрия, так и остался без ответа…
«И все-таки создатель, не равнодушен к брату-студенту, - поучительно вставила очнувшаяся память Гурского».
Но, жизнь, продолжается – всегда! И совершенно, не понеся никаких потерь, весь состав практикантов и их соседей по вагону, приближались к славному городу Симферополю.
Немного смущенный, вчерашними историями Михайлок, забился в угол у столика. Прикрывшись шторкой с изображением чайки и моря, он всячески избегал встречных взглядов, от не студенческого состава путешествующих. Черные очки Кулана были сейчас на его лице. Всем проходящим пассажирам, через из их плацкарт, вновь воспрявший «Хром», представлял его, не иначе как – «Джеймсом Бондом».
"Женя – Подорожник", проснулся лицом вниз, на голом дермантине спальной полки.
Вторая футболка, повторила участь первой. То ли это был, тот же «бычок в томате», то ли уже другой неизвестно, но заночевал он - прямо на фейсе поющего Курта. Теперь уже, обе самые дорогие вещи, (для бас-гитариста пост-панковского направления), имели красно-коричневые следы. Гранж-стиль, что поделаешь …
Яркое солнце, в течение пары утренних часов, начало припекать со всей серьезностью свойственной крымскому климату. Июль – самый пик жары и летнего сезона! Сейчас в вагоне преобладала тишина, установившаяся от ожидания скорого прибытия.
Замедление хода поезда, пристанционные постройки, полоска перрона, скрип тормозов и проводница открыла внешние двери вагона.
Приехали – Симферополь!
Помочь женщине, узнавшей о «Нирване» практически все за один вечер, - вынести тяжелые сумки, вызвались «Лис» и Гурский. Готовые и дальше сопровождать очаровательную спутницу студенты, предложили той помощь вплоть до двери квартиры:
- Вы только скажите куда – доставим в лучшем виде, - заверяли ее парни.
- Спасибо всем, дорогие «робин-гуды», но дальше территория других мужчин, - ласково улыбаясь, ответила «мадам» Карина.
Кто эти счастливчики? Евгению «Подорожнику» и всем остальным попутчикам красивой женщины – узнать так и не удалось. Уходя в пространство оригинального вокзала, они видели, как - обаятельная крымчанка, достав дорогую сигарету из оставленной ей в подарок Евгением пачки «Pall Mall», терпеливо дожидалась своего местного друга.
Постепенно, за красивыми арками Симферопольского вокзала, на ступеньках под высокими елями собрались вместе все участники дорожных приключений.
Преподаватели давали ценные указания, Николай Иванович и еще пару человек ушли в поисках нужного автобуса, а остальные студенты зевали и поливали головы водой.
С пространства, заваленного сумками и рюкзаками на краю «привала», кто-то грустно затянул припев, из веселой песенки Вити Цоя:
«Мои друзья идут по жизни маршем,
И остановки только у пивных ларьков …»